Авторы: Чудик и Murbella Beta: Helga - первые 2 главы. Дальше - Ньялли. Rating: NC-17, Genre: BDSM, Dark Fic, Angst, AU. Paring: JP/SS, HP/SS Summary: Disclaimer: Все как обычно принадлежит 1 страница

Born to Cry

Авторы: Чудик и Murbella
Beta: Helga - первые 2 главы. Дальше - Ньялли.
Rating: NC-17,
Genre: BDSM, Dark Fic, Angst, AU.
Paring: JP/SS, HP/SS
Summary:
Disclaimer: Все как обычно принадлежит зажравшейся англичанке.

Метель прекратилась. И заснеженная долина перед замком засияла в лучах восходящего солнца. Где-то на горизонте все еще чернели тучи, принесшие с собой ненастье. Но ветер уже стих, только редкие порывы сметали хлопья снега с каменных карнизов и скульптур на стенах.

Мужчина стоял возле открытого окна, бездумно наблюдая за рассветом. В комнате позади него полным ходом шло планирование дальнейших действий. Они одержали победу в битве, но война еще не была выиграна.

А он надеялся, что встретит это утро свободным человеком, встретит его вместе с ним. Мужчина закрыл глаза, спасаясь от ярких солнечных лучей. Сейчас он хотел вернуться к себе. В небольшой коттедж, затерянный в Альпах. Там всегда тихо, не проникает шум внешнего мира. Там можно спрятаться от всего и всех. От смерти и жизни. Он любил этот дом. Несмотря на воспоминания о боли, которые хранили эти стены.

Он обернулся. В комнате кроме него, было еще шесть человек. Здоровый широкоплечий мужчина склонился над картой, лежащей на столе. Фенрир водил карандашом по одной из линий, что-то объясняя женщине в темно-зеленой мантии. Та сосредоточенно слушала его, изредка кивая.

-Маловероятно, что они все еще в Англии, - неожиданно раздался мелодичный голос, и к столу изящно приблизился вампир.

-Скорее всего, они уже пересекли Английский Канал. Единственно возможный вариант. С нашей стороны было большим упущением оставить водные пути без присмотра, - он выразительно посмотрел на женщину. Мак-Гонагалл нахмурилась.

-Я была занята другим, - сухо произнесла она. Минерва сняла очки, и потерла глаза.

-Тебе надо отдохнуть, - Поппи Помфри осторожно коснулась ее руки. Та отрицательно мотнула головой.

-Еще рано отдыхать. Ваши предложения, мистер Уоллас? - бывший завуч Хогвартса повернулась к главе клана вампиров.

-Ждать, - коротко бросил он. Все взгляды устремились в сторону стоящего возле окна человека.

-Ждать, - спокойно повторил он, - Надо собрать данные о потерях, раненых, пропавших без вести. Определить людей на восстановление министерства. Отправить помощь в Хогсмид. Минерва, тебе лучше вернуться в Хогвартс. Я хочу, чтобы занятия снова начались, и как можно скорее, - он подошел к камину и посмотрел на огонь.

-Нам необходимо ее найти. У нее были люди. Последнее время она собирала людей, у нее были союзники. Скорее всего, не из Англии. Фенрир, Уиллем поднимите всех своих людей по всему миру. Ее надо найти. Ремус возвращайся в лабораторию. Нам понадобиться очень много зелья, проследи, чтобы там все было в порядке. Мадам Помфри, отправляйтесь с ним, - он повернулся к ним. В комнате стало очень тихо, было слышно, как трещат поленья в огне. Короткие кивки. Первой из комнаты вышла Мак-Гонагалл, за ней и остальные. Остался только он и девушка с коротко стриженными каштановыми волосами. Он повернулся к ней. Мионе подняла голову.

-Мне очень жаль, Гарри, - тихо произнесла она: Я проверила окрестности замка, но ничего не обнаружила.

-Найди его, Мионе. Найди хоть что-нибудь. Доказательства того, что он жив или мертв. Прошу, - в голосе промелькнула мольба. Девушка кивнула. Она ушла, и он остался один. По пустой комнате гулял ветер, он сорвал карту со стола и разметал по полу свитки. Вместе с яростным порывом в комнату влетели белые снежинки. Стало холодно, и при каждом выдохе с губ срывалось белое облачко пара. Он плотнее закутался в мантию.

-Где же ты? - тихо прошептал он в холодную пустоту.

Он не стал аппарировать к коттеджу, а полетел на метле. На высоте воздух был ледяным, глаза слезились, и капли мгновенно превращались в кристаллики льда на ресницах. Окоченевшими руками он сжимал древко метлы. Ветер бил в лицо, перебивая дыхание.

Он поднялся на крыльцо хромая и опираясь на метлу. Опять эта боль в колене, о которой он почти забыл, и нет того, кто мог бы приготовить мазь, чьи руки одни могли унять боль. Гарри скинул мокрую мантию на диван в гостиной, метлу облокотил на спинку. И поднялся наверх. В спальне пахло жасмином. Он сел на кровать. Простыни давно остыли. Эванс зарылся руками в ворох одеял, в поисках хоть какого-нибудь тепла. Еще вчера утром он проснулся в его объятиях. А сегодня? Эванс поднял голову, и взгляд упал на картину, весящую на стене. Берег моря. Изрезанная линия пляжа, нежно голубые волны ласкают золотистый песок. Вдалеке темные валуны, как пограничный пункт на пути к горизонту. В шторм на них набрасываются разъяренные волны, а в хорошую погоду там отдыхают чайки. На мелких камнях внизу греются крабы. В тихих заводях между ними резвятся стайки мальков. Все вокруг купается в солнечных лучах, и даже воздух искриться. Гарри долго смотрел на картинку, и в голове отчетливо прозвучал охрипший надорванный голос: "Стало быть, там и встретимся". Мужчина резко поднялся.

Холод камней проникал сквозь тонкую ткань рубашки и сковывал тело. Но он был не в силах подняться. Каждая клеточка его кричала, когда он пытался пошевелиться, перед глазами стояли черные пятна. Кости ломило, в ушах шумело, слепящая боль пронизывала сознание. В тишине подземелий его прерывистое, затруднённое дыхание казалось чрезвычайно громким. Рубашка пропиталась сочившейся из ран кровью. Влажный шелк и холодный камень… мужчина предпринял еще одну попытку подняться. Всего одно движение - и его обжег приступ немыслимой боли. Он замер. Задержал дыхание на несколько секунд. Глубокий вдох и медленный выдох. Пауза. Еще раз. Громкие, четкие удары сердца. Он открыл глаза - в комнате было темно. Неуловимый жест, легкий взмах кисти - и свечи в канделябрах на стене вспыхнули. В полумраке он уловил какое-то движение, тень возле двери. Секунда-другая, ничего не изменилось.

- Ты так и будешь прятаться в тени? - раздраженно спросил он. Голос был чужим, хриплым; надсаженные связки причиняли боль, в горле першило.

- Редко, когда увидишь такое… Лорд был не в настроении? - черный силуэт отделился от тени, постепенно приобретая очертания. Невысокая шатенка в черной мантии бесшумно приблизилась и подала руку. Он стиснул ее ладонь, и девушка с легкостью приподняла его и поставила на ноги.

- Он был сердит сегодня? - спросила она, взмахивая волшебной палочкой. Пятна крови с пола и его рубашки исчезли, в другой ее руке появился кубок с темно-красной вязкой на вид жидкостью. Еще одно заклинание, и девушка с блаженной улыбкой осушила его.

- Я бы сказал - он был в бешенстве... - задумчиво произнес он, наблюдая за ее действиями.

- Ничего лучше твоей крови я не пробовала… Иногда я даже рада взрывному темпераменту Лорда, - она улыбнулась, обнажая клыки. Мужчина усмехнулся.

Нетвердой походкой он подошел к огромному стенному шкафу, достал несколько пузырьков с зельями и по очереди выпил их. Вампир поморщилась.

- Отвратительный запах. И вкус...

Мужчина, ничего не ответив, прошел вглубь комнаты. После лекарств голова прояснилась и боль утихла. Его все еще морозило. Слишком долго он пролежал на холодном каменном полу. Он опустился в кресло напротив камина. Сейчас ему ничего не хотелось больше, чем чашку дымящегося горячего кофе с коньяком. "Вначале кофе, потом разговоры ". Слова капитана космического корабля из маггловского телесериала его детства прозвучали в голове. К сожалению, кофеин и алкоголь были несовместимы с зельями, которые он только что принял. Мужчина поморщился, пытаясь собраться с мыслями. Многочасовая пытка в "чертогах" Темного Лорда не самое лучшее времяпрепровождение.

- Значит, сначала разговоры, - пробормотал он. Его по-прежнему знобило: - Ты встретилась с главой клана?

- Да. Я бы не сказала, что он был очень этому рад, но мой дар убеждения... Я, впрочем, как и всегда, была на высоте… Знаете, как они не любят таких как я? Обращенных вампиров считают низшим классом. Для них мы не больше чем простые домовые эльфы. А те, что находятся в услужении у магов, вообще отбросы. Только слабак, неспособный защитить себя, будет использовать донора, и только полное ничтожество станет пить медицинскую кровь для переливания. Лучшая кровь - теплая...

- Мионе…

Девушка замолчала, задумчиво глядя на языки пламени.

- Это было нелегко, господин…

- Я знаю, но я был уверен, что ты справишься, - он снисходительно улыбнулся, раздражение прошло. Казалось, что в комнате стало еще холоднее, как будто ярко горевший камин совсем не грел.

Его снова затрясло.

- Он согласен встретиться с Вами. В новолуние он будет ждать Вас в своем замке в горах Шотландии, - она протянула ему золотой перстень с печатью в виде двух женских рук, держащих обращенных друг к другу голубя и ворона.

- Портключ активируется в назначенное время. Я отправлюсь с Вами. Если они захотят нас убить, боюсь, я буду бессильна, но…

- Спасибо, Мионе.

- Моя цель защищать Вас. От Вашей жизни зависит моя, - она улыбнулась: - Вы позволите мне удалиться? Скоро рассвет. Для меня солнце не представляет смертельной опасности, но по возможности я стараюсь его избегать.

- Конечно.

Она исчезла, растворившись во мраке.

Он призвал из спальни плед и закутался в него. По-прежнему было холодно. Согревающее заклинание не помогло - его все еще колотило. Через несколько часов - начало занятий. Так холодно. Он не составил учебный план. Неделя выдалась слишком тяжелой, было не до этого. Дамблдор со своим Сопротивлением, Лорд со сходками своих верных Пожирателей. Какое надо иметь здоровье, чтобы выдерживать все это? Сегодня Темный Повелитель был особенно раздражен. Игнорировать Сопротивление становилось все трудней и трудней, вчера они атаковали Азкабан. С их стороны обошлось без потерь, а вот неподготовленные к подобному Пожиратели Смерти лишились около половины охраны. Часть дементоров была уничтожена. Лорд требовал найти виновного. Ему нужна была кровь…

Наблюдать за извивающимся под Круцио отцом было приятно, его хорошо отделали. Мужчина улыбнулся. Даже издевательства, которые выпали на его долю сегодняшней ночью, не могли сравниться с удовлетворением, которое он получил, наблюдая за мучениями отца и этого холодного принца - Малфоя.

Он задремал, улыбаясь. У него была пара часов, а потом седьмой курс Гриффиндора и Слизерина. Смелые самоуверенные львы и хитрые самодовольные змеи. Каждый убежден, что он лучший, что он на правильной стороне. Ему доставит огромное удовольствие доказать им, как сильно они ошибаются. Когда придет время, ткнуть носом в то дерьмо, которое одни называют "светом", а другие - "тьмою".

Все одинаковое - все цвета крови.

Он вошел в класс. Тридцать пар глаз с опасением посмотрели на него. Мужчина был бледен, черные круги под глазами, серые губы, только глаза светились, как два изумруда. Это пугало. Гриффиндорцы на первых партах поежились. Он опустился на стул, обвел класс холодным взглядом.

После сна он почувствовал себя лучше, но через некоторое время началась мигрень. Он знал, что пить зелья бесполезно. Они уже давно перестали помогать. Оставалось только ждать, что боль сама уйдет в скором времени. Это могли быть минуты, или часы. Сейчас перед глазами плясали черные круги. Кабинет расплывался, бесформенные фигуры учеников, черно-зеленые и черно-оранжевые пятна.

Мужчина глубоко вздохнул и закрыл глаза. Взмах волшебной палочки, и на его вытянутой вперед ладони появилась стопка листов пергамента. Еще один взмах и пергамент разлетелся по столам. Класс замер.

-Контрольная по последним двум темам, девяносто вопросов, у вас сорок пять минут на все. Это значит по тридцать секунд на каждый вопрос. Вот так будут оцениваться результаты, - на доске появилось процентное соотношение вопросов с правильными ответами и оценками. Класс в ужасе смотрел на выданный материал. Работа, казалась, невыполнимой.

-Время, пошло, - произнес он все тем же монотонным голосом, не открывая глаз. Мгновенно класс наполнился скрежетом перьев, тихими переговорами, и шуршанием тетрадей.

Мужчина поморщился, и легонько постучал палочкой по полу.

-Кофе. Черный, - коротко бросил он появившемуся домашнему Эльфу. Ушастое, лупоглазое создание кивнуло и исчезло. Через секунду на столе появился небольшой кофейник и чашка. Он с наслаждением вдохнул пленительный аромат.

-Кофе с сахаром, кофе со сливками - это не кофе, это дань цивилизации. Настоящий кофе - черный. Аромат манит и будоражит воображение, тепло чашки согревает не просто руки, а душу, а потом один глоток, и все внутри тебя горит. И становится тепло. Любовь к кофе, это как любовь к женщине,.. - на недоумевающий взгляд сына, женщина только задорно рассмеялась: У всех есть свои скелеты в шкафу. Пей свой шоколад, и пойдем. Я хотела сделать фотографии заката,.. - она поднимается, огненно рыжие волосы с легким пепельным налетом седины спадают на плечи. Задумчивый сосредоточенный взгляд, глубокие морщины на лбу, когда она смотрит в окно на ватные облака, сверху белые - снизу темные, вальяжно плывущие по небу. Улыбка озаряет все ее лицо, делает его вновь молодым, когда она видит выскользнувшую из-за них монету-солнца.

-Красиво. Должны получится потрясающие фотографии, если мы поторопимся… Гарри, обормот ты мой зеленоглазый, ты скоро?

Мальчишка кивает, в один глоток допивает шоколад.

-Готов, - улыбка до ушей. Как и всегда, когда они с матерью собирались на "охоту" за фотографиями. У него почти ничего не осталось. Все сгорело. Только их совместное фото, которое он всегда носил с собой, да морской пейзаж, снятый мамой во Франции. На Лазурном берегу. Какое там было море. Ему было тогда лет пять, но он отчетливо запомнил крупную гальку на пляже, и цвета лазури море. Мягкие волны, далекий крик чаек, и недовольное бормотание прибоя. Глаза матери цвета весны, и ее огненно-рыжие волосы. Такой он запомнил ее, и такой будет помнить всегда. И с этим образом запечатленным в памяти будет мстить. И не успокоиться до конца… Мстить тем, кто ее убил, и всем кто мог спасти, но ничего не сделал… Он открыл глаза. Кинул быстрый взгляд на часы.

-Время вышло. Работы мне на стол и выметайтесь отсюда, - возня, грохот стульев, шорох, недовольное бормотание, и топот ног. Стало тихо. Он согрел заклинанием кофе - допил. Откинулся на спинку стула и вновь закрыл глаза.

В подземельях время тянется по-другому, или просто так кажется. Оно может бежать вперед, быстро, не останавливаясь, не оглядываясь, и не поспеваешь за ним. А может тянуться медленно, как пастила. В подземельях всегда тихо и спокойно. Нет лишнего шума, суматоха остального замка сюда не проникает, только собственные шаги и биение сердца. Дрожит пламя факелов, и танцующие вокруг них тени, как туземцы вокруг костра. Когда он был студентом, он не любил это место. После сортировки, он шел в гостиную Слизерина и с завистью смотрел на тех, кто попал в Гриффиндор. У них в гостиной всегда было много солнца. В их символе было солнце. Тогда он еще не научился ценить темноту подземелий. В солнце есть своя прелесть, но в дневном свете трудно спрятаться.

-Вначале ты ненавидишь темноту, и скучаешь по свету. Но потом ты привыкаешь и начинаешь ее любить. Она не предает. Тьма всегда одинакова. Она неизменчива, в отличие от света. Солнце всегда могут скрыть тучи,.. - так говорила Гермиона. Он внимательно слушал. Она уверена, что обязана ему всем. Но это он многому у нее научился. Жить во тьме.

Змея на портрете подняла голову и поприветствовала его протяжным тихим шипением. Он кивнул в ответ и вошел в комнату.

Разделся и направился в спальню. Необходимо выспаться. Отдохнуть. На выходные он возвращается в замок отца.

Пламя в камине за его спиной взмыло вверх, и стало зеленым. Появилась голова волшебника с бородой.

-Гарри, ты не занят?

-Нет, господин директор, проходите.

Старик вышел из камина, отряхнул пепел с лиловой мантии, и расположился в кресле. Вызванный им домашний эльф прислал чай, и печенье.

-Я ждал тебя.

-Сегодня не было ничего особенного. Только пытки. Никаких планов, директор. Просто пытки. Изощренные. У Лорда всегда была богатая фантазия, - он методично разобрал постель. Сложил покрывало на краю. Завернул угол одеяла. Открыл верхний ящик при кроватной тумбочки, достал книгу, крем. Потом распустил волосы, положил палочку под подушку, забрался под одеяло, и только потом посмотрел на Дамблдора.

-Ясно, - старик отхлебнул, вначале наблюдая за действиями молодого профессора. Когда тот повернулся к нему, Альбус улыбнулся.

-А как зелье?

-Я работаю над ним. Мне нужно время. Я собираюсь начать эксперименты на зимних каникулах.

-Времени у нас нет, Гарри.

-Не говорите мне этого, господин директор. Время - есть всегда. Ему плевать на нас. Время - это эпоха. Человеческая жизнь, всего лишь мгновение.

-Возможно, ты и прав мой мальчик, но сейчас сопротивление сильно, как никогда. У нас есть шанс одержать победу над злом. Мы не должны его упустить. Не буду тебя задерживать, - директор поднялся.

-Мне всегда было интересно, профессор Дамблдор, а что будет делать добро, когда зло будет уничтожено?

Альбус замер, а потом, улыбнувшись в бороду, произнес.

-Жить. Наслаждаться миром и покоем. Надеюсь, я доживу до этого чудесного времени, - и он исчез в зеленом пламени.

-Нет, господин директор, добро создаст новое зло. "Я от мира засыхаю, я война… "

Рано утром он собрал кое-какие вещи. В основном медицинские зелья - выходные в замке старшего Поттера он всегда сравнивал с игрой в "Quake". Никогда не знаешь, что ждет тебя за следующим поворотом коридора. Какой монстр выпрыгнет на тебя из-за следующей двери. Но у "Quake" было преимущество: несколько жизней, разбросанные там и тут аптечки, и если знать код, то возможность бессмертия. Здесь у тебя была только одна жизнь. Гарри усмехнулся, глядя на себя в зеркало и застегивая ворот рубашки. Он проходил "Quake" много раз, когда был мальчишкой, сможет пройти и эту игру, под названием жизнь.

За завтраком он чувствовал на себе взгляд Дамблдора, пристальный, обеспокоенный. Гарри еле заметно кивнул: все будет хорошо. Как всегда, с ним все будет в порядке.

Хлопающий шум крыльев наполнил Большой зал - совы принесли почту. Перед ним на стол упал небольшой сверток. Развернув его, Гарри прочитал всего несколько слов: "Я согласен. Р.Л." Еле заметно он улыбнулся.

Началось…

Когда-то здесь был лес, высокие сосны скрывали небо от глаз, пели птицы, даже зимой можно было встретить следы разных зверей, волшебных и простых белых зайцев, или лис. Иногда в глубине встречались волки. Но это было так давно. Он сам никогда не видел, только слышал рассказы. Мак-Гонагалл много говорила об этих местах. В ее глазах появлялась боль, и тень накрывала ее лицо, делая его суровым, черты острее. Она родилась в этих краях. Тогда этот замок на склоне принадлежал ее роду. Но потом все изменилось. В мире невозможно без перемен. Гарри поднял голову и посмотрел на нетронутый белый снег, расстилавшийся вокруг на многие километры. Только вдалеке на фоне белого склона горы виднелся черный силуэт замка… Он аппарировал далеко от щита. Было не особо холодно; приподняв ворот зимней мантии он направился к замку. Его следы четко виднелись на девственном снегу. В одной руке сумка, в другой метла. Если устанет, то просто долетит до замка. Не будет утруждать себя разговорами с привратниками, опустится на одну из смотровых башен и спустится вниз. Он терпеть не мог слуг отца. Такие же, как и хозяин. Самоуверенные, избалованные жизнью, хамы. Джеймс Поттер умел набирать людей под стать себе. Только с такими он чувствовал себя королем, те, кто не преклонялись перед его величием, тех он ломал. Жестоко. Уничтожал морально. Он пытался сделать это и с ним после смерти матери. Но не получилось. Гарри усмехнулся. Он оказался слишком крепким орешком для своего отца. Он научился скрывать свои чувства, сносить оскорбления и унижения молча, с непроницаемым лицом. Он стал холодным и жестоким, расчетливым ублюдком, как как-то назвал его Малфой-старший. Он был прав. В этих аристократических устах, это была высшая похвала. Гарри вздохнул. Ветер усилился, он трепал длинные волосы, бросал в лицо ворох снежинок из-под ног, слепил. Продувал насквозь мантию. Но ничего он бы не смог без Северуса. Мужчина стиснул рукоятку метлы. Северус. Одно имя причиняло боль. Что с ним сделали? Он был рядом, когда убили Лили. На его руках он проводил ночи, когда кошмары не давали сомкнуть глаз. А сколько слез он выплакал в грубую ткань мантии Снейпа. Влажная ткань, тихие четкие удары сердца возле уха, сильные руки, и мягкий голос: "Все будет хорошо". Тогда он верил, что действительно все будет хорошо. Он был ребенком, у которого убили мать по вине собственного отца. Ему был необходим кто-то сильный рядом. Таким был Северус Снейп. С непроницаемыми черными глазами, резкими чертами лица, носом с горбиной и сальными от постоянной варки зелий волосами. С острым языком и неповторимым сарказмом. Мужчина, не терпящий возражений и никогда не прогибающийся под мир.

-Я хочу его смерти, - холодный голос, застывший взгляд, бледное лицо. Ему тогда было пятнадцать. Он стоял в дверях кабинета Снейпа, держался за дверь и смотрел на сидящего за столом мужчину. Северус медленно поднял голову, отложил перо, отодвинул пергамент, который не успел проверить.

-Научи меня убивать. Научи выжить.

Немигающий взгляд. Черные глаза и зеленые. Как две стихии, как две противоположности. Легкий кивок.

-Завтра начнем, - и Северус вернулся к проверке контрольных работ.

В замке было необычайно тихо. Он отдал вещи домашним эльфам, приказал отнести их в его комнату.

-Где мистер Поттер? - холодно спросил он у двух охранников, играющих в кости возле Большого Зала.

-В своем кабинете, мистер Эванс. - Гарри кивнул, проходя мимо них. Он поднялся наверх. Зачем его отцу был нужен кабинет, он никогда не мог понять. Он мало работал головой, Лорд всегда поручал ему работу, которая не требовала особенных умственных усилий. Несмотря на то, что Джеймс Поттер и Люциус Малфой были приближенными Лорда, они были только исполнителями. Большинство операций планировал сам Вольдеморт, а последние годы его любовница. Джинни Уизли обладала изощренным умом. Наверно поэтому она до сих пор была жива. И не только, кроме нее у Вольдеморта никого не было. Этому были поражены все Пожиратели Смерти. Обычно Лорд любил поразвлечься. Но с появлением молодой Уизли, все прекратилось. Была только одна она. Гарри считал своим основным противником ее, а не Лорда.

Он прошел сквозь библиотеку, задержавшись на несколько секунд возле массивного дубового стола и потертого кожаного кресла. Он сидел здесь, тогда. Это было второе лето после окончания Хогвартса. Уже второй год он был аспирантом Северус. Его помощником. И в этом году он должен был сдать экзамен на полноценного зельевара. Он читал книгу по зельям. Темная магия. Самые сложные и древние зелья написанные на змеином языке. Мало кто мог перевести их и приготовить. Он снова и снова перечитывал один и тот же рецепт. Зелье было сложным, запутанный рецепт, редкие ингредиенты. Зелье являло собой аналог заклинания "Империус". Оно не имело вкуса и запаха, начинало действовать мгновенно, а его эффект длился сорок восемь часов, и в отличии от заклинания, его невозможно было скинуть самостоятельно. Ждать окончания действия или принять противоядие. Это был большой плюс - квалифицированный, могущественный волшебник может скинуть с себя самый сильный "Империус". Когда хлопнула дверь, Гарри поднял голову. Джеймс выглядел необычайно довольным собой. Рядом с ним был его вечный спутник Блэк. Тот тоже выглядел воодушевленным.

-Гарри! - воскликнул Джеймс, и широко улыбнулся.

-Да? - юноша поднялся.

-Сегодня потрясающий день, может быть, пойдем, сыграем в квиддич. Один на один?

Гарри напряженно смотрел на отца, что-то случилось. Он возвращался со встречи с Лордом в таком расположении редко.

-Хорошо, - спокойно ответил он.

-Отлично! Мы с Сириусом выпьем, и я присоединюсь к тебе. Жди меня на поле.

-Произошло что-то особенное? - осторожно спросил Гарри.

-О, да! Во внутреннем круге была крыса! Шпион! Сегодня его раскрыли. Лорд оказался настолько любезным, что подарил его мне! - и Джеймс рассмеялся. Сириус тоже широко улыбнулся. Несмотря на веселость, Гарри чувствовал, что отец ждет его реакции, проверяет его.

-Кто мог обманывать нашего Лорда? Неужели кто-то осмелился предать нас? - возмущение и негодование было сыграно великолепно. Сириус понимающе похлопал юношу по плечу.

-Да, есть ничтожества, которые осмелились пойти против Лорда, - вздохнул он. Они скрылись в кабинете. А он пытался унять дрожь в руках. Во внутреннем круге был только один шпион. Снейп.

Мужчина вздохнул. Он был на пытках. Это был "образовательный процесс", как назвал это Джеймс. "Ты примешь метку этой осенью. Ты должен быть достоин ее…" - эти слова, покровительственным, отеческим тоном, звучали в его голове. Как он хотел вцепиться в глотку Поттеру и сжимать ее до тех пор, пока тот не подохнет. Гарри сделал несколько глубоких вдохов, подошел к двери кабинет и постучал.

-Да?.. - голос отца прозвучал как-то неестественно, будто он задыхался.

-Я должен с тобой поговорить…

-Заходи... - это было сказано с придыханием, на слишком высокой ноте, как показалось Гарри. Он открыл дверь и вошел.

От открывшейся его взгляду картины у Гарри защемило сердце. Его отец сидел, развалившись, в кожаном кресле возле камина. На столике рядом стояла ополовиненная бутылка виски и пустой стакан. Штаны Поттера-старшего были спущены до колен. Но не вид голых ляжек отца приковал к себе взгляд Гарри. Над пахом Джеймса медленно поднималась и опускалась черноволосая, низко склоненная голова, бледные тонкие пальцы вцепились в подлокотники кресла, видимо, чтобы лишний раз не прикасаться к обнаженным бедрам сидящего. Голое тело стоящего на коленях человека казалось алебастровой аппликацией на фоне темно-бордового ковра и инкрустированных деревянными резными панелями стен. Гарри бросилось в глаза, что спина, бедра и плечи покрывали рубцы и синяки разной давности. На щиколотках и запястьях тяжелые металлические браслеты с петельками, но без цепей - видимо, для того, чтобы не тратить время на одевание кандалов, если хозяину хотелось приковать своего раба к стене или еще к чему, отстраненно подумал Гарри. А может, он вообще держит его где-нибудь в подвале на цепи постоянно. Гарри встряхнул головой, пытаясь отогнать от себя ненужные сейчас мысли. Снейп. Вот, значит, что с ним сейчас. Личная шлюха Джеймса Поттера. Никому Гарри не пожелал бы такой судьбы. Гарри отвел глаза, но это не помогло. Его взгляд уткнулся как раз в письменный стол у другой стены кабинета, широкий дубовый письменный стол с разбросанными на нем бумагами, красивой малахитовой чернильницей и подставкой для перьев - там же, поперек исписанного пергамента, лежала любимая плетка отца, два фаллоимитатора внушительных размеров и еще какие-то приспособления и баночки, назначение которых Гарри было неизвестно. Так вот зачем Джеймсу Поттеру кабинет. Для занятия *делами* требуется хорошее настроение, а что может поднять его лучше, чем забавы со своими бывшим школьным врагом и нынешним предателем Темного Лорда?

-Проходи, не стой в дверях, - оборвал его мысли ненавистный, сейчас сдавленный от приближающегося оргазма голос.

-Глубже бери, тварь! - холеная, но цепкая рука с силой нажала на затылок Снейпа, не давая отдернуться даже на сантиметр. Гарри видел, как конвульсивно сокращаются мышцы на глотке Северуса, как будто он с трудом сдерживает подступившую тошноту, пытаясь не задохнуться. Видимо, эти судорожные движения оказались для Поттера-старшего последней каплей, и он кончил, откинувшись всем телом назад и запрокинув голову.

-Твою мать!!! - пальцы в черных волосах сжались в кулак. - Да проходи же ты! Уставился, как будто никогда минета не видел, - скривился он.

Гарри нацепил - как маску поправил - на лицо бесстрастно-заинтересованное выражение и подошел к креслу, где сидел отец.

-Здравствуй. Я, собственно, по делу.

-Можно подумать, я тут ерундой занимаюсь, - расслабленно хмыкнул Джеймс. - Так сказать, совмещаю полезное с еще более полезным. Сучку дрессирую. Посмотри, какая кожа, - внезапно Джеймс резким движением запрокинул голову Снейпа назад. - Сорок лет уже, а шея нежная, как у мальчишки-пятикурсника. Законсервировался в своих подземельях, наверное, - еще один короткий смешок. - Выкладывай побыстрее, зачем пришел, у меня еще довольно насыщенная программа на этот вечер.

Он бросил на письменный стол красноречивый взгляд.

-Отец, мы уже говорили на эту тему, - Гарри вскользь мазнул взглядом по запрокинутому лицу своего бывшего учителя. Но даже переведя взгляд на Джеймса, продолжал отчетливо видеть лицо Снейпа, словно отпечатавшееся в памяти за эти доли секунды. Снейп выглядел неважно, мягко говоря. Отросшие за полтора года до лопаток волосы делали и без того худое лицо еще более изможденным. С припухших от недавнего занятия губ вниз по подбородку тянулась длинная вязкая нитка спермы, пустые черные глаза не выражали абсолютно ничего. Об испытываемых им эмоциях можно было лишь догадываться по резче обозначившейся за это время поперечной морщинке между угольно-черными бровями. Следов побоев на лице не было, видимо, Джеймс считал "эстетичный вид" своей игрушки не последним условием для получения удовольствия.

Дата добавления: 2015-11-05