Глава 10 Волшебство мертво

Глава 10 "Волшебство мертво"

Я блуждал по зеленым просторам, а за мной шел единорог, который, кстати говоря, и вырубил меня. Нет, ну надо же было ударить меня своими копытами? Слава богу, что не сильно, а то так мог и не очнутЬся. А теперь он увязался за мной. Ходит по пятам, как послушный пес.

Мне кажется, или я уже обходил это дерево? И этот куст выглядит знакомым. Блин, хожу по кругу. Я не понимаю. Почему я? Зачем этот Джерард вообще увязался за мной? Ничего бы сейчас не было.

POV Автор

Глупый, глупый Фрэнки. Всегда отталкиваешь тех, кто хочет тебе помочь. Пусть эта помощь иногда может выйти боком, но все же.

Единорог послушно шел за черноволосым парнем. Он боялся. Боялся того, кто ворвался в этот мир, разрушив все, что здесь было, убив почти всех. Белый конь был так рад увидеть своего короля. Но король ли? Нет, создатель. Создатель сего мира, где нет места злу, ненависти, алчности, эгоизму и зависти.

Солнце сильно пекло, но все же терпимо. Небо было девственно голубым, без единой белой полоски. Ярко-зелёная трава как всегда аккуратно подстрижена. Вокруг пейзажи словно с картинки. Горы, родники, прекрасные деревья и цветы, густой лес, красивые дорожки. Все это вместе смотрелось просто восхитительно, вот только Фрэнк настолько свыкся быть человеком, что даже такой красоты уже не видит. Ему просто все равно. Он устал.

Наверное, все ожидали прекрасного замка, как в сказках, но не в этом случае. Сгоревшая трава вместо той режущей глаза зелени; руины вместо прекрасных замков и домов. Ожидали другого? Что ж, сказки на то и сказки. А это жизнь.

Гниль, мухи, плоть, смерть - вот картина, которую лицезрел Фрэнк. Гробовая тишина давит на разум. Не слышно совершенно ничего. И единорога тоже больше не слышно. Где он? Мертв. Земля проклята, и каждый, кто ступит на нее, умрет. Фрэнк - тот самый Бог, которого искал Райнер Мария Рильке* в своем рассказе "Песнь о Правде". Бог присутствует в каждой повести, рассказе. Просто мы никогда не замечаем этого. Зациклены на главных персонажах, сюжете. Но часто не замечаем самого главного. Почему? Наверное, потому, что наша душа слепа. Искалечена и гнила.

Фрэнк слаб. И всегда таким был. Желудок скрутило, в глазах заплясали черные пятна, зрачки расширились. Все, что он ел, вышло в наружу. Горло жгло, царапало, но рвота все еще выходила из организма. Парень держался за живот, а из его глаз лились слезы. Вместе с этой ужасной смесью из его рта бежала кровь. Он блевал кровью погибших на этом поле.

Наконец-то организм выжал все, что только мог. Но боль в глотке от этого только увеличилась. Во рту вкус гнили, от этого Фрэнк обезумел. Все бездыханные тела, которые поедали черви, лежат на его совести. Он знал. Он вспомнил.

Фрэнка трясло, температура подскакивала до сорока двух градусов и тут же снижалась до тридцати пяти. Человек бы сразу скончался, но не он. Он не человек. Он никто. Новый приступ тошноты, но блевать-то нечем. Из рта хлынул поток грязной крови. В кожу будто воткали иголки. Сердце то бешено стучало, то совсем останавливалось.

Знаете, единственный правильный поступок Фрэнка только что случился. Несмотря на всю эту невыносимую боль, он шел. Шел к руинам замка. Шел спотыкаясь, падая, истекая кровью, но шел.

Вот он стоит посреди огромного зала, в противоположном конце которого стоит трон. На троне восседает он сам. Иллюзия. Кожа слезает и опадает с короля - всю эту боль чувствует Фрэнк. Он падает, кричит, плачет. С куска мяса, который восседал на троне, сползли мышечные ткани, а с ними и все остальное. Фрэнк кричит, разрывает одежду на себе. Боль - единственное чувство. Душевная раздирает душу; физическая - рвет тело на части. Царапая ногтями грудь, лицо, руки, Фрэнк плакал. Кровь сочится из неглубоких царапин. Валяясь в луже грязной крови, он рвет волосы на голове, истошно крича. Кости на троне рассыпаются - последняя капля. Звериный рык, который слышен везде, даже на Земле. Фрэнк сходит с ума. Боль непереносима. Он харкает кровью, которая льется уже и из носа, и ушей.

- Джерард... Прости... Я слаб, я глуп, - последние вздохи. Он не может.

Крики заполоняют зал, но голос охрип, и их почти не слышно. Тело слабеет. Вдох. Нет больше тех глаз орехового цвета. Он больше не жив. С лазурных чистых и невинных глаз, как небо в этом мире, на пол со шлепком падает кровавая слеза.

На поле лежат тысячи, миллионы сказочных существ. Их создатель - Фрэнк. Фрэнк Энтони Томас Айеро-младший - создатель магии и волшебства, мечты, веры, надежды и любви.

Джерард не может бросить своего Фрэнки умирать. Он... не может. Любовь - светлое чувство, оно наполняет нас изнутри, делает душу чище. А демонов ломает изнутри. Но Уэю плевать. Он должен помочь Фрэнку во что бы то ни стало.

Беря хрупкое тело на руки, Джерард исчезает. Его маленький и хрупкий мальчик оказался самым худшим кошмаром для демонов, а значит и для него. Плевать. Любовь не имеет границ.

Убирая непослушный локон черных волос за ушко, Джерард целует Фрэнка в лоб, сдерживая себя, чтобы не поцеловать столь желанные губы.

А что если Фрэнк умер? Значит и умрет все то, что он создал. Все те качества. Не будет волшебства. Не будет ничего, кроме ненависти.

- Я больше никогда не приду, если ты, конечно, сам об этом не попросишь.

Сказка умерла.

Глава 11 "Я люблю тебя"

Я лежал на кровати в комнате Билли, пока тот пытался переварить информацию, которой с ним поделился Джерард. Если честно, то Билли Джо принял эту информацию весьма спокойно. Я захотел перевернутся набок, но как только сделал одно-единственное движение, боль сразу же прокатилась через всё тело. Поэтому я лишь повернул голову.

- Итак, значит ты, - Арсмтронг указал пальцем на Джерарда, - демон, который стал ангелом-хранителем моего друга? - в ответ последовал кивок. - Но почему?

Меня, кстати, тоже очень интересовал этот вопрос.

Бледные щеки Джи вмиг стали красновато-розовыми. Стесняется, значит. Но чего тут стесняться? Что ж, узнаю потом, а сейчас меня больше волнует то, что я видел: единорог, поле трупов и я. Как? Как такое возможно?! До сих пор перед глазами мерцает картина: кожа, которая слезает; потом ткани мышц вместе с венами; кости, которые превращаются в пыль. Лучше бы я жил своей обыденной жизнью.

Я отдаленно слышал, что парни еще о чем-то говорили, но мозг не воспринимал ничего. Я видел лишь картинки, которые изображали мою жизнь. Только сейчас я понял, что действительно еще хочу жить; хочу попробовать то, что еще не пробовал. Научиться плавать, прыгнуть с парашютом, влюбится... Господи, я говорю так, будто собрался умирать. Но, знаете, у меня плохое предчувствие насчет моей судьбы.

Хлопок двери выдернул меня из мыслей и оповестил меня о том, что Билли покинул комнату. Я окинул комнату взглядом и понял, что Джерард тоже ушел. Отлично. Теперь мысли съедят мой мозг.

Знаете, что самое ужасное? Ну, конечно, не самое, но это тоже чертовски меня пугает: мне нравится, что Джерард принес меня сюда на руках; что он спасает меня и помогает мне; что он заботится обо мне. Когда он случайно касается моей руки, внутри меня будто что-то взрывается. Это очень странно. Еще меня беспокоит безопасность Билли. А вдруг с ним что-то случится? Нет. Нельзя даже думать о таком! Нельзя!

***

- Фрэнк, вставай. - легонько тряхнув меня за плечо, шепотом сказал Билли Джо. Я хочу спать. Нет, не так. Я хочу заснуть и не проснутся. Я хочу убежать от всего этого. Жаль, что, скорее всего, меня достанут и на том свете.

Немного приоткрыв веки, я принял наполовину сидячую позу. Билли положил мне на ноги поднос, на котором была белая кружка чая и такая же белая тарелка спагетти с вилкой. Я начал кушать, но только потом понял, что нет такой сильной боли, которая была поначалу. Увидев мое удивление, Билли сказал:

- Джерард приходил, когда ты спал, и немного подлечил твое тело, - с неким восторгом говорил мой он. - Но, знаешь, это все равно не укладывается в моей голове. - ну, конечно, не укладывается. Это же... Даже не знаю, какое слово подобрать. Лучше бы не было после смерти ничего. Просто сон. Просто пепел.

- Я сам до сих пор не могу поверить, - с ухмылкой сказал я и принялся доедать свой ужин.

Да, я до сих пор не могу поверить и надеюсь, что это просто дурной сон. Мне не хочется верить в это. Я не могу поверить в это. Просто не хочу... Знаете, настоящая депрессия - это когда ни музыка, ни любимое занятие, ничего не помогает. Тебе просто хочется забиться в темный угол и никогда оттуда не выходить. Хочется провести всю свою жизнь в этом мрачном уголке.

- И да, кстати, завтра ты пойдешь в школу, - в ответ последовало лишь мое недовольное фырканье.

Я прекрасно понимаю, что в школу надо ходить, но нас заставляют учить то, что в будущем многим не пригодится. А еще в школе я ясно понял, что я такой же как и все, обычный. Особенно угнетает школьная форма. Зачем она? Чтобы показать ребенку, что он ничем не отличается от других? Что он не уникален? А потом учителя утверждают нам, что каждый из нас уникален по своему. Это низко и подло. Врать детям, что они не серая масса уродов, хотя на деле доказывать обратное.

- Слушай, Фрэнк, а ты, ну, эм, что ты чувствуешь к Джерарду?

Ох, если бы я знал. Единственное, что приходит мне в голову, это... Благодарность? Хм, не совсем похоже. Интересно, а что он чувствует ко мне? Наверное, ничего. Ни-че-го. В сердце неприятно кольнуло, но я не обратил внимания.

- Я и сам не знаю, Билли.

- Просто понимаешь, он точно к тебе не... - Билли не успел договорить, так как в комнате появился Джи. Как вовремя!

Вот почему он не мог появиться чуть позже? Хотя бы на две секунды! Теперь любопытство просто распирает меня. Что же он хотел сказать? Ведь он видит со стороны все, а я нет. И, может быть, это бы помогло мне разобраться в своих чувствах.

Армстронг вышел, оставив нас одних. Тишина сгущала воздух в комнате. Мысли опять начали заполонять мою голову. В ушах зазвенело, но я не подавал виду. Уэй явился сюда не просто так. Неужели опять что-то случилось? Опять кто-то умер? Или Апокалипсис? Я уже ничему не буду удивляться. Мне кажется, что я видел все. Даже собственную смерть. Пусть и в другом мире. Моем мире.

- Джерард, а почему ты стал моим ангелом-хранителем? - да, самое время задать до боли неловкий для него вопрос. Но именно этот вопрос мучает меня. Именно этот вопрос - ключ к загадке чувств Джерарда.

- Потому что я люблю тебя.

Вдох. Выдох.

Глава 12 "Надпись"

- Молодец, Джерард. Ты все-таки признался ему, - тихий голос Билли разорвал тишину, воцарившуюся в темной комнате, в клочья.

Я переводил взгляд со своего друга на Джерарда и с Джерарда обратно к своему другу. Информация, наверное, только сейчас достигла мозга, и я начал воспринимать её, ибо до меня только дошло признание Уэя. И оно меня не обрадовало. А что? Я должен скакать от радости от того, что мне признался в любви падший ангел, которого я едва ли знаю? Видимо, еще с рождения на мне клеймо, которое так и притягивает проблемы.

Джерард начал заметно нервничать: он то и дело смотрел на Билли умоляющим взглядом своих бездонных зеленых глаз. Армстронг же стоял возле двери и спокойно наблюдал. Что делал я? Сидел на кровати и смотрел на своего ангела-хранителя. Если честно, то у меня геи не вызывают отвращения. И, если бы все это случилось при других обстоятельствах, то я бы дал Джи шанс. Честно.

- Слушайте, давайте вы разберетесь потом? Идемте кушать, - сказал Билли Джо, снова первым разрушив густой туман тишины, и вышел из комнаты. Я даже не мог ничего возразить о том, что он уже приносил мне еды.

***

Я ковырял вилкой в тарелке, поглядывая на Билли. Джерард делал тоже самое, только он сутулился, пытаясь сделаться меньше. Наверное, ему стыдно и обидно. Как и мне. Да, именно. Мне стыдно... и обидно. Я не особо хочу заводить отношения. Я вообще ничего не хочу.

Быстро доев свою порцию, Армстронг вышел, сказав, что нам двоим надо побыть наедине. Псих. И вот уже несколько минут мы сидим молча. И только сейчас я начал смотреть на Джерарда, как на демона.

- Слушай, Джерард, а ты какой ты демон? - озвучил я свой вопрос. Джерард вздрогнул и испуганно посмотрел на меня.

- Зачем тебе это? - в ответ я пожал плечами. - Я искуситель.

Диалог дальше не клеился и мы просто продолжали молча сидеть. Но все это время я разглядывал Уэя. Он действительно был красивым. Но искуситель? Нет, Джи слишком хрупок и нежен. И почему-то сейчас у меня появилось сильное желание защитить его, пригреть. Но я не заслужил. Я его не достоин.

Пока я размышлял, Джерард что-то усердно писал на клочке бумаги, а потом кинул мне его в лоб. Странный жест. Неторопливо разворачивая "клубок" и подозрительно косясь на парня, слушал, как тикают часы. Полностью развернув бумажку и в последний раз посмотрев в сторону Джи, где теперь было пустое пространство, я, затаив дыхание, начал читать:

О словах я своих не жалею,

Лишь сердце больно колит в груди,

Давая о себе знать впервые.

Ведь я не живой, и мое сердце не бьется,

Но ты заставляешь его проснуться.

Знаешь, когда ангелы влюбляются -

Настает весна.

А я же падший, влюбленный изгой.

Могу лишь слезы пролить,

Запачкая кровью белые крылья.

Я не жду от тебя взаимности,

Лишь хочется больше доверия.

Ведь я лишь хочу защитить

От внешнего мира тебя.

Пусть даже за это будет слишком высока цена.

Тишину, стоящую в комнате, прервал громкий визг сзади меня. Когда я обернулся, мой взгляд сразу упал на выцарапанную надпись на стене:

Ее крики в моих ушах все еще звучат

Ее молитвы к Богу за прощением, вызывают рвоту

Ее боль заставляет меня улыбаться

Ее молитвы не убить тебя, были отчаянно смешные.

Глава 13 "Полет"

В моей голове что-то щелкнуло, и я, попутно оттолкнув стул, стоящий передо мной, выбежал из дома. Кровь бурлит в висках, перед глазами все плывет, но ноги сами несут меня домой. Я бежал что есть силы. Легкие горели, в воздухе плясали черные размытые круги. Людей на улице не было совсем.

Ноги уже дрожали, когда в ушах запищала сирена. Я знал, что уже будет поздно.

Я подошёл к желтой ленточке, которой обмотали кордоны: куда можно заходить, а куда - нет, я хотел пролезть под ней, но меня остановила сильная рука полицейского.

- Вам сюда нельзя. - грубым ровным голосом сказал мужчина в идиотских черных очках, которые он носил даже вечером.

- Это моя мать, - на удивление четко сказал, - Дайте пройти.

Мужчина отошел, и я смог пролезть. Возле моего дома стояли машины полиции, скорой помощи, ФБР и органов опеки и попечительства. Я стоял и смотрел на дом, который больше не казался мне родным. Слезы застыли в глазах, а в горле стоял ком. Как бы я ни хотел, чтобы все это оказалось сном, но это правда. Я просто стоял и смотрел сквозь дом, сквозь реальность. Краем глаза я заметил, что ко мне подходит женщина в строгом черном костюме. Ей было все равно на то, что случилось. А зря... Ведь это тоже может настигнуть ее. Это может настигнуть всех.

- Можете пройти со мной? - вежливо, но раздраженно сказала она, выжидающе смотря на меня.

- Можно мне посмотреть? - не обращая внимание на ее вопрос, спросил я о том, что действительно было важно для меня.

- Нет, простите, мы не можем...

Но я прервал ее:

- Пожалуйста... Дайте посмотреть... Она моя мать... Неужели Вы не понимаете?.. - еле сдерживая слезы, тихо проговорил я. Женщина вздохнула, кивнула и пошла в строну скопления машин. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней.

Пока я шел в сторону каталки с телом, покрытым черной тканью, то ощущал разные взгляды на себе: сожалеющие, безэмоциональные и раздраженные. Причем раздраженных было больше.

Когда пришло время снять с тела черное покрывало, мои руки задрожали, а губа предательски дрогнула. Все-таки найдя в себе силы, я откинул черную мантию и слезы сами покатились по щекам.

Моя мать была выжата, словно лимон. Кожа складками сгущалась вокруг выпирающих костей. По всему телу были видны зеленые, синие и фиолетовые вены. На белках глаз полопались все сосуды, отчего они казались красными; зрачок был расширен так, что радужной оболочки не было видно совсем; в измученных глазах больше не было жизни, лишь пустота. Рот открыт в немом крике, а на белых губах засохла бурая кровь, которая, похоже, недавно стекала с носа. Шея была перерезана - глубокий и толстый порез находился посередине шеи. С раны пару часов назад стекала "живая" кровь, а сейчас - лишь почерневшая корочка на мертвой коже. Опустить взгляд ниже шеи у меня не хватило смелости и стойкости.

- Прости, мама... Прошу, прости... - дрожащим, хриплым голосом проговорил я, готовый вот-вот разрыдаться.

"Прощаю, сынок. Прощаю" - тихий шепот обдул мое ухо ледяным дыханием, которое было до боли знакомо. Обернувшись, я никого не увидел. Пусть я не был с мамой в хороших отношениях, но я любил ее. Любил по-своему, так, как никто другой не умеет.

- Прошу прощения, но Вы должны отправиться в приют, - из скорби меня вывел голос мужчины. Ему тоже все равно. Ему, как и другим, плевать. Посмотрел бы я на него, лежала бы его мать на этой каталке, вместо моей.

- Идите все к черту! - громко крикнул я разъяренным тоном, тем самым всполошив всех вокруг. Сметенные взгляды сразу же обрушились на меня, а агенты ФБР сразу же двинулись в мою сторону. Хотят узнать о матери? Пускай идут на хуй!

Грусть и скорбь переросла в ярость и ненависть. Глаза наливались кровью, а в висках пульсировало. Не желая больше здесь находиться, я дал деру, быстро протискиваясь сквозь толпу простых людей, которые пришли поглазеть на новость дня, а точнее вечера. Я слышал, как люди из органов опеки что-то кричали мне в спину, но я не горел желанием их слушать. Они не понимают и не поймут.

Я бежал к своему месту, пролистывая в голове недавние события. И вспоминая свой визит к мистеру Харрисону, я невольно сжал в кулаки. Но он получил свое наказание - теперь его тело заживо съедают личинки. Но... каким бы он ни был, никто такого не заслуживает.

Я бежал долго и быстро, стараясь скрыться от лишних глаз как можно быстрее. Но когда пришлось бежать вверх, а не по ровной дороге, внутри все горело, ноги онемели, а пот каплями стекал с меня. Мне хотелось кубарем скатится вниз, остановиться. Но я шел, бежал, полз. Это единственное место, где сейчас спокойно, где тишина не давит на мозг.

Добравшись до своего места, я уселся на край обрыва и слушал, как волны бились об скалы. Ветер тихо напевал спокойную мелодию, гуляя в моих волосах, сдувая всю боль с меня. Звук того, как волны рассыпаются на миллионы капель успокаивал меня, но заставлял ярость исчезать в песне трав. На его место приходила тоска и скорбь. Слеза медленно скатилась по щеке, глаза немного щипало. Внутри стало так пусто и темно. Тело не чувствует боли - все душе подарило оно. Черная дыра поглотила все чувства, но пустоту не проглотит никто. Все как будто исчезло: и проблемы, и смысл. Нет больше ничего, кроме ветра и моря. Я не жив больше, но я и не умер. Я лишь притворяюсь мертвым.

Теплое прикосновение чей-то руки к моему плечу заставили мое тело покрыться мурашками и вздрогнуть. Я не обернулся, мне все равно кто это.

- Прости... Я не успел... - извиняющийся голос все-таки заставил меня обернуться. Джерард ссутулился, будто на его плечах лежал огромный мешок с камнями. Было видно, что он по-настоящему подавлен и расстроен.

Я встал и обнял парня так сильно, как только мог. Мне нужна поддержка, но не психологов и не социальных работников, а человека, который действительно понимает меня, который чувствовал когда-то тоже самое, что и я. И Джерард был им. Он был тем, кто сможет заполнить пустоту своими эмоциями и чувствами.

Джи немного удивился моим действиям, но обнял в ответ. Я положил голову ему на плечо, и слезы начали скатываться с моих глаз одна за одной, пачкая рубашку парня. Ветер продолжать тихо напевать свою мелодию, а волны пели, пели тихо, но в тоже время громко, яростно, но в тоже время незаметно скулили, прося о помощи. Джерард поглаживал меня по спине и напевал грустную, но красивую мелодию, которую поет лишь ветер вместе с деревьями, цветами и травой, когда вода подпевает им.

- Фрэнки, ты... Ты хочешь полетать? - отстранившись и вытирая слезы с моих щек, сказал черноволосый.

- Чт-то? - немного дрожащим голосом спросил я. - Ты умеешь летать?

- Конечно, а зачем мне тогда крылья? - ласково усмехнулся парень, задавая риторический вопрос.

Я кивнул и начал наблюдать за тем, как Джерард стягивает с себя рубашку. Его кожу освещала бледная луна, делая ее болезненно-белой. Я немного увлекся разглядыванием тела парня и очнулся только тогда, когда Джи попросил отвернуться и не оглядываться. Но зачем?.. Ответом этому был душераздирающий крик и всхлипы. Я не сдержался, мне не было наплевать на него. Но когда я повернулся Джерард уже стоял с раскрытыми белоснежными крыльями и улыбался.

- Можно погладить? - сказал я, подойдя к ангелу. Джерард довольно кивнул, немного смущенно улыбаясь.

Я стал поглаживать края крыльев: они были пушистые и мягкие. Но когда я посмотрел на спину парня - место, где появлялись крылья - меня передернуло. Корни были в бурой крови.

- Тебе больно? - осторожно сказал я, проводя большом белом пере.

- Немного, но потом мне намного лучше, - ответил Джерард и обернулся ко мне. - Ты готов? - кивок.

Парень обнял меня со спины и поднялся в воздух. Он крепко прижимал мое тело к себе, боясь уронить. И я ценил это. Когда Джерард набрал высоту, он вылетел за границу обрыва. Луна освещала наши тела. Она была потрясающей. Звезды мигали, словно лампочки. Ветер бил в лицо, заставляя тело содрогнуться, но Джерард прижимал меня еще сильнее, сжимая в своих объятиях и передавая мне собственное тепло. В этот момент я почувствовал себя по-настоящему свободным. Джи начал резко опускаться и у меня перехватило дыхание. Он остановился только тогда, когда я мог дотронуться рукой воды. И я сделал это. Соленая вода была холодной, но она дарила такие приятные ощущения... Парень полетел вперед, а я водил руками по воде, чувствуя ледяное, но теплое прикосновение. Но вскоре Джерард снова набрал высоту. Я оказался не прав. Ветер может заполнить пустоту, но только если в него просочились эмоции и чувства.

Дата добавления: 2015-11-04