|
— Вот как? — Я пожала плечами, стараясь не вспоминать королевский вид сзади.
И нет сомнений в том, кого хотел запечатлеть профессор. Наверняка он разбудил леди Ритшао щелчком и поплатился полным опустошением резерва. И, несомненно, стихийник глупо попался и крупно пострадал, однако это абсолютно не мое, служкино, дело. А потому, не осуждая развязного поведения Лесски, я признала его правоту:
— Что ж, в этом случае звук действительно слишком резок.
За столом раздался тихий вздох облегчения. Далее мы обедали в учтивом молчании, однако долго оно не продлилось.
— Ирэна, простите за любопытство. — Ганс смотрел с усмешкой. — А когда вам довелось использовать запечатлитель?
Сказать, не сказать? Смолчать, не смолчать? На самом деле портрет не настолько испорчен, чтобы это стало заметно. И Лесски, отображенный на нем, благодаря мелким трещинкам приобрел шарм благородства и теперь не казался завзятым франтом из столицы. Хотя, надо признать, сестры отнюдь не против приобрести девятого даже в амплуа щеголя. Они мне так и написали: «Такой в зятьях нам бы очень пригодился». На что я ответила: «Кому надо, та пусть и берет». Но все это пустое… Так что же ответить?
— Мой жених… бывший… был счастливым обладателем этого аппарата. — Это правда, однако я никогда не видела его приобретение.
— И он не объяснил, как уберечь глаза от вспышки?
Въедливый прищур дворецкого не позволил смутиться, и я гордо вздернула подбородок, объясняя:
— Не поверите… хотела сделать сюрприз. А в итоге чуть не ослепила и его, и себя.
— То есть вы были в ладу с женихом? — Это уже Лесски оторвался от сочной отбивной. Посмотрел заинтересованно.
Я ушла от ответа, не покривив душой:
— Трудно сказать, ведь именно с ним я поняла, что лучше не делать сюрпризов.
И огневик вновь проницательно предположил:
— Потому что один из них закончился пожарищем?
— Обнаружением измены, которая привела к пожарищу! — поправила я. И даже позволила голосу дрогнуть, словно бы это событие было сильнейшим ударом. Несомненно, оно таковым и было, но отнюдь не из-за интрижки сэра Норвилла.
— А пожар разожгли вы? — не отступился дворецкий.
— Я? — тяжелый вздох и рассеянное: — Я была потрясена и мало что помню, в отличие от огневички, что ютилась в руках… барона.
— А… — начал было Ганс, но профессор его остановил:
— Мы собрались, чтобы пообедать.
— Простите, не хотел испортить аппетит.
— Ничего-ничего… — прошептала я.
А по глазам огневика видно, что этот разговор не окончен. Что ж, Ваше Величество Дворецкий, сейчас и я предъявлю свое умение видеть детали и читать между строк.
— Скажите, Ганс, сколько столетий насчитывает ваш род в Аркаде? Шесть или всего лишь пять?
— Девять! — рьяно вступился он за честь своих предков и попал в мой капкан.
— Так вы из очень знатного рода… — невинно посмотрела на мужчину, окаменевшего не только лицом, но и телом. — Как интересно! И какая причина загнала вас сюда, в предместье Ридмейры?
— Проклятый Всенижний! — выдохнул профессор, отбросив приборы.
— Ирэна… — Голос дворецкого был зловещим, глаза метали молнии, а я продолжала улыбаться, точно зная, что на конфликт он не пойдет. Огневик в бегах или около того, и личность свою раскрывать не намерен, а значит, припугнет: — Я попрошу вас, мисс Адаллиер…
— Оставьте, Ганс, мы же в одной упряжке. — Коварная улыбка и вопрос: — Или к вам следует обращаться иначе? Гансуорд эль Гаерд, а может, Гансвирд эль Шозарри?
Я наугад назвала имена холостых потомков двух самых значимых родов Аркады и не прогадала. Мужчина потемнел лицом, но быстро справился с нахлынувшим гневом:
— Вы, моя дорогая, можете звать меня просто Ганс.
— А вы меня — Ирэной, я не против.
Атмосфера холодной войны медленно сошла на нет. У меня получилось даже свободнее вздохнуть и вновь напомнить себе о найденных книгах, а значит, и о светлом будущем.
— А… — хотел что-то спросить профессор, но на этот раз был оборван огневиком:
— Мы собрались, чтобы пообедать.
— Действительно, — согласилась я, — не стоит задавать неуместных вопросов. В противном случае мы переключимся на вас, а вы вряд ли это вынесете…
— Зря, — брякнул дворецкий и, позабыв об обиде, сверкнул потрясающей улыбкой и взглядом указал на профессора.
Интриган подставил меня мнимой фамильярностью и вседозволенностью в общении с правообладателем, и я с опозданием поняла нелепость собственных умозаключений. Прикусив губу, посмотрела в сторону помрачневшего Лесски, мысленно припомнив пару неприличных выражений. Может, попросить прощения? Вдруг пронесет?
— Не стоит, — неизвестно к кому обращаясь, прошептал черноглазый пакостник в то время, как светлый взгляд девятого наливался гневом, а голос сталью.
— Иначе что, Ирэна? — Казалось, что мое имя он проскрежетал.
Рано я возомнила себя равной, нужно было промолчать, превратиться в статую или вовсе удалиться к себе, но поздно. Можно взмолиться о прощении, можно устроить истерику, разыграть ничего не понимающую дурочку, но все это не позволит избежать наказания в будущем. Поэтому…
Я сжалась, втянув голову в плечи и прикрыв руками грудь, прошептала:
— Только не лишайте меня…
Тон, поза, взгляд — все это говорило о нелегкой судьбе жертвы, перенесшей многое, и мои благородные сотрапезники отреагировали на нее открыто, а главное, правильно.
— Что?! — Стулья двух вскочивших мужчин грохнулись на пол, посуда на столе зазвенела.
— Сладкого! — заявила с улыбкой, и они слаженно сели. Несомненно, промахнулись и в один голос охнули, припомнив Всенижнего.
— Так вы не будете лишать, нет? — продолжила разыгрывать сущую наивность, не забыв непрестанно покусывать губу. — Как я рада! — Это сказала, положив на тарелку десерт и прихватив чашку с чаем. — Что ж, спасибо, мне было приятно с вами отобедать.
— Взаимно, — отозвались Ганс и Лесски, сидя на полу.
Я вышла, дверь хлопнула, и из-за нее послышался раскатистый смех. Фух! Пронесло. И не успела пройти и пяти шагов, как столкнулась с настороженной поварихой. С перепуга я чуть ли не уронила свой сладкий трофей.
— Матушка Агафья, что случилось? — с опаской спросила у оборотницы. Судя по рассказам горничных, она редко покидала пределы кухни и поднималась в дом лишь в том случае, если произошел какой-нибудь нонсенс: нападение, возгорание, появление незваных гостей и грабеж. Что же привлекло ее в дом сейчас? Неужели взлом и проникновение средь бела дня?
— В доме есть чужие? — спросила она тихо.
— Нет, никого, — ответила шепотом.
— А в столовой? — Она прислушалась, наморщив нос, и из человеческого облика легко перешла в полуоборот, потянула воздух.
— Только профессор и Ганс.
— А кто смеется с нашим Дейром? — хищно оскалилась волчица. — Голос незнакомый, а в доме чужих нет. Может, морок!
Я расслабленно выдохнула и усмехнулась ее искреннему недоумению и поиску проблем на ровном месте.
— Да Ганс это.
— Его Величество Дворецкий? — не поверила повариха и, обернувшись человеком, взяла меня за плечо: — Ирэна, не заболела ли ты, детка? Тебе явно мерещится.
— Почему? — Теперь пришел мой черед удивляться. Ладно, огневик не улыбается другим обитателям дома и не разговаривает с ними, но ведь с профессором он мог и шутить, и смеяться. Разве нет?
— Не умеет Ганс смеяться, — с сожалением покачала головой повариха. — Травмирован, маска каменная на лице, неподвижная. Он как к профессору устроился, за все время ни разу не улыбнулся. Поверь мне, уж я-то глазастая.
Пришлось поверить, согласиться, а заодно придумать несуществующего гостя, который так громко смеется вместе с девятым.
— Тогда, возможно, профессор установил портал и общается с кем-то через него.
— Вот, это уже на правду похоже, — улыбнулась она и, принюхавшись, спохватилась: — Мои пироги!
Оборотница исчезла за поворотом, а голос ее все еще звучал рядом со мной. Что ж, самое время и мне вернуться к обязанностям, но первоначально полакомлюсь десертом. Заняв удобное кресло в холле, я попробовала первый кусочек пирожного, и вдруг из воздуха напротив меня материализовался огневик с пылающим черным взглядом.
— Поговорим?
От одного его тона сладость стала поперек горла, а я с перепуга, резко взмахнув руками, отпустила пирожное в свободный полет. Полет был недолгим, а приземление впечатляющим — на Гансов высокий лоб и нос с горбинкой. Дворецкий, облагодетельствованный новым головным убором, брезгливо поморщился, снимая сладость с лица:
— Нет так нет, сегодня пытать не буду. Но зачем сразу кидаться?
Из всего я услышала лишь середину и решительно призвала свою стихию. Пусть я слабее в сотню раз, но пытать себя не позволю!
— Вы зачем пришли?
— За разъяснениями, — сообщил сухо. — В кабинете.
Пришлось идти. Когда двери за нами закрылись, я невольно поежилась.
— С чего начать?
— С главного. — Он прошел в глубь комнаты и занял кресло.
Сел, не предложив леди место? Я удивленно вскинула брови, оценив его поступок как недостойный.
— Простите, Ирэна, но с недавних пор я начал опасаться за свою спину, — ответил он на мой укоризненный взгляд.
— Я не нападаю сзади, — гордо расправила плечи.
— Вам вообще несвойственно нападать, — согласился огневик и с восхищением заметил: — Но, боюсь, следующая ваша эскапада не удержит меня на ногах. Так что… присаживайтесь и разъясняйте, как вы до всего дошли.
Смущенно поведя плечом, прошла к горящему камину.
— Все просто. У вас манеры джентльмена, выправка военного и маска генерала Аркадской флотилии. Несведущие легко могут принять ее за лицевые судороги, но я видела вашу улыбку, и получается, что это не последствия травмы, а результат заслуги.
— Понятно, продолжайте.
— Теперь смотрим на временные рамки. — Я прошлась из стороны в сторону, провела пальчиками по деревянной обшивке стен. — Двенадцать лет назад в Аркаде велись водные бои, а вы были свободным человеком, приблизительно двадцати пяти, двадцати шести лет, в самом расцвете сил и на вершине карьерного роста, свидетельством чего является маска. Но стоит заметить, что ею награждают не просто отличившихся в бою магов, а тех, кто посвящен в государственные тайны.
— Интересно… — протянул он.
— Очень. — Я улыбнулась, стирая с пальцев пыль, беззаботно оставленную горничными на панелях. — Для секретных сведений вы на тот момент были излишне молоды, но, судя по всему, правительство этот факт не смутил. Отсюда вывод: ваш род настолько стар, могущественен, богат и повязан в политике, что доверие к его потомкам априори непоколебимо.
В кабинете повисло молчание, в котором огневик смотрел в потолок, а я стояла у двери, раздумывая о том, как попросить у матушки Агафьи новое пирожное. Это-то мне съесть не удалось.
— И все это на основе одной лишь улыбки? — Скрипящий голос Ганса вырвал меня из раздумий.
— Нет, из-за трещин в маске. Если не ошибаюсь, она контролирует весь эмоциональный фон, а вы в последнее время достаточно разговорчивы, улыбчивы и позитивны.
Подумав минуту, я, как сыщик, идущий по следу нарушителя, начала выдвигать свои предположения:
— Возможно, вам не хватает энергетического резерва для поддержания маски. После имитации пожара эта причина вполне обоснованна.
— Или тайна перестала быть важной, — выдвинул Ганс свою идею.
— А может быть, в Аркаде вас было решено убрать, сдать или…
— Или поменять на более податливую пешку, — нашел он щадящий вариант и даже подмигнул мне.
— Или женить с наибольшей выгодой для вышестоящих.
Мое предположение заставило его скривиться, а я, толкнув дверь, вышла в коридор и уже оттуда с улыбкой добавила:
— Двенадцать лет назад вы ведь именно этой кары избежали. Но срок ваш говорит о том, что по положению невеста была равна чуть ли не принцессе.
Взгляд побледневшего дворецкого стал затравленным, и я не удержалась от легкого подтрунивания:
— Крепитесь, Ганс, это еще не самое худшее развитие событий.
Не дослушал, исчез.
Надо же, этого человека смертью не проняло, а женитьбой напугало. И кому он отказал?
Глава 7
Личность невесты, брошенной Гансом, оставалась неизвестной еще целых три дня, ровно до тех пор, пока я не встретила василиска. По словам матушки Агафьи, ранним утром камердинер профессора должен был взять для Лесски несколько приборов из лаборатории. В известность меня ставили, чтобы не испугалась, ведь в доме все это время я ночевала одна.
— Ксил в сумерках хуже курицы, — сетовала оборотница. — Он прийти может через двери той гардеробной, а уходя, обязательно напутает и вломится к тебе.
Я удивленно вскинула брови:
— Но в доме множество комнат, зачем ему ломиться в мою?
— Ящерица он, — усмехнулась оборотница, — вот и ползет на тепло.
— Спасибо за предупреждение, — поблагодарила я и улыбнулась своим мыслям.
Ящерица, тепло, ранним утром — пустое, открытые лаборатории — вот то единственное, что я вынесла из всего сказанного. Всевышний услышал мои молитвы и дал шанс на воплощение недавно созревшей идеи. И дело осталось за малым: подкараулить василиска Ксила, познакомиться с ним и заручиться поддержкой в авантюре с крохотным экспериментом.
Но все пошло не так.
В начале пятого я проснулась от грохота распахнувшейся двери, с ужасом наблюдая, как некто огромный в сверкающей чешуе с шипением проскользнул в мою комнату и, сверкнув змеиными глазищами, застыл над кроватью. Ганс говорил, что «чужие» в доме появиться не могут, однако мне и «свои» устроили теплый прием. А вдруг это сторожевой хищник, которого обо мне не предупредили? И вид у него такой, что целиком проглотит! А есть он не спешит, потому что думает, с какой стороны удобнее начать.
— А-а-а-а! — Сама не заметила, как слетела с ложа, схватила кочергу и заскочила на кресло. — Что вы за зверь?!
Чудовище медленно повернуло в мою сторону сплющенную голову, прищурилось, ударило по полу длиннющим хвостом и закрыло глаза. Только сейчас я заметила, что это вовсе не змея, а огромный ящер, который, сложив верхние лапы на груди, сидит на задних и медитирует, не иначе. К счастью, мне вспомнились слова матушки Агафьи, и я облеченно выдохнула: да это же василиск-камердинер. Беззвучно рухнула на сиденье, но кочерги из рук не отпустила.
— Слава Всевышнему! Вы Ксил, я права?
В ответ молчание, и кажется, что ошибаюсь и это не дружелюбный ящер, а коварная змея.
— Ау… Мистер?
От него слышится лишь странный звук, отчасти похожий на сопение.
— Ксил, выйдите из анабиоза, — потребовала сурово. Но василиск лишь кончиком хвоста вильнул — не мешай.
— Это уже ни в какие ворота! Вы мой сон прервали и впали в собственный.
И чудовище, соглашаясь, голову склонило.
— Ах так?! — Кочерга была отброшена, халат надет, его поясок туго затянут, кувшин с водой подхвачен потоками стихии. — Баш на баш! — заявила я и, шевельнув пальцами, выплеснула воду на утреннего гостя.
Ожидались вопли, возмущенное шипение, рев, метания по комнате, а он лишь печально вздохнул:
— За что?
— За взлом с проникновением. Вы меня разбудили.
— Извините… — уставшим голосом ответило чудовище и стало уменьшаться до человеческих размеров.
— Вы Ксил?
— Да. — Щупленький молодой человек неловко улыбнулся, стирая капли с лица. — Простите, я не хотел ни будить, ни пугать, проклятая сущность решила погреться, и я не смог ей противостоять.
— П-о-понимаю… — протянула тихо, думая о том, что чувство вины не лучшее начало для дружбы и в то же время это самый короткий путь в лабораторию. Решено, я использую этот уникальный шанс и поставлю эксперимент сейчас же. Старательно подавив предвкушающую улыбку, спросила: — И часто такое происходит?
— Редко. — Он ответил с едва уловимой опаской.
— Но метко…
Темноволосый, кареглазый, с круглым лицом и чуть вздернутым носом, он казался моложе меня. И только лишь цепочки золотистых чешуек на носу и под глазами говорили, что ему уже двадцать пять лет. Видимо, интуиция у василиска была отменной лишь в человеческом облике, иначе бы ящер ни за что не приполз погреться, учуял бы всю опасность своего несанкционированного визита. Однако поздно. Улыбаясь, обула тапочки и подобрала блокнот с записями.
— Д-да, — он покосился на двери и взъерошил короткие, чуть волнистые волосы, — я, наверное, пойду, чтобы не мешать вашему сну…
— Поверьте, спать я уже не смогу, — потупилась и с несчастным видом поводила пальчиком по рисунку на спинке кресла. — У меня такой чуткий сон, а еще я испугалась…
Тяжелый вздох и печальная улыбка, надо было бы выдавить и кристально чистую слезу, но я посчитала, что это уже будет слишком.
— Простите, — смутился Ксил и сделал первый осторожный шаг к двери.
— Пустяки. — Я подступила ближе, вопросила с едва заметным восторгом: — А вы идете в лабораторию?
— Да.
— За приборами? — Улыбка и еще шажок, чтобы стать сбоку вплотную к василиску.
— Ну…
— И они, конечно же, бесценные, редкие, тяжелые и хрупкие, в сборе которых вам потребуется помощь… — Руку продела под его локоть.
— Возможно. — Настороженный взгляд на мою крепко вцепившуюся в него ручку, затем в глаза и наконец на блокнот, который я прижимала к груди. Еще один проницательный взгляд в глаза, а следом замечание: — Но я не совсем понимаю ваш интерес.
— А, простите… Забыла представиться. Ирэна Адаллиер, профессорская служка к вашим услугам. — Легкий поклон, не выпуская жертву из захвата, и улыбка.
— Та самая?
— Да!
Обреченность в его голосе мне определенно понравилась. Странно, но я испытала гордость за себя, задавшись лишь одним вопросом: это что же ему обо мне было рассказано? Неужели ничего хорошего?
— Всевышний… — выдохнул личный камердинер профессора, подтверждая мою догадку.
— Он уже не спасет, — сообщила ему нараспев и потянула василиска за собой.
Что ж, какой бы ни была моя репутация в этом доме, я своего все равно добьюсь. Взглянув на понурого Ксила, просияла улыбкой. Уже добилась.
Через пятнадцать минут после спуска в лабораторию василиск собрал необходимые профессору приборы и вместо того, чтобы помочь мне, начал мешать. Для начала пересмотрел все образцы, приготовленные для эксперимента, а затем и в мои записи заглянул. К сожалению, опытную часть я написала подробно, с легко читаемыми схемами и заклинаниями. А потому уже через минуту он, делая большие глаза, возмущенно шипел:
— Ирэна, что вы делаете?
— Дождь, — ответила честно.
— Но вы же воздушник! — с этими словами мне преградили путь к площадке для опытов.
— Слава Всевышнему, да.
— И маг вы слабенький…
— На правду не обижаются, — напомнила себе и ему и, подхватив образцы воздушным потоком, легко перенесла их на выбранную территорию. — Все перечисленное вами не запрещает проводить эксперимент. По сути, дождь — это капельки воды, которые воздух удерживал до поры до времени.
— У вас не хватит сил!
— У меня для этого есть амулет усиления. — Я продемонстрировала аккуратную брошку на своем халате. За этот артефакт в свое время мне пришлось отдать вторую половину полугодового заработка внештатного лаборанта.
— Вы можете не рассчитать энергию, — продолжил настаивать василиск, краснея лицом.
— Наоборот, мне ее может не хватить, и тогда… — Я сделала обманный ход, проскользнула мимо Ксила и направилась прямиком к площадке, где меня ожидал первый самостоятельный, никем не контролируемый и простой до безобразия эксперимент.
— Ирэна!
— Я тут, — обернулась, помахала рукой. — Не кричите, вы пугаете питомцев.
— Послушайте!
— Слушаю, — невинно отозвалась я, начиная смешивать нужные реагенты.
— Ирэна, у меня плохое предчувствие, а моей интуиции можно верить…
— Не можно, а нужно, — поправила я.
— Всевышний, что же мне сделать, чтобы вы остановились?!
— Отойдите, — посоветовала с улыбкой. Мой опыт настолько прост, что все его волнения абсолютно излишни, и в этом я была уверена. Я, но не он.
— Если отойду, вы остановитесь?
— Конечно! — и охотно объясняю мгновенно отступившему камердинеру: — Отойдя, вы перестанете мне мешать, я смогу сосредоточиться и, быстро завершив эксперимент, остановлюсь.
— Но…
— Замрите и замолчите!
Щепотка корва, горсть сордольи и несколько капель тарасс и саны я смешала воздушными потоками и высыпала в центр площадки, проговаривая:
— Эхорке Кевассая ля мурто дашева Рисс-г!
И маленький смерч, созданный моей силой, подхватил засиявшие крупицы, растворяя их в себе. Творение стихии заискрилось, вспыхивая сиреневыми молниями, и увеличилось вдвое, точь-в-точь как это было описано в книге. Я на полпути к победе!
С улыбкой, гордо вздернув подбородок, произнесла:
— Эхорке ке саррима!
Вот тут василиск, стоящий сзади меня, неожиданно вспылил:
— Во что я ввязался?! Вы даже слов призыва стихии не знаете…
И не успела я ничего предпринять, как была схвачена поперек туловища и отодвинута в сторону. А взбунтовавшийся Ксил ногой активировал полог защиты над площадкой для опытов и нырнул за ближайшее укрытие, утаскивая за собой и меня.
— Вы с ума сошли! Я не закончила опыт! Это опасно…
Попытка вылезти из-под совсем не хрупкого, а очень даже тяжелого революционера в чешуе не увенчалась успехом.
— Опасно то, что вы уже произнесли, — прорычал он и пояснил для удивленной меня: — «Саррима» в переводе с мертвого языка стихийников означает «шторм», а никак не «легкий летний дождик», который произносится с удвоенным «д» в конце слова!
— Я сказала с «дд».
— Нет! — заявил он категоричным возмутительным тоном и отсел от меня.
— А вы откуда знаете?
— Работаю в центральной библиотеке Академии МагФорм, пишу трактат о нелепых ошибках в заклинаниях и их последствиях. И ваша оплошность одна из самых досадных.
— Так это же прекрасно! — Я села и подтянула колени.
— Вы так думаете?
— Да! Во-первых, теперь я знаю, где брать методички и словари, во-вторых, на ошибках учатся. А сейчас, — торжественно провозгласила я, выбираясь из-под укрытия, — предлагаю посмотреть на результаты моей.
Но результатов не было. Под колпаком защиты площадка для опытов оказалась пустой, чистой и на удивление сухой. Я смотрела на творение рук своих, вернее его полное отсутствие, бесстрастно, а василиск — с нескрываемым ужасом. Совершенно не понимаю, что могло его так напугать. Следов опыта нет — вопросов нет. Все чисто, и оттого немного горько.
— Жаль, — резюмировала я, отчаянно стараясь не расстроиться. — Что ж, в другой раз, быть может, повезет. — Отряхнула подол халата, спрятала в карман блокнот и, подавив приступ жалости к самой себе, подхватила самые хрупкие приборы: — Идемте, Ксил, нам здесь более делать нечего.
И степенно пошла на выход, раздумывая о том, как несправедлив окружающий мир, сжалился бы надо мной и хоть парой капель наградил провалившийся эксперимент. На лестнице мне с трудом давался каждый шаг. И казалось, воображение зло насмехается над моей первой неудачей, мне слышался стук дождя, раскаты грома и треск молнии, журчание воды, и даже сырость ощущалась в окружающем воздухе. А может, это невыплаканные слезы подступили так близко, что даже душат меня?
— Ирэна, слышите? — Настороженный вопрос василиска вырвал из печальных размышлений.
— Что слышу?
— Дождь… — прошептал бледнеющий камердинер профессора.
— Вам кажется. Вы же закрыли полог, не так ли? — Не вопрос, а скорее утверждение. — А значит, ничто не могло проникнуть сю… — И со звучным «шлеп» я наступила в лужу!
Поднимаю взгляд от залитого водой и булькающего каплями пола, а там…
— Всевышний!
— Всенижний…
Выдохнули одновременно я и Ксил.
А над нами бушующее черное небо, молнии и дождь, проливной с порывами ветра. Ручьи текут с мебели и стен, на полу скапливаются в лужи, а затем и в озера. Воды много, она ищет выход.
— Держите! — Я впихнула в руки изумленного василиска свои приборы и побежала проверять масштаб стихии. Ближайшие комнаты, и лестницу, и даже выскочила на балкон. — Весь дом! Она охватила весь дом, кроме подвала… Потрясающе! Уникально! Небывалый успех…
— Ирэна! — Окрик пассивного сообщника вернул меня с небес на землю, а именно со второго этажа на первый. — Немедленно прекратите эксперимент, вы же затопите дом!
— Ой… — Несколько мгновений я все же позволила себе полюбоваться на плод своего труда, а затем с сожалением произнесла: — Тарванния Экта!
Небо под потолком холла дрогнуло, заклубившись, сверкнуло молнией в последний раз и растворилось в рассвете нового дня.
— Исчезло, — заметила со вздохом.
— А лужи остались, — укоризненно протянул камердинер. — Как будете убирать?
Впервые я стояла, не зная, что делать. Эксперимент удался — это счастье, его последствия колоссальны — это крах.
— А… но… а разве… И… — В конечном счете с возмущением взглянула на напарника. Все-таки ему, как сочинителю трактата об ошибках, должно быть, известны методы их устранения.
— Нет-нет, я занят, — понял он мой выразительный взгляд и, удобнее перехватив приборы, сообщил: — И мне уже давно пора вернуться.
— А если…?! — Я хлопнула в ладоши и потянулась за своим блокнотом. — Кажется, где-то на последних страницах у меня записано хорошее заклинание с огнем…
— Даже думать не смейте! — рявкнул до сих пор сдержанный Ксил. — Из-за вашего артефакта результат первого эксперимента намочил весь дом, а результат второго его попросту спалит.
— Но… — смущенно потупилась. Говорить «я не знала» будет нелепо, пришлось молча проглотить горькую пилюлю. — И что в таком случае делать?
— Призовите Ганса, он подскажет.
Заявив это, камердинер профессора поднялся наверх и ушел через портал, а мне ничего не осталось, как, закрутив воздушный поток воронкой, позвать на помощь дворецкого.
Он появился минут через пять, грозно сдвинув брови и громко шлепая по лужам. Высокий, мощный, хмурый.
— Мы тут немного поэкспериментировали… — невинно сообщила я.
Глава 8
Бессовестный огневик оценил масштабы штормового пришествия, сообщил, что он поражен, удивлен, обескуражен, но выгораживать меня перед профессором не будет.
— Когда Дейр приедет, расскажешь все сама, чистосердечно, — снимая сюртук, сообщил Ганс.
— Хорошо.
— И Ксила не впутывай. — Он расстегнул манжеты и закатал рукава, открыв две идентичные татуировки на запястьях. — Уверен, василиск пытался тебя отговорить.
— Плохо пытался, — заявила я нахально, но, поймав укоризненный взгляд Его Величества Дворецкого, пообещала: — Впутывать не буду.
— Правильное решение, — подмигнул тот и потер кончик носа, чуть кривя губы. — И последнее: не говори Дейру, что призывала меня…
Интересный оборот. Если не говорить, значит, он меня сейчас бросит, оставит наедине с проблемой — и разбирайтесь, мисс Адаллиер, самостоятельно, ручками и тряпкой. Подобной работы не боюсь, но процесс уборки будет долгим, мой промах будет замечен, а огласки мне совсем не хочется. Поэтому я эти самые ручки сцепила и недоуменно посмотрела на огневика.
— Что? — не понял Ганс, нахмурившись еще сильнее.
— И как, по-вашему, я справлюсь с царящей в доме повышенной влажностью сама? Как объясню мокроту всем ее заставшим? И…
— Ирэна, успокойтесь. Я не сказал, что брошу вас в беде, просто буду вынужден наказать… в мягкой форме. — Улыбка-молния сверкнула на его лице.
Его обнадеживающее уточнение меня нисколько не успокоило, наоборот, насторожило.
— И каков диапазон вашей мягкости?
— С вас должок.
— Какой?
После посещения восьми правообладателей и необходимости слушать их гнусные предложения, я уже внутренне напряглась, ожидая услышать очередную гадость. Но вопреки моим страхам, он ответил:
— Еще не придумал, — и отмахнулся от темы, как от несущественной детали. — А пока я думаю… вы поживете в мокром доме.
В смятенье поняла, что управы у меня на Ганса нет, только догадки неподтвержденные. И как быть, если мой должок будет непристойным?
— А… — попыталась настоять я, но меня оборвали на полуслове.
— Вашу комнату я высушу сейчас, а на остальные наложу заклинание постепенного осушения. Так мы спасем мебель, книги и картины и сэкономим мои резервные силы.
— Боитесь за маску, — прищурилась с ехидцей, все же есть в нем слабые места.
— За жизнь, — парировал Ганс с кривой ухмылкой. — С вашим появлением это опасение стало актуальным. — Он вернул лицу окаменелость и спросил сухим тоном: — Мы договорились?
— Да, но я хотела бы знать, как вы это объясните остальным обитателям дома.
— Зачем объяснять? Мы просто устроим выходные для всех перед приездом Дейра!
Весь тот день и часть ночи я провела на чердачном этаже, единственном сухом месте, разбирала бумажный хлам и активно работала над утренней ошибкой. Затем перекусила на кухне и, смыв с себя усталость дня, направилась в постель. Забралась под одеяло, взбила подушку и… оцепенела, услышав сопение с другой стороны кровати. В книге знаний для магов была запись о галлюцинациях, которые могут появляться у новичков, экспериментаторов: вой ветра, шум дождя и даже лай собаки, но не говорилось о звуках, столь похожих на глубокое дыхание спящего.
День был тяжелым, впечатления оставил неоднозначные, чего только не послышится после такого. Кажется, подумалось мне, и с этой мыслью я перевернулась. Но теплое дыхание в макушку, тяжелая рука, опустившаяся поперек спины, и вздох: «Не крутись» развеяли эту глупую мысль.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |