- В общем, сначала вступают акапелльно Чен и Кенсу – смотри ноты, я все расписал, они замолкают, и ровно через секунду вступаешь ты. Мне важна здесь максимальная резкость и мрачность. После тебя вступаю я, одновременно с этим ты обрываешь скрипку, Лэй начинает играть на клавишах. Внимательно за нотной тетрадью следи. Здесь проигрыш, а вот тут снова ты, и подыгрываешь ему в некоторых местах куплета и припева. После снова акапелла Кенсу, Чен и с ними Сухо, после поёт Хань – переходишь на адажио. Вот тут, - пальцем указывает в тетрадь, - снова резко, и звучать должен маэстозо и до конца, затем снова обрываешь мелодию.
В голове Сехуна сумбур, и картинка не может выстроиться в одно целое, но мелодия тихо и коряво звучит в голове, однако по телу тонкая дрожь от предвкушения – выйдет нечто зрелищное.
- Хм... В общем, давай послушаем, что выйдет у тебя, затем будем корректировать. Я не смогу напеть дуэт Дио с Ченом, поэтому следуй нотам, а я скажу, нравится мне или нет.
Сехун начал заниматься скрипкой совершенно случайно: маленький и любопытный ребенок, ему было интересно, каким образом у деда выходит создавать красивые мелодии, просто водя смычком по странной деревянной штуковине, которую все называют скрипкой.
Тогда он просто взял дедушкин инструмент и начал бездумно скользить смычком но струнам, создавая причудливую мелодию, на что быстро прибежала семья, а дед нарёк его маленький гением, после чего мать отдала его в музыкальную школу, чтобы хвастаться перед подругами гениальностью сына.
Но гениальности там было мало, на самом деле. Чтобы быть гением, мало таланта, нужно упорство, а Сехуну вскоре надоело играть, но он успел не только получить навыки игры, но и выиграть пару конкурсов.
Сердце мальчишки стучало, как бешеное, барабаня по уверенности, мешая ему расслабиться перед выступлением, это даже не публика, но сейчас он волнуется больше, чем когда участвовал в региональном конкурсе, будучи младшеклассником. Он потер свои ладони, устроил на плече скрипку и, взглянув на ноты, начал выводить тревожную мелодию, надеясь на то, что не допустит с первого раза много ошибок. Самоуверенный Сехун постепенно становился чуть ли не параноиком – любовь творит с людьми странные вещи.
Бэкхён время от времени поправлял, местами изменения вносил даже осмелевший Сехун - несмотря на недовольство старшего, но так как выходило очень даже неплохо, Бён оставлял пометки.
Это продолжалось так долго, до того времени, пока Бэкхён вдруг не замолчал и не стал прислушиваться к тишине.
- Мне кажется, тебе звонят, - выгибая бровь, удовлетворенно произносит, кивая в сторону стульев, откуда доносится вибрация.
Подросток мимолетно бросает взгляд на часы, на которых уже немного за восемь, и понимает, что его сейчас будут ругать. Чем и занимается мать добрых пять минут, заканчивая разговор на истеричный лад: «домой, быстро!».
- Проблемы? - Бэкхён закрывает фортепиано и смотрит на с задумчивым видом закусывающего губу парня. - Давай закругляться.
- Но мы не закончили...
- Завтра на репетицию подходи. Мне все равно на работу скоро.
Сехуну хочется вообще наплевать на то, что его могут наказать за большую задержку, и остаться здесь, рядом с Бэкхёном, и он жалеет, что не вышел из зала во время звонка. На телефоне, отдавая страхом внутри, около двадцати пропущенных, это сулит проблемы. О Сехун маленькая зануда, начавшая думать о взрослых проблемах слишком рано, но это не значит, что он вмиг стал независимым и бесстрашным. Семья есть семья. Бывает, детям уже около тридцати, а они до сих пор боятся ссор с родителями, при всей своей «независимости».
Поэтому он раздраженно собирает вещи, то и дело краем глаза поглядывая на сидящего за инструментом Бэкхёна.
- Хён, я пошел, - и тот лишь кивает, карандашом внося все вечерние изменения в чистовик.
На выходе из здания Сехун вдруг начинает сомневается и до дрожи в коленях хочет вернуться обратно, но пока он решается, его нагоняет Бён, уже в куртке и с наушниками, висящими на шее.
- Держи, постарайся выучить до завтра.
Сехун берет протянутые листы и улыбается, хотя Бэкхён уже полностью занят своим плей-листом в mp3-плеере..
- Хорошо.
- Вот и отлично, я на работу, - но не успевает сделать и пару шагов, как его удерживают за рукав.
- Бэкхён-хён...
- Сехун, мы договорились, - и голос отстранено-ледяной, и взгляд колкий и опасный.
- Да, но... - выдержать этот взгляд практически нереально, поэтому подросток опускает плечи, стискивая зубы от мгновенно прошившей его сердце боли. - Твои родители знают, что ты работаешь? Мне просто интересно, - он говорит первый попавшийся в голову адекватный вопрос и отпускает чужую руку.
- Наверное, - старший как-то болезненно выдыхает ответ и выглядит ослаблено в этот момент, но быстро берёт себя в руки, - и в школе знают, но прощают из-за музыки. Поэтому учи свои партии, завтра увидимся, - и не давая возможности попрощаться, уходит, заткнув уши музыкой.
<center>***</center>
Гнев матери сменился на милость, когда она увидела у сына в руках скрипку, а на вопрос, где он был, он честно ответил, что на репетиции, чему миссис О несказанно обрадовалась и попросила скорее спускаться к ужину, после того как мальчик вымоет руки.
Наверное, сказать, что это случайное стечение обстоятельств, будет неправильно, потому что Сехун специально не спрятал скрипку в рюкзак, как сделал это утром, да еще и зашел, держа её перед собой. Сехун, по мнению многих, маленький, но всё же смышлёный подросток.
<center>***</center>
После ужина он усердно тренируется и сильно нервничает, когда из-за долгого отсутствия практик его руки слишком неловко справляются с инструментом, смычок плохо скользит, звук выходит сухим, а кое-где вообще срывается.
В итоге у него даже испарина на лбу выступает, но зато ноты выучены практически наизусть, а за окном поздняя ночь – остаётся сделать уроки и поспать, но в сети Кёнсу и порядка тридцати входящих сообщений на фэйсбуке.
Сехун бездумно пролистывает все сообщения, глаза не цепляются ни за что, что бы его заинтересовало, в крови бурлит усталость, но щелчок оповещает его о новом электронном письме на почте, содержание которого заставляет подростка рассмеяться, но всё же почувствовать тревогу внутри.
========== Часть 5 ==========
<center>***</center>
До выступления остается жалких несколько дней, и все активно готовятся к нему, уровень волнительной паники время от времени зашкаливает благодаря нестабильности Ким Реука, который неожиданно, как маразматик, начинает вмешиваться в то, во что раньше не вмешивался. Сехун оказывается втянутым в эту канитель и только и успевает, что бегать и очень быстро находить решения определенных проблем. Их с Бэкхёном труд уже раз семь точно переправили, и он разительно отличался от начальной версии.
- Привет, ребята, - в музыкальный класс вваливается Чанёль – Сехун ему незаметно кивает и продолжает дорисовывать эскизы концертных костюмов. – Нас к вам направил Кюхён, в общем, мы участвуем с вами.
И в эту секунду все замирают и поднимают нервно-рассерженные взгляды на Чанёля и втиснувшегося Кая.
- Прости, что? – Бэкхён трёт переносицу, сверля парней взглядом. – Вы отказались нам помогать и теперь, когда до концерта осталось четыре дня, вы решили присоединиться? У нас уже готов номер, нам некуда вас запихнуть.
Сехун думает, что если бы учитель не убежал к себе в кабинет, то унял бы тот шум, который здесь поднялся. Потому что взрослые парни совсем по-взрослому вступили в перебранку, да так, что в итоге Бэкхёну удалось ударить Пака в плечо кулаком, когда тот плюнул в старшего неприятной фразой.
- Может, у вас есть готовое выступление? – ледяной голос прорезает пылающую атмосферу и привлекает внимание всех к Сехуну. – Вы ведь уже выступали, поэтому в дуэте?
- Нет, этот номер забраковали, мы не можем показать его на этом выступлении.
Сехун закусывает губу. Члены вокального ансамбля сейчас смотрят на самого младшего в их группе явно недоброжелательно.
- Хён, - обращаясь к Бэкхёну, - может сделать вставки битбокса на партии Исин-хёна? Либо рэп-партии перед Луханом…
- У Лухана ангельский голос, как ты себе это представляешь? – фыркает Чен. - Только если все куплеты отдать <i>этим</i>, а Лу оставить на припевах, но сомневаюсь, что…
- Да мне плевать, - Хань убирает телефон в сумку, - если ребятам нужно, то пусть забирают. Мне как-то пофиг, - он протягивает лист с песней Чанёлю, - вот тут, тут и тут вам нужно зарифмовать. Жду вас через три часа в актовом, будем репетировать.
Чанёль с Каем кивают и уходят, а Бэкхён пытается объяснить Ханю, что тот поступил как последний идиот, на что тот просто соглашается, а затем все вместе они пытаются представить, во что выльется концерт.
- Это значит, им тоже нужны костюмы? – вдруг доходит до Сехуна, пока старшие обсуждают все изменения.
На него смотрят с сожалением.
- Мы рискуем настолько, что матов не подобрать, - тихо произносит Лэй, подводя итог.
<center>***</center>
Сехуну каждый день на почту приходят угрозы расправы от разъяренных фанаток, которые опасаются за своего «оппу», потому что Сехун из сталкера уже давно перерос в маньяка.
Конечно, четырнадцатилетний мальчик-маньяк наиболее опасен, нежели стая влюбленных, вроде как, девушек, которые всеми правдами и неправдами готовы оберегать своего любимого.
Но самому Сехуну, если честно, дела до этого нет. В последнее время он даже почту не проверяет - после репетиций падает на кровать и обнимает подушку, улыбаясь, как дурак, потому что, например, Бэкхён сказал ему, что он хорошо поработал, или тепло улыбнулся... От этого хочется безумно трясти ногами и визжать, как какая-нибудь фанатка, потому что Сехун теперь точно уверен - Бэкхён удивительно умный и он - любовь всей его жизни.
И в трепещущей душе теплится надежда, насильно утрамбованная Сухо. Правда, воспоминая о том разговоре вызывают в Сехуне двоякие чувства.
<center>***</center>
Акапелльная часть Чена с Кёнсу звучит просто превосходно, настолько, что даже у Бэкхёна настроение поднимается, и он позволяет себе улыбку.
- Кёнсу, ты отлично поешь и уже не сбиваешься! - Сухо обнимает мальчишку, прижимая его к себе крепче. - Это выступление будет бомбой!
- Если ты не накосячишь, - мурлычет Лухан, набирая очередное сообщение в телефоне для своей подружки из Китая.
- Себя-то видел? - Чунмён готов пойти в атаку, но Лэй вдруг вмешивается.
- Оба хороши. А Кёнсу, и правда, молодец, но кто его сегодня провожает? Мы обещали его родителям…
- Я, - вызывается Сухо, теребя волосы зардевшегося Дио. Все пожимают плечами, никто не против. Сегодня они даже на занятия не ходили, целый день репетируя. Ребятам хочется выпить много воды, накушаться вдоволь поздним ужином и уснуть крепким сном, а еще не произносить ни слова… вечность.
<center>***</center>
За день до генеральной репетиции каким-то образом всё выходит так, что в актовом зале остаются только Сехун и Бэкхён; Исин и Чен поспешили домой сразу же, как разрешили, а Сухо вновь вызвался проводить Дио. Лухан, Чанёль и Кай до сих пор репетируют в музыкальном классе.
Пока Бэкхён делает какие-то пометки, Сехун украдкой следит за ним и собирает по частям костюмы, чтобы развесить их в костюмерной. Сехуну плохо.
С каждым днём ему всё хуже и хуже, а Бэкхён подчеркнуто отстраненный, потому что их уговор о том, что после концерта они не должны видеться, кажется, будет осуществлён. А Сехун не хочет так. Пусть даже Бён и шанса ему не даёт что-то сделать, но даже находиться рядом, общаться и запоминать какие-то ненужные детали — это настолько важно для подростка, что от несбыточности данных желаний хочется рыдать.
Он должен быть упорным, и это он твердит себе каждый день, но у Бэкхёна вид настолько уставший от всего, кажется, мира, что ему хочется отступить.
Иногда он засматривается на губы Бэкхёна. У самого уголка верхней губы расположена милая точечка родинки, и Сехун ночами, густо краснея, представляет, как будет касаться её губами. Интересно, а она хоть немножко выпуклая? Или совсем гладкая?
Обнимая себя, он позволяет думать, что это руки Бэкхёна, и от этого становится так тепло, радостно и невыносимо больно. Потому что мысли о том, что ему не быть со старшим, начинают одолевать с завидным постоянством.
И сегодня Сехун чувствует себя разбитым.
Концерт совсем скоро, и после него он, скорее всего, даже видеть перестанет Бэкхёна, а через полгода тот выпустится, и все…
Сехун понимает, что эти чувства можно задавить, можно их убить, пользуясь всякими умными и крутыми методами, что он вычитал, но ему кажется, что тогда от него ничего не останется. А, может быть, подсознательно он осознает, что задавить это самостоятельно практически нереально.
Он действует необдуманно, точнее, его мозг просто выключается, когда, сидя на краю сцены рядом с Бэкхёном, он неожиданно тянется и касается сухими дрожащими губами нежной и словно бы глянцевой щеки.
Все обрывается.
Эмоции достигают своего пика резким нажатием на газ, и мгновение позволяет Сехуну почувствовать себя самым счастливым на Земле. Он много читал об этом, но не верил. Не верил, что, правда, можно испытать нечто настолько чудесное и счастливое.
Все обрывается, когда чужая ладонь хлёстко оставляет красный след на щеке.
- Я бы ударил сильнее и кулаком, Сехун, но завтра выступление, - Бэкхён спрыгивает со сцены, собирая вещи. – Мы договаривались с тобой, я надеялся на то, что в твоей голове есть мозги, но кажется, что нет. А жаль. Теперь точно, как и было обговорено, выступаешь, и чтобы я больше тебя не видел.
<center>***</center>
На последней репетиции Бэкхён не подает вида, что что-то случилось. Ведёт себя, как и прежде - отстраненно и холодно, раздаёт всем команды, организуя ребят, но уже старается даже не смотреть в сторону Сехуна, и тот замечает полное игнорирование своей личности. А это гораздо хуже.
Гораздо больнее становится подростку, когда парень, которого он любит, делает вид, будто мальчишки не существует.
Костюмы невероятно красивые и смотрятся практически идеально, за что благодарят Сехуна, а тот пытается улыбаться, кое-как натягивая на себя блестящие в паетках синие брюки. На них все ляпистое и блестящее, потому что на сцене будет игра света, что придаст им зрелищности.
- И почему я чувствую себя педиком? – усмехается Чанёль, размахивая руками, на его темно-фиолетовом костюме паетки свисают бахромой, и, смотря в зеркало, Чанёль не находит другую аналогию. – Господи, лучше двойка по матану, чем это.
- Тебя еще не накрасили, - подленько усмехается Лу Хань, указывая в сторону Сухо.
- Матерь божья, что это за чертовщина из страз? Меня же полшколы засмеёт.
- Это называется сценический грим, Пак Чанёль, - к смеху присоединяется Бэкхён, - и хочешь ты или нет, но у тебя на лице будет такая же хренотень.
- Слышь, я…
- Будешь возмущаться, тебе нарисуют бабочек, - Бён «очаровательно» улыбается и, осматривая всех, удовлетворительно хмыкает.
<center>***</center>
- Итак, всё, как репетировали, на полу наклеены метки, чтобы вы знали, куда встать. Повторяю, все, как должно быть. На сцену выходим все и сразу, Реук захотел нечто особенное, поэтому мы и выглядим как клоуны. Свет на сцене будет погашен, только тех, кто исполняет партии, будут освещать из прожекторов… - Сехуну нет дела до того, что он уже запомнил, как таблицу умножения.
Дважды два четыре, пять на пять – двадцать пять, а Сехуну четырнадцать, а Бэкхёну скоро восемнадцать, и всё, что он может, - это вслушиваться в его голос, который снопом мурашек под кожей, и следить за губами, окрашенными в матовый цвет, отчего родинки не видно.
Наверное, если бы Сехун стоял на краю пропасти, он чувствовал бы себя так же обреченно, хотя сравнивать последние минуты, проведенные с Бэкхёном, с последними минутами жизни - это слишком и чересчур, но отчего-то правдоподобно.
У него нет того возбужденного трепета, как у остальных, нет страха и волнения, он садится на стул и безэмоционально смотрит в одну точку. Может, ему и правда стоит сдаться?
- На выход! – командует Бэкхён, и все один за другим шмыгают на сцену, пытаясь сориентироваться в полной темноте.
Сехун даже не смотрит в горящие предвкушением глаза зрителей, лишь ждёт конца.
Кёнсу начинает первым, его «па» звучит в первую очередь, затем подхватывает и Чен. Сехун никогда не понимал, как можно петь а капелла, но иногда ему нравилось, и сейчас, вроде бы, тоже. Ребята поют под шелестящий шепот сидящих в зале людей, чуть позже к ним присоединяется битбокс Чанёля.
В шквале охов и ахов Сехун растворяется, когда смычок начинает плыть по натянутым струнам, и он слышит чью-то довольную усмешку позади. Он растворяется в музыке, стараясь позабыть о своей «трагедии», поэтому прикрывает глаза, и на жалкие секунд пятнадцать ему это удаётся, но потом проникновенный фальцет Бэкхёна возвращает его в реальность, голос этого парня режет изнутри, и все раз за разом повторяется, зажжённые какими-то нелепыми мыслями надежды вновь тухнут, оставляя борозды внутри.
А дальше все на автомате. Исин, играющий на фортепиано, и поющий Сухо, рэп Чанёля и Кая между поистине ангельским вокалом Лу Ханя, и заканчивается все тревожным а капелла Кенсу и Чена.
Сехун отыграл свою партию практически идеально, по крайней мере сам он уверен, что не запнулся ни разу, пусть и играл на автомате.
- Ваааа, это было просто классно! – Реук разве что не прыгает от радости. – Шикарно, шикарно, шикарно!!! Сехун-а, малыш, я на твоих партиях чуть не рыдал, играть настолько животрепещуще… Дай, я тебя обниму..! – и учитель обнимает ученика, ребята с ансамбля друг друга поздравляют, хвалят и принимаются снимать с себя всю мишуру и блестки.
Сехун первым собирается и с минуту сверлит пустым взглядом пространство.
Он ведь обещал не сдаваться, так стоит ли?
Самокопание приводит мальчишку к тому, что он тихо ускользает в коридор, подальше от Бэкхёна. Просто Сехун всё ещё мальчишка, и куда ему до того, чтобы ходить рядом с Бёном Бэкхёном?
Он парень, они оба парни, и всё это неправильно настолько, что внутри все свербит и чешется, хочется засунуть руки в глотку и разодрать все в клочья.
<center>***</center>
На улице холодная луна освещает дорогу до дома, фонари противно-желтого цвета светят в глаза и портят настроение. Кожу стягивает от использованного до этого грима и колкого ветра, а Сехун пинает камни, о которые он когда-то спотыкался, пока бездумно бежал до дома Чанёля.
Что-то внутри него шепчет о том, что его предостерегали, что не стоило изначально вбивать себе в голову какую-то дурь. Решил влюбиться и справиться с этим, что за смех? Великие люди, сильные люди ломались и меркли благодаря любовным заслугам, а он возомнил себя могущественнее всех. Но кто же знал, что он влюбится по-настоящему, не внушит себе своим упрямым умом, а именно влюбится так, что сейчас идёт и думает о том, как прекрасно было бы вырвать все вены разом из тела или кинуться под грузовик.
Апатия достигает своего апогея.
Он царапает ладони от волнения и не вовремя вспоминает об оставленной скрипке, но возвращаться подросток не хочет. Из-за него Бэкхён даже не улыбался, ему стоило уйти оттуда пораньше и не отмечать со всеми триумф.
Деревья шелестят предостережения, а тени рисуют страшные образы, однако Сехуну сейчас настолько больно, что все равно. Поэтому, когда его ударяют по голове, он никак не реагирует, а потом замечает стайку старшеклассниц. Две - кажется, из выпускного - крупные и сильные хватают его за руки.
До слуха Сехуна не доходят их речи, лишь змеиные оскалы и какие-то ядовитые интонации от фраз вроде: «мы предупреждали», «держись от Бэкхёна подальше», «все узнают, что ты педик», «отдавим тебе все то, что уже не нужно», но ему, правда, все равно.
Только интересно, хоть кто-то из этих идиоток достоин Бэкхёна? В Сехуне теперь теплится желание, чтобы девушка у хёна была самая лучшая, но никак не такая безумная.
Ему втирают что-то около часа, пару раз бьют и даже попадают по тому же месту, куда вчера ударил Бэкхён. А потом говорят:
- Это последнее предупреждение, малыш, - и уходят.
Когда Сехун просыпается на следующий день, то вновь вспоминает фильм «Горбатая гора», своё обещание, и готовится к следующему шагу.
Пусть он потратит все эти полгода на жалкие попытки, но он сделает все, что в его силах, чтобы быть счастливым. Даже если это чертовски трудно.
========== Часть 6 ==========
Ещё не зная, что же предпринять дальше в их не_отношениях с Бэкхёном и как завоевывать его сердце, Сехун собирается в первую очередь прорваться на «вражескую территорию» и там узнать что-нибудь новое о своей первой любви и, может быть, проследить все возможные на себя нападки. В итоге на это убивается целое утро.
На фейсбуке создаётся фейковый аккаунт с девчачьим именем, аватаркой знаменитости и стеной, заполненной всякой ерундой: от рекламы новой супер-пупер крутой помады до редких афоризмов - и стучится в личку к админу с просьбой добавить его в группу фанов Бэкхёна. Он надеется, что никаких тестов не будет, потому что он, на самом деле, мало что знает о Бён Бэкхёне.
- О Сехун! Через десять минут твой отец отъезжает на работу, пешком будешь добираться! - кричит мама с первого этажа, и Сехун подскакивает с места, как ошпаренный, потому что он ещё даже не одет.
<center>***</center>
С Бэкхёном всё сложно и вообще никак - он не появляется в школе, и, кажется, не собирается; о том, что старший не придёт, его предупреждает Хань, как всегда торчащий в своем телефоне, когда О пытается подстеречь выход Бёна из здания, поэтому о попытке поговорить приходится забыть.
В группу его тоже до сих пор не приняли, написали, что пока готовят тестирование и нужно ждать. Тупая администраторша напоминает ему одну из тех идиоток, что врезала ему. Сехуна это бесит. И то, что Бэкхён пропал из виду, и теперь снова нужно мучиться, ожидая возможности увидеть его, и тупые девушки, которым заняться нечем, кроме как делать облаву на мальчишек, и Сухо, который начал вечно крутиться рядом, и школа, и нудные уроки без толики получения новых знаний, и...
- Так, к доске пойдет... До Кёнсу.
- Учитель, его нет.
Сехун раздражённо смотрит на пустующее место рядом с собой. Он и не считал Дио другом, но тот им был, и без него теперь одиноко и не по себе.
С концерта прошла неделя, а Кёнсу после него не появлялся на занятиях, никто ничего не знает, на звонки парень не отвечает, а в социальных сетях его не бывает онлайн. Однако его родители говорят, что всё в относительном порядке, просто он приболел.
Правда О думает, что это всё назло, у него ощущение, словно его специально оставили одного, забрав даже излюбленную крышу. Он остался один, словно раненый зверь, против жестокого и сильного мира. Раньше Сехун считал, что это круто, вот так вот быть одиночкой, но сейчас сердце ноет, и так хочется, чтобы их было минимум двое.
Думать, что у него ничего не выйдет с Бэкхёном - страшно и больно.
Все эти мысли и абсолютно неконтролируемая жизнь выводит мальчишку из себя, у него ужасно портится настроение, и именно по этой причине на математике он объясняет всему классу, почему их учитель такой даун, а все они безмозглые имбицилы и олигофрены, за что его, собственно, и заставляют остаться после уроков и вымыть класс; учитель мысленно хочет ещё и пообещать вымыть подростку рот с мылом, но вскоре понимает, что просто его гордость задели, а ребёнок умён не по годам, а он посмел забыть одну из теорем.
Вода из-под крана в школьном здании пахнёт псиной, и этот запах оседает в обонянии неприятным осадком, а ещё, пока Сехун вымывает грязную меловую тряпку, он боится, что его руки теперь будут так же мерзко пахнуть. Сехун думает, что пятница - ужасный день. И собирается провести весь день в библиотеке, наверное, за очередным трудом Леннарда, но его из толпы выцепляет Сухо.
Сехун вообще его не слушает, все мысли лишь о том, как сдержать рвотные позывы от всей этой лживой заботы и общения, а ещё от стойкого собачьего запаха.
- А ты сейчас куда? - Чунмён улыбается так, как улыбаются айдолы в дорамах, будь Сехун девчонкой, он бы смутился, покраснел и завизжал «оппа», при этом топая ножками, но так как Сехун парень, и парень во всё ещё скверном расположении духа, то реагирует он неадекватно и хочет в ответ плюнуть ядом, но сдерживается. И вместо правдивого ответа вырывается что-то другое.
- К Кёнсу пойду, выясню, куда-то он делся, - у Чунмёна начинают бегать глаза из стороны в сторону, а Сехун закатывает свои - хуже детей этот хён, тут даже детективом не нужно быть, чтобы его раскусить. Он всю неделю бегает и то и дело украдкой узнаёт о Кёнсу.
- Ты виновен в том, что его нет? - сразу в лоб задаёт вопрос, чем застаёт Сухо врасплох.
- Что? Я? - сначала на лице шок. - Нет! Ты что? - потом нервный смех, - я просто его проводил и, - взгляд в левую сторону и закушенная нервно губа, - и... Всё.
- Всё? - Сехун чувствует себя следователем, а Сухо себя - преступником под этим холодным взглядом, который будто бы обнажает все его тайны.
- Точнее, он ещё ночевал у меня, ведь было поздно... И...
- О, Мён! - к ним подбегает слегка запыхавшийся Чонин. - Мён, дай мне денег, а то...
Сехун продолжает сверлить недоверчивым взглядом старшего, а потом выдыхает раздражение и думает, что реально надо к Кёнсу. Этот идиот мог с ним сделать только нечто серьёзное, раз упрямого и вечно здорового До Кёнсу нет на уроках так долго.
- В общем, я пошел, - Сехун, хмурясь, кивает на прощание и собирается прогулять факультатив.
<center>***</center>
На улице зябко. В атмосфере повышенная влажность, что оседает невидимой росой на пуховике и с помощью ветра вгрызается и морозит тело. А Сехун чувствует этот холод ещё и внутри. Эти мурашки, которые бегают в душевных покоях, очень странные и болезненные.
Асфальт под ногами чрезмерно гладкий и ровный, серый. Желтеющая трава печально гнётся под порывами ветра, а деревья шорохом листьев затевают новую песню. Сехун пинает пустоту и рассуждает о несправедливости, о том, почему в жизни не может быть так же гладко, зато серо – может.
Перед глазами - сцена поцелуя, на губах - ощущение тёплой, гладкой и приятно пахнущей щеки. Бэкхён почему-то пах травами и лекарствами, больницей, хотя, может, младшему показалось: это было буквально несколько секунд.
Скула вновь запылала болью… Да, иногда стоит держать себя в руках.
<center>***</center>
Сехун трезвонит в дверь около двадцати минут, он видит открытые окна и уверен на сто процентов, что До дома.
- Да кого там принесло?! - выкрикивает Дио через окно второго этажа. - Сехун? Фига-а-а, ты знаешь, где я живу? И ваще како...
- У меня тут, - он трясет пакетом со всякой вкусной дрянью, - четыре литра колы, три пачки чипсов, куча шоколадных батончиков и... - он вынимает для демонстрации, - новый выпуск ван писа.
Кёнсу молча смотрит на своего друга, вспоминает произошедшее неделю назад и, поджимая губы, мотает головой.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |