Читать под DJ Pablo “B-Boy Folklor Flor”

Revolt!

Читать под DJ Pablo “B-Boy Folklor Flor”

П одобно тысяче ручейков, потоки людей устремились из спальных районов в центр города. Ещё нежарким, июльским днём улицы наполнились тысячами людей. Шли налегке, свободные руки, часто фотографировались на фоне друг друга.

Ближе к одиннадцати часам, через час после того как покинули свои дома, квартиры, перегрелся и «лёг» местный сервер «Инстаграмма». Тысяча «себяшек» на фоне переполненных тротуаров проспектов и улиц на несколько часов вывела из строя систему.

Одеты были по-летнему: футболки, поло. Парни, мужчины в большинстве своём в лёгких летних джинсах, шлёпанцах, кедах или мокасинах на босую ногу. Девушки и женщины – в футболках под шорты, сарафанах.

Шли молча, гуляя. Встречались друзья, знакомые и организовывались в небольшие группы, но всё равно не шумели. Создавалось впечатление молчаливого марша, как-будто каждый шёл за чем-то своим.

Проезжавшие мимо машины не сигналили. Хотя, было несколько попыток поддержать толпу, но они не нашли ответа. Все как один были сосредоточены на конкретном результате, никто не собирался выходить на прогулку, но до последнего надо было отказываться от идеи манифеста и не компрометировать себя. Тысячи пар глаз с подозрением вглядывались друг в друга. Здесь было всё сразу: и поиск провокаторов, взявших с собой оружие или взрывпакеты, и попытки насладиться всеобщей солидарностью. Смотрели друг на друга, потом коротко улыбались, кивали и шли дальше. Несколько десятков авто припарковались на обочинах, водители закрыли машины и присоединились к потоку.

Заторов не образовывали, движение не перекрывали. Спокойно реагировали на съёмку видео, но не махали операторам руками в знак приветствия. Если бы не необычный для города контекст, то могло создаться впечатление, что улицы центра превратились в Токио в час пик, с торопящимися клерками, которым ничего в мире не надо, кроме как успеть на работу.

В сети успело появиться несколько «стримов». В основном из окон домов снимали перекрёстки улиц, где несколько ручьёв сталкивались и, образовав более мощный поток, устремлялись дальше, вперёд.

- Простите, что звоню со скрытого, - Паша немного нервничал. – Можете говорить?

- Да, - Леонид Петрович ещё находился в состоянии шока. В момент, когда позвонили, стоял посреди детской комнаты. Сына больше не было в живых, и он в какой-то момент смирился с этим. Где-то на промежутке между тем, как четырёхлетний малыш свалился в открытый, спрятанный в густой траве люк канализационного коллектора. И тем как, его застрявшее в трубе тело нашли в ста метрах от места происшествия.

Между этими событиями он обессилено смотрел на работников службы спасения, коммунальщиков, представителей городского совета и журналистов. Мужчины не плачут, по крайней мере, на камеру. Он держался изо всех сил, пересилил свои эмоции. Можно сказать, выплюнул репортёру рассказ о том, как прыгнул вслед за бегавшим несколько секунд назад по парковой лужайке ребёнком. Пролетев вниз три метра канализационного колодца, не успел поймать сына – его в мгновение ока унесло потоком.

«Не верю в это! – распинался на камеру кто-то из начальников водоканала. – Мужчина свалился с трёхметровой высоты в колодец, а потом смог из него выбраться и вызвать службы спасения! Здесь что-то не чисто. А был ли мальчик, как говориться?!».

Совсем саркастично и без сожаления в нескольких метрах от Леонида Петровича чиновники резали свою «правду», гнули нужную линию. И исчезли в считанные секунды с затоптанной всеми лужайки, стоило достать тело захлебнувшегося фекалиями мальчика.

Отец всё понимал и рассуждал здраво – не сомневался в смерти сына. Его бы уже нашли, услышали – сняли все люки и заглянули в каждый колодец в радиусе километра. Лишь используя спецоборудование – камеру на длинном стальном тросе – смогли отыскать и вытащить.

Потом уже отец осознал, что неверие и полное непонимание происходящего обрушилось на него. Орал, как резанный, рвался к ребёнку. Ревел, а не плакал. Глаза ловили всё, мозги пережёвывали, а желудок сворачивался в клубок, чтобы переварить то, что сын, посиневший и распухший, не реагировал на зов отца. Лежал уже в чёрном полиэтиленовом мешке.

- Не хотел вас тревожить, но обязан просить вашего разрешения, - Павел немного помолчал, выдерживая паузу и прислушиваясь к ответной реакции. – Хотел бы восстановить справедливость и поспособствовать привлечению к ответственности виновных в смерти вашего сына.

- Да, - ещё раз согласился отец. – Но нам придётся встретиться. Вы представляете какую-то политическую силу?

- Нет. Мы действуем исподтишка. Я, как и вы, потерял дорогого мне, любимого человека.

Н а центральных улицах остановилось движение – были слишком узки, чтобы вместить всех на тротуарах. Вышли на проезжую часть, но продолжили шагать, как ни в чём не бывало. Большинство говорили по телефонам с близкими и друзьями, пытались заверить, что всё хорошо, нет драк или стрельбы. Все остальные, молча, лишь иногда переговариваясь, смотрели вперёд – на первые кордоны милиции.

Немногочисленные, с напряжёнными суровыми лицами, железными щитами преградили часть улиц. Было ясно, что основная масса правоохранителей сосредоточилась вокруг здания городского совета.

Но это совершенно не помешало разветвиться на несколько свободных направлений. Паша с Леонидом шли во главе самой большой колоны. Спокойные и сосредоточенные остановились перед железными щитами. Пара десятков метров отделяла их от «демократизаторов» - резиновых дубинок, сжатых в руках милиционеров. Люди сзади ещё несколько минут напирали, но вскоре замерли.

Затаив дыхание смотрели на отца погибшего мальчика, ждали его действий. Он вышел вперёд вместе с Пашей и снял с себя поло. Рукава засунул за пояс джинсов и замер, повернувшись обнажённым торсом к кордону полиции. Паша сделал тоже самое со своей футболкой, и они уже вместе всматривались в глаза правохранителей.

Толпа за ними, её мужская половина, повторила их действия. Женщины зааплодировали. За спинами образовавших кордон появилось одно из ответвлений шествия – порядка двухсот человек остановились и уже снимали одежду, следуя общему примеру.

Не было жестов и команд. Двое мужчин двинулись дальше, а следом за ними все остальные. Буквально продавили заслон из щитов, но без агрессии, не провоцируя, не переходя на бег, чтобы не затоптать кого-то. Обескураженные защитники правопорядка не решились на применение дубинок и шумовых гранат – численное превосходство безоружных и незащищённых людей было не в их пользу. Никто не хотел попасть в реанимацию с переломами конечностей или порванным ртом. Сыграли свою роль десятки объективов, направленных на служителей правопорядка.

Вырвавшиеся вперёд подождали отставших и продолжили движение уже вместе с ними.

В центре города перестали работать базовые станции «МТС» и «Киевстар». Каналов голосовой передачи пока что хватало лишь абонентам «Лайф».

- Ты думаешь, мы сможем как-то повлиять? – Андрей лежал на соседнем диване, смотрел на Пашу. Жаркой июньской ночью они успели вымотаться. Оба пришли с работы и с шести вечера просидели перед лэптопами каждый занятый своим делом.

Паша сделал два новых аккаунта в наиболее популярной в городе социальной сети, создал сообщество, занимался его настройками, прописывал информацию о сообществе и его правила. Так же создал несколько бесед по общим вопросам. Андрей тем временем подготавливал первый контент – выудил в сети несколько сюжетов из выпусков новостей на разных каналах. Скачал с почты сброшенные ему друзьями видеозаписи. Все материалы были посвящены погибшему мальчику и его отцу. Потом вытащил из рюкзака несколько семейных фотоальбомов, которые им передал Леонид Петрович, и отсканировал пару десятков фотографий.

Когда всё было готово, на странице сообщества появились первые две новости – видеозапись выпуска новостей и подборка фото.

- Думаю, да, - Паша приоткрыл глаза и посмотрел на Андрея. – Будем настойчивы – добьёмся результата.

Он вспомнил себя, рассылающего приглашения вступить в сообщество в течении трёх часов. По принципу «чем больше «нет», тем скорее «да»», он с Андреем отправил порядка тысячи приглашений. Формулировка целей группы: упор на семейные ценности, простой и понятный каждому посыл «не дать остаться допустившему смерть ребёнка безнаказанным». Сообщения сообщества никто не пометил, как «спам», а всего за несколько часов существования, более ста человек успели прокомментировать и оценить две новости.

До первых чисел июля парни успели «запостить» сканы всех документов по открытым судопроизводствам – Леонид Петрович пошёл в суд против коммунальщиков и против городского совета. Опубликовали несколько интервью с «источниками, пожелавшими остаться неизвестными». Во всех случаях шла речь о «перекладывании с больной головы на здоровую» - контролирующие органы вяло искали крайнего. Как и следовало ожидать, всё упёрлось в растрату или нецелевое использование денежных средств, выделенных на благоустройство. Дыры в домах закрасили, а на канализационных люках решили сэкономить (читай «провороваться»).

Простой расчёт – человек девять месяцев из двенадцати переступает через знакомую яму. А если её всё-таки засыпать асфальтом, то будет делать это и дальше – рефлексы. Исходя из этого, мэр распорядился перечислить деньги своему куму в районный совет. Тот в свою очередь зятю в жилищный кооператив. А зять – другу, директору предприятия-поставщика самых несуществующих в мире канализационных люков. «Мерзко, не правда ли?» - писали.

Но вот от чего действительно было мерзко, так это от того, что практически каждый понимал причины случившегося, но делать с этим, ни кто ничего не хотел. Уголовные дела закрыли, объясняя это или прикрываясь всего двумя словами – «несчастный случай». Попытались списать на ворьё, гонявшееся за металлоломом. «А был ли мальчик?!» - парировали Андрей и Паша.

Но безуспешно. На практике оценки их новостей и сотни комментариев к ним никоим образом не влияли на систему. Даже не могли её покачнуть. «Формальные признаки» и «истечение срока исковой давности» стало бы поводом для уклонения от ответственности. Принятие решений по судебным делам могло состояться после смерти истца от старости из-за постоянных неявок ответчиков или из-за их же уловок с документами.

И горь и Марина оказались где-то в середине толпы, когда все уже добрались до стен городского совета. Толпа милиции и «Беркута» организовала мощное оцепление всего здания. Такое, что не прорвать ни с одной из сторон без крови и проломленных черепов.

Остановились и выдерживали паузу. Всё ещё не шумели, стоял лишь слабый гул переговаривающихся между собой людей. По телу Марины бежала мелкая дрожь от перевозбуждения – вот он, шаг к правосудию и справедливости.

Их многие узнали, Игоря и Марину. Мужчина и женщина благодарно кивали в ответ на тихие соболезнования. Так же как и Глеб с Вероникой. Обе пары были на небольшом расстоянии друг от друга.

Их отделял десяток метров, когда несколько человек начали орать, возмущаясь тем, что пауза затянулась. Крики начались в одно и то же время, как по команде. Воздух за секунды наэлектризовался от всеобщего напряжения, но большинство сориентировалось мгновенно. Ряды сомкнулись, заткнув рты провокаторам. Кого-то скрутили, вырвав из заломленной руки револьвер. Мужчин быстро утащили куда-то вглубь кварталов в быстро сгустившейся толпе.

Часть колонны оцепления покачнулась вперёд, получив формальный предлог для применения силы. Но крики растаяли, как не было. Сотни пар глаз переднего края жителей города продолжали смотреть в упор. С напряжённым прищуром, практически прожигая взглядами пластик на защитных касках силовиков.

Выждав ещё несколько минут, Леонид Петрович, отец погибшего мальчика, громко и отчётливо проговорил:

- Отставки. Мэра. – так, чтобы первые ряды услышали и повторили за ним.

У стоящих в конце толпы, у заднего её края, перехватило дыхание, по коже побежали мурашки. Показалось, что в их сторону сходит лавина – громкое скандирование, нарастая, без преград прикатилось в их сторону.

Все, как один требовали. Не рвали глотки, а уверенными голосами, громко давали понять. «Отставки мэра». И точка. Паша, Андрей, Леонид Петрович, Игорь, Глеб и их земляки.

Марина с Вероникой тихо плакали, стоя рядом со своими мужьями и их немыслимой группой поддержки.

Паша провёл родителей подростков. Перед этим два часа общались. Успел пролистать фотоальбомы, которые ему принесли, и распечатать упаковку сухих салфеток.

Андрей сидел в соседней комнате и уже плотно занимался скачиванием видео выпусков новостей. Прислушивался к разговору, предчувствуя заранее его финал, - безысходность и слёзы. Раз за разом просматривал записи с места преступления. Именно «преступления», а не «происшествия». Два трупа под пропитанными кровью простынями, раскинув в стороны конечности, лежали на проезжей части одного из проспектов города. Один, парня, на дорожном переходе. Другой, девушки, в двадцати метрах от него. Дальше диктор начинал нести классическую чушь об угоне автомобиля мэра города неизвестными.

На другом видео, с видеорегистратора одной из остановившихся на красный свет машин, было чётко видно, как по третьей полосе на запредельной скорости пронёсся Порше Кайен. Видимо, водитель надеялся успеть проскочить до того как до его полосы движения дойдут пешеходы, но не успел. Всего на пару секунд в кадр попали парень с девушкой, переходящие дорогу, держащиеся за руки. В следующее мгновение тень машины врезалась в них. Передний бампер перебросил через кузов тело подростка. Оно упало совсем рядом с тем местом, где они шли. Девушку отшвырнуло вперёд и её, потерявшее вес, тельце через доли секунды оказалось под колёсами летящего дальше авто.

Привлёк внимание один автомобиль, до этого так же стоявший на светофоре, но устремившийся следом за джипом сразу после случившегося. Номера не попали в кадр.

В комнату вошёл Паша, сел на своё место и уже собирался начать сканировать фото.

- Как родители? – совсем автоматически поинтересовался Андрей.

- В шоке, - друг констатировал факт. Прежде чем заняться делом, решил проверить почту. Увидев одно входящее письмо на официальном почтовом ящике их сообщества в сети, быстро скачал прикреплённый видео-файл.

Через несколько секунд уже просматривал запись преступления, видимо так же с авторегистратора, но другой машины и под другим углом. Надев наушники, чтобы не отвлекать Андрея, услышал ругательства водителя в первые мгновения после случившегося.

Потом услышал рёв двигателя и понял, что водитель погнался за джипом. В какой-то момент записи Порше входил в левый поворот и его владелец оглянулся из приоткрытого окна. За рулём сидел мэр. Это можно было легко понять по видной над тонированным стеклом верхней части его лисой, заплывшей жиром головы.

Паша передал «Скайпом» видео Андрею и попросил сделать скриншоты и раскадровку файла. Особенно моментов с номерами машины, преступлением. Как можно лучше вычистить кадр с головой градоначальника. А сам подготовил текст поста для сообщества.

Зачем дожидаться, когда это случится с Вами?

Администрация мэра уже заметает следы.

Ваша жизнь и ваше будущее зависят от Вас самих.

Только своей чёткой позицией мы сможем остановить беспредел.

Решим вопрос молча, сосредоточенно и целенаправленно.

Анна и Роман, как и многие пострадавшие и погибшие, не должны быть забыты.

У нас есть возможность, и мы должны ею воспользоваться.

Алгоритм действий прост.

Давайте сделаем всё максимально дисциплинированно, не провоцируя.

Милиция не сможет атаковать безоружную неагрессивную толпу.

Интернет и активное медийное освящение событий не позволят применить силу.

Наша цель – отставка мера и возбуждение против него уголовного дела.

Инициация повторного возбуждения закрытых уголовных дел.

Соберёмся вместе и покажем, что мы не собираемся молчать.

Только так можно восстановить справедливость.

Рука об руку! Плечом к плечу!

Анархия – не решение, а штурм – не путь к компромиссу.

Цель, которой мы сможем добиться лишь вместе.

И мы её достигнем!

И мы заставим преступников ответить за свои преступления!

!

Паша несколько раз перечитал написанное, дожидаясь пока Андрей закончит свою часть работы. Когда всё было готово, бросил текстовку «Скайпом». Друг внимательно с ней ознакомился.

- Слабовато звучит, - улыбнулся и добавил. – Но первые буквы в строках мне очень понравились. Отправляю?

С кандировать продолжали около получаса, пока двери администрации не открылись и в их проёме не показалась секретарь городского совета. Полная женщина невысокого роста с бледным лицом и поджатыми губами дождалась тишины и объявила, что сейчас мэра на рабочем месте нет.

- Что там? Что там? – слышалось с задних рядов, глуша её последние слова. А потом лавина криков и гнева покатилась в обратную сторону. Те, кто стоял сзади, качнулись вперёд. Вся масса людей содрогнулась. Многие уже начали протискиваться к цепи правоохранителей.

Андрей видел, как сжались дубинки в руках, а щиты зашумели. Метал тёрся о метал, строй уплотнялся, ощетиниваясь своей яростью, готовясь к броску для разгона протестующих.

Казалась, что вот-вот начнётся что-то непоправимое. Но оставить сейчас всё и разбежаться – значило до конца жизни жалеть и понимать, что когда-то не хватило мужества и уверенности в своих силах. Тысячи людей могли в одночасье потерять всё – так и остаться бесхребетными вздыхающими о тяжёлой жизни млекопитающими.

Ведь для шахматной партии в сорок ходов возможны пятнадцать в сто двадцать восьмой степени вариантов развития игры. А для собравшихся людей их было всего два. Остаться на месте или развернуться и уйти. Люди уже сделали свой выбор, прочтя пост, получив нужную информацию и приняв решение. Пока не наступил момент разочарования, пока не прозвучало обыденное и никчёмное «Да, ну, хрен с ним», пока в горячем июльском воздухе чувствовалась всеобщая целеустремленность и уверенность, Леонид Петрович взял ситуацию в свои руки. Повернулся лицом к площади, на которой собрались все люди, поднял обе руки вверх, прося тишины.

Гул начал спадать. На мужчину смотрели с вниманием и уважением. А он, в свою очередь, хлопнул Пашу по плечу, подталкивая вперёд. Парень сделал несколько шагов в сторону щитов, остановился голый по пояс и посмотрел в прищуренные глаза женщины секретаря. Прочёл в них опаску, раздражение и нотки брезгливости по отношению к себе.

- Мы пришли сюда не для того, чтобы справиться о его присутствии на рабочем месте! – за спиной все притихли, впереди «Беркут» шуршал щитами. – Собирайте депутатов совета на заседание и принимайте решение об отставке мэра!

Брови женщины подёрнулись вверх, она попыталась скрыть кривую усмешку. Чувствуя, что его принимают за наивного дурачка, Паша добавил:

- Живо!! – заорал так громко, как только мог. От неожиданности дама подскочила и отступила на пару шагов. А толпа, аплодируя, подхватила вновь.

- Отставки мэра!! – неслось уже намного громче. Густые отголоски простого требования пронеслись по всем коридорам и кабинетам городской администрации в момент, когда секретарь приоткрыла входную дверь, чтобы поскорее спрятаться в помещении.

Холодный пот выступил на её спине – уже из-за стекла она видела, как, глядя ей в след, Паша выдернул из-за пояса свою футболку. Повязал её на голову, скрыв нижнюю часть лица.

Тысячи мужчин, стоящих за его спиной, под аплодисменты женщин сделали то же самое.

28.01.2015 – 05.02.2015

Дата добавления: 2015-11-04