Too cold to breathe (make me burn again)

Too cold to breathe (make me burn again)

http://ficbook.net/readfic/3209470

Автор: Beningfield (http://ficbook.net/authors/598899)

Фэндом: EXO - K/M

Персонажи: Лу Хань/Ким Минсок

Рейтинг: R

Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Hurt/comfort, AU

Размер: Мини, 8 страниц

Кол-во частей: 1

Статус: закончен

Описание:

И Минсок устало подмечает, что ни будь сейчас зимы, ни будь вокруг всей этой безысходности и отчаяния, ни будь он сам сплошь изо льда и пустоты, он бы обязательно влюбился в такого, как он.

Публикация на других ресурсах:

Где угодно, но пришлите, пожалуйста, ссылку

Примечания автора:

После ухода Лу Ханя мне всегда очень хочется и всегда очень тяжело писать про них, поэтому так-то, поделом вам, выживайте теперь, как хотите.

И вновь очередной апокалипсис.

№27 в жанре «Hurt/comfort»

Когда зима не заканчивается ни через год, ни через два, ни даже через пять лет, угрожая лишить их последних остатков электропроводов и способов связи не то что с другими странами, но даже на протяжённости в несколько километров, Минсок кивает, соглашаясь на предложение брата.

- Через месяц, - вдохновенно шепчет Чондэ, перебирая их вещи и проверяя тайники в квартире, - а может даже и раньше, ты только представь себе, нам не придётся заматывать себя всеми этими тряпками и таскать повсюду лыжи с сигнальными огнями.

- Где гарантии, что там сейчас жара? – Минсок переворачивается на другой бок, разглядывая мельтешащего по их комнате Чондэ. Тот сначала проверяет остатки провизии, затем умудряется поставить на зарядку сразу оба их раритетных мобильных телефона, затем засовывает в первый чемодан стопки цветастых носков и свитеров.

- Их главный, тот, с которым я и договаривался, вернулся оттуда в прошлом месяце. Это идеальное место сейчас: днём плюс восемь-десять, ночью, конечно, минуса, но ведь это же ни в какое сравнение не идёт с тем, что творится на всём остальном земном шаре!

- Тогда в этом райском уголке должно быть столпотворение как во время Дня Независимости, как мы-то туда попадём?

- Этот Лу Хань, - поворачивается к нему Чондэ, - он заведует их военной базой. Людей с оружием там хватает, а вот учёные и врачи с таким стажем, как у нас, нынче как мамонты: или под глыбами льда, или на фотографиях в музеях.

Минсок вздыхает.

- Им нужны не только защитники, но и те, кто может подарить им будущее, - заканчивает Чондэ, снова возвращаясь к расфасовке вещей по чемоданам.

Минсок прикрывает глаза.

По ночам Минсоку кажется, словно внутренности его сплошь изо льда, а сам он вдыхает и выдыхает бесконечные снега, устилающие некогда родные его места.

- Помнишь, это же наша начальная школа! – Чондэ оживляется, и Минсок, сонный ещё из-за раннего подъёма, вздрагивает, прослеживая за направлением его взгляда.

Единственное, что ему удаётся разглядеть, это окна двух последних этажей и чудом держащийся флигель в форме птицы. Они скользят на своих стареньких лыжах вдоль практически полностью погребённых под беспощадным снегом домов и верхушек некогда внушительных железных заборов, Минсоку кажется, словно этой дороге никогда не будет конца.

- Да, - согласно кивает он, двигаясь дальше, - да, точно, это она.

Зима придавливает их к земле, не давая ни вздохнуть свободно, ни выдохнуть, и Минсок прибавляет скорости, слепо веря в уверенность Чондэ.

- Нам понадобятся Ваши отпечатки, - полчаса спустя они жмурятся от яркого света, а люди в военной форме снуют вокруг них, подходя то к одному компьютеру, то к другому, передавая друг другу бумаги и обмениваясь редкими репликами.

После двух часов их регистрации и пребывания на секретной базе в самом центре Сеула, к ним, наконец, выходит Лу Хань, и Минсок устало подмечает, что ни будь сейчас зимы, ни будь вокруг всей этой безысходности и отчаяния, ни будь он сам сплошь изо льда и пустоты, он бы обязательно влюбился в такого, как он.

Будь они в прошлом, то он обязательно бы.

- Приятно познакомиться, - улыбается Лу Хань, пожимая ему руку, и Минсок с удивлением разглядывает её.

Его пальцы впервые за долгое время чувствуют это давно позабытое тепло, и Чондэ начинает разговор первым, замечая растерянность брата.

На базе все кажутся слишком занятыми и слишком безучастными к апокалипсису за этими железными стенами, и Минсок не особо всматривается в происходящее вокруг, пока их с Чондэ ведут к их комнате.

- Подъём обычно в пять утра, завтрак в шесть. Приблизительное время нашего отправления – послезавтра в восемь утра. Увидимся сегодня за ужином, - Лу Хань ещё раз улыбается им, но Минсок не смотрит в его сторону, тут же сбрасывая вещи на пол их комнатки и заваливаясь на узкую койку.

- Есть надежда? – шепчет он, из последних сил борясь со сном.

- Надежда есть, - уверенно шепчет ему в ответ Чондэ, и Минсок засыпает, ни о чём не думая и не видя никаких сновидений.

Весь следующий день они проводят в подготовке: ранний подъём сказывается на его только было утихшей головной боли, но наличие тёплой воды в душе и горячей еды в общей столовой заметно поднимают настроение. Чондэ к концу дня обзаводится знакомствами сразу в нескольких отделах, а Минсок с удивлением обнаруживает, что они далеко не единственные учёные на этой базе.

Далеко не единственные, бегущие от своей прошлой жизни.

- Этот Лу Хань, - говорит ему за ужином Чанёль, нейро-биолог в забавных очках и с непонятного цвета волосами, - его тут все обожают. Они вдвоём с Ифанем нашли способ перебраться в те места, без них многих из нас не было бы в живых.

Минсок смотрит на стол, за которым восседает всё руководство базы, и выцепляет взглядом Лу Ханя, жадно расправляющегося со своим ужином.

- А кто из них Ифань? – спрашивает он просто чтобы оправдать своё слишком долгое глазение.

- Он сейчас там, встретит нас по прибытии, - улыбается Чанёль, и Чондэ вскидывает брови, замечая такую его улыбку.

Минсок тут же отворачивается, стоит только Лу Ханю встретиться с ним глазами.

Минсок хоронит себя вместе с прошлым, бесцельно слоняясь по бесконечным ледяным коридорам.

Наблюдая за обитателями базы, он неожиданно для самого себя понимает, что будь он не пыльным научным работником, а штатным военным или механиком, всё это ему было бы куда легче переносить. Ощущение того, что ты можешь что-то изменить, что ты можешь быть полезен или значим в это время – это непозволительная роскошь для такого, как он. Тот же Чондэ, со степенью в области хирургии, нужен в этом новом мире куда больше его зацикленных на математических вычислениях и измерениях мозгах. В мире, где даже калькулятор на вес золота.

- Там у них есть всё необходимое оборудование, - говорит Чондэ, гладя его по волосам, - там ты будешь важнее кого бы то ни было.

Минсок утыкается лицом в подушку, стискивая зубы.

Минсок замерзает, какой бы ни была температура вокруг него.

Вечером следующего дня, когда они уже много часов кряду трясутся во внедорожниках, изредка перебрасываясь скудными фразами и стараясь не открывать глаза без особой надобности, одна из машин проваливается в дыру, оказавшуюся стеклянным потолком огромного музея.

- Боже мой, - шепчет Чанёль, первым выходя из остановившейся машины.

Минсок замечает Лу Ханя, быстро отдающего приказания и первым подходящего к дыре, в которой всего пару минут назад исчезла огромная машина с людьми внутри.

- Что они будут делать? – Чондэ следит за передвижениями военных.

- Ничего, - отзывается Кёнсу, инженер, путешествующий вместе с ними в одной машине, - им уже не помочь. К тому же, обычно они не пытаются ничего сделать, если в пропавшем транспортном средстве нет необходимых боеприпасов или большого запаса пропитания, людям в эти дни цена невелика.

Минсок засыпает под вой ветра за утолщёнными стёклами и думает о времени, когда главной проблемой в его жизни был закончившийся в банке кофе или опоздание на работу.

О времени, когда он жил, а не выживал.

- Эй, - он сонно хмурится, отмахиваясь от незнакомого голоса, - эй, просыпайся. Твой брат сказал, что ты паршиво себя чувствуешь, если нормально не выспишься. Но не пропускать же из-за этого завтрак.

Минсок приоткрывает сначала один глаз, затем другой, принимая вертикальное положение и вглядываясь в лицо нарушителя его беспокойного сна.

- Ты что-то всё повторял во сне и постоянно махал руками, кошмар снился?

Минсок явно пропустил момент, когда они с главнокомандующим Лу Ханем перешли на ты, но в свете последних событий вся эта формальность и официальность нужна им не больше, чем билет в цирк или новые купальные плавки.

- Мне снилось, как я лечу в бездну, дна которой не существует, а надо мной был стеклянный потолок и лица тех, кого я когда-то знал, - откровенно делится Минсок, следуя за Лу Ханем к палатке для трапезы. – Пить хочется.

- Может, оно и к лучшему, что у твоей бездны нет дна. Ты можешь наслаждаться полётом вечно, - Лу Хань пропускает его вперёд, и Минсок улавливает те самые оттенки в интонациях, те самые искры во взгляде, то самое, чем когда-то он бы вдоволь насладился.

Лу Хань улыбается ему вслед, и Минсок спешит присоединиться к остальным завтракающим, игнорируя зарождающуюся между ними двусмысленность.

Как можно справляться с чем-то или кем-то вокруг себя, когда и себя самого вынести не можешь?

- У него какая-то моральная травма? – Лу Хань улучает момент, пока остальные ещё пьют чай, и задаёт вопрос Чондэ, неспешно затягивающемуся сигаретой около машин.

- У хёна? – Чондэ не кажется удивлённым таким вопросом, поворачиваясь к Лу Ханю. – Во время взрыва главного корпуса он на минуту вышел в левый сектор, защищённый свинцовым покрытием из-за опытов с радиацией, проводимых в его отсеках. И в итоге оказался единственным выжившим, возвратясь обратно на руины своего кабинета с нужными бумагами стаканчиком чая.

Лу Хань всматривается в затянутое серыми тучами небо, ничего не отвечая.

Чондэ докуривает сигарету и идёт вслед за остальными внутрь, сентиментальность теперь оказывается ненужным грузом.

Каждый раз на привалах Минсок чувствует на себе тяжёлый взгляд Лу Ханя и предпочитает спать большую часть времени до их погрузки на самолёт. Они едут слишком медленно, как по его меркам, и потом ещё раз теряют машину с четырьмя людьми внутри, во время переезда через полуразрушенный мост.

Кошмары душат Минсока по ночам, и днём, когда темнота не так сильно давит на его встревоженный мозг, он ненароком бросает взгляды на вечно занятого Лу Ханя.

У Лу Ханя волосы приятного шоколадного оттенка и тысячи самых разных выражений лиц, Минсок постепенно теряется в каждом из них.

После недели пути они, наконец, добираются до нужного места, и Минсок впервые за долгое время улыбается, глядя на огромное летательное средство, возвышающееся над всеми ними.

- На таких мы раньше по несколько раз в неделю летали в Японию или Тайвань по делам, - вздыхает рядом Чондэ, и Минсок ёжится, сильнее кутаясь в шерстяной шарф.

Воспоминания о прошлом выбивают льдинки из его лёгких, и по ночам он не может прекратить задыхаться, выплёвывая их, разрезающих ему самое нутро, вместе с кровью и страхом.

- Мне холодно, - неожиданно для самого себя говорит он вслух, и Чондэ хлопает его по плечу.

- Как и всем нам.

- Мне холодно, - уже тише и только для самого себя повторяет он и оглядывается по сторонам. С неба не перестаёт валить снег, белизна вокруг режет глаза и заставляет выплакивать остатки тех чувств, что когда-то полыхали внутри.

- Как же мне холодно.

Их вылет запланирован на завтрашний полдень, и ночью Минсок просыпается, вглядываясь в темноту.

Палатка Лу Ханя оказывается в трёх от его и Чондэ, и Минсок с мгновение размышляет, замирая у входа в неё.

- Или сейчас, или никогда, - слышится ему тихий голос Лу Ханя из неё, и он закрывает за собой замок, наощупь находя нужное тепло где-то среди матрасов и покрывал.

Среди неопределённости и неконтролируемого притяжения.

Лу Хань тянет его на себя, и Минсок запутывается в простынях, собственных ногах, мыслях и ощущениях, когда в пределах его досягаемости оказывается горячая кожа и те чувства, о которых он, казалось бы, давно уже забыл.

Тогда Лу Хань наваливается на него сверху, стягивая жёсткие и колючие свитера, и Минсок пропадает окончательно, потому что впервые за эту долгую и бесконечную зиму ему становится действительно тепло.

Полёт длится тридцать шесть часов, и Кёнсу вздыхает, отрываясь от книги.

- В былые времена такие расстояния преодолевались за тринадцать-пятнадцать часов, если не меньше.

Минсоку хорошо уже только оттого, что этот самолёт вообще летит, и он снова проваливается в сон под споры Чондэ и Чанёля.

Пока он летит не в свою собственную бездну, всё остальное не имеет никакого значения.

После, когда они высаживаются на твёрдую землю и барометр показывает отметку на двенадцать градусов выше, чем в последний раз, когда они были на суше, Минсок покорно даёт Чондэ обнять себя и душить ещё минут десять.

До их места назначения ещё неделя пути, но что-то ледяное и непоправимо окаменевшее шевелится у него внутри, когда он вновь нерешительно замирает около палатки Лу Ханя.

Тот внутри не шевелится, но в окружающей их тишине Минсок слышит, какое неровное у него дыхание для спящего.

Внезапно Минсок оказывается как никогда уверенным в происходящем, и эта решимость заставляет кончики пальцев покалывать от нетерпения.

- Когда я увидел тебя, - шепчет он и поддаётся порыву, слизывая капельки пота над верхней губой Лу Ханя, - когда я увидел тебя, - повторяет он, сильнее сжимая руки на его бёдрах, - я подумал, что в былые времена точно бы запал на тебя.

Лу Хань издаёт полусмешок-полувсхлип, и Минсок задыхается от удовольствия, когда Хань проникает особенно глубоко, задевая внутри нужную точку. Он с силой жмурится, давя внутри болезненные стоны, и удовольствие полностью накрывает его, когда Лу Хань смыкает пальцы на его члене.

Лу Хань очевидно из тех, кто предпочитает любить долго и проникновенно, выворачивать наизнанку поцелуями и нежностью, вбирать и отдавать.

- Когда я увидел тебя, - хрипит он в ответ, в промежутках между оставлением багровых отметин на его шее и плечах, - я подумал, что запал бы на тебя в любом случае, будь вокруг нас эта чёртова зима или душное Сеульское лето.

Минсок в удивлении распахивает глаза, и в этот момент Лу Хань входит в него особенно глубоко. Минсок прогибается до позвоночного хруста, закусывая покрасневшую и распухшую от поцелуев губу.

- Ох, чёрт, - всё же не удерживается он, громко выстанывая, - Лу Ха-ань! Чёрт возьми, Лу Хань!

Лу Хань кончает следом, накрывая их обоих бесчисленными одеялами и шорохом своих длинных ресниц, и тогда Минсок думает, что нет никаких былых времён и никакого желанного прошлого.

Есть только время, которое бесконечно продолжается внутри и вокруг него, и в любом из его промежутков он бы не смог устоять, лишь раз взглянув на Лу Ханя.

А ещё есть будущее, которое он всё ещё в силах изменить. И которое всё ещё может привести их в правильные места и к правильным решением.

Чондэ подозрительно косится на него с утра, и Минсок изгибает бровь, вопросительно глядя в ответ.

- Если ты хочешь мне что-то…

- Ты что, спишь с Лу Ханем? – перебивает его речь Чондэ, наклоняясь ближе. – Уже вторую ночь не нахожу тебя в палатке, когда бы ни проснулся ночью.

- Я хожу полюбоваться природой, - улыбается Минсок, подцепляя из тарелки остатки риса.

- Как бы то ни было, - пожимает плечами Чондэ, - к этому всё шло ещё когда вы играли в гляделки на той базе. Сейчас ты хоть на человека стал похож, было не так уж приятно делить комнату с заживо разлагающимся трупом.

Минсок дышит полной грудью, когда три дня спустя ртуть в градуснике максимально близко приближается к своей первой за эти годы отметке в плюс один градус.

- А что будет там? – Минсок ведёт пальцами вдоль позвоночника Лу Ханя, и тот непроизвольно ёжится, оборачиваясь. – Что там будет с нами?

- А там каждый займётся своим делом, - Лу Хань закидывает одну ногу на бедро Минсока, забираясь на него верхом. – Там ты будешь ставить опыты вместе с остальными учёными, а я буду следить за порядком вместе с остальными военными.

- А в промежутках мы будем молиться, чтобы градусник снова не начал лопаться от зашкаливающе холодных температур?

- Как по мне, так перспектива просто отличная.

Лу Хань спускается поцелуями ниже по его животу, и Минсок соглашается, со всем соглашается, запуская пальцы в его мягкие волосы.

Рядом с Лу Ханем отрицаний просто не существует.

А однажды утром он, наконец, понимает, что больше не видит этого бесконечного падения. Он спит спокойно, так же спокойно просыпается и не помнит ничего из того, что мелькало перед его глазами во время его сновидений.

Его сны снова становятся банально хаотичными и неразборчивыми, и он засыпает без страха, прижимаясь сзади к горячей и крепкой спине.

Город, в который они, наконец, прибывают, оказывается самым обычным небольшим поселением с горсткой выживших, но Минсок не моргает, по-прежнему не веря тому, что над ними изредка мелькает солнце, а в ещё одной зимней куртке непривычно душно и жарко.

- Сегодня пасмурно, обычно тут больше солнца, - приветствует их Ифань, и Чондэ снова вскидывает брови, замечая, какими взглядами обменивается он с Чанёлем.

- Я что, единственный тут больше думаю о спасении планеты, нежели о своём члене? – угрюмо бубнит он, проходя вперёд по главной улице.

- Кто-то же должен заботиться о таких озабоченных извращенцах, как мы, - смеётся Минсок, приобнимая его за плечи, и тогда Чондэ смеётся в ответ, потому что прямо рядом с их лабораторией корпус медсестёр, а запах надежды и будущего слишком силён, чтобы обращать внимание на что-либо ещё.

- Так что? – говорит как-то вечером Лу Хань, когда они усталые лежат в его кровати. – Я услышу слова благодарности за то, что вытащил вас из той зимы?

Минсок почему-то думает о своих теперь уже всегда тёплых руках и вновь оттаявших внутренностях, но предпочитает укусить Лу Ханя в плечо, игнорируя его ожидающий взгляд.

- Лично я тебя ни о чём не просил.

Лу Хань смеётся в ответ, и Минсок прижимается лбом к его плечу, крепче обнимая.

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/3209470

Дата добавления: 2015-11-04