|
Читайте также: |
— А кто еще в доме был?
— Да хрен ее знает! Надо бы участкового здешнего спросить, но его вроде подстрелили ночью…
Да, похоже, в этом, неизвестно кем запаленном огне погибли и его сестра Машка с зятем, царство им небесное, хоть и паскудные были людишки, никчемные, и так счастливо обретенный им сегодня и снова, теперь уже навсегда, потерянный братан Алешка.
Леонид лежал под смородиной и плакал злым бесслезным плачем и никак не мог его унять.
Он понимал, что должен как можно скорее уходить отсюда, подальше от дома, от поселка, и не двигался, словно не было у него силы вырваться из пахучего плена, из этой, словно окутавшей душу, дурманящей свежести смородинового листа…
Р? тогда, лежа РїРѕРґ смородиновым кустом, Рё позже, трясясь РІ вагоне товарняка, Леонид еще РЅРµ РґРѕ конца понимал, что пришел наконец тот день, который меняет РІСЃСЋ его жизнь, что это рубеж: РґРѕ этой РІРѕС‚ минуты жил РѕРґРёРЅ человек, теперь тот человек исчез, Р° вместо него появился совсем РґСЂСѓРіРѕР№, хотя Рё Р·РѕРІСѓС‚ его РІСЃРµ так же — Леонид Остроумов.
Кто-то РІСЃРµ же СЂСѓРєРѕРІРѕРґРёР» РёРј, оберегал его, потому что РґРѕ СЃРёС… РїРѕСЂ Леонида РЅРµ то что никто РЅРµ заметил — Рѕ нем почему-то даже РЅРµ вспоминали. Р? больше того, этот «кто-то» уберег его РѕС‚ того, чтобы зайти РІ омшаник, как РѕРЅ сначала собирался, — окажись РѕРЅ там, его изловили Р±С‹ через несколько РјРёРЅСѓС‚, потому что именно через несколько РјРёРЅСѓС‚ РѕРЅ увидел РёР· зарослей оврага, как пятнистые РІРѕСЏРєРё окружили омшаник, обшарили его, Р° потом РѕС‚ разочарования, что РЅРёРєРѕРіРѕ РЅРµ нашли, — Рё подожгли… РћРЅРё искали что-то, Рё это «что-то» было, скорее всего, связано СЃ Алешкой, СЃ его мешком — что же РёРј еще тут искать. РќРµ его же, простого леспромхозовского Р±РёСЂСЋРєР°? РћРЅ наконец развязал мешок Рё — обомлел — мешок был доверху набит банковскими пачками зеленых американских денег. Так РІРѕС‚ РѕРЅРѕ, РІ чем РІСЃРµ дело! Р’РѕС‚ РїСЂРѕ что втолковывал ему Алексей, РІРѕС‚ что искали Рё те, РєРѕРіРѕ РѕРЅ называл шакалами, РґР°, наверно, Рё РІРѕС‚ эти, РІ армейском камуфляже… РћРЅ еще раз посмотрел РЅР° доллары, еще раз РїСЂРёРєРёРЅСѓР» мешок РІ СЂСѓРєРµ — РґРѕ хрена денег, килограммов пятнадцать — двадцать, РЅРµ меньше! Р—Р° каким только лешим американские-то, подумал РѕРЅ, завязывая мешок. РЈР¶ тащил Р±С‹ наши — хоть можно было РІ дело пустить, Р° СЃ этими что?
Да, это был знак перемены судьбы, и тот, кто управлял там, наверху, кто спланировал все это, с этого момента периодически подавал ему знаки, не давая унынию ни на минуту завладеть его сердцем.
Когда он добрался до железнодорожной станции, буквально через полчаса появился длинный грохочущий товарняк, замедливший здесь ход. Леонид вскочил на подножку одного из вагонов, а потом без особого труда проник внутрь, когда поезд минут пять продержали на каком-то разъезде. Вагон был до отказа забит китайскими пуховиками. Леонид даже скинул свою куртешку, облачился было в китайскую обнову — как говорится, на всякий пожарный, но в пуховике было так по летнему-то времени жарко, что он снова скинул с себя халявную обновку. Нам, мол, чужого не надо.
Р? только тут РѕРЅ РІРґСЂСѓРі задумался над тем, как это могло получиться, что РѕРЅ СЃ С…РѕРґСѓ попал РІ вагон СЃ таким ценным РїРѕ нынешним временам РіСЂСѓР·РѕРј. Р?РјРїРѕСЂС‚ ведь как-никак! Партия этих курточек может потянуть РЅР° РѕС‡-чень приличную СЃСѓРјРјСѓ! Р’РґСЂСѓРі Леонид РІСЃРµ сообразил, даже хлопнул себя РїРѕ лбу. Раз РѕРЅ СЃРјРѕРі попасть РІ вагон — стало быть, РѕРЅ был РЅРµ опломбирован. Р?ли был опломбирован, Р° потом какая-то шпана, РІСЂРѕРґРµ его племяша Сашки, сорвала пломбы, имея РІ РІРёРґСѓ, что какая-РЅРёР±СѓРґСЊ другая шайка должна будет РїСѓС…РѕРІРёРєРё «приватизировать» РЅР° РѕРґРЅРѕРј РёР· следующих перегонов.
Теперь Леонид думал лишь об одном: как бы так спрятаться в вагоне, чтобы воры его не обнаружили, да тем более с его-то поклажей! Ну не соскакивать же раньше, не топать пешком до Нижнего Тагила. Если он найдет себе убежище, схрон, тогда совсем другое дело. Товарняк остановится всего на несколько минут, воры скинут груз, поезд, как ни в чем не бывало, отправится дальше…
Наконец, немного пораскидав упаковки с пуховиками, он обнаружил в левом углу вагона огромную груду ветоши, какого-то странного лоскута и целую бухту кабеля в резиновой оболочке. Заглянув внутрь бухты, Остроумов увидел там очень удобное для схрона местечко. Если забраться в этот искусственный кокон, да еще как следует прикрыться концами, то можно, наверно, запросто переждать опасность и поехать дальше. А уж только потом, при подъезде к городу, соскочить с эшелона, чтобы не светиться на вокзале. Ну а дальше — по обстоятельствам. А кроме того, у него остался и тот отобранный в схватке на дворе сгоревшего родного дома пистолет. Леонид решил, что в случае чего не побоится применить и его — слишком высоки ставки в этой игре…
Он все правильно угадал: не доехав до станции, поезд встал на железнодорожной стрелке, возле развилки путей. Услышав снаружи приближающиеся мужские голоса, Леня быстро прикрыл дверь и, подхватив заветный мешок, забрался, как планировал, внутрь бухты. Он едва успел прикрыться тряпьем и затаить дыхание, как в вагон вместе с зарядом прохладного, пахнущего угольной гарью воздуха ворвалась целая орава здоровенных мужиков, которые, матерясь, выстроились цепочкой и, отчаянно понукая друг друга, в считанные минуты опустошили вагон. Да, это не Сашкины шибздики, с некоторым даже восхищением подумал Леонид, насилу дождавшись, когда поезд тронется вновь. Он высвободил голову из-под тряпья и ужаснулся страшной, голой пустоте вагона. Открылись огромные щели в стенах и полу, из которых на ходу тянуло простудной свежестью. Подумав, Леонид решил на всякий случай остаться внутри своего резинового гнезда, в обнимку с мешком. Так, по крайней мере, не замерзнешь.
Р? СЃРЅРѕРІР° Леонид подумал, что раз СѓР¶ так РІСЃРµ получается, то это значит, что сама СЃСѓРґСЊР±Р° вверяет ему РІ СЂСѓРєРё РѕРґРёРЅ-единственный шанс. Раз его РЅРµ пристрелили РІ СЂРѕРґРёРјРѕРј РґРѕРјРµ, РЅРµ поймали РїРѕ РґРѕСЂРѕРіРµ РЅР° станцию, РЅРµ обнаружили (Р° потому Рё РЅРµ убрали, как ненужного свидетеля) похитители китайских курточек, то это означает лишь РѕРґРЅРѕ: так надо. Р? тут неожиданная, Р° оттого еще более сумасшедшая мысль пронзила РІСЃРµ его существо. Рти деньги брат Алексей перед своей смертью передал ему, Леониду, чтобы РѕРЅ, СЃ РѕРґРЅРѕР№ стороны, сам Р±С‹ РјРѕРі зажить честной Рё небедной жизнью, Р° СЃ РґСЂСѓРіРѕР№ — чтобы РѕРЅ РїРѕ мере СЃРёР» отдал те долги, которые Сѓ Алексея, Р° вернее, Сѓ его обкраденного РЎРѕСЋР·Р° остались перед вдовами, сиротами Рё искалеченными РІРѕР№РЅРѕР№ ребятами, имеющими такое же право РЅР° счастье, как Рё РѕРЅ, Леонид… Вернее даже, это РЅРµ сам Алексей, это СЃСѓРґСЊР±Р° так распорядилась, избрав Алексея РІ качестве посредника. Р’РѕС‚ только между кем Рё кем?
Р? только РїРѕ прибытии РІ Тагил, потолкавшись СЃ заветным мешком сначала РЅР° вокзале, Р° потом РЅР° шумных беспокойных улицах, Леонид РїРѕРЅСЏР» Рё то, какая ответственность легла РЅР° него вместе СЃ этими деньгами. РћРЅ РЅРµ РјРѕРі РІРѕС‚ так, Р·Р° Р·РґРѕСЂРѕРІРѕ живешь, лишиться РёС…, Р° потому здесь, РІ чужом РіРѕСЂРѕРґРµ, должен был вести себя крайне осторожно Рё предусмотрительно. Скажем, для начала РѕРЅ должен был РіРґРµ-то надежно РёС… спрятать.
Как уже сказано, Леонид не любил что-либо загадывать или планировать далеко вперед. Переночевав в каком-то заброшенном доме на вокзальной окраине, он спрятал деньги в подвале этого дома и уже налегке заявился среди бела дня к бывшей Лешкиной зазнобе — продавщице Надежде.
Судьба ли, Алешкино ли благословение продолжали его вести и дальше. Кое-как ополоснув рожу на станции, он с утра пораньше заявился по запомнившемуся ему еще с того раза адресу и застал Надежду чуть ли не в самый последний момент — стояла в прихожей уже напомаженная, пахнущая духами, — еще минута-другая, и она бы упорхнула…
Она открыла сразу, едва он позвонил, и, видно, спутала с кем-то, потому что бросила, не глядя, кого впускает:
— Ты чего забыл-то?
Она нисколько не изменилась, разве что пополнела немного. А так — была точно такая, как он ее представлял, даже кофточка на ней была как и тогда, просвечивающая.
Увидев чужого, переменилась в лице и спросила довольно неприветливо:
— Чего надо? — но на всякий случай уточнила, уже собираясь захлопнуть перед его носом дверь: — Ты кто?
— Не узнаешь, Надежда Степановна? — удивленно спросил Леонид. — Я же Алексея Остроумова брат, помнишь, мы еще ночевали у вас тут…
Надежда вытаращила глаза.
— Ко-ого? Остроумова брат? Здрасьте!.. — Спросила, переварив новость: — Ну, и чего тебе надо-то?
Ленька, ожидавший совсем не такого приема, даже опешил.
— Дак это… Не знаю и как сказать… Я чего приехал-то… Алешка мне наказал: если, мол, что — ты к Надюхе, она, дескать, поможет…
— Ага, поможет, — буркнула Надежда и, втолкнув его в квартиру, сама высунулась в дверь, огляделась — не видел ли кто, потом оценивающе посмотрела на него. — Ты что — с зоны? — спросила вдруг. — А то, слышала я, у вас, у Остроумовых, мода теперь такая — с зоны бегать.
— РќРµ, — замотал головой Ленька. — Р?Р· РґРѕРјР° СЏ.
Надежда, нагнувшаяся было, чтобы вытащить ему из-под вешалки тапки, стремительно выпрямилась.
— Ты про то, что я в фуфайке, что ли? — не понял Леонид. — Так у нас там такая заваруха… быстро собираться пришлось…
— Фуфайка ладно, хотя мог бы в город и приодеться! А только я тебе не про это! Что, нельзя было позвонить или телеграмму дать? Деревня — она деревня и есть!
Обиженный Ленька схватился за свою телогрейку, но Надежда властно выдернула ее у него из рук.
— Р?шь, блин, гордые РѕРЅРё какие! Прешься — Р° если Сѓ меня кто есть? Р?ли РІС‹ что думаете, СЏ так СЃ тех РїРѕСЂ вашего Алешку тут сижу РґР° жду? РћРЅ РїСЂРѕ меня Рё думать забыл, Р° СЏ его жди? Что СЏ ему, жена, что ли?
Лешка совсем набычился, не знал, что делать дальше. Сказал, впрочем, не очень решительно:
— Ладно, РїРѕР№РґСѓ СЏ. Р?звините, что потревожил.
Надежда вдруг засмеялась, прижалась к нему большой мягкой грудью.
— Ай, дурачок, герой какой! Вот за что я твоего брата-то и полюбила за то, что гордый. Пойдем, покормлю, да побегу на работу. А ты меня тут подождешь, а вечером и решим, что дальше…
От того, что она так вот, походя, помянула Алешку, он вдруг вспомнил все, что с ними теперь случилось. Ну да, сообразил он, она же ведь ничего еще не знает…
А Надежда теперь искренне радовалась ему, весело тормошила:
— РќСѓ, что ты киснешь-то, Леня? Давай ешь РґР° рассказывай, что там РїСЂРѕ Алешку-то слышно. Что бежал — уже знаю, говорили тут Сѓ нас… РЈ меня РјРЅРѕРіРѕ после Алеши знакомых-то осталось — РѕРЅ ведь СЃРѕ всеми СЃРІРѕРёРјРё корешками меня знакомил. Р?, главное, РІСЃРµ Сѓ него РґСЂСѓР·СЊСЏ. Знакомься — РјРѕР№ друг…
Леонид отодвинул тарелку — с этими ее разговорами кусок не шел в горло.
— Вот чудила! — удивилась она. — Может, ты стесняешься? Так ты не стесняйся, мы ведь с тобой вроде как родственники, хоть Алешка, поди, и не вспоминает, как собирался на мне жениться…
— Ага, не вспоминает, — как эхо повторил за ней Леонид и неожиданно для самого себя заплакал.
— Ты чего? Чего ты? — всполошилась она, не на шутку испуганная видом этого плачущего бугая из Нижних Болот.
Повинуясь какому-то женскому инстинкту, она, как маленького, погладила его по голове, приговаривая:
— Ну что ты, что ты…
— Убили Алешку-то, — сказал ей наконец Леонид и ткнулся Надежде в плечо, в белую просвечивающую кофту, так нежно пахнущую чем-то таинственно влекущим, женским…
Потом он, всхлипывая, рассказывал ей, как все случилось, как Алеша уже под конец сказал, чтобы он ехал в Тагил и нашел ее — Надежда, мол, поможет…
Потом слезы у обоих словно кончились. Они сидели молча, Леонид шмыгал носом и катал хлебные шарики, она вытирала с лица потекшую тушь, снова приводила себя в порядок. А кончив, сказала деловито:
— Давай выпьем, что ли, на помин души…
— Тебе же на работу! — напомнил Леонид. — Да и не пью я вроде…
— Не пьешь — и хорошо. А сейчас выпьешь. А на работу я позвоню, предупрежу.
Деловито выставила три рюмки — одну ему, одну себе, одну налила всклень, покрыла куском хлеба — это Алеше…
— Давай говори, чего помогать надо! — потребовала она. — Куда ты теперь?
Леонид последний раз подумал: говорить, РЅРµ говорить РїСЂРѕ деньги? Решил сказать. Надежда крепко задумалась, услышав.
— Да, загадали вы мне, братья Остроумовы, загадку… Я думаю, здесь, в Тагиле, тебе оставаться нельзя нисколько — найдут. Да и мне-то будет плохо, когда они на след выйдут… Надо тебя сплавить куда-нибудь подальше, понимаешь? А вот куда подальше-то… Он вообще-то говорил тебе, что с деньгами делать? А, да что я, как дура! Деньги же теперь твои — вот и делай с ними, что хочешь. — Вдруг ее осенило: — Слушай, а ты возьми меня с собой, а? Хочешь — женись, а не хочешь — я тебе вроде няньки буду. Как?.. Не, ты посмотри, посмотри! — пьяненько сказала она, приподняв ладонями груди. Чем плоха?
Он был сейчас так одинок в своем пустом мире, что готов был бы отдать все, что у него было, включая так неожиданно свалившиеся на него деньги, что тут же сказал ей:
— Да, да, давай!
Но тут она, словно протрезвев на миг, взглянула на покрытую хлебом рюмку и снова залилась горючими слезами.
— РћС…, Ленечка, сиротка, РЅРµ слушай ты меня, глупую дуру… Р’СЃРµ Сѓ тебя будет хорошо, должен ты теперь Рё Р·Р° себя, Рё Р·Р° брата жить как следует, РїРѕ-людски… РЇ РІРѕС‚ что думаю… Здесь тебе оставаться никак нельзя — найдут Рё СѓР±СЊСЋС‚ без разговора, СЏ этих ребят хорошо знаю… Р? СЏ тебе помощница, конечно, РЅРµ очень… Что СЏ тебе РјРѕРіСѓ сделать?.. РЈ тебя документы-то хоть есть?
Леонид замотал головой — когда он бежал из дома, ему даже в башку не пришло, что где-то там, на пути, могут понадобиться документы — в своем родном поселке он прекрасно обходился и без них…
— Ладно, посмотрим… РЈ моего кренделя РІСЂРѕРґРµ есть РІ столе какие-то документы… Крендель — это хахаль РјРѕР№, — пояснила РѕРЅР°, заметив его недоуменный взгляд. — Значит, билет РЅР° поезд СЏ тебе куплю… Переодеться СЏ тебе дам, Сѓ меня еще РєРѕР№-какие Алешины вещи остались. Хотела выбросить, РєРѕРіРґР° РѕРЅ РѕС‚ меня только ушел, РґР° пожалела… Рто РІСЃРµ ладно. Рђ ехать тебе надо РІ РњРѕСЃРєРІСѓ, РЅСѓ Р° РІ Москве… Р’ РњРѕСЃРєРІРµ тебе, пожалуй, надо будет найти РѕРґРЅСѓ девушку — РЎРѕРЅСЋ Егорову. РћРЅР° тут Сѓ нас начинала — РІ нашем Уралбанке. Потом РІ Алешином РЎРѕСЋР·Рµ ветеранов…
— Воинов-интернационалистов, — поправил Леонид.
— Ну да. Главным бухгалтером была, а потом ее взяли в Федеральную организацию Союза… Правда, ее быстренько там сожрали — Москва она знаешь какая… Но все равно, она большая начальница в одном московском банке… валютным управлением командует. Банк называется Финансовая инициатива. Я думаю, вот она-то как раз тебе и поможет правильно деньгами распорядиться по старой со мной и с Алешей твоим дружбе… Не таскать же тебе с собой повсюду этот мешок денег… а не сама — так подскажет, кому надо дать, чтобы все было тип-топ…
— А ты откуда про мешок знаешь? — подозрительно встрепенулся Леонид.
— Дурачок, это я так, к примеру. Ну, в народе всегда так говорят: мешок денег…
— А, ну да, — успокоился Леонид.
РћРЅР° ушла, оставив его ждать, Рё ему повезло еще раз: если честно, ему страшно хотелось спать — Рё после всего вчерашнего, Рё после СѓР±РѕРіРѕР№ ночи РІ тех развалинах около станции, РіРґРµ РѕРЅ потом оставил деньги. Здесь же, РІ четырех стенах, РІ тепле Рё уюте РѕРЅ чувствовал себя РІ полной безопасности. Единственно что — РЅРµ РјРѕРі РѕРЅ себя, РІРѕС‚ такого, каким РѕРЅ был, заставить залезть РІ постель. Р’ баньку Р±С‹, тоскливо подумал РѕРЅ, РґР° какая СѓР¶ тут банька! Р? РѕРЅ, подумав-подумав, пошел, РІР·СЏР» СЃ вешалки СЃРІРѕР№ ватник Рё лег РІ спальне РїСЂСЏРјРѕ РЅР° РїРѕР», подстелив его РїРѕРґ голову. Р’ этом-то Рё было Леонидово везение, потому что люди, заявившиеся Рє Надежде РІ ее отсутствие, его РЅРµ заметили. Р’ кровати — сразу Р±С‹ увидели, Р° РЅР° полу — нет. Привел РёС…, похоже, тот самый крендель, РѕРЅ же РЅР° правах С…РѕР·СЏРёРЅР° быстренько осмотрел квартиру, заглянул Рё РІ спальню. РЎРѕРЅ тут же слетел СЃ Леонида. Нащупав РІ телогрейке захваченный РІРѕ вчерашнем побоище пистолет, РѕРЅ заполз Р·Р° огромный диван-кровать, РЅР° котором спала С…РѕР·СЏР№РєР°, Рё там замер, ожидая, что будет дальше.
— Там такая каша была, — РіРѕРІРѕСЂРёР» РѕРґРёРЅ РёР· пришедших, Рё Леониду его голос казался знакомым. — Менты понаехали — давай РІ наших пацанов палить, РЅРµ разобрались, СЃСѓРєРё, что Рє чему, РћРњРћРќ гребаный… РќСѓ Р° потом РІСЃРµ там загорелось СЃ какого-то хрена. Кто поджег, зачем — ничего РЅРµ понятно. Наши там потом толкались, слушали, что следователи РіРѕРІРѕСЂСЏС‚. Р’СЂРѕРґРµ как опознали Лешки Остроумова сестру Рё его зятя — этих сразу, видать, достало, даже Рё РЅРµ просыпались — РіРґРµ спали, там Рё подохли. Р? РІСЂРѕРґРµ как сам Остроумов — точно, РіРѕРІРѕСЂСЏС‚, только эксперты установить РјРѕРіСѓС‚, Р° так РІСЂРѕРґРµ РїРѕ всему — РѕРЅ. Р? РІСЃРµ толковали, что РѕРґРЅРѕРіРѕ РёР· братьев РЅРµ хватает. Рђ какого — хрен РёС… там разберет. РћРЅРё Сѓ РЅРёС… РІСЃРµ бугаи здоровенные. Одинаковые. РЇ СЃРѕ старшим-то СЃ РёС…РЅРёРј, СЃ Володькой, СЃСЂРѕРє мотал — дак РѕРЅ амбал, СЏ тебе доложу!
— Хрен бы с ним, с этим Володькой. Ты давай про дело, — снова подал голос второй — видать, тот самый крендель.
Дата добавления: 2015-07-08; просмотров: 149 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 5 2 страница | | | Глава 5 4 страница |