Взмокший, порозовевший, возбуждённый, доверяющий. Мне. Себя.
Перед тем, как начать входить, я склонился к нему, опершись на руки, и прикоснулся к влажным губам, прошептав:
Ты умница, всё будет о’кей. Обещаю, ты только не зажимайся.
И сев, улыбнулся, коснувшись его впалого, уже влажного живота, приставил куда положено головку и начал плавно входить, слыша его шипение, видя откинутую голову, чувствуя сильные пальцы на своей руке, лежащей на вздрагивающем животе.
Мне хотелось, чтобы он сейчас очень сильно сжимал мою руку. Хотел забрать его боль. У меня потёк пот по шее. А что вы хотите, я сейчас волновался не меньше. Самое последнее, чего бы я хотел сделать в своей жизни, так это причинить ему боль.
А без этого никак. Даже если смазка обезболивающая. Он выдохнул со стоном, когда я полностью вошёл в него и прижался бедрами. Я тоже выдохнул. С облегчением, понимая, что самое болезненное уже позади.
Всё, Ян, ты молодец, - и поцеловал его колено, когда начал двигаться назад.
Ещё одно осторожное, очень медленное движение. И снова вперёд, уже чувствуя, насколько это легче. А потом остановился, склонившись к нему, к его лицу, коснулся взмокшего виска губами, и Ян распахнул глаза с огромными зрачками, облизывая пересыхающие от собственного горячего дыхания губы.
Всё о’кей? - прошептал я, но вместо ответа Ян положил руку мне на шею и притянул к своим губам.
Мы долго целовались, задыхаясь от эмоций, поскуливая от нежности, с комком горле, не в силах остановиться.
Я тихонько двигался в нём всё это время и чувствовал, как он отвечает мне, отдаваясь и телом, и душой. А потом закончился воздух в лёгких, и я отпустил его губы.
Когда рука Яна легла на его член и начала подрачивать, я, закинув его ноги на свои плечи, стал набирать темп, стараясь не переборщить с резкостью движений, сдерживая себя, так же внимательно следя за реакцией, нависая над ним на вытянутых руках. И ещё какое-то время смотрел в разноцветные, затуманенные болью и экстазом глаза, ловя горячее дыхание губами, а потом сел, уже поддерживая под колени, и видел, как менялась его реакция.
Увидел, как Ян облизывает губы, откидывает голову, но уже не хмурит брови. А тихий сбивающийся стон был явно от подступающего наслаждения.
Нет, в первый раз оно будет слабым, но если Ян его уже чувствует, то это было классно. Мне это было важно. Ну, и понимая, что всё идёт как надо, расслабившись, я начал от всего этого получать кайф и сам. И зная, что не стоит на первый раз затягивать надолго, я не стал сдерживаться и, позволив себе кончить через несколько минут, ещё не выходя из него, довёл рукой до оргазма и моего Эмо.
Парень кончил знатно, нехило его сотрясало. А я смотрел на него, закусив губу, и понимал, что первый свой трах Ян запомнит надолго.
Минут двадцать мы лежали молча, чувствуя мокрые тела, постепенно охлаждающуюся кожу, отходя от всего, что произошло. А потом я накрыл нас простыней и пледом, и Ян, прижавшись ко мне, прошептал:
Я влюбляюсь в тебя, Ангел. Всё больше и больше...
Вот так вот. А я прижал его к себе ещё сильнее и молчал, давясь комом в горле, борясь со слезами, дурея от самого себя, не в силах и слова вякнуть в ответ.
В двенадцатом часу мы вызвали такси и стоя возле окна на кухне, курили, дожидаясь машину.
Погуляем завтра, если погода будет хорошая?
Ян кивнул.
Я в семь буду в парке, придёшь туда?
Конечно. Я позвоню, если что, о`кей?
В машине мы сидели на заднем сидении, негромко переговаривались, касаясь друг друга и не опасаясь, что это увидит водитель. А потом Ян вспомнил про отключенный телефон и включил его. И почти сразу пришло сообщение о пропущенном звонке. От Свята.
Блядь, - выдохнул Ян и глянул на меня.
Что скажешь ему? - полез я за своей трубой, так же её включая.
Скажу, что в кино ходили, поэтому и отключал. Да, блин, что я перед ним отчитываться должен? Он же не отчитывается? - пробурчал он и шмыгнул.
Я улыбнулся и вздрогнул, когда и моя мобилка дзынькнула в руке, и я почему-то уже догадывался, о чьём звонке сообщение.
Выдохнул, показывая экран Яну:
Знаешь, Ян, а в кино мы, по-моему, ходили вдвоём, и на несколько сеансов подряд.
Пиздец, вляпались, - глубокомысленно произнес мой новоявленный любовник, тяжко выдохнув.
Часть шестнадцатая.
"Все генитальное - не всегда просто", или "Ангелы, они тоже... человеки?"
Я смотрел на Яна, он на меня.
Думаешь, догадался? - мурашки побежали по позвоночнику, и я несильно, но вздрогнул, понимая, как напрягает меня всё это.
Он не дебил, Дин, - отрицательно покачал головой близнец. - Он чувствовал, что что-то происходит, хоть и молчал, но иногда я видел, что он чего-то не договаривает.
Ян выдохнул, глядя в сторону:
Как будто спросить о чём-то хотел, а я делал вид, что не замечаю, понимаешь? - он повернулся. - Мы ведь чувствуем друг друга так, что иногда даже страшно становится, и всегда были друг с другом откровенны. А сейчас, когда появился ты, я не могу сказать, что наши отношения испортились, нет, но появились недомолвки. И это я молчу, я. А он... он же рассказывает всё, что с тобой связано, а от меня как будто ждёт того же.
Я склонился:
Чёрт, Ян! Ну что же вы так! Я не хочу, чтобы из-за меня... - проговорил я, понимая, какие проблемы нас ожидают. - Нам нужно поговорить втроём.
Я сам, Дин. Мне кажется, что так будет лучше. А уже потом, если не получится у меня одного, попробуем вместе, окей?
Я повернулся и прошептал хрипло:
Ты не понимаешь, что я боюсь за тебя?
Дин, он мой брат, - Ян склонился ко мне, горячо шепча это. - Брат, понимаешь? Он любит меня и всю жизнь защищает. С самого детства. Свят старший, и так себя и ведёт всегда. Он не тронет меня. Я не хочу, чтобы ты так думал, и не хочу думать так сам. Даже если между нами встанешь ты, мы не перестанем быть братьями.
Твою мать... Я? Между вами? - я потёр висок, чувствуя, как меня начинает сводить с ума вся эта ситуация. - Но нам с ним не нужны серьезные отношения, Ян.
Дин, ты действительно считаешь, что он бы так просто признался, что хочет серьёзно встречаться с тобой? – Мозаик отрицательно покачал головой.
Я опешил.
Нет, я надеюсь, что у него ко мне нет ничего серьезного... Очень надеюсь.
Я тоже, - Ян сжал мои пальцы.
Мы почти подъезжали к моему дому, и я сказал:.
Слушай, Ян, не говори пока ничего, пожалуйста. Спросит, скажи, что на самом деле в кино был. А я сейчас приеду и перезвоню ему или смс скину. Спрошу, чего он хотел, тоже что-нибудь совру. Скажу, что батарея разряжена была, не важно... Ты не говори пока. Пообещай мне, а? Пообещай. Только на сегодня, а завтра встретимся и решим, что к чему, да?
Ян внимательно слушал меня, пока я говорил всё это, от волнения глотая звуки, потом кивнул.
Да. Хорошо, Дин, обещаю.
Я с облегчением вздохнул.
Спасибо, Ян, и это... скинь мне смс сегодня, что ты в порядке, ладно? Я же хер усну, - машина плавно завернула к тротуару и остановилась.
Конечно, Дин, я не забуду. Иди, всё хорошо, - он погладил меня по запястью, и я чуть не застонал от нахлынувшей нежности и дикого желания его поцеловать.
Я кивнул сцепив зубы, подхватил рюкзачок, глянул на водителя:
Спасибо.
С бьющимся в горле сердцем вылез из машины, ещё раз посмотрел на Яна и закрыл дверцу. Дома первым делом я отправил смс Святу в лучших традициях нашего общения:
"Ну, и хули названиваем, соскучился что ли?"
А потом нервно кусал пальцы, не зная, чего ждать в ответ: звонка, смс или вообще ничего, что было бы самым худшим. Или он сейчас встретит Яна, и будет скандал? Меня всё это сильно резало по нервам, хотелось, чтобы эта неизвестность уже кончилась.
Смс от Свята пришла минут через 10, а мне показалось, что я маялся час:
"А хули, милый, вырубать трубу? Может, и соскучился... по попке твоей!"
Ну, зараза.
"Батарея садилась, понял? И вообще, сучара, иди ты..."
"В жопу?!"
Ну, в общем-то, я не почувствовал напряга от Свята и очень надеялся, что и Ян там всё это сумеет обойти. Но всё равно нервно курил, пил кофе на кухне, шлялся туда-сюда, пока через полчаса после последней смс от Свята не пришло сообщение и от второго близнеца:
"Всё окей. Вроде поверил. Спокойной ночи, Ангел. До завтра?"
Я, почувствовав облегчение, ответил:
"Слава яйцам! Он и мне написал, отмазался как мог, вроде, со смазкой пролезло... До завтра, Ян! Я уже скучаю!"
Я растянулся в постели, чувствуя, как гудит всё тело, и от секса, и просто от нервного напряжения. Вообще-то можно было бы и успокоиться, да? Вроде пронесло со Святом.
Ни фига. Я чувствовал, что всё так просто быть не может.
Не-а, не со Святом.
У меня не выходили из головы слова Яна о том, что даже если Свят хочет со мной серьезных отношений, то не скажет об этом, и очень надеялся, что это бред.
Меня корёжило от мысли, что в таком случае вообще неизвестно что делать. Нет, я верил своей интуиции, ощущениям, что ему от меня, как и мне от него, нужен был только секс и ничего больше. Но сейчас нельзя было знать наверняка. Нужно время.
Грела мысль, что завтра я увижу Яна. И понимал, что сейчас, после этого вечера, после секса с ним, привяжусь к нему еще больше, и сказанные им слова о том, что он влюбляется в меня всё сильнее, я мог бы повторить ему один в один. Почему не сказал?
Идиот потому что, хотя я знаю, как важно было ему их услышать от меня. Именно тогда, после секса. А я не сказал, хотя меня и разносило на кусочки от эмоций. Молчание было правильным, если бы мне нечего было ответить, но ведь было и есть. Есть.
Я вылез из постели и, взяв мобилку, плюхнулся обратно. Глянул на время, почти час ночи. Пофиг, сейчас уже МНЕ нужно было, чтобы он знал, что я на самом деле чувствую к нему после всего произошедшего.
"Прости, Мозаик, что только сейчас это пишу. Я такой идиот, блядь... Но, наверное, меня можно за это простить. Я никогда не говорил этого, Ян, никому. Я это... тоже влюбляюсь в тебя. Слышишь? Ты знай это, о’кей? Мне сейчас так тебя обнять хочется".
Печатал я долго, продумывая каждую букву, каждое слово, а потом ещё минут пять тупо пялился в экран, всё не решаясь нажать на отправку. Да, я понимал, что это очень правильно, что это правда, что я должен это сделать, и знал, как это нужно ему, поэтому и отправил, в конце концов. А сердце стучало так, как будто я всё это сказал ему, глядя в глаза. И сжимал в руке трубу, слыша в висках удары сердца, ожидая ответа. Дождался через десять минут.
"Дин, суко ты, блин, я чуть не скончался! И как спать теперь, а? Чёрт, меня прёт по-чёрному. Хочу тебя видеть. Очень".
Завтра, - прошептал я.
Я улыбался, закусив губу.
Мне так стало хорошо после его ответа, что я, наверное, так со счастливой рожей и уснул.
Часть семнадцатая.
"Эстонский праздник "Обламайтис", или "И приколется обломившийся, и oбломится приколовшийся"...
В воскресенье утром я открыл глаза и первым делом улыбнулся, вспомнив всё, что произошло вчера вечером.
"Ты не трахнешь его, милый, и не надейся".
Эти слова Свята всплыли в сознании, и я усмехнулся. Как же ты ошибся!
Я трахнул Яна, действительно, даже не надеясь на это. Хотя, "трахнул" - это больше подходило к Святу, к тому, что я с ним сделал, а с Яном... Нет, это не трах, и даже не обычный секс. Я впервые в жизни был в постели с человеком, в которого влюблен, а значит, мы занимались любовью. Да? Тем более, что Ян тоже влюблён в меня.
Это было так необычно. Я, эгоистичная до невозможности личность, влюбился.
Вот как всё обернулось…
А, может, наоборот, на место встало, как и должно было быть? Но на то, чтобы понять, что мои мысли верны, нужно время, сейчас голову бесполезно ломать.
Я надеялся, что у Яна всё нормально. На душе было спокойно, и я верил своей интуиции. Вскочил с постели, принял душ, потом поел под пристальными взглядами мамули, которая ещё утром, перед тем как я завалился в ванную, спросила:
Чего светишься, как лампочка Ильича? На свидании вчера был?
Я угукнул, пролетая в ванную и слыша за спиной:
Ну и познакомил бы мать с девочкой!
Щаззз, - глянул я на себя в зеркало и усмехнулся.- "С девочкой..."
Не было у меня девочки. А парни есть. Два сразу. Одинаковых, блин, но таких, до невозможности, разных.... И я уже скучал по одному из них, хотя расстались мы только десять часов назад. И ещё как-то нужно было дожить до семи вечера, чтобы его увидеть.
Посмотрел видик, поделал уроки, поковырялся в и-нете, днем даже поспал. Дожил, короче, как-то. Только толку от этого не получилось. Уже стоя в прихожке, надевая куртку, я услышал звук пришедшего сообщения. У меня сжалось сердце. И не зря.
"Дин! Свят, сука такая, едет со мной в парк. Ничего с этим поделать не могу. Прости. Я так скучаю".
Я тихонько заскулил и, прислонившись к стене, съехал вниз. О, как же мне хотелось материться и орать!
Сидел одетый в коридоре, злясь до невозможности, и радовался, что мама была занята и не видела меня вот такого. А я, тихо долбясь затылком об стену, придумывал самые страшные издевательства над Святом. Мне хотелось позвонить ему и обматерить, хотелось поехать и набить морду. Казалось, что он сделал это нарочно, что, по-любому, всё это неспроста.
Не знаю, сколько я просидел, но когда всё-таки нашёл в себе силы встать, то позвонил приятелям. С ними я обычно тусуюсь в гараже одного из них. И свалил из дома, уже понимая, что сегодня напьюсь.
Меня колбасило, и неслабо. Я пил пиво, сидя в старом кресле и закинув ноги на подлокотник. Лениво поглядывал на друзей, которые, как обычно, занимались кто чем. Кто-то лизался с тёлкой, валяясь на диване без ножек, кто-то в одиночестве гонял шары по бильярдному столу, кто-то что-то пиздел, вызывая ленивые смешки у других.
Один на гитаре лабал, другой - накачивался пивом, как и я.
А я скучал, тупо и молча. Мне не хотелось говорить, играть на гитаре, слушать анекдоты, даже видеть их всех желания не возникало, но выбора не было.
Чуть позже, когда кто-то притащил пару косячков, стало повеселее. Потом покатались по переулкам на собранной нашей толпой ещё в прошлом году машине, пугая прохожих громкой музыкой и ржачем. Ну, как-то, короче, я этот вечер пережил, даже домой пришел не очень поздно и почти трезвый.
Выходные закончились.
Завтра школа, а там близнецы, и я не знал, как мне теперь с ними себя вести. Свят, эта зараза, он-то по-любому меня поймет, если его даже при народе на хуй послать, а вот Ян... Мне казалось, что я равнодушно и посмотреть на него теперь не смогу, и что все сразу всё поймут, когда мы увидимся.
Бред, конечно, но это чувство меня не отпускало всё утро, пока я собирался в школу. Я не знал, как смогу не подойти к нему, когда увижу.
В школу я припёрся перед самым звонком, со всей толпой, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не увидеть, пошёл на второй этаж. Завалился в класс и облегчённо выдохнул, не сомневаясь, что всё равно я увижу их сегодня.
И увидел. На второй перемене, на улице, вместе с парнями из их класса. Они стояли рядом, курили, и Свят опирался на плечо брата, не видя меня. Он что-то втирал одноклассникам, а те ржали. А вот Ян меня увидел сразу. Затягиваясь, он откинул волосы, в упор глядя на меня, и чуть улыбнулся, как и я в ответ, чувствуя пытающееся выломать ребра сердце.
А потом в мою сторону глянул Свят, сощурился, демонстративно накрыв языком верхнюю губу и криво усмехаясь. Сука, блин. Я вскинул средний палец и растянул губы в притворной улыбке, а Свят послал мне воздушный поцелуй. Народ захихикал, наблюдая за нами. Ну да, от нас всегда можно было ожидать чего-то такого. Клоуны, блядь.
Я отошёл к своим и старался больше не поворачиваться. Но меня так раздражал смех одноклассников близнецов, что хотелось рычать. Казалось, что Свят про меня несёт какую-то херню, и поэтому они и ржут. Было дикое желание подойти, обновить почти прошедший фингал у старшего и увести младшего из близнецов.
Вот так я и курил, напряжённый до предела, до стиснутых зубов. Зная, что за моей спиной находятся братья, с которыми я успел переспать в течение последних четырех дней. Но, даже не догадываясь, чем всё это для меня закончится.
В класс я вернулся ещё до звонка, плюхнувшись на стул за партой, расслабляясь, вытянувшись во весь рост, вспоминая реакцию на меня обоих близнецов. Не, ну Свята только могила исправит. Да, наверное, это и к лучшему, что так и продолжаем стебаться друг над другом, а вот Ян... Мне хотелось пообщаться с ним хоть как-то, и я так был ему благодарен, когда в начале урока от него пришла смс:
"Буду ждать тебя сегодня в восемь. Там же. Соскучился. Ян."
У меня сразу улучшилось настроение. Верил, что хоть сегодня его братишка-монстр нас не обломает. До вечера дотянул, благо было чем заняться: делал уроки, закачал новый альбом Эминема с и-нета, послушал песни, кинул на трубу некоторые из них. Так время и пролетело. А когда уже почти уходил, вдруг припёрлась родная бабуля, мамина мама.
Еееп... А мамы-то ещё не было! Не оставлять же бабку одну, тем более, что мы не очень часто с ней видимся. Я сразу позвонил мамуле, она сказала, что будет дома через двадцать минут, и я отправил смс Яну, предупредив, что опоздаю на полчаса. И успокоился немного, болтая с бабушкой, украдкой поглядывая на часы в ожидании мамы. Она приехала, как и пообещала, а я рванул из дома, хорошо хоть трамвая не пришлось ждать долго.
Вылез возле парка и побежал по аллее к кинотеатру, понимая, что нежарко, бля, сегодня, а потом увидел его. Ян был там.
Один, блин!
А когда это понял, меня аж подкинуло. Мало ли ходит отморозков в такое время, да ещё же оно такое... эмо… оно моё такое... которое многих раздражает. И явно замёрзшее. Я подлетел к нему и обнял.
Он дрожал от холода, а меня трясло от эмоций. Я обнимал его, просил прощения за то, что опоздал, а потом ругал его, что он мне не сказал, что будет один. Требовал, чтобы пообещал никогда больше не бывать в такое время и в таких местах в одиночестве. Разве я бы сидел спокойно, болтая с бабулей, если бы знал, что он тут один?! Я бы свалил, ничего бы с ней не случилось, посидела бы одна. А он шептал, что всё хорошо, что скучал, что ждал.
Зная, что нам нужно зайти в тепло, в кафе, в бар, в кино, куда угодно, мы понимали ещё и то, что там не будет возможности вот так прижать друг друга, дыша в шеи, обжигая дыханием, прикосновением губ и холодных пальцев. И на чуть-чуть, на пять минут, я привёл его к скамейке, садясь на неё верхом и притягивая его к себе, расстегнул куртку, чтобы он мог забраться под неё, обняв и обхватив меня ногами за талию, хоть немного согреваясь при этом.
Мы целовались, шепча что-то в губы, ловили дыхание друг друга, или прижимались к уху. Я уже чувствовал, как рядом с ним расслабляюсь сам, и как его дрожь уходит. А потом Ян прижался лбом к моему плечу и рассказал, как вчера докопался до него Свят, с этим отключенным телефоном. И что он на самом деле соврал про кино с друзьями. И что потом, после сеанса они сидели в баре, не покупая алкоголя, а трубу он забыл подключить сразу. Говорил о том, что чувствовал, когда мою смс с признанием получил, а я заскулил, смущаясь.
Да, мы успокоились, подумав, что Свят поверил, поэтому и угомонился. Но мы ошибались. Он не угомонился и не поверил ни мне, ни Яну.
Прозрение наступило буквально через пять минут после того, как мы первый раз упомянули его в разговоре. Когда рядом с нами раздался такой знакомый голос. Тихий голос, от которого мы с Яном разом вздрогнули, как от раската грома:
Привет, голубки...
Часть восемнадцатая.
"Финита бЛЯ комедия, или Казалось, что нам пиздец. Оказалось, что не казалось"
Лучше бы меня ебанули по башке чем-нибудь тяжёлым. Правда. Было бы намного приятнее. А так... Первое осознанное ощущения, это как Ян на пару секунд вжался в меня ещё сильнее. Но, как он потом сказал, это я его так к себе прижал, но в тот момент мне это понять не удалось.
Ещё бы, шок - это самое лёгкое определение того, что было в первые секунды. Я испугался? Блин, ну уж точно не того, что он меня изобьёт.
Мы подняли головы, глядя на Свята и потихоньку отпуская друг друга.
Что ты тут делаешь, Свят? - Ян сел рядом со мной, немного отодвинувшись, а потом встал, глядя на закуривающего брата.
Спрашиваешь, родной, что я тут делаю? - он рвано и нервно выпустил дым и оскалился. - Наблюдаю охуительно привлекательную сцену - мой брат и мой же любовник в замечательной позе.
Свят сплюнул:
Камасутру изучаете, голубки? И, я так понимаю, очень успешно, да?
Не надо, Свят, - тихо попросил я, застегивая куртку.
Что не надо, милый? - убийственно нежно спросил он. - Называть тебя так не надо? Ты думаешь, Ян не знает о нас? - рявкнул Свят, и я тяжёлым взглядом посмотрел на него. - Знает он! Знает! Только вот почему-то яне знаю, что ты переспал не только со мной! Да? Не ошибаюсь ведь, а? Может, попытаетесь разубедить меня хоть как-то? Нет?
Свят, не ори, мы хотели рассказать тебе, - Ян чертыхнулся, делая шаг и споткнувшись обо что-то.
Рассказать? - Свят повернулся к брату. - Вы? Да это тымне должен был рассказать всё, прежде всего! ТЫ, Ян! И не после того, как вы трахнулись, а ещё до того! Слышишь? Ты что, не понимаешь ничего? Нет?
Свят, так получилось! Я так хотел! Ну и что теперь? Может, ты меня расстреляешь за это? - закричал Ян, и я чувствовал, что он на пределе.
Получилось? ТАК получилось?! Иди ты на хуй, Ян, с таким объяснением, понял?! Иди домой! - заорал Свят, шагнув к брату, и я поднялся, вклиниваясь между ними. Хотя и понимал, что это для меня не очень безопасно.
Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать больше, понял?! - Свят рванул меня за плечо, отодвигая вбок.
Свят, хорош бля! Какого хера орать так? Мы что, не можем поговорить спокойно? Да, так получилось...
Я встал к нему ещё ближе, и он резко глянул на меня. Ох, какую я сейчас мог схлопотать нехилую пиздюлину! И, скорее всего, не одну. Видел, чувствовал, как Святу хочется меня избить, но он не сделал этого.
Мы поговорим спокойно, - прошипел он и, как коршун, впился мне пальцами в плечо. - Поговорим. Обязательно. Один на один.
И снова глянул на Яна:
Я, по-моему, ясно сказал русским языком - вали домой! Съебись отсюда!
Он был прав, нам действительно нужно было остаться вдвоём. И неважно, будет драка или нет, но мы должны были всё выяснить для себя.
Не пойду! Вы тут убьёте друг друга! - почти всхлипнул Ян, и мы со Святом оба посмотрели на него.
Всё будет хорошо, Ян, - спокойно сказал я. - Мы просто поговорим.
Пообещай, Свят! - Ян шагнул к брату, вцепляясь в рукав его куртки. - Не уйду, если не пообещаешь!
О-бе-ща-ю, - тихо и медленно произнёс он, отпуская меня и вырывая свой рукав у Яна. - Иди, я сказал!
Ян начал пятиться, глядя то на меня, то на брата, и я, хоть и плохо видел его глаза, но физически чувствовал, как он боится оставлять нас вдвоём. Достав сигареты, я неспешно прикурил, и мы оба молчали, ожидая, пока Ян уйдет.
Молчали, но нас трясло. Происходящее физически обрушилось на мои плечи. Близость Свята сводила с ума, заставляя звенеть натянутые нервы. Его злость, почти животная ярость, в смеси с сумасшедшей харизмой, сексуальной энергетикой...
Твою мать! Это дико возбуждало...
Меня самого злило, как я себя чувствую рядом с ним. Хотелось, чтобы всё это наконец-то закончилось. Все равно чем, ударом, криком, но чем-нибудь уже!
На хуя ж ты так, Ангел? - наконец-то спросил Свят тихо, но я знал, что ему хотелось орать.
Почему он? С ним ты так, зачем? Он же... Ты же не понимаешь ни хера, - это был почти стон. - Какая же ты сука. Ты не имел права этого делать, слышишь?
Что-то было во всем этом неправильное, но я не мог понять, что именно. Я не видел и не чувствовал его ревности ко мне или к Яну, и это мне уже не нравилось.
Я не имел... А ты имел? ТАК с ним? А, Свят?
Свят, сощурившись, впился в меня взглядом, не отрываясь, сверля во мне дыры, начиная догадываться, о чём я говорю.
Заткнись, это вообще не твоё дело, понял?
Не моё? Да, ты прав! - взвился я. - Но ты, брат! Близнец!
Да, я брат, да, я близнец. И я всё прекрасно понимаю, знаю, о чём ты думаешь. Неправильно, грязно... Да? - Свят процедил это сквозь зубы.
А потом, отшвырнув сигарету, вцепился обеими руками в мою куртку на груди и притянул к себе:
А ты знаешь, что значит быть братом того, кого любишь больше жизни? Видеть, как его все шпыняют с самого детства, тыкая пальцами, как в экспонат в музее?! Знаешь, каково быть братом того, кто боится людям в глаза смотреть, думая, что он неправильный?!!
Каково видеть пустой взгляд, когда у него депрессняк, такой, что страшно одного в туалет отпускать, а? И понимать, что только ты можешь помочь, потому что мать с утра до ночи на работе, а отцу все по хуй из-за новой семьи. Как его с ложки кормить, потому что сам не жрет сутками, а потом блюет дальше, чем видит, ведь желудок уже пищу не принимал. Как сходить с ума, понимая, что твой брат просто не хочет жить! Знаешь? И возиться с ним, днем, и ночью, не отпуская ни на шаг, радуясь каждой его малюсенькой улыбке...
А после этого, когда кажется, что всё позади, он влюбляется, и его вдруг кидают, жестоко посмеявшись. Знаешь, как это, реветь, сидя под закрытой дверью его спальни, понимая, что жизнь для него только что рухнула? А? А потом, когда без сил засыпаешь, отпиздив того, кто с ним так обошелся, а он, узнав об этом, исчезает почти на сутки...
Знаешь, как это, сходить с ума, виня себя во всем, не понимая, где его искать, ведь оббежал всё, что можно? Бояться, что найдешь его или в морге, или в каком-нибудь подвале со вскрытыми венами? Представляешь себе это, а, милый? И когда он всё-таки появляется, обкуренный, зарёванный, но живой - ты дуреешь от радости!
А потом он виснет на тебе и просит трахнуть... Знаешь, что чувствуешь, понимая при этом, что ему, по большому счету, и не это нужно. А ласка и нежность? Что ему это просто жизненно необходимо! Ты бы смог ему ответить тогда, что это нехорошо, что это неправильно и грязно, что нельзя это... потому что мы братья, а? Смог бы? Дин? Скажи!
Я слушал этот хриплый шёпот-крик, всё больше ощущая, как мне не хватает воздуха. И я оттолкнул Свята, почти задыхаясь, плюхаясь без сил на скамейку. Наклонился, тяжело дыша, не в силах остановить набегающие горячие слёзы...
Я просто пытался вдохнуть. Прийти в себя и хоть что-то сказать после всего услышанного.
Мне казалось, что мне сейчас душу располосовали острой бритвой...
Сжав веки, держа почти потухшую сигарету дрожащими пальцами, я закрыл лицо руками, видя яркие всполохи под веками. Мне хотелось скулить. Эта боль в груди, там, под ребрами... её причинили близнецам, но чувствовал ее я...
Теперь я понимал, каково всё это было переживать Святу, а Ян... мамочка... да что ж это такое? Почему же жизнь такая сука, а? Почему ублюдков вокруг столько? Больно-то как, не за себя, почему? Может, потому, что ты - не ублюдок?
Прости, я не знал. Я не знал ничего этого. Он не говорил, ничего не говорил...
Да, ты не знал, я это понял, иначе бы не спросил "зачем", - через пару секунд ответил Свят. - И никто не знает, кроме меня и мамы. Но и она не знает всего и, надеюсь, не узнает никогда. Да, я с ним, Дин. И, наверное, хорошо, что он тебе это рассказал. Я бы не смог. Но я не трахал его, понял?
Я знаю, - отшвырнул потухшую сигарету, злясь на себя за слёзы. И на него, на Свята, на такого... Отрастившего себе панцирь, которым прикрыл все, связанное с братом. Болезненное, ранимое. - Когда его кинули?
Полтора года назад. Приезжал красавчик один, на лето к своему брату двоюродному - другу Яна. Он и повёлся. А эта сука со своим братом поспорила, что влюбит его в себя. Я об этом узнал когда уже поздно было. Ян признался ему, а эта тварь... - Свят покачал головой, мне послышалось, что его зубы заскрипели.
Он держал в руке зажигалку, то выбивая из неё огонек, то гася его. А я пялился на этот мелькающий свет, пытаясь справиться с собой.
После того случая, где-то через три месяца, я впервые переспал с парнем. Когда понял, что эти наши игры с Яном могут действительно закончиться трахом. Чувствовал, что уже на пределе, но не позволял себе большего. С ним не позволял. Хотя и знал, что он бы дал мне по-любому, - Свят покачал головой, выдохнул.
Он же никогда от меня ничего не скрывал, понимаешь? Никогда. И я не думал, что он скроет, когда ты его разводить начнёшь, поэтому и был спокоен. А он... вот так, - Свят отвернулся, и у меня защемило сердце.
Ты такая же мразь, как и я, Дин, тебе не нужны отношения, тебе плевать на людей, но ты не должен был трогать его. Он же... За это время он даже в глаза мало кому посмотрел, не говоря уж о каких-то отношениях. И, если, даже зная всё о нас с тобой, он тебя подпустил к себе, то значит, что он влюбился, понимаешь? Если не больше. И если ты его кинешь... А ты вот так - лишь бы не мне, да? Сука, какая же ты сука, Дин! - это был почти вой вперемешку с рычанием.
И в этом была такая дикая боль! Я бросил на него взгляд, вдруг понимая, какой же я придурок. До меня только сейчас дошло, что именноон думает о том, почему я переспал с Яном.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |