Модернизация –это уникальное явление или закономерное событие?

Модернизация –это уникальное явление или закономерное событие?

Процесс модернизации ставит перед исторической культурологией очень сложные и трудноразрешимые проблемы. Но эти проблемы имеют не узко академический, а непосредственно жизненный интерес.

Можно выделить два аспекта:

1. Проблема Запада. Какие особенности западной цивилизации обусловили ее ускоренное развитие. Почему современная рационально-научная техногенная цивилизация и соответствующая культура возникают здесь.

2. Проблема догоняющей модернизации. Взаимодействие культур, находящихся на разных стадиях развития. Самая сложная задача в культурологии – как совместить органическое развитие культуры (уникальной и целостно-неделимой?) с необходимостью догнать одну вырвавшуюся впред цивилизацию-культуру? Что в культуре останется, а что будет отвергнуто как выражение отсталости?

О проблеме Запада много писали. Но те объяснения, которые предполагаются в основном касаются собственно цивилизационного аспекта, т.е. развития цивилизации в узком смысле. Это относится и к концепции М.К. Петрова. Из его концепции концепции нельзя объяснить почему все же техногенная цивилизация возникает не в античном мире, а на Христианском Западе. То же касается и понятия преемственности. Данилевский Н.Я. и Г.С.Померанц объясняют успехи западной цивилизации тем, что она вбирает в себя, ассимилирует все достижения как предшествующих культур, так и культур запада (порох, бумага, шелк, арабские цифры, даже экзамены, или обычай обсаживать дороги деревьями заимствованы из Китая). Это все верно, но почему именно так. Какие архетипы способствуют этому?

В общей форме ответ на этот вопрос известен. Архетип бесконечного пустого пространства. Это своего рода открытие открытости. В Европе мир стал бесконечным, открытым, космос распахнулся. Об этом писали и Щ.Шпенглер, и Р.Гвардини и А.Ф.Лосев. Но достаточно ли этого? Есть ведь еще и другие архетипы. И как этот архетип совмещен с другими? Может быть это архетип, характерный не для Европы как таковой, а именно для рациональной культуры в целом, т.е. это формационная характеристика культуры. Как избежать псевдоморфоза при модернизации в других странах.

Проблема в том, что модернизация неевропейских культур по необходимости имеет догоняющий характер. Т.е. образ Европы вырвавшейся вперед всегда перед глазами. Как догнать ее, сохранив самобытность культуры?

Эта проблема впервые встает перед Россией и почти одновременно перед Японией. Вообще Россия и Япония фундаментально схожи в культурологическом плане. Для Японии Китай тоже, что Византия для России и тот же драматический путь модернизации.

В России проблему модернизации, как известно, поставил П.Я.Чаадаев, затем славянофилы в споре с западниками. Этот спор не завершен и до сих пор.

Для культурологической интерпретации, на мой взгляд., релевантны три автора: Г.П.Федотов, Ксения Касьянова, Федор Гиренок. Эти авторы продолжают традицию славянофилов и показывают противоречивый, драматичны характер модернизации в России. Хорошо об этом написал Федотов Г.П.: «Со времени Грозного оборона государства во все растущей мере зависит от иностранцев. Немецкая слобода, выросшая в Москве, стоит перед ней живым соблазном. Как разрешить эту повелительно поставленную судьбой задачу: усвоить немецкие хитрости, художества, науку, не отрекаясь от святынь? Возможна ли простая прививка немецкой техники к православному быту? Есть люди, которые еще в наши дни отвечают на этот вопрос утвердительно. Но техника не падает с неба. Она вырастает как побочный плод на древе разума, а разум не может не быть связан с Логосом. Пустое место, зиявшее в русской душе именно здесь, в «словесной», разумной ее части, должно быть заполнено чем-то. В десятилетие и даже в столетие не выращивается национальный разум. Значит, разум тоже будет импортироваться вместе с немецкими пушками и глобусами. Иначе быть не может. Но это страшно. Это означает глубокую деформацию народной души, вроде пересадки чужого мозга, если бы эта операция была возможна. Жестоко пробуждение от векового сна. Тяжелая расплата – люди нашего поколения ощущают это, как никогда. Но другого пути нет. Кто не понимает этого, тот ничего не понимает в истории России и русской интеллигенции». Федотов Г.П. Судьба и грехи России. Т.1. С. 77-78.

То есть речь идет о том, что модернизация идет не органическим путем. Западная наука, право, нормы цивилизованной жизни сами укоренены в архетипах западной культуры, в коллективном бессознательном народа. А при заимствовании перенимаются только плоды без корней, верхние, видимые слои цивилизации и культуры.

Отсюда беспочвенность интеллигенции, ее чуждость, маргинальность. Ее идеология в советский период стала господствующей. И тем не менее (об этом пишет Касьянова К.) она не соединилась с архетипом русской души, т.е. с самобытным слоем отечественной культуры. Удачный пример в этом отношении дает Япония.

Сейчас принято говорить о теории модернизации, к которой отношение крайне неоднозначное. Например, Леонид Григорьевич Ионин крайне критически относится к теории модернизации. Он пишет: «Теория модернизации как в своей ранней, так и в боле поздних и изощренных формах оказалась вершиной развития эволюционной парадигмы в исследовании культуры». Далее он отмечает «в 50-е годы эта парадигма «победила безоговорочно». (Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1999. С. 35.). А потом заявляет, что де успех ее сомнителен, а на следующий странице заявляет «В форме теории модернизации эволюционистская парадигма в изучении культуры достигла своей вершины, но это, была, если так выразиться вершина ее падения; эволюционистская парадигма как форма культурологического исследования практически потеряла смысл (С. 43-44).

Ососкова Н.М.

Модернизация как культурологическая проблема.

Длительное время в нашей стране проблемы, связанные с ее модернизацией находились почти в монопольном ведении социально-поли-тических и экономических дисциплин. Их представители выступали главными экспертами в стратегии проведения реформ, по их рекомендациям формировались планы и проекты преобразований. Такое положение вещей несомненно послужило одной из основных причин генерального поражения модернизационного проекта в России. В настоящее время эта ситуация изживается и все большее число авторов начинают признавать приоритетное место культуры, ее архетипов, идей и ценностей в процессах социально-экономического развития. Крайне показательно, например, такое высказывание В.Найшуля – известного экономиста, автора теории ваучерной приватизации, директора Института национальной модели экономики. В своем интервью он заявляет: «Национальная экономика должна ориентироваться на то направление, в каком работает национальная культура. Надо вписать капитализм в нашу национальную культуру и тогда все получится».[1]

В горизонте данного императива ясно, что современная культурология призвана внести свой вклад в поиск адекватного ответа на радикальный исторический вызов времени. Разумеется, речь идет не о попытках монополизировать право на истину в сфере теории модернизации, но о ее культурологическом обосновании в конструктивном диалоге с социально-экономическими и политологическими разработками. Однако, для того чтобы обосновывать теорию модернизацию культурология сама должна быть модернизована. В первую очередь нужна критическая рефлексия имеющихся в наличии подходов и парадигм исследования культуры. Главную проблему в методологическом сознании культурологии достаточно верно констатирует Л.Г.Ио-нин. Согласно его позиции «парадоксы современной политики следуют из противоречивости современных представлений о природе культуры. Ни эволюционистская парадигма, акцентирующая единство ку-льтуры и преемственность ступеней культурного развития, ни плюралистическая парадигма, подчеркивающая множественность культур и самодостаточный характер каждой культуры, по отдельности неспособны исчерпывающе объяснить культурные процессы и наметить пути решения проблем, связанных с культурой. Чтобы их решить, нужно каким-то образом совместить эти подходы. Но в настоящий момент данная задача вряд ли разрешима, поскольку каждый из подходов зиждется на своей собственной, несовместимой (или трудно совместимой) с другим подходом теоретической логике».[2] Соглашаясь в общей форме с данной констатацией, мы считаем нужным ее дополнить в том плане, что дело не в одной только несовместимости теоретических логик, но в значительной степени несовместимости лежащих в их основании экзистенциально-исторических смысловых позиций, а конкретнее, - в проявлении общей болезни «новоевропейского духа». Это то, что М.Хайдеггер вслед за Ф.Ницше назвал «европейский нигилизм», а в нашей стране называют «однополушарное мышление» (Капустин) или «большевизм мышления». Мы в свою очередь предлагаем термин «рационалистическое нетерпение», понимая под ним мышление в категориях антагонизмов, склонность отвергать с порога противоположную смысловую и теоретическую позицию, недостаток воли к единству, культуры компромисса и согласия.

В настоящее время основным объектом нигилистически-нетерпе-ливых нападок является эволюционистская парадигма культурологии и связанные с ней идеи универсальных, всечеловеческих ценностей и исторического прогресса. Не свободна нигилизма и вышеуказанная книга Л.Г.Ионина. Он пишет: «Таким образом, в форме теории модернизации эволюционистская парадигма в изучении культуры достигла своей вершины, но это была, если можно так выразиться, вершина ее падения; эволюционистская парадигма как форма культурологического исследования практически утратила смысл».[3] На наш взгляд данная позиция кроме всего прочего недостаточно учитывает опыта развития эволюционизма в современной культурной антропологии на Западе, прежде всего в США, где после десятилетий господства антиэволюционных парадигм неэволюционизм в форме культурологии Л.Э.Уайта и его школы восстановил свои позиции. Также и отвергать с порога теорию модернизации, особенно, ее современные версии, отошедшие от примитивного европоцентризма и направившие теоретические усилия на поиск «формулы успеха» (П.Дракер) для каждой отдельной культуры, по меньшей мере неосновательно.

В значительной степени более обоснованную и конкретную концеп-цию типов модернизации предложила В.Г.Федотова. В этой концепциив значительной степени реализуется объединительный, синтетический потенциал современной культурологии. В качестве системообразующего смыслового ядра всей концепции избирается противоречивое единство институционального и культурного. При этом автор концепции активную роль отдает именно культуре. «Следует отметить, что – это противоречие между институционального и культурного, институционального и ценностного, и напряженность отношений между этими полюсами сохраняется всегда. Происшедшее в Юго-Восточной Азии соответствует такой перемене отношений между ценностями и институтами, когда старые ценности явились источниками институтов современности (постсовременности). Тип развития, при котором это происходит, называется нами постмодернизацией. Постмодернизацию можно рассматривать как новый виток модернизации на основе культуры».[4] Очевидно, именно такой путь развития должна отстаивать культурология.

Вместе с тем В.Г.Федотова намечает еще одну модель развития в современном мире. «Новый тип развития состоит в том, что страна пе-реходит к собственному выбору». Это «разнолинейное развитие об-щества, определяемое их внутренним выбором». Конституитивным моментом данной модели развития является возможность выбора принципиального отказа от модернизации вообще. Такой поворот дела ставит и очень непростые вопросы перед наукой. Рассуждая чисто теоретически, конечно, возможно предположить, что некоторые народы вполне осознанно могут отказать от перехода к «цивилизованному состоянию» и останутся в рамках традиционного общества. Но вправе ли культуролог утверждать, что этот выбор вполне адекватен современному состоянию мирового развития и социальной и культурологической мысли. В горизонте утверждающейся в настоящее время неклассической формы научной рациональности наиболее адекватной формой организации знания о формах социума является проект. Проект в отличие от теории - это такое концептуальное образование, которое изначально строится, исходя из онтологической презумпции бесконечновозможного в своих основаниях виртуального мира, что предполагает принципиальную открытость и вариативность концептуального развития. Содержательная сторона проекта должна принимать в себя и учитывать возможность и неизбежность сознательного, ответственного выбора, следовательно, его объективная истинность зависит, от принятия его научным и культурным сообществом в результате разрешения конкурентной борьбы. При этом должно быть осознано, что принятие того или иного проекта и его концептуальное оформление само неизбежно является актом выбора и, следовательно, предполагает полную моральную ответственность за его содержание и все возможные следствия. Ибо «когда мы говорим, что человек ответствен, то это не означает, что ответствен только за свою индивидуальность. Он отвечает за всех людей… человек, который на что-то решается и сознает, что выбирает не только свое собственное бытие, но что он еще и законодатель, выбирающий одновременно с собой и все человечество, не может избежать чувства полной и глубокой ответственности».[5] Наш выбор заключается в том, что для нас неприемлема модель развития мира, в которой по известной формуле «Каждому свое» одним народам были бы доступны компъютеры, авиалайнеры и симфонии, а на долю других достались бы мотыги, наскальная живопись и набедренные повязки. С другой стороны, неприемлима для нас и ситуация, в которой одни народы навязывают другим те или иные модели и проекты желаемого будущего, тем более, что в этом случае также пришлось взять на себя ответственность за трагический исход столкновения отставших в развитии народов с "цивилизованным миром".

В этой сложной и трагичной ситуации, видимо, как и в других случаях следует руководствоваться максимой Н.А.Бердяева «путь культуры – средний путь». Средний путь для нас – это прежде всего путь «культурной мобилизации» (М.Фуко). На этом пути перед культурологией объективно, онтологически, силой положений вещей ставится задача – способствовать конституированию и оформлению модернизационного проекта для России, наиболее адекватного социокультурным основаниям русско-российской цивилизации и ее историческому пути, на основе которого можно было бы преодолеть кризис идентичности и культурно-цивилизационный раскол общества, консолидировать народы России в единую нацию, способствовать нравственно-политической мобилизации граждан и формирования трудовой этики, соответствующей императивам современного индустриального и постиндустриального производства. Успех модернизации в нашей стране автоматически снимает вышеозначенную дилемму, поскольку в этом случае необходимо возникнет новый положительный стимул для модернизационных процессов в развивающихся странах. Этот аспект отмечает, в частности, Г.Попов. Он пишет: «В ходе поиска приемлемого для себя варианта постиндустриального общества Россия может сформировать такую модель постиндустриализма, которая, возможно, окажется более привлекательной для третьего мира и чем американская пирамида, и чем модель агрессивного Юга. Это способно ослабить опасность катастрофы современной цивилизации».[6] () Это прекрасная формула для того исторического ядра отечественной национальной и культурно-цивилизационной самоидентификации, которое исторически получило название «русская идея». Ведь русский народ и русское государство на протяжение всей истории спасала его вера. Русские люди из века в век верили в свою мировую миссию, верили в то, что именно им суждено привести весь мир к торжеству истины и правды на основе соборного устроения жизни на Земле. Культурология призвана не разрушать эту веру, а, напротив, актуализировать ее, развивать, придать современную форму, совместимую с императивами и заданиями постиндустриального, информационного общества ХХ1 века.

[1] Реформы нуждаются в переводе на русский язык // Комсомольская правда. 25.04. 2000.

[2] Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1998, с.36-37.

[3] Ионин Л.Г. Указ. Соч., с.44.

[4] Федотова В.Г. Типология модернизаций и способов их изучения. // Вопр. Филос. 2000, № 4, с.23.

[5] Сартр Ж.П. Экзистенциализм – это гуманизм. // Сумерки богов. М., 1989, с.324-325.

[6] Г.Попов Русский холокост // Независимая газета 26.04.2000.

Дата добавления: 2015-11-04