Бог дал вам одно лицо, сказал Гамлет,а вы создаете себе еще одно. Но если бы прежде чем это сказать, он встретил Мадонну, то под впечатлением от увиденного он бы добавил:

"Бог дал вам одно лицо," сказал Гамлет,"а вы создаете себе еще одно". Но если бы прежде чем это сказать, он встретил Мадонну, то под впечатлением от увиденного он бы добавил: "и еще одно, и еще одно, и еще одно..."

Поп-феномен Мадонна Луиза Чикконе, родившаяся в Мичигане в 1958 году, на протяжении всей своей карьеры в качестве певицы, автора песен, актрисы, режиссера и просто шоувумен становилась живым примером артиста с сильным характером, ярким и запоминающимся образом. Её постоянное развитие, способность неожиданно и непрерывно меняться, расти и проживать такие разные, но неизменно яркие жизни, вне зависимости от пристальности общественного внимания, подарили каждому слушателю и зрителю "свою" Мадонну. Начало карьеры в агрессивной среде Нью-Йорка 80-х, секс-богиня в 90-х, королевская роскошь в Англии начала 2000-х -- каждая глава её жизни словно диккенсовская притча об упорстве, воле, и работе над собой, неизменными частями которой стали амбициозность блондинки, йога и молитва.

И, возможно, для неё самой Мадонна-икона является величайшим произведением искусства, влияние которого на нас огромно. Влияние, которое состоит в способности быть недоступной пониманию и объединении всех нас, слушателей её музыки. Во всех чертах её характера, которые она проявляет, подвергает сомнению, испытывает и переосмысливает, в представлениях о красоте, артисте, исполнителе, которые она же формировала, меняла и в очередной раз подрывала. Вместе с её 13-м студийным альбомом, выход которого ожидается в 2015 году, Мадонна переходит на новый уровень мастерства, творчества и, возможно, личности. Несмотря на то, что она в очередной раз переосмысливает себя, она остается шедевром.

Одним ноябрьским вечером Мадонна и ее друг, артист, иллюзионист, шулер, уличный маг и просто человек с огромных количеством неклассифицируемых талантов Дэвид Блейн встретились в Нью Йорке, чтобы поговорить о силе тишины, необходимости неудач.

ДБ: Я принес колоду карт с вопросами, которые кажутся мне забавными, они будут у нас в качестве запасного варианта.

М: Запасного варианта или же мне все таки выбрать одну сейчас?

ДБ: Выбирай. Только не бери ту, что очевидно выделяется на фоне остальных.

М: Это не про меня. Я никогда не выбираю очевидный вариант [берет карту].

ДБ: Прочитать?

М: Да, твой почерк для меня не читабелен.

ДБ: Хороший вопрос. Я был заперт в коробке в течение 44 дней, в полной изоляции. Это было добровольное заключение. Так... Я хочу, чтобы ты закрыла глаза. Можешь себе представить каково это, быть полностью отрезанным от окружающего мира, когда даже не с кем поговорить?

М: 44 дня?

ДБ: Один день. Ты когда-нибудь так делала?

М: Нет.

ДБ: Ладно, тогда представь. Каково тебе будет?

М: Я бы поистине наслаждалась моментом.

ДБ: Не открывай глаза.

М: Хорошо, прости. Думаю, я бы и правда наслаждалась тишиной и покоем, потому что у меня такое чувство, будто люди постоянно говорят со мной, о чем-то просят, задают вопросы, требуют информации, активности, музыки, постоянный шум, дети -- ни минуты покоя. Так что мысль о целом дне тишины звучит для меня очень соблазнительно.

ДБ: Как ты думаешь, чем бы был занят твой мозг?

М: Мыслями. [смеются]

ДБ: Мысли. Ты можешь думать и тогда, когда вокруг шумно.

М: Могу, но когда я прихожу домой после работы в студии, я просто хочу тишины. Я не хочу ни с кем разговаривать. Я не хочу отвечать ни на какие вопросы.

М: Очень важно иметь такую возможность, хотя бы иногда.

ДБ: Я снова начала заниматься йогой, чего я не делала уже много-много лет. Я так привыкла к тренировкам под громкую музыку, а когда ты занимаешься йогой, единственное, что ты слышишь -- свое собственное дыхание, мне кажется это невероятно... забыла слово. Не успокаивающим, а...

ДБ: Умиротворяющим.

М: Да, умиротворяющим. Но нет, меня постоянно отвлекают. Мне нравится идея о месте, в котором ты молчишь на протяжении пяти дней, но не знаю насколько это реально с маленькими детьми.

ДБ: Так делают монахи. Я действительно думаю, что все монахи и святые находятся на таком предельном уровне отрешенности...

М: Им это необходимо.

ДБ: Но ведь это же, практически, эгоизм.

М: Если это делает тебя лучше как человека, то это не эгоизм.

ДБ: Когда я так делаю, я становлюсь лучше как человек на время процесса, но когда я выхожу наружу, я как животное.

М: Ты при любом раскладе эгоистичная свинья, но это уже другая история. [Блейн смеется]. Так, мне нужно поправить карты, у меня ОКР.

ДБ: [смеется] Подожди. Давай продолжим. Давай закрывай глаза. Отлично, только не подглядывай. Ты на этом стуле, в этой комнате, но тебе нельзя отходить от стола. Можешь прилечь, если станет неудобно. Можешь встать, потянуться, что угодно. Но ты в полном одиночестве. Не с кем поговорить. Каково это? Ты хочешь прекратить? Ты сходишь с ума? Что ты чувствуешь?

М: Это надолго?

ДБ: На день. Я провел так 44 дня, так что один день это немного.

М: Думаю, что в тишине мне было бы комфортно, не надо ни с кем общаться. Но вот с невозможностью выйти за пределы этого пространства были бы трудности. Быть неподвижной, физически это стало бы проблемой.

ДБ: Ты бы разговаривала сама с собой? Или может быть пела?

М: Я бы пела.

ДБ: Что бы ты пела?

М: Не знаю. Зависит от того, что происходит в моей жизни в этот момент. "Шаббат Шалом" [смеются]."Шалом алейхем". Сегодня вечер пятницы, так что...

ДБ: Помнишь свою первую любимую песню из детства? Просто любопытно.

М: Да. Я не помню название.

ДБ: Что за песня?

М: Ты хочешь, чтобы я спела?

ДБ: Конечно! Что за дурацкий вопрос?

М: Это часть интервью?

ДБ: Лучшая часть!

М: Я могу открыть глаза?

ДБ: Неа.

М: О, господи. Это лишение зрительной информации. Ну, ладно. [поет]

I know a place where no one ever goes

There’s peace and quiet, beauty and repose

It’s hidden in a valley, behind a mountain stream

and lying there beside the stream I find that I can dream

Only of things, of beauty to the eye, snowflakes and mountains towering in the sky towering in the sky

Now I know that God made this world for me.

ДБ: Вау, как красиво. Сколько тебе было, когда ты ее услышала?

М: Мама пела ее мне, когда мне было 4. Мои дети тоже ее знают.

ДБ: Ладно, можешь открыть глаза.

М: Ура!

ДБ: Ты знала многих потрясающих художников в первые годы жизни в Нью-Йорке. Какие художники, как ты надеешься, будут вдохновлять твоих детей?

М: Все эти художники мертвы.

ДБ: Из тех, что живы, которых ты знаешь лично, кто в будущем будет вдохновлять детей?

М: мне нравится Бэнкси. Думаю, он вдохновляет и говорит о том, что происходит в мире, в социальной сфере. Я люблю JR. люблю Баския и Кита Харинга, они оба начинали как граффити-художники, их работы на улицах, доступны всем. Это не что-то элитарное. Работы Бенкси можно увидеть проезжая по улице, и работы JR, то, как он фотографирует людей и превращает их в героев для их окружения и заставляет людей гордиться тем, кто они есть. Мой сын сейчас учится у JR, для него это прекрасное образование.

ДБ: На картах есть вопрос о JR. Но сейчас я его тебе не задам. Я должен к нему тебя подвести. Ну ладно, все нормально.

М: [смеется] Ты самый нервный человек из всех, что брали у меня интервью.

ДБ: [смеется] Какая сцена из кинофильма постоянно прокручивается у тебя в голове? У меня, например, Дэниел Дэй-Льюис из фильма "Нефть" (2007), снова и снова.

М: Отличный фильм. У меня фильм Вонга Карвая "Любовное настроение" (2000). Замедленная съемка той красивой китаянки спускающейся и поднимающейся по лестнице, вверх вниз, вверх вниз, снова и снова. Я бы могла прокрутить в голове весь фильм. Движущаяся камера, когда они едят в комнате со своим любовником, это фильм такой красивый, словно танец. "В прошлом году в Мариенбаде" (1967) Алена Рене тоже один из моих любимых фильмов. Думаю, в этом фильме была впервые использована операторская тележка. Тарковский -- еще один мой любимый режиссер, в его фильмах тоже много красивых съемок.

ДБ: А есть сцены, в которых актеры произносят монологи?

М: А, действия! Я думала, мы говорим об операторской работе. Не могу вспомнить что-то особенное, мне в голову приходит лишь Аль Пачино в роли Майкла корлеоне из "Крестного отца".

ДБ: Или Джон Казале, когда он сидит в кресле и орет...

М: Нет, кто у кого берет интервью? Это твоя сцена. Моя -- Майкл Корлеоне. Я бы хотела жить так же как он. Когда он говорит, что собирается на рыбалку. Мой Бог. Идеально. Или сцена, в которой Марлон Брандо разговаривает со своей мертвой женой, лежащей в гробу в "Последнем танго в Париже" (1972).

ДБ: Моя любимая цитата Брандо, которую я погуглил, прежде чем придти сюда, звучит примерно так: "Ты всегда можешь сказать, насколько ты успешен по зубам другим людей". Он имел в виду, что об успешности можно судить по количеству зубов случайных людей, например, стюардесс, насколько широко они улыбаются, когда видят тебя.

М: Забавно.

ДБ: Мне кажется, эти слова Генри Форда очень актуальны "Думать — самая трудная работа; вот, вероятно, почему этим занимаются, столь не многие". Я сказал это, потому что когда мы познакомились...

М: Сто лет назад.

ДБ: Мы пошли в музей, и ты выкупила все билеты на выставку Эдварда Хоппера. Помню, ты смотрела на его работы и записывала идеи. Я очень много работал руками, я строил здания, и я могу сказать, что мне гораздо легче сделать какой-то трюк, чем представить, что я собираю\юсь делать дальше. Думать — самая трудная работа. Когда я был маленьким, мой друг сказал мне: "Майклу Джексону все легко дается". Нам было лет по 10. Но большинство людей и правда считают, что это легко, потому что ты усердно работаешь над тем, чтобы казалось будто тебе все дается без особых усилий.

М: Это наша работа. Мы создаем иллюзии и даем людям возможность мечтать, вдохновляться и двигаться вперед. Ты не хочешь, чтобы люди знали сколько за всем этим лежит труда. Как танцора меня научили: неважно насколько тебе тяжело, твое лицо должно быть расслабленным. Ты должен создавать иллюзию. Это часть твоей работы.

ДБ: Можешь ли ты сказать, что обдумывание чего-либо дается тебе труднее всего?

М: Нет. Сон, вот что мне дается труднее всего. Еще откладывать какие-либо дела. Мысли в голове это просто то, о чем ты думаешь. Они приходят сами собой. Процесс обдумывания чего-либо включает в себя множество вещей. Это подразумевает, что человек является наблюдателем. Это также подразумевает анализ каких-либо вещей, восприятие окружающего мира и попытка отыскать путь к тому, чтобы этот самый мир вдохновлял твою работу или обращал что-либо в жизненный урок для детей; также подразумевается, что человек должен обращать внимание на детали. Вот что значит думать: это процесс.

ДБ: Поэтому и важно иметь достаточное количество времени.

М: Мы говорили об этом ранее — оставить время для молитв. Молитвенный ритуал не религиозная вещь, поскольку здесь присутствует ритуалистический момент, когда человек осознает какие-то вещи и не принимает их как должное. Например: факт, что ты просыпаешься и в твоих легких есть воздух; факт, что у тебя есть работа, которую нужно сделать; факт, что у тебя есть друзья; факт, что у тебя есть твое здоровье. Ты собираешься сделать что-то, что принесет тебе радость. Мы принимаем такие вещи как должное. Знаете, очень важно благодарить ангелов, которые защищают тебя.

ДБ: А вот это ты должна объяснить.

Мадонна: Ну, это часть ритуалистического момента. Взывание к ангелам.

ДБ: Что это означает? Какие ангелы? Например, для меня моим ангелом является моя мама.

М: Твоя мама будет с тобой в любом случае. Существуют и другие ангелы помимо мамы. Моя мама тоже защищает меня. Но она не единственная.

ДБ: Ты хотела сказала, что твоя мать, это частичка движущей силы внутри тебя?

М: Ну, это другой вопрос. Я уверена, что в какой-то степени так и есть, но фактически, ее отсутствие пробудило движущую силу внутри меня.

ДБ: Её не стало, когда ты была очень маленькой. Не заставило ли это тебя думать, что жизнь коротка?

М: Я стала одержима смертью и мыслями о том, что ты никогда не знаешь, в какое время смерть придет к тебе; таким образом, нужно сделать как можно больше вещей, чтобы получить все возможное от жизни. Это было силой мотивации. И смерть была важной частью моей жизни, пока я росла. Я ходила на огромное количество похорон… и вообще-то ты отвлекаешься. [смеется] Мы говорили о Генри Форде. Мы рассуждали о процессе размышлений.

ДБ: Я попросил некоторых своих друзей-артистов придумать по одному вопросу. Даррен Аронофски спросил: "Как ты думаешь, все-таки люди по своей природе добрые или злые?"

М: Я думаю, что по своей природе люди добрые. Да. Вот так вот. [оба смеются] Все мы от природы добрые, но иногда нас накрывает грязью и темнотой, и наша работа состоит в том, чтобы избавиться от этого, сбросить ненужный слой и показать нашу доброту.

ДБ: Как твои ранние годы в Нью-Йорке среди великих артистов, повлияли на тот выбор, который ты совершаешь в своем творчестве сегодня?

М: Я помню свои разговоры с Китом [Харингом] и с Баския о том, как важно, чтобы твое творчество было доступным для людей. Это было самым главным для них -- все должно быть доступно для каждого. Для Кита было важно, чтобы он мог рисовать на стенах и в метро. И Баския раньше говорил мне: "Ты счастливица, раз у тебя есть музыка, потому что музыка играет повсюду на радио". Он думал, то, что я делаю, было более популярно, было теснее связано с поп-культурой, нежели то, что он делает. Знал бы он, что именно его творчество станет поп-культурой. Правда, мы не то чтобы вели дискуссии о значении творчества. Я просто помню, как они говорили об этих вещах.

ДБ: Вы вместе тусовались?

М: Всегда. С Мартином Бергойном, моим соседом по комнате, который тоже был творческой личностью; Китом Харингом, и Баския. Иногда Уорхол присоединялся к нам, но Уорхол не особо много говорил.

ДБ: Значит, ты была окружена лучшими творцами в мире. Ты была на шаг впереди своего времени.

М: Да, я выжила. [смеется]

ДБ: Ты знала, что было на самом деле великим, еще до того, как другие узнали об этом.

М: Меня привлекали творческие люди. Не хочется быть самым умным человеком в комнате, а наоборот, хочется быть самым глупым. Хочется быть окруженной людьми, способными думать, которые скажут что-нибудь, что заставит и тебя подумать: "Боже мой, какая замечательная идея! Почему мне раньше это в голову не пришло?" И вот каким-то образом мы нашли друг друга на Манхэттене. Это удивительно. Мы нашли друг друга, воссоединились и вместе переезжали с места на место в городе. Они поддерживали мою работу. Я поддерживала их работу. Мы были единым целым. И я даже не знаю, как это произошло. Это просто случилось.

ДБ: Ты многому от них научилась?

М: Они были невероятно преданы своей работе. Вот один из примеров. Баския недолго был моим парнем; я помню, как я встала посреди ночи, и его не было в постели рядом со мной; он стоял близко к холсту в трансе и рисовал что в 4 часа утра. Меня поражало то, что он всегда работал, если приходило вдохновение. И они давали работу любому. Кит встречал детей на улице и звал их помочь натянуть ему холст. В квартире Баския был каждый уличный танцор и граффитист. Он постоянно всем все отдавал. Я думаю, что они чувствовали себя виновными в том, что стали успешными и их окружали бедные люди; поэтому они делились всем, что имеют. Они были невероятно щедрыми людьми, и это оказало влияние на меня. Такими вещами вдохновляешься. Я никогда не могла работать в студии звукозаписи, где открывается прекрасный вид, где есть пляж, бушующие волны. Для меня это была маленькая комнатка с небольшими окошками. Это все походило на тюремную камеру. Действительно можно создать шедевр в таком неблагоприятном окружении.

ДБ: Недавно я услышал песню "Devil Prays" [песня из нового альбома Мадонны], и она чертовски удивительная. Не похоже, что ты была под наркотиками, но песня именно о наркотиках...

М: Ну нет, там о том, как люди принимают наркотики, чтобы связаться с Богом или познать высший уровень сознания. Я постоянно повторяю "подключение к матрице". Если ты под кайфом, ты можешь это сделать, проэтому-то многие люди и принимают наркотики. Они хотят стать ближе к Богу. Но это будет всего лишь короткое мгновение, таково действие наркотиков. Они дают человеку иллюзию того, что он становится ближе к Богу, но, в конечном счете, они убивают тебя. Они уничтожают тебя. В жизни я все перепробовала по разу, но как только я была под кайфом, я все время пила много-много воды, чтобы вывести всю эту дрянь из организма. Как только я входила в состояние “под кайфом”, я становилась одержима тем, чтобы вывести все это из своего организма. [Блэйн смеется] Было что-то типа: "Ну все, теперь с меня хватит".

ДБ: Эта песня о ком-то в частности?

М: Нет, просто делюсь опытом о том, что есть различные способы познать высший уровень создания и это уловка дьявола. Это иллюзия.

ДБ: Когда ты пишешь песню такого типа, ты просто сидишь одна?

М: Нет, я работаю с музыкантом. Он начинает играть на гитаре и идеи сами плывут ко мне в голову. У меня на коленях компьютер. Я начинаю печатать текст и задумываться о мелодии. Затем я пробую соединить все вместе и говорю: "Что думаете, ребята?" Все переглядываются. Мне нравится видеть написанные слова; это вдохновляет меня. Поэзия, чтение, язык, игра слов — компания талантливых авторов песен... развивается врожденное понимание того, какие мелодии хорошо сочетаются. Сказать по правде, я особо-то и не думаю об этом. Ты слушаешь музыку, читаешь книги, смотришь фильмы. Творчество других людей вдохновляет тебя. Я была бы пустым местом без творчества других людей.

ДБ: Что еще дает тебе материал для творчества?

М: Мои дети. Вещи, которые они говорят. Например, мой сын приехал в студию на днях и сказал, что не хочет идти домой. Я ответила: "Нет, ты должен пойти домой; время ложиться спать". И он сказал: "Мама, я чувствую, будто я отлучен от твоего сердца". [Блэйн смеется]. Ну и я говорю: "О, хорошая строчка, использую-ка я ее". Материал можно получить хоть откуда. Нужно никогда не терять бдительности. Страдание является огромным информатором, большим катализатором для создания. Ты берешь свою печаль, свое отчаяние, чувство несправедливости, и воплощаешь это в своей работе.

ДБ: Легче писать, когда тебе грустно или весело?

М: Грустно. [смеется] К сожалению. Но это хорошо, потому что мне грустно большую часть времени, поэтому, все идет как надо. Вернее не грустно, а я разочарована чем-то.

ДБ: Выберем другую карту? Если бы ты могла вернуться в прошлое и поговорить с самой собой в возрасте 7-ми лет, что бы ты себе сказала? Сколько тебе было, когда умерла твоя мама?

М: Шесть.

ДБ: Понятно, ну, в общем, в это время. Что бы ты сказала самой себе тогда?

М: "Херня случается для того чтобы потом стало лучше" [смеется] В то время у меня была одержимость по поводу того, что я больна, и я постоянно искала у себя симптомы. Я бы сказала себе: "Все будет хорошо. Это чувство, как будто муравьи ползают по твоему сердцу, не означает, что у тебя рак. Твоя жизнь будет длинной; мир повернется к тебе лицом; ты сможешь реализовать свои мечты; ты найдешь людей, которые научат и направят тебя; и ты найдешь женщин, подходящих на роль матери в других сферах своей жизни; поэтому не отчаивайся".

ДБ. Это чертовски круто. [Мадонна смеется] Хорошо. Следующая карта. Что если ты однажды проснешься, и музыка для тебя не будет ничего значить?

М: Это невозможно. Но я бы нашла что-то другое, что имело для меня значение. Вот такая вот я. Я бы просто нашла что-то еще.

ДБ: вопрос от JR: "Как ты думаешь, артисты могут стать лидерами?"

М: Я думаю, они и есть лидеры. Боб Марли был лидером, например. Боно лидер. Некоторые артисты не особо хотят такой позиции и становятся достаточно политичными в своей работе, но я думаю, что некоторые люди действительно хотят и становятся лидерами. Я думаю, что Майя Анджелоу была достаточно политичной и также лидером, и Джон Леннон, Джеймс Болдуин, я назвала всего лишь некоторых.

ДБ: Другой артист, которого я попросил придумать вопрос для тебя, это Эдвард Нортон. Он спрашивает: "Есть ли альтернативный путь в жизни, который мог бы сделать тебя счастливой?"

М: Быть учителем в школе.

ДБ: Моя мама была учительницей.

М: Возможно, я твоя мама в параллельной вселенной.

ДБ: Я считаю, что это самая важная профессия из существующих.

М: Я согласна.

ДБ: Ты как раз ответила на следующий вопрос о том, какая же профессия самая важная.

Мадонна: Проституция конечно же! [оба смеются]

ДБ: Что больше всего привлекает тебя во внешности человека?

М: Глаза, а потом руки.

ДБ: Предположим, НАСА отправили что-то в космос, назвали это "Voyager 1", и заполнили всякой разной информацией о людях, разными вещами, которые плавали туда-сюда, а затем были обнаружены кем-то разумным через миллиард лет. Какие реликвии человечества ты бы погрузила в "Voyager"?

М: Музыка Шопену, воду. Потому что вода -- это милость, нельзя прожить без воды.

ДБ: А во что бы ты налила воду?

М: В бутылку с надписью "святая вода" (прим. Holy Water - название одной из песен для нового альбома Мадонны) [оба смеются] Ещё положила бы свиток Ветхого Завета. Доску с шахматными фигурами. Что-нибудь для письма: чистый лист бумаги и ручку с чернилами.

ДБ: Назови последнюю вещь, которой тебя научили.

М: Я научилась кататься на сёрфе этим летом. Это было действительно тяжело. Я встала. Я поймала волну.

ДБ: Должно быть, для тебя эта ситуация была каверзной: трудно потерпеть неудачу, когда тебя постоянно ассоциируют с успешностью, верно?

М: Да. Но каждый раз, когда я готовлю шоу, я обучаюсь новому навыку. Мне всегда нужно делать что-то, чего я раньше никогда не делала. Например, во время последнего тура, мне пришлось учиться слэклайну (прим. хождение по слабо натянутой стропе), что было настоящим кошмаром, потому что ты падаешь снова и снова, затем вновь встаёшь на стропу, опять падаешь, учишься балансировать. Это очень трудно.

ДБ: Неприятно, когда терпишь фиаско на глазах людей, с которыми работаешь?

М: Я не говорю, что большая неудачница, но если ты художник и находишься в процессе обучения, ты принимаешь тот факт, что будешь лажать. Я езжу верхом, и если долго не сижу в седле, то всегда говорю инструктору: "Так, представь, что я новичок. Я не хочу прыжков. Не хочу ничего экстравагантного. Просто хочу притвориться новичком". И я не осуждаю себя. Если я не в форме, я сразу подчёркиваю, что буду лажать. Мои дети подвигают меня на вещи, которые я обычно не делаю. Я встала на сёрф, потому что сын уговорил меня. Я катаюсь на лыжах, потому что дети однажды упросили меня. И я говорю: "Ну, а почему нет? Я лажану, так что всё нормально". В этом я хороша.

ДБ: То есть ты хороша в том, что принимаешь неудачу и тем самым оставляешь её позади?

М: В некоторых областях [смеётся]. Неудача это испытание. Неудача это приглашение.

ДБ: Могла бы ты сказать, что ты такая во всём?

М: Если мне это интересно. Я не люблю делать всё. Например, я безнадёжна в готовке. [смеётся] Нет вдохновения. Вот если бы это было необходимо для выживания, тогда да.

ДБ: Ты когда-нибудь смиряешься с отказом? Кто-нибудь говорит тебе "нет"?

М: Постоянно говорят. Но, конечно, а как же мы будем превращать "нет" в "да"? Или как я собираюсь получить то, что хочу, несмотря на то, что мне сказали "нет"? Как я заставляю "нет" работать в свою пользу? Или же я, допустим, собираюсь принять отказ и найти другой способ сделать задуманное? Я имею в виду, что "нет" так же ценны в игре жизни, как "да". На самом деле, они необходимы. [поворачивается к свое команде] Не думайте об этом, ребят. Вуаля.

Дата добавления: 2015-11-04