В годы тоталитаризма.

Диссиденты. Из истории вятского инакомыслия

Диссиденты (от лат. dissidens — несогласный) были всегда и при любой власти, даже (и особенно!) при самых тоталитарных режимах. Попробуем обозначить краткую историю вятских диссидентов.

Первые «несогласные».

Если взять всю обширную историю города до 1917 года, то больше всего под это определение попадает некий …протоиерей Антон Иванович Попов (1748—1788) — поэт и префект вятской духовной семинарии.

Эпиграммы его в 1770-х гг. были изданы (в СПб.) под заглавием «Сатирические забавные и сатирические нравоучительные надписи и эпиграммы, сочинённые в г. Хлынове вятской семинарии префектом Антоном Поповым». Эпиграммы клеймили бюрократию, чиновничью тупость, мздоимство, чванство… Впрочем, вряд ли наш протоиерей претендовал на большее – типа (о, ужас!) смены государственной власти. Однако батюшка проторил дорогу таким последователям, как небезызвестный Михаил Салтыков (Щедрин) и менее именитые виршеплеты, в сочинениях которых явно сквозили модные нотки «вольтерьянства».

Однако, «мы ж не Хранция какая, чтобы смуту подымать». И если оставить в сторонке пришедших на смену «революционеров» всех мастей, то после смены государственного строя появившиеся ростки диссиденства были столь жестоко затоптаны, что вновь проросли не сразу.

В годы тоталитаризма.

Впрочем, одним из первых можно считать известного издателя (газеты «Вятский край, «Вятская жизнь», «Вятская речь»), революционера, царского политкаторжанина Николая Аполлоновича Чарушина. (Это он произнес знаменитую фразу: «Мы постоянно углубляли революцию и углубили ее до большевизма»). После октябрьского переворота 1917 года Чарушин вошел в состав Совета верховного управления губернией, который заявил о непризнании власти большевиков и о выделении Вятской губернии в самостоятельную республику. Арестован 22 октября 1918 года. Осужден 14 декабря 1918 года Вятской губЧК. Дело производством прекращено за отсутствием состава преступления.

После Н.А.Чарушина таких ярких представителей местной диаспоры долгое время в диссидентстве не наблюдалось. С начала 30-х годов нишу заняли политссыльные в Вятский край, ярчайшим представителем которых был профессор-лингвист В.Виноградов, оставивший знаменитые «записки ссыльного» и не изменивший своих взглядов.

Чарушин Н.А.

Впрочем, излюбленной "территорией" для вятских чекистов в плане поиска «несогласных» всегда служила местная интеллигенция, прежде всего творческая.

В 30-е годы одним из самых крупных было так называемое дело "Литературной группы", в результате чего отправилось за решетку фактически все кировское отделение Союза писателей. (Андрей Алдан-Семенов, Михаил Решетников, Леонид Дьяконов, по делу проходили Лев Лубнин, Ольга Берггольц, Константин Алтайский и др. И если посмотреть это дело в архиве КГБ (ФСБ) (что удалось автору еще в 80-е годы), то признаков инакомыслия и диссиденства там немало). (См. http://hunter-f.livejournal.com/15018.html)

В 40-е послевоенные годы "антисоветские" планы, по мнению чекистов, вынашивали семь собкоров "Кировской правды". Которых тоже посадили.

Диссиденты в «оттепель» и после нее. "Дело Чепурова"

В 1963 году в областном училище искусств был разгромлен диссидентский кружок.

Дела об организованных группах, ставящих перед собой задачи критики и даже свержения существующего строя, в Кирове в свое время возникали постоянно. Диссидентская группа "окопалась" в местном храме Мельпомены - в училище искусств.

Чтобы понять причины возникновения последнего "антигосударственного заговора", давайте представим себе обстановку того времени. Робкая хрущевская "оттепель" к 1963-му году постепенно сошла на нет, своей половинчатостью не оправдав надежд молодого поколения. "Культ личности" сменился "культом должности". В последний год своего правления Никита Сергеевич уже достал всех, и в "верхах", и в "низах". "Наверху" группа Брежнева уже вынашивала планы по его отстранению. А внизу... В Кирове в ту пору начались перебои с хлебом, в Афанасьевском районе еще пытались кукурузу, а в деревнях вырезали весь скот поголовно - область выполняла "план по сдаче". В магазинах вместо колбасы продавались китовые консервы.

Зажималась и свобода мысли. Фактически приостановился процесс реабилитации жертв политических репрессий. Оправившись после шока реформ и перестановок, госбезопасность вновь занялась привычной работой. В столице - в качестве пробного шара - готовились к рассмотрению дела первых диссидентов Синявского и Дэниеля. Естественно, Вятка не могла остаться в стороне от всех этих веяний. Тем более, что кандидатура уже определилась.

В поле зрения КГБ уже давно попал 26-летний студент Кировского училища искусств Вадим Чепуров. Видимо, "изрядный" возраст для ученичества (а учились здесь и 16-летние) и приобретенный жизненный опыт давали ему право не только критически осмысливать происходящее в стране, но и стать лидером среди таких же сомневающихся в "генеральной линии" единомышленников. Таким образом в городе образовался некий конспиративный кружок. Кроме студентов училища, туда входили и другие люди, в том числе рабочие и даже военные.

Кружок не афишировал свою деятельность, и попасть туда могли только "проверенные" люди. Однако вполне вероятно, что в организацию был внедрен агент КГБ. Не случайно впоследствии на суде всплыли все обсуждаемые в узком кругу темы. В том числе и факты, что Чепуров высказывал "крамольные мысли" о том, что стране нужна минимум двухпартийная система. Что Хрущев сам "замазан" в репрессиях. Что вятская деревня разорена. И что в стране уже создался новый культ, а народ нищ и бесправен, как при Сталине.

Этого было более чем достаточно. Чепурова "пасли" органы. Перед арестом "скептику" разными путями хотели испортить репутацию, представить его личностью асоциальной и деградировавшей.

- В 1963-м году я был 16-летним студентом училища искуств, - рассказывал мне бывший в 90-е годы зам. начальника департамента культуры Евгений Деришев. - В ту пору я уже вступил в оперотряд и дежурил в отделе милиции. И туда, в кутузку, привезли Вадима Чепурова. Причем мотивы его задержания были довольно невнятными. Я поговорил с сотрудниками, обрисовал Вадима как нормального, ответственного студента, не склонного к хулиганству. И его отпустили. Потом уже мне рассказали, что в тот раз его "пасли" кагебешники, и им надо было "пришить" Чепурову какое-нибудь правонарушение.

Весной 1963-го года Чепурова арестовали. 15 июня состоялся суд. Обвиняли его в антисоветской деятельности, организации группы и т.д. Суд был закрытым и не привлек в городе особого внимания. Срок получил один Чепуров: 7 лет лишения свободы (!) по ст. 70 ч. 1 и 72 УК РСФСР. После кассационной жалобы в Верховный суд срок был снижен до 4 лет. Остальные студенты - члены кружка (около десяти) были отчислены из училища. И если даже впоследствии им удалось восстановиться, то после окончания учебы они были отправлены в самые глухие районы области - несмотря на то, что многие из них подавали надежды и считались талантливыми музыкантами.

Среди тех, чьи карьеры были сломаны таким образом, можно назвать Бориса Колодкина, Людмилу Сушенцеву и других. Естественно, проводились чистки и "воспитательная" работа среди преподавателей училища, "проморгавших" создание студенческого кружка.

Однако на дворе был уже не 37-й год. Чепуров после освобождения сумел закончить училище, работал в Даровском, потом настраивал пианино в Кирове. Умер в средине девяностых. Уже в перестроечные годы группой кировчан было написано письмо начальнику местного КГБ Геннадию Личутину, и при его помощи "дело Чепурова" было пересмотрено, все обвинения сняты. 22 февраля 1991 года Вадим Зиновьевич Чепуров полностью реабилитирован.

После этого дела "диссидентских" кружков в городе не возникало до средины восьмидесятых. Появлялись отдельные личности, типа Владимира Веремьева, уволенного из пединститута за "инакомыслие", известного Бориса Талантова, или безымянного диссидента, арестованного уголовным розыском по заданию КГБ накануне 7 ноября в начале восьмидесятых.

Но об этом во второй части нашей хроники.

Дата добавления: 2015-12-08