Голова кружилась, перед глазами мелькали яркие, слепящие пятна, и хотя мозг продолжал настойчиво кричать о том, что Кюхену срочно нужна помощь, иначе он просто умрет от потери крови, дрожащее тело перестало подчиняться командам разума. Подгоняемый призраками детских страхов, Йесон дернул на себя дверную ручку, стремясь как можно быстрее покинуть квартиру. Со всех сторон ему мерещился стук кровавых капель, и, представляя, что на полу образовалась огромная бордовая лужа, парень боялся посмотреть себе под ноги.
На те два шага, которые понадобились, чтобы выйти на лестничную клетку, ушли почти все силы, и лишь когда за его спиной с громким хлопком закрылась дверь, Йесон, слабо застонав, опустился на грязный пол. Последним, что он почувствовал, перед тем как окончательно потерять сознание, был запах алкоголя, распространяющийся по всему подъезду, и громкий стук собственного сердца, болью отдающийся где-то в голове.
***
Сознание возвращалось постепенно. Кадр за кадром в голове вспыхивали картинки произошедшего этой ночью и осознание того, что он натворил, заставило окончательно придти в себя. Возвращаться обратно было страшно, но еще страшнее было осознавать, что возможно, из-за его глупых страхов, с Кюхеном могло что-то случиться.
Поэтому Йесон все же заставил себя встать, чувствуя как тяжело подчиняется командам мозга ослабевшее после обморока тело, а занемевшие пальцы даже не способны сжать дверную ручку. Сколько прошло времени парень не знал, поэтому не позволил себе медлить ни секунды. Он не понимал откуда только берутся силы и решимость на то, чтобы, переступив через собственные страхи, сделать тот последний шаг, который сейчас разделял их с Кюхеном.
После темноты лестничной площадки яркий свет больно резанул по глазам, мешая что-то разглядеть, но несколько раз быстро моргнув, Йесон наконец вернул себе способность ясно видеть. Кюхен все еще сидел в кресле, в той же позе в которой его и оставили, и израненная рука, вывернутая под неестественным углом, свисала с подлокотника.
На какое-то мгновение журналист поверил в те картины, что так красочно рисовало его подсознание; действительно представил себе, что певец мог умереть из-за потери крови.
Но потом взгляд зацепился за быстро бьющуюся жилку на обнаженной шее, даже удалось расслышать слабое дыхание Кюхена, и только тогда страх, холодными пальцами сжимавший сердце, постепенно стал отпускать свои тиски.
Добравшись до спальни, Йесон долго не мог найти телефон, но, наконец обнаружив его под подушкой, еще трясущимися руками набрал знакомую комбинацию цифр.
Долго были слышны лишь протяжные гудки, но когда журналист, уже потеряв надежду, собирался отключаться, на том конце провода раздался знакомый сонный голос.
- Йесон?! Что-то случилось?
- Хен, мне нужна твоя помощь... - говорить было сложно, пересохшее горло саднило, но стоило ему сглотнуть собравшуюся во рту слюну, как опять начинал ощущаться тошнотворный привкус крови.
В трубке послышался шорох откидываемого одеяла и тихое: «Дорогой ты куда?»
- Рассказывай, - теперь голос Чонсу звучал громко, и в нем не было ни малейшего намека на сонливость.
- Кюхен...он... - до этого журналист думал лишь о том, что должен срочно позвонить другу и попросить его помощи, но теперь понял, что даже не может доступно объяснить сложившуюся ситуацию. С чего стоило начать? С ран певца, с собственного обморока вызванного панической боязнью крови или лучше вообще рассказать все с самого начала.
- Что с Кюхеном? - голос редактора стал властным, и это помогло немного успокоиться, приводя разрозненные мысли в порядок.
- Он напился и, хен, он...кажется попытался покончить жизнь самоубийством, порезав себе запястья.
- О черт, - Чонсу нервно выдохнул. - Вызови скорую и пусть они сами разбираются. Я же говорил, чтобы ты не лез в это болото, а теперь...
- Ты постоянно говоришь, чтобы я никуда не лез, но, - Йесон чувствовал, как беспомощность и паника отступают, сменяясь раздражением, вызванным словами друга. - Но я уже влез, и теперь не имею права убегать. У меня там человек раненый, а ты предлагаешь просто отделаться от него?! Так может мне даже скорую не стоит вызывать, а просто выкинуть его на улицу и будь что будет?! Спасибо тебе, хен, за помощь.
Трубка полетела куда-то на стол, а сам журналист, тяжело дыша, опустился на кровать. Он не знал, почему сделал это; не мог даже с точностью сказать какие именно слова друга вызвали такой шквал эмоций. Было понятно только одно: теперь, в сложившейся ситуации помощи ждать было не откуда. Пусть Чонсу и не говорил этого в открытую, но с самого начала было понятно: он никогда не одобрял эту затею и ту острую жажду ответов, которая заставляла Йесона буквально бежать вперед, часто не задумываясь о возможных последствиях.
На экране отброшенного телефона высветился номер редактора и заиграла стандартная мелодия, а буквально через секунду из коридора послышался сдавленный хрип. Все еще злясь, журналист проигнорировал входящий вызов, и направился в сторону коридора. Он понимал, что если вызовет скорую помощь, то поползут слухи, и это может плохо сказаться как на Кюхене, так и на нем, а значит необходимо было попытаться помочь самому.
Певец продолжал тихонько стонать, потому что во сне, случайно повернув поврежденную руку, дал ранам снова открыться.
- Кюхен, это я, - прошептал Йесон, присаживаясь рядом на корточки, и помахал ладонью в попытке отвлечь внимание. Певец смотрел прямо на него мутным, пьяным взглядом, но казалось, совсем не узнавал.
- Ты можешь встать? Давай, я помогу, - он на несколько секунд замер, не зная, как лучше поднять Кюхена, чтобы не потревожить при этом раненные руки и не причинить еще большую боль. Пришлось обхватить его в районе груди и, словно тряпичную безвольную куклу, прижав к себе, потащить в сторону спальни. Злость и чувство, что он все делает правильно помогли открыться второму дыханию, они придавали сил.
В аптечке не было бинтов, лишь две жалкие полоски лейкопластыря, поэтому, аккуратно обработав израненную руку антисептическим кремом, Йесон перевязал ее чистым кухонным полотенцем, в попытке остановить продолжавшую сочиться кровь. Кюхен молча наблюдал за его действиями, изредка издавая протяжное шипение, когда крем попадал в саму рану или журналист слишком сильно перетягивал повязку. Йесон снял с него грязные, пропитавшиеся остатками алкоголя кроссовки, и ограничился только этим, понимая, что просто не сможет снять джинсы и тем более рубашку. Было страшно даже представлять себе, что именно он мог там увидеть: старые шрамы, синяки от побоев, а возможно и что-то похуже.
Стараясь подавить эти ужасающие картины, которые так ярко рисовало его воображение, Йесон укрыл певца теплым одеялом, и проигнорировав очередной звонок Чонсу, отключил телефон.
Часы показывали начало четвертого, а за окном уже начинало рассветать, но после пережитого спать не хотелось совсем. Наоборот, адреналин стремительно несся по кровотоку, наполняя силами и энергией. Хотелось бежать, что-то спешно делать, но вместо этого Йесон сидел на кухне, дожидаясь когда наконец закипит чайник и можно будет наконец- то занять себя чем-то. Из приоткрытой двери в спальню не доносилось ни единого звука, что по своему обнадеживало, На экране поставленного на самую минимальную громкость телевизора мелькали таинственные фотографии других планет — шла передача про спутники Юпитера.
Сейчас, обычным ранним утром, все события прошедшей ночи казались не более чем дурным сном, и журналист продолжал надеяться, что скоро откроет глаза и все будет по старому. Что отношения с Чонсу снова будут прежними, а Кюхен будет неизменно смотреть холодным, настороженным взглядом, встречаясь с ним на площадке каждый вечер.
Но надеждам Йесона не суждено было сбыться. Они разбились о жестокую реальность в виде не самых приятных звуков, раздавшихся из спальни спустя три часа. Резко подскочив, парень бросился на помощь, не зная за что стоит браться в первую очередь.
Всю первую половину дня он просидел рядом с Кюхеном, которого постоянно тошнило и
сильно лихорадило, бросая то в жар то в холод, от чего парень большую часть времени находился в бессознательном состоянии. Йесон пытался заставить его что-нибудь съесть, поил лекарствами, о которых прочитал из статьи найденной в интернете, но уже через секунду все возвращалось обратно и приходилось, сидя рядом с певцом, придерживать его, не давая упасть с узкой кровати; постоянно переворачивать со спины на бок, боясь, что Кюхен может задохнуться. Лишь ближе к вечеру ему стало чуть лучше, и оставив дверь в спальню открытой, Йесон вышел на балкон, позволяя себе хоть на минуту расслабиться.
Это был первый раз, когда ему в одиночку пришлось заботиться о ком-то кроме себя. Раньше в таких случаях рядом всегда были родители или Чонсу. Они брали все на себя, говорили, что нужно сделать и всегда помогали советами. И лишь сейчас, впервые за свои двадцать восемь лет, Йесон понял как это страшно — брать на себя ответственность за жизнь другого человека.
***
Проведя почти сутки на ногах и в конец обессилив, журналист наконец смог позволить себе забыться на несколько часов беспокойным сном, когда состояние Кюхена стабилизировалось.
Его больше не рвало, он даже смог немного поесть, но из-за слабости расплескал почти половину чашки с супом, которую ему принес Йесон, поэтому пришлось кормить его буквально с ложечки, осторожно дуя на каждую порцию. Вечером журналист даже смог сходить в аптеку и, купив все необходимое, сменить пропитавшееся кровью полотенце на чистую бинтовую повязку которая шла от ладони до самого локтя.
Йесону приснилось, как где-то вдалеке громко хлопнула дверь, и открыв глаза, он, уставший после слишком насыщенного событиями дня, еще долго не мог понять, произошло это во сне или в реальности. Все тело ломило, хотелось потянуться, размять затекшие мышцы, но вместо этого, парень медленно двинулся в сторону входной двери, все еще надеясь, что ему лишь показалось, но где-то в душе уже зная, что там увидит.
Ключ, который обычно он оставлял на тумбочке, теперь торчал в замке, а сама дверь была слегка приоткрыта.
В спальне было темно и пусто, но кокон из одеял, в которые Йесон закутывал певца, когда того бил озноб все еще хранил тепло человеческого тела. Кюхен ушел...
Новая глава. Прошу прощения за возможные ошибки, она писалась буквально на ходу.
Буду стараться обновляться чаще, тк до конца июля надо успеть дописать, а в планах еще много идей.
Очень хочется почитать Ваши комментарии, узнать мнение по поводу работы, не слишком ли я затянула. У меня такое чувство, что Кюхен получился истеричкой><
Глава 7
Lindsey Stirling - shadows
- Знаешь... - Йесон замолчал, не зная, как лучше продолжить, что именно стоит сказать в эту минуту. Он прислонился лбом к стене, чувствуя, как ее прохлада немного облегчает тупую боль из-за которой уже давно противно ныли виски, словно их с силой сжала чья-то невидимая рука. - Знаешь... Я хочу рассказать тебе сказку.
Йесон не мог с твердой уверенностью сказать, слышал ли его кто-то в этот самый момент, но надеялся, что слова, и все те чувства, которые он хотел передать в этом рассказе смогут достигнуть нужного человека. Того, кому они посвящались.
В далекой галактике, которая известна нам под именем Туманность Андромеды есть маленькая планета. Что-то вроде нашей Земли, которую местные жители называют Кооса, потому что ее поверхность — это одна огромная пустыня и, если посмотреть со стороны, она покажется маленькой желтой песчинкой среди гигантских, раскаленных добела звезд-гигантов. Жители этой планеты — высокие и сильные, с коричневой от загара кожей, ведь их греет сразу три Солнца, а ночами своим сиянием освещают две Луны. Знаешь, это невероятно красивое зрелище — закат на Кооса. Когда в небе, окрашенном в такие цвета, о существовании которых мы даже не догадываемся, вспыхивают миллиарды звезд и две огромные планеты - спутники закрывают собой Солнце, даря живительную прохладу. Думаю, именно поэтому жители Кооса предпочитают жить и работать ночью, не выходя на поверхность днем. Да-да, ты не ослышался, они живут под землей, где уже давно построили прекрасные города, и вырастили те растения, которые смогли прижиться в жарком климате. Их дома — это настоящие произведения искусства, сделанные из стекла, в которое превращается песок если его сильно нагреть. Что-то я увлекся...
Йесон зарылся пальцами в волосы, понимая, как выглядит сейчас со стороны. Уставший, с залегшими под глазами синеватыми тенями, удобно устроившийся на холодном полу рядом с дверью в чужую квартиру, рассказывающий бредовую, сочиненную буквально на ходу историю в никуда, самому себе.
- Так вот. На Кооса жил мальчик, имя которого было настолько длинным и трудно произносимым, что я просто буду называть его Кей, чтобы легче было рассказывать.
С самого детства, Кей мечтал о том, что когда вырастет, он отправится в межгалактическое путешествие к тем планетам, о которых им так часто рассказывали в школе, и которые можно было увидеть, если ночью выбраться на поверхность. Звезды и другие миры манили его своей таинственностью, завораживали мерцающим сиянием неизвестности которой были окружены. И поэтому, в тот самый день, когда ему исполнилось шестнадцать лет, а этот возраст на Кооса считался совершеннолетием, Кей поступил на работу к капитану межгалактического корабля, который должен был вскоре отправится в очередной путь. Но уже в первые минуты своего пребывания на борту, парень понял, что его представления о полетах в корне расходятся с реальностью. Капитан — суровый, закаленный длительными перелетами, не давал Кею поблажек и каждый раз, стоило допустить где-то хоть малейшую ошибку, строго выговаривал за это. Наш герой думал, что сразу, стоит ему ступить на борт корабля, как он отправится в таинственные дали, стоя у пульта управления рядом с другими членами команды, но вместо этого его заставляли делать многие вещи: мыть пол, помогать с приготовлением пищи, чинить вышедшие из строя механизмы. Каждый день он ложился спать с мыслью, что все должно было быть по другому, что все оказалось совсем не так, как он представлял себе будучи маленьким. Но время шло, и вскоре должен был состояться его первый полет. Лишь мысль об этом могла хоть немного обнадежить, когда хотелось просто сбежать, наплевав на все свои мечты.
Перед самым полетом, когда большая часть команды была занята подготовкой, капитан приказал ему отправиться в один из отсеков, чтобы проверить — герметично ли задраены люки. Кей выполнил приказ, но, уже поднимаясь наверх, заметил, что из одной трубы, которые сетью толстых канатов покрывали отсек, выходит струйка белого пара. Решив, что нужно рассказать об этом капитану, парень бросился вверх по лестнице, но когда оказался около пульта управления, где уже собрались почти вся команда, готовясь к полету, почему-то испугался.
Капитан из-за чего-то кричал на одного работника из-за допущенной ошибки, и выглядел в тот момент таким грозным, что Кею захотелось сбежать как можно дальше, и, повинуясь своим страхам, он тихонько покинул корабль, ничего никому не сказав. Дома его встретили удивленные родители, которым пришлось соврать, что Капитан просто не пожелал взять его с собой в полет и выгнал.
А через несколько часов, притянутый гравитацией планеты, на поверхность упал искореженный корабль, в котором уже не было никого живого. Причина крушения была в нарушении герметичности труб, и под давлением одна из них просто взорвалась, унося жизни многих. Многих из тех, кого Кей знал лично. Парень не секунды не сомневался в том, что это произошло именно из-за его оплошности, и хотя родители и друзья радовались, что судьба, хоть и таким жестоким образом, но спасла его, Кей начал себя ненавидеть. Ночами ему снились лица ребят из команды, которые погибли из-за него, а во взглядах окружающих читалось осуждение. Снова хотелось сбежать, но бежать было не куда, ведь на маленькой планете все друг-друга знали. Временами Кей хотел все рассказать; громко прокричать на весь свет в том, что он виноват в крушении корабля, но вместо этого, лишь сильнее замыкался в себе, почти перестал выходить на поверхность, все больше времени проводя дома, в своей комнате. Он закрасил стеклянные стены в комнате темной краской, чтобы никто не мог увидеть что там происходит.
Желание сбежать с каждой секундой все больше одолевало его и как-то днем, проснувшись после очередного кошмарного сна, Кей понял, что больше не может так жить.
Пока все родные спали, он собрал вещи и, закрыв голову, отправился на поверхность, не взирая на то, что вскоре все три Солнца должны были войти в зенит.
Идти по песку было сложно, раскаленный воздух обжигал горло и легкие, но Кей упорно двигался вперед, подгоняемый желанием сбежать с родной планеты как можно быстрее. Он забрался в один из маленьких кораблей, которые были рассчитаны на одного-двух человек, и включив двигатели, отправился в путь. В тот момент ему было все ровно куда лететь, главное, что он больше никогда не увидит столь ненавистного сочувствия в глазах, никогда не услышит вечного маминого причитания о том, что милостивая судьба сохранила жизнь ее сыну.
Он несся сквозь галактику, к тем планетам, о которых мечтал в детстве и, впервые спустя долгое время радовался. Тому, что оставит прошлое позади; тому, что наконец сможет исполнить то, чего так сильно хотел, о чем мечтал всем сердцем.
Чувствуя, как от долгого разговора горло начинает саднить, Йесон на мгновение замолчал, быстро облизнув кончиком языка пересохшие губы. Из-за двери не доносилось ни единого звука, но почему-то казалось, что Кюхен сейчас его слышит. Что певец сидит рядом с дверью, точно так же прислонившись к ней спиной, только с другой стороны и вслушивается в каждое слово, ловит любой звук. Этой странной, ничем не подтвержденной уверенности в своей правоте хватало, чтобы продолжать затянувшийся рассказ.
Кей впервые в жизни увидел Млечный путь. Ни на картинках, и не в своем, так ярко рисовавшем его воображении, а в живую. Мимо неслись мелкие, не опасные метеориты, а вдалеке ярко сияли жаркие звезды, но он точно знал, куда хочет попасть и не приближался к ним близко, боясь, что корабль притянет гравитацией.
Наконец показалась она — планета, которую его народ называл Рури из-за лазурной оболочки, покрывавшей всю поверхность. Кей знал, что там тоже есть жизнь, и что его родная планета часто торговала с этой, ведь у каждой было что-то такое, чего не хватало другой. На Рури было много воды, и поэтому большая ее часть была покрыта зелеными тропическими лесами. Обитатели ее были добры и приветливы, и когда на их землю опустился космический корабль, с радостью поприветствовали его. Вот только Кей не учел одной важной детали — жители планеты говорили на другом, отличном от его собственного, языке. Сначала парню это нравилось, ведь он — замкнутый, не привыкший быть в центре внимания, не любил разговаривать. Но жители Рури, живущие на ограниченном куске земли, который со всех сторон окружали густые джунгли, слишком привыкли всегда быть вместе, считали себя одной большой семьей и к Кею, оставшемуся там жить, относились точно так же. Пытались поговорить, даже не взирая на языковой барьер, для чего применяли жесты и символы, старались обучить его каким-то своим словам, которых парень никак не мог понять. Все, и молодые и старые, и парни и девушки любили прикасаться к нему, гладили по шелковистой, слишком темной по сравнению с их кожей, изумлялись черным глазам и волнистым светлым волосам.
Возможно именно это послужило причиной тому, что однажды, глубокой ночью, Кей проснулся с уже знакомым, острой болью рвущимся наружу желанием сбежать из этого места. Он был здесь чужим, не мог приспособиться к отличному от привычного с детства ритму жизни.
Все было странным, пугающим. И совсем не таким, как он представлял себе в мечтах...
Он снова замолчал, сглатывая слюну, чтобы немного ослабить раздирающую горло боль. Время приближалось к полуночи и сейчас, после всего произошедшего, до безумия хотелось лечь и где-нибудь уснуть. Йесону было наплевать, он был готов отключиться прямо здесь, под дверью квартиры Кюхена, и только желание все же закончить свою историю, рассказанную невидимому слушателю, не давало сознанию окончательно отключиться.
- Он долго боролся с самим собой, - челюсть сводит от частой зевоты, - но все же страх оказался сильнее, и, даже не поблагодарив за приют, Кей снова отправился...
Йесон прикрыл глаза, обещая себе, что это всего на секундочку и перед тем как погрузиться в глубокий сон тихо прошептал:
- в свой бесцельный путь.
***
Почувствовав что-то сквозь чуткий сон, Йесон резко распахнул глаза и сердце бешено забилось от испуга.
Прямо перед ним, на корточках сидел бледный как призрак Кюхен и протягивал вперед руку, словно желал до него дотронуться. Другую, израненную, он бережно прижимал к груди. Журналист долго смотрел на тонкие пальцы испачканные запекшейся кровью, и не мог отойти от шока, но, наконец, подавив страх, заставил себя встретиться взглядом с певцом.
Зрачки того все так же были пугающе расширенными, а от карий радужки остался лишь тонкий, едва различимый ободок. Но самым странным было другое. Впервые Йесон увидел в них не холодную пустоту и не испуг, а теплые, живые искорки.
- Чонун, расскажи... Расскажи чем закончилось его путешествие... - тихо прошептал Кюхен.
Koosa (яп.) - желтый песок
Ruri (яп.) - лазурь
А-ха-ха. Автор честно пыталась написать сказку, а получилось как у Пушкина: " не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка..."
Глава 8
Cho Kyuhyun – Dahl Paeng Ee (Snail)
- Хорошо, только давай не здесь, - говоря это, Йесон в какой-то мере ощущал себя цирковым укротителем, который медленно протягивал руку к голове хищника, зная, что всего одно неверное, слишком резкое движение, которое зверь может расценить как угрозу, и с кистью придется попрощаться навсегда. - Я могу что-нибудь приготовить.
Он встал, чувствуя как болят затекшие после долгого сидения ноги, и протянул Кюхену руку, но не решившись притронуться первым, замер в нескольких миллиметрах, ожидая его ответа.
Певец не сдвинулся с места, лишь продолжал смотреть Йесону в глаза, словно пытался прочитать в них что-то понятное только ему одному.
«Доверься мне, пожалуйста! Прошу тебя», - думал журналист, боясь услышать отказ, но время шло, а его не было.
Кюхен закрыл глаза, коротко выдыхая, и одним резким движением сократил разделявшее их расстояние, дотрагиваясь до протянутой ладони, крепко сжимая ее в своей.
Только в эту секунду Йесон понял всю важность этого касания; осознал, что если он сейчас решиться на этот шаг, то обратного пути не будет. Уже нельзя будет отступить, ведь этим простым движением они подписали своего рода контракт. Контракт доверия друг другу.
Времени на воспоминания и раздумья о будущем никто не давал, было важно лишь то, что происходит здесь и сейчас, и Йесон потянул Кюхена за руку, помогая встать.
***
- Нужно будет немного подождать, - Йесон кивнул в сторону плиты на которой медленно нагревалась кастрюлька с водой. - Если хочешь, можешь пока сходить в душ.
Кюхен, до этого неотрывно следящий за движениями журналиста, ловящий каждое его слово, перевел взгляд на свои грязные, покрытые запекшейся кровью руки, разглядывая их так внимательно, словно видел в первый раз.
- Ванна — следующая дверь по коридору, - Йесон отвернулся чтобы достать с полки пачку рамена и скрыть легкую улыбку, тронувшую уголки губ, когда послышался звук отодвигаемого стула и легкие шлепки босыми ногами по полу. Тот факт, что Кюхен сейчас добровольно сидел в его квартире, внимательно слушал и следовал советам, даже говорил, путь немного и односложно, уже можно было считать огромным прогрессом в их отношениях. И хотя Йесон сам не до конца осознавал это, но он был рад, что с певцом все нормально. Помешивая содержимое кастрюли, он прислушивался к шуму бегущей воды, доносящейся из смежной с кухней ванной комнаты, который убаюкивал, и почему-то вселял надежду на то, что теперь все будет хорошо.
Включив лишь настольную лампу, он приоткрыл окно, впуская в комнату свежий, пахнущий влажной землей воздух и, стараясь не терять ни минуты принялся менять грязные простыни, кровавые пятна на которых вряд ли когда-нибудь смогут сойти полностью. Они напомнили об испорченной одежде Кюхена, но среди всех вещей журналиста, которые он взял с собой в этот дом, не было ничего с достаточно длинными рукавами. Лишь на самом дне сумки нашлась черная, измятая рубашка, которую Йесон, вместе со спортивными штанами и сменой белья отнес в ванную. Не задумываясь о том, что делает, он просто приоткрыл дверь и проскользнул в наполненную влажным паром комнату, сгружая стопку вещей на стиральную машину. Кюхен даже не заметил того, что кто-то зашел, полностью погруженный в ощущения, которые дарили горячие струи воды. За матовыми стенками душевой кабины почти ничего не было видно, лишь неясный человеческий силуэт, но застывший на месте Йесон поймал себя на мысли, что просто не может отвести взгляд. В этой худой, немного нескладной тени, с запрокинутой вверх головой, с трудом угадывался Кюхен. И в то же время было в ней что-то настолько завораживающее, сводящее с ума грациозностью и четкостью линий, присущее только певцу, что Йесон, не на секунду не задумываясь, сказал бы, кто именно перед ним находиться. Наконец, буквально силой заставив себя отвернуться, он вышел в коридор, чувствуя как приятно наконец вдохнуть прохладный воздух, вместо влажного пара. С кухни послышался пока слабый запах гари и пришлось срочно бежать, чтобы спасти остатки их с Кюхеном позднего ужина. Или очень раннего завтрака.
Певец вышел лишь через двадцать минут, с наброшенным на влажные волосы полотенцем, и быстро отвел взгляд, стараясь не смотреть на Йесона, который сначала списал это на раздражение из-за наглого вторжения в ванну. Но стоило Кюхену присесть за стол, как стало понятно, что дело совсем в другом.
- Я не знал, что у тебя такой странный вкус, - певец смущенно улыбнулся и взъерошил волосы, которые теперь пахли ванилью, да так сильно, что казалось, будто оба сидят где-то в кондитерской.
Этот шампунь забыла хозяйка квартиры когда уезжала, а Йесон каждый раз собирался убрать, чтобы так же случайно не перепутать, и в итоге каждый раз забывал. Благо в этот момент запищала микроволновая печь, избавляя его тем самым от необходимости что-то придумать, чтобы сгладить глупую ситуацию.
- К сожалению это все, что есть, - он поставил на стол тарелку с разогретыми остатками жареного мяса и рамен, на которые Кюхен тут же набросился с такой скоростью, будто не ел несколько дней. И лишь когда исчезли последние крошки, а Йесон подтолкнул в его сторону чашку полную крепкого чая, парень как-то облегченно вздохнул, на краткий миг позволяя себе расслабиться. Но тут же вернулся в свое прежнее состояние недоверия и страха ко всему, посмотрев на сидящего перед ним Йесона так, будто ждал, что его вот-вот отругают за такое поведение или даже ударят. А тот просто молчал, не зная как повести себя в этой ситуации.
- Как ты себя чувствуешь? - наконец пересилив себя, спросил журналист, понимая, что тревога за этого человека пока никуда не ушла.
- Нормально.
На кухне опять повисла тишина, в которой слышно было лишь гудение работающего холодильника, и слабое позвякивание, когда чайная ложка ударялась о керамические стенки чашки.
- Чонун, - сказано так тихо, что тяжело расслышать, будто певец боится называть кого-то по имени. - Можно мне остаться здесь сегодня?
***
Йесон широко зевнул, выключая разрывающийся от громких трелей будильник, и повернулся на другой бок, решая для себя, что сегодня придет на работу чуть позже, а сейчас лучше поспит еще пару часиков. Каждая клеточка тела болела, а ослабший из-за частых недосыпаний мозг просто отказывается работать, моля о лишних минутах отдыха, столь необходимых сейчас.
Но протяжный звонок в дверь заставил быстро проснуться и сесть на диване, в попытке понять, кто мог придти к нему так рано. Из спальни показался заспанный Кюхен, но второй, более долгий и настойчивый звонок, в следующий момент нарушивший тишину, подействовал на него странно. Йесон увидел, как от страха его лицо побелело, словно у мертвеца, а пальцы крепко сжали край длинной рубашки. Казалось, что певец знает ответ на вопрос кто именно мог придти в столь ранний час.
- Пойду открою, - решил журналист, когда к третьему звонку добавился еще и стук в дверь. Кто бы там не был, но ему явно что-то было нужно от обоих парней, и Йесону не хотелось усугублять ситуацию. Губы Кюхена шевельнулись, словно он хотел о чем-то попросить, но в последнюю секунду передумал.
Перед Йесоном, стояли два телохранителя, каждый выше его примерно на голову, и раза в два больше, от чего журналист, за годы работы привыкший к таким встречам, невольно вздрогнул от испуга.
- Простите что беспокоим вас так рано, - выдвинулся вперед один из них, более старший, - но мы хотели поинтересоваться, знаете ли вы что-нибудь о вашем соседе? Где он сейчас и приходил ли вчера?
Дата добавления: 2015-11-05; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |