Маггл никогда не догадался бы, что за обшарпанными дверьми заброшенной лавки старьевщика на окраине Лондона скрывается набирающий популярность магический паб «Элизиум».

Маггл никогда не догадался бы, что за обшарпанными дверьми заброшенной лавки старьевщика на окраине Лондона скрывается набирающий популярность магический паб «Элизиум».

Гермиона была наслышана об этом месте, вот только никак не решалась туда заглянуть. Впитанный чуть ли не с молоком матери принцип, что пьют только бездельники и неудачники, не позволял девушке переступить порог этого заведения. Снова и снова она проходила мимо заколоченных витрин лавки, с тоской смотрела на потрескавшуюся белую краску двери, покосившуюся табличку «закрыто», мысленно уверяя себя, что нет у нее веских причин для посещения подобных заведений, да и некогда, Мерлин, ей вечно некогда! Она же не из тех, кто просиживает вечера в барах и пабах, потягивая коктейли и одаривая томными взглядами каждого второго мужчину; Гермиона даже не неудачница, ведь подающая надежды двадцатилетняя сотрудница отдела магического правопорядка слыла успешной, но вечно занятой девушкой с большим количеством ухажеров и холодным, неприступным сердцем.

Если бы все знали, что её якобы неприступное сердце давно уже захвачено в плен пепельно-серых глаз Драко Малфоя, то что бы сказали? Что ей следует поскорее выбросить из головы мысли о нем, записать их на бумагу и сжечь, развеять по ветру; или выйти на пустырь и кричать до хрипоты, до боли в горле, до слез, пока не растворятся все истеричные слова её любви к нему в воздухе, унося с собой это чувство; или дать шанс другому парню, позволить ему заменить образ светловолосого слизеринца на себя, а самой попытаться стать счастливой с синицей в руках и позабыть величавого журавля в небе.

А если бы они узнали, что магглорожденная Гермиона Грейнджер - самая умная ведьма столетия, преданная подруга Гарри Поттера и противница режима Волдеморта - потеряла невинность в семнадцать лет с этим самым Малфоем? Человеком, чуть не убившем Дамблдора, самым юным приспешником Волдеморта, вечно недовольным, заносчивым, но, черт, таким красивым парнем? Гермиона часто пыталась представить реакцию своих друзей и знакомых на такую пикантную подробность её жизни. Если коротко – резко отрицательная.

А если бы стало известно, что связь их протянулась сквозь года кожаным шнуром корсетов (Драко едва ли не сходил с ума, когда обнаруживал, что тело Грейнджер плотно облегает эта деталь одежды), что стало бы с Гермионой? Она вряд ли была бы примером подражания сотен молоденьких ведьм, и это как минимум.

За три года их неправильных, порочных отношений она полюбила его настолько сильно, что никого другого не могла представить рядом с собой. Не было даже пресловутого образа идеального мужчины, его давно заменил слизеринец с холодными, как жидкий азот, глазами.

*****

Белесая дверь отворилась, пропуская девушку в полутемное помещение. «Элизиум» понравился ей с первого взгляда: интерьер, выдержанный в бежевых и коричневых тонах, радовал глаз плавностью линий, из многочисленных ламп струился мягкий свет, создавая атмосферу уюта, внушая чувство покоя и безопасности. Стук каблуков Гермионы приглушался ковролином, поэтому создавалось ощущение, что она движется совершенно бесшумно. Девушка прошла к барной стойке, искренне сожалея, что выбрала «Элизиум» для грусти. В такой обстановке наслаждаться бы обществом любимого человека, распивая шестилетний кальвадос, да тихо радоваться очередному успеху на работе… Жаль, что теперь «Элизиум» навеки окутан для нее ореолом печали и разочарования.

Гермиона неуклюже забралась на высокий стул, заказала рюмку кальвадоса и уронила голову на руки. Сложно описать тот хаос, который царил в её душе последнюю пару часов, а выговориться, хоть с кем-то поделиться своей трагедией хотелось. Она нуждалась в слушателе сильнее, чем любой наркоман в дозе героина. Ей необходимо было проанализировать ситуацию, а для этого нужно упорядочить мысли, которые буйствовали, как Северное море во время шторма.

С тихим стуком опустилась перед ней изящная рюмка, в воздухе тут же разлился приятный яблочный аромат; Гермиона подняла голову и, чуть щурясь, уставилась на янтарную жидкость.

- У вас тушь немного размазалась, - равнодушно произнесла девушка-бармен, протирая белоснежной тканью бокал для виски.

Гермиона залпом осушила рюмку, с удовольствием смакуя послевкусие яблок и жареного миндаля.

- «Berneroy XO»*, если я не ошибаюсь, - она сидела, запрокинув голову, и изо всех сил сдерживала слезы.

- Да, именно он. Вы – кавист**? – бармен закончила протирать бокал и теперь стояла, облокотившись о стойку. В её голосе Гермиона уловила интерес к собственной персоне.

- Повторите, пожалуйста. Нет, я не кавист… Шестилетний «Бернеруа» – любимый кальвадос моего… - речь Гермионы прервалась всхлипом. Она не сдержалась, грязные от туши слезы покатились по бархатной коже щек, и Грейнджер опять уронила голову на руки. Грудная клетка её заходила ходуном, а громкие всхлипы начали привлекать внимание остальных посетителей «Элизиума». Девушка-бармен быстро наполнила рюмку новой порцией яблочного бренди, потрогала Гермиону за плечо и, когда та подняла голову, вложила рюмку ей в руки.

- Вашего молодого человека?

- Он им и не был. Мерлин, я не знаю, кто он для меня, - слова её были едва различимы от непрекращающихся рыданий, - что он наделал, Моргана, что же он наделал…

Девушка-бармен поправила бейдж на фартуке и вздохнула. Сколько такого она уже видела, а сколько историй слышала? Еще несколько лет (если не месяцев) работы барменом, и она вполне сможет организовать собственный кабинет психологической помощи.

- Если вам хочется выговориться, я выслушаю, - мягко произнесла она, протягивая Грейнджер салфетку, - пока посетителей мало.

Гермиона поставила рюмку на стол, приняла от бармена салфетку и промокнула ею щеки.

- Мне очень неловко, но я не могу ни с кем из друзей поделиться этим…

И Грейнджер словно прорвало. Она рассказала незнакомой девушке все, начиная их с Малфоем первым неловким поцелуем накануне убийства Дамблдора, и заканчивая последней тревожной новостью, превратившей внутренний мир Гермионы Грейнджер в развалины Карфагена***.

А узнала Гермиона пару часов назад то, что нынешняя девушка Драко Малфоя беременна. Это было лишь неподтвержденной сплетней, ведь стало известно, что с нею Малфой расстался, но множество общих знакомых говорили, что неспроста девица эта поправилась, и вообще, Малфой собирался жениться на ней, но потом отчего-то изменил свое решение. Новость сбила Грейнджер с толку. Признаться честно, когда она узнала о разрыве Драко с его девушкой, в душе её золотистым хвостом кометы блеснула надежда на его возвращение, ведь все было так хорошо до появления этой дамы в их жизни. Пусть тайно, но они были вместе, и плевала Грейнджер на то, что на его левом предплечье красуется ужасная метка, а на правом запястье – татуировка заключенного, отсидевшего в Азкабане один год (избежать заключения ему так и не удалось). Ей было все равно: она любила его любым.

Гермиона ждала от него весточки каждый день, но сейчас – особенно, и тут ей сообщают такие предположения о состоянии бывшей Малфоя. Это подорвало самообладание бывшей гриффиндорки, и она ушла с работы на несколько часов раньше, трансгрессировала прямо к «Элизиуму», даже не заскочив домой, чтобы сменить одежду, и теперь изливала душу незнакомке в кремовом фартуке бармена.

- Я не знаю, как дальше жить, - севшим, охрипшим голосом проговорила Гермиона, промокая влажные от слез щеки салфеткой, - понимаете?

- Вы бы сходили в уборную, умылись, - невпопад посоветовала девушка-бармен, - а потом мы продолжим разговор, хорошо? Я пока обслужу гостя, - на пороге «Элизиума» появился светловолосый парень, как-то уж слишком подходящий под описание загадочного сердцееда посетительницы их заведения.

Гермиона сидела к вошедшему спиной, потому его и не видела. Она соскользнула со стула, держась за барную стойку, и, пошатываясь, побрела в женский туалет.

*****

Холодная вода смыла с кожи потеки черной туши и соль слез; Гермиона привела себя в порядок настолько, насколько это можно было сделать в её положении, не прибегая к помощи косметики и расчески. Она оправила строгую юбку цвета корицы, расстегнула пару верхних пуговиц на рубашке и вышла из уборной.

Рот Гермионы приоткрылся от удивления, когда она увидела, кто сидел за барной стойкой. Ему всегда шли рубашки, особенно темные – они отлично гармонировали со светлыми, платиновыми**** волосами и просто неописуемо подчеркивали его мускулатуру. Появилось дикое желание бежать из «Элизиума», перебиваемое более сильным – подойти. Выяснить все из первых уст. Позволить пронзительным глазам заморозить её, потерять перед ним в дар речи (в который раз!) и вдыхать, жадно пить запах жареного миндаля и яблок – от Драко Малфоя всегда едва ощутимо пахло шестилетним кальвадосом…

Она хотела сделать шаг, но будто окоченела, волнение сковало мышцы, кроме сердечной: она-то сокращалась так быстро, что Грейнджер казалось, будто её сердце стучит где-то в горле. Гермиона облизнула пересохшие губы, и в этот момент Малфой повернул голову в её сторону.

Он буквально впился в нее взглядом. Кожу начало покалывать, будто кто-то стрелял в нее крошечными стрелами. Ни один мускул на лице Драко не дрогнул, но долю секунды в его взгляде читалось… облегчение? Радость? Гермиона не разобрала.

На ватных ногах Грейнджер подошла к барной стойке, попыталась влезть на высокий стул, и непременно упала бы, если бы он не схватил её за локоть.

- Ты не меняешься, - он улыбнулся несколько виновато, поспешно убрал пальцы с её руки, - привет… Гермиона.

- Здравствуй, Драко.

Гермиона взяла в руки полную рюмку кальвадоса, поднесла её к губам. Так и не отпив, поставила обратно на стол. Желудок скрутил спазм, сердце бешено колотилось – какой ей сейчас алкоголь? Чтобы вырвать прямо на лакированную поверхность барной стойки?

Малфой, напротив, залпом осушил свою рюмку.

- «Бернеруа» здесь прямо как во Франции… Тоже его пьешь?

Грейнджер только кивнула. Мерлин, она столько раз рисовала в голове картины, писала сценарии их встречи, планировала, как будет держаться с ним: даст ли сразу понять, что безумно хочет ЕГО возвращения, или же станет вести себя нарочито-холодно; будет больше молчать, или станет расспрашивать его о жизни; оттолкнет ли его, если он проявит инициативу, или же сама бросится к нему на шею.

На деле она просто сидела, изучая янтарную жидкость в своей рюмке, чувствовала тепло, исходящее от его тела, и понятия не имела о том, что делать дальше.

Её выручил Драко.

- Я с девушкой расстался.

- Поздравляю. Слышала, она беременна, - как можно равнодушнее произнесла Гермиона, обводя кончиком пальца золотистый ободок рюмки.

- Нет, это сплетни. Ну, она, вероятно, хотела бы, чтобы так было. Она много чего хотела вообще. Я больше не хочу этого.

- Вообще? – тупо переспросила Гермиона.

- С ней конкретно – не хочу.

Он слез со своего стула, достал из кармана пачку сигарет.

- Сходишь со мной покурить? Как в старые добрые, - Драко криво усмехнулся, подавая ей руку. Поколебавшись секунду, Гермиона вложила свои пальцы в его ладонь и соскочила с табурета.

Они прошли по залу «Элизиума», держась за руки. Просто Малфой так и не выпустил её пальцев после того, как помог слезть. Грейнджер чувствовала, как он сжимает её фаланги, и понимала, как ей не хватало этого. Простой жест – взять за руку человека – был для нее значимее и показательнее, чем самый нежный секс, который у них был. Гермионе было абсолютно плевать на то, куда он ведет её, главное – не выпускает руки.

Малфой завел её в уборную, и тут ему пришлось выпустить пальцы Гермионы из своих, чтобы достать из пачки сигарету и закурить. Она стояла на расстоянии вытянутой руки от него, наблюдая за тем, как он затягивается.

- Как у тебя дела? – выпуская струйку дыма в потолок, спросил он, - встречаешься с кем-нибудь?

- Нет, - прошелестела Гермиона, опустив глаза в пол, - я просто... я…

«Сломалась», - мысленно заключила девушка, потому что в следующую секунду она преодолела расстояние между ними и обвила руками его шею. Малфой будто бы ждал этого. Он швырнул в раковину сигарету, так и не докурив её даже до половины; прижал Гермиону к себе, осыпая её лицо поцелуями, жадно и, наверное, сильнее, чем следовало бы, сжимая её плечи, развернулся на сто восемьдесят градусов, толкая Грейнджер к стене. Прохладный кафель коснулся её скрытых хлопком рубашки лопаток; они замерли, глядя друг другу в глаза. Парень нежно провел ладонью по её лицу, рассыпая по её коже мурашки каждым прикосновением.

- Стесняешься, Грейнджер? – на его губах появилась улыбка – та самая, так любимая Гермионой улыбка.

- С чего ты взял?

- Ты покраснела, sweeties*****, - он не дал ей ответить. Приник к её губам, вжимая Гермиону в стену, сметая жалкие остатки своего и её самообладания. Девушка провела ладонями по его груди, нашла пуговицы рубашки и принялась расстегивать их. Руки дрожали, пальцы плохо слушались, хотелось плюнуть на все и просто рвануть приятную на ощупь ткань, чтобы пуговицы посыпались по кафельному полу, отбивая звонкую дробь, но Гермиона сдержалась, ведь в голове еще сидела мысль о том, где они находятся. Наконец, бывшая гриффиндорка коснулась руками его пресса, с удовольствием отмечая, как напрягаются мышцы Драко от каждого её прикосновения.

А вот он с её одеждой особо церемониться не стал. Проложил дорожку поцелуев по её подбородку и шее к мочке уха, задирая узкую юбку девушки и в буквальном смысле срывая с нее трусики. Гермиона издала стон, когда он накрыл её промежность ладонью и начал ласкать девушку двумя пальцами.

- Блять, как я соскучился, Грейнджер, - второй рукой он пытался расстегнуть пуговицы на рубашке Гермионы, но быстро бросил эту затею, пойдя более простым путем: Драко смял ткань в кулаке и резко дернул на себя. Послышался треск разрываемой ткани, а затем и громкий стон Грейнджер, когда Малфой легонько прикусил её сосок.

- Сам виноват…

- Знаю, - Драко сильно сжал рукой её бедро, - потом поговорим, Гермиона, - его голос сорвался на фальцет: он и не заметил, когда она успела расстегнуть его брюки, и теперь поглаживала его член, проводя пальцами по всей длине ствола. Малфой впился в её губы, сминая, кусая их.

- Грейнджер, больше не могу терпеть, - он приподнял девушку, вжал её в стену своим телом и вошел в нее. Гермиона издала протяжный стон, а Драко с удивлением понял, что у Грейнджер, вероятно, после него не было никого. Иначе, почему она казалась ему такой узкой?

«Может, потому что ты полгода спал с разъебанной шлюхой, по сравнению с которой нормальные девушки – почти девственницы?»

Он начал медленно двигаться, постепенно наращивая темп, ловя стоны Гермионы. Она выгибалась ему навстречу, и поза была жутко неудобной, но какой же мелочью это казалось сейчас!

Он шептал её имя, рассыпая по лицу, шее, плечам девушки поцелуи, и сводил Гермиону с ума каждым своим движением и прикосновением. Грейнджер охватила дрожь, она впилась короткими ногтями в его плечи, оставляя на коже Малфоя отметины-полумесяцы. Толчки парня стали хаотичными, он чувствовал, как беспорядочно сокращаются мышцы девушки, и излился в Гермиону, прикусив кожу на её плече.

Как и раньше, он не дотерпел совсем чуть-чуть, пришлось доводить бывшую гриффиндорку до оргазма пальцами. Девушка глухо вскрикнула и обмякла в его руках.

С минуту они стояли, восстанавливая дыхание.

- И что теперь? – прохрипела Гермиона, заглядывая в его все еще затуманенные страстью глаза.

- Продолжим мириться в более приватном месте и позе поудобнее.

Гермиона уткнулась носом в его плечо, смаргивая такие ненужные сейчас слезы. Впервые за полгода она плакала от призрачного намека на счастье, а не от отчаяния.

*Реальная марка кальвадоса

**специалист по элитному алкоголю, занимающийся продажей в специализированных магазинах.

***Карфаген - древний город на территории Туниса, вблизи столицы страны — города Тунис, в составе столичного вилайета Тунис. На протяжении своей истории Карфаген был столицей основанного финикийцами государства Карфаген, одной из крупнейших держав Средиземноморья. После Пунических войн Карфаген был взят и разрушен римлянами, но затем отстроен и являлся важнейшим городом Римской империи в провинции Африка, крупным культурным, а затем и раннехристианским церковным центром. Затем захвачен вандалами и был столицей Вандальского королевства. Но после арабского завоевания вновь пришёл в упадок. В настоящее время Карфаген — пригород тунисской столицы, в котором находятся президентская резиденция и Карфагенский университет.

****Платина и шоколад тут не при чем

*****sweeties – «сладкая», «конфетка».

Дата добавления: 2015-11-04