Часть вторая РљРђРљ РўРђРњ РЈ РќРђРЎ, РќРђ Р‘РАЙТОНЕ? 16 страница

— Если коротко, в слабости.

— Я слабый человек? — по слогам и очень медленно произнес Григорий Степанович.

— Ты был очень сильным человеком, Григорий Степанович. Я многое перенял от тебя. Но годы делают свое дело. Ты не успеваешь вовремя принять решительные действия. Смотри, что творится в Тольятти! Братаны стреляют друг в друга! Погибло уже около двух сотен!

— Отморозки! Туда им и дорога!

— Погибли и хорошие люди.

— Но ведь ты сам предлагаешь драть шкуры с чиновников! Да если не платить ментам, фээсбэшникам, муниципалке, они тебя враз схавают!

— Разве СЏ РіРѕРІРѕСЂРёР» Рѕ ментах? РЇ РіРѕРІРѕСЂРёР» Рѕ чиновниках, сидящих РІ больших кабинетах, Рѕ тех, кто тяжелее авторучки РІ руках ничего РЅРµ держал! Менты работяги, вкалывают Р·Р° гроши, РёРј конечно же надо платить.

— Одна шайка-лейка! — махнул Григорий Степанович. — Тронешь «белый воротничок» — и тут же получишь по зубам. Ты молод, Виктор, а мы это уже проходили. Чуть не съели нас «белые воротнички»! Пришлось идти на попятный. Это сейчас мы снова короли! Ты поспрашивал бы, что было лет двадцать назад!

— Знаю, — ответил РљРЅСЏР·СЊ. — Р?нтересовался. Знаю даже, кто сыграл решающую роль РІ том, что СЃРЅРѕРІР° поднялись РІРѕСЂС‹ Рё стали королями.

— Р? кто же?

— Ты, Григорий Степанович.

— То-то же, — удовлетворенно произнес Отец.

— Что было, то было, — сказал Князь. — Но все преходяще в этом мире, и я тебе прямо говорю, много недовольных тобой.

— По наркоте?

— О тех я даже и говорить не хочу!

— Кто мог предположить, что мы на крючке?! Я не Бог!

— Об этом я и толкую.

— Не понял тебя, Князь…

— Ты был Богом, Григорий Степанович. Но время сделало свое дело.

— Шесть десятков разве старость?

— Значит, устал.

— Что ты предлагаешь конкретно? — снова наливая водки, спросил Отец.

— Ты должен объявить сходку.

— Р? что сказать? — прищурился Григорий Степанович.

— Не могу советовать. Сам решай.

— Подскажи, и я, может, соглашусь с твоими словами.

— Не могу, — повторил Князь.

— Не можешь или не хочешь?

Князь промолчал.

— Да, не вовремя сел Малюта, — проговорил Отец. — Будь он на свободе, такого разговорчика бы не было…

— Это точно, — согласился Виктор. — Но тем самым ты и признал свою слабость, Отец. Все держалось на Баграте Суреновиче. Но скажу тебе откровенно. Со временем я пошел бы на подобный разговор и при нем.

— Какой бесстрашный! — растягивая слова, воскликнул Коновалов.

— Баграт Суренович держал страхом. РќРѕ так долго продолжаться РЅРµ могло. Среди нас есть серьезные, умные люди. Р? даже, как ты выразился, бесстрашные. РЈ РЅРёС… есть СЃРІРѕСЏ гордость.

— Я никогда никого не унижал.

— Разговор идет Рѕ Малюте, — напомнил РљРЅСЏР·СЊ.

— А чем решил держать людей ты? — хотел поймать на слове собеседника Отец.

— Ты снова о своем, — улыбнулся Князь, глянул на часы.

— Торопишься?

— Дела, Григорий Степанович. Если тебе нечего больше сказать, кроме того, что сказал, то я бы, с твоего позволения, удалился…

— Шагай, — ответил Отец, наполняя рюмку.

Князь не стал протягивать руку для прощания, поднялся и вышел.

Воцарилось молчание. Коновалов поглядывал на Штиля, ожидая, что тот начнет разговор, но Эдуард Эдуардович отмалчивался.

— Ну что ты молчишь? — не выдержал Григорий Степанович. — Язык проглотил?

— Мне понравился этот парень.

— Он не красна девка, чтобы нравиться или не нравиться! Дело говори!

— Юпитер сердится, значит, он неправ, — спокойно заметил Штиль.

— Вывел меня из себя этот грамотей!

— Виктор Князев единственный человек, который произвел на меня впечатление.

— Меня мало интересует твое впечатление.

— Я дам тебе совет, а дальше поступай как хочешь.

— Говори.

— Он тот человек, которому не обидно отдать власть.

— А мне обидно!

— Я же сказал, поступай как хочешь. Но прежде хорошо подумай.

— В случае моего согласия ты тоже многое теряешь.

— Быть может, все, но я все-таки верю, что смогу убедить любого, в том числе и Князя, в своей правоте.

— Плевал Князь на твою писанину!

— Терпение, мой друг, терпение! — улыбнулся Эдуард Эдуардович. Насчет левых он перегнул. Коммунисты могут прийти к власти, что тоже очень сомнительно, но задержатся ненадолго. А уж тем более они не смогут помешать слиянию капитала. Это невозможно сделать при любом, даже самом левом правительстве.

— Да коммунисты просто-напросто отнимут наш капитал! Р? РЅРµ подавятся! Рђ нас перестреляют, перевешают, утопят!

— Это невозможно.

— Да разве такого не бывало?

— Не то время. Ни вешать, ни стрелять они не будут. Отнять могут. Но опять же получится по-моему! Капиталы-то сольются!

— Да кто же им отдаст за просто так?

— Жизнь дороже.

— А я о чем? О том же самом.

— Сколько твоих братанов рванули за кордон?

— РўРѕ РЅРµ братаны. Крысы. Братан был РѕРґРёРЅ. Слава Япончик. Рђ если кто РёР· настоящих братанов Рё Р·Р° РєРѕСЂРґРѕРЅРѕРј, то РѕРЅРё там тоже РЅРµ баклуши бьют… РЎ РЅРёС… капает. Р? немало.

— А с Князем надо работать, — вернулся к прежней мысли Штиль. — Почему что-то кто-то должен обязательно отнять? Можно отдать по доброй воле.

Отец даже поперхнулся водкой:

— Ты что такое молотишь? Как это — отдать?

— Добровольно. Р? жизнь сохранишь, Рё особнячок, Рё даже можешь власть получить.

— Не понимаю…

— Демократия, друг ты мой, демократия! Древние были правы, говоря, что для спокойствия государства необходимо дать народу хлеба и зрелищ! А если будет настоящая демократия, кто тебе мешает записаться в президентские кандидаты? Никто. Можешь и победить. Вполне.

— Все хорошо, но скучно, — зевнув, ответил Отец. — За совет спасибо, но я уж как-нибудь своим умом проживу…

Штиль понял это вежливое выпроваживание, попрощался и ушел.

Вернувшись в гостиничный номер, Князь вызвал своего ближайшего друга Владимира Фоменко, к которому прилипла кличка Фома. Если у Отца был Малюта, то у Князя — Фома, но он не занимался делами, подобными делам Баграта Суреновича, вернее, пока не занимался, не было подходящего случая, не было приказа Князя, хотя если бы таковой поступил, Фома выполнил бы требуемое.

Когда Фома вошел в номер, Князь молча кивнул на кресло, сел напротив. Фоме не было и тридцати, но выглядел он гораздо старше, чему способствовали большие залысины, обнажавшие высокий, крупной лепки лоб. Фома знал несколько иностранных языков — английский, французский, немецкий и даже латынь. Он вел все экономические расчеты, никогда не пользовался записями, держал в памяти множество цифр, фамилий людей, затраты, долги и прибыли. Одним словом, он был незаменимым человеком для Князя. Кроме того, Фома был человеком молчаливым, что тоже в глазах Виктора являлось достоинством.

Вот и теперь, сидя в кресле, он курил и терпеливо ждал.

— РџРѕ-моему, Володя, РЅРµ РїРѕРЅСЏР» ничего Коновалов. Р?ли РЅРµ захотел понять. Так РјРЅРµ показалось.

Фома не ответил, лишь глубоко затянулся сигаретой.

— Что скажешь?

— Нужна встряска.

— Люди найдутся?

— Это будет стоить недешево.

— Не имеет значения.

— Тогда все в порядке.

— Когда начнешь действовать?

— Сегодня.

— Кто-нибудь приезжал?

— Четверо. Владик, Хабаровск, Чита, Сахалин.

— Считай, все Приморье! Побеседовал с ними?

— Нет.

— О чем-то все-таки говорили?

— Пустая болтовня.

— Ты сказал, к кому я уехал?

— Для чего кому-то знать, чем занимается Князь?

— Молоток!

— Мне нужно идти.

— Р?РґРё, Володя.

Фома аккуратно затушил сигарету в пепельнице и вышел, оставив на столе небольшого формата плотный лист бумаги. На листе каллиграфическим почерком были написаны телефоны и фамилии приехавших авторитетов Приморья, проставлены часы и минуты, в которые он, Князь, может принять их.

Князь прочел и весело рассмеялся.

С авторитетами Приморья он встретился в тот же день и результатами встречи остался доволен.

Утром следующего РґРЅСЏ криминальный РјРёСЂ РњРѕСЃРєРІС‹, Р° чуть позднее Рё всей РРѕСЃСЃРёРё, облетела весть, что ночью РІ камере Матросской Тишины, был задушен Баграт Суренович Мкртчян, Малюта.

Похороны состоялись на Ваганьковском кладбище. Они были не менее многочисленны, чем похороны Отари Квантришвили, убитого киллером возле Краснопресненских бань. Но если возле гроба известного бизнесмена, крепкими узами связанного с криминальным миром, кроме авторитетов и воров в законе присутствовали известные актеры, музыканты, певцы, киношники, если многие из них плакали, потому что надо отдать должное — Отари Квантришвили сочувствовал и помогал материально творческой интеллигенции, почти поголовно обнищавшей, — то у могилы Малюты что-то не было слышно рыданий. Вероятно, потому, что собрались люди серьезные, интеллигентов не было.

Первым, как и положено, речь произнес Григорий Степанович Коновалов. Он сказал много теплых слов в адрес покойного и пообещал сурово наказать виновников преступления. Присутствующие встретили слова угрозы прохладно и даже равнодушно, а некоторые с явным недоверием. Это не ускользнуло от внимания Отца, но он не подал виду. Наряду с другими произнес прощальные слова и Виктор Князев. Он, не в пример Отцу и многим другим, говорившим о суровости наказания, ничего подобного не произнес, и это тоже запомнил Коновалов. Видел он, что речь Князя провожающие слушали более внимательно, чем его, словно уже от нового лидера ждали каких-то откровений. Очень не понравилась эта явная демонстрация Григорию Степановичу.

Наконец застучали комья земли о крышку гроба, выросла на свежей могиле гора дорогих цветов, и паханы криминального мира степенно зашагали к своим «мерседесам» и «линкольнам», джипам и «ауди», «тойотам» и «БМВ» новейших моделей. Когда расселись, водители дружно дали по три долгих гудка, прощаясь с Багратом, и кортеж машин отправился в «Славянскую», где для поминок был снят огромный зал, а также несколько номеров люкс для отдыха подуставших патриархов.

РќР° поминках Коновалов выпил три СЂСЋРјРєРё, как Рё положено РїРѕ православному обычаю, Р° РІРѕС‚ братве этого определенно РЅРµ хватало. Насухую, известно, Рё черная РёРєСЂР° РЅРµ полезет. Рђ если ты только собрался закатить речугу? Это что, тоже РїРѕРґ минералку? Р? Отец, РЅРµ одобрявший массовых РїСЊСЏРЅРѕРє, каким Р±С‹ РїРѕРІРѕРґРѕРј РѕРЅРё РЅРё прикрывались, РІ конце концов махнул СЂСѓРєРѕР№ Рё сказал:

— Ладно уж, гуляйте…

А сам потихоньку поднялся и исчез из зала. Вместе с несколькими своими охранниками. До номера его провожал пожилой человек с подобострастными движениями, представившийся Отцу помощником директора по административным вопросам. Он подвел к люксу, сам открыл дверь и сделал приглашающий жест.

— Чистый? — сухо спросил Коновалов.

— А как же-с! Мы свое дело знаем, Григорий Степанович.

Коновалов движением ладони отпустил его. Прошелся по номеру. В большой гостиной был накрыт стол на несколько персон.

— А столик-то, поди, побогаче, чем в зале, — хмыкнул Отец.

— Ну-ка, ребята, давайте, да и мне плесните в рюмочку.

Охранники переглянулись, но с места не сдвинулись. Крепко приучил их к порядку Баграт Суренович.

— Ладно, ребятки, — чуть улыбнулся Коновалов, — разрешаю помянуть Багратика…

После того как охранники выпили и перекусили, он написал на листе несколько фамилий и протянул ближайшему:

— Р’РѕС‚ РїРѕ СЃРїРёСЃРєСѓ пригласи РёС… РєРѕ РјРЅРµ. Р? без шума. Р’ лицо РёС… знаешь?

— Как не знать!

— А ты, парень, — сказал другому, — все-таки проверь-ка номерок. А то понапихают «жучков», а ты потом отдувайся…

Люди, которых вызвал Григорий Степанович, явились через несколько РјРёРЅСѓС‚, Рё Отец знаком пригласил РёС… Р·Р° стол. Приглашенные были мужиками битыми, оттянувшими многочисленные СЃСЂРѕРєР°, РІСЃРµ РІРѕСЂС‹ РІ законе. РњРЅРѕРіРёРј были РѕРЅРё обязаны Отцу, что Леня РќРѕРІРіРѕСЂРѕРґСЃРєРёР№, что Макс РёР· Ставрополя, что Р–РѕСЂР° Ростовский, РґР° Рё СЃРёР±РёСЂСЃРєРёРµ, Рё РїСЂРёРјРѕСЂСЃРєРёРµ РЅРµ могли обижаться РЅР° Григория Степановича. Всего пришло девять человек. РљРЅСЏР·СЊ приглашен РЅРµ был. Р—Р° исключением РљРЅСЏР·СЏ, это была как Р±С‹ верхушка криминального РјРёСЂР°, избранная РЅР° пятигорской СЃС…РѕРґРєРµ, решение которой, как говорится, никакому обжалованию РЅРµ подлежало.

— РЇ Р±СѓРґСѓ краток, — вставая, РїСЂРѕРіРѕРІРѕСЂРёР» Отец. — РќР° последней СЃС…РѕРґРєРµ было принято решение законным путем прийти РІРѕ власть. Сделано немало. Наши люди СЃРёРґСЏС‚ РІ Думе, РІ министерствах, РІ Правительстве, РїРѕРєР° РЅРµ РЅР° высших постах, РЅРѕ значительных. Р?меются человечки Рё РІ администрации Самого. РЇ СѓР¶ РЅРµ РіРѕРІРѕСЂСЋ Рѕ ментовке… Вам хорошо известно, какие огромные СЃСѓРјРјС‹ пущены нами РёР· общака РЅР° РїРѕРґРєСѓРї чиновников высшего ранга. Взяли, значит, РѕРЅРё тоже наши. Полностью РјС‹ РёРј РЅРµ доверяем, РЅРѕ держим РЅР° крепком крючке. Нами привлечены Рє делу крупные экономисты, политики, научные деятели, которые поддержали идею слияния государственных Рё наших средств. Хочу сказать, что наши средства намного превосходят государственные. Это кремлевским чиновникам кажется, что РѕРЅРё находятся Сѓ руля, РЅРѕ рулим-то РјС‹. Р’С‹ можете сказать: РјРѕР», давайте будем рулить дальше… РќРµ получится. Р’Рѕ-первых, народ РЅР° грани терпения. Р’Рѕ-вторых, РЅР° глазах борзеет ФСБ, РґР° Рё Сѓ ментов началась смута. Сломать, правда, РёРј будет нас трудновато, потому что сажать придется РЅРµ только нас, РЅРѕ Рё РЅРµ меньше половины высоких чиновников. РќР° этом РјС‹ Рё должны сыграть. РњС‹ можем прийти Рє власти вместе СЃ РЅРёРјРё, поделиться РЅР° время, Р° там будет РІРёРґРЅРѕ. — Григорий Степанович помолчал, обвел взглядом присутствующих. — Р? РІРѕС‚ РєРѕРіРґР° наше дело уже РЅР° мази, нашлись люди, которые очень хотят поднять большой РєРёРїРёС€. Убежден, это РЅРµ РІ наших интересах. РџРѕР№РґСѓС‚ РїРѕ стране разборки, прольется кровь… РЇ РјРЅРѕРіРѕ лет стою над вами Рё, вероятно, РЅРµ избежал ошибок. РќРѕ как там РїРѕ науке? «Тот РЅРµ ошибается, кто ничего РЅРµ делает!В» — Григорий Степанович СЃРЅРѕРІР° обвел взглядом братанов, которые, как ему показалось, даже несколько протрезвели. — РЇ уезжаю, Р° РІС‹ посидите подумайте.

Р? СЃ этими словами Отец вышел РёР· люкса.

— Гладко лепит, — проговорил Леня Новгородский и потянулся к бутылке.

— Так у него образование-то не твое! Верхнее!

— Папаша, РіРѕРІРѕСЂСЏС‚, был Сѓ него каким-то шишкой! РўРѕ ли генерал, то ли адмирал… РљРѕРєРЅСѓР» его РЃСЃСЏ РІ тридцать седьмом! — сказал Р–РѕСЂР° Ростовский.

— Он, говорят, в лагере родился?

— Точно.

— Слышь, братаны, с нами-то что будет? Мне, к примеру, начхать на кремлевский кабинет! — обронил кто-то.

— Тебя туда и не пустят!

— То есть как, коли власть возьмем?

— А так! — сказал Леня Новгородский. — Сядут в тех кабинетах ученые головы, те, что сейчас на тебя пашут!

— РќР° РєРѕР№ РѕРЅР° тогда нужна РјРЅРµ, такая власть?! РќРµ-Рµ, братаны, СЏ РІ такую РёРіСЂСѓ РЅРµ играю, — сказал Р–РѕСЂР° Ростовский, РїРѕРґРЅСЏР» бокал Рё поднялся. — РќСѓ, Р·Р° СѓРїРѕРєРѕР№ души Малюты!

Братаны встали и, не чокаясь, выпили…

Меркулов собрал Сѓ себя совещание. Пригласил Денискиных орлов, приехали Вячеслав Р?ванович Грязнов Рё Сергей Р?ванович Федоскин, пришел Турецкий.

Обсуждали последние итоги.

— РњРѕРё источники докладывают, что среди криминальных авторитетов полный разброд, — сказал генерал Федоскин. — РџРѕС…РѕСЂРѕРЅС‹ Малюты Рё РїРѕРјРёРЅРєРё продемонстрировали, что власть Отца кончается. Р? следовательно, для начала РјС‹ можем попробовать вернуть государству хотя Р±С‹ первые десять миллионов долларов.

— Это те, что, по утверждению Комара, были получены Коноваловым от Аракелянов? — спросил Турецкий.

— РўРµ самые, — РєРёРІРЅСѓР» генерал, — подкожные. Р?Р·-Р·Р° чего Рё возможен весь сыр-Р±РѕСЂ.

— Рђ РїРѕ РјРѕРёРј источникам, — возразил Грязнов, — РЅР° РЅРёС… крепко положил глаз рвущийся Рє престолу РљРЅСЏР·СЊ. Р? если ему удастся это сделать, вырвать РёС… Сѓ Коновалова Рё вложить РІ общак, восстановив таким образом попранную РІРѕСЂРѕРІСЃРєСѓСЋ справедливость, власть ему обеспечена. Р’СЃРµ обиженные Отцом Рё задавленные Малютой «законники» Рё авторитеты Р±СѓРґСѓС‚ РЅР° его стороне. Рђ такой передел власти нам совсем РЅРµ нужен.

— Р? что ты предлагаешь? — вмешался Турецкий. — Оставить статус-РєРІРѕ? Организовать защиту главного пахана?

— Как раз наоборот. Ускорить развязку.

— То есть?

— Р?меется Сѓ меня, конечно, мыслишка, но… — замялся РІРґСЂСѓРі начальник РњРЈРР°. — Надо Р±С‹ обдумать.

— Ну уж договаривай, Вячеслав, — поторопил Меркулов.

— Я-то скажу, да вот он, — Грязнов кивнул на Турецкого, — тут же мне какую-нибудь кличку пришьет. Азефа какого-нибудь.

Александр Борисович рассмеялся:

— Обещаю, Славка, не буду!

— Как СЏ понимаю, — нахмурился Грязнов, РёСЃРєРѕСЃР° поглядывая РЅР° РґСЂСѓРіР°, словно ожидая РїРѕРґРІРѕС…Р°, — РїРѕ РїРѕРІРѕРґСѓ этих десяти миллионов баксов РІСЃРµ пользуются только слухами. Более-менее определенно РїРѕ этому РїРѕРІРѕРґСѓ высказался Комар, Рё то СЃРѕ ссылкой РЅР° РїРѕРєРѕР№РЅРѕРіРѕ Левона. Маркин РІ СЃРІРѕРёС… показаниях тоже высказывает довольно твердое предположение. Наверняка знал РѕР± этом Баграт, РЅРѕ его уже РЅРµ спросишь. Значит, что же нам остается? Принять Р·Р° РѕСЃРЅРѕРІСѓ признания Комара. Р? если Сѓ РљРЅСЏР·СЏ нет доказательств, РјС‹ можем ему РёС… предоставить. Рђ заодно дать почитать Рё показания самого Коновалова РІРѕ время его РґРѕРїСЂРѕСЃР° здесь. Р’ РЅРёС…, СЏ читал, имеется его признание Рѕ том, что РѕРЅ был соучредителем фирмы «Голден» Рё, следовательно, гонорар никак РЅРµ РјРѕРі его миновать. РљСЂРѕРјРµ того, это РїРѕ его указанию отстранены посредники между Бояровым Рё государством, Р·Р° что Бояров также отвалил ему немалые СЃСѓРјРјС‹, Рѕ которых можно опять-таки догадываться. РќРѕ, СЏ думаю, если Николая Андреевича хорошо попросить, РѕРЅ РЅРµ откажется назвать РёС…. Р’РѕС‚ РІ общих чертах…

Дата добавления: 2015-07-07