студентка социально-гуманитарного факультета РГСУ (культурология, 3 курс)

Мария Осит,

студентка социально-гуманитарного факультета РГСУ (культурология, 3 курс)

Транскрипт глубинного интервью и анализ по теме «Семейная память о советском прошлом»

Респондент: Осит Виктор Александрович, 50 лет, начальник электроучастка ЗАТО «Солнечный» Тверской области, отец интервьюера (В).

Время проведения интервью: 28.03.2014 г., 20 ч. 30 мин. Продолжительность беседы: 1ч. 18 мин.

Способ фиксации интервью: запись звука через Skype, без изображения (из-за плохого качества связи) + отметки в блокноте.

Место проведения интервью: респондент находится дома, в своей квартире каменного пятиэтажного дома в ЗАТО «Солнечный» Тверской области, интервьюер находится в

г. Твери.

1. Я: Папуль, тема нашего интервью Семейная память о советском прошлом. Давай начнем с краткой биографической справки.

2. В: Ну, давай, приступим (смеется). Родился я в поселке Пено, в то время это была Калининская область, теперь Тверская… Даа… Тогда это был Осташковский район – теперь Пеновский, хотя говорят, что скоро снова будет Осташковский. Ну, вот… (небольшая пауза)

3. Я: Родился в 1963 г, 10 октября, да?

4. В: Да (улыбаясь).

5. Я: Расскажи, кем у тебя папа работал в то время.

6. В: Отец – Осит Александр Эрнстович – работал автослесарем в пеновском леспромхозе. И отработал там все то время, сколько я его помню. Вот…

7. Я: Бабуля медсестрой так и работала?

8. В: Ну… Мама, да… Осит Клавдия Васильевна. Работала она… Нуу… в те времена, когда я был еще совсем маленьким – она работала в хирургии в пеновской районной больнице, вот… Потом она работала в санэпидстанции лаборантом и в общем-то так она до пенсии отработала и на пенсии даже несколько лет в этой должности.

9. Я: Ясно… Слушай, а ты ведь с бабушкой своей еще жил! Я помню, у тебя такие теплые воспоминания о ней…

10. В: Да, мы жили в одном доме с бабушкой и дедушкой и… как бы две семьи… вот… это были родители моей матери – Клавдии Васильевны. Ну, дедушку звали Василь Василич, фамилия у них была Соколовы. Вот… А бабушка была Зоя Ивановна. Ну что, поподробней рассказать?

11. Я: Да, давай. Что запомнилось из детства?

12. В: (смеется) В полтора часа мои воспоминания не уложатся.

13. Я: Давай тогда акцент делать на самых ярких позитивных моментах…

14. В: (перебивает) А! Ну, я могу тогда просто рассказать, что за люди были кратенько, да?

15. Я: Ага! Давай!

16. В: Ну… бабушка и дедушка были в общем-то крестьянами и родились они тоже в Пеновском районе, а дед – Василий Василич родился в деревне Глазово – это в общем-то тоже Пеновский район, окраина Тверской области. Это место… (запинается и замолкает ненадолго) свой голос очень искаженно слышу временами… Это место - граница трех областей – Тверской, Псковской, Новгородской.

17. Я: Угу…

18. В: Они… ну, вот как сказать? Единственный ребенок у них это была моя мама – Клавдия Васильевна. Вот… Родилась она… Это, по-моему, был 30–ый год. (вздыхает). Жили они в деревне Глазово. Там было наверно всего дюжина дворов, может быть в пределах пятнадцати максимум. Ну… маленький колхоз на берегу озера. Три озера в той местности. Глазовское, Амосовское, Обретеньское – их так называли. Жили там, конечно, бедно очень. Бабушка даже не доработала трех месяцев до пенсии и поэтому пенсии ей колхозной не дали… А дед доработал! (бодрым голосом) И ему дали ажно 12 рублей пенсии!

19. Я: Ух ты! (смеюсь)

20. В: На двоих…(усмехается)

21. Я: Здорово!

22. В: (шутя) Живите, колхознички, и ни в чем себе не отказывайте!

23. Я: Да уж…

24. В: Ну что, дед прошел, ну как… был призван в вооруженные силы, еще в белую гвардию, в царскую армию то есть, где-то в районе 16 -17 года в город Осташков. И… после этого, вот когда он уже служил, произошла тут революция, и… он попал тут автоматически в красную армию. То есть в войска Блюхера. Он служил пулеметчиком. Рассказывать он об этом времени не любил – это была гражданская война, где-то ему пришлось повоевать. Ну… я подробностей не помню – с одной стороны я был довольно маленьким, потом они меня не очень интересовали эти подробности. И, в третьих, дед особо не распространялся об этом времени. Потом он мобилизовался… Демобилизовался! (смеется) из рядом красной армии и просто вернулся к себе в деревню, в колхоз вот. Поженился с бабушкой. В общем-то вот… Когда начиналась война, я имею в виду Великая Отечественная, дед уже, во-первых, был в возрасте, но… и больной он был. К тому же у него был отстрелян палец во время гражданской войны один. И его уже не призывали, но ему довелось все равно поработать во Ржеве на строительстве оборонительных сооружений.

25. Я: Ммм…

26. В: Вот, и оттуда его отправили домой уже умирать, можно сказать. Потому что он был там доходягой – у него же болезни были и астма, и грыжа, и бог знает что, и с желудком у него язва была, которую ему бабушка потом залечила все таки сама, своими средствами. И… видя, что человек, ну, все уже – не сегодня – завтра умрет, его отправили домой, и он из Ржева в Глазово пришел пешком. Вот… еле живой… и его даже бабушка еле узнала, когда увидела. И, кстати говоря, он оказался, по-моему, единственным мужиком из деревни, из Глазово, которых отправили на эти оборонительные сооружения, который живым вернулся оттуда.

27. Я: Ничего себе…

28. В: Потому что остальные погибли, видимо, под бомбежками, во время боевых действий… (вздыхает). Ну, в 50-х гг. они переехали в Пено, купили домик вот этот, на ул. Советской, 65, на берегу Волги и… стали там жить. Купили у Капитоновых – старые хозяева его продали и куда-то переехали – наверно к детям куда-то. Вот… Ну и постепенно купили вторую половину дома – в начале была только одна, и мама с отцом тоже поселились там, в этом же домике. Как бы он делился пополам. Вот…

29. Я: А бабушка вроде рассказывала, что они где-то на Сахалине даже жили с дедушкой, нет?

30. В: Неет… (задумавшись) А! Ну, твои бабушка с дедушкой? Ты это имеешь в виду?

31. Я: Да.

32. В: Да. (задумавшись). Да, они жили… Они… в общем-то если повспоминать по их рассказам, они жили где-то в Армавире на Краснодаре какое-то время. И вот там умерла, кстати, моя другая бабушка, которую звали Альвина. Осит, но девичья фамилия Тооль.

33. Я: Ммм.. А что их так мотало-то по стране?

34. В: Ну, как, Маш… Такое время было. Во-первых, они были молодые, еще не были привязаны к какому-то месту определенному, детей пока не было, и вот и ездили. Отец закончил ремесленное училище – Александр Эрнестович-то – во время войны. Он еще был не призывного возраста еще в то время. Вот… Ну и искали работу какую-то, в колхоз возвращаться они не хотели, видя, какая там жизнь. Поэтому отец работал вот автослесарем. И поработали они какое-то время и в Армавире, и на Сахалин они ездили, но потом они все равно вернулись… их тянуло как-то… в родные края. И так вот помотавшись, хоть и жалели они иногда о чем-то – то о Сахалине, то об Армавире – все равно вернулись они, не в Глазово, конечно, но вот в Пено. Все таки это был поселок… городского типа даже, как в наше время называли. Было какое-то производство. То есть это не сельское хозяйство было, хотя частные огороды там, частные дома в основном… (кашляет) Все равно все копались в земле, держали скотину – этим бабушка занималась в основном, потому что дедушка больной был – Василий Василич, а вот Зоя Ивановна на себе несла хозяйство все. Я вот сейчас, своими взрослыми мозгами пораскинув, с трудом понимаю, как она со всем справлялась. Наверное поэтому и умерла… ну, на восьмом десятке, конечно, не сказать, что рано, но я думаю, что если бы не такая нагрузка – она прожила бы дольше. Потому что представь сама, Маш, в наше время одну-то корову содержать мало кто хочет – тяжело. А бабушка держала две коровы – Пальму и Буренку, это было два поросенка, это были куры десятка два и плюс гуси, индюки – в разных количествах в разное время. Это было 20 соток картошки, и еще овощной огород – свекла, лучок, чесночок, как обычно, помидорчики, огурчики и все такое прочее. И вот это весь огород был выщипан до последней травинки, сорняков не было, все вовремя было окучено, прополото, собраны были все жуки, отравлено, удобрено как положено… вот… удивительно… я вот сейчас не понимаю, как ей это вот пособляло управляться с таким хозяйством. Плюс дом же был – в доме был больной дед, надо было всем поесть приготовить, я фактически у бабушки на воспитании был, потому что родители-то работали, в детский садик меня никто не отправлял – я ведь ни одного дня в детском саду не был.

35. Я: А почему не отправляли?

36. В: А… ну, я не знаю.. видимо, рассчитывая на бабушку.

37. Я: Ясно…

38. В: (с грустинкой) Не был я в садике никогда… Вот… Зоя Ивановна, конечно, трудяга была. Это с утра до вечера. Я с утра просыпался под гимн Советского Союза, в 6 утра, а она уже вовсю гремела чугунками, уже печь топилась, уже вовсю там что-то варилось для скотины, поросятам же тоже мешанку варят там… вот… и что-то для нас, для семьи. Я еще в это время спал, и дед спал, и родители тоже наверно спали в это время, потому что матери, по-моему, к 9 надо было и отцу к 8. Вот… ну ему надо было еще дойти до леспромхоза довольно далеко было – километров пять наверно было пешком. (кашляет) Вот так, Машенька, жили.

39. Я: Вспомни какие-нибудь моменты прекрасные из того времени!

40. В: Ну, какие моменты, в общем-то ничего выдающегося не было. Отец был страстным рыбаком. Иногда вот, на работу ему надо было к восьми часам, а бывало что еще вот зимой – то есть это темень – глаз коли, и он вставал, я уж не знаю во сколько, в 4, в 5 утра, в районе там февраля, когда нерестились налимы там например, ставил крюки – и он успевал их еще с утра проверить. И он притаскивал с утра ведро там с налимами, со щуками, бывало. Вот… Иногда с окунями. То есть с рыбой семья горя не знала. И ловил он всегда на удочки или вот крюки ставил. Никогда он не ставил, как браконьеры, сети там или мережи какие-нибудь – в то время они запрещены были. Вот… Ловил только разрешенными, легальными средствами. Ну, для него рыбалка – это все было. Это был такой рыбак-маньяк (смеется). Он, конечно, ругался на маму, когда протухало ведерко рыбы в кладовке, забытое всеми. Но, для него, как я сейчас понимаю, был важнее все таки сам процесс. И вот, придя с работы, перекусив что-то наспех, он снова бежал с удочками куда-то к лодке или к лунке, или проверять крюки - жили на берегу ведь, и рыбачил. Они конфликтовали с дедом – поэтому он наверное старался из дома уйти поскорее.

41. Я: А чего они ругались?

42. В: А… ругались… ну… (усмехается) при мне была парочка скандалов, но ругались, как сказать, они просто не разговаривали. Как мать рассказывала – какой-то конфликт был, что-то вроде пьяной драки. Дед пьяный был, и подрался с отцом. А он когда выпьет, или просто рассердится там, обязательно батьку назовет чухной. Отец-то он был эстонцем…

43. Я: Угу…

44. В: Вот, батька страшно злился на это дело. Потому что он себя особенно-то эстонцем не считал – он и пары слов-то на эстонском не свяжет, но мать у него была эстонкой, да. И родился он в деревне Городенка, пеновского района, в тех же краях, в общем. И поэтому… ну злило его это дело. (смеется).

45. Я: Понятно…

46. В: А дед не упускал случая ковырнуть его этим делом. И вот один раз сцепились они, так что не растащить было. Дед в горло батьке вцепился пьяный – мать его поленом по башке ударила, тогда только разошлись и успокоились.

47. Я: Ничего себе…

48. В: Дед хоть и злился, но понимал мать. Она ему говорит – ты бы его убил и сел бы потом в тюрьму, и у меня в результате ни отца, ни мужа бы потом не было. А отец деду в этой же драке сломал два ребра.

49. Я: Кошмар какой…

50. В: Смеется, ну вот, остаток жизни они в общем-то прожили врагами… В одном доме…Вот так вот…

51. Я: Да уж… (небольшая пауза) Пап, а расскажи про октябрятскую молодость свою?

52. В: Конечно. В то время в общем-то было одинаково у всех – приходишь ты в школу, в первый класс – проходит какое-то время, и где-то районе ноября наверно, то есть, где-то в это время отмечали годовщину Великой октябрьской социалистической революции – это происходило 7 ноября, хотя революция и называлась октябрьской. Вот, по-моему, где-то в ноябре и принимали в октябрята. Ну, все носили звездочку!

53. Я: А там было посвящение какое-то? Как это происходило вообще?

54. В: Символ был – красная звездочка такая с Лениным, с заколкой, они, кстати, двух видов были – алюминиевые, а покруче считалась такая пластиковая из красного полистирола, и там был маленький портретик Ленина в середине, сделанный как бы фотографическим способом. Вот, но такие мало у кого были. Я не знаю, почему. Не, они свободно продавались в ларьках, то есть можно было купить, но то ли их редко продавали, то ли стоили они подороже… Я не знаю… У меня была все время алюминиевая такая… (смеется) попроще. А на счет, как ты говоришь, ритуала, я не помню! Мы собственно просто стояли на школьной линейке, где нам объявляли, что мы теперь октябрята и накалывали на форму звездочки. И мы страшно гордились, что мы теперь не просто там какие-то первоклассники, а уже октябрята все. А потом, дай бог памяти, классе в четвертом так же в общем-то на школьной линейке, ну только с атрибутами там.. знамя школьное выносили с наконечником со звездой, барабаны, горн, все торжественно. И там даже была какая-то, Машка, ну, что-то вроде клятвы что ли такой пионерской. Ну, клич такой был пионерский: «Будь готов! Всегда готов!». Вот, все отвечали… К чему готов только, я до сих пор думаю, мне не понятно. Это оставалось за кадром. Ну, в то время мы вопросов лишних не задавали – готов – так готов… чего там… (смеется)

55. Я: Здорово как!

56. В: Ну, повязывали красные галстуки, они шелковые были, кстати. Я не знаю, может даже натуральный шелк… Некоторые, я помню, грызли эти галстуки на занятиях, и они у них такие обкусанные все были (улыбается). Вот, а в комсомольцы не всех брали. Двоечников и школьных мошенников не брали – давали понять, что они не достойны. Но таких было мало, один-два человека из класса.

57. Я: Ну ты, конечно, был комсомольцем у нас?

58. В: Я да, конечно был, учился я хорошо, возражений против не имел, я ж не был там бабтистом каким-нибудь… мать коммунистом была. Это все формально было.. Все были октябрятами, пионерами, почти все комсомольцами, а потом уже, когда ты работал, если более-менее приличным человеком был, там не пьяницей и раздолбаем – тебя приглашали в партию, а некоторые сами стремились. Но тут вот с партией у меня незадача вышла.

59. Я: А что такое?

60. В: В партию меня приглашали, когда я уже работал на заводе «Марс» в Торжке резчиком. Коммунистическая партия, тогда других не было. Ну, тоже был, в общем-то, на хорошем счету, бригадиром бригады резчиков был. И вот, Нина Ивановна, парторг звала даже несколько раз.. там… понимаешь, приглашали-то так настойчиво… Но я, тем не менее, отказывался. И так и отказался.

61. Я: А что так?

62. В: Обычно мотивы для вступления в партию, Маш, были карьерные. То есть если ты не коммунист – то какой-то рост на предприятии для тебя был уже закрыт. И, соответственно, стать мастером участка или начальником цеха каким-нибудь было абсолютно нереально. А я в общем-то к карьерному росту не стремился, с коммунистической идеологией я не во всем был согласен, и я на примере матери видел, как она там мучается, просиживая время на партсобраниях, где в общем-то переливают из пустого в порожнее. Видел, как ее заставляют выписывать эти партийные коммунистические газеты, а это у матери, она просто подешевле выбирала, были «Советская Россия» и «Партийная агитация», кажется. В «Советской России» я еще читал раздел «Восьмая колонка» он назывался, где всякие курьезы из жизни Западных стран были… Например, про пирог длинной 10 метров… Эта маленькая колоночка с правой стороны на третьей страницы внутри газеты – было единственный, что можно было читать. Остальное было коммунистической пропагандой. И перекочевывали эти журналы прямиком из почтового ящика в туалет. А туалетная бумага в то время была страшным дефицитом и ее почти не бывало в доме…

63. Я: О как… Па, а расскажи, про эволюцию ваших бытовых приборов?

64. В: Ну, в то время, когда я был маленьким, чего-то электрического, а тем более электронного был просто мизер. Висел на стенке в той половине, где жили дедушка с бабушкой мои, репродуктор. Радиоточка, короче говоря, трансляционная. Сеть радиотрансляций 36 вольт. В те времена, такая радиоточка была в каждом доме абсолютно. И вот этот репродуктор начинал работать в 6 часов утра – с гимна Советского Союза. И всегда по этой точке в 10 часов 15 минут рассказывали сказки! Я обязательно… это время я не пропускал! У нас висели ходики на стенке, и дед научил меня понимать время. И я всегда ждал этого времени. И сказочником был всегда в основном Михаил Литвинов. У меня на нескольких пластинках потом были записаны его сказки, и его тембр голоса я, конечно, навсегда запомнил. Сказки были всегда разные, иногда, конечно, и повторялись через большой промежуток времени. Из интересных передач еще была такая передача «КОАП», там артисты исполняли роль животных – кашалота, обезьяны там и вот они рассказывали всякие интересные случаи из жизни животных и разные факты о них, об их поведении. Интересная, постановочная передача была. Вот эти две передачи я любил очень, ну и еще гимн Советского Союза, почему-то меня за душу брал, под который я просыпался. Я не знаю почему – патриотизма-то еще никакого не было у ребенка ж, но я помню, что даже плакал в кровати – почему-то он меня так пробирал… (смеется). А потом вот у нас появился проигрыватель с радиоприемником – короткие, длинные, средние волны. И, в общем-то, из электроники оно и все. Потом он сломался и я его разобрал на радиодетали, которых мне очень не хватало.

65. Я: А что собрал из них?

66. В: (смеется) Да ни черта я не собрал! Мне приятно было, что детали в коробочке лежали… Ну… в 70-м году в доме появился черно-белый телевизор. Он назывался "Рекорд В-301". Экран маленький был.. по диагонали см 40-50! Но казалось чудом просто. Смотрели матчи наших хоккеистов с Канадой, Америкой, я из-под стола еще болел. Фильмы были.. Первый фильм, который я посмотрел в то время, сериал, назывался «Адъютант его превосходительства»… С Виталием Соломиным в главной роли. Был один канал только. Первый. Мультфильмы показывали вроде только в субботу полчаса… И все дети ждали целую неделю, когда же они начгутся… А их бывало переносили из-за каких-нибудь новостей. И потом такое дикое разочарование – Тьфуу, а мультфильмы-то кукольные! (делано-грустным голосом). Они особым интересом-то не пользовались. Не то это было… Вот рисованные – даа! Это было другое дело. Вот такое разочарование детское помнится – елки-палки…

67. Я: А про развлечения расскажи, ходили куда-нибудь?

68. В: Кинотеатр был пеновский – и сейчас он есть, ты знаешь. Я думаю, что там вообще ничего с того времени не изменилось, даже те же самые деревянные кресла, наверное, до сих пор. Билет стоил 10 копеек для детей!

69. Я: Это не дорого, наверно?

70. В: Ну, для меня все дорого было – я ж сам деньги не зарабатывал еще. Я в кино редко ходил – меня мама боялась отпускать, надо было идти 15-20 минут до центра поселка. Я с отцом ходил, помню… «Руслан и Людмилу» смотрел, очень мне запомнился. А еще в восторге был от японского фильма «Легенда о динозавре». Я прям верил, что динозавра можно встретить в лесу запросто.

71. Я: А кроме кинотеатра можно было сходить куда-нибудь?

72. В: Кроме кинотеатра, в общем-то, нет. Проводили в клубе дискотеки. Ну, на школьные вечера я иногда ходил… Ну… иногда… почти всегда! А на дискотеки я не ходил на эти. Потому что там постоянно у входа какие-то выбитые зубы валялись, лужи крови, милиция там, и гадюшник, в общем, был, а не Дом Культуры, прямо скажем. На коньках, катались, на лыжах – я помню маленький, классе в третьем, без спроса уехал за 8 км до Вселуг по морозу градусов в 20, а лыжи были деревянные что попало, как два бревна и без палок. Мне очень хотелось дойти до церкви Вселугской. Уж не знаю почему, прям непреодолимое желание было. И я дошел! Правда заработал себе хронический гайморит. А церковь-то… разбитые стекла, снег на полу, содранные иконы, только рамы валялись в кучу сваленные. Но удивляли меня вот фрески, еще в то время они держались пока, купол огромный… как бы нарисовано небо с облаками, звезды, святые, ангелы и голубь посередине. Я и не видел церквей-то… Это первая церковь была моя…

73. Я: А откуда ты о ней узнал?

74. В: Мне отец показывал на рыбалке. Белая точка такая вдалеке. И потом вот как-то летом отец мне устроил экскурсию на теплоходе «Константин Заслонов», мы, кстати, еще ныряли с него летом всегда… Не, ну я-то не нырял, мне мама не разрешала, а мальчишки ныряли. А тогда после лесосплава очень много топляков было – и их не видно же почти, на самом деле, можно было головой в бревно удариться… Зато купались иногда по 40 раз в день – тоже развлечение летнее было. И вот на этом теплоходе, с которого нас обычно гоняли пристанские работники, мы доехали с отцом до Коковкино, проплыв три озера наших – пеновское, следущее – озеро Вселуг, и потом следующее – Стерж. И я помню, даже взял бумажку и записывал, сколько там церквей попадется по дороге. Их было 7 – это я точно сейчас помню. Некоторые были сильно разрушены, некоторые меньше…

75. Я: Но служб нигде не было, конечно?

76. В: Ни в одной. Последняя церковь, которая служила из этих, верхневолжских – как раз была вселугская, но ее закрыли где-то в начале 60-х гг., когда я только родился, и я этой службы не застал. Вот так вот… (пауза)

77. Я: Про одежду что-нибудь расскажи.

78. В: В детстве – то бегали в чем-попало, особо и не привередничали, мать что-то купит – вот и ходишь в этом, пока совсем в труху не истреплется или не вырастешь. В школе – школьная форма. Девочки в передничках обязательно и платьишках черных или коричневых, мы в синеньких или черных костюмчиках. Курточка такая была с шиврончиком – книжка там нарисована была. Когда стали комсомольцами – уже не круто считалось ходить в школьной форме. Там уже самовыражение начиналось у детей. Каждый хотел заявить о своей оригинальности, хотя это не приветствовалось со стороны педагогов, конечно, и периодически девочками запрещали носить короткие юбки в школе, или в то время преследовались слишком расклешённые брюки, а тогда мода на клеш была и на длинные волосы у мальчишек. Вот… все ходили в клешеных и иногда это до какого-то абсурда доходило. Брюки иногда были похожи на две юбки, скажем… Клеш был огромный просто… какой-то гигантский! (смеется) это считалось круто. И при этом длинные волосы еще… обычно грязные, слипшиеся какие-то, но длинные.

79. Я: Папуль, расскажи, как ты в Торжок попал.

80. В: К нам агитировать приезжали в 32 училище при заводе «Марс», и как раз оказалось, что это училище готовит специалистов для электронной промышленности – это совпадало с моими желаниями, потому что я хотел быть либо археологом, либо электронщиком. А с другой стороны, я узнал, что Таня Виноградова, твоя мама, ты знаешь (смеется), едет туда учиться. Решение было принято моментально. И я поехал в Торжок. Мама моя мечтала, чтобы я получил высшее образование, прям спала и видела. Я ей сказал, что после училища может и соберусь. Но, честно говоря, у меня не было стремления к высшему образованию, хотя отучился я на красный диплом. Я работая резчиком на участке керамики на заводе «Марс» во втором цеху, я зарабатывал по прямой сделке до 500 рублей – в то время это были огромные деньги, которые ну разве что шахтерам может быть платили. Моя мать и мой отец получали около 90 рублей всю свою жизнь за месяц. И если бы я получил высшее образование и, предположим на том же заводе, да и.. на любом другом, а в то время не давали человеку, который получил высшее образование, работать рабочим – невозможно было, пришлось бы работать итеровцем – мастером участка, например, начальником цеха… И я понимал, что стоит мне получить высшее образование – я буду зарабатывать 120 – 150 рублей… И это будет оклад и потолок мой. До пенсии. И то время даже байка такая была: «Чтобы мало получать – нужно много учиться!». Соответственно, материальных стимулов никак не было. Абсолютная бессмыслица была. В тоже время согласно коммунистической идеологии – рабочий класс-основа всего, а интеллигенция – это прослойка, то есть что-то, что надо изживать и не поощрять абсолютно. Это пошло со времен диктатуры пролетариата, наверно… так и продолжалось оно, хоть и не в таких крайних формах, как после революции… Так вот я отучился в училище, отслужил и вернулся на завод. И работал на скрайбере – лазерной установке, изготовленной в Прибалтике, которая стоила 3 миллиона. На эти деньги для сравнения была построена пеновская трехэтажная школа. И вот мы с Таней поженились, и так как общежитие было не для семейных, нас выселили. В Торжке вообще нереально было ничего найти, чтобы снять. Это были Горбачевские времена и компания по борьбе с нетрудовыми доходами. Не разрешали никому ничего сдавать – это считалось противозаконным и неприличным, их штрафовали там и даже пугали тем, что жильцы, которые какое-то время снимали комнату, квартиры или дома - потом имели чуть ли не такие же права на нее, как хозяева. И я поехал устраиваться на завод «Звезда» в п. Солнечный, а мама пока одна жила в общежитии – ей разрешили, беременная до декрета дорабатывала. Когда мама пошла уже в декретный отпуск – я попросил комнатку. И нам выделили 16-метровку в коммуналке, в доме 25, который тебе хорошо знаком…

81. Я: Угу…

82. В: Мы были счастливы безумно, что целая комнатка и наша. И в то время не думали даже, что слева соседи, справа соседи, общая кухня, туалет и нет ванны. Когда не было ничего – и это было в радость. Вот так вот…

83. Я: А когда закончилась советская эпоха, какие были мысли, чувства?

84. В: Ты знаешь, я почему-то радовался… Я уж не знаю почему… Горбачев был очень не популярным в народе после своей антиалкогольной компании, после того, что люди видели, что он просто брешет, то есть треплется о чем-то, но потом не выполняет совершенно. И компартия свой авторитет растеряла. И тут вдруг появился Боря Ельцин. И большая часть молодежи были за него, а он, чувствуя такую поддержку, фактически выдернул страну из-под Горбачева, развалив Советский Союз – так как это было единственным вариантом, ведь Горбачев был президентом Советского Союза и генеральным секретарем, а Боря Ельцин стал президентом России. В то время, если честно, были такие наивные представления, что все разбегутся ненадолго и все республики снова объединятся может на несколько иных условиях. Никто не ожидал, что Советский Союз развалится… И в гимне пели: «Союз нерушимый республик свободных»… Вот… Так что свобода республик все таки восторжествовала над нерушимостью в конечном итоге… Я в то время поддерживал Ельцина… Ну, людям просто казалось, что другого способа уйти от компартии нет… А сообщество, которое продвигало Ельцина – назывались демократами в то время. То есть это было много разных партий, очень много – и это считалось новым веянием… альтернативой. (пауза)

85. Я: Спасибо, папочка! Столько интересного рассказал…

86. В: Да, пожалуйста, Маш. Мне не жалко (смеется).

1) Что осталось неясным	Судьба дедушки и бабушки респондента по отцовской линии. Это связано с тем, что они территориально проживали очень далеко.
2) Выводы	1) Виктор Александрович родился в семье автослесаря и медицинского работника. Бабушка и дедушка были крестьянами. Жили довольно бедно, в одном доме (3 поколения). 2) Великая Отечественная война едва ни оставила семью без дедушки. Из всей деревни, он единственный вернулся живым, но остался болен многими заболеваниями одновременно и не мог помогать семье. 3) Семья дедушки уезжает из д. Глазово, где единственной была работа в колхозе, за которую очень мало платили, позже, поездив по стране, к ним приезжают родители респондента. 4) На бабушке Зое лежало огромное хозяйство, с которым она отлично справлялась, что требовало неимоверных усилий и много здоровья. 5) Все верхневолжские церкви были приведены в запустение и разграблены. 6) Виктор Александрович прошел обычный путь советского гражданина – был октябренком, пионером, комсомольцем, но в компартию вступать отказался, не смотря на настойчивые предложения парторга, так как, видел на примере матери, как она там мучается, просиживая время на партсобраниях, где, в общем-то, переливают из пустого в порожнее. К карьерному росту он не стремился, поэтому смысла не было, и с коммунистической идеологией не во всем был согласен. 7) Негативное отношение к высшему образованию – т.к. респондент понимал, что стоит ему получить высшее образование – он буду зарабатывать 120 – 150 рублей, вместо 500. До пенсии. В то время был слоган: «Чтобы мало получать – нужно много учиться!». Соответственно, материальных стимулов никак не было. В тоже время согласно коммунистической идеологии – рабочий класс-основа всего, а интеллигенция – это прослойка, то есть что-то, что надо изживать и не поощрять абсолютно. 8) После женитьбы респондента их выселяют из общежития. Жилье было снять невозможно. Это были Горбачевские времена и компания по борьбе с нетрудовыми доходами. Не разрешали никому ничего сдавать – это считалось противозаконным и неприличным. Хозяев штрафовали и даже пугали тем, что жильцы, которые какое-то время снимали комнату, квартиры или дома - потом имели чуть ли не такие же права на нее, как хозяева. 9) Виктору Александровичу и его жене предоставляют комнату в комуналке в п. Солнечный, Тверской области, от завода «Звезда», на который устроился респондент. 10) Конец советской эпохи респондент воспринял с радостью. Горбачев был очень не популярным в народе, и компартия свой авторитет растеряла. Многие поддерживали Ельцина - людям просто казалось, что другого способа уйти от компартии нет. 11) Все надеялись, что республики снова объединятся, может на несколько иных условиях. Никто не ожидал, что Советский Союз развалится… И в гимне пели: «Союз нерушимый республик свободных»,но свобода республик все таки восторжествовала над нерушимостью в конечном итоге.
3) Трудности при проведении исследования	1) неопытность интервьюера; 2) проведение интервью было возможно только в дистанционной форме, что практически свело на нет возможность невербального общения; 3) небольшие помехи связи.

Бабушка и дедушка интервьюированного мною Виктора Александровича, моего отца, были крестьянами. Дед был призван в вооруженные силы, еще в белую гвардию, в царскую армию, где-то в районе 16 -17 года в город Осташков. И когда произошла революция, он попал автоматически в красную армию, в войска Блюхера. Он служил пулеметчиком. Мать работала медицинским работником, отец автослесарем в леспромхозе, так же был заядлым рыбаком, снабжал семью рыбой. Жили все в одном доме, разделенном на две половины, после переезда из д. Глазово, Тверской области, где очень мало платили в колхозе, в п. Пено. Дедушка Василий Васильевич был очень болен после Великой Отечественной войны, во время которой служил во Ржеве на оборонительных сооружениях, откуда вернулся один он из всей мужской части деревни. Все огромное хозяйство, состоящее из 20-ти соток картофельного участка, овощного огорода, 2-х коров, 2-х поросят, большого количества кур, гусей, индюков и забота о членах семьи лежали на бабушке Зое, которая замечательно, хоть и с большим трудом, со всем справлялась, в ущерб своему здоровью. Мать респондента состояла в коммунистической партии, т.к. это было обязательным условием для карьерного роста. Жили бедно. Мать и отец Виктора Александровича всю жизнь получали около 90 рублей, бабушка пенсию не получала, потому что не доработала в колхозе трех месяцев. Дедушка получал пенсию в 12 рублей. В детский сад респондент не ходил, воспитывался дома под присмотром бабушки. Прошел обычный путь советского гражданина – был октябренком, пионером, комсомольцем, но в компартию вступать отказался, не смотря на настойчивые предложения парторга, так как, видел на примере матери, как она там мучается, просиживая время на партсобраниях, где, в общем-то, переливают из пустого в порожнее. К карьерному росту он не стремился, с коммунистической идеологией не во всем был согласен. После школы отучился в Торжокском училище №32, отслужил в армии связистом и устроился в Торжке на завод «Марс», где был бригадиром бригады резчиков. Получить высшее образование не стремился, потому что в этом случае значительно сократилась бы его заработная плата, т.к. работать простым рабочим с высшим образованием было недопустимо, а получали они в разы больше. Бытовала даже поговорка: «Чтобы меньше получать – нужно больше учиться!» Согласно коммунистической идеологии – рабочий класс-основа всего, а интеллигенция – это прослойка, то есть что-то, что надо изживать и не поощрять абсолютно. После женитьбы, респондента с женой выселяют из общежития, т.к. оно не было предназначено для семейных. Остро встает жилищный вопрос, т.к. снять жилье в то время было практически невозможно - это были Горбачевские времена и компания по борьбе с нетрудовыми доходами. Не разрешали никому ничего сдавать – это считалось противозаконным и неприличным. Хозяев штрафовали и даже пугали тем, что жильцы, которые какое-то время снимали комнату, квартиры или дома - потом имели чуть ли не такие же на нее права, как хозяева. Виктор Александрович уезжает в п. Солнечный, Тверской области, устраивается работать на завод «Звезда», где некоторое время работает и проживает в общежитии. В свою очередь, до декрета дорабатывает его жена в г. Торжок на заводе «Марс» и так же проживает в общежитии, где ей разрешили остаться. После респондент забирает жену в п. Солнечный и просит у руководства завода комнату. Ему предоставляют 16-метровую комнату в неблагоустроенной коммуналке деревянного дома, чему молодая семья несказанно рада. Конец советской эпохи был воспринят респондентом с радостью. Он поддерживал Ельцина. Сообщество, которое продвигало Ельцина – назывались демократами в то время. То есть это было много разных партий – и это считалось альтернативой коммунистической партии, которая потеряла свой авторитет. Горбачев так же не пользовался популярностью у населения, особенно после антиалкогольной компании и систематического невыполнения своих обещаний. В развал Советского Союза никто не верил, все полагали, что через некоторое время республики вновь объединятся. В целом, положительные эмоции респондента сфокусировались на моменте окончания Советской эпохи, и были связаны с новым политическим веянием. Кроме этого положительные эмоции связаны с элементами советского быта: такими как, первый черно-белый телевизор, сказки по репродуктору, пионерский значок, галстук и другое.

«Естественные смысловые единицы»	«Уплотненные суждения»
6. Отец – Осит Александр Эрнстович – работал автослесарем в пеновском леспромхозе. 8. Ну… Мама, да… Осит Клавдия Васильевна. Работала она… Нуу… в те времена, когда я был еще совсем маленьким – она работала в хирургии в 10. Да, мы жили в одном доме с бабушкой и дедушкой и… как бы две семьи… вот… это были родители моей матери – Клавдии Васильевны. Ну, дедушку звали Василь Василич, фамилия у них была Соколовы. Вот… А бабушка была Зоя Ивановна	1. Отец – Осит Александр Эрностович, мать – Осит Клавдия Васильевна, бабушка – Зоя Ивановна, дедушка – Василий Васильевич – прямые предки респондента.
2. Родился я в поселке Пено, в то время это была Калининская область, теперь Тверская… Даа… Тогда это был Осташковский район – теперь Пеновский, хотя говорят, что скоро снова будет Осташковский. Ну, вот…	2. Родина респондента – п. Пено, Тверской области.
16 … Бабушка и дедушка родились тоже в Пеновском районе, а дед – Василий Василич родился в деревне Глазово – это в общем-то тоже Пеновский район, окраина Тверской области. Это место… (запинается и замолкает ненадолго) свой голос очень искаженно слышу временами… Это место - граница трех областей – Тверской, Псковской, Новгородской.	3. Историческая родина предков – д. Глазово, Пеновского района.
16. Бабушка и дедушка были в общем-то крестьянами… 18. Жили там, конечно, бедно очень. Бабушка даже не доработала трех месяцев до пенсии и поэтому пенсии ей колхозной не дали… А дед доработал! (бодрым голосом) И ему дали ажно 12 рублей пенсии! 34. А бабушка держала две коровы – Пальму и Буренку, это было два поросенка, это были куры десятка два и плюс гуси, индюки – в разных количествах в разное время. Это было 20 соток картошки, и еще овощной огород – свекла, лучок, чесночок, как обычно, помидорчики, огурчики и все такое прочее. 40. Отец был страстным рыбаком. Иногда вот, на работу ему надо было к восьми часам, а бывало что еще вот зимой – то есть это темень – глаз коли, и он вставал, я уж не знаю во сколько, в 4, в 5 утра, в районе там февраля, когда нерестились налимы там например, ставил крюки – и он успевал их еще с утра проверить. И он притаскивал с утра ведро там с налимами, со щуками, бывало. Вот… Иногда с окунями. То есть с рыбой семья горя не знала.	4. Семья респондента жила бедно, однако имела достаточное количество земли и скота. Выживали в основном за счет своего хозяйства и рыбы, которую приносил с рыбалки отец Виктора Александровича.
24. Ну что, дед прошел, ну как… был призван в вооруженные силы, еще в белую гвардию, в царскую армию то есть, где-то в районе 16 -17 года в город Осташков. И… после этого, вот когда он уже служил, произошла тут революция, и… он попал тут автоматически в красную армию. То есть в войска Блюхера Когда начиналась война, я имею в виду Великая Отечественная, дед уже, во-первых, был в возрасте, но… и больной он был. К тому же у него был отстрелян палец во время гражданской войны один. И его уже не призывали, но ему довелось все равно поработать во Ржеве на строительстве оборонительных сооружений 26. Вот, и оттуда его отправили домой уже умирать, можно сказать. Потому что он был там доходягой – у него же болезни были и астма, и грыжа, и бог знает что, и с желудком у него язва была, которую ему бабушка потом залечила все таки сама, своими средствами. 34. Все равно все копались в земле, держали скотину – этим бабушка занималась в основном, потому что дедушка больной был – Василий Василич, а вот Зоя Ивановна на себе несла хозяйство все.	5. Ответственность за благосостояние семьи переходит к женскому полу.
58. Я да, конечно был, учился я хорошо, возражений против не имел, я ж не был там бабтистом каким-нибудь… мать коммунистом была. 60. В партию меня приглашали, когда я уже работал на заводе «Марс» в Торжке резчиком. Коммунистическая партия, тогда других не было. Ну, тоже был, в общем-то, на хорошем счету, бригадиром бригады резчиков был. И вот, Нина Ивановна, парторг звала даже несколько раз.. там… понимаешь, приглашали-то так настойчиво… Но я, тем не менее, отказывался. И так и отказался. 62. Обычно мотивы для вступления в партию, Маш, были карьерные. То есть если ты не коммунист – то какой-то рост на предприятии для тебя был уже закрыт. И, соответственно, стать мастером участка или начальником цеха каким-нибудь было абсолютно нереально. А я в общем-то к карьерному росту не стремился, с коммунистической идеологией я не во всем был согласен, и я на примере матери видел, как она там мучается, просиживая время на партсобраниях, где в общем-то переливают из пустого в порожнее. Видел, как ее заставляют выписывать эти партийные коммунистические газеты, а это у матери, она просто подешевле выбирала, были «Советская Россия» и «Партийная агитация», кажется.	6. Мать респондента была членом коммунистической партии. 7. Респондент, видя опыт матери, не разделяя полностью коммунистическую идеологию и не стремясь к карьерному росту, отказывает парторгу и не вступает в партию.
80. Но, честно говоря, у меня не было стремления к высшему образованию, хотя отучился я на красный диплом. Я работая резчиком на участке керамики на заводе «Марс» во втором цеху, я зарабатывал по прямой сделке до 500 рублей – в то время это были огромные деньги, которые ну разве что шахтерам может быть платили. Моя мать и мой отец получали около 90 рублей всю свою жизнь за месяц. И если бы я получил высшее образование и, предположим на том же заводе, да и.. на любом другом, а в то время не давали человеку, который получил высшее образование, работать рабочим – невозможно было, пришлось бы работать итеровцем – мастером участка, например, начальником цеха… И я понимал, что стоит мне получить высшее образование – я буду зарабатывать 120 – 150 рублей… И это будет оклад и потолок мой. До пенсии. И то время даже байка такая была: «Чтобы мало получать – нужно много учиться!».	8. Материальных стимулов к получению высшего образования не было. Согласно коммунистической идеологии – рабочий класс-основа всего, а интеллигенция – это прослойка, от которой нужно избавиться.
72. На коньках, катались, на лыжах – я помню маленький, классе в третьем, без спроса уехал за 8 км до Вселуг по морозу градусов в 20, а лыжи были деревянные что попало, как два бревна и без палок. Мне очень хотелось дойти до церкви Вселугской. Уж не знаю почему, прям непреодолимое желание было. И я дошел! Правда заработал себе хронический гайморит. А церковь-то… разбитые стекла, снег на полу, содранные иконы, только рамы валялись в кучу сваленные. Но удивляли меня вот фрески, еще в то время они держались пока, купол огромный… как бы нарисовано небо с облаками, звезды, святые, ангелы и голубь посередине. Я и не видел церквей-то… Это первая церковь была моя… 74. И вот на этом теплоходе, с которого нас обычно гоняли пристанские работники, мы доехали с отцом до Коковкино, проплыв три озера наших – пеновское, следущее – озеро Вселуг, и потом следующее – Стерж. И я помню, даже взял бумажку и записывал, сколько там церквей попадется по дороге. Их было 7 – это я точно сейчас помню. Некоторые были сильно разрушены, некоторые меньше… 76. Последняя церковь, которая служила из этих, верхневолжских – как раз была вселугская, но ее закрыли где-то в начале 60-х гг., когда я только родился, и я этой службы не застал. Вот так вот…	9. Проявление интереса респондента к церковной тематике. 10. Разрушение церквей, полное отсутствие церковной деятельности.
80. И вот мы с Таней поженились, и так как общежитие было не для семейных, нас выселили. В Торжке вообще нереально было ничего найти, чтобы снять. Это были Горбачевские времена и компания по борьбе с нетрудовыми доходами. Не разрешали никому ничего сдавать – это считалось противозаконным и неприличным, их штрафовали там и даже пугали тем, что жильцы, которые какое-то время снимали комнату, квартиры или дома - потом имели чуть ли не такие же права на нее, как хозяева.	11. Горбачевские времена и компания по борьбе с нетрудовыми доходами не позволяет найти жилье молодой семье респондента и вынуждает переехать из г. Торжка в п. Солнечный
80. И я поехал устраиваться на завод «Звезда» в п. Солнечный, а мама пока одна жила в общежитии – ей разрешили, беременная до декрета дорабатывала. Когда мама пошла уже в декретный отпуск – я попросил комнатку. И нам выделили 16-метровку в коммуналке, в доме 25, который тебе хорошо знаком…	12. В п. Солнечный от завода «Звезда» семье респондента выдают комнату в комуналке.
84. Горбачев был очень не популярным в народе после своей антиалкогольной компании, после того, что люди видели, что он просто брешет, то есть треплется о чем-то, но потом не выполняет совершенно. И компартия свой авторитет растеряла. И тут вдруг появился Боря Ельцин. И большая часть молодежи были за него, а он, чувствуя такую поддержку, фактически выдернул страну из-под Горбачева, развалив Советский Союз – так как это было единственным вариантом, ведь Горбачев был президентом Советского Союза и генеральным секретарем, а Боря Ельцин стал президентом России. Я в то время поддерживал Ельцина… Ну, людям просто казалось, что другого способа уйти от компартии нет… А сообщество, которое продвигало Ельцина – назывались демократами в то время. То есть это было много разных партий, очень много – и это считалось новым веянием… альтернативой	13. Горбачев не популярен среди населения, компартия теряет свой авторитет. 14. Население поддерживает альтернативное демократическое течение во главе с Борисом Ельцином. 15. Респондент разделяет взгляды демократов.
84. В то время, если честно, были такие наивные представления, что все разбегутся ненадолго и все республики снова объединятся, может на несколько иных условиях. Никто не ожидал, что Советский Союз развалится… И в гимне пели: «Союз нерушимый республик свободных»… Вот… Так что свобода республик все таки восторжествовала над нерушимостью в конечном итоге…	16. Бесповоротный развал Советского Союза стал неожиданностью для респондента и большей части населения страны.

На фотографии изображен Михаил Круглицкий, товарищ респондента по «учебке» в армии. Они вместе служили с 82 г. по 83 г.в Ковровской дивизии в отдельной учебной роте связи. Фотографию Михаил прислал Виктору Александровичу уже в войска, в Кантемировскую дивизию. Михаил и Виктор до сих пор поддерживают связь.

На этой фотографии изображен Шутов Сергей – сосед респондента с самого детства, проживал в соседнем доме. Снимок сделан респондентом, возле их общежития в г. Торжке от завода «Марс», где они вместе работали. Памятник Ленина – как символ ушедшей советской эпохи. Примерный год съемки – 1985.

На фотографии жена респондента – Осит Татьяна Геннадьевна с «фирменным пакетом» - предметом едва ли ни роскоши. Зачастую можно было увидеть молодых людей, которые заклеивали прорвавшийся пакет пластырем или какой-нибудь заплаткой. Это казалось последним писком моды. Купить их где-то в свободной торговле было совершенно невозможно - только у спекулянтов на «толкучках», например в г. Торжке за сумасшедшие деньги. Примерный год съемки – начало 80-х гг. Снимал респондент.

Ленинский коммунистический субботник. На фотографии – Аркадий Иванович Григорьев, одноклассник и однокурсник респондента по ТУ – 32 в г. Торжке. Уборка в районе торжокского общежития. Примерный год съемки – 1981г. Снимал Сергей Шутов.

Дата добавления: 2015-11-04