Кайгородцев А. Н., Бочаров В. О.

Кайгородцев А. Н., Бочаров В. О.

Иностранное вооружение в русской армии.

Первая мировая война намного превзошла ожидания современников в отношении масштабов боевых действий. Миллионные армии противников оперировали на огромных по площади территориях. По предвоенным планам, война должна была оказаться молниеносной, стратеги всех государств верили, что она продлится никак не дольше нескольких месяцев, полугода, в крайнем случае, года. На этот период и были рассчитаны запасы и нормы боевого снабжения. Но война опрокинула все расчеты, увеличившаяся численность армий, плотность стрелкового и артиллерийского огня, боевые потери и поломки предметов вооружения требовали увеличения числа поставляемых в действующую армию винтовок, орудий, боеприпасов и т.д. К тому же выяснилась необходимость повышения в войсках числа пулемётов и пушек, относительно довоенных норм. Всё это ложилось бременем на промышленность стран-участниц войны.

В течение первых же месяцев конфликта все армии почувствовали недостатки снабжения. Состоявшие к началу войны запасы боеприпасов, хранившиеся в арсеналах и артиллерийских парках, были выданы в войска и расстреляны на полях сражений в первые три-четыре месяца войны[1]. Дальше в дело должна была вступить военная промышленность, именно от её способности удовлетворить потребности армии зависел итог боевых действий.

Русская армия истратила значительную часть артиллерийских боеприпасов уже в первых грандиозных сражениях войны – в Восточной Пруссии и Галиции. Табели довоенного снабжения артиллерии огнеприпасами – по 1000 снарядов на лёгкую полевую 3-дм. пушку – оказались несоразмерны масштабам войны. Вслед за недостатком боеприпасов начала проявляться нехватка в армии винтовок, пулемётов, орудий. Потери материальной части в боях, поломки вооружения от интенсивной эксплуатации, формирование новых частей требовали подачи в действующую армию во всё увеличивающихся количествах новых винтовок, пулемётов, артиллерии. Но перевод промышленности на военные рельсы, рост военного производства запаздывал относительно действительных потребностей войны. Положение со снабжением складывалось столь угрожающее, что пришлось обратиться к закупкам боеприпасов и вооружения за рубежом. На протяжении всей войны Россия закупала военную технику у союзников и нейтральных государств. Львиная доля этих закупок приходилась на винтовки, пулемёты и артиллерию.

Стрелковое вооружение. На основании мобилизационного расписания 1910 г., определявшего состав и численность армии при приведении её на военное положение, штатов и табелей вооружения войсковых частей, норм запаса винтовок Главным артиллерийским управлением (ГАУ) была составлена сводная ведомость удовлетворения потребности армии в стрелковом вооружении. По этой ведомости всего в армии должно было состоять 3-лин. (7,62-мм) винтовок образца 1891 г. всех типов 3.924.323 шт., а по факту было 4.038.025 шт.[2] К этим цифрам необходимо прибавить число 3-лин. винтовок, требующих ремонта и некоторое количество устаревших 4,2-лин. (10,6-мм) винтовок Бердана № 2 для вооружения дружин государственного ополчения. Всего по данным ГАУ к началу войны должно было быть и состояло соответственно 4.559.003 и 4.652.419 винтовок. То есть существовавшие на тот момент мобилизационные планы были выполнены полностью. Но при этом документы предвоенного периода предусматривали к окончанию мобилизации численность армии около 4.900.000 человек. Последующие призывы новобранцев и ратников с сентября 1914 по сентябрь 1915 г. привлекли в армию ещё более пяти миллионов человек[3]. Отечественные оружейные заводы (Ижевский, Сестрорецкий и Тульский) по предвоенным планам должны были вырабатывать до 2 тыс. винтовок в день; иными словами, силами казённых заводов призванные контингенты должны были вооружаться в течение нескольких лет. За годы войны усилиями промышленности и организаторов военного производства фактическая норма производства винтовок превысила предвоенный план, но всё равно, поступающего с заводов оружия не хватало на вооружение новых частей и выполнение требований действующей армии. По данным начальника ГАУ в 1915-1917 гг. генерала А. А. Маниковского всего за годы войны русские оружейные заводы изготовили 3.286.232 и исправили 289.431 винтовку[4].

Сравнивая все вышеприведённые цифры, становится понятно: без иностранных заказов было не обойтись. Поиски оружия за рубежом начались уже в сентябре 1914 г. ГАУ разыскивало в союзных и нейтральных государствах винтовки хотя бы и не новейших систем и даже не под русский патрон. Впрочем, эти первые поиски и переговоры были приостановлены в октябре того же года по приказанию военного министра. В верхах было решено, что невозможно допустить на одном театре военных действий смешение различных калибров, что могло привести к путанице в обеспечении войск патронами. К декабрю 1914 г. это уже не являлось аргументом. Десятки и даже сотни тысяч новообранцев стояли в ближайших тылах фронтов безоружными. Теперь пришло время, не считаясь с различием патронов, покупать любые предлагаемые за границей винтовки. При больших партиях предполагалось использовать оружие в отдельных районах, например на Кавказе, а также в отдельных армиях и корпусах[5].

С конца 1914 – начала 1915 г. ГАУ стало получать многочисленные предложения о покупке винтовок самых разных систем, калибров, происхождения. Значительная часть этих предложений исходила от аферистов; предмета договоров (собственно винтовок) в реальности не существовало или их ещё надо было изготовить на несуществующих заводах, а цель навязываемых соглашений состояла в получении возможно большего аванса от попавшего в критическое положение государства.

Весьма многочисленны были предложения на покупку винтовок Маузер. Такое оружие производилось в начале XX века для латиноамериканских государств на основе одноимённых германских винтовок образцов 1888 и 1898 гг. Контракты, сулившие поставки партий таких винтовок от 31 тысячи до 1 миллиона штук, были предложены русскими и иностранными дельцами в течение 1915 г. Само оружие происходило, в большинстве своём, из арсеналов Бразилии, Аргентины и Перу, причём эти государства и не подозревали, что собираются продавать России оружие.

Помимо маузеров, предлагались и другие образцы стрелкового вооружения. Италия ещё до своего официального вступления в войну вела переговоры о поставке России одного миллиона винтовок Веттерли обр. 1871 г. Переговоры эти велись как от лица государства, так и через частных лиц; в итоге колебания итальянского правительства и устарелость системы поставили крест на возможном соглашении. Канада, по официальным каналам, предлагала под российский заказ наладить производство винтовок Росса обр. 1910 г. ГАУ планировало заказать до миллиона таких винтовок, но под русский патрон и на срок не более 15 месяцев. В ходе переговоров выяснилось, что канадская сторона не может принять такие условия и от заказа пришлось отказаться.

Через русских военных агентов в США, Англии и Франции поступали многочисленные предложения на состоявшие на вооружении и хранящиеся на складах в Соединённых Штатах винтовки систем Краг-Йоргенсен обр. 1893 г. (до 400 тыс. шт.), Спрингфилд обр. 1903 г. (340 тыс. шт.) и Ремингтон (200 тыс. шт.). Все попытки русских представителей узнать о происхождении предлагаемых винтовок упирались в уклончивые ответы различного уровня посредников. При этом правительство США неоднократно официально заявляло, что не собирается продавать этих винтовок.

Первым реальным вкладом в дело вооружения русской армии стали японские винтовки Арисака обр. 1897 и 1905 гг. (тип 30 и 38 Мейдзи). В августе 1914 г. в Японию отправилась комиссия генерала Э. К. Гермониуса для закупок и приёмки предметов боевого снабжения, необходимых русской армии. Уже в сентябре месяце в Россию поступили 35 тыс. винтовок и карабинов под 7-мм патрон, произведённые по заказу Мексики. Помимо этого были заключены контракты на поставку до 600 тыс. винтовок под 6,5-мм патрон. В течение 1915-1916 гг. заказ был исполнен. Винтовки отличались простой и рациональной конструкцией, имели продольно скользящий затвор оригинальной системы, невыступающий постоянный магазин на пять патронов. Помимо поставленных из Японии, в Россию прибыли ещё 128 тыс. таких винтовок из Англии, где они состояли на вооружении флота[6]. По мнению русских специалистов, «это оружие отличалось большой живучестью и превосходными баллистическими качествами»[7].

Франция за годы войны предоставила России высвобождавшиеся старые образцы вооружения. С 1915 г. начались поставки винтовок Гра, Гра-Кропачек и Лебеля, из которых только последние можно было назвать современными. Однозарядные, снабжённые продольно-скользящим затвором винтовки Гра калибра 11 мм состояли на вооружении французской армии с 1874 г. Переделочная модель Гра-Кропачек образца 1884 г. была получена путём добавления подствольного трубчатого магазина на 8 патронов. Винтовка Лебель модели 1886 г. калибра 8 мм снабжалась поворотным продольно скользящим затвором и срединным магазином на три патрона. По сведениям ГАУ в Россию поступило 450 тыс. винтовок Гра, 105 тыс. Гра-Кропачек и 86 тыс. Лебеля[8].

В 1915 г. Италия предложила России 500 тыс. винтовок Веттерли-Витали калибра 10,4 мм. Винтовки хранились на складах, поэтому поставки были налажены быстро. На январь 1916 г. в Россию прибыли 210 тыс. винтовок, затем ежемесячно поступало по 20 тыс. шт. Винтовка представляла собой переделочный образец старой швейцарской системы Веттерли, принятой на вооружение итальянской армии в 1872 г. в однозарядном варианте и модернизированную добавлением магазина на четыре патрона по проекту Витали в 1887 г.

Отдельную страницу поставок стрелкового вооружения в Россию в годы мировой войны составляют заказы винтовок под русский 7,62-мм патрон в США. Первой фирмой, которой был дан заказ на изготовление винтовок под русский патрон, оказался «Винчестер». Контракт 25 ноября 1914 г. предусматривал поставку 100 тыс. магазинных винтовок Винчестер модели 1895 г. под русский патрон обр. 1908 г. Весь заказ был исполнен к началу 1916 г. В августе 1915 г. было подписано дополнительное соглашение на поставку ещё 200 тысяч таких винтовок. Всё оружие было поставлено заказчику к концу 1916 г. «Трёхлинейная винтовка Винчестера обр. 1895 г.» имела продольно скользящий не вращающийся затвор со спусковой скобой и постоянный срединный магазин на пять патронов. По габаритам и баллистике винтовка была близка трехлинейной драгунской при весе пехотной. Надёжность винтовок в условиях фронтовой службы оказалась низкой. К тому же система фирмы «Винчестер» была сложнее большинства других магазинных винтовок. Это предопределило отказ ГАУ от заказа третьей партии такого оружия.

В течение 1915 г. заказы на русскую трёхлинейную винтовку образца 1891 г. были выданы американским фирмам «Ремингтон» (всего 1,5 млн шт.) и «Вестингауз» (1,8 млн. шт.). Все 3,3 млн. винтовок требовалось поставить заказчику к апрелю 1917 г. Однако организация производства русской винтовки на американских заводях шла тяжело. Только с помощью офицеров-приёмщиков ГАУ производство было налажено и с конца 1916 г. начались более-менее регулярные поставки. Не всегда удовлетворяло и качество винтовок. Проводившиеся выборочные испытания винтовок обоих заводов выявляли многочисленные отличия от оружия отечественного производства, влиявшие на надёжность и удобство эксплуатации. По прибытии в Россию винтовки подвергались переборке в окружных и фронтовых мастерских, у многих сразу же заменялся затвор. К апрелю 1917 г., конечному сроку сдачи винтовок, Россия получила только 358.000 винтовок, около 10% от заказов (из них ок. 131 тыс. винтовок были производства «Ремингтон» и ок. 226 тыс. – «Вестингауз»). Ко времени ликвидации заказов в конце 1917 г. «Ремингтон» произвёл 840.307 винтовок, а «Вестингауз» 1.073.560 (не все из них успели отправить в Россию). Таким образом, с двадцатимесячным опозданием против контрактных сроков американские фирмы смогли выполнить менее 60% заказов[9].

Подводя итог снабжения русской армии винтовками иностранного производства можно выделить следующие цифры. Всего к середине 1917 г. из-за границы было получено около 2,3-2,4 млн. винтовок семи различных систем. Несколько меньше трети из них – это винтовки американского производства под русский 7,62-мм патрон, представленные двумя образцами. Примерно такую же часть составляют магазинные японские и французские винтовки, ещё два образца. Около половины – устаревшие однозарядные и переделочные винтовки французского и итальянского производства трёх образцов. Современными на момент мировой войны из этого числа можно назвать только половину, а четверть - безнадёжно устаревшими. К этим 2,4 млн. нужно прибавить ещё около 700 тыс. трофейных австрийских и германских винтовок, а также 3,5 млн. винтовок, произведённых за 1914-1917 гг. в России и увидеть, что даже их суммарного числа было далеко недостаточно для покрытия дефицита этого типа вооружения, обнаружившегося в ходе войны. Для сравнения, по подсчётам генерала А. А. Маниковского, за годы войны в действующую армию требовалось подать около 12 млн. винтовок[10], по факту произведено и закуплено было только 6,6 млн. В этой связи не лишними будут слова, сказанные участником мировой войны, выдающимся конструктором стрелкового оружия В. Г. Фёдоровым: «… богатейшая коллекция, весьма удобная для изучения истории винтовки, но не для ведения войны»[11].

Пулемёты. В таком же далеко неудовлетворительном состоянии находился и вопрос снабжения армии пулемётами. По предвоенным планам в войсках необходимо было иметь по одной 8-пулемётной команде на полк. Всего с 10-процентным запасом военного времени требовалось 4990 станковых пулемётов Максима. Эта норма была выполнена к середине 1914 г. почти полностью. Опыт операций мировой войны показал недостаточность восьми пулемётов на полк. К сентябрю 1915 г. были выработаны новые нормы снабжения войск: по два пулемёта на роту плюс 50-процентный запас. Это требовало сверх имеющихся ещё около 32 тыс. пулемётов. Параллельно станковым, войска запрашивали и ручные, в терминологии того времени – ружья-пулемёты. Так что в общем исчислении к конце войны армия требовала до 4,5 тыс. пулемётов всех типов ежемесячно.

Работая на удовлетворение этих потребностей фронта, казённые русские заводы произвели за время войны около 27,5 тыс. пулемётов Максим. Около 43 тысяч пулемётов поступило по заграничным заказам.

Заключить контракты на поставку пулемётов было не просто. Все мощности французских и английских заводов оказались заняты на годы вперёд. Оставалась Америка. Первый заказ на пулемёты Максим под русский патрон был заключён генералом Э. К. Гермониусом с фирмой «Кольт» в начале 1915 г. Всего за годы войны российской стороной были даны заказы в США, Великобритании и Франции на станковые пулемёты Максим (10 тыс. шт.) и Кольт (ок. 20 тыс. шт.), а также ружья-пулемёты Льюис (12 тыс. шт.), Шоша (не менее 6 тыс. шт.) и Гочкис (500 шт.)[12].

Всего за время войны в Россию было поставлено около 43 тыс. станковых и ручных пулемётов, из них 33.808 шт. из США и 8.590 от союзников. Почти половина – это 7,62-мм пулемёты Кольт обр. 1895/1914 г. системы Дж. М. Браунинга. Они имели оригинальный двигатель автоматики в виде газового поршня на качающемся рычаге. Запирание канала ствола производилось перекосом затвора. Питание осуществлялось из холщёвой ленты на 100 патронов. Пулемёт поставлялся в Россию на низком треножном станке.

Следующими по числу поставленных (более 10 тыс. шт.) были ручные пулемёты Льюис английского и американского производства. Английские Льюисы имели калибр.303 (7,71 мм), американские – 7,62 мм. Пулемёт был сконструирован американским конструктором С. Макленом при участии И. Льюиса в начале XX в.[13] Автоматика пулемёта работала за счёт отвода пороховых газов через отверстие внизу ствола. Характерными чертами конструкции были кожух воздушного охлаждения и дисковый магазин на 47 патронов.

В целом, снабжение русской армии пулемётами было организовано неплохо. Произведённые в России и полученные из-за границы пулемёты покрывали значительную часть требований армии. При этом не стоит забывать, что сами нормы снабжения были много ниже таковых у союзников и противников России. К тому же львиная доля поставок пришлась на 1917 год.

Артиллерия. Первые же сражения мировой войны показали важнейшую, решающую роль артиллерии на поле боя. Если начальный, маневренный период войны выдвигал на первый план лёгкую полевую артиллерию, то наступивший во второй половине 1915 г. позиционный период потребовал широкого применения тяжёлой артиллерии. В целом, русская артиллерия была прекрасно обучена и почти полностью укомплектована в отношении материальной части в соответствии с нормами, выработанными Генеральным штабом. Однако по количеству орудий и батарей Россия серьёзно уступала Германии. Особенно это было заметно в отношении полевой тяжёлой и осадной артиллерии. Эти недостатки не могли быть быстро устранены с началом войны из-за относительной слабости отечественной промышленности. Между тем, орудия требовались всех типов и калибров.

В конце 1914 г. на просьбы России откликнулась недавняя противница – Япония. В течение 1915-1916 гг. русскую артиллерию пополнили 486 лёгких 75-мм пушек обр. 1898 г. и 100 горных пушек такого же калибра. Это было весьма серьёзное подспорье для организации новых артиллерийских бригад в ходе формирования дивизий второй очереди. Помимо этих орудий, в Россию были поставлены как минимум 73 пушки 42-х линейного (107 мм) калибра, производство которых было развёрнуто специально под русский заказ (всего было заказано 120 орудий).

По сведениям генерала А. А. Маниковского, из Японии в 1915 г. поступили также следующие образцы орудий: пушки 10,5-см (12 шт.), 15-см (16 шт.), 24-см (10 шт.) и гаубицы 12-см (28 шт.), 15-см (16 шт.), 20-см (5 шт.), 24-см (34 шт.) и 28-см (27 шт.) калибра. Большинство этих орудий относилось к устаревшим на момент войны типам, поэтому, а также вследствие малочисленности, все они были определены в крепости[14].

В 1916-1917 гг. более 500 артиллерийских орудий России предоставила Франция. Большей частью это были пушки образца 1877-1878 гг. системы Банжа: 90-мм (150 шт.), 120-мм (140 шт.) и 155-мм (80 шт.) калибра. Эти пушки передавались России по мере замещения во французской артиллерии орудиями новых конструкций. Они обладали хорошей баллистикой и мощными боеприпасами, но всё же принадлежали предыдущему, не скорострельному этапу развития артиллерийской техники. Из современных систем за годы войны французская промышленность изготовила по русским заказам 26 шт. 11-дм. (280 мм) осадных гаубиц обр. 1914/15 г. и 138 шт. 42-лин. пушек обр. 1910 г. Оба типа орудий были спроектированы заводом «Шнейдер» для России, 42-лин. пушка была освоена в производстве на нескольких отечественных заводах.

Великобритания также поставила в Россию несколько образцов своей артиллерии. Наиболее значимые из них – это 45-лин. (114-мм) полевые гаубицы (400 шт.) и 6-дм. (152-мм) гаубицы Виккерса обр. 1916 г. (96 шт.). Эти орудия в значительной степени восполнили нехватку в армии полевых гаубиц 48-лин. (122-мм) и 6-дм. калибра обр. 1910 г. российского производства. Помимо них в Россию были доставлены 9 шт. 12-дм. (305-мм), 4 шт. 9,2-дм. (234-мм), 31 шт. 8-дм. (203-мм) гаубиц производства фирмы «Виккерс», а также 8 шт. 8-дм. гаубиц Анпра и 52 шт. 60-фунтовых (5-дм., 127-мм) тяжёлых пушек.

В США по заказу России производились 8-дм. гаубицы системы Виккерс (поставлено 41 орудие) и 37-мм автоматические пушки системы Маклена (218 шт.). Тяжёлые гаубицы являлись точной копией английского образца, произведенной на американском заводе «Мидваль», а пушки Маклена оказались первыми в русской артиллерии орудиями с автоматикой, основанной на принципе отвода пороховых газов; питание производилось обоймами по пять патронов. Пушки Маклена использовались как траншейные и для сопровождения пехоты; ставились на тумбовый или колёсный лафет.

Всего за годы войны в Россию было поставлено около 1500 орудий перечисленных выше 25 (!) образцов. Из них чуть больше половины относились к тяжёлой полевой артиллерии. К сожалению, большая часть орудий была доставлена в Россию во второй половине 1916-1917 г. и не была использована в наступательных операциях русской армии 1916 г.

Подводя итог снабжению русской армии иностранным стрелковым вооружением и артиллерией можно сделать определённые неутешительные выводы. В предвоенный период русская армия была вооружена по нормам, значительно уступающим таковым у будущего противника. Начавшаяся война выявила грубые просчёты в организации снабжения действующей армии и функционировании военной промышленности. Недостаток боеприпасов, винтовок и орудий предопределил размещение Россией заказов на все виды снабжения за границей. Однако поступление оружия иностранного производства носило нерегулярный, даже случайный характер, так как производственные мощности Европы и Америки были уже заняты заказами других стран-участниц войны. В результате, России приходилось брать всё, что удавалось достать, что предлагали, соглашаясь и на множество образцов стрелкового вооружения и артиллерии, и на устаревшие системы, и на любые калибры. В итоге, к концу войны на вооружении русской армии состояли (исключая трофейные) винтовки 8 образцов шести различных калибров, станковые и ручные пулемёты 5 образцов трёх калибров. Русская артиллерия, помимо собственных образцов довоенной разработки пополнилась тремя отечественными системами конструкции 1914-1915 гг. и минимум 25 системами иностранного производства. Такое разнообразие могло свести на нет работу органов снабжения любого уровня и несомненно отрицательно сказывалось на успешности боевых действий.

[1] Эрр Ф.-Ж. Артиллерия в прошлом, настоящем и будущем. М., 1941. С. 34.

[2] Маниковский А. А. Боевое снабжение русской армии в мировую войну. Т. I. М., 1930. С. 119.

[3] Там же. С. 121.

[4] Там же. С. 129.

[5] Там же. С. 134.

[6] Там же. С. 149.

[7] Цит. по: Федосеев С. Л. «Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою. М., 2009. С. 90.

[8] Маниковский А. А. Указ. соч. С. 149; в литературе встречается и другое количество поставленных в Россию винтовок Лебеля – 39 тыс. шт. (Федосеев С. Л. Указ. соч. С. 45.)

[9] Федосеев С. Л. Указ. соч. С. 54.

[10] Маниковский А. А. Указ. соч. С. 151.

[11] Цит. по: Федосеев С. Л. Указ. соч. С. 44.

[12] Маниковский А. А. Указ. соч. С. 159.

[13] Chinn G. H. The machine gun. Vol. I. 1951. P. 278.

[14] Маниковский А. А. Боевое снабжение русской армии в мировую войну. М., 1937. С. 244; Трутс М. О. Артиллерия Сухопутного фронта Морской крепости Имп. Петра Великого // Балтфорт. № 3(8). 2009. С. 19.

Дата добавления: 2015-11-04