Лорен Вайсбергер 20 страница

Открыв мобильник, я велела Элайзе подождать, не дав ей произнести ни слова, затем взяла трубку переносного домашнего телефона и поздоровалась с Уиллом.

—Утебя все в порядке? Ты опаздываешь. Мы с Саймоном беспокоимся, что ты решила в одиночестве топить тоску-печаль по поводу публичного унижения. Мы считаем, на последнем снимке в «Сенсациях Нью-Йорка» ты вышла изумительно! Давай напьемся вместе! Ты уже едешь к нам?

Черт бы все побрал, совсем забыла об ужине у дяди. Хотя традиция ужинать по четвергам у Уилла с Саймоном берет начало со дня моего окончания университета, в последнее время я пропустила несколько ужинов подряд и собиралась прогулять и сегодняшний.

— Уилл! Р?Р·РІРёРЅРё, что опаздываю, РЅРѕ СЏ буквально РґРІРµ минуты как СЃ работы Рё забежала РґРѕРјРѕР№ покормить Миллингтон. Только что вошла.

— Конечно, дорогая, конечно. Я куплюсь на очаровательную маленькую сказку, если это лучшее, что ты в состоянии предложить, но не позволю тебе пропустить сегодняшний ужин. Ты к нам скоро приедешь, да?

— Конечно. Через несколько минут.

Не попрощавшись, я повесила трубку и взялась за мобильный телефон.

— Привет, извини, дядя только что позвонил, и…

— Бетт! Ни за что не догадаешься! У меня лучшая новость в мире. Ты сидишь? Боже мой, я в полном восторге!

Я почувствовала, что вряд ли смогу выдержать сообщение о еще одной помолвке, поэтому плюхнулась на мягкие диванные подушки и молча ждала, зная, что Элайза долго сдерживаться не сможет.

— Ну, ты никогда не угадаешь, с кем я только что говорила. — Пауза означала, что Элайза ждет вопроса. Собравшись с силами, я спросила с кем.

— Не с кем иным, как с роскошным и уже не свободным холостяком Филипом Уэстоном. Он позвонил и пригласил на вечеринку весь наш офис, трубку случайно подняла я и — Бетт, только не сердись, не смогла удержаться, — спросила, не согласится ли Филип вести твое блэкберриевское мероприятие. Он ответил, что с удовольствием! — На этих словах она буквально завизжала.

— Неужели? — спросила я, изобразив удивление. — Здорово. Чего мне сердиться — отпадает необходимость самой звонить и спрашивать. Как тебе показалось по голосу, он действительно обрадовался или согласился из вежливости? — Меня это не волновало, но ничего другого в голову не пришло.

— Ну, строго говоря, я с ним не общалась, но уверена, что Филип в полном восторге.

— Как — не общалась? Ты только что сказала, что Филип позвонил и…

— Я так сказала? Ой! — хихикнула Элайза. — Я имела в виду, что позвонила его секретарша, и я провернула все через нее. Та ответила, мол, конечно, Филип будет рад заняться. Это абсолютно то же самое, Бетт, не сомневайся. Ну, как, отличная работа?

— Пожалуй, все так и будет, ведь я только что получила от него букет цветов и карточку с уверениями, что он примет участие в мероприятии, так что, похоже, сработало.

— О-о-о-о-о-о, Боже мой! Филип Уэстон прислал тебе цветы?! Бетт, он точно влюбился. Поразительный парень. — Долгий вздох в трубке.

— Угу. Элайза, мне пора бежать. Спасибо, что все уладила. Правда, я очень благодарна тебе за помощь.

— Куда тебе пора бежать? У вас с Филипом пылкое свидание?

— Нет, у меня ужин с дядей, а потом здоровый сон. С тех пор как работаю на Келли, я не приходила домой раньше двух часов ночи и гожусь лишь…

— РЇ знаю! Разве РЅРµ Р·РґРѕСЂРѕРІРѕ? РЇ хочу сказать, какая еще работа потребует РѕС‚ нас посещать светские мероприятия Рё веселиться РЅР° вечеринках? РњС‹ очень счастливые! — Новый РІР·РґРѕС… Рё секундная пауза, РІ продолжение которой РјС‹ РѕР±Рµ размышляли над этой истиной.

— Да, точно. Еще раз спасибо, Элайза. Хорошей тебе вечеринки.

— Как всегда, — РёРіСЂРёРІРѕ пропела РѕРЅР°. — Р? еще, Бетт… Пусть ты получила работу благодаря РґСЏРґРёРЅРѕР№ протекции, РЅРѕ работаешь отлично.

Уф. Элайза в своем репертуаре: двусмысленный комплимент, преподнесенный якобы искренне и позитивно. У меня не было сил отвечать лестью на лесть, и я сказала:

— Ты так считаешь? Спасибо, это для меня много значит.

— Сама посуди: ты встречаешься с Филипом Уэстоном и уже самостоятельно организуешь мероприятие. У меня почти год ушел, прежде чем я сама начала.

— Что именно? — поддела я.

— Р? то Рё РґСЂСѓРіРѕРµ, — РЅРµ осталась РІ долгу Элайза.

Отсмеявшись, мы попрощались, и я повесила трубку прежде, чем Элайза смогла издать еще какие-нибудь жизнерадостные звуки. В ту минуту она казалась почти подругой.

Наскоро потрепав за ухом Миллингтон и еще быстрее переодевшись в джинсы и свитер, я с горечью бросила взгляд на цветы и побежала вниз ловить такси. Саймон и Уилл как раз ссорились, поэтому я тихо подождала в ультрамодернистском зале, усевшись на некое подобие гранитной скамьи под ярким Уорхолом, которого мы проходили на истории искусств и о котором я абсолютно ничего не помню.

— Я отказываюсь понимать, как ты мог пригласить его к нам домой, — бубнил Саймон вроде бы из кабинета, насколько можно судить по звуку.

— А я отказываюсь понимать, чего тут не понять. Он мой друг, приехал в город, не увидеться с ним было бы неучтиво, — сконфуженно отозвался дядя.

— Уилл, он же ненавидит геев. Он на жизнь зарабатывает, ненавидя геев. Получает плату за то, что ненавидит геев. Мы — геи. Что тебе непонятно?

— Пустяки, РґРѕСЂРѕРіРѕР№, РІСЃРµ это мелочи. РќР° публике РІСЃРµ РјС‹ РіРѕРІРѕСЂРёРј РЅРµ совсем то, что думаем, СЃ целью поддержать огонек РІ том или РёРЅРѕРј конфликте. Это нужно для карьеры Рё РІРѕРІСЃРµ РЅРµ отражает наших истинных взглядов. Черт побери, РЅРµ далее как РЅР° прошлой неделе СЏ РІ минуту слабости или, может, РїРѕРґ влиянием галлюцинации написал РІ своей колонке несусветицу, дескать, СЂСЌРї-музыка является самостоятельной формой искусства, — так, эффекта ради. Саймон, РЅСѓ никто же всерьез РЅРµ думает, что СЏ так считаю. РЎ Рашем то же самое: РѕРЅ ненавидит геев, евреев Рё черных исключительно для рейтинга, безотносительно личных взглядов.

— Как ты наивен, Уилл, как ты наивен! Не желаю продолжать этот разговор. — Я услышала, как с шумом захлопнулась дверь, затем последовал долгий вздох, и ледяные кубики посыпались в стакан. Пора.

— Бетт! Деточка, я и не слышал, как ты вошла. Стала счастливой свидетельницей очередного разногласия?

Я поцеловала Уилла в гладко выбритую щеку и уселась на свое обычное место — в ядовито-зеленый шезлонг.

— Конечно. Неужели ты пригласил Раша Лимбо?¹⁰⁷. — спросила СЏ недоверчиво, РЅРѕ без удивления.

— РќСѓ РґР°. РЇ был Сѓ него РґРѕРјР° раз шесть, РѕРЅ отличный парень. Конечно, нельзя точно сказать, какой РґРѕР·РѕР№ наркотиков РѕРЅ «подлечился» перед РјРѕРёРјРё визитами, РЅРѕ это почему-то делало его еще большим душкой. — Дядя глубоко РІР·РґРѕС…РЅСѓР». — Довольно РѕР± этом. Расскажи, что РЅРѕРІРѕРіРѕ РІ твоей сказочной жизни?

Меня всегда поражало, как гениально Рё небрежно РґСЏРґСЏ разделывается СЃ любыми вопросами. РџРѕРјРЅСЋ, РІ детстве мать объяснила, что РґСЏРґСЏ Уилл — гей, Саймон — его бойфренд Рё что, если РґРІРѕРёРј людям хорошо вместе, то РїРѕР», религия или раса ровным счетом ничего РЅРµ значат (что, естественно, РЅРµ относилось Рє моему возможному браку СЃ неевреем. Родители были свободными РѕС‚ предубеждений либералами РІРѕ всем, что РЅРµ касалось собственного ребенка). Несколько недель спустя Уилл Рё Саймон приехали погостить РІ РџРѕРєРёРїСЃРё, Рё РјС‹ сидели Р·Р° обеденным столом, давясь пророщенными семенами, молодыми побегами Рё прочей чечевицей.

— Дядя Уилл, а как это — быть геем? — спросила я. Напомню, мне было десять лет.

Дядя бросил взгляд на моих родителей, на Саймона и посмотрел мне прямо в глаза.

— Дорогая, уверяю тебя, это очень неплохо. Конечно, мне доводилось быть с женщинами, но скоро я понял, что они мне, э-э-э, не подходят, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Я не знала, но от души веселилась, глядя на вытянувшиеся лица родителей.

— Вы с Саймоном спите в одной постели, как мамочка с папочкой? — продолжала я с самым невинным видом.

— Да, детка. Мы совсем как твои родители, только другие. — Он отпил хороший глоток скотча, который родители держали в доме специально на случай его приезда, и улыбнулся Саймону. — В точности как обычные супруги — ссоримся, миримся. Представь себе, я не боюсь сказать Саймону, что даже он не скинет белые льняные брюки до Дня поминовения. Ничем не отличаемся.

— Очень познавательная беседа, — обрел дар речи отец. — Запомни кое-что важное, Бетт: ко всем людям надо относиться одинаково хорошо, независимо оттого, насколько они от тебя отличаются.

Скукота… Меньше всего желая очередной лекции на тему «Возлюби ближнего своего», я задала последний вопрос:

— Дядя Уилл, а когда ты понял, что ты гей?

С задумчивым видом дядя отпил еще глоток скотча.

— Пожалуй, когда служил в армии. Проснулся однажды утром и увидел, что сплю со старшим офицером, — бросил он небрежно и добавил более уверенно: — Тут у меня словно пелена с глаз упала.

В те годы я смутно представляла, что значит «спать с кем-то» или «старший офицер», но мне вполне хватило прерывистого дыхания отца и разъяренной матери, сидевшей с таким видом, будто готова убить Уилла. Когда спустя несколько лет я спросила Уилла, как он на самом деле пришел к выводу, что предпочитает мужчин, дядя засмеялся:

— Хотя ты и повторяешься, детка, но все было именно так, как в том маленьком анекдоте, столь подходящем для рассказа за обеденным столом.

Сейчас Уилл спокойно сидел, попивая мартини, ожидая, чтобы я поведала ему все о своей новой, лучшей жизни. Однако прежде чем я нашлась что рассказать, дядя спросил:

— Полагаю, ты получила приглашение на праздник листопада?

— Конечно, — вздохнула я.

Каждую осень в один и тот же день родители устраивают праздник листопада. Мать позвонила недавно и, вежливо выслушав отчет о моей новой работе, казавшейся им немногим лучше набивания сундуков крупного корпоративного банка, напомнила, что в следующую субботу праздник листопада, меня ждут. Уилл и Саймон всегда с благодарностью принимали приглашение, чтобы отменить визит в последнюю минуту.

— Пожалуй, поедем на моей машине, в пятницу, когда освободишься с работы, — произнес Уилл, и я с трудом удержалась, чтобы не вытаращить глаза. — Как у тебя дела? Судя по тому, что пишут, ты… э-э-э… не нацелуешься с новой должностью. — Дядя сдержал улыбку, но его глаза блеснули, и я похлопала Уилла по плечу.

— РўС‹, наверное, имеешь РІ РІРёРґСѓ статейку РІ «Сенсациях РќСЊСЋ-Йорка». Р? чего РѕРЅРё РєРѕ РјРЅРµ привязались?

— Они ко всем привязываются, дорогая. Бумага стерпит все, если единственная задача рубрики — рассказать о том, что едят в кафетерии «Конде наст». Ты читала последнюю заметку?

— Разве РѕРЅРё РЅРµ закончили? — РЇ ощутила, как РІ душу закрадывается знакомый страх.

— Боюсь, что нет, дорогая. Секретарша прислала мне статью по факсу примерно час назад.

— Совсем плохо? — Я не желала услышать ответ.

— Комплиментов тебе или мне там не содержится.

— Боже мой… Мало того, что они сделали меня своим проектом, преследуют, всячески унижают, а я ничего, абсолютно ничего не могу поделать, так теперь взялись и за тебя?

— Я могу за себя постоять, дорогая. Приятного мало, но я с этим справлюсь. Что касается тебя, возразить нечего: сделать ты можешь немного. Естественно, я советую тебе всячески удерживаться от экстра-глупостей, хотя бы в компании известного джентльмена. Однако своим советом я не открываю тебе ничего нового…

Я кивнула:

— Не понимаю, с какой стати мной заинтересовалась светская хроника. Я самая обычная: работаю, посещаю вечеринки, потому что этого требует работа, и вдруг ни с того ни с сего моя жизнь становится лакомым блюдом для общественного потребления.

— Не твоя, а его, — поправил меня дядя, рассеянно вертя платиновое кольцо, которое Саймон называл обручальным, а Уилл — «лонжей Саймона».

— Верно, но что я могу поделать? Где ни появляюсь, встречаю Филипа. Понимаешь, сложилась странная ситуация…

— Как так?

В эту минуту мимо открытой двери пронеслось раздраженное льняное облако цвета слоновой кости. Мы с дядей улыбнулись, и Уилл одними губами сказал: «Саймон волнуется».

— Видишь ли, это сложно объяснить. Характер Филипа меня не привлекает, но…

— Детка, это же не причина прекращать встречаться с парнем! Если бы «привлекательный характер», — насмешливо повторил дядя, — был обязательным требованием, чтобы с кем-то спать, мы все оказались бы в очень трудном положении.

— Э-э, здесь другое. Я ни разу не спала с Филипом. Вернее, он со мной не спал.

— Должен признаться, я озадачен.

— Сначала так получилось потому, что я не хотела или, по крайней мере, думала, что не хочу. Мне показалось, у Филипа не все дома, и хотя теперь я в этом уверена, в нем есть что-то непреодолимо привлекательное. Не то чтобы все искупает его положение в обществе, но Филип, безусловно, отличается от тех, кого я знаю. Вряд ли он встречается с другой женщиной — мы с ним видимся по пять раз в неделю… Секс со мной его не интересует.

Уилл хотел что-то сказать, но вдруг замер с открытым ртом, что-то обдумывал с минуту или две, а затем произнес:

— Все ясно. Что ж, признаюсь, не так уж я и удивлен.

— Уилл! Я что, такая страшная корова?

— Детка, у меня нет ни времени, ни желания отпаивать тебя комплиментами с ложечки. Ты отлично понимаешь, я не это имел в виду. Мужчины, слишком много говорящие о сексе и делающие секс основным элементом своей личности, как правило, маскируют этим тайное… э-э-э… несоответствие стандарту. Большинство людей, у которых в интимной сфере все нормально, считают подобные темы личными и не распространяются о своих победах. По моему мнению, сейчас ситуация складывается для тебя наилучшим образом.

— Это почему же?

— Р?Р· твоих рассказов можно заключить, что твоей начальнице Рё коллегам крайне важно, чтобы наш британец считался твоим любовником, так?

— Совершенно верно. Твоя племянница — знаменитая проститутка, и это твоя вина.

Пропустив замечание мимо ушей, дядя продолжал:

— Прекрасно! Продолжай проводить с ним время так, как ты или компания считаете нужным, избегая при этом… э-э-э… участия в чем-то сомнительном. Ты получаешь большой кредит при минимальных затратах, дорогая.

Оценивать создавшееся положение с такой точки зрения нравилось мне больше, чем считать себя проституткой. Я уже хотела рассказать Уиллу о Сэмми и попросить совета, но удержалась, сознавая, что это уже чересчур. Зазвонил мой сотовый.

— Секретарша Филипа, — сообщила я дяде, взглянув, по обыкновению, на дисплей. — У нас с ним астральная связь в самые неподходящие моменты.

— Ответь на звонок, дорогая. Пойду, отыщу Саймона, пролью бальзам на его растрепанные нервы. Человек, можно сказать, с ума сходит, и, боюсь, в этом есть доля твоей вины.

— Алло? — Я притворилась, как большинство людей, что понятия не имею, кто звонит.

— Не отключайтесь, звонит Филип Уэстон, — послышался глухой голос. Через секунду в разговор вступил Филип: — Бетт! Где тебя носит? Водитель сказал, тебя нет дома, а я представить не могу, где еще ты можешь быть!

Реплика подбросила пищу для размышлений, РїРѕРјРёРјРѕ недвусмысленного обвинения РІ том, что, РєСЂРѕРјРµ Филипа, Сѓ меня личной жизни нет Рё быть РЅРµ может.

— Простите, кто говорит? — официальным тоном осведомилась я.

— Бетт, не придуривайся, это Филип. Я послал за тобой машину, а тебя нет дома. Сегодня в «Бунгало» отпадно весело, хочу тебя видеть. Давай подъезжай прямо в клуб.

— Благодарю за предложение, Филип, но у меня другие планы на вечер. Жаль, что не смогу тебя удовлетворить, — нашлась я, обнаружив немалую выразительность языка.

Р?Р· трубки доносились песня Эминема Рё неясный мужской голос.

— Эй, какой-то чувак передает тебе привет. Вонючий вышибала на входе. Слушай, Бетт, а тебя здесь знают. Вот не думал, что ты завсегдатай «Бунгало»! Парень, как там тебя?

Будь у меня выбор, предпочла бы смерть разговору с Сэмми через Филипа, но прежде чем я успела сменить тему или попросить Филипа отъехать подальше, сославшись на плохую связь, тот крикнул кому-то:

— Ты что, слушаешь мой разговор? А ну отвали, козел!

Меня передернуло.

— Филип, огромное спасибо за роскошный букет, — ляпнула я, отчаянно пытаясь отвлечь его от Сэмми. — Самые красивые цветы в моей жизни. Очень рада, что ты будешь участвовать в мероприятии «Блэкберри».

— Что? — Снова приглушенный разговор в трубке. — Шкафа зовут Сэмми, он говорит, что работает с тобой над мероприятием или еще чем-то… Что он несет, Бетт?

— Да-да, речь идет о вечеринке «Блэкберри»! — закричала я в телефон, стараясь перекрыть шум. — Та, в которой ты согласился участвовать! Цветы! Записка! Вспоминаешь, нет? — орала я, словно разговаривая со старым глухим маразматиком.

— Цветы? — озадаченно переспросил Филип.

— Ты мне прислал сегодня днем! Помнишь?

— Ах да. Наверное, Марта послала. На ней все мелочи вроде доставки цветов и всякого дерьма, когда нужно. Она моя лучшая девушка.

Дата добавления: 2015-07-08