Роберт Хайнлайн. Фрайдэй 26 страница

- Фрэнсис, Фредерик Дж! Выйдите вперед!

- Здесь! - ответил Федерико и прошел мимо меня к столу. Я услышала позади крик:

- Вот она! - резко поставила клетку с Мамой Кошкой на землю и двинулась в сторону горизонта.

Я услышала за собой переполох, но не стала обращать на это внимания. Я всего лишь хотела как можно быстрее удалиться на безопасное расстояние, чтобы меня нельзя было достать из парализующего ружья, установки для запуска липучей веревки или мортирки со слезоточивым газом. Я не могла обогнать радарное ружье или даже пулевую винтовку - но если Пит был прав, их мне не стоило бояться. Я просто продолжала переставлять ноги. Немного правее виднелась деревня, а прямо впереди росли деревья. В данной ситуации заросли казались более подходящим местом; я бежала вперед.

Обернувшись, я увидела, что большинство преследователей осталось позади - не удивительно: я могу пробежать тысячеметровку в две минуты. Но двое, похоже, не отставали и даже, кажется, приближались. Поэтому я притормозила, намереваясь столкнуть их головами или сделать что-нибудь вроде этого.

- Не останавливайся! - хрипло выкрикнул Пит. - Они думают, мы пытаемся поймать тебя.

Я не останавливалась. Вторым бегуном была Шизуко. Моя подруга Тилли.

Как только я вбежала в заросли, и посадочная капсула скрылась из виду, я остановилась, чтобы вырвать. Они нагнали меня; Тилли поддержала мою голову, а потом вытерла мне рот - и попыталась поцеловать меня. Я отвернулась. - Не надо, у меня сейчас должен быть отвратительный вкус. Ты что, улетела с корабля в таком виде? - На ней было трико, в котором она выглядела выше, стройнее, более по-западному и намного женственнее, чем привычная мне моя бывшая "горничная".

- Нет. Я была в строгом кимоно и оби. Я их бросила где-то там. В них нельзя бежать.

Пит раздраженно сказал:

- Кончай трепаться, нам нужно вытащить тебя отсюда. - Он взял меня за волосы, поцеловал. - Кому какое дело, какая ты на вкус? Двинулись!

И мы двинулись, оставаясь в зарослях и удаляясь от посадочной капсулы. Но скоро стало ясно, что Тилли растянула лодыжку, и с каждым шагом она хромала все больше. Пит снова заворчал:

- Когда ты рванула, Тилли была только на середине трапа, ведущего с палубы первого класса. Ей пришлось прыгать, но она неудачно приземлилась. Тил, ты растяпа.

- Это все чертовы японские туфли, они очень неустойчивые. Пит, бери девочку и бегите; легавые ничего мне не сделают.

- Черта с два, - резко сказал Пит. - Мы будем вместе до конца. Правильно, мисс... правильно, Фрайдэй?

- Да, черт побери! "Один за всех, все за одного!" Пит, берись за нее справа, а я буду с этой стороны.

Бег на пяти ногах у нас получался вполне прилично, не быстро, но все же расстояние между нами и преследователями увеличивалось. Через некоторое время Пит захотел посадить ее к себе на закорки. Я остановила всех. - Давайте послушаем.

Погони слышно не было. Ничего, кроме незнакомых звуков незнакомого леса. Крики птиц? Я не была уверена. Это лес был странным смешением знакомого и чужого - трава, которая была не совсем травой, деревья, которые казались перенесенными из другой геологической эпохи, в хлорофилле было много красной краски - или здесь была осень? Холодно ли будет ночью? Учитывая расписание корабля, искать людей в течение ближайших трех дней казалось не очень умной идеей. Мы могли бы протянуть это время без еды и питья - но вдруг будут заморозки?

- Ладно, - сказала я. - На закорках. Но по очереди.

- Фрайдэй! Ты не сможешь нести меня.

- Прошлой ночью я несла Пита. Скажи ей, Пит. Ты думаешь, я не справлюсь с японской куколкой вроде тебя?

- "Японская куколка", как же! Я такая же американка, как и ты.

- Наверное, даже больше. Потому что я не очень. Расскажу позже. Залазь.

Я пронесла ее примерно пятьдесят метров, потом Пит пронес ее метров двести, и так далее, следуя определению "поровну", данному Питом. Примерно через час мы вышли к дороге - просто тропе, проложенной через кустарник, но на ней были видны следы колес и лошадиных подков. Влево дорога удалялась от посадочной капсулы и городка, и мы двинулись в эту сторону. Шизуко шла, опираясь на Пита.

Мы подошли к ферме. Возможно, нам следовало бы спрятаться и оглядеться, но к этому времени я больше хотела пить, чем оставаться в безопасности, и мне хотелось перевязать лодыжку Тилли, прежде чем она стала больше ее головы.

Там была пожилая женщина, седая, очень опрятная и подтянутая, она сидела в кресле-качалке на веранде перед домом и вязала. Когда мы приблизились, она оторвалась от вязания, жестом велела нам подойти к дому. - Я миссис Дундас, - сказала она. Вы с корабля?

- Да, - подтвердила я. - Я Фрайдэй Джонс, это Матильда Джексон и наш друг Пит.

- Пит Робертс, мэм.

- Проходите, садитесь. Вы должны меня извинить, что я не встаю; спина моя уже не та. Вы беженцы, не так ли? Вы сбежали с корабля?

(Надо принимать удар. Но будь готова уклониться.)

- Да.

- Конечно. Примерно половина беглецов попадает сначала к нам. Что ж, судя по утренней радиопередаче, вам нужно будет прятаться по крайней мере три дня. Вы у нас здесь желанные гости, мы будем вам рады. Конечно, вам положено идти сразу в бараки для переселенцев; корабельные власти там до вас не доберутся. Но они могут испортить вам жизнь бесконечными юридическими придирками. Вы сможете решить, что вам делать, после обеда. А сейчас не хотите ли по чашечке чая?

- Да! - согласилась я.

- Хорошо. Малкольм! Эй, Малкольм!

- Что, ма?

- Поставь чайник!

- Что?

- Чайник! - Миссис Дундас повернулась к Тилли.

- Девочка, что у тебя с ногой?

- Кажется, я ее растянула, мэм.

- Несомненно. Ты - тебя зовут "Фрайдэй"? - пойди найди Малкольма, скажи ему, что мне нужен самый большой таз, наполненный колотым льдом. Потом, если хочешь, пока Малкольм будет колоть лед, можешь сделать чай. А вы, сэр - мистер Робертс - вы можете помочь мне выбраться из этого кресла, потому что для ноги бедной девочки нам понадобится еще кое-что. Когда опухоль спадет, нам надо будет ее перевязать. А ты, Матильда - у тебя нет аллергии на аспирин?

- Нет, мэм.

- Ма! Чайник кипит!

- Ты - Фрайдэй - пойди, дорогая.

Я пошла готовить чай. Мое сердце пело.

Прошло двадцать лет. Это по календарю Ботани Бей, но разница небольшая. Эти мемуары основываются на лентах, записанных мной в "Паджаро Сэндс" до того, как умер босс, затем на записках, которые я сделала вскоре после приезда сюда, записках, которые должны были "увековечить свидетельство" - я тогда еще думала, что, возможно, мне придется бороться против высылки с планеты.

Но когда использовать меня для реализации их планов стало невозможно, они потеряли ко мне интерес - логично, потому что я для них была всего лишь ходячим инкубатором. Потом вопрос стал чисто абстрактным, когда Первый Гражданин и Дофинесса были одновременно убиты бомбой, подложенной в их карету.

Эти мемуары следовало бы закончить моим прибытием на Ботани Бей, потому что после этого в моей жизни не было никаких драматических поворотов событий - в конце концов, о чем должна писать мемуары деревенская домохозяйка? Сколько яиц снесли наши куры в прошлом сезоне? Вам это интересно? Мне - да, но вам - нет.

Занятые и счастливые люди не ведут дневников; они слишком заняты жизнью.

Но обработав записи и заметки (и сократив объем материалов на шестьдесят процентов), я заметила некоторые вещи, о которых шла речь и которые еще не были прояснены. Аннулированная карточка "Виза" Дженет - я "погибла" во время взрыва, уничтожившего "Поездку до Эм-Лу". Жорж тщательно все проверил в нижнем Виксберге, и был убежден, что никто не спасся. Тогда он позвонил Дженет и Иену... которые как раз собирались улетать в Австралию, предупрежденные виннипегским агентом босса - поэтому, конечно, Дженет аннулировала свою карточку.

Самое странное во всем этом - как я нашла свою "семью". Но Жорж говорит, что в странно в этом не то, что они здесь, а то, что я здесь. Земля им всем надоела, она разражала их - куда они могли податься? Ботани Бей - это не единственный вариант, но для них это был очевидный выбор. Это хорошая планета, похожая во многом на Землю, какой она была несколько веков назад, - но с современными знаниями и технологиями. Она не настолько примитивна, как Форест, не такая безумно дорогая, как Хальцион или Фидлерз Грин. Они все много потеряли при вынужденном переезде, но у них осталось достаточно средств, чтобы купить билеты третьего класса до Ботани Бей, заплатить взносы компании и иметь стартовый капитал.

(Вы знаете, что здесь, на Ботани Бей, никто не запирает двери - у многих даже нет замков. Mirabile visu!)

Жорж говорит, что единственное совпадение - это что я оказалась с ними на одном корабле - и этого могло не произойти. Они пропустили "Дирак", потом еле успели на "Форвард", и то только потому, что Дженет торопила их, твердо решив путешествовать с ребенком в животе, а не на руках. Но, конечно, если бы они и сели на предыдущий или следующий корабль, я все равно встретила бы их, не планируя этого. Наша планета примерно того же размера, что и Земля, но колония пока еще маленькая, и все живут практически в одном месте, и каждому всегда интересно посмотреть на новых соседей; мы встретились бы обязательно.

Ну а что, если бы мне не предложили эту работу-ловушку? Спрашивать себя "а что, если бы..." можно всегда, но я думаю, что если бы я, как планировала, посетила все планеты на маршруте, с вероятностью где-то пятьдесят процентов я все же оказалась бы на Ботани Бей.

"Вся наша жизнь в руках судьбы", но я не жалуюсь. Мне нравится быть колонисткой-домохозяйкой в 8-группе. Формально это не С-группа, потому что у нас здесь не очень много законов о сексе и браке. Мы ввосьмером и наши дети живем в большом составленном из нескольких частей доме, который спроектировала Дженет, а мы все построили. (Я не столяр-краснодеревщик, но плотник из меня получился просто классный!) Соседи никогда не были назойливы и не задавали нам вопросов о том, кто чьи родители - а если бы они это сделали, Дженет заморозила бы их одним взглядом. Здесь это никого не интересует, детям на Ботани Бей рады; пройдет еще много веков, прежде чем кто-нибудь заговорит о "перенаселении" или "нулевом приросте населения".

Наши соседи не увидят это жизнеописание, потому что единственное, что я собираюсь опубликовать здесь - это переработанное издание моей поваренной книги - хорошей поваренной книги, потому что я выступаю в роли литобработчика двух великих поваров: Дженет и Жоржа, и я добавила некоторые практические советы для молодых домохозяек, которыми я обязана Голди. Поэтому здесь я могу открыто говорить о родственных отношениях. Жорж женился на Матильде, и одновременно Персиваль женился на мне; я думаю, они бросили жребий. Конечно, ребенок во мне подпадал под ту старую поговорку о пробирке и скальпеле - поговорку, которую я ни разу не слышала на Ботани Бей. Может быть, Уэнди унаследовала какие-то черты от бывшей королевской семьи Релма. Но я ни разу не дала ей повода подозревать об этом, и официально ее отец Персиваль. Все, что я точно знаю - это что Уэнди не имеет никаких наследственных дефектов, и Фредди и Жорж говорят, что неприятных рецессивных генов у нее тоже нет. В детстве она вела себя не хуже других, и обычной умеренной порции шлепков было достаточно, чтобы наставить ее на путь истинный. Я думаю, она очень неплохой человек, и это радует меня, потому что она единственное мое дитя, пусть даже она и не родственник мне.

- "... единственное..." Когда я ее родила, я попросила Жоржа ликвидировать мою стерильность. Они с Фредди осмотрели меня и сказали, что это можно сделать... на Земле. Не в Нью-Брисбене. А здесь это будет невозможно еще много лет. Таким образом, вопрос был закрыт - и я даже почувствовала некоторое облегчение. Я это сделала один раз; делать это еще раз я потребности не испытывала. У нас под ногами ползают дети, щенки и котята; и детям, как и котятам, не обязательно быть рожденными мной. Ребенок есть ребенок, и у Тилли они хорошо получаются, как и у Дженет и Бетти.

И Уэнди. Если бы это не было абсурдным, я бы предположила, что она унаследовала свою сексуальность от матери - то есть, от меня. Ей не исполнилось еще четырнадцати, когда она, придя домой, впервые сказала: "Ма, кажется, я беременна." Я сказала ей: "Не надо предполагать, дорогая. Пойди к дяде Фредди, пусть он сделает тебе анализ."

Она объявила о результате за обедом, который превратился в праздник, потому что, по старой традиции, беременность женщины в нашей семье - это повод для радости и веселья. Итак, первый раз мы отмечали беременность Уэнди, когда ей было четырнадцать, потом когда ей было шестнадцать, потом - восемнадцать, а последний раз - всего неделю назад. Я рада, что она делала между ними достаточно большие перерывы, потому что я растила их, всех, кроме последнего; ради него она вышла замуж. Так что я никогда не испытывала недостатка в детях, которых нужно воспитывать, даже если бы у нас в доме не было четырех - а теперь пяти, нет, шести - матерей.

У первого ребенка Матильды первоклассный отец - великолепная порода. Доктор Джерри Мэдсен. Так она мне сказала. И мне кажется, что так оно и есть. Дело вот в чем: ее бывший хозяин как раз ликвидировал ее стерильность, намереваясь получить от нее потомство, когда у него появилась возможность продать ее для четырехмесячной высокооплачиваемой работы. И она стала "Шизуко", с застенчивой улыбкой и скромным поклоном, и стала следить за моим поведением - но получилось наоборот, я, сама того не желая, следила за ее поведением. О, если бы она попыталась, она бы смогла устроить себе немного ночной жизни в дневное время... но дело в том, что почти двадцать четыре часа почти ежедневно она проводила в каюте ББ, чтобы не пропустить моего прихода.

Так когда же? В единственный раз, когда это могло случиться. Пока я, полузамерзшая, съежившись лежала с Персивалем под турбогенератором, моя "горничная" спала с моим врачом. Так что у этого молодого человека отличные родители! Шутка: Джерри сейчас живет в Нью-Брисбене со своей замечательной женой Дайан - но Тилли не дала ему повода подозревать, что в нашем доме живет его сын. Это еще одно "потрясающее совпадение"? Я так не думаю. Врач здесь одна из не требующих стартового взноса профессий; Джерри хотел жениться и бросить космические полеты - а станет ли кто-нибудь селиться на Земле, если у него была возможность осмотреть колонии?

Почти вся наша семья ходит сейчас к Джерри; он хороший врач. Да, у нас в семье есть два доктора медицины, но они никогда не практиковали; они были генными инженерами, биологами-экспериментаторами - а теперь они фермеры.

Дженет тоже знает, кто отцы ее первого ребенка - оба ее тогдашних мужа, Иен и Жорж. Почему оба? Потому что она так захотела, а ее причуды сделаны из стали. Я слышала несколько версий, но я уверена, что она не выбирала между ними, собираясь родить первого ребенка.

Первенец Бетти почти наверняка не сделан искусственно и мог бы быть законнорожденным. Но Бетти так ненавидит законы, что она скорее заставила бы вас поверить, что она залетела в групповухе на балу-маскараде. Нью-Брисбен - очень тихое место, но в доме, где живет Бетти Фрэнсис, никогда не будет скучно.

Вы, возможно, знаете о возвращении Черной Смерти больше, чем я. Глория приписывает честь спасения Луна-Сити моему предупреждению, но эта честь принадлежит скорее боссу - моя карьера пророчицы была очень короткой.

Чума не вышла за пределы Земли; это наверняка было результатом действий босса... хотя однажды, в критический момент, Нью-Брисбен передал, что посадочной капсуле нельзя приземляться, пока ее не разгерметизируют, а потом накачают воздух снова. Конечно же, при такой обработке погибли крысы и мыши - и блохи. Их капитан перестал требовать возмещения дополнительных расходов, как только это выяснилось.

Стартовые взносы: почта от Ботани Бей до Земли/Луны идет от четырех до восьми месяцев - неплохо для ста сорока световых лет. (Я слышала однажды, как одна туристка спросила, почему мы не используем радио?) Глория заплатила колонии за меня с максимально возможной скоростью и щедро снабдила меня деньгами - завещание босса давало ей некоторую свободу действий. Она не стала посылать сюда золото, это было сделано переводом на счет колонии в Луна-Сити, с которого оплачиваются поставки на Ботани Бей сельскохозяйственной техники и другого оборудования.

Но у Пита было немного сбережений на Земле, а Тилли, полурабыня, вообще ничего не имела. У меня все еще оставалась небольшая часть выигрыша в лотерею, все мое выходное пособие и даже несколько акций. Это избавило моих друзей от долгов - наша колония никогда не выдает беглецов... но им могли бы потребоваться годы, чтобы выплатить свой взнос колонии.

Они попытались отказаться. Но я была настойчивее. Дело не только в том, что мы - одна семья, без помощи Персиваля и Матильды меня почти наверняка схватили бы и отвезли на Релм - где я бы погибла. Но они все равно хотели платить мне.

Мы пришли к компромиссу. Их выплаты и какие-то суммы от всех нас стали основой Фонда имени Эйзы Хантера "Отпусти хлеб твой по водам", целью которого является помощь беглецам или просто новым переселенцам.

Я больше не думаю о своем необычном и кое-где даже постыдном происхождении. "Чтобы родить человеческого ребенка, нужна человеческая мать" - сказал мне давным-давно Жорж. Это правда, и доказательство этому - моя Уэнди. Я человек, и я здесь своя!

Я думаю, это все, о чем только можно мечтать. Быть своей. Быть среди людей.

А теперь посмотрите, своя ли я здесь: на прошлой неделе я пыталась понять, почему мне так не хватает времени. Я секретарь Городского Совета. Я председатель программы Ассоциации родителей и учителей. Я командир отряда девочек-скаутов Нью-Тувумба. Я бывший президент Клуба садоводов, и я член комитета планирования общественного колледжа, который мы собираемся основать. Да, я здесь своя.

Дата добавления: 2015-11-05