Otaku World. Сhasing the stars. 2 страница

Джонин с отвращением стягивает с себя грязную липкую одежду, а потом залезает в ванну, которую притащил из соседней комнаты, и расплывается в блаженной улыбке. От воды идет пар.
- Не помню, когда в последний раз принимал ванну, - признается он. – У нас только душевые в домах.
Костер, разведенный прямо на остатках паркета, весело трещит. Сухо засыпает углями картофелины, а потом достает из рюкзака банку тушенки, которую делит на три порции. Снаружи бушует ливень.
Джонин ест прямо так, не вылезая из ванны.
- Ты бы одежду снял, - замечает он.
- Сниму, когда в ванну полезу, - отрезает Сухо. Чиу усердно чавкает у его ног, расправляясь со своей порцией ужина.
- Ну вот и полезай, - Джонин неохотно выбирается из остывающей воды, кутается в ветхое одеяло, найденное здесь же, и устраивается у огня с чашкой горячего чая.
Сухо вычерпывает остывшую воду и добавляет горячей, только что нагретой.
- Ты.. не пойдешь простирать одежду?
- Нет, - машет рукой Джонин. – Потом, позже.
- Тогда отвернись, - Сухо мнется у края ванны.
- Что? – Джонин давится чаем, насмешливо фырчит. – Я как бы и так на тебя не смотрю, больно нужно! Ты что вообще подумал?
- Не то, что подумал ты! – цедит сквозь зубы парень. – Заткнись и повернись ко мне спиной. Не смей оборачиваться и смотреть, пока я не вылезу из воды. Понял?
Джонин даже ответом его не удостаивает, просто разворачивается к огню и подбрасывает в костер еще сушняка. За его спиной шуршит одежда и слышатся всплески воды.
Ненормальный. Больной какой-то.
В оставленной банке из-под тушенки он находит недоеденный кусочек мяса и угощает им Чиу, а потом плотнее заворачивается в одеяло и сонно моргает, глядя на огонь.

Когда он просыпается, оказывается, что ночь прошла и дождь кончился, вся их одежда развешана у огня на остатках того, что когда-то было креслом, а сам Сухо в выцветших светло-синих джинсах и зеленом свитере спит рядом с Чиу. За окном серовато-белесая хмарь – наползающий утренний туман не сулит ничего хорошего.
Джонин готовит завтрак из остатков кофе, найденного в соседнем доме и пайка, принесенного им с собой.
- Спасибо, что позаботился о моей одежде, - он протягивает Сухо поджаренный кусок хлеба.
- Пожалуйста, - тот пожимает плечами, принимая еду. – Мне было нетрудно.
Чиу поднимается на задние лапки перед Джонином, выпрашивая еще кусочек, а потом запрыгивает к нему на плечо и трется о шею. Джонин невольно смеется, потому что щекотно, а еще потому что довольное урчание очень громкое.
- Какой он породы? – ему кажется, что зверек похож на помесь лисицы и кошки – рыжий, с красными пятнами на рыжей гладкой шерсти, напоминающими странные узоры, с кисточками на ушах.
- У него нет породы, - Сухо протягивает руку, поглаживает Чиу по спине. – Он «ядорико».
- «Ядорико»? Кто это?
- «Ядорико» означает «дающий приют богу». Согласно легенде в них живут души богов и их детей и они приходят в наш мир в подобном обличье для того, чтобы помогать нам. Ядорико сам знает, для чего он здесь и человека, которого он будет сопровождать, он выбирает сам.
- Так это твой ядорико?
- Нет, - Сухо качает головой. – Кажется, твой.
Джонин только улыбается, но когда они снова отправляются в путь, Чиу по-прежнему сидит на его плече.

Туман становится все гуще. Покосившиеся антенны, дымоходы и крыши торчат из него, словно оплывшие свечи на покрытом сливочным кремом торте. В такое время опасно пробираться между заброшенных домов – того и гляди, выскочит очередное нечто, жаждущее тоже позавтракать, поэтому они оставляют дома слева от себя, углубляясь в пустынную степь.

Следующий вход в Агарту располагается на территории заброшенного машиностроительного завода – то еще местечко. Запах бензина и машинного масла еще не полностью выветрился. Огромный зал, наполненный ржавым металлоломом, не особо радует Джонина, но, к его облегчению, входить внутрь не приходится – Сухо подходит к воротам ангара и рисует круг прямо на них.
Джонин осматривается по сторонам, здесь неуютно и тревожно. Туман приглушает слова на певучем незнакомом языке, и это радует – мало ли какая погань может тут водиться. Джонин уже по опыту знает – человек ко всему может приспособиться. Если в этом месте можно выжить – жить будет. Ну а если людей нет – значит, и причина на то есть.

Причина появляется минут через тридцать. Огромный серый зверь с короткой шерстью и длинными клыками. Вытянутая морда лишена глазниц, но присутствие людей он безошибочно определяет по нюху.
Джонин держит пистолет на вытянутой руке, намечая первый выстрел, у его ног шипит Чиу - спина выгнута, шерсть взъерошена. Зверь водит мордой из стороны в сторону, принюхиваясь, а затем делает шаг по направлению к ним. Джонин нажимает курок, но ему требуется не меньше четырех выстрелов, чтобы заставить грузное тело рухнуть на землю. Он добивает зверя коротким ножом, а затем вытирает испачканное лезвие о его шкуру.
Мда. Если дело и дальше так пойдет, к двенадцатым Вратам они останутся без боеприпасов.
Еще одного поменьше Джонин убивает клинком, отделывается двумя глубокими царапинами на ноге.
Сухо открывает глаза спустя еще час - Джонин засекал время - и критически хмыкает, глядя на мертвых зверей, а потом хмыкает еще раз, разглядывая багровые царапины чуть пониже колена, сочащиеся кровью.
- Будь добр, не умри раньше времени, - он смазывает раны зеленоватой травяной мазью.
- Не дождешься, - Джонин разглядывает собственную ногу. - Что это за лекарство?
- Я всего лишь боюсь, что ты не выполнишь свое обещание, так что не забудь наш уговор, - Сухо прячет аптечку в рюкзак. - Это смесь из целлы и коры тиса, эти растения заживляют практически любые раны и делают это очень быстро, надо лишь знать правильные пропорции и сочетания. Как твое плечо?
Джонин вздрагивает, он и думать забыл о том, что на плече повязка. Когда Сухо разматывает бинты, рука выглядит уже вполне прилично - ни отека, ни воспаления, и почти не болит. Руку смазывают заново и снова забинтовывают.
- Через дня три заживет окончательно, - обещает Сухо.
Идут они медленно. Оставаться там слишком опасно, а силы Сухо на исходе. Джонин с тревогой оглядывается на него - испарина на лбу и ноги передвигает еле-еле, но молчит, упрямо смотрит под ноги.
- Надо остановиться и отдохнуть, - наконец не выдерживает он. - Так мы далеко не уйдем.
Они забираются в ближайшие кусты высохшего тамариска. Сухо сворачивается калачиком. Чиу спрыгивает с плеча Джонина и устраивается рядом с ним.

Во сне Сухо абсолютно другой - словно это кто-то, кого Джонин видит впервые. Спокойный, без настороженности во взгляде и поджатых губ. Лицо безмятежное и мирное, от него веет теплом и домашним уютом.
Джонин не разводит огня, чтобы не привлекать к ним лишнего внимания. На открытых степных пространствах далеко видно и их можно будет заметить издалека, поэтому он просто сооружает некое подобие шатра, замаскированного кустарником, и делится с Чиу едой.
Сухо просыпается к ночи и со зверским аппетитом уминает свою долю ужина. Они кутаются в одеяла и слушают, как вдалеке тоскливо воет зверье.
- Расскажи о своем брате. Чем он болен? Возможно, я знаю какое-то средство от его недуга или того, кто может помочь ему.
- Он… - Джонин прижимает колени к груди, обнимая руками. – Он младше меня на год. Его зовут Бэкхен. Я не знаю, что именно с ним произошло, я был на задании в то время, а когда вернулся – через неделю – он уже был таким. Словно в коме или летаргическом сне. Некоторые говорят – зеленый ядовитый туман, которого он наглотался, когда спустился в руины с поисковым отрядом. Или может быть тварь, которая укусила его в руку на обратном пути. Или то, что он потерял там амулет, в который безоговорочно верил…
- То есть, он спит? – уточняет Сухо.
- Кажется, да, - Джонин вздыхает. – Но он как будто…застыл во времени и пространстве. Он не меняется. Никак. Выглядит так, словно задремал и вот-вот проснется, но это тянется уже второй год и никто не может сказать, что это и как с этим справиться.
- Ты поэтому стал «Архангелом»?
- Нет, - Джонин морщится. – Точнее, да, но я стал им только потому, что это был единственный способ добыть клавис.
- Я не сталкивался с таким, - Сухо задумчиво чешет Чиу за ухом. – Напоминает действие одного растения…но оно у вас не растет и расти не может. И потом, для этого нужно сначала растереть его в порошок и смешать с водой.
- А противоядие от него есть? – Джонин подается вперед, а потом разочарованно опускает плечи, когда Сухо отрицательно качает головой. – Знаешь, у меня иногда такое чувство, что он в сознании, просто собственное тело сейчас для него как тюрьма. Будто он не может управлять им, силится выбраться наружу, а что-то мешает. Иногда когда я смотрю на него, мне кажется, что у него ресницы дрожат. Словно хочет открыть глаза, а не может. Уходя, я пообещал ему, что найду средство и он снова станет прежним.
- Ты сказал, что выполняешь свои обещания, - Сухо откидывается на спину, заложив руки за голову. – Значит, так и будет. А сейчас спи. Я уже выспался и посижу вместо тебя. На рассвете тронемся в путь.

- Почему Врата расположены так близко друг к другу? – Джонин карабкается по насыпи следом за своим спутником. – И почему их двенадцать?
Дует холодный злой ветер, от которого совершенно не спасает тонкий анорак. Чиу прячется в капюшоне Джонина теплым меховым шариком. Густой сливочный туман остался позади, но и это не особо радует.
- Потому что раньше никаких Врат не было, - отвечает Сухо. – Был проход, которым мог воспользоваться любой желающий. Легенда гласит, что боги разгневались на людей, бестолково распоряжавшихся дарами Агарты, и закрыли его навсегда, а для выхода на поверхность оставили двенадцатиконечную звезду, символизирующую собой баланс. Каждый луч звезды – Врата.
- Это по легенде. А на самом деле? – Джонин чертыхается, вытряхивая камешек, попавший в ботинок.
- Когда-то ты считал Агарту легендой. Почему же в эту легенду ты не веришь? – Сухо удивленно смотрит на него.
- Потому что легенда всегда приукрашивает. Или скрывает подробности. Это просто красивые сказки, за которыми спрятаны трагедии, чьи-то несчастья и смерти, все страшные и некрасивые события, о которых не хочется помнить. Но на самом деле все было не так, правда ведь?
Сухо отворачивается, разглядывая тучи, клубящиеся на горизонте.

Еще одни Врата запечатывают без особых проблем. Это занимает три часа, но поблизости никого нет, и они спокойно отдыхают под огромным высохшим дубом, покореженным молнией. Черный пепел, похожий на снежные хлопья, осыпается прямо на светлые волосы Сухо и Джонин невольно протягивает руку, чтобы смахнуть его со спящего парня.
Чиу подпрыгивает, пытаясь лапкой задеть странные черные снежинки, ловит их в воздухе, а потом тоненько чихает, когда одна из них приземляется прямо на его нос. Джонин смеется.

- Расскажи что-нибудь об Агарте, - просит он, когда проснувшийся Сухо разводит костерок в ложбинке неподалеку. Сушняк весело трещит, отгоняя темноту, Чиу хрустит пойманным кузнечиком.
- Что ты хочешь знать?
- Что-нибудь. Я почти ничего о ней не знаю. Сколько правды в том, что о ней рассказывают?
- Смотря что тебе рассказывали, – Сухо ворошит палкой тлеющие угли, маленький сноп искр вздымается в ночное небо. – Если ты об озерах, наполненных драгоценностями, и золотых дворцах местных правителей, то это вымысел. Но в остальном Агарта и вправду волшебное и удивительное место. Ее народ живет в окружении живых преданий и сказок и он не пытается проникнуть в их суть, или найти в этом свою выгоду. Главный закон Агарты – равновесие. Все находится в балансе, ты получаешь то, что даешь, и все, сделанное тобой, возвращается к тебе. Именно это позволяет народу жить в мире с ядорико и кетцалькоатлями, со многими другими, для кого Агарта тоже является домом.
- Ты видел кетцалькоатлей? – Джонин с интересом поднимает на него глаза. – Какие они? Я видел их только на рисунке. Их много в Агарте? Они тоже стражи?
- Да, я видел их, - Сухо усаживается рядом с ним. – Нет, они не совсем стражи. Кетцалькоатли – что-то вроде богов, по легенде даровавших всем людям душу и цивилизацию. Они по-разному выглядят и могут принимать разное обличье. Жрецы мико могут обмениваться с ними информацией, видеть с их помощью настоящее, будущее и прошлое. Но кетцалькоатлей мало и с каждым годом их становится все меньше. Из-за загрязнения атмосферы многие из тех, кто остался в Верхнем мире охранять входы в Агарту, погибли.
- А Врата жизни и смерти? Они существуют? Ты видел их?
- Существуют, - кивает Сухо. – И Финис Терра и Аструм. Я не буду рассказывать тебе о них, потому что Шакуна Вимана снизойдет к этим Вратам, чтобы исполнить твое желание, и ты увидишь все сам.
- Вот как. Поскорее бы туда добраться…
- Всему свое время.
Джонин смотрит на языки пламени, пляшущие в темноте, и ему кажется, что он видит в них Шакуну Виману – огромный золотый корабль, плывущий по небу, корабль, сияющий ярче солнца. Корабль, который спасет Бэкхена.

- Не нравится мне здесь, - Джонин с отвращением пробирается между покосившихся крестов и треснувших надгробий. - В таком месте и Врата...
- Это ведь не мы устроили здесь кладбище, - откликается Сухо, внимательно осматривая разрытые могилы.
Джонин тоже провожает их взглядом: некоторые захоронения явно раскапывали лопатами, а у некоторых вид такой, словно кто-то сам выбрался наружу, и он даже думать не хочет о том, кто это был.
Рыжая шерстка Чиу мелькает между ржавых оград, но видно, что и ему прогулка в таком месте удовольствия не приносит.
- Здесь, - Сухо машет рукой в сторону часовни, шпиль которой напоминает обглоданную рыбью кость. Уже хорошо знакомый Джонину круг и символы появляются на стене довольно быстро.
Джонин проверяет оружие и исследует территорию, но кругом тишина и ни души - ни живой, ни мертвой.
Шестое чувство внутри вопит о надвигающейся опасности. Джонин вертит головой, с подозрением косится на могилы под ногами, словно ожидая, что оттуда вылезет чья-нибудь рука и схватит его за ногу как в дешевых зомби-фильмах. Под монотонное чтение мантр это вполне может сойти за эзотерический триллер.
Сухо опускается на колени перед нарисованным кругом, прикрывает глаза и делает глубокий вдох, а потом принимается за дело.

В этот раз Сухо чувствует себя хуже, чем в прошлый - Джонин это очень хорошо видит. Лицо бледное как мел, под глазами слабая, но уже отчетливо заметная синева. Он пьет травяной настой и отказывается от еды, потому что подташнивает. Лучше становится только через пару часов, когда свинцовые тучи сгущаются в сером небе. Самое время укрыться на ночь.
В часовне мрачновато, в окна, заколоченные досками, задувает, где-то на крыше шуршит старая черепица, потревоженная ветром, и эхо гуляет под сводом. Огня они не разводят. Сухо сворачивается клубком на полу среди сломанной мебели - так уютнее. Джонин караулит без особых происшествий, но когда приходит его очередь заснуть, ворочается с боку на бок и забывается беспокойным сном только на краткие промежутки времени. Под утро, когда Сухо, сидящий рядом, делает резкое движение, Джонин тоже поднимает голову и прислушивается.
- Слышишь?
Джонин слышит.
Заколоченные окна не приглушают звук шагов. Сухая трава хрустит под чьими-то ногами в предутренней звонкой тишине. Джонин бесшумно проскальзывает к окну, прислоняется затылком к стене, потом осторожно выглядывает.
В слабом утреннем свете он видит всего двоих, но знает, что их больше. Эти люди знакомы Джонину. Знакомы слишком хорошо, для того, чтобы надеяться, что они здесь не ради него. Черт. Нашли быстрее, чем он рассчитывал. Что они знают? Круг они видели, но что с того? Известно ли им что это такое?
Вопросы теснятся в голове, в то время как Джонин лихорадочно придумывает спасительный выход. Голоса становятся громче, но слова не различить. Он возвращается обратно, в убежище из сваленных в угол скамеек и стульев.
- Что там?
- Слушай, - Джонин сжимает плечо, шепчет прямо в ухо. - Там люди. Я их знаю. Нет времени, объясню потом. Ты должен бежать.
- «Архангелы», - утвердительно произносит Сухо. - Ты привел их сюда?
- Да, - признается Джонин. - Они ищут меня. Но я их не приводил.
- То есть, им интуиция помогла нас найти. И волшебное зеркало, ага. Ты им все рассказал?
- Ты не понял, я не с ними, я просто... - начинает Джонин
- Ты такой же, как они, - с плохо скрываемой злостью бросает Сухо. - Лжец и враль.
-...украл у них клавис, - упрямо продолжает Джонин. - Они понятия не имеют о нашем плане и о тебе. Все, что им нужно - ключ.
- Почему ты не сказал мне раньше? Почему не предупредил, что тебя ищут?
- Потому что ты бы даже слушать меня не захотел после этого.
- Поразительная логика! Мне и теперь не особо хочется. А знаешь почему? Потому что твоя безалаберность подвергла риску не только нас с тобой, но и всю Агарту.
Даже несмотря на то, что Сухо говорит тихо, очень тихо, Джонин чувствует всю злость и гнев в его словах.
- Это был мой единственный шанс. Я должен был воспользоваться им. И я не думал, что меня найдут так рано.
- Вот именно. Это БЫЛ твой шанс. Договор отменяется. Найди другого идиота, готового верить тебе.
- Подожди. Еще ничего не потеряно. Мы сумеем улизнуть от них.
Сухо молчит, возится с рюкзаком: что-то перекладывает, что-то ищет, и Джонин понимает – он больше ничего не скажет, просто ускользнет от преследователей и вернется в Агарту. С очередным разочарованием в людях, окончательно убедившись в том, что все они – подлецы, с которыми не стоит связываться. А Джонин останется вспоминать о том, что у него был шанс и он его упустил.
- Я отвлеку их, - произносит он. – Вот как мы поступим. Уведу их подальше от тебя, о тебе они не знают, искать не будут. Где примерно расположены Одиннадцатые Врата?
- Я не знаю точных координат, у них был другой страж…до недавнего времени, - Сухо кусает губы.
- Ладно, - Джонин машет рукой, затем снимает с себя цепочку с кристаллом и протягивает парню. – Придержи, пока я не вернусь, они именно это ищут. А Врата я и так найду. В конце концов, это же звезда. Значит, все лучи расположены примерно на одинаковом расстоянии с поправкой на радиус.
- Не строй тут из себя героя, - обрывает его Сухо. – Ты никуда не пойдешь. Не хватало еще, чтобы твоя смерть осталась на моей совести.
- Мы не можем рисковать тобой, иначе все будет зря. Это раз. Ты еще не совсем оправился после вчерашнего - два. И тогда смерть моего брата останется на моей совести - три, - Джонин ловит в его взгляде замешательство, и пользуется этим обстоятельством. – Убедись, что никого нет поблизости, прежде чем выйти отсюда. Встретимся через три дня возле Одиннадцатых. Чиу разыщет меня, правда, Чиу?
Сухо хочет что-то возразить, но потом опускает руку с зажатой в ней цепочкой и просто смотрит, как Джонин направляется к дверям. Рядом тихонько скулит «ядорико».

Не то, чтобы Джонин ждал бурных проявлений радости или хотя бы одобрения, но когда он на исходе четвертых суток вваливается в какую-то совершенно жалкую хибару вслед за довольно семенящим впереди Чиу, то выражение лица Сухо его удивляет. Совсем немного удивляет: Джонин не тешит себя иллюзиями о теплых дружеских чувствах, а еще устал настолько, что ему почти плевать.
- Не вижу плакатов «С возвращением!» и букетов роз, - он оглядывает комнату, прислонясь к дверному косяку.
- Плакаты пошли на растопку костра, а розы завяли, - Сухо хмуро сканирует его взглядом с ног до головы. - Ты опоздал. Почему так задержался? С какой стати я должен верить в то, что ты был не с ними все это время?
Джонину хочется ответить, что ни с какой - на то она и вера, но все, что он может - криво улыбнуться, цепляясь пальцами за дверную раму, а потом с хрипом сплюнуть на пол алое пятно крови.

- Болван ты безмозглый. Идиот. Тупой.
На последнем слове Джонин не выдерживает и все-таки скулит, потому что Сухо слишком уж небрежно обрабатывает раны тряпкой, смоченной в дезинфицирующем растворе.
- Да почему тупой-то? - спрашивает он без особой надежды на адекватный ответ. - Я хотя бы жив. Уже достижение, не считаешь?
- Не считаю, - честно отвечает Сухо. - Тоже мне достижение. Я бы сумел отделаться от них и царапины даже не получить.
- Не сумел бы, если бы тебя ядовитым газом травили, - хмыкает Джонин и снова сплевывает.
- Я бы не загнал себя в такую ловушку, где меня можно было бы отравить газом, - парирует светлая макушка, а потом с видимым удовольствием крепко прижимает ткань, пропитанную антисептиком, к ссадине на виске. Джонин дергается и шипит. - Да и потом, это не достижение, а вынужденная необходимость. Тебе деваться некуда было. Тебя ждет брат.
- У меня была еще одна причина.
- Какая?
Джонин колеблется, но потом произносит: «Я не хотел, чтобы ты считал меня подлецом, который не выполняет своих обещаний».
- Пей. Выведет токсины из организма, - Сухо подсовывает ему кружку, наполненную мутной коричневой жидкостью. - Я бы не подумал так о тебе.
- Почему? - Джонин осторожно нюхает питье, потом пробует.
- Потому что ты оставил мне ключ, - парень оттягивает ворот рубашки, под которым тускло поблескивает цепочка. - И именно поэтому я жду тебя тут четыре дурацких дня, хотя ты обещал, что вернешься через три.

Одиннадцатые Врата расположены на территории заброшенного спортивного комплекса.
Турникеты и футбольные ворота ржавеют и рассыпаются трухой, Джонин косится на здание, зияющее разбитыми окнами и развороченными дверными проемами, но там тишина, и внутри у Джонина тоже никто не вопит. Интуиция мирно дремлет.
Они проходят через весь двор и оказываются возле пустого бассейна. Сухо спрыгивает внутрь и Джонин следует его примеру. Скорлупа выцветшей синей краски отходит со стен трещинами и пузырями, по самому низу идет широкая темная полоса высохшей плесени - свидетельство того, что дождь уже неоднократно пытался наполнить этот бассейн.
- Что, прямо здесь? - Джонин постукивает носком ботинка о пол, поднимая облачко серой пыли.
- Да, - Сухо кивает. - Но это немного необычные Врата. Строго говоря, все Врата имеют свои особенности...но эти тебя удивят.
- Интригуешь, - хмыкает Джонин. - Приступим?
- Во-первых, это самый прямой путь туда, куда нам нужно, за исключением Двенадцатых, - Сухо встряхивает баллончик с краской, рисует круг. - На поверхности все Врата образуют двенадцатиконечную звезду, но в самой Агарте они расположены по спирали. Не спрашивай меня, как так получилось, потому что создавал их не я. Так вот, Первые расположены в самом центре Агарты, соответственно, Двенадцатые - на самом краю Агарты. Это нам на руку, потому что останется только добраться от Одиннадцатых до Финис Терры, которая на этом самом краю расположена, а оттуда ты сможешь уйти через Двенадцатые.
- Действительно, - соглашается Джонин, смутно представивший себе расположение всех перечисленных объектов.
- Во-вторых, - Сухо опускается на колени и делает знак Джонину сделать так же, - следи за мной. Когда я поднимусь на ноги, встань напротив меня. Тогда сам увидишь, что будет. - Он закрывает глаза и произносит первые слова мантры.
Джонин с любопытством ждет. Чиу сворачивается в клубочек у него на плече и прикрывает нос хвостом.

От монотонных напевов клонит в сон. Джонин дремлет, вслушиваясь в мелодичный тихий голос, а потом вздрагивает, потому что ему кажется, будто вода касается его ног. Когда он открывает глаза, то обнаруживает, что так и есть.
Вода тонким слоем покрывает дно бассейна.
- Вот и все, - Сухо поднимается с колен.
- Что это? - жидкость просачивается сквозь пальцы неохотно, напоминая больше ускользающие струйки песка, чем настоящую воду.
- Встань, пожалуйста, и перестань вертеться. Сейчас узнаешь.
Уровень воды растет с каждой секундой, Джонин пытается понять, откуда она прибывает, но все его попытки безуспешны.
- Это Вита Аква, - Сухо явно забавляет реакция своего спутника. - Слышал о ней что-нибудь?
- Живая вода? - Джонин с изумлением присвистывает. - Вода, которой заполнено подземное озеро, проход в Агарту! У нас говорят, что Вита Аква может воскрешать мертвых.
- Это вымысел, - вода достигает плеч Сухо. - Не дергайся, стой спокойно.
- Я не очень хорош в задержке дыхания, - Джонин нервно переминается с ноги на ногу. Ощущение такое, словно он стоит в плотном прохладном воздухе.
- Не задерживай, - усмехается его собеседник.
- Иди ты, - беззлобно отвечает Джонин, а потом меняется в лице, - погоди...ты серьезно?
Он задирает голову, ловит губами остатки воздуха, прежде чем чувствует, как водная гладь смыкается над его головой.
Когда воздух в легких кончается, невольно приходится сделать вдох. Ощущение донельзя странное - словно внутри вместо кислорода газ, которым наполняют воздушные шары. Хочется вдохнуть полной грудью. Кончики пальцев слегка покалывает.
- Идем, - Сухо кивает. Его голос звучит приглушенно, будто сквозь слой мягкой ваты.
Джонин хочет спросить куда, но в этот момент понимает, что они уже не в бассейне. Вокруг него тонны прозрачно-зеленоватой воды, под ногами каменные плиты, покрытые водорослями, затонувшие пагоды и молитвенные алтари. Чиу оглядывается на него, нетерпеливо помахивая хвостом.
Через несколько десятков шагов ровные плиты превращаются в ступени. Джонин снова вдыхает воздух и застывает в оцепенении.
Капли стекающей с волос воды мешают ему видеть, он отводит челку со лба, чтобы не упустить ни одной детали.
Это похоже на яркую цветную картинку из мультфильма: сочная изумрудная зелень травы и деревьев, небо голубых и сиреневых оттенков и закатное солнце. Джонин не помнит, когда он в последний раз видел такое и видел ли вообще.
Ни серой хмари, ни вечного запаха гнили, отравляющего воздух. Ему кажется, что это иллюзия, которая растает, как только он прикоснется к ней.
- Волшебство, - произносит он.
- Что, прости? - Сухо выжимает рукав рубашки.
- Это волшебство, - убежденно повторяет Джонин.
- Это Агарта.
Джонин поворачивает голову как раз вовремя, чтобы впервые увидеть, как Сухо улыбается - искренне и по-настоящему.

Часть 3

Все кругом кажется ему нереальным. Джонин жадно впитывает в себя запахи, звуки и цвета, позабытый вкус яблок, сорванных по дороге, прикосновение свежего ветра к влажной коже, шум водопада. И Сухо здесь другой: словно оставил свою угрюмую броню настороженности там, в Верхнем мире.

Он приводит его к большому дереву, напоминающему дуб - только листва у него мельче и гуще.
- Заночуем здесь, - Сухо подпрыгивает, цепляясь за толстую ветку, ловко подтягивается и исчезает в кроне так быстро, что Джонин не успевает ничего спросить, а потом высовывает макушку - когда веревочная лестница с тихим шорохом падает прямо в руки его спутнику. - Поднимайся.
Джонин оказывается внутри маленького деревянного дома - такие делают для детских забав.
В детстве у Джонина и Бэкхена тоже был свой дом на дереве. Во дворе рос старый вяз и отец устроил в его развилке место, где братьям было уютнее всего. Джонин делал там уроки, Бэкхен разрисовывал деревянные стены цветными мелками, и раз в неделю им разрешалось ночевать там, прихватив с собой печенье и апельсиновый сок. И веревочная лестница у них была точно такая же.

Джонин думал, что эти воспоминания остались далеко позади, что они умерли вместе с теми, кто был их частью, но этот дом бередит память так сильно, что внутри все сжимается.

- Это твой? – он оглядывает комнату, изучая полку на стене, заставленную кухонной и хозяйственной утварью, пару одеял и два спальных мешка, свернутых валиками в углу. Больше в доме ничего нет.
- Нет, это что-то вроде перевалочного пункта для тех стражей, которые возвращаются из Верхнего. Раньше здесь жил один мой знакомый.

После ужина они забираются на плоскую крышу домика и пьют там шиповниковый чай, надежно скрытые густой листвой от посторонних взглядов.
- Смотри. – Сухо указывает на слабую зеленоватую полоску, разрезающую темное небо.
Джонин вглядывается в нее, пока зеленый не обретает яркость – похоже на рулон шелка, раздуваемый ветром.
- Что это?
За ней появляется еще одна и еще – дрожащие, мерцающие сияния – аквамариновые, светло-голубые, бирюзовые, мятные, синевато-зеленые, подсвеченные белым и розовым. Небо озаряется множеством всполохов, темная синева светлеет, облака, скользящие мимо, становятся похожи на разноцветные клочья сахарной ваты.
- Полярное сияние??
- Так вы его называете, - Сухо коротко кивает головой. – У нас это называется по-другому.
Он произносит короткое звонкое слово и Джонин повторяет его одними губами, присваивая увиденному чуду название, а потом укладывается на спину, продолжая разглядывать небо.
- Никогда такого не видел и не думал, что увижу, - признается он спустя какое-то время.
- Я знал, что тебе понравится, - довольно блестит глазами Сухо.
- Ваш народ – счастливые люди, раз могут каждую ночь наслаждаться такой красотой.
- Все относительно, - пожимает плечами его собеседник. – У нас много сказок о тех звездах, что можно увидеть на вашем небе.
- Звезды? - Джонин приподнимается на локтях, всматриваясь в небо. – Действительно, нет звезд.
Сухо издает смешок, когда слышит в его голосе нотки разочарования.
- Именно. В те времена, когда ваше небо было чистым и по ночам на нем сияли мириады звезд, многих из тех, кто покинул Агарту и увидел эту красоту, влекло туда снова и снова. Они раз за разом уходили, чтобы поглядеть на звезды, а потом наступал день, когда они уже не возвращались никогда.
- Это странно, разве нет? – Джонин вытягивается во весь рост лежа на деревянных досках и поднимает руку, глядя вверх – так ему кажется, что он способен дотянуться до сияния, подцепить цветную опаловую ленту, сверкающую на небе, и сдернуть вниз. Ее можно было бы завязать на шее у Чиу. – Я имею в виду, что здесь намного красивее…
- Как видишь, не все бы согласились с тобой, - Сухо ложится рядом с ним.

Дата добавления: 2015-11-04