Http://ficbook. Net/readfic/2538363

something-something

http://ficbook.net/readfic/2538363

Автор: esprit vide (http://ficbook.net/authors/631819)

Фэндом: EXO - K/M

Персонажи: Сехун/Бекхён

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш (яой), Ангст, Hurt/comfort, AU

Размер: Миди, 23 страницы

Кол-во частей: 6

Статус: закончен

Описание:

"чёртов О Сехун!" - думает со злостью старший, вспоминая глаза-полумесяцы с тысячью звезд внутри радужки и делая очередной глоток бурбона из горла бутылки с толстым стеклом, прозрачность которого украшает этикетка с надписью: "blanton’s straight from the barrel". - "из-за тебя я стал гребанным алкоголиком!"

а насчет того, что он стал еще и влюбленным геем, он решает промолчать.

Посвящение:

хёну.

Публикация на других ресурсах:

где угодно.

Примечания автора:

что-то с чем-то от человека с карманом недостатков.

главы могут кардинально и до мелких деталей измениться в один момент. потому что автор очень переменчив и непостоянен в отношении своего творчества.

некоторые предложения/абзацы/главы могут быть удалены (изображу из себя мини-Гоголя, сжегшего вторую часть "мёртвых душ")

кто-то с воспоминаниями о чем-то.

\birdy – let him go\

Самый дорогой и тщательно охраняемый район Сеула - Апкучжон Родео, оснащенный величественными зданиями, поражающими своей высотой и великолепными квартирами, давно уже погрузился в уютную непроглядную темноту.

Одинокая фигура парня опиралась на блестящие металлические перила. Обладатель сего немного женственного телосложения был пьян и расстроен. Алкоголь и грусть - это всегда слишком опасное сочетание.

Бекхён знает об этом но всё равно пьёт. Пьёт этот противный для него бурбон, думая, что: "наследнику самой успешной компании КНДР строго-настрого запрещено губить своё здоровье и рисковать жизнью", а он так безответственно нарушает отцовский приказ.

"Чёртов О Сехун!" - Думает со злостью старший, вспоминая глаза-полумесяцы с тысячью звезд внутри радужки и делая очередной глоток из горла бутылки с толстым стеклом, прозрачность которого украшает этикетка с надписью "Blanton’s Straight From The Barrel". - "Из-за тебя я стал гребанным алкоголиком!"

Ирис на языке ощущается в одном из мгновений слишком ярко, и парень облизывает губы, чувствуя вкусовыми рецепторами сладость чужих, однажды осмелившихся поцеловать его и оставшихся на коже ядом навсегда.

Точеные плечи, окутанные белой тканью египетского шелка слегка вздрагивают от ветерка, ласкающего теплое тело. Кажется, что сейчас этот маленький кусочек чего-то хрупкого, с кожей по цвету напоминающей фарфор, вот-вот упадет, сломленный тяжестью пуговиц из бриллиантов.

В голове с тщательно уложенными волосами мелькает вполне ожидаемый вопрос: "это мой пиджак от Brioni так много весит или чёртова вина в ямках ключиц мешает мне спокойно вздохнуть?"

Полный душевной агонии вздох вырывается из уставших от печали легких, а злосчастная бутылка разбивается где-то на тротуарах внизу, выскользнув из пальцев, украшенных перстнями, но не старающимися предпринять хоть малейшую попытку остановить это падение.

Впервые в жизни парню плевать на окружающий его бардак и правила приличия, потому что "вести себя так, как не надо - иногда очень даже надо". Любимые тавтологии, такие нелогичные, но одновременно с этим правильные въелись в мозг вместе с голосом, растравляющим его кровь и поражающим сознание.

Бекхён зол и раздражён. Этот парнишка с обесцвеченными волосами и запахом тигровых лилий все никак не хотел выходить из его головы, а уж стираться из воспоминаний - подавно.

Бекхён пьян, и совершенно не понимает, почему он тогда в очередной раз поступил так по-свински, но его не смогли простить. Почему?

Бекхён сломлен и одинок. Некого обнять и зарыться в шею носом, каждый день находя новое оправдание для подобного рода действий, не собираясь признавать предмету его симпатий свои истинные мотивы. Но более того, он не хотел признавать их самому себе.

Ему страшно и холодно в эту последнюю августовскую ночь так, как никогда прежде. А причиной этой болезненной муки является не человек.

Не человек, а его отсутствие.

***

Бекхёна передергивает от вида служанки, портящей весь чудеснейший натюрморт девушек-горничных, стоящих в ряд и его спокойствия. Как заядлый перфекционист и педант, он терпеть не может ни единого пятна на униформе прислуги.

- Лиззи, сейчас же смени фартучек, - слегка раздраженно, на высоких нотах произносит хозяин особняка, - или я уволю тебя. - Девушка стыдливо ойкает, оборачиваясь к зеркалу в столовой, и бежит со всех ног в комнату для обслуживающего персонала. Остальные же прижимаются чуть ближе друг другу, поправляя юбки и прикрывая тем самым отсутствие одной детали общей картины этого утра.

Парень вскидывает руку в перчатке и небрежно машет ей в сторону двери, показывая своё пренебрежение к их стараниям загладить инцидент, приказывая "уйти с глаз долой". И тут же в комнате появляется заспанная моська Сехуна - сына лучшего друга его отца, а Бекхён душит в себе огромное желание отвесить этому щенку звонкую пощёчину, ведь он снова проспал. Старший берёт себя в руки и поднимает своё запястье вверх, привлекая внимание пьющего прямо из пакетика молоко Сехуна. Это Бён в нём тоже ненавидит.

- Ты вновь проспал, господин О, - безразлично тянет Бекхён, стуча изящным пальцем по циферблату Platinum World Time. Сэ неторопливо оборачивается и смотрит на стрелки настенных часов.

- Подумаешь, приедем на двадцать минут позже, то же мне, важное дело, - с привычным ему пофигизмом отвечает младший и этим выводит старшего из себя вдвойне сильнее.

В отличие от Бекхёна Сехун не обладал особой привязанностью к обязанностям и ответственности. Ещё в шестнадцать он сбежал из дома, проколол себе уши и язык, набил тату и прямо в салоне лишил девственности какую-то из своих подружек, за что потом получил нагоняй от отца, но на крики даже не отреагировал, отвечая на бурные словоизлияния родителя своим любимым покер-фэйсом.

Сейчас ему восемнадцать, и он завязал с беспорядочными половыми связями, набиванием тату на теле и порчей нервов своим родным, предпочитая тихие, но весомые шалости. К роскоши не расположен, одевается, как все обычные подростки: рубашки, толстовки, кеды, джинсы. Но делает он это так, что все девушки (и не только девушки) сходят по нему с ума.

Причин для ярой ненависти вроде нет, но почему Бекхён как-то умудряется их находить?

Во-первых, Бекхён ненавидит Сехуна. Вообще. За всё. Он - полная его противоположность и человек, умеющий воплотить в жизнь все грехи, о которых мечтал старший. Зависть и беспомощность - штуки плохие.

Во-вторых, он был безответственным. Ладно бы это качество распространялось только на него одного, но нет же! Бёну никуда нельзя было уходить без младшего. Именно поэтому Бек опаздывал на важные встречи.

В-третьих, тот был слишком честным. Даже не так. СЛИШКОМ честным.

Как-то председатель одного из районных центров привёл с собой на совещание жену. Бекхён очень надеялся на этот контракт, ведь так бы отец гордился бы им и назвал "вполне самостоятельным мальчиком". Но и тут Сехун всё испортил.

Сидя в кресле в своих рубашке и рваных джинсах, он несколько минут откровенно пялился в декольте женщины, которая, кажется, даже сильнее наклонилась для лучшего вида, а потом переводил взгляд на старшего. Туда-обратно, туда-обратно. А позже с гаденькой улыбкой махнул рукой, призывая прерваться обсуждающих:

- Вы привели сюда свою жену, одетую в столь откровенный наряд для того, чтобы соблазнить моего хёна? - Председатель громко сглотнул и хотел, было, что-то сказать в свою защиту, но его вновь прервали. - Спешу огорчить. - Сехун встал и подошёл к Бекхёну, кладя руки на его плечи и начиная медленно массировать их. - Он гей. - Не соврал. Младший вплотную приблизился к его лицу и слишком громко для остальных произнёс следующую фразу, - и он мой. - И его губы накрыли губы старшего, заполняя легкие ошеломленного Бёна запахом тигровых лилий.

Бекхён пытался вырваться, но его грубо схватили за запястье и укусили за нижнюю губу, заставляя возмущенно пискнуть, приоткрывая рот, тем самым, давая себе шанс проникнуть внутрь языком. Этот вкус, распространяющийся по нёбу, напоминал что-то ванильно-клубничное... Младший слишком сильно любил коньяк и бабл-ти, вариантов ответа на вопрос было не слишком много.

Они целовались, пока воздух в легких не закончился, а кабинет - не опустел. Бек восстановил дыхание, а потом отвесил младшему сильную пощёчину, срываясь на крик:

- Ты хоть понимаешь, что значил для меня тот контракт?! - В ярости.

"А ты хоть подозреваешь, что значил для меня этот поцелуй?" - Про себя, а вслух:

- Знаю. Ближайшую смерть, - с ухмылкой Сехун сел обратно в кресло.

Бекхён резко остановил поток матерных слов, водопадом готовых вырваться с красивых губ.

- В смысле?

Младший обезоруживающе улыбнулся:

- Я успел подслушать их разговор, пока ты уходил поправлять свою прическу, чёртов мажор. Они хотели соблазнить тебя, а потом убить, когда ты заснешь. "Важный контракт, важный контракт" - твоя жизнь мне важнее, знаешь ли, - на полном серьёзе сказал он.

Бён фыркнул:

- Мог бы предупредить меня и более традиционными способами.

В-четвертых, он ненавидел привычку младшего целовать его в щеку на прощание.

Буквально за десять минут, расталкивая чужие машины одним видом своего Bugatti Veyron-а, они добрались до школы. Опустим то обстоятельство, что младший одевался в салоне.

Поднимаясь по ступеням, Сехун умудрился схватить его за локоть, целуя и поспешно ретируясь в свой кабинет на урок физики, успевая крикнуть:

- До встречи, хён.

Бекхён приложил ладошку к месту поцелуя и смущенно улыбнулся.

Он ненавидел его.

Определенно ненавидел.

кто-то с чувствами к кому-то.

\the neighbourhood – sweater weather (spotify session)\

Утро началось с легких поглаживаний слегка грубоватых подушечек пальцев по коже головы, посылая слабые сигналы, что что-то идёт явно не так, как обычно.

Бекхён лениво переворачивается с бока на бок и причмокивает губами, чувствуя приятные манипуляции чьих-то рук и, не удержавшись, тихо мурлыкает, давая первой за этот день улыбке расцвести на его

губах...

... но она сразу же пропадает, стоит ему услышать знакомое рычание над ухом и укус за мочку.

Старший резко дергается, брыкаясь и отползая на самый дальний угол кровати, шокировано спрашивает, забывая о правилах приличия:

- Что ты тут делаешь, твою мать?! - Его медовые глаза расширяются до невиданных размеров, а грудь часто вздымается, выделяя вены на шее и угрожающе приподнятые плечи с острыми косточками.

На другой половине кровати, подперев голову с растрёпанными волосами рукой и нагло улыбаясь, лежал Сехун.

- Я проснулся посреди ночи, - философски начал О, потягиваясь, как кот на солнцепёке, и демонстрируя своё накачанное телосложение, - потому что мне стало холодно и одиноко. О, это было так ужасно, и вся эта темнота вокруг... - Он даже не скрывал того, что врал, предпочитая делать вид, что всё идёт по плану. - В общем, я не нашел ничего лучше, кроме как прийти к тебе и обнять. - Под звонкий смех Сэ Бекхён начинает отряхивать свою майку от несуществующих микробов.

Сузив глаза, Бён участливо и с явным подозрением интересуется:

- А где тот мальчик, с которым я изначально заснул? - Бекхён любил проводить своё время с самыми лучшими моделями из известных агентств и пользовался большой популярностью как у девушек, так и у парней.

Сэ прикрывает рот ладонью, зевая и отвечая:

- Тот, что с красными волосиками был? Ты его еще на ночь заказывал, да? - Сехун гаденько ухмыляется. - Ты же с ним наигрался, верно? Ну, так и я решил тоже с ним поиграть, я же ведь знаю, что ты не жадный, хён-а.

Левая бровь Бека взлетает вверх.

- Не смотри на меня так, - младший перекладывает свою голову на его грудь и продолжает. - Только у меня свои правила.

К левой брови присоединяется правая.

- Да, я его избил.

С измученным стоном старший валится обратно на подушки, прикрывая лицо ладонью в неодобрении.

- Что теперь обо мне подумают... - В отчаянии скулит он, толкая Сехуна в плечо, слыша продолжение рассказа.

- Так это ещё не всё, хён-а. Я позвонил директору того модельного агенства и, можно сказать, обеспечил тебе, как минимум, год спокойных ночей.

- Почему это? Это как? - Изумлению Бекхёна не было предела.

- Я сказал ей, что ты импотент.

- ЧТО?! - Сехун ржёт, как конь, и, быстро среагировав, ретируется в коридор, под разъярённые крики старшего. - Импотент?! Какой, к чёрту, импотент?! О Сехун, быстро прибежал сюда, я тебе покажу, кто тут из нас импотент!

***

После этого происшествия начались долгие две недели каникул и "детских" ухаживаний, как называл это старший.

Макнэ утаскивал его в парки аттракционов, кинотеатры и кафешки, а Бёну ничего не оставалось, кроме как следовать за ним по пятам, потому что он обещал отцу младшего вечный присмотр за неугомонным ребёнком.

Бекхён настойчиво пытался игнорировать все попытки Сехуна стать ближе к нему, потому что первый был стопроцентно уверен, что младшему не нужно от него ничего, что он добивался только физической близости. Бек обосновывал все нежности Сэ нелогичными способами заполучить доверие и, без последующего за всем этим сопротивления, затащить старшего в постель.

Сехун же был действительно искренен в своих намерениях.

Сехун действительно был рад видеть старшего рядом с собой.

Сехун действительно хотел дарить улыбку тонким губам Бекхёна.

Сехун действительно приходил к нему каждую ночь и утыкался носом в его затылок, проваливаясь в сладкий сон с Бёном в главной роли.

Сехун действительно медленно и с головой тонул в закате под именем Бекхён.

Сехун действительно мог различить его голос, прикосновения и походку среди тысяч копий.

Сехун действительно думал, что сможет получить этого вредного принца в свои руки.

Сехун действительно отдавал всего себя этому человеку.

Сехун действительно был влюблён.

А сын богатенького папочки даже привык ко всем этим нежностям, принимая чужие "чувства", (как он считал, ненастоящие), как само собой разумеющееся, смакуя взгляды младшего, как новый сорт дорогого алкоголя в его постепенно пополняющейся коллекции.

Сэ был счастлив, думая, что Бён чувствует к нему то же самое, не замечая косых взглядов в его спину, стоило ему повернуться в другую сторону хотя бы на пару минут. Его чувства были настолько велики и преданны, что даже если бы его хён не ответил ему взаимностью, то Сехун любил бы Бекхёна за двоих.

Иногда младший задавался вопросом: "почему именно он?". Почему именно этот напыщенный эгоист, буквально потопивший все свои положительные качества в роскоши, с такой легкостью получает впервые познавшее всю гремучую смесь первой любви сердце Сехуна?

Сэ любил касаться мягкой кожи на внутренней стороне ладони Бёна и чертить на ней узоры, пока официант не принесёт им их заказ.

Сехуну нравилось то, как морщится прямой нос старшего, когда он видит, куда именно младший его привел. Все места, в которых они успели побывать были простыми, но до отпечатавшейся в памяти фотографии красивыми.

О просто хотел научить его ценить то, что есть перед ним. Что счастье не покупают. Счастье всегда отдают за "бесплатно".

Сэ травил какие-то истории про летающих в небе китов, пока они смотрели на звезды, сидя где-то на берегу моря, поющего шумом волн.

- Ты странный. - Тихо произнёс Бекхён, зарываясь похолодевшим носом в складки сехуновской толстовки, на что младший лишь улыбнулся.

- Ты считаешь меня странным, потому что прячешься за рамками своего "правильно". Для тебя это в новинку - бродить по закоулкам ночного города в потертых кедах и есть мясо в дешевых кафешках с отстойной музыкой. Знаешь, для некоторых все эти действия привычны, для других - противны, а для третьих - вне зоны досягаемости. - Сехун поворачивает свои глаза, вдвойне блестящие от накопившихся в них звезд, к Бекхёну и продолжает, - ты понимаешь меня? Это здорово - любить мир таким, какой он есть. Потому что в этой жизни лучше не будет. Потому что кто-то не может даже представить себе этот небосвод, кто-то не может услышать разбивающиеся о скалы волны, кто-то не может дотронуться до твоей руки. - Он сильнее сжимает пальцы на его запястье. - А ты не ценишь, хён. Ты думаешь, что выглядеть солидно и стараться понравиться зажравшимся мажорам, чтобы добиться лишней зеленой бумажки - весь смысл жизни. Думаешь, что всё можно купить. Но это не так. Никто и никогда не купит тебе любовь родителей, любовь человека, который ради тебя готов на всё. А теперь взгляни на своё прошлое и скажи, кого любят те люди, что сейчас с тобой: тебя или твои деньги?

Бекхён мысленно хотел возразить: "да что ты вообще можешь знать?!", но промолчал. Слова младшего били точно по цели, вышибая из внутреннего мира Бёна искры. А Сехун понимал это. Понимал, как никто другой.

- Я не хочу тебя обидеть, - обнимая за плечи, прошептал Сэ, - просто ты должен понять, наконец, что самые простые вещи - самые красивые.

Любовь этого парня ломала все принципы бекхёновской жизни.

"Всё скоро закончится, всё скоро пройдёт", - успокаивал себя старший, чувствуя легкие поцелуи на задней стороне шеи, лежа в своей постели и нежась в тепле, исходящем от тела Сехуна.

Но спокойствию мешало умиротворенное дыхание младшего, без которого Бён не мог засыпать и специально ждал возвращения Сэ из душа по вечерам.

Спокойствию мешала настойчивая мысль Бекхёна:

"А действительно ли я ненавижу его?"

чья-та неконтролируемая страсть.

\muse – feeling good\

Бекхёну это надоело.

Осточертело, вымучило, высушило.

Все эти грязные, и он был точно уверен, специальные выходки неугомонного мальчишки.

Этот чёртов О Сехун со своим чёртовым накаченным телом и чёртовыми венозными руками каждый чёртов день появлялся на кухне в своих чёртовых чёрных боксерах, демонстрируя свои чёртовы татуировки на чёртовой крепкой спине.

Сначала это бесило Бёна только из-за несоблюдения правил этикета. Он несколько раз пытался вразумить младшего своими нудными нотациями по этому поводу, но Сехун смотрел на него, не принимая все слова хозяина дома всерьез.

Звёзды внутри радужки его глаз смеялись над Бекхёном, весело сверкая. Он согласился на так называемое "пари", начиная издеваться над бедными нервами старшего, (который, кстати, давным давно не получал удовлетворения, потому что чисто из гордости не хотел идти в другое модельное агенство на поиски нужного мальчика на одну ночь), своими способами, каждый день приходя на кухню без необходимого, по мнению самого Бека, предмета одежды. Если сегодня Бён скажет надеть майку, завтра Сехун вновь придёт без неё да еще и пижамные штаны забудет где-нибудь в своей спальне.

Когда Сэ в очередной раз приходит на кухню только в белье и нагибается, роясь в морозильнике холодильника, а черная ткань соблазнительно обтягивает красивые ягодицы, терпение Бекхёна лопается, раздаваясь громким звуком удара кулака по столу.

Сехун хмыкает и берёт в руки банку "Pepsi", хлопая дверцей техники и вставая в полный рост, поворачиваясь к старшему лицом.

- Просто сдайся. - Недвусмысленно советует он, открывая газировку, которая щелкает со слишком громким "пшш" в повисшей тишине кухни, и делает несколько глотков, из-за чего его кадык прыгает то вверх, то вниз.

Бекхёна это заводит.

Он подходит к младшему и протягивает руки к его адамову яблоку, поглаживая кончиками пальцев и нервно выдыхая. Сэ отстраняет банку и внимательно смотрит на, кажется, впавшего в транс Бёна.

- Я могу считать это действие согласием? - С самодовольной улыбкой интересуется он, но получает в ответ тихое и совсем неуверенное "нет".

Бекхён не может так просто сделать то, чего так яро желает младший. Сказать "да", значит, попасться в его сети навсегда, быть использованным, а он чертовски не хочет этого.

Но, с другой стороны, может быть, так Сэ получит его и оставит после в покое, да и секса у Бека не было слишком давно, и, о Боги, эта чертова капля катится по накачанному прессу Сехуна...

Старший не выдерживает и с измученным стоном опускает голову, припадая губами к коже возле сехуновского пупка, ведя по ней языком прямо до шеи, оставляя метку, получая в ответ на свои действия резко сбившееся дыхание младшего.

Сэ практически швыряет злосчастную банку на стол и хватает своего хёна за волосы на затылке, грубо впиваясь в его губы мокрым поцелуем, от которого у старшего подкашиваются колени, а в паху начинает ныть. Младший старается не упустить этот момент, он до дрожи на кончиках пальцев хочет своего хёна. Хочет подчинить и полностью заполучить его, заставить забыть о том, что когда-то тот имел смелость засыпать с кем-то другим.

Пузырьки газа от "Pepsi" лопаются на языках, а у Бекхёна кружится голова. Он требовательно закидывает ногу на бедро Сехуна, чувствуя шарик чужого пирсинга и притягивая его ещё ближе, отрывается от сладких губ, откидывая голову назад, отдавая шею им на растерзание.

Сэ с жадностью оскорбленного собственника осыпает молочную кожу поцелуями и, не щадя её гладкости, кусает, зализывая раны, потому что этот чёртов Бён должен знать, кому он принадлежит.

Старший стонет, когда его подхватывают под ягодицы, сажая на кухонный стол и сдергивая одежду с хрупких плеч. Сехун, одержимый этим возбуждающим наваждением, вылизывает ореолы чужих сосков, задевая металлическим шариком чувствительные головки, поочередно втягивая их в рот, желая услышать как можно больше умоляющих просьб, и массирует сквозь ткань вставший член Бекхёна. Изящные пальцы Бёна зарываются в обесцвеченные волосы, взлохмачивая их. Он полностью ложится на стол, раздвигая ноги, чтобы младшему было удобнее целовать его живот.

Сэ расстегивает ширинку на черных брюках хёна и ведет линию из поцелуев от виска к скуле, тяжело дыша. Нагло проникает под ткань нижнего белья, пальцами обхватывая чужую головку, массируя её. Бекхён закусывает губу и призывно мычит, сжимая плечи младшего, но попросить гордость не даёт, поэтому он лишь беспомощно ерзает на столе.

- Ну, же, хён-а, - с кривой ухмылкой Сехун стягивает ткань до колен и, оттянув резинку, резко отпускает её, слушая как она шлепает о кожу. Бек вскрикивает от неожиданности и злобно, непокорно смотрит на него. - Просто попроси.

Но Бекхён не будет просить. Он делает это лишь для своего физического удовлетворения, а не для воплощения в реальность сексуальных фантазий дерзкого и ненормального мальчишки, по уши влюбленного в него.

Диалог красноречивыми взглядами длится недолго. Бён с громким рычанием впивается в губы Сехуна, кусая и оттягивая нижнюю, до боли сжимает волосы на его затылке. Сэ шипит и в отместку двигает рукой на члене старшего слишком быстро, получая громкий несдержанный стон прямо в рот.

Оба чувствуют скорейшее приближение бекхёновского поражения.

Младший сжимает пальцы свободной руки на горле Бека и потирается своим стояком о его бедро, лаская языком внутренние стороны его щек, отчего по телу бегут болезненные мурашки.

Слышится звук разбивающегося сервиза и громкий женский визг.

Парни в одно мгновение отрываются от губ друг друга и поворачивают головы на источник звука, но отстраняться хотя бы на миллиметр даже не думают.

В медовых зрачках Бекхёна отражается покрасневшая и обливающаяся слезами горничная, стоящая около двери в обрамлении круга из битого фарфора.

- Лиззи, что ты хотела, милая? - На удивление ласково спрашивает старший, выглядывая из-за подрагивающего плеча Сехуна, чувствуя у себя на щеке его не хотящее приходить в норму дыхание.

- В-вы п-прос-сили п-пред-дупред-дить о... О В-вашей вс-встрече с-сегодня в-в дв-два. П-прос-стите. - Девушка утирает слезы краем передничка, не смея поднять глаз, а Бек смотрит на настенные часы и устало вздыхает.

- Спасибо, что все-таки предупредила. - Он аккуратно отодвигает от себя Сэ и спрыгивает со стола, поправляя одежду, стараясь скрыть стоящее нечто между своих ног. - Прикажи от меня остальным убраться здесь. А ты, Сехун, - он поворачивается к широкой спине, - оделся бы уже.

И Бён гордо покидает помещение, не скрывая от младшего победной ухмылки.

Но никто не знает о том, что он позорно доводит себя до разрядки в туалете, вспоминая то, что было буквально пять минут назад.

***

Бекхён возвращается домой уставший и опустошенный.

Он с тяжелым выдохом поднимается по лестнице особняка и желает доброго вечера дворецкому и садовнику, вспоминая слова младшего, который сейчас, наверняка спит: "Ты думаешь, что выглядеть солидно и стараться понравиться зажравшимся мажорам, чтобы добиться лишней зеленой бумажки - весь смысл жизни. Думаешь, что всё можно купить. Но это не так". От этого на душе становится еще хуже, ведь он весь день прислуживал этим жирным дядечкам, стараясь показать себя в лучшем свете, считая, что лишние деньги никогда не помешают.

Бек скидывает пиджак от "Gieves Hawkes-а" прямо на пол и снимает ботинки фирмы "John Lobb", бросая их в разные стороны. Запонки компании "Dunhill" летят ко всем чертям и, не дай Боже, горничные не успеют найти их до утра...

Галстук дизайнерской студии "Satya Paul Design" небрежно накинут на перила лестницы, ведущей на третий этаж, а Бён останавливается прямо посередине, на отрезке пятой и шестой ступенек, прислушиваясь.

На четвертом этаже, в его спальне, играет музыка.

"Чёртов О Сехун!" - Ругается про себя старший, забывая об усталости, желая немедленно поколотить неугомонного раздолбая.

Но как только дверь в комнату распахивается силой его рук, Бек забывает о том, что для поддержания жизни нужно дышать.

Стоя на багрово-красном чешском ковре босиком, сверкая своими оголенной спиной и обтянутой кожаными штанами задницей, извивается Сехун, успевая хлебать прямо из горла самый дорогой коньяк "Henri IV Dudognon Heritage". Черный дракон на его спине двигается в такт музыке.

Приоткрыв глаза, Хун видит в зеркале офигевшего от подобной картины старшего и самодовольно улыбается, чуть пошатываясь и поворачиваясь к пришедшему лицом.

Он пьян.

Пьян, но не от коньяка.

Его личный сорт самого лучшего, пусть ядовитого, алкоголя носит имя "Бекхён".

- Будешь ругать меня, да? - Сэ ухмыляется, делая шаг вперед. - Будешь снова называть меня безответственным, верно? - Ещё шаг. - Ну так, давай. Давай, если хочешь сказать мне что-нибудь. У тебя есть все шансы. На следующее утро я все равно ничего не вспомню.

Бён с минуту смотрит на него.

Потом подходит и, обхватив за шею, мягко целует, зарываясь пальцами в волосы.

Бутылка, до этого крепко зажатая в руке младшего, летит к чертям, рассыпаясь по полу всеми шестью тысячами бриллиантов, а теплые ладони Сехуна подхватывают Бекхёна под бедра, губы со вкусом коньяка требовательно отвечают, пока Сэ несёт свою ношу на кровать, опрокидывая его на черные простыни и снова целуя.

Страстно.

Жадно.

Стараясь запомнить всё до единых деталей.

***

Бекхён стонет, подаваясь навстречу нетерпеливым рукам, которые исследуют всё его обнаженное тело в очередной раз. Язык с металлическим шариком проскальзывает в ямку пупка, и старшего пробивает дрожь нетерпения. Голова с обесцвеченными волосами опускается ниже, а руки с чуть грубыми пальцами раздвигают чужие ноги.

Бек давится воздухом, когда чувствует горячий язык на своем члене и пытается свести колени, но ладони младшего лишь сильнее разводят их в стороны. Кончики фаланг путешествуют по венкам на стволе, опускаются к яичкам и чуть сжимают их, а головка погружается в обжигающую влагу рта. По шапочке проходится холодок от соприкосновения с металлом, тишину спальни нарушают пошлые причмокивания и тихие стоны.

Сехун высовывает проколотый язык и ведет им от самого основания эрекции до головки, щедро смачивая слюной, смотря прямо в медовые глаза. Открывает рот и принимает в себя всю длину, опуская веки и успев томно простонать. Это самое пошлое, что Бён когда-либо видел в своей жизни. Вибрация от голоса Сэ чувствуется слишком ярко, Бек не сдерживается и подмахивает бедрами навстречу ласкающей его теплоте. Младший лишь усмехается на это действие и начинает делать глубокий минет, в быстром ритме двигая головой и доводя Бекхёна до изнеможения.

Чувствуя солоноватый привкус, Сэ в последний раз чмокает губами на головке и выпускает член изо рта, не давая кончить, облизывается. У старшего просто кружится голова от такого поведения Сехуна.

Звезды внутри радужек его глаз пропали, и это было очень непривычно.

Всё, черт возьми, было Беку непривычно.

Потому что это его первый раз. А говорить не хотелось. Он привык чувствовать абсолютную власть над мальчишками, которых заказывал на ночь, но сейчас он столкнулся с более трудной ситуацией.

Подчинить хотели его.

И почти удачно.

Стоя на коленях с разведенными ногами, Бекхён чувствовал унижение. Унижение и нетерпение. С одной стороны, ему хотелось встать и отвесить этому мальчишке пощечину, спрашивая: "кто тут из нас мужчина вообще?". Но с другой, ему хотелось до соприкосновения грудью с простынями прогнуться в спине и умолять брать его жестче и сильнее.

- Чёртов О Сехун, - не выдержав, шипит Бек, чувствуя мокрую линию поцелуев по позвоночнику. Сехун, услышав это, кусает его за копчик и шлепает по ягодице.

- Только попробуй еще раз сделать так! - Угрожающе шепчет Бён, смотря на него из-за плеча и начиная скулить, потому что младший не слушается его и снова ударяет большой ладонью по этим аппетитным ягодицам.

- Сехун! - Ещё удар.

- Только попр... - Три удара подряд.

Сехун довольно улыбается, видя злобный взгляд все никак не подчиняющегося старшего. Бён тянет руку и берет ею запястье Сэ, укладывая на покрасневшие половинки, начиная поглаживать.

Младший хмыкает и кладет рядом второе, раздвигая ягодицы в стороны, а Бек утыкается носом в подушку, потому что ему стыдно.

Стыдно впервые в жизни.

С этим чертовым Сехуном у него всё впервые.

Бекхён резко задирает голову и стонет, не сдерживаясь, чувствуя, как металл обводит сжавшееся колечко мышц. Пальцы Сэ оглаживают его яички, и он сжимает в кулаках простынь, подаваясь задницей назад, прогибаясь в спине до соприкосновения с тканью.

Язык с шариком проникает внутрь и ласкает стенки, смачивая слюной, и Бек думает, что сейчас кончит от первого в его жизни римминга, но у младшего вновь другие планы.

Он переворачивает своего хёна, открывшего рот в разочарованном стоне, на спину и позволяет ему остаться в раскрытой позе. Смотрит на него совершенно трезвым и полным всепоглощающего желания взглядом. Будто и не пил вовсе.

- Сделаешь своему Сэ приятно, хён-а? - До неузнаваемости хриплым голосом спрашивает Сехун и гладит его по животу, задевая стоящий колом член, отчего Бек снова стонет. - Растянешь себя для меня? - Медовые глаза широко распахиваются, а молочного цвета щеки заливает румянец. - Да знаю я, что ты девственник. - Удивленный старший вскидывает брови, - именно поэтому даю тебе шанс сделать всё самому, чтобы не получить большей боли. Ну так что?

Бён на мгновение замирает.

Сомневается.

Но потом тянет руку Сехуна на себя и подносит к губам, обхватывая два его пальца, начиная старательно сосать.

- Хороший мальчик, - Сэ криво ухмыляется и прижимается ближе, чуть морщась. Собственное возбуждение болезненно даёт о себе знать, стягивая низ живота, но он должен потерпеть.

Он же так долго ждал этого шоу.

С причмокивающим звуком Бекхён выпускает фаланги изо рта и, держа обеими руками руку Сэ, направляет их в себя, помогая первому пальцу войти своими. Старается максимально расслабиться и проталкивает дальше, смотря в глаза Сехуну. Последний, кажется, даже забыл как дышать.

Средний палец размеренно двигается, а Бек откидывается на подушки, не отпуская венозной руки младшего, и вставляет указательный, начиная громко стонать. Подносит свою руку к лицу и обхватывает безымянный губами, мыча и закатывая глаза, насаживаясь на чужие пальцы и чувствуя поцелуи Сехуна на своей шее.

Младший позволяет хёну делать всё, что он пожелает и стонет вместе с ним, когда к двум его пальцам добавляется третий - бекхёновский.

- С-согни их... - Даже в такой ситуации Бён успевает командовать. Сэ слушается и видит, как Бек выгибается на простынях. Это тело с разведенными ногами, открытым в громком стоне ртом и двигающимися внутри пальцами просто сводит с ума.

Удовольствия много, но катастрофически не хватает. Сехун кусает набухшие соски и лижет их своим крышесносным пирсингованным языком.

И Бекхёна прорывает.

- Пожалуйста... - Младший выпрямляется и насмешливо смотрит на него. Сдался, наконец-таки. - Сехун, пожалуйста...

- Что? - Продолжает издеваться Сэ, пристраиваясь между разведенных ног Бёна и вытаскивая пальцы. Обводит головкой раскрасневшуюся дырочку, на что Бек подается бедрами к нему. - Чего ты хочешь?

- Ммм, Сэ... - Закусывает губы. Гордость не даёт сказать? - Чёрт бы тебя побрал, трахни меня!

Сехун смеётся и, обхватив чужие бёдра, резко входит в изнемогающее тело, сразу же набирая быстрый темп. Бекхён вскрикивает, кажется, на весь особняк и громко, на срывающихся нотах стонет и просит.

Стонет и просит, стонет и просит.

Младшему срывает все заслонки, и он вдалбливает это хрупкое тело в матрас, успевая расцеловывать грудь улетающего от слишком сильных ощущений Бека.

Сехун очень долго ждал близости. Каждый день сгорал и возрождался, борясь с диким желанием сорвать с узких бедер темные брюки и увидеть вечно недовольное лицо, сверкающим от экстаза.

Ему до боли хочется сказать, что это не просто секс, что это не скорость движений не даёт ему говорить, а взбунтовавшиеся бабочки в животе умирают от осознания того, что Бён, наконец-то, в его руках.

Они жестко и мокро целуются, кусая друг друга за губы и громко причмокивая, потому что Бекхён дергается от грубых и слишком быстрых толчков Сехуна. Тонкими руками обхватывает его за шею и прижимает к себе так отчаянно, позволяя врываться в своё тело с двойной силой, будто через секунду Сэ осыпется искрами и улетит, гонимый ветром, в открытое окно.

Бёна опять переворачивают на живот и требовательно входят, натягивая на себя, держа за руки, не позволяя касаться эрекции. Бекхён кричит и утопает в своих стонах, капая слюной на подушку, насаживаясь на огромный член младшего, и поворачивает голову, видя их отражение в зеркале.

Сильный и властный Сехун, держащий скрещенные за спиной запястья извивающегося и бесконечно умоляющего Бекхёна.

Стыдно просить Сэ.

Но эта пытка просто невыносима.

В позе наездницы Беку позволяют взять ситуацию в свои руки.

Он опирается взмокшими ладонями о чужую грудь и специально выводит медленными движениями младшего из себя, улыбаясь и плавно водя бедрами вверх и вниз. Надолго выдержки Сехуна не хватает, и он большими ладонями обнимает старшего за талию, вбиваясь в тело над собой.

У Бекхёна нет даже сил на то, чтобы просто стонать. Он ложится щекой на плечо любовника и открывает рот в немом крике, оставляя борозды от ногтей на чужой спине.

- Я люблю тебя, - Бёна поражает током от услышанного, и он широко раскрывает глаза, цепляясь за сильные руки Сехуна. - Люблю так сильно... - Сэ целует его в губы. Мокро. Нежно. Со всей своей любовью. Обхватывает рукой сочащийся смазкой член Бека и быстро надрачивает в такт своим толчкам.

Старший бы подумал что-то о вреде спермотоксикоза, но пальцы, ласкающие каждый сантиметр его плоти не дают собрать мысли в кучу.

Они кончают одновременно: Бекхён пачкает их животы, а младший изливается прямо внутрь измученного играми любви тела, держа его в объятиях, пока оргазменная дрожь не отпустит его любимого хёна.

Они устало валятся на простынь. Бек, такой маленький, лежит на груди глубоко дышащего Сэ и подрагивает. Сехун гладит его по мокрым волосам, убирает челку со лба и умиляется.

Бекхён уже уснул.

Хун тянется рукой к одеялу и накрывает их, крепко сжимая в объятиях своё чудо. Щелкает ночником и засыпает, так и не выходя из Бекхёна.

Засыпает счастливым, даже не подозревая, что предвещает ему завтрашнее утро.

Примечание к части

у меня не очень нц-а получается. если что, простите.

и.

с днём рождения меня.

что-то с силой и вдребезги.

/serezhadelal – keep a secret/

Бекхён просыпается поздно, потягиваясь и сладко зевая, успев чмокнуть губами и блаженно улыбнуться, чувствуя приятную боль во всем теле.

Тяжелые этим утром веки приподнимаются, показывая свет медовых зрачков. Бек выпрямляется и, садясь, рассматривает себя. Синяки, следы от зубов, засосы и царапины. Запястья опоясаны фиолетовыми пятнами и, когда старший видит их, он невольно вспоминает, с какой силой его вбивали в простынь минувшей ночью. Улыбка пропадает, стоит ему окунуться с головой в совершенно нежданный водоворот мыслей.

"- Ты такой красивый... - В первый же день их встречи. В это же мгновение две пары глаз встречаются. На медовых зрачках проступает рябь раздражения, а в темных, задевая лепестками края, распускаются первые бутоны звезд".

"Чёрт..." - Бён понимает, какую ошибку он вчера совершил, позволяя желанию взять себя за горло. Украшенное метками тело падает на черные простыни.

"Если бы у тебя была возможность оставить лишь одно воспоминание, то каким бы оно было? - Сехун внимательно смотрит на него, гладя по щеке. Младший теплый и родной до колющей боли в груди от осознания, что Бекхён предает свои собственные принципы не верящего скептика и купается в нежности наивного макнэ.

- Что-то полезное, - неоднозначно отвечает.

- Дурак.

- Я знаю. Но ты по уши влюблен в меня, ведь так?"

"Почему я такой глупый, Господи, ну почему?!" - крутится в голове скрученного Бекхёна на постели.

"- Хён, я... - Сехуну прикрывают рот ладонью с изящными пальцами.

- Я знаю, ты любишь меня. - Самодовольно отвечает и получает сильный укус за запястье. - Эй! Ты чего?! Говорил же, что любишь!

- Любовь в большей степени - боль".

"Кто меня подтолкнул на неверный шаг?! Судьба? Удача? Почему я вчера отдал Сехуну то, что так трепетно оберегал?! Чёрт побери, в мире нет человека, глупее меня!" - мысли парня прерывает звук открываемой двери.

Бекхён резко принимает сидячее положение и прикрывает нижнюю часть тела одеялом, дотягивая его до подбородка, внимательно наблюдая за младшим с голубым подносом в руках...

***

Было бы лучше, если бы старший просто ударил его.

- Жаль, что ты вообще родился. - Есть что-то хуже этой фразы? Сехун думал, что разучился плакать.

Но не тут-то было.

- Ты считаешь этот глупый перепих чем-то похожим на любовь? - Чёртова усмешка на тонких губах вскрывала вены на запястьях младшего.

От него пахло разочарованием и болью.

Есть смесь гремучее?

- Решил, что состроив из себя невинного ребенка и сделав вид влюбленного, сможешь одурачить меня? - Слова старшего прожигали дыры во внутренностях своим льдом, опаляя кончики крыльев бедных бабочек, которые надеялись на счастье.

- О чем ты говоришь? - Не веря услышанному, раскрыл рот макнэ.

- Не делай меня монстром, играя роль жертвы, маленький лицемер. - Бекхён поднялся, приняв позицию нападавшего, стараясь не обращать внимания на свою неуверенность, ведь лучшая защита - это нападение, так?

- Скажи, что происходит? - Унимая бешено стучащее сердце, Сэ сделал судорожный вдох.

- Если я позволил тебе побывать в моей постели, это не значит, что у тебя теперь есть право посягать на моё сердце, лжец.

Сехун не рассчитывал на такое. Всё, что он делал, он делал ради сердца своего хёна.

Ради его улыбки.

Ради его любви.

Борьба.. была напрасной?

- Прекрати, - слетело с постепенно бледнеющих губ.

Он не мог так просто всё потерять.

Он не мог потерять Бекхёна.

- Что прекратить? Что прекратить, Сехунни? - Его имя до приторного сладостно произнесено потрескавшимися, пухлыми от укусов, губами. Казалось, что воздух потяжелел от злости, кипящей в хрупком теле напротив. - Прекратить говорить тебе правду, тыкая носом в результат игры, которую ты затеял, наивно считая, что главный приз в моем лице достанется так легко?

- Ты не можешь так говорить... - Его силы были почти на исходе, но о пощаде молить никто не собирался.

Потому что это была честная война.

И каждый тут полагался лишь на себя.

- Могу, - медовые глаза, сиявшие до этого такой теплотой и отзывчивостью, расширились и недобро сверкали, - ещё как могу, мой милый мальчик.

Бекхён был уверен, что, не сделай он решающий ход, вся его жизнь пошла бы наперекосяк. Сехун просто поигрался бы и бросил, как поступали остальные. Ушёл бы, оставив его с растраханным задом и разбитым сердцем.

Старший успел проклясть своё тупое желание удовлетворяться добрую тысячу раз. Ведь это он вчера поддался глупой жажде ласки и прикосновений и не смог устоять пред столь безумным видом Сехуна. Бесбашенный, он всегда пробуждал в нем страсть. Разум был в западне, устроенной из мыслей о том, как две недели назад они оба поддались своим внутренним демонам и разгромили лучший стрип-бар Кореи. Воспоминание с Сехуном у шеста и вовсе не хотело улетучиваться из больной головы. Макнэ тогда перебрал с коньяком и скинул с себя майку, оставшись в одних обтягивающих рваных джинсах...

"Чёрт! Не о том думаешь! К чему привело тебя твоё безумие, животное?!" - с яростью выругался про себя Бён.

- Ты не веришь мне, так? - Опустив голову, осведомился макнэ.

- Никогда не верил. - Припечатав, кивнул старший в ответ.

И, если бы не птицы, щебетавшие у открытого со вчерашней ночи окна, Бекхён услышал бы звук разбившегося в мелкие дребезги сердца.

Сердца, впервые познавшего настоящую любовь и боль от этой самой любви.

Получается.. Всё, во что он верил, теперь просто.. пепел?

Он проделал такой огромный путь сквозь стену ненависти этого солнечного существа, чтобы немного погодя повернуться и увидеть, что он даже и с места не сдвинулся?

Так долго вырабатывавшееся доверие оказалось иллюзией?

Хватая воздух, как рыба, выброшенная на берег, младший пытался найти и ухватиться хотя бы за одну ниточку, таким образом спасая себя от этой пожирающей всё внутри боли.

У них же были поцелуи по утрам, и объятия, и теплые слова, и искренние (как думал Сэ) улыбки. У них были...

- Уходи. - Просто, как будто он произносит это каждое своё утро, сказал Бекхён, безрезультатно стараясь унять дрожь в коленях...

А как только за младшим закрылась дверь, Бён позволил себе повторно за все недолгое время упасть на подушки и громко, нервно рассмеяться, ощущая, как отвращение и разрастающаяся ненависть к самому себе медленно и с наслаждением сворачивает его в беспомощный клубок боли и бессилия.

Скрип старых металлических ворот, ведущих со двора особняка поставил точку в этой войне.

Сехун

проиграл.

кто-то с болью за двоих.

\serezhadelal – your love\

Бекхёну плохо.

Его разрывает изнутри чёртово беспокойство за младшего.

"А если он что-нибудь сделал с собой?" - В памяти встают эти глаза, в зрачках которых при фразе "уходи" начался настоящий звездопад.

И Бёну казалось, что, падая, они протыкали своими остроконечными осколками разноцветные крылья бабочек в желудке у младшего.

Бекхёну холодно.

Улыбка.

Та прощальная улыбка Сехуна.

Вымученная, искусственная и пустая.

Делая вид, что всё в порядке, младший поклонился и ушёл, чуть шатаясь.

"Всё в порядке", - повторял он себе. - "Всё хорошо". - Но стоило ему пройти один квартал от дома Бекхёна, как боль согнула его пополам, заставляя упасть на колени, а рту открыться в беззвучном крике отчаяния. Хватая скрючившимися пальцами пыль тротуаров, он заставлял себя не плакать.

"Только не плачь, только держись", - от этих фраз становилось противно.

Противно и больно втройне.

Стиснув зубы и поднявшись, Сэ отряхнул ладони и сделал шаг. Затем еще один и ещё...

С таким трудом он не ходил еще никогда.

И только дойдя до своей съёмной квартиры, наполненной пылью и одиночеством, он позволил себе сдаться и заплакать в полную силу, до тошноты.

Казалось, что с остатками завтрака в унитаз смываются мертвые бабочки, осколки разбитого сердца и чувства.

Чувства, которые больше никому из них не нужны.

Бекхёну больно.

Больно от осознания, что он потерял то, что терять было категорически запрещено.

Его звездное небо с тысячью созвездий внутри радужек глаз.

Его воспоминания о парках аттракционов с сильнейшим адреналином в высоте американских горок с Сехуном.

Его утренние поцелуи и поглаживания по голове.

Его неловкие паузы в разговорах по ночам.

Его крепкие объятия, не дающие упасть.

Его голос с хрипотцой после откровенных намеков и двусмысленностей.

Его спину с вытатуированными буквами и огромным драконом посередине.

Его вечно уставшую, но искреннюю улыбку, будто он был создан вовсе не для этого мира.

Бекхён злится, ругается, мучается, матерится, боится. Кричит на прислугу, бьет сервизы, дорогие часы и бутылки бурбона.

Потому что он чёртов мудак, потерявший океан, из-за своей одержимости предательствами, путая его с обыкновенным болотом.

Потому что он сделал больно человеку, не способному сделать то же самое в ответ.

Потому что он высушил слезные моря внутри младшего.

Потому что он гребанный скептик, не замечающий честности Сэ.

Потому что он понял, что любит младшего слишком поздно.

***

Сехун, полный всепоглощающей пустоты, которая топила его в тоске все эти два долгих месяца, решает провести генеральную уборку.

Не только в квартире, но и в душе.

А Бекхён, подсевший на алкоголь и сожаления, решается на самый отчаянный в его жизни шаг.

"Всё или ничего, - думает он, допечатывая последнее слово в его сообщении и нажимая кнопку "отправить". - "Я либо проиграю, либо заберу свой приз. Как резко мы поменялись местами".

***

Разгребая коробки со старыми вещами, Сэ слышит звук смс-сообщения. Он отряхивает руки и проводит пальцами по сенсору, медленно оседая на пол, нервно сглатывая и начиная часто-часто дышать, видя отправителя.

"Дай мне шанс, - гласит первая строка этого текстового безумия, а Сехун уже не может сдержать тихих всхлипов, читая дальше, - если ты не придёшь, то позже тебя просто вызовут в морг или отправят пригласительное письмо на мои похороны.

Всё или ничего, Сехун".

Всё или ничего.

Бекхён забывает, что любовь - это не игра.

что-то, что не имеет конца.

Засунув руки в рукава длиннющей толстовки, Сехун быстрым шагом направляется в сторону искрящегося сочетанием различных оттенков ламп в окнах небоскребу, успевая задрать голову вверх и испустить резкий, испуганный выдох. Убыстряет шаг, слышит хруст стекла под белоснежными подошвами кед, успевает нервно рассмеяться, рассмотрев этикетку, и передернуть плечами, срываясь уже на бег.

Он стоит на самом краю.

Совсем рехнулся.

"Мне нужно просто успеть. Делай это быстрее, твою мать, Сехун," - дрогнувшими пальцами жмет кнопку лифта и благодарит весь свет, когда тот опускается почти за четверть минуты. Старается успокоить сбившееся не от бега дыхание, унять щекочущее чувство тревоги, граничащее с паникой, в середине своей груди. Облизывает губы, взлохмачивает волосы и выходит в темный коридорчик, видя перед собой освещенные края прямоугольной двери.

В глубине души понимает, что поступает, вероятно, совсем неправильно, позволяя так бездумно в который раз собой манипулировать, ведь всё это могло оказаться злой шуткой. Если не Бекхёна, то мстительной судьбы.

Сехуну доставалось все слишком уж просто.

Сомнения долбят по вискам и заставляют медленно соображать, но венозная рука с длинными пальцами сама тянется к дверной ручке и замирает в двух сантиметрах.

"Ты не сможешь просто так оставить его, потому что ты чёртов слабак, идущий на поводу у желаний этого зазнавшегося, ничего не ценящего парнишки," - внутренний голос просыпается в те моменты, когда его не ждут, заставляя терять еще больше времени. - "Если ты сделаешь шаг, считай, пропал. Прощайте, спокойствие и свобода!"

- Спокойствие — душевная трусость, - шепчет сухими губами парень. Волна решимости захлестывает его, он поворачивает ручку, - чтобы жить, надо рваться, путаться, ошибаться, начинать и опять бросать, бороться вечно. Он мой. И я его никому не отдам. - И он выходит на залитую лучами ночного города площадку, слыша хлопок закрывшейся двери.

Шаг навстречу будущему сделан.

Пути назад нет.

***

/florence + the machine – never let me go/

Тело передергивает от холода, пальцы немеют, а горло дерет не от подступающей простуды.

От не рассказанной тоски.

От количества влитого в себя алкоголя немного мутит, картинка перед глазами расплывается, прорезая зрачки острыми цветами светящихся окон, и Бекхён на секунду задумывается: "а существую ли я вообще?", но прогоняет ненужное, резко вертя головой. Испускает измученный вздох, сильнее вжимаясь руками в перила, и начинает говорить:

- Знаешь, я бы никогда не подумал, что мой мир так внезапно и без разрешения перевернется вверх тормашками, оставляя меня в недоумении и ярости, ведь я не люблю то, что не запланировано. Человека под именем О Сехун не было в моем будущем, - Сэ неторопливо делает маленькие шаги в сторону своего пьяного чуда, стараясь ничего не прослушать, и кивает, соглашаясь. - Не было до этих месяцев. Ты пришел и в одно мгновение поломал всю систему правил, которую я вырабатывал так долго. Я тогда считал, что мир существует только там, куда я смотрю. Но это не так. За моей спиной всегда стояли люди, происходили события, рушились здания, хотя я предпочитал всё это игнорировать, отмахиваясь тем, что каждый должен быть сам за себя. - Тонкие пальцы впутываются во взъерошенные волосы, медовые глаза закрываются от усталости.

- Фу, как трудно всё это говорить. - Смеётся, но его смех звучит печальнее плача маленького, никем неуслышанного ребенка. - Завидую, искренне завидую той легкости, с которой ты произносишь свои глубокомысленные тексты, философ-засранец. У тебя всё легко: восприятие мира, прощение, отношение к жизни. Ты далеко не глупец, не наивный и уже совсем не ребёнок. Сильнее меня во многом, но имеешь одну слабость, - разворачивается к Сехуну лицом, чмокает губами и пьяно улыбается. - И эта слабость - я.

- Не мямли. Ближе к делу, - хриплый голос со стороны двери обдаёт непривычным холодом, на что Бекхён только сильнее кривит губы в подобии оскала.

- Дурак. Какой же ты иногда всё-таки дурак. Я тебе тут душу изливаю, а ты... Ладно. - Опускает голову и плечи, закусывает нижнюю губу, стараясь собрать разбегающиеся от алкоголя мысли в кучу. - Человек не может быть сильным вечно, потому что быть сильным - больно. Даже самый великий не смог бы остаться в одиночестве навсегда. Пришёл ты и вытащил меня из темной пелены зазнайства, показал, что не все люди могут быть плохими. Ты открыл мне глаза на мир, ты рассказывал истории, от которых хотелось жить, хотелось дышать и чувствовать, хотелось, чтобы у всего этого счастья не было конца. Водил в места, полные звезд и музыки, фейерверков и волшебства. Возможно, они были простыми, но ты превращал всё, к чему прикасался - в цветы. Я был неправ, признаю, я закрывался от твоих попыток сделать меня лучше, осветить. Отвергал те частицы тепла, которыми ты делился со мной. Я не верил тебе, я думал, что ты просто играешь, но... но потом ты ушел и... я понял, что так не играют. Я понял, что ты действительно любил меня и хотел быть рядом. Единственным лжецом в наших отношениях был я. И я лгал не тебе. Я лгал самому себе.

Запястья беспомощно обхватывают голову, стараясь защититься от боли в родных глазах напротив. Сквозь пальцы смотрит на Сэ и вздрагивает.

Звезды в зрачках.

Они... расцвели.

Аккуратно выпрямляется и, дрожа как побитый щенок, робко и боязливо протягивает руку в его сторону, надеясь, что всё получится.

- Я позвал тебя сюда, чтобы сказать что-то очень важное. Я просто хочу знать, что у меня все еще есть возможность заслужить твоё прощение и вернуть всё назад. Или написать заново. Я не могу представить кого-то, кто сможет тебя заменить, потому что ты - единственное, что мне действительно дорого и нужно.

Сехун смотрит на этот комочек боли и видит недолюбленного и брошенного на съедение одиночеству ребенка, которого предали однажды, а потом не смогли вселить веру в то, что в будущем все будет хорошо. Теплые чувства казались Бекхёну чуждыми, он убивал их, растаптывая, как делал это с цветами в своем саду, потому что те были (как он считал) красивее его.

И младшему срывает все заслонки. Спокойствие испаряется вместе со звездами в медленно закрывающихся глазах, когда Сехун стремительно приближается и хватает своего хёна за затылок и целует со всем отчаянием, накопившимся в нём. Со всей болью, что вспарывала бабочек в его животе по ночам. Со всем страхом потерять этот фарфоровый кусок заката, носящий имя Бен Бекхён.

Их губы бешено борются за право первенства: оба хотят показать то, как сильно они страдали, оба хотят отомстить большим наслаждением за большую боль. Забыть не просто о смысле слова "одиночество", они хотят навсегда выбросить его из словаря их любви, чтобы ни одно обстоятельство не помешало, не смогло забрать их счастье.

Бекхён вцепляется в широкие плечи небосвода под именем Сехун, хранящим мириады созвездий внутри. Сердце быстро колотится, грозясь пробить грудную клетку, а в голове Бёна бесконечным водопадом падают хотящие быть высказанными фразы, но старший не позволяет себе нарушить их неидеальную идиллию, только сильнее сжимая бледные пальцы на ткани чужой толстовки, тем самым прося: "не отпускай. Я прошу, не дай мне упасть. Умоляю, держи меня крепче".

Предательские кристаллики слёз лопаются в уголках глаз и стекают по персиково-прозрачной коже, оставляя за собой соленые дорожки, из-за которых щёки начинают гореть. Всхлипы в чужие губы и дрожащие руки, иногда принимающие форму кулака для бессильного удара в напряженную спину младшего, и чёртов вопрос в голове: "за что так больно? За что так больно?"

И Бекхён плачет, как последний неудачник, утонувший во лжи и предательстве, потерявший всё, что у него было. Плачет и прижимается к Сэ, стараясь выбраться из всей этой водной боли, стекающей на лицо первым осенним дождем, совершенно забывая, что Сехун - это и есть самый её эпицентр.

Плачет громко, безрезультатно унимая дрожь в запястьях, слушая бесконечные "я люблю тебя. Люблю, слышишь?". И ему кажется, что дождь окутывает их, закрывая от чужих глаз, смывая страдания с вмиг побелевших душ. Длинные пальцы впутываются в мокрые волосы, заставляя поднять взгляд. Младший теплый и родной, он здесь, рядом, весь промок, но улыбается широко и счастливо.

- Я никогда не позволю тебе уйти, глупый.

__________________________________________

от автора.

ребят, официально поздравляю вас всех с тем, что смогли дойти до конца этого "чего-то с чем-то" (если такие имеются, конечно).

спасибо за оставленные отзывы и исправления моих ошибок. за истраченные нервы, многократные фэйспалмы и долгое ожидание очередной части.

я это очень ценю, правда.

если быть предельно честным, то мне не очень-то нравится эта работа. у меня всегда были проблемы с длинными фанфиками. но она первая в таком размере, поэтому смысла удалять пока нет. возможно, в будущем я напишу что-то более стоящее. ведь на ошибках учатся, верно?

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/2538363

Дата добавления: 2015-11-04