|
Читайте также: |
Нерон зарычал и с неистовым лаем бросился к двери.
— Дина, убери собаку!
К крыльцу подъехал крытый возок, запряженный парой рослых лошадей. Из нею, кряхтя и придерживая шашку, выбрался Петров, за ним высокий сутулый человек с клеенчатой папкой и клетчатым пледом на плечах. На пороге появилась Марина, поправляя пышные волосы и с удивлением глядя на ранних гостей.
— В чем дело? — холодно спросила она.
— Госпожа Арсеньева? — вежливо осведомился сыщик и, сделав короткий поклон, пояснил: — Я имею предписание произвести у вас обыск и задержать приезжего железнодорожника. Петров! Осмотрите надворные постройки, чтоб ни один человек отсюда не вышел!
— Есть, ваше благородие! — угодливо козырнул Петров и, придерживая шашку, сбежал с крыльца.
— Прошу, госпожа Арсеньева! — открывая дверь и пропуская вперед Марину, поклонился сыщик. — Это ваша столовая?
— Да. Но я не совсем понимаю, что вам нужно в моем доме? — сухо спросила Марина.
— Это вы сейчас поймете! Прошу всех проживающих и прибывших в ваш дом вызвать сюда! — бросая на стол папку и оглядывая комнату, заявил сыщик.
— В данный момент здесь только две мои дочери и я. Дочери мои спят. Вы позволили себе явиться чуть свет, собственной персоной и без понятых. Я буду жаловаться! — возмутилась Марина.
— Это ваше право. Я имею экстренное задание. Мне известно, что у вас скрывается прибывший вчера железнодорожник, имеющий при себе секретные материалы!
— Повторяю: здесь только две мои дочери. Я не знаю, какие вы имеете сведения о прибывшем железнодорожнике, мне, по крайней мере, ничего об этом не известно!
— Хорошо. Мы сейчас это выясним. Попросите…
— Что случилось, мама? — выходя из своей комнаты, спросила Мышка.
Из двери Динки вдруг с грозным рычаньем выскочил Нерон.
— Уберите собаку! Сейчас же уберите собаку! — загораживаясь стулом, закричал сыщик.
— Нерон! На место! — крикнула, появляясь на пороге, Динка. — На место, живо!
— Выгоните его во двор! — завизжал сыщик.
— Но, господин жандарм, он сожрет там пристава! — невозмутимо ответила Динка, держа собаку за ошейник.
— Ну так привяжите его! — все еще размахивая перед собой стулом, кричал перепуганный сыщик. — Ни шагу дальше террасы! — заорал он, видя, что Динка собирается выйти.
— Прошу вас вести себя прилично. Вы, кажется, полагаете, что моя младшая дочь и есть тот переодетый железнодорожник, которого вы собираетесь задержать в моем доме! — язвительно сказала Марина.
— Я не обязан высказывать вам свои предположения, госпожа Арсеньева! Но ваша младшая дочь сейчас пояснит вам… Пожалуйте сюда, барышня! Будьте любезны сказать мне, о чем вы беседовали на перроне с приезжим железнодорожником?
— Ты беседовала с железнодорожником? — удивленно спросила Марина, обращаясь к дочери.
Динка пожала плечами.
— Я даже не заметила, железнодорожник он или нет… Просто какой-то человек спросил у меня, где Рубижовка.
— Так, так… А что вы делали потом? Что вы делали, когда мы с Петровым направились по следу этого железнодорожника? Отвечайте, барышня! — постукивая пальцами по столу и пытливо глядя на Динку, строго допрашивал сыщик.
— Что я делала потом? — Динка посмотрела на него широко раскрытыми глазами и вдруг, словно что-то вспомнив, весело расхохоталась: — Да я же с вами была! Ну конечно, с вами! Неужели вы не помните? Я еще приняла вас за своего дядю!
— Позвольте, позвольте, барышня! Не считайте нас дурачками! Вы действительно кричали: «Дядечка! Здравствуйте, дядечка!» Но с какой целью это было сделано?
— Но я же вам сказала, что я обозналась… Потому что мы ждем в гости дядю.
— Мы действительно ждем моего брата, — вмешалась Марина. — Но я не понимаю, Дина, как могла ты так ошибиться? Что же общего у этого господина с твоим дядей? — раздраженно сказала она, обращаясь к дочери. — Твой дядя никогда не служил в полиции…
— Но, мамочка, ты говорила, что дядя всегда носит с собой плед, а этот господин жандарм так замаскировался под нашего дядю, что тоже нес плед… оправдываясь, сказала Динка.
— Ну, если вы были с пледом, тогда понятно, что моя дочь могла ошибиться, — спокойно заметила Марина. — Да еще в толпе, возможно… Но к чему весь этот допрос? Если вы предполагаете, что этот приезжий прячется в моем доме, то ищите и увольте нас от лишних разговоров, — выпрямившись и глядя на сыщика сверху вниз, величественно бросила Марина.
На террасе снова залаял Нерон, и в дверь боком протиснулся Петров.
— Очень злая собачка у вас, очень вредная собачка, я извиняюсь, залепетал он, заискивающе глядя на Марину и кладя на кончик стола перед сыщиком окурок козьей ножки, скрученной из газетной бумаги.
— Все осмотрено, ваше благородие. В сарае нет лошадки и нет брички. Я ихний выезд и ихнюю лошадку хорошо знаю, так вот, извольте видеть, на месте их не оказалось. А на чердаке обнаружен сей окурок, именуемый козьей ножкой, подобострастно пояснил он, касаясь плеча сыщика своей толстой, лоснящейся физиономией. — Я так думаю, ваше благородие, что в семействе госпожи Арсеньевой козьи ножки, тем более с махоркой, курить некому. — Он наклонился еще ниже и, многозначительно подняв бровь, добавил: — Так что, может быть, солдат…
— А! Солдат! — вдруг закричала Динка. — Наконец-то вы надумались искать его! Ты же ничего не знаешь, мамочка, а здесь просто исчезают люди, а потом их находят убитыми! Сначала Якова-музыканта, потом студента в ирпенском лесу, а теперь пропал солдат! А полиция даже не почешется, бегает за каким-то железнодорожником и ничего не видит перед своим носом!
— Дина, Дина! Веди себя прилично! Какое нам дело до этого солдата? — резко прикрикнула на дочь Марина.
Петров с раскрытым ртом уставился на обеих. Сыщик хлопнул ладонью по раскрытой папке.
— Вы мне мешаете, барышня! Петров, займитесь обыском! Обойти все комнаты и осмотреть все самым тщательным образом! Разрешите продолжать допрос.
Сыщик обернулся к безмолвной, словно застывшей в брезгливом созерцании Мышке:
— Ваше имя-отчество, барышня?
— Анжелика Александровна Арсеньева, — спокойно, безжизненным голосом ответила Мышка, глядя куда-то мимо головы сыщика. Ей было противно все: и шмыгающая по комнатам фигура Петрова, и рассевшийся на стуле сыщик. Тошнотная муть подступала к горлу, но лицо Мышки выражало только глубокое равнодушие и брезгливость.
— Что вы скажете относительно прибывшего к вам вчера железнодорожника? — спросил сыщик.
— Я его не видела, — сказала Мышка.
— Вы были дома и не видели?
— Да, я была дома и не видела!
— Так, так… А что вы скажете насчет родственника, которого вы ждали?
— Ничего. Мы ждали и ждем, — безразлично ответила Мышка.
— Очень хорошо. Тут ваша сестрица говорила, так сказать, о пропаже солдата. Вы что-нибудь слышали об этом?
— Нет. Я работаю в госпитале и отдаю все свое внимание раненым солдатам, так что мне некогда интересоваться историей с пропавшим солдатом. Это дело полиции, — так же безразлично ответила Мышка.
— Похвально, похвально. А скажите, пожалуйста, что, Ефим Бессмертный, ваш сосед, часто возит вас на станцию?
— Почти всегда. Отвозит и встречает, — кратко ответила Мышка.
— Очень хорошо. Но сегодня вы дома. Так скажите, пожалуйста, кого же повез сегодня Ефим? Прибавим к этому: так рано и в такую погоду.
— Здравствуйте! — насмешливо сказала Динка. — Вы застали нас еще спящими, а теперь спрашиваете, кого повез Ефим? Ну кого он повез, если мы все дома!
— Я думаю, что мама послала Ефима встречать первый утренний поезд! — сказала Мышка. — А может, что-нибудь купить…
— Госпожа Арсеньева! Я прошу вас совершенно определенно ответить на мой вопрос: куда и зачем вы послали Ефима Бессмертного на вашей бричке, учитывая ранний час и погоду?
Чуткое ухо Динки уже давно уловило знакомый скрип колес, но она выждала момент, когда бричка приблизилась к крыльцу, и с криком: «Да вот он сам!» мгновенно выскочили на террасу.
— Ефим! Вы встречали утренний поезд?
Петров схватил ее под локоть и втащил в комнату. Сыщик стукнул кулаком по столу.
— Я просил никого не выходить из помещения! — заорал он. — Я в последний раз предупреждаю вас, госпожа Арсеньева, что ваша младшая дочь ведет себя непозволительно и дерзко! Примите меры!
— А я попрошу вас сократить ваши вопросы, они лишены всякого смысла. И если вы пришли делать обыск, то делайте ваше дело и оставьте нас в покое! — решительно сказала Марина.
Ефим, стуча сапогами и отряхиваясь, на глазах Петрова вытащил из брички мешок с мукой и понес его в комнату.
— Здрасте, — сказал он, снимая шапку и сбрасывая мешок у двери. — Вот только муки достал. И коло поезда был…
Марина быстро обернулась к нему, но сыщик резко предупредил:
— Никаких вопросов. Вопросы буду задавать я!
— А мени все единственно, — сказал Ефим, останавливаясь у двери и скручивая козью ножку.
— Вы Ефим Бессмертный? — спросил сыщик.
— Он самый. Дозвольте закурить? — спросил Ефим, зажигая спичку.
Сыщик кивнул головой.
— Скажите, пожалуйста, Ефим, куда вас посылали в такую погоду?
— Да вот же по ихнего дядю… — припоминая слова выскочившей навстречу Динки, сказал Ефим. — Но погода действительно скаженна… Я ж казав: кто там поиде в таку грозу? Ни, поезжай да поезжай по нашего дядю.
— Послушайте! — подскочил сыщик. — Оставьте в покое этого «дядю»! Я спрашиваю: куда вы ездили?
— Это наконец возмутительно! — вмешалась Марина. — Он же совершенно точно сказал вам, что он ездил к поезду встречать моего брата, да еще я просила его что-нибудь купить! Так чего же вы хотите от человека?
Ефим развел руками.
— А что я зараз куплю? На базаре одна баба и та в город с мукой тащилась, так я только муки и купил! И вот сдача с ваших денег, пожалуйста! — как ни в чем не бывало пояснил Ефим, вытаскивая из кармана пригоршню монет и выкладывая их на стол.
Сыщик, теряя терпенье, захлопнул папку.
— Мы еще поговорим с вами, Бессмертный, без свидетелей! — пригрозил он.
— Это можно, — затягиваясь дымом, согласился Ефим.
На террасе прошлепали босые ноги, и Марьяна в подоткнутой юбке с кринкой молока в руках остановилась на пороге.
— Здравствуйте, — смущенно поздоровалась она, ставя на стол кринку с молоком. — А я бачу, гость приехал, ну, думаю, треба гостям молочка тепленького отнести!..
— Кто такая? — отрывисто спросил сыщик. — Откуда молоко? Где живешь?
— Да не лякайтесь вы, то моя жинка, зовут Марьяной, а хвамилия у нас с нею, известно, одинаковая! — усмехнулся Ефим.
— Ну что ж! Это очень хорошо. А скажи-ка, Марьяна, давно в твоей хате проживает солдат Ничипор? — прищурившись, спросил сыщик.
— Как это проживает? — поднял брови Ефим.
— Я спрашиваю не вас, а вашу жинку. Отвечайте, Марьяна! — прикрикнул сыщик.
Марьяна в замешательстве глядела на мужа.
— Это за якого ж солдата речь, Ефим? — нерешительно спросила она.
— А вот за того, что пропал. Ну конечно, они как полиция разыскивают человека, ну, значит, и спрашивают, не бачил ли его кто.
— Я спрашиваю: сколько времени этот солдат жил в вашей хате и где он сейчас?
Марьяна махнула рукой.
— Я за это дело ничего не знаю. В нашей хате он не был, и зараз его немае!
— Петров! — крикнул сыщик. — Останьтесь здесь! А ну-ка, Ефим, пройдем в вашу хату! Нет-нет, Марьяна нам не нужна, пусть посидит здесь!
— Ну, а я ж не хозяйка, может, вы захочете того солдата в курятнике искать, потому как там гнезда, где куры несутся, и опять же квочки с цыплятами. Нет уж, нехай и жинка идет! Вона сама свое хозяйство знает!
— Ну хорошо, хорошо! Пусть идет! Может, вдвоем вы будете сговорчивей!
— А конечно, что сговорчивей! Ведь так и в евангелии говорится, что муж и жена — одна сатана! — бубнил Ефим.
— В евангелии этого нет. И вы будьте поосторожней, Ефим Бессмертный: за решетку попасть мужику легко, а выбраться оттуда трудно, — запугивал сыщик, идя по аллее рядом с Ефимом и Марьяной.
Обыск продолжался часа три. Сыщик и Петров перерыли на хуторе все вещи, перелистали все книги. Сыщик придрался к старенькому глобусу, на котором всю обширную площадь, занимаемую Россией, Динка обвела красным карандашом.
— Зачем вы это сделали? — спросил сыщик.
— Из патриотических чувств, — ответила Динка.
Пришлось уехать ни с чем.
Проводив неожиданных «гостей», Арсеньевы молча сидели за столом в разгромленной комнате, среди сваленных на пол вещей и книг. Оживленная тем, что все кончилось благополучно, Марьяна, разливая по чашкам молоко, без умолку рассказывала, как сыщик лазил в ее скрыню и на сеновал искать солдата.
— А Ефим ще подначивал его: ищите, каже, ищите, бо пропал человек, як сгинул! Ой, смех!..
Но смеха не было, Арсеньевы сидели перед налитыми доверху чашками, не прикасаясь к еде. Ефим понимал их тяжелое состояние.
— А ну приберись маленько, Марьяна, — шепнул он жене и начал рассказывать, как боялся везти в лес солдата и приезжего железнодорожника и какие чудеса увидел он в старой корчме. Рассказывая, он то и дело повторял: — Достойные хлопцы, нема чего сказать! А этот черный — так что-то особенное! Я спрашиваю: «Как же зовут, тебя, хлопче? То ты прозываешься Цыган, то Жук, га?» А он так усмехнулся, да и каже: «Я — Жук, я теперь Жук!»
На этих словах Динка подняла голову и улыбнулась, а Марина недовольно сказала:
— Надо узнать его настоящее имя, зачем давать человеку какие-то клички!
Мышка молчала. Худенькое личико ее заострилось, с губ не сходило брезгливое выражение. Неожиданно во время рассказа Ефима она уронила голову на стол и разрыдалась.
— Я не могу тут жить, мама! Они опоганили наш хутор! Все, все здесь опоганили! Уедем в город, мама! — по-детски всхлипывая, повторяла она.
— Хорошо, Мышка! Мы уедем, уедем, успокойся! Надо только подумать, как переправить в город приезжего товарища и солдата, — утешала ее мать.
— А чего там думать! У них место хорошее, пускай день-два посидят, а там я их через Пущу-Водицу отвезу в город! Вот и все дела! А плакать, Анджилка, из-за кажного поганого человека тоже нельзя, голубка моя! Мало ли их на свете? А ты так понимай: поганых двое, а хороших втрое! Вот тебе и вся арифметика! — уговаривал Ефим, как всегда путая имя Мышки и называя ее то Анджилкой, то Анжелинкой.
Прощаясь, он строго посмотрел на свою Марьяну и поднял вверх корявый палец:
— А ты, жинка моя Марьяна, помни: где что увидела, услышала у нас в доме або я говорил — молчи! Завсегда и везде молчи, як в рот воды набрала! И что я про корчму рассказывал, и какой красавчик Иоська, и кто в лесу на скрипке играет — молчи!
— Та чи я сумасшедшая? — всплеснула руками Марьяна. — Або я лютый ворог самой себе?
— Ну вот и молчи. Пойдем, надо людям отдых дать.
Когда они ушли, Марина открыла все окна. Освеженная дождем зелень грелась на ярком утреннем солнце, издавая свежий запах влажной травы и листьев. Земля отдыхала, жадно впитывая обильно пролившиеся капли дождя.
— Динка! — сказала Марина, глубоко вдыхая душистый воздух. — Сбегай за коробкой! А ты, Мышка, надень галоши и нарви в ореховой аллее каких-нибудь цветов!
Отослав девочек, Марина принялась за уборку.
Брезгливо вытирая стул, на котором сидел сыщик, она думала о том, что с этого дня неприкосновенность хутора нарушена, и как только приедет Леня, надо немедленно переезжать в город…
Когда девочки вернулись, в комнатах уже было чисто и ничто не напоминало о посещении полиции.
— Ах, какие свежие цветы! Смотрите, в чашечках еще дрожат капли! — сказала Марина, принимая от Мышки букет желтых болотных ирисов и по-осеннему блеклых васильков.
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 96 | Нарушение авторских прав