Сначала был шум.
Непонятная какофония из звуков, шагов, голосов, криков...
Казалось, этот дьявольский коктейль заполонил всё вокруг, обретя и размер, и внешний вид, и даже вкус, хотя это было невозможно.
МинСок разомкнул ставшие свинцовыми веки и с трудом принял сидячее положение. Голова гудела, как после длительного полета, а конечности будто окаменели и не желали слушаться. В груди поселилось непонятное давящее ощущение, а зрение было затуманено, но всё же глаза певца различали предметы, и это позволило ему оглядеться.
Он оказался на развилке в каком-то заброшенном коридоре, совсем не похожем на тот, где они ждали Криса.
Юноша нахмурился, силясь вспомнить, что же произошло и каким образом он оказался здесь, но эта попытка отозвалась лишь острой болью в затылке, и певец махнул рукой: главное – найти остальных, а там уже можно и решить, что делать дальше.
МинСок поднялся на ноги и потряс головой. Боль не желала никуда уходить и, казалось, надолго поселилась у него в воспаленном мозгу, жаля виски, пытая невидимой иглой темя.
Молодому человеку нужно было выбрать, куда идти, и проблема состояла в том, что он оказался на распутье: четыре варианта – это всегда слишком много, а в таких условиях – особенно.
Но стоять на одном месте не входило в планы юноши, поэтому он, поразмыслив с минуту, свернул направо.
Коридор был настолько узким, что даже двоим было проблематично разойтись, зато потолки поражали своей высотой: боковые стены убегали ввысь, заставляя случайного гостя чувствовать себя маленьким и незначительным, а светильники, расположенные на самом верху, не особо помогали разогнать вязкую тьму, притаившуюся в углах и у плинтусов и только и ждущую шанса, чтобы, выбравшись наружу, заполонить всю эту жалкую площадь.
Однако по обе стороны были расположены двери, из-за которых доносились странные звуки: топот, крики, звон бьющегося стекла...
– Что это за место? – прошептал певец, инстинктивно отшатываясь от стены, о которую с другой стороны что-то с оглушительным грохотом ударилось. – Как меня угораздило тут оказаться?
МинСок обнял себя руками и, с опаской оглядевшись, продолжил свой путь. Звуки стали ещё громче; периодически двери открывались, но тут же захлопывались, не давая молодому человеку и шанса посмотреть, что находится внутри этих бесчисленных комнат.
Когда из одного из дверных проемов потянуло мертвым, словно могильным холодом, самый старший участник китайской подгруппы резво отпрыгнул в сторону и, прислонившись к стене, шумно выдохнул. Сердце стучало, как сумасшедшее, будто бы отчаянно пыталось вырваться из плена грудной клетки, а на крыльях носа, несмотря на прохладу, выступили мелкие капли пота.
Юноша оперся спиной о холодный бетон и глубоко вздохнул, прикрыв глаза. Он не имел ни малейшего представления о том, где находится. Кроме того, на певца давило это вынужденное одиночество: он с нетерпением ждал того момента, когда найдет своих друзей, а потом они все вместе уйдут из этого ужасного гостевого домика.
Но только где их искать?
Не может же быть такого, что кто-то из них затерялся в одной из этих комнат?..
И тут внезапно всё затихло.
В коридоре резко установилась гробовая тишина, и все двери захлопнулись, кроме одной.
МинСок проглотил слюну, ставшую вязкой и кисловатой, и нерешительно двинулся вперед. В конце концов, трусость никогда не была ему свойственна, и сейчас начинать уже поздновато.
Кроме того, это всё, скорее всего, – какой-то глупый розыгрыш со скрытыми камерами, которые так любят зрители.
– Надо будет попросить ЧунМёна построже поговорить с тем, кто это придумал, – проворчал певец, сердито покосившись на потолок. – Это совершенно не забавно.
Юноша подошел к единственной раскрытой двери и в нерешительности застыл. Из таинственного помещения шел манящий золотистый свет, который по сравнению с полутемным коридором смотрелся вдвойне уютно, но эта напряженная и почти что звенящая тишина вокруг пугала.
Щель, на которую была приоткрыта дверь, составляла от силы десять сантиметров, и эту узкую полоску света не нарушала ни одна тень.
– Эй! – негромко позвал молодой человек, стараясь заглянуть внутрь. – Там есть кто-нибудь?
Но его воззвание было оставлено без ответа, а внутреннее содержание таинственной комнаты так и осталось секретом: казалось, напротив входа установили лампу, которая светила прямо в глаза, не позволяя различить ни одного предмета или человека.
МинСок склонил голову набок. Зайти или нет?
Наконец, решительно раздув ноздри, он приготовился было сделать шаг вперед, но его хрупкое запястье внезапно схватила рука, протянувшаяся прямо из комнаты.
Эта конечность была просто невероятной длины и силы, но больше всего поражала кожа: серого цвета, холодная и твердая на ощупь, она больше походила на рыбью чешую.
Молодой человек с криком попытался вырваться, разжать эти пальцы, но невидимый враг держал юношу крепко и постепенно подтягивал свою добычу всё ближе и ближе.
Наконец, певец полностью исчез в заполненной светом комнате. Дверь за ним с грохотом захлопнулась, и последняя мольба о помощи растаяла в тиши темного коридора.
***
Лу Хань очнулся и тут же громко закашлялся: воздух тут был настолько напоен пылью, что, казалось, тут больше этих зловредных частичек, чем кислорода.
Юноша открыл глаза. Вокруг было темно и относительно тихо, лишь откуда-то сбоку доносилось слабое шуршание.
Пахло подгнившей древесиной и затхлостью – такие ароматы обычно витают в старых подвалах. Это объясняло и странный звук: скорее всего, тут водились крысы.
Китаец попытался подняться на локтях, но, довольно чувствительно, ударившись лбом, в шоке упал назад.
Он начал шарить у себя над лицом и в ужасе нащупал доски.
– О, нет.., – пошептал он.
Сжав руки в кулаки, певец начал с силой бить по поверхности, стараясь не думать о том, что его, возможно, похоронили заживо.
Юноша всё стучал и стучал, сбивая руки в кровь. Казалось, он потерял способность мыслить; его единственной целью было выбраться отсюда как можно скорее. Всем его существом овладел безотчетный страх, тот самый, что расширяет зрачки и гонит по сосудам адреналин, который потом сотней иголок впивается в сердце.
Пространство будто сжалось вокруг него, а воздуха стало не хватать. Волосы намокли от пота, но иностранец не оставлял стараний, теряя надежду с каждым ударом слабеющих кулаков о доски.
Спустя полчаса он окончательно выдохся и, закрыв глаза, сморщился, как от боли.
Неужели, всё так и закончится? Он погибнет мучительной смертью, будучи зарытым в землю, как собака?
Лу Хань с силой сжал зубы. Ну уж нет.
Китаец всегда был сильным человеком, иначе он бы попросту не выдержал интенсивного графика и жизни на чужбине. Молодой человек умел мобилизовать свои внутренние силы, и эти полезные навыки сейчас были нужны ему, как воздух, которого становилось всё меньше.
Певец прикрыл веки и медленно втянул в себя воздух, стараясь успокоиться. В конце концов, как всегда говорил Крис, паника способна только погубить.
Вспомнив о своём лидере, Лу Хань скривился, почувствовав, как защипало в носу.
– Крис, дружище, увижу ли я тебя когда-нибудь? – сдавленно произнес певец, борясь с подступившими слезами. – Если бы ты был здесь...
Но его рослого товарища не было поблизости, и это означало, что выбираться придется самому, а для этого нужно собраться и не ныть.
И китаец сурово сдвинул брови у переносицы, стараясь унять дикий ужас, что всё ещё властвовал в его душе.
Когда-то он читал о том, как вести себя, когда тебя закопали заживо, и сейчас эти знания могли бы весьма пригодиться.
Итак, первым делом нужно было убедиться, что гроб деревянный, а не металлический.
Певец усмехнулся. Что ж, хоть в чем-то повезло.
Потом нужно было прикрыть лицо саваном или простынёй, а ногами усиленно бить по крышке.
Иностранец пошарил вокруг, но не обнаружил никакой ткани.
«Видимо, меня хоронили в спешке», – подумал юноша, пытаясь натянуть на рот и нос ворот от водолазки. Сделав глубокий вдох, он начал со всей силы бить ногами в крышку гроба, бормоча про себя слова, обращенные к богу, в которого Лу Хань никогда не верил.
Дерево всё никак не поддавалось, но китаец был упорен. Закрыв глаза, он представил себе своих одногруппников, ставших за все эти годы, проведенные вместе, такими же близкими, как и родная семья. Образы друзей помогали молодому человеку сосредоточиться на своей цели и двигаться к ней, пусть медленно, но верно.
Неизвестно, сколько времени прошло, но усилия китайца всё-таки увенчались успехом: одна из досок треснула.
Этот звук стал настоящей усладой для ушей юноши, и последний заработал ногами с удвоенной энергией.
Кто бы мог подумать, что ещё несколько минут назад этот паренек пребывал в миноре и унынии?
Он колотил о крышку гроба, и та в конце концов поддалась.
Лу Хань уперся в доски коленями и приложил последнее усилие, чтобы освободиться из своего плена.
Гвозди с отвратительным звуком выскакивали из пазов, и крышку уже почти ничего не держало.
Задержав дыхание, певец медленно пополз ногами вперед, морально подготавливая себя к тому, что его ждет, а также молясь о том, что земля окажется мягкой.
Ворот водолазки почти сразу же сполз, и комья грязи тут же оказались у юноши во рту. Он отплёвывался и упорно продолжал стремиться ввысь, понимая, что шанс у него только один, и его необходимо использовать сейчас же.
Казалось, время вокруг остановилось. Лу Хань не чувствовал ничего: ни боли, ни запахов, ни усталости. Зрение и слух словно атрофировались, погрузив юношу в вакуум.
Выбравшись из могилы, китаец отполз на метр и безвольно повернулся на спину, часто задышав. Всё напряжение, что молодой человек держал в себе, вырвалось наружу, и он расплакался, закрыв лицо руками.
Самое страшное было позади; он справился со своей паникой, смог взять себя в руки, но всё пережитое теперь навсегда останется с ним, поселившись глубоко в подсознании и изредка выбираясь оттуда, чтобы навестить певца во сне.
Успокоившись, юноша с трудом поднялся на ноги. Слабость в коленях и дрожь от только что испытанного шока ещё беспокоили его, но иностранец решил не обращать на это внимания.
Он осмотрелся и пожал плечами: вокруг было темно, хоть глаз выколи, но Лу Хань бесспорно находился на улице.
– Если предположить, что я нахожусь на заднем дворе гостевого домика. – начал он, задумчиво куснув нижнюю губу, – значит, наша машина должна быть где-то поблизости.
Молодой человек сделал решительный шаг вперед, но вдруг на него напала чудовищная слабость. Он попытался бороться с ней, но не смог, и безвольно повалился вниз.
Китайцу показалось, что его тащат куда-то, и он успел протестующе застонать, прежде чем потерять сознание.
***
СеХун любил четкость и определенность.
Как и большинство представителей сильного пола, он не выносил неясности, и это и делало его столь отменным профессионалом своего дела.
Он подходил ко всем заданиям серьёзно, но без излишнего фанатизма, именно поэтому у него не было травм от бесчисленных репетиций.
Но эти прекрасные черты характера имели и обратную сторону: когда происходило что-то, что юноша не мог объяснить с точки зрения логики, он ощущал раздражение.
Как сейчас.
Молодой человек отчётливо помнил, как стоял в коридоре и ждал Криса с остальными пропавшими, а потом услышал шипение и упал в обморок.
Неизвестно, сколько он пролежал в бессознательном состоянии, но явно немало, так как очнулся самый младший участник группы на улице.
И явно не близ злосчастного гостевого домика.
СеХун встал и с удивлением оглядел себя. Он был одет в джинсовый комбинезон и белую футболку – тот самый наряд, в который его мать часто облачала своего отпрыска во времена благословенного детства. У ног юноши стояли два скейтборда – бордовый и коричневый. Оба они явно повидали виды, но были в довольно сносном состоянии.
Танцор присел на корточки и дотронулся до одной из досок. Он помнил их.
Давным-давно в том районе, где молодой человек тогда проживал, у него был лучший друг – мальчишка того же возраста по имени СонХван. Они вместе гоняли на скейтах по тихим улочкам их благопристойного квартала, пугая прохожих.
А потом СеХун с семьёй переехал, и они с приятелем потеряли контакт.
Но всё это было столько лет назад...
Юноша осмотрелся. Он находился именно там, где вырос – на окраине города, где мегаполис постепенно уступал место тихой провинции. Это был респектабельный спальный район с маленькими магазинчиками, невысокими трехэтажными домами и укромными улочками.
В самом конце одной из них находился заброшенный дом.
Раньше это была частная усадьба, но в ней никто не жил уже много лет, и строение пришло в упадок. Говорили, что там был страшный пожар, после которого никто не выжил, но СеХун не особо этому верил, считая, что подобные россказни были придуманы для того, чтобы стращать непослушных детей.
Этот дом, обнесенный высоким бетонным забором, был настоящим магнитом для двоих мальчиков. Они мечтали забраться внутрь, чтобы исследовать эти комнаты, по которым никто давно не ходил, и однажды им повезло.
Танцор нахмурился и провел ладонью по бордовому скейту. Он не помнил этого.
Как они забрались в дом? Что там делали? Как выглядела заброшенная усадьба изнутри? Как мальчики выбрались? Почему семья СеХуна переехала вскоре после этого случая? И как так случилось, что он больше никогда не видел товарища?
Вдруг неожиданно на доску опустилась нога в кроссовке. Маленький размер не оставлял сомнений – это был ребенок.
Молодой человек поднял глаза и содрогнулся: перед ним стоял его друг.
В футболке с кроликом Баггзом, поношенных джинсах и бейсболке с эмблемой «Пан Америкэн», со вздернутым носом, широкой улыбкой, обнажавшей несколько кривоватые зубы, и глубоко посаженными глазами.
Это был СонХван. Тот СонХван, одиннадцатилетний паренек, с которым они вместе гоняли по улицам и устраивали различные проделки.
Но этого же не могло быть, ведь сейчас его друг должен выглядеть так же, как и он сам, – повзрослевшим...
Танцор смерил стоявшего перед ним мальчика изумленным взглядом. Откинув непрошеную мысль о галлюцинациях и собственном ментальном здоровье, он собрался было спросить у парнишки, где он оказался, но тот первым нарушил молчание, сказав:
– Эй, СеХун, ты что, забыл? Мы же договорились!
Юноша в шоке встал в полный рост и едва слышно пробормотал побелевшими губами:
– СонХван?..
– Ну разумеется! – мальчик, задрав голову кверху, задорно улыбнулся. – Пошли скорее к этому дому, а то нас заметят!
И он, засунув скейт под мышку, быстро зашагал по направлению к тупику – туда, где находилась заброшенная усадьба. Молодой человек, несколько секунд постояв на месте, поднял свою доску и потянулся следом.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 56 | Нарушение авторских прав