Психологический портрет.

Психологический портрет.

Жан Нувель, мрачноватый, лысый, неизменно одетый во все черное французский архитектор, удостоился в 2008 году самой престижной в цеху зодчих премии - Притцкеровской. На его счету столько осуществленных проектов, что он легко мог бы дать фору любому патриарху современного зодчества: с 1971 года он и его бюро возвели 68 зданий: невероятно много даже для самого успешного архитектора.

Нувель родился в 1945 г. в старинном маленьком городке Фюмель на юге Франции в семье учителей. Сначала он хотел стать художником, но родители хотели для сына более серьёзного образования и он поступил на архитектурное отделение Высшей школы изящных искусств в Бордо. В 1968-м был активным участником студенческого движения. Незадолго до окончания учебы он открыл свое первое архитектурное бюро вместе с Франсуа Сеньором.
Свой прорыв в архитектуре Нувель осуществил в своей совместной работе с архитектурным бюро «Architecture Studio» над проектом здания Института арабского мира в Париже.

В 1991 году Нувель стал вице-президентом Французского института архитектуры, а с 1993 года — почетным членом американского Института архитекторов.
При таком успехе можно позволить себе не снисходить до «мелочей», однако же имя Нувеля значится в списках дизайнеров-партнеров многих крупнейших производителей мебели. Правда, почти для всех архитектор-звезда придумал лишь одну-две модели. Не так давно Нувель «засветился» как «сантехник»: разработал коллекцию смесителей для Jado. Смеситель а-ля Нувель с сенсорными кнопками play/stop, +/- напоминает скорее суперсовременный плеер.

У Нувеля два взрослых сына от первого брака и дочь от второго. Его третья жена — шведский архитектор Миа Хагг.

«Все, что он делает, технологически сложно, концептуально и очень дорого. Он и сам такой – вальяжный господин с гладко выбритой головой и барскими манерами, который цитирует французских философов, всегда ходит в черном, а на светских вечеринках привлекает к себе больше внимания, нежели иные кинозвезды.»

Почерк мастера.

Институт арабского мира в Париже Архитектор Жан Нувель	торговый центр «Евралилль» в Лилле	башня Акбар
Фонд Картье	Galeries Lafayette в Берлине

У Нувеля, в отличие от многих его коллег, нет фирменных приемов: он не ограничивает себя ни строгой геометрией, ни криволинейными поверхностями. Свой метод он называет "гипер-избирательностью": каждый его проект должен быть предельно точно адаптирован к условиям заказчика, задаче здания, местному ландшафту и культурным традициям. Только это вовсе не означает стремление к старому: напротив, это дает возможность Нувелю интерпретировать входные данные совершенно свободно

Прежде чем приступить к разработке проекта, Нувель обращается к истории места и его окружению, к тому, что любят жители города, где разместится его новое здание. «Каждый мой проект ищет новую форму диалога с тем пространством, в котором он будет жить»

Основные черты:

- средовой подход. Задача - «растворить здание» в городском ландшафте. «Каждый раз я пытаюсь найти то, что я называю недостающим звеном в паззле, нужное здание на нужном месте».
- цельность архитектурных решений
- обилие стекла, в том числе зеркального.
- Передовые технологии. Например, фасад здания Института арабского мира облицован алюминиевыми панелями с титановыми диафрагмами, повторяющими орнамент мушарабье, характерный для мавританских дворцов в Испании. В каждую из панелей встроен фотоэлемент, который измеряет уровень дневного освещения – в зависимости от его интенсивности диафрагмы открываются и закрываются, поддерживая в помещениях постоянную освещенность.

Жан Нувель: «я против зданий, которые выглядят так, будто их сбросили с парашютом. Я против «компьютерной архитектуры», всех этих псевдохудожественных зданий, вычурных и одинаковых по всему миру. Одним словом, я против архитектурного глобализма.»

Музей цивилизации Африки, Азии, Австралии, Океании, Южной и Северной Америки. Набережная Бранли, Париж.

На фоне индустриального мегаполиса, вырастает экзотическая территория тропических джунглей, удивляющая своей вечнозеленой флорой южной широты. Фасадный декор сооружения, в виде живых и вьющихся растений вплетенный в стеклянные стены просто поражает. Вертикальный сад насчитывает 150 видов растений, что занимают площадь в 800 кв м на торце здания. Ритм барабанов и тамтамов, воспроизводимый спрятанными динамиками подчеркивает глубину погружения в первобытный мир.

«Достичь границ возможного» в современной городской архитектуре — такую задачу поставил перед собой убежденный парижанин Жан Нувель. При этом, однако, он обещал «не строить здание ради здания», но лишь «создать оболочку для уникальной коллекции». Кажущаяся дилемма была решена с блеском. Редко приходится видеть столь совершенное сочетание формы и содержания. На двух гектарах дорогой парижской земли, находившихся в его распоряжении, Жан Нувель ухитрился создать «мир в мире». Он начинается не внутри здания, а уже при первом шаге за двенадцатиметровый «щит» из волнистого стекла — зримо-незримую стену, отделяющую территорию музея от остального Парижа.

Глазам вашим предстанет удивительное зрелище: за стеклянной стеной прямо посреди города расположился изрядный участок джунглей.

Причем джунгли не прячутся внутрь, как пальмы в оранжерею, а так и норовят выбраться наружу: фасад рядом стоящего дома уже густо порос растениями. А там, за стеклянной стеной, среди цветов и деревьев призывно вьется тропинка...

Здесь, за стеной, даже воздух другой — он влажнее, прохладнее и полон запахов растений, рассаженных на импровизированных холмах и в низинках. Садовники выбрали из блеклой европейской флоры такие цветы и деревья, которые отлично чувствуют себя в парижском климате и своим сочетанием создают иллюзию джунглей. Так, оказывается, что рябина, увитая плющом, выглядит куда экзотичнее, чем чахлые пальмы, вынужденные влачить свой век в кадках.

По словам Нувеля, окружающий сад и зеленая стена должны служить символами леса, реки, навевать мысли о смерти и забвении. Корпус мастерских представляет собой стеклянный прямоугольный объем с легким узором, напоминающим произведения аборигенов Австралии, на фасаде.
«Мне было важно создать иную атмосферу, нежели та, что обычно господствует в западноевропейских музеях. Атмосферу загадочную и сакральную. Ведь в этом музее выставлены не произведения искусства в традиционном смысле слова, а реликты древних цивилизаций, следы ритуалов, верований и суеверий. Чтобы подчеркнуть мистический характер пространства, я погрузил залы в полутьму. Точечные светильники на потолке создают иллюзию звездного неба. Жалюзи обеспечивают мерцающую игру света и теней, какая бывает в густом лесу.»

К «прозрачности», незагруженности пространства стремится и внутренняя архитектура здания. Здесь нет бесконечной анфилады, характерной для классических музеев. Стены почти отсутствуют, не считая так называемой змеи — обтянутого бежевой кожей извивающегося дивана-перегородки в центре зала. Его органическая, биоморфная форма — новость для традиционно холодной, геометричной интерьерной политики Нувеля.

Комплекс музея из четырех корпусов вписан в традиционную застройку из жилых зданий эпохи барона Оссмана. Сверху он напоминает приземлившийся космический корабль, который поддерживают 10-метровые опоры. От набережной его отделяет стеклянная стена и парк. Обращенный на реку фасад (за ним скрывается главный выставочный зал длиной почти 200 м) определяют выступающие из него кубические объемы меньших выставочных помещений, выкрашенные снаружи в яркие цвета. Задний фасад покрыт имитацией жалюзи из металла цвета ржавчины. Торцовая стена музея (за ней скрывается административный корпус) представляет собой «вертикальный сад»

Административное здание музея визуально вписано в ландшафт

МЕСТО: 18 гектаров (вместе с парком) в центре Парижа: стоимость этого участка земли многократно превосходит стоимость самого здания

В 1998 был выбран участок для строительства – на престижном левом берегу Сены, недалеко от Эйфелевой башни.

На реализацию которого ушло 11 лет и 232 млн. евро, музей должен служить «гуманистическим призывом к уважению многообразия и диалога культур»

Дата добавления: 2015-11-04