Пятый Персонаж. Гора Череп. Тихое Озеро.

СТИВЕН КИНГ

ВОЗРОЖДЕНИЕ.

I

Пятый Персонаж. Гора Череп. Тихое Озеро.

Наши жизни отчасти и вправду похожи на фильмы. Главные роли в них отведены твоей семье и друзьям. Роли второго плана достаются соседям, коллегам по работе, учителям и знакомым. Есть и роли эпизодические: девушка с милой улыбкой за кассовым аппаратом в супермаркете, дружелюбный бармен в местной пивной, парни, с которыми ты тренируешься в спортивном зале три раза в неделю. И, наконец, массовка - тысячи людей, которые проносятся мимо тебя, как вода сквозь сито. Ты видишь их в первый и последний раз. Подросток, листающий комикс в книжном магазине, тот самый, мимо которого ты протискиваешься со словами "Прошу прощения", пытаясь добраться до полки с журналами. Женщина, остановившая свою машину у светофора рядом с твоей и улучившая минутку, чтобы подкрасить губы. Мать, стирающая салфеткой следы мороженого с лица своего карапуза в придорожном ресторане, куда ты заехал перекусить. Продавец, у которого ты купил пакетик с орешками на бейсбольном матче.

Но иногда в твою жизнь входит человек, не вписывающийся ни в одну из этих категорий. Это джокер, который время от времени появляется в колоде, иногда в самую тяжёлую минуту. В кино его называют пятый персонаж или агент перемен. Когда он появляется в фильме, ты знаешь, что это произошло по воле сценариста. Но кто пишет сценарии наших жизней? Судьба или случай? Я хочу верить, что случай. Хочу этого всем сердцем и душой. Когда я вспоминаю Чарльза Джейкобса - моего пятого персонажа, моего агента перемен, мою кару небесную - я не могу смириться с мыслью, что его присутствие в моей жизни было назначено судьбой. Это бы значило, что всё плохое - всё УЖАСНОЕ - было предопределено. Если это так, то жизнь беспросветна, а наша вера - лишь самообман глупца. Если это так, то мы живём в темноте, подобно зверям в своих норах или муравьям в муравейнике.

И в этой темноте мы не одни.

На мой шестой день рождения Клэр подарила мне игрушечных солдатиков, и в субботу в октябре 1962 года я готовился к генеральному сражению.

Я рос в большой семье – четыре мальчика и одна девочка – и как самый младший, получал больше всех подарков. Лучшие всегда дарила Клэр. Я не знал, было ли это потому, что она была самая старшая из нас или потому что она была единственной девочкой или всё вместе. И изо всех замечательных подарков, которые она сделала мне за все эти годы, солдатики были лучше всего. Игрушечная армия насчитывала две сотни солдат, у некоторых были винтовки, у некоторых пулемёты, а дюжина их держала в руках какое-то трубкообразное оружие, которое, по словам Клэр, называлось миномёт. Помимо этого, в наборе шли восемь грузовиков и двенадцать джипов. Но, пожалуй, самой крутой штукой в этой армии была упаковка – картонный ящик защитного зелёно-коричневого цвета с надписью СОБСТВЕННОСТЬ АРМИИ США. Под этой надписью Клэр приписала: КОМАНДУЮЩИЙ ДЖЕЙМИ МОРТОН.

Это был я.

- Я увидела рекламу этого набора на обороте одного из комиксов Терри, - сказала она, когда я перестал вопить от восторга. - Он не хотел, чтобы я вырезала его, потому что он козявка…

- Это точно, - сказал Терри. Ему было восемь лет. - Я старший брат-козявка, - он оттопырил указательный и средний пальцы на руке и засунул их в ноздри.

- Прекрати, - сказала мама. - Никаких ссор в день рождения, пожалуйста, большое спасибо. Терри, вытащи пальцы из носа.

- Тем не менее, - сказала Клэр, - я заполнила купон и отправила его. Я боялась, что твой подарок не дойдёт вовремя, но он дошёл. Я рада, что тебе понравилось. И она поцеловала меня в висок. Она всегда целовала меня туда. Я до сих пор чувствую эти лёгкие поцелуи.

- Я люблю его! - воскликнул я, прижимая коробку к груди, - Я буду любить его вечно!

Дело было сразу после завтрака, на который мама приготовила нам блины с черникой и бекон, мои любимые блюда. В день рождения каждый получал на завтрак то, что он любит больше всего, а потом наступало время подарков, прямо там, посреди кухни с дровяной печью и громадной стиральной машиной, которая то и дело ломалась.

- Вечность, в понимании Джейми, равняется, примерно, пяти дням, - сказал Кон. Ему было десять, и в ту пору он был худощав (хотя впоследствии набрал вес) и уже тогда стремился узнавать что-то новое.

- Неплохо сказано, Конрад, - сказал отец. Он был одет в чистый рабочий костюм с именем РИЧАРД, вышитым золотой нитью на левом нагрудном кармане. На правом было вышито ЗАПРАВКА МОРТОНА. - Я впечатлён.

- Спасибо, пап.

- Твой острый язык заслужил тебе право помочь маме вымыть посуду.

- Но сегодня очередь Энди!

- Была очередь Энди, - сказал отец, наливая сироп на последний блин. - Хватай в охапку кухонное полотенце, Острый Язычок. И постарайся ничего не разбить.

- Ты портишь его, - сказал Кон, но полотенце взял.

Конни не был совсем уж неправ, когда говорил о моём представлении о вечности. Пять дней спустя игрушечный набор хирурга, который подарил мне Энди, пылился под кроватью (некоторых частей тела и так недоставало, потому что Энди купил его на распродаже в «Эврике» за четвертак). Туда же отправилась и мозаика, которую подарил мне Терри. Сам Кон подарил мне стереоскоп, который протянул несколько дольше, но в конце концов, бесследно сгинул в недрах моего шкафа.

Папа и мама подарили мне одежду, потому что мой день рождения приходился на конец августа, а в том году я должен был пойти в первый класс. Новые брюки и футболки показались мне столь же интересными как телевизионная настроечная таблица, но я постарался вложить в слова благодарности весь свой энтузиазм. Думаю, они видели меня насквозь, ведь ложный энтузиазм не так-то легко даётся шестилетнему ребёнку… хотя, должен с сожалением заметить, что это умение мы постигаем достаточно быстро. Как бы то ни было, одежда отправилась в огромную пасть стиральной машины, затем на верёвку для сушки белья на заднем дворе, а в конце была аккуратно сложена в шкафу для одежды, где она и скрылась от моего взора и моей памяти до сентября, когда пришло время надевать её. Я помню, что свитер был очень крутым - коричневым с жёлтыми полосками. Всякий раз, когда я надевал его, я представлял себя супергероем по имени Человек-Шмель: трепещите, злодеи, вам не скрыться от моего жала!

Однако Кон ошибался насчёт моей игрушечной армии. Я играл с ней каждый день, обычно на краю нашего двора, возле полосы грязи, отделявшей нашу лужайку от Методистской Дороги, которая и сама в те дни представляла собой сплошную грязь. Если не считать шоссе №9 и двухполосную дорогу, которая вела на Козлиную Гору, где располагался курорт для богачей, все дороги в Харлоу в те дни были грязными. Я помню, как мою маму расстраивала пыль, попадавшая в дом жаркими летними днями.

Билли Пэкетт и Эл Ноулз - два моих лучших друга часто играли вместе со мной, но в день, когда в мою жизнь впервые вошёл Чарльз Джейкобс, я был один. Я забыл, почему в тот день со мной не было ни Билли, ни Эла, но помню, что радовался возможности побыть одному. Во-первых, не надо было делить мою армию на три части. Во-вторых - что более важно - не нужно было затевать спор по поводу того, чья очередь побеждать. Мне казалось несправедливым то, что я вообще должен был иногда проигрывать: в конце концов, это были мои солдатики и мой ящик.

Однажды жарким летним днём, вскоре после моего дня рождения, я поделился этой мыслью с мамой. Она взяла меня за плечи и посмотрела в глаза - верный признак того, что мне предстояло получить ещё один Урок Жизни.

- «Моё» - это причина половины бед в этом мире, Джейми. Когда ты играешь с друзьями, солдатики принадлежат всем вам.

- Даже когда мы сражаемся друг против друга?

- Даже тогда. Но когда Билли и Эл уходят домой обедать, а ты складываешь солдатиков в коробку…

- Это ящик!

- Хорошо, ящик. Когда ты убираешь их, они снова принадлежат тебе. Люди находят кучу способов причинить друг другу зло, ты поймёшь это, когда подрастёшь, но я считаю, что всему виной обычный людской эгоизм. Пообещай мне, сынок, что ты никогда не будешь эгоистом.

Я пообещал, но всё равно не любил, когда Билли и Эл побеждали.

В тот октябрьский день 1962 года, когда судьба мира висела на волоске из-за маленького плевка на карте под названием Куба, я вёл бой сразу за обе стороны, что означало, что я непременно выйду из него победителем. Незадолго до этого по Методистской Дороге прошёл грейдер («Он только выворачивает камни», всегда жаловался мой отец) и рыхлой земли было навалом. Перво-наперво я нагрёб достаточно земли, чтобы соорудить холм, затем большой холм, затем очень большой холм. Поначалу я подумывал назвать его Козлиной Горой, но это название показалось мне неоригинальным (в конце концов, настоящая Козлиная Гора находилась всего в двенадцати милях отсюда) и скучным. Поэтому, поразмыслив, я нарёк её Гора Череп. Я даже попытался проковырять несколько пещер, похожих на глазницы, но земля была сухая и пещеры осыпались.

- Что ж, - обратился я к солдатам, лежавшим в ящике, - Мир суров и не даёт получить всё, что пожелаешь. Это была любимая фраза моего отца, и, поскольку ему приходилось растить пятерых детей, он имел все причины верить в это. - Притворимся, что пещеры всё-таки есть.

Я разместил половину армии на вершине Горы Череп. Получилось солидное войско. Особенно мне нравилось, как выглядят миномётчики. Это были фрицы. Американскую армию я разместил на краю лужайки. Им достались все джипы и грузовики, потому что они бы классно смотрелись во время подъёма по склону. Многим из них было суждено пасть, но по крайней мере, некоторые доберутся до вершины и сойдутся в бою с миномётчиками, которые напрасно будут молить о пощаде.

- До последней капли крови, - сказал я, расставляя последних героических солдат Америки. - Гитсмер, ты следующий!

Я начал наступление, двигая шеренгу за шеренгой и изображая звуки пулемёта, когда на поле боя упала чья-то тень. Я поднял взгляд и увидел парня, стоявшего подле меня. Он закрывал собой послеполуденное солнце, и его силуэт окаймляло золотое сияние, как во время затмения.

Из нашего дома доносился шум, как всегда по воскресным дням. Энди и Кон со своими друзьями бросали бейсбольный мяч на заднем дворе. Оттуда доносились крики и смех. Клэр была наверху в своей комнате с парой своих подруг. Я слышал песни вроде «Локо-Моушн», «Мальчик Солдат» и «Парк Палисейдс». Из гаража раздавался стук молотка - там Терри с отцом трудились над "Фордом" 1951 года, который мой отец называл Дорожной Ракетой или Проектом. Однажды я услышал, как он назвал его Кусок Дерьма. Я сразу же оценил это выражение и пользуюсь им по сей день. Хотите почувствовать себя лучше? Назовите что-нибудь куском дерьма. Обычно помогает.

Вокруг было море звуков, но на мгновенье мне показалось, что воцарилась мёртвая тишина. Я знаю, что это моя память подводит меня (не говоря уже о мрачных воспоминаниях, которые лезут из всех щелей), но я помню этот миг очень хорошо. Внезапно затихли крики детей на заднем дворе, перестала играть музыка, прекратился стук в гараже. Даже птицы перестали петь.

Потом человек наклонился и заходящее солнце ослепило меня. Я поднял руку и прикрыл ею глаза.

- Прости, прости, - сказал он и встал так, чтобы я мог видеть его, не видя солнца. Он был одет в чёрный пиджак, из тех, что надевают в церковь, чёрную рубашку с пасторским воротником, синие джинсы и сбитые лоуферы. Казалось он хотел выглядеть, как два разных человека. В возрасте шести лет я делил всех взрослых на две категории: молодые взрослые, взрослые и старики. Этот человек был молодым взрослым. Он наклонился и упёр руки в колени, чтобы рассмотреть мои армии.

- Кто вы? - спросил я.

- Чарльз Джейкобс. - Имя прозвучало смутно знакомым. Он протянул мне руку. Я пожал её, потому что даже в шесть лет я был воспитанным ребёнком. Мы все были. Мама и папа следили за этим.

- Почему вы носите этот воротник?

- Потому что я священник. Когда ты будешь приходить в церковь по воскресеньям, ты будешь видеть там меня. И если будешь посещать собрания Братства Юных Методистов по четвергам, то мы будем видеться и там.

- Нашим священником был мистер Латур, - сказал я, - но он умер.

- Знаю. Мне жаль.

- Не надо. Мама сказала, что он не страдал, а отправился прямиком на небеса. Правда, у него не было такого воротника.

- Потому что мистер Латур не носил духовного сана. Он сам вызвался быть священником. Он не позволил церкви закрыться. Это очень хороший поступок.

- Думаю, мой отец знает о вас. Он один из дьяконов в церкви. Он собирает пожертвования. То есть, когда приходит его очередь.

- Делиться - это хорошо, - сказал Джейкобс и опустился на колени рядом со мной.

- Вы собираетесь молиться? - эта мысль встревожила меня. Молитвам место было в церкви или на собраниях Братства Юных Методистов, которые мои братья и сёстры называли Вечерняя Школа Четверга. В тот год я впервые начал посещать эти собрания, также как впервые пошёл в школу. - Если вы хотите поговорить с моим отцом, то он в гараже с Терри. Они делают сцепление на Дорожной Ракете. Ну, то есть папа делает. А Терри просто смотрит и подаёт инструменты. Ему восемь лет. А мне шесть. А моя мама сейчас, наверное, на заднем дворе, смотрит, как ребята играют в бейсбол.

- Я тоже ребёнком играл в него, - сказал он и улыбнулся. Улыбка у него была приятная. Мне он сразу понравился.

- Правда?

- Ага. Как тебя зовут, сынок?

- Джейми Мортон. Мне шесть.

- Ты мне уже говорил.

- По-моему, никто никогда не молился у нас перед домом.

- И я не собираюсь этого делать. Я лишь хочу получше разглядеть твоих солдатиков. Которые из них русские, а которые американцы?

- Вот эти, на равнине, американцы, это точно, а вот эти - на Горе Череп - фрицы. Американцам надо захватить этот холм.

- Потому что за ним открывается путь на Германию, - сказал Джейкобс.

- Точно! А это главный фриц! Гитсмер!

- Сотворивший так много зла.

- Что?

- Нет, ничего. Ты не возражаешь, если я буду называть плохих парней немцами. Фрицы звучит грубовато.

- Не возражаю. Фрицы - это немцы, а немцы - это фрицы. Мой отец воевал. Правда, только в последний год. А вы были на войне, мистер Джейкобс?

- Нет, я был слишком молод. Даже для Корейской войны. Ну и как же американцы собираются захватить холм, генерал Мортон.

- Штурмом! - закричал я, - Пулемёты, огонь! Бах! Бах-бах! Тра-та-та-та!!!

- Штурм горы - рисковое дело, генерал. На вашем месте я разделил бы ваших людей… вот так… - он подвинул половину солдатиков влево, а другую половину вправо, - Это поможет зажать врага в клещи. Он свёл большой и указательный палец вместе. - Напасть на врага с двух направлений.

- Возможно, - сказал я. Мне нравилась идея атаки в лоб - тогда битва обещала быть кровопролитной, но мысль мистера Джейкобса тоже показалась мне дельной. Она была хитрой, а хитрость - это тоже круто. - Я пытался сделать пещеры, но земля слишком сухая.

- Вижу. - Он ткнул пальцем в Гору Череп и посмотрел, как земля осыпается, погребая под собой пещеры. Он встал и отряхнул пыль с колен своих джинсов. - У меня сын, который через годик-другой с удовольствием будет играться твоими солдатиками.

- Он может поиграть прямо сейчас, если хочет, - Я старался не быть эгоистом. - Где он?

- Ещё в Бостоне, со своей матерью. Много вещей нужно упаковать. Думаю, они приедут в среду. Самое позднее в четверг. Но Морри ещё маловат для солдатиков. Пока он только разбрасывает их.

- Сколько ему лет?

- Всего лишь два года.

- Держу пари, он до сих пор писается, - воскликнул я и рассмеялся. Это, пожалуй, было невежливо, но я ничего не мог с собой поделать. Факт того, что дети писаются, казался мне таким смешным.

- Пока, да, - сказал Джейкобс с улыбкой, - но я уверен, он вырастет из этого. Ты сказал, твой отец в гараже?

- Да. - Теперь я вспомнил, где слышал имя этого человека - мама и папа за ужином обсуждали нового священника, который должен был приехать из Бостона. А он не слишком молод? спросила моя мама. Слишком, и это отразится на его зарплате, сказал, ухмыляясь, отец. Они ещё поговорили о нём, как мне помнится, но я не обращал внимания. Энди жадно заглатывал картофельное пюре. Он всегда ел неаккуратно.

- Давай, попробуй этот манёвр, - сказал он не глядя на меня.

- Что?

- Клещи, - напомнил он, сжимая большой и указательный пальцы.

- Ладно, попробую.

И я попробовал. Сработало неплохо. Все фрицы до единого погибли. Битва получилась не очень зрелищной, на мой взгляд, и поэтому я завершил её лобовой атакой: джипы и грузовики опрокидывались на крутых склонах Горы Череп, а фрицы падали с предсмертными криками «ААаааа!!!»

Пока на моём поле боя бушевала битва, мама, папа и мистер Джейкобс сидели на крыльце, пили ледяной чай и говорили о церковных делах - помимо того, что мой отец был дьяконом, моя мать принимала участие в деятельности Помощниц Церкви. Она была не предводительницей, но очень близко к тому. Видели бы вы все эти чудные шляпки, что она носила в те дни. Тогда мы были счастливы.

Мама позвала моих братьев и сестру вместе с её друзьями познакомиться с новым священником. Я тоже пошёл к ним, но мистер Джейкобс сказал, что мы уже познакомились. «Продолжайте бой, Генерал», - сказал он.

И я продолжил бой. Кон и Энди с друзьями вернулись к своей игре. Клэр и её друзья снова поднялись наверх и вновь принялись танцевать (хотя мама попросила её выключить музыку, пожалуйста и спасибо) Мистер и миссис Мортон завели долгую беседу с Преподобным Джейкобсом. Помню, что меня всегда удивляло, как долго взрослые могут так долго трепаться. Это же так утомительно.

Я позабыл о них, потому что снова и снова переигрывал сценарий битвы на Горе Череп. Мне больше всего понравилась план мистера Джейкобса: в соответствии с ним, одна часть американской армии напала с фронта, в то время как другая обошла гору и устроила фрицам засаду. «Вас ист дас?», успел крикнуть один из них и упал замертво, получив пулю в голову.

Мне наскучила эта игра, и я решил сбегать домой и съесть кусок пирога (при условии, что друзья Кона и Энди хоть что-то мне оставили), когда на меня и моё поле боя снова опустилась тень. Я поднял голову и увидел мистера Джейкобса, державшего в руках стакан воды.

- Позаимствовал у твоей мамы, - сказал он, - Показать тебе одну штуку?

- Конечно.

Он опустился на колени и вылил стакан воды на вершину Горы Череп.

- Это буря! - завопил я, изображая звуки грома.

- Как тебе будет угодно. И даже с молнией. А теперь смотри.

Он оттопырил два пальца на манер рогов дьявола и ткнул ими в мокрую землю. На этот раз отверстия остались.

- Престо, - сказал он, - вот и пещеры. Он взял двух немецких солдат и поставил их внутрь пещер. - Их не так-то просто будет выкурить оттуда, генерал, но я уверен, американским солдатам это задание по плечу.

- Ух ты! Спасибо!

- Если начнут осыпаться - просто добавь воды.

- Хорошо.

- И не забудь отнести стакан обратно на кухню, когда закончишь битву. Меньше всего я хочу поссориться с твоей мамой в первый же свой день в Харлоу.

Я пообещал и протянул ему руку.

- Дайте краба, мистер Джейкобс.

Он рассмеялся и пожал мне руку, а затем пошёл по Методистской Дороге к своему дому, где он и его семья прожили следующие три года до тех пор, пока он не лишился работы. Я посмотрел ему вслед, а потом повернулся к Горе Череп.

Не успел я вернуться к игре, как на поле боя снова легла тень. На сей раз это был мой отец. Он осторожно опустился на одно колено, стараясь не раздавить американских солдат.

- Ну, Джейми, что ты думаешь о нашем новом священнике?

- Мне он понравился.

- И мне. И твоей маме тоже. Он очень молод для этой работы, и если он окажется хорош, то уйдёт от нас в церковь побольше, но я думаю, что он справится. Особенно с Братством Юных Методистов. Молодость тянется к молодости.

- Посмотри, папа, он научил меня делать пещеры. Нужно только, чтобы земля была сырая.

- Понял, - он взъерошил мне волосы, - Тебе надо будет как следует умыться перед ужином.

Он поднял стакан.

- Хочешь, я отнесу его за тебя?

- Да, пожалуйста, и спасибо тебе.

Он взял стакан и направился с ним к дому. Я вернулся к Горе Череп и обнаружил, что земля высохла, и пещеры осыпались. Солдаты оказались погребёнными заживо. Я не расстроился; в конце концов, они были врагами.

Современное общество просто помешалось на всём, что связано с сексом, и никакие родители, будучи в здравом уме, не отпустят своего ребёнка в компании малознакомого человека мужского пола, который живёт один (пускай даже всего несколько дней), но именно так поступили мои родители, причём, без малейшего колебания.

Преподобный Джейкобс - именно так я отныне должен был называть его, а не мистер - пришел в наш дом на Методистском Холме около четверти третьего и постучался в дверь с натянутой москитной сеткой. Я сидел в гостиной на полу и рисовал, а мама смотрела шоу «Позвони и получи приз». Она отправила письмо со своим именем на канал WCSH и надеялась получить главный приз этого месяца - пылесос «Электролюкс». Она знала, что её шансы невелики, но ведь надежда умирает последней, с улыбкой говорила она.

- Вы позволите мне забрать вашего младшего сына на полчаса? - спросил Преподобный Джейкобс, - У меня в гараже есть одна штука, на которую ему будет интересно взглянуть.

- Что это? - спросил я, тут же вскочив на ноги.

- Сюрприз. Ты сможешь потом рассказать об этом маме.

- Мама?

- Конечно, - сказала она, - только переоденься, Джейми. А пока позвольте предложить вам чаю со льдом, Преподобный Джейкобс?

- С удовольствием, - сказал он, - И, кстати, не могли бы вы называть меня Чарли?

Она поразмыслила над этим, а потом сказала:

- Нет. Но я могла бы попробовать называть вас Чарльз.

Я сменил школьную одежду на джинсы и футболку, а когда, спустившись вниз, обнаружил, что они говорят о чём-то своём, взрослом, вышел на улицу и стал дожидаться школьного автобуса. Мы с Коном и Терри ходили в маленькую школу, располагавшуюся на шоссе №9, но Энди учился в Объединённой Средней Школе, а Клэр была на первом курсе в Гейтс Фоллз Хай («Только не стань там «первой для сокурсника», - говорила мама. Это была ещё одна из её шуток). Школьный автобус довозил их до пересечения шоссе №9 и Методистской Дороги, прямо у подножия Методистского Холма.

Стоя у почтового ящика, я увидел, что они сошли с автобуса и начали взбираться на холм, как всегда, споря из-за каких-то пустяков, когда из дома вышел Преподобный Джейкобс.

- Готов? - спросил он.

- Конечно, - сказал я.

Спустившись до середины холма, мы поравнялись с Клэр и Энди. Энди спросил меня, куда я иду.

- Домой к Преподобному Джейкобсу, - ответил я, - Он пообещал показать мне сюрприз

- Не задерживайся там, - предупредила Клэр, - сегодня твоя очередь расставлять тарелки перед обедом. Она мельком взглянула на Преподобного Джейкобса и тут же отвела взгляд, словно ей было тяжело смотреть на него. Ещё до конца года моя сестра успела втрескаться в него по уши, так же как и все её подруги.

- Я скоро верну его, - пообещал Джейкобс.

Взявшись за руки, мы вышли на шоссе №9. Повернув налево, вы могли добраться до Портленда, а повернув направо - до Касл Рока, Гейтс Фоллз и Льюистона. Мы посмотрели по сторонам, что было абсолютной нелепостью, ибо с окончанием лета машины почти не ездили по девятому шоссе, а затем пошли вдоль сенокосов и полей кукурузы, чьи высохшие стебли шуршали на лёгком осеннем ветру. Через десять минут мы пришли к жилью священника, опрятному белому домику с чёрными ставнями на окнах. За ним находилась Первая Методистская Церковь Харлоу, что тоже было нелепостью, поскольку никакой другой Методистской Церкви в городе не было.

В Харлоу было лишь одна церковь, помимо Методистской - Церковь Силома. Мой отец считал силомитов сумасшедшими разной степени тяжести. Они не разъезжали по округе в телегах, запряжённых лошадьми, ничего такого, но все мужчины и мальчики носили чёрные шляпы, а женщины ходили в платьях, достававших до лодыжек, и белых головных уборах. Отец говорил, что силомиты утверждают, что им доподлинно известно, когда наступит конец света; это записано в их священной книге. Мама же говорила, что в Америке каждый волен верить в то, во что хочет, если его вера не оскорбляет других людей, но в то же время не считала, что отец так уж неправ. Наша церковь была больше Церкви Силома, но очень простая. К тому же, у нас не было колокольни. Когда-то она была, но ураган в 20-х годах разрушил её.

Мы с Преподобным Джейкобсом подошли по грязной дороге к его дому. Я с изумлением обнаружил, что у него очень крутая машина - голубой «Плимут Бельведер».

- Стандартное переключение передач или кнопочное? - поинтересовался я.

Он удивлённо посмотрел на меня, затем улыбнулся.

- Кнопочное - подарок от моей родни «в законе».

- «В законе»? Это то же самое, что «вне закона»?

- В случае с моей роднёй - да, - ответил он и рассмеялся, - Тебе нравятся машины?

- Нам всем нравятся, - ответил я. Это было не совсем верно - мама и Клэр, как все женщины, не совсем понимали, что машина - это круто, - Когда Дорожная Ракета будет готова, мой отец примет участие в гонке в Касл Роке.

- Правда?

- Ну, не сам он. Мама говорит, что он не сможет, потому что это слишком опасно, но он найдёт кого-нибудь. Может, Дуэйна Робишо. Он с родителями заправляет «Магазином Брауни». В прошлом году он участвовал на своей машине, но у него мотор загорелся. Теперь он говорит, что ему нужна другая тачка.

- Семья Робишо посещает церковь?

- Ну…

- Я приму это, как «нет». Заходи в гараж, Джейми.

Внутри было темно и пахло плесенью. Меня пугала и эта темнота, и запах, но Джейкобс, казалось, не замечал этого. Он повёл меня дальше во мрак, затем остановился и показал пальцем на предмет, при виде которого у меня перехватило дыхание.

Джейкобс усмехнулся с видом человека, гордого делом своих рук и сказал:

- Добро пожаловать на Тихое Озеро, Джейми.

- Ух ты!

- Я сделал это, пока ждал приезда Пэтси и Морри. Мне бы следовало заниматься домом, и я кое-что действительно сделал - починил, к примеру, насос для воды, но основная часть работы предстоит, когда Пэт перевезёт сюда всю мебель. Твоя мама вместе с Помощницами Церкви потрудились на славу, наводя порядок в этом доме, ведь мистер Латур приезжал в церковь с острова Орр, а в доме никто не жил со времён Второй Мировой. Я уже поблагодарил её, но буду не против, если ты поблагодаришь её ещё раз.

- Конечно, - сказал я, но так и не передал эту повторную благодарность, потому что слушал его вполуха. Всё мой внимание было приковано к столу, который занимал практически всю площадь гаража. Предо мной расстилался зелёный ландшафт, куда как краше моей Горы Череп. В своей жизни я видел их немало, в основном, в витринах магазинов игрушек, но по ним всегда мчались электрические поезда. Здесь поезда не было, да и сам стол представлял собой лишь лист фанеры, лежащий на козлах для пилки дров. А на листе фанеры был кусочек сельской местности, примерно двенадцать футов в длину и пять в ширину. Столбы с проводами, высотой дюймов восемнадцать, пересекали его по диагонали, а в центре лежало озеро с настоящей водой, ярко сиявшей даже во мраке гаража.

- Скоро придётся разобрать, - сказал он, - иначе я не смогу поставить в гараж свою машину. Пэтси меня даже слушать не станет.

Он наклонился, сложил руки под коленями и внимательно посмотрел на перекатывающиеся холмы, на натянутые провода, на озеро. Около воды паслись пластмассовые овцы и коровы (они были сделаны не в масштабе, но я не обратил на это внимания, а если б и обратил, мне было бы всё равно). Повсюду были уличные фонари, что было несколько необычно, учитывая то, что поблизости не было ни одного города и ни одной дороги.

- Держу пари, ты бы здесь смог устроить отличную битву.

- Точно, - сказал я, думая о том, что здесь можно устроить целую войну.

Он кивнул.

- Но этого не случится, потому что на Тихом Озере все живут в мире и согласии, а ссоры запрещены. В каком-то смысле, это похоже на рай. Когда я начну проводить собрания Братства Юных Методистов, я перенесу это в подвал церкви. Вы с братьями поможете мне? Думаю детям это понравится.

- Ещё бы, - сказал я, а потом добавил фразу, которую я услышал от отца, - Чтоб мне провалиться!

Он засмеялся и похлопал меня по плечу.

- А теперь, хочешь увидеть чудо?

- Хочу, - ответил я. На самом деле, я не был в этом уверен. Предложение Преподобного Джейкобса прозвучало так, как будто он хочет показать мне что-то страшное. Я вдруг осознал, что мы стоим совершенно одни в этом гараже, где пахнет так, как будто тут много лет не было ни души. Мне нравился Преподобный Джейкобс, всё так, но внезапно я пожалел, что не остался дома лежать на полу, рисовать и смотреть, сможет ли мама выиграть пылесос «Электролюкс» и наконец-то справиться с летней пылью.

Преподобный Джейкобс медленно провёл рукой над Тихим озером, и я позабыл свои тревоги. Из-под стола раздался низкий вибрирующий звук, вроде того, что издавал наш телевизор «Филко» при включении, и уличные фонари засияли. От них шёл яркий белый свет, на который было почти больно смотреть, и они залили волшебным лунным светом зелёные холмы и синее озеро. Даже пластмассовые коровы и овцы стали выглядеть реалистичнее, должно быть, потому, что теперь они отбрасывали тени.

- Боже, как вы это сделали? - спросил я.

Он ухмыльнулся.

- Отличный фокус, да? «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош». Вот только я не Бог, поэтому мне пришлось призвать на помощь электричество. Это просто чудо, Джейми. Подарок от Бога, который даёт нам почувствовать себя равными Ему всякий раз, как мы щёлкаем выключателем. Согласен?

- Пожалуй, - сказал я, - А мой дедушка Амос ещё помнит времена, когда не было электричества.

- Многие помнят, - ответил он, - но скоро таких людей не останется совсем, а когда это случится, никто и не вспомнит, какое это чудо - электричество. И какая тайна. Мы знаем, как это работает, но знать принцип действия и знать, что же это такое - две разные вещи.

- Как вы включили свет? - спросил я.

Он указал на полку над столом.

- Видишь эту красную лампочку?

- Угу.

- Это фотоэлемент. Его можно купить, но этот я сделал сам. От него идёт невидимый луч. И когда что-то встаёт на его пути, загорается свет над Тихим Озером. А если я проведу рукой ещё раз… вот так… - он снова провёл рукой над столом, и фонари сперва превратились в мерцающие точки, а потом погасли совсем. - Видишь?

- Круто, - выдохнул я.

- Попробуй сам.

Я вытянул руку. Поначалу ничего не произошло, но когда я встал на цыпочки, моя рука коснулась невидимого луча. Снова раздался вибрирующий звук и фонари опять зажглись.

- Я сделал это!

- Голову даю на отсечение - сделал, - сказал он и взъерошил мне волосы.

- А что это за звук? Похоже на наш телевизор.

- Загляни под стол. Постой, я включу верхний свет, чтобы тебе было лучше видно.

Он щёлкнул выключателем на стене и пара покрытых пылью лампочек, свисающих с потолка, загорелись. Запах плесени никуда не делся (а кроме того, теперь я чувствовал запах чего-то ещё), но мрак отступил.

Я наклонился - при моём росте сильно наклоняться не пришлось - и заглянул под стол. Я увидел два или три прямоугольных предмета, примотанных к обратной стороне стола. От них-то и шёл этот вибрирующий звук и запах масла.

- Батареи, - сказал он, - которые я тоже сделал сам. Электричество - это моё хобби. А ещё - всякие устройства, - Он улыбнулся, как ребёнок, - Я люблю всякие штуковины. А вот мою жену они доводят до белого каления.

- А моё хобби - сражения с фрицами, - сказал я. Потом вспомнил, что он считает это слово грубым. - То есть, с немцами.

- Каждому нужно хобби, - сказал он, - А ещё каждому необходима парочка чудес, просто чтобы понять, что жизнь - нечто большее, чем долгий путь из колыбели в могилу. Хочешь увидеть ещё одно чудо, Джейми?

- А то!

В углу стоял второй стол, на котором лежали инструменты, куски проволоки, три или четыре разобранных на части радиоприёмников, вроде тех, что были у Энди и Клэр, и обычные, купленные в магазине батарейки размера C и D. Там же был небольшой деревянный ящичек. Джейкобс взял его в руки, опустился на одно колено, так, что мы оказались на одном уровне, открыл его и достал фигурку человека, одетого в белое.

- Ты знаешь, кто это?

Я знал, потому что эта фигурка выглядела точь-в-точь, как мой ночник.

- Это Иисус. Иисус с мешком за плечами.

- Это не просто мешок, в нём находятся батарейки. Гляди. - он откинул верх мешка, вращавшийся на шарнире не толще иголки. Внутри я увидел нечто, похожее на две сияющих монетки с крошечными каплями припоя. - Это тоже сделал я сам, потому что в магазинах не купишь такие маленькие и такие мощные батарейки. Думаю, я даже мог бы запатентовать их, и, возможно, однажды я так и сделаю, но… - он покачал головой, - Впрочем, неважно.

Он закрыл мешок и поставил Иисуса рядом с Тихим Озером.

- Я надеюсь, ты заметил, какая голубая вода в озере?

- Да! Самая голубая, что я когда-либо видел!

Он кивнул.

- Ты мог бы сказать, что это тоже чудо… до тех пор, пока не посмотришь вблизи.

- Что?

- На самом деле, это всего лишь краска. Иногда, когда мне не спится, я гляжу на это озеро, Джейми, и размышляю, как небольшое количество краски может создать ощущение глубины.

Я решил, что это довольно глупый предмет для размышлений, но не подал виду. Внезапно он схватил Иисуса и поставил его на самый край озера.

- Я хотел показать это на занятиях Братства - это, что называется, наглядное пособие - но для тебя я устрою предварительную демонстрацию, окей?

- Окей.

- Вот что сказано в главе четырнадцатой Евангелия от Матфея. Ты готов внимать Священному Слову Божию, Джейми?

- Да. Думаю, что да, - ответил я, снова начиная чувствовать беспокойство.

-Я знал, что ты согласишься, потому что то, что мы узнаём в детстве, остаётся с нами на всю жизнь. Итак, слушай: И тотчас понудил Иисус учеников Своих - это означает «приказал им» - войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ. И, отпустив народ, Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один. А ты молишься, Джейми?

- Да, каждый вечер.

- Молодец. Окей, вернёмся к истории. А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный. В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас обратился к ним и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Такова история, и да благословит Господь своё Священное Слово. Неплохо, да?

- Да. А «обратился» означает «заговорил»? Верно?

- Верно. Хочешь увидеть, как Иисус идёт по Тихому Озеру?

- Ещё бы!

Он сунул руку под белые одежды Иисуса, и фигурка начала двигаться. Достигнув озера, она не погрузилась в воду, а продолжила свой путь, скользя по поверхности воды, и достигла противоположного берега примерно за двадцать секунд. Там возвышался холм, и Иисус попытался забраться на него, но я видел, что он вот-вот упадёт. Джейкобс взял его в руки, снова залез ему под одеяние и выключил.

- Он сделал это! Он прошёл по воде!

- Ну… - он улыбнулся, но в этой улыбке не было радости. Она словно повисла на одном уголке его рта, - И да, и нет.

- Что вы имеете в виду?

- Взгляни на то место, где он вошёл в воду.

- Хорошо.

- Протяни руку. Потрогай вот здесь. Аккуратнее, не задень провода, по ним бежит ток. Не сильный, но, если прикоснёшься, тебя тряхнёт. Особенно, если у тебя мокрые руки.

Я осторожно протянул руку. Я не думал, что он хочет подшутить надо мной, как иногда поступали Терри и Кон, но я был в чужом доме с чужим человеком, поэтому я не знал, чего ожидать. Вода казалась глубокой, но это была иллюзия, которую создавали синий цвет резервуара и свет, играющий на поверхности. Мой палец погрузился лишь на одну фалангу и коснулся дна.

- Не здесь, - сказал Преподобный Джейкобс, - Чуть-чуть правее. Ты знаешь, где право, а где лево, Джейми?

Я знал. Меня научила мама. Правая рука - это та, которой ты ешь. Конечно, с Клэр и Коном этот номер не прошёл бы, потому что они были левшами.

Я подвинул руку и нащупал что-то в воде. Это была полоска металла с желобком.

- По-моему, нашёл, - сказал я Джейкобсу.

- По-моему, тоже. Ты нашёл путь, по которому шёл Иисус.

- Это фокус! - воскликнул я. Я видел фокусников в шоу Эда Салливана, а у Кона был набор фокусов, который ему подарили на день рождения, хотя из всего набора остались только Парящие Шары и Исчезающее Яйцо.

- Да.

- Такой же, как Иисус, идущий по воде.

- Иногда, - сказал он, - именно этого я и боюсь.

Он выглядел настолько печальным и отчуждённым, что я снова слегка испугался, а ещё мне было его жаль. Правда, я совершенно не понимал, чего ему печалиться, когда у него в гараже есть такой красивый воображаемый мир, как Тихое Озеро.

- Это очень хороший фокус, - сказал я и похлопал его по руке.

Где бы он не витал в этот момент, он вернулся ко мне и улыбнулся.

- Ты прав, - сказал он, - Я просто скучаю по моей жене и моему сынишке. Наверное, поэтому я и пригласил тебя, Джейми. Но теперь, пожалуй, пришло время вернуть тебя обратно.

Когда мы вышли на шоссе №9, он снова взял мою руку, хотя машин поблизости не было, и так мы прошли весь путь до Методистского Холма. Я не возражал Мне нравилось держать его за руку. Я знал, что он присматривает за мной.

Миссис Джейкобс и Моррис приехали несколько дней спустя. Он был ещё совсем маленьким, а она была очень хорошенькой. В субботу, за день до того, как Преподобный Джейкобс впервые взошёл на кафедру нашей церкви, мы с Терри и Коном помогли ему перетащить Тихое Озеро в подвал церкви, где по четвергам должны были проходить собрания Братства Юных Методистов. Теперь когда воды в озере не было, полоска с желобком стала отчётливо видна.

Преподобный Джейкобс взял с Терри и Кона слово, что они никому не расскажут - потому что, сказал он, ему не хотелось бы разрушать эту иллюзию перед малышами (от этого я почувствовал себя большим, что доставило мне удовольствие). Они дали слово, и я не думаю, что кто-то из них проболтался, но свет в подвале церкви был гораздо ярче, чем в гараже дома священника, и если вы стояли близко и смотрели внимательно, вы видели, что Тихое Озеро - это всего лишь мелкая лужица. И жёлоб тоже был виден, так что к Рождеству все уже знали правду.

- Да чушь это всё собачья, - сказал мне Билли Пэкетт однажды в четверг. Он и его брат Ронни ненавидели Вечернюю Школу Четверга, но их мама заставила их ходить туда. - Если он покажет нам это ещё раз и расскажет эту историю про хождение по воде, я блевану.

Я подумал, а не врезать ли ему, но он был здоровее меня. А ещё он был моим другом. А кроме того, он был прав.

Дата добавления: 2015-11-04