Битва за сохранение сознания еще даже не успела начаться, а уже была проиграна. И хотя это поражение оказалось не самым страшным, оно все равно не прошло без последствий. Первую минуту Матиас просто

Битва за сохранение сознания еще даже не успела начаться, а уже была проиграна. И хотя это поражение оказалось не самым страшным, оно все равно не прошло без последствий. Первую минуту Матиас просто лежал без движений, смотрел в потолок, очень редко моргал и не предпринимал абсолютно никаких действий. Все это время он словно вообще не понимал, что уже пришел в себя. Когда его глаза прошлись по всем неровностям потолка, он вдруг опомнился и впервые задумался над тем положением, в котором оказался. Так он познакомился со своей главной проблемой, в роли которой выступал огромный провал в памяти, начинавшийся с места его похищения и тянувшийся вплоть до описываемой минуты. Из-за этого провала все попытки вернуться в прошлое оказывались бесполезными. Пытаясь вспомнить хоть что-то, он терпел неудачу за неудачей и в результате каждой из них неизбежно проваливался в бесконечную темноту. От этого пустого занятия его спас систематический писк, который беспокоил его сонный слух с самого пробуждения, но прежде никак не мог привлечь к себе достойную порцию внимания. Не зная обстоятельств состояния своего здоровья, Матиас поостерегся резких движений и осторожно повернул голову на надоедливый звук, в результате чего его обленившийся мозг сразу получил огромный массив новой информации.

Белая комната была лишена мелких деталей, все в ней легко поддавалось расчету и имело простейшую форму. Устроена она была таким образом для того, чтобы не шокировать ее посетителей и делать их восстановление как можно более спокойным. Впрочем, для проявления первых признаков волнения Матиасу хватило и этой нарочитой бедности. Возле его койки стоял громоздкий больничный аппарат, который без устали регистрировал показатели жизнедеятельности доверенного ему пациента. Помимо занятого места в комнате находилась еще пара таких же кроватей. Вся разница была в том, что они были пусты и аккуратно застелены.

Пересчитав самую крупную мебель, Матиас немного успокоился и продолжил изучение комнаты уже гораздо увереннее. Так, например, он подробно рассмотрел раздвинутую в углу ширму, запомнил местоположение нескольких стульев, но едва не упустил из виду девушку в белом халате, которая что-то записывала в свою тетрадь, склонившись над единственным в своем роде столом. Словно почувствовав чужой взгляд, она резко обернулась в его сторону, и ее белые волосы быстро скользнули по плечу. От неожиданности Матиас снова забыл анализировать свои действия и бездумно уставился в задумчивые глаза, которые робко выглядывали из-под плотной челки. Однако же интерес этот оказался односторонним. Засвидетельствовав пробуждение пациента, девушка столь же спешно отвернулась назад и принялась вписывать очередные заметки, упорно делая вид, что все шло своим чередом и не требовало каких-либо непременных пояснений. Последствия этого безразличия проявились мгновенно. Матиас кристально ясно почувствовал всю тяжесть неприятной ситуации и попытался встать.

- Не шевелитесь! - скомандовала девушка и снова обернулась, держа в руках шприц с тонкой, почти незаметной иглой. – Вы ведь не хотите, чтобы я ошиблась с местом входа в необходимую часть мозга, не так ли? - она приподняла брови, указывая на голову собеседника, но прическа почти полностью скрыла мимический указатель и при этом лишь немного нарушила свой безупречный порядок.

Позабыв о своем прежнем смущении, Матиас медленно поднял руку и дотронулся до головы.

- Что это? – с недоумением в глазах спросил он, без разбора проведя ладонью по безупречно гладкой поверхности, которая была усеяна торчащими из нее металлическими элементами разной величины.

- Это всего лишь платформа, - прозвучал комментарий к не добавившей ясности проверке.

- Алекс, может уже хватит тыкать в нашего гостя своими иголками? – вдруг зазвучал еще один голос, владелец которого вошел в комнату абсолютно незаметно для ее обитателей и только после этого заявил о своем присутствии.

Третий участник разговора был едва ли не единственным, кто хоть как-то руководствовался актуальным сезоном года при выборе своей одежды. Его бритый череп приветливо сиял в свете потолочных ламп, добавляя еще немного радости и без того веселому выражению лица, которое было исчерчено фигурно выбритой бородой. Кисти его рук прятались в карманах широких штанов цвета хаки, а от обоих запястий словно змеи, извиваясь и сплетаясь между собой и толстыми венами, вверх, буквально до самой шеи, ползли татуировки, которые терялись под ярко-красной футболкой без рукавов.

- Ты знаешь, раньше все эти наклонности проявлялись в тебе не так сильно, как сейчас? - не будучи заинтересованным в чьем-либо признании, помимо своего собственного, весельчак радостно усмехнулся и сменил центр тяжести своего внимания. - Ну и? Как там? – он серьезно посмотрел на Матиаса, а затем, приглашая его с собой, поднял глаза к потолку.

- Эй! – недовольно окликнула его девушка. - Если ты действительно до такой степени не в состоянии сдерживать свое любопытство, что даже явился в медицинский отсек, то, по крайней мере, не мешай мне со своими глупостями! – даже при демонстрации откровенной злости ее голос звучал тихо и благозвучно.

- По причине объявления антракта знакомство будет отложено на неизвестный срок, - язвительно согласился так и не успевший представиться человек, выходя из белой комнаты, а Матиас в очередной раз убедился в том, что оказался в самом нелепом положении за всю свою жизнь.

- Где я и что со мной? – быстро спросил он, перекрикивая свои собственные мысли, и еще раз посмотрел по сторонам.

- С вами все в порядке, но о вашем местоположении мне говорить строго запрещено, - девушка шагнула вперед и без каких-либо объяснений своих действий подвела шприц к голове пациента.

- Если со мной все в порядке, то зачем все это? – Матиас отодвинул голову, с недоверием посмотрел на своего лечащего врача и снова попал под влияние больших темных глаз, которые контрастировали не только с прической, но, казалось, были готовы противостоять всему окутанному белизной окружению.

Эти глаза были полны многолетней тоски и заботливо сокрытой печали, которая только-только начинала отражаться на молодом лице, незаметно дополняя его нежные черты. И хотя с первого близкого взгляда Матиас сумел разглядеть и то, и другое, уже через мгновение он лишился возможности читать чужую душу настолько бесследно, что в дальнейшем уже не мог с полной уверенностью поверить в правоту своих прежних скоротечных выводов. И сколько бы он не вглядывался после этого в лицо своей спасительницы, это ничего не меняло.

- Это для того, чтобы вы тоже не смогли ничего рассказать о своем визите сюда, - развивая зрительный контакт, почти угрожающе прошептала Саша, прищурившись, но затем не выдержала последствий своей же храбрости и отвела взгляд. Сделав глубокий вдох, она опустила руку с лекарством, медленно выдохнула и зажмурилась, усиленно что-то вспоминая.

Все это время Матиас продолжал внимательно ловить все ее движения и искать ту самую печаль, которая причудилась ему всего несколько мгновений назад.

- Хорошо! – наконец одобрила свою собственную идею Саша. - Пространственная память человека связана с областью мозга, которая называется «гиппокамп». Но когда человек что-то запоминает... Нет, когда ты запомнишь, - она вдруг замешкалась из-за неожиданного для нее самой перехода к неформальному обращению, все также самостоятельно выписала себе пару штрафных санкций, после чего снова продолжила мысль: «Когда вы запомните здешнюю обстановку, вся ваша память с описанием нашей базы переместится в другую часть мозга».

Матиас слушал пояснение, о котором сам же и попросил, но никак не мог уловить суть описания работы главной человеческой тайны.

- А это вещество заблокирует перемещение этих данных в вашей голове, - уверенно продолжил женский голос. – Таким образом, когда вы попытаетесь вспомнить что-либо об устройстве этого места, - девушка приложила к подбородку миниатюрный кулачок и немного нахмурилась. – Например, под жестокими пытками, то даже при всем желании ваш мозг не сможет обнаружить информацию там, где она должна быть. Фактически вы ничего не забудете и если, - она еще раз исполнила проверенный прием для раздражения фантазии, – Допустим, окажетесь здесь еще раз, то мгновенно восстановите всю картину.

Закончив развернутое объяснение, Саша загадочно посмотрела на слушателя, лицо которого ярко отражало его неспособность к восприятию озвученной информации, и тоже нахмурилась, размышляя о том, что бы еще ей предпринять для склонения недоверчивого гостя к сотрудничеству.

- Я не знаю, как еще проще можно это объяснить, - отчаялась, было, она.

- Все нормально, - опроверг свою кажущуюся несогласием задумчивость Матиас, – Я не против того, о чем ты рассказала.

Девушка встретила долгожданное согласие с очаровательной, но мимолетной улыбкой и поспешила к месту проведения интригующего действия.

- Вы готовы? – серьезным голосом спросила она и ввела иглу в одну из плотно прилегавших к голове форм.

- Да! - мужественно отозвался Матиас и приготовился к пугающей операции.

- Не переживайте по поводу последствий, - успокоила еще раз Саша, возвращаясь к столу, за которым она стойко дожидалась пробуждения своего пациента, – Эффект продлится не дольше суток, а потом все проблемы с запоминанием останутся в прошлом.

Вместе с новой порцией химических веществ у Матиаса в голове растеклось оскорбительное чувство неоправданного беспокойства.

Отложив шприц на стол, Саша вернулась к своему подопытному образцу и сняла с его головы зловещую платформу, предназначавшуюся для исключительно точных операций на головном мозге.

- Вот и все, - с веселой интонацией сказала она и снова адресовала Матиасу вопросительный взгляд, словно ожидая от него каких-то очевидных действий.

- Можно подниматься!

Выполняя очередную команду, Матиас, возможно, даже излишне аккуратно перевел корпус в вертикальное положение, но, к своему необычайному удивлению, не усмотрел в этом движение особого дискомфорта.

- А что касается этого, - Саша шагнула навстречу сидевшему на кровати пациенту, но вдруг замерла и прижала руки к груди. – Было бы неплохо сменить бинты, - словно спрашивая разрешения, она нерешительно выпрямила указательный палец правой руки и указала на плотный белый корсет, который вынуждал Матиаса сохранять идеально вертикальное положение корпуса.

За перевязкой он продолжал испытывать странные ощущения. Все это время ему казалось, словно это происходило не с ним, либо же он был каким-то другим человеком. За несколько минут, которые потребовались для разматывания бинтов, он даже успел подумать о том, что, возможно, он каким-то образом оказался жертвой неизвестного эксперимента по перемещению разума. Так как воспоминания о прошлом возвращались к нему строго порционально, на первый взгляд эта теория показалась ему вполне убедительной, но обдумав ее несколько раз, он кардинально сменил точку своего зрения и уже окончательно заключил, что вся эта неторопливость памяти лишь уберегала его нервную систему от каких-либо потрясений, которые непременно могли последовать при жадном пролистывании целой жизни.

- Вот и все, - девушка сняла последний слой повязки и внимательно посмотрела на место ранения. – Похоже, что процесс восстановления мягких тканей проходит без осложнений. Вам очень повезло, что пуля не попала в костные структуры. Осколки от ребер или лопатки могли в значительной степени ухудшить и без того крайне опасную ситуацию.

В ответ на информационный раздражитель у Матиаса перед глазами запустилось ускоренное воспроизведение обрывистых картин побега, и он посмотрел вниз точно так же, как и тогда, когда получил смертельное ранение. Он готовился увидеть нечто крайне неприятное, но все оказалось совсем не так, как он себе представлял. Его правая грудная мышца была украшена большим кровоподтеком, в середине которого располагалось небольшое, уже почти затянувшееся выходное отверстие от пули. В остальном все было так же, как и прежде.

- Как такое возможно? – его окатило дрожью и пришедшим с ней чувством необычайной спешки. Требуя ответов, он со страхом в глазах посмотрел на Сашу и вымолвил почти в отчаянии: «Сколько недель я был без сознания?»

- Не больше двенадцати часов, - смущенно ответила девушка и вежливо убрала со своих плечей руки взволнованного пациента. - Сейчас глубокая ночь и я отчего-то уверенна, что спешить вам в конкретный момент абсолютно некуда. А теперь будьте добры, посидите спокойно.

Спровоцировав столкновение между крайне убедительными ответами и столь же сильными сомнениями, Матиас, однако, не сумел выявить явного победителя и, виновато опустив голову, повернулся боком к врачу. Весь его внешний вид представлял крайнюю растерянность.

- Так действует тиксотропный гель, - тихо заговорила Саша, объясняя необычное состояние еще совсем свежего ранения. – Его вязкость зависит от механического воздействия, которому он подвергается. Поэтому он очень хорошо подходит для транспортировки лекарств и клеток к поврежденным тканям, - она неспешно проводила очередную лекцию и без каких либо затруднений продолжала перевязку. - Такие гели становятся жидкими от давления поршня в шприце, благодаря чему легко вводятся в организм, где снова затвердевают, - так юный лектор поставил точку в последнем предложении, а доктор тем временем завязал последний узел.

Словно пытаясь почерпнуть из ранения какую-то информацию, Матиас прикоснулся к груди, но ничего не вспомнил. Воспоминания не спешили к нему так же стремительно, как он к ним взывал.

- Вашу одежду пришлось выбросить, она была вся в крови, да и вообще имела весьма печальный вид, - Саша собиралась добавить что-то еще, но резко замолчала под силой чужого пугающего взгляда, который не нес в себе ничего, кроме обвинений.

- И плащ? – не желая верить своим ушам, грозно протянул Матиас, не уделяя никакого внимания тому, какая реакция могла выступить навстречу понятному лишь ему одному возмущению.

- А что? Там было что-то важное? – сопереживающее поинтересовалась Саша. – Все, что было в карманах, забрал Кей.

Приняв укор логичного непонимания, Матиас прогнал назойливую растерянность и отрицательно покачал рукой уже без слов.

- Все хорошо? – виновато спросила захваченная чужим волнением девушка.

- Да, наверное, - в попытке вернуть контроль над своими чувствами Матиас старательно протер глаза, затем сгреб одежду, которая висела на краю его кровати, и двинулся к выходу из медицинского кабинета.

Так и не получив никакой благодарности, Саша с грустью посмотрела вслед спасенной ею жизни и задумчиво опустилась за стол.

Дата добавления: 2015-11-04