Барабанов П.К. Реализация потерпевшим права на поддержание обвинения по делам публичного (частно-публичного) обвинения // Мировой судья, 2006. №4

Барабанов П.К. Реализация потерпевшим права на поддержание обвинения по делам публичного (частно-публичного) обвинения // Мировой судья, 2006. №4

судья Северодвинского городского суда Архангельской области.

Один из способов разграничения инквизиционного (розыскного) и состязательного процессов предложен И.Я. Фойницким, который полагал, что "государство само собой выполнять перед уголовным судом функцию обвинения не может. Для этого ему необходимы соответствующие органы, представляемые физическими лицами. Смотря по тому, возлагаются ли эти функции на тех же лиц, которые являются органами суда, или же для этого создаются особые органы, стоящие и действующие отдельно от суда и независимо от него, получается различие двух порядков публичного процесса: порядка розыскного и порядка состязательного" <*>.

--------------------------------

<*> Цит. по: Куцова Э.Ф. Хрестоматия по уголовному процессу России. М., 1999. С. 55.

Частью 3 ст. 123 Конституции РФ предусмотрено, что судопроизводство в Российской Федерации должно быть организовано на основе принципа состязательности.

Однако УПК РСФСР, нормы которого регламентировали уголовный процесс на момент принятия указанной Конституции (1993 г.), подобного принципа не содержал.

Согласно ст. 3 УПК РСФСР суд, прокурор, следователь и орган дознания обязаны были в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело в каждом случае обнаружения признаков преступления, принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и к их наказанию.

Возложение государством обязанности уголовного преследования на суд, даже при наличии иных органов, выполняющих ту же функцию, указывает на отсутствие оснований для отнесения уголовного процесса по нормам УПК РСФСР к состязательному.

С 1 июля 2002 г. в РФ вступил в действие УПК РФ, в котором законодатель попытался реализовать требование о состязательном построении уголовного судопроизводства.

Так, согласно ч. 2 ст. 15 УПК РФ функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо.

Реализуя это принципиальное положение в конкретных правовых нормах, законодатель указал, что уголовное преследование от имени государства по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения осуществляет прокурор, а также следователь и дознаватель (ч. 1 ст. 21 УПК РФ). Помимо этого, потерпевший, его законный представитель и (или) представитель вправе участвовать в уголовном преследовании обвиняемого (ст. 22 УПК РФ).

В отношении суда законодатель закрепил, что тот не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты (ч. 3 ст. 15 УПК РФ).

Практика применения нового процессуального закона свидетельствует, что правовое регулирование, связанное с уголовным преследованием, исключающим какое-либо участие в нем суда, требует совершенствования, так как далеко не всегда действующие правовые нормы позволяют эффективно защищать права и законные интересы лиц и организаций, потерпевших от преступлений, то есть уголовное судопроизводство не в полной мере выполняет те задачи, для достижения которых оно предназначено (п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ).

Острые споры связаны с порядком применения правовых норм ч. 7 и ч. 8 ст. 246 УПК РФ, позволяющих государственному обвинителю в ходе судебного разбирательства отказаться полностью либо частично от обвинения либо изменить его в сторону смягчения. Причиной активности этой дискуссии не в последнюю очередь является то, что последствием подобных действий является безусловное прекращение судом уголовного дела в той части обвинения, от поддержания которого отказался обвинитель.

При этом суд первой инстанции не вправе принять какое-либо иное решение независимо от позиции потерпевшего, а также от того, является или нет отказ ошибочным. До декабря 2003 г. в публикациях высказывалось мнение о том, что ч. 7 и ч. 8 ст. 246 УПК РФ в той части, в которой не учитывается мнение потерпевшего при отказе обвинителя от обвинения, противоречат Конституции РФ и позиции Конституционного Суда <*>.

--------------------------------

<*> Петрова Н. Наделить потерпевшего правом уголовного преследования // Российская юстиция. 2002. N 12. С. 55 - 56;

Кальницкий В. Высказанная обвинителем позиция предопределяет пределы судебного разбирательства // Российская юстиция. 2002. N 12. С. 34 - 35.

Однако Конституционный Суд РФ в Постановлении от 8 декабря 2003 г. "По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405, 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации..." признал не противоречащими Конституции РФ положения ч. 7 и ч. 8 ст. 246 УПК РФ, указав, что по их конституционно-правовому смыслу в системе норм предполагается, что полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения, влекущий прекращение уголовного дела, равно как и изменение государственным обвинителем обвинения в сторону смягчения должны быть мотивированы со ссылкой на предусмотренные законом основания, а вынесение судом решения, обусловленного соответствующей позицией государственного обвинителя, допустимо лишь по завершении исследования значимых для этого материалов дела и заслушивания мнений участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты; законность, обоснованность и справедливость такого решения возможно проверить в вышестоящем суде.

Вместе с тем соответствие норм УПК РФ Конституции РФ не равнозначно признанию закрепленного законодателем способа регулирования правоотношений как наиболее оптимального.

То обстоятельство, что Конституционный Суд РФ в своем Постановлении не указал на необходимость разработки механизма поддержания потерпевшим обвинения по делам публичного обвинения, не свидетельствует о том, что законодательство не должно совершенствоваться в этом направлении, поскольку, закрепив право потерпевшего на участие в уголовном преследовании (ст. 22 УПК РФ), в том числе поддержание им обвинения в суде (п. 16 ч. 2 ст. 42 УПК РФ), законодатель в то же время фактически понуждает суд игнорировать мнение этого участника со стороны обвинения при принятии государственным обвинителем решения об отказе либо изменении обвинения, несмотря на то что интересы потерпевшего в уголовном судопроизводстве (как это отмечено и в указанном выше Постановлении Конституционного Суда РФ) связаны и с разрешением вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона.

Следствием игнорирования позиции потерпевшего, заложенного в нормах ч. 7 и ч. 8 ст. 246 УПК РФ, является то, что предоставленное этому участнику судопроизводства право поддерживать обвинение является не более чем фикцией, так как в случае несогласия с позицией государственного обвинителя, которая, по мнению потерпевшего, ошибочна, сам он не имеет возможности продолжить уголовное преследование обвиняемого, так как решение суда предопределяется позицией обвинителя.

Единственной возможностью повлиять на принятое решение является обжалование его в вышестоящем суде, поскольку Конституционный Суд РФ, признав не соответствующей Конституции РФ ч. 9 ст. 246 УПК РФ, не допускавшую пересмотр в общем порядке решения суда о прекращении уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения, сделал возможным обжалование указанных решений в общем порядке.

Вместе с тем трудно не согласиться с О.Д. Кузнецовой в том, что подобный способ проверки обоснованности позиции государственного обвинителя (путем пересмотра вышестоящим судом по кассационной жалобе потерпевшего либо кассационному представлению вышестоящего прокурора) не является оптимальным и не способствует правосудию <*>.

--------------------------------

<*> Кузнецова О.Д. Тактика ведения защиты и поддержания обвинения в суде первой инстанции // Уголовный процесс. 2005. N 1. С. 47.

Во-первых, в случае отмены судебного решения суд первой инстанции будет вынужден вновь в полном объеме проводить судебное разбирательство, что может поставить под угрозу возможность рассмотрения дела в разумные сроки.

Во-вторых, суд первой инстанции становится заложником органов прокуратуры, которые получают реальную возможность манипулировать судом, снижая по своему усмотрению такой показатель его работы, как утверждаемость приговоров. Для этого достаточно обвинителям без наличия к тому оснований изменять обвинение в сторону смягчения (например, путем исключения какого-либо квалифицирующего признака), а самому прокурору вносить представления на эти (вынесенные с учетом позиции обвинителей) приговоры.

В таких условиях судебных решений будет отменено столько, сколько сочтет нужным прокурор. Авторитет судебной власти при этом не возрастет.

Безусловно, что подобные злоупотребления недопустимы, однако было бы лучше, если бы сам УПК РФ исключал их потенциальную возможность.

В-третьих, и при новом рассмотрении дела обвинитель вправе отказаться от обвинения либо изменить его. Этот "круговорот" может продолжаться долго, так как государственный обвинитель в соответствии со ст. 17 УПК РФ свободен в оценке доказательств, потому его позиция при новом рассмотрении дела не может быть обусловлена оценкой доказательств, изложенной в жалобе (представлении) на предшествующее решение суда первой инстанции, а также предопределена решением вышестоящего суда.

Нельзя игнорировать и то, что существующий в настоящее время порядок принятия судом отказа государственного обвинителя от обвинения не способствует укреплению авторитета суда и потому, что фактически подчеркивает неспособность суда первой инстанции обеспечить потерпевшему его право на скорейшую компенсацию за нанесенный ущерб.

Так, положения ч. 10 ст. 246 УПК РФ о том, что прекращение уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения, равно как и изменение им обвинения, не препятствует последующему предъявлению и рассмотрению иска в порядке гражданского судопроизводства, являются в определенной части лишенными смысла, так как право обратиться с исковыми требованиями в суд есть у каждого гражданина, но для потерпевшего от преступления значимым является не то, что он может подать исковое заявление, а вопрос состоит в том, к кому он будет предъявлять исковые требования, если обвинитель отказался от обвинения в связи с непричастностью обвиняемого к преступлению, или каковы шансы на удовлетворение иска, если обвинитель мотивировал свой отказ отсутствием события преступления.

Высказаны различные предложения, связанные с совершенствованием института отказа государственного обвинителя от обвинения. Однако далеко не всегда с ними можно согласиться.

Так, Н.М. Яковлев полагает, что в случае отказа от обвинения государственного обвинителя и возражения потерпевшего последний должен быть вправе заявить ходатайство о замене прокурора, и в таком случае в дело может вступить прокурор, утвердивший обвинительное заключение и направивший дело в суд <*>, то есть исходит из возможности путем замены обвинителя сделать юридически ничтожным отказ предыдущего обвинителя от обвинения.

--------------------------------

<*> Яковлев Н.М. Права человека и государственное обвинение // Российский судья. 2004. N 9. С. 42.

Однако государственный обвинитель - это должностное лицо, которое в судебном заседании осуществляет официальную процессуальную деятельность и, отказываясь от обвинения, высказывает не свое личное мнение как частное лицо, а выступает от имени государства.

Поскольку в судебном заседании лицо, от имени государства осуществляющее уголовное преследование, высказало определенную позицию, то замена обвинителя не снимает с суда обязанность соблюсти требования ч. 7 и ч. 8 ст. 246 УПК РФ.

Исправление ошибки обвинителя возможно лишь в новом судебном заседании, после того как предыдущее судебное решение будет отменено.

Необходимо учитывать и то, что с позиции действующих правовых норм ходатайство потерпевшего о замене государственного обвинителя будет означать не что иное, как отвод, который должен быть разрешен в порядке, предусмотренном гл. 9 УПК РФ, то есть судом.

Поскольку обоснованием отвода будет расхождение в позициях по поводу обвинения, то суд будет вынужден отказать в удовлетворении ходатайства, поскольку подобного основания гл. 9 УПК РФ не предусмотрено.

Если же суд удовлетворит отвод, то фактически выскажет свое мнение по поводу обвинения в той части, в которой позиции потерпевшего и обвинителя не совпадают.

Это, в свою очередь, поставит под сомнение законность последующего приговора.

В связи с этим замена обвинителя подобным способом в судебном заседании представляется недопустимой.

Если же потерпевшего наделить правом просить вышестоящего прокурора о замене обвинителя, то это не разрешит ситуацию, так как тот может и не согласиться с позицией потерпевшего, считая решение об отказе от обвинения (изменении обвинения) правильным.

Предлагается и такой способ, как направление судом запроса вышестоящему прокурору для проверки обоснованности отказа от обвинения и получения от него заключения <*>.

--------------------------------

<*> Холоденко В. Учет мнения потерпевшего и его представителя при изменении обвинения прокурором в стадии судебного разбирательства // Российская юстиция. 2002. N 3. С. 49 - 50.

Это предложение представляется неприемлемым, так как в такой ситуации суд принимает на себя несвойственную для него роль посредника (информатора) между участниками со стороны обвинения.

Более разумно, чтобы государственный обвинитель самостоятельно, без вмешательства суда информировал надзирающего прокурора о своих намерениях и согласовывал с ним свои действия.

Наиболее соответствующими принципу состязательности являются, на наш взгляд, предложения, авторы которых решение проблемы видят в том, чтобы наделить потерпевшего правом в случае отказа прокурора от обвинения принять на себя поддержание обвинения <*>.

--------------------------------

<*> Петрова Н. Наделить потерпевшего правом уголовного преследования // Российская юстиция. 2002. N 12. С. 55 - 56; Лукожев Х.М. Отказ государственного обвинителя от обвинения в суде по УПК РФ // Российский судья. 2005. N 8. С. 9 - 12.

Право потерпевшего на участие в уголовном преследовании (ст. 22 УПК РФ), в том числе поддержание им обвинения в суде (п. 16 ч. 2 ст. 42 УПК РФ), законодательно закреплено, и необходимо, чтобы был разработан механизм реализации этих норм.

Представляется разумным в этом случае использование тех способов правового регулирования в уголовном судопроизводстве, которые уже доказали свою жизнеспособность.

Так, в ситуации, когда государственный обвинитель приходит к выводу, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение (ч. 7 или ч. 8 ст. 246 УПК РФ), было бы правильным, если бы соответствующая правовая норма обязывала его до официального отказа в судебном заседании от обвинения либо изменения обвинения обратиться к прокурору, утвердившему обвинительное заключение (обвинительный акт), с мотивированным ходатайством об изменении обвинения (отказе от обвинения).

Прокурор, утвердивший обвинительное заключение (обвинительный акт), в таком случае должен либо согласиться с обвинителем и утвердить подготовленный тем документ об отказе от обвинения, либо заменить обвинителя.

При таком регулировании согласование позиций обвинителя и вышестоящего прокурора происходит без участия суда, и потому не возникает сомнений в его беспристрастности. Важно и то, что в отношении государственного обвинителя соблюдается принцип свободы оценки доказательств, так как он не вынуждается принимать решение вопреки своему убеждению. Одновременно обеспечивается и контроль вышестоящего прокурора за деятельностью государственных обвинителей, направленный на предотвращение необоснованного отказа от обвинения.

Надежность подобного способа правового регулирования подтверждается тем, что он применительно к вопросам, связанным с процессуальной самостоятельностью следователя, используется длительное время и не отвергнут законодателем, включившим его в УПК РФ (ч. 3 ст. 38).

Таким образом, предложение о том, что отказ государственного обвинителя от обвинения (изменение обвинения) должен представлять собой процессуальный документ, согласованный с должностным лицом того же уровня, что утвердило обвинительное заключение (обвинительный акт), заслуживает того, чтобы быть воспринятым законодателем <*>.

--------------------------------

<*> Бояров С.А. Судебный отказ прокурора от обвинения // Уголовный процесс. 2005. N 8. С. 44.

В то же время нельзя согласиться с доводами о том, что этот документ должен быть согласован обвинителем с потерпевшим.

Государственный обвинитель - это самостоятельный участник уголовного судопроизводства, и он не должен быть связан в принятии решения с позицией потерпевшего.

Изложенный выше порядок отказа обвинителя от обвинения может быть установлен путем дополнения ст. 246 УПК РФ ч. 11 в следующей редакции:

"Если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он в форме постановления обязан представить прокурору, утвердившему обвинительное заключение (обвинительный акт), письменное обоснование необходимости отказа от обвинения (изменения обвинения). При согласии с позицией обвинителя прокурор утверждает отказ от обвинения (изменение обвинения), и это постановление с распиской о вручении его копии потерпевшему представляется суду государственным обвинителем в судебном заседании. В случае несогласия с позицией обвинителя прокурор поручает поддержание обвинения другому государственному обвинителю".

Потерпевший как самостоятельный участник уголовного процесса также должен иметь возможность реализации своего права уголовного преследования и поддержания обвинения, в том числе тогда, когда его позиция не совпадает с той, что придерживаются иные участники со стороны обвинения.

Интересен подход законодателя Республики Беларусь к разрешению этого же вопроса.

Так, согласно ч. 8 ст. 293 УПК Республики Беларусь суд продолжает разбирательство в общем порядке в случае отказа государственного обвинителя от обвинения, если потерпевший настаивает на нем. В такой ситуации государственный обвинитель освобождается от участия в судебном заседании и обвинение поддерживает потерпевший лично или через своего представителя <*>.

--------------------------------

<*> Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь. СПб., 2001.

Соглашаясь с избранным в Республике Беларусь способом реализации права потерпевшего на поддержание обвинения в суде, мы полагаем, что необходима более детальная его регламентация, поскольку важно при введении подобного механизма уголовного преследования не нарушить баланс обеспечения прав сторон.

Так, УПК РФ предусмотрена возможность бесплатной юридической помощи обвиняемому (п. 8 ст. 47).

Потерпевшему подобное право не предоставлено, что, как правило, обосновывается тем, что на его стороне выступает квалифицированный юрист - государственный обвинитель <*>.

--------------------------------

<*> Гриненко А. Потерпевший должен иметь не меньше процессуальных прав, чем обвиняемый // Российская юстиция. 2002. N 9. С. 51.

Однако в ситуации, когда последний не поддерживает обвинение, потерпевший не может рассчитывать на подобную помощь и ему должна быть предоставлена возможность воспользоваться услугами адвоката на тех же условиях, что и обвиняемому.

В то же время необходимо предусмотреть и гарантии от злоупотреблений со стороны потерпевшего и его представителя, так как в отличие от дел частного обвинения по делам публичного обвинения в отношении подсудимых, как правило, применены меры уголовно-процессуального принуждения, затрагивающие их конституционные права.

Потому необходимо установить предельный срок, на который суд обязан отложить судебное заседание для принятия потерпевшим решения о поддержании им обвинения либо об отказе от реализации этого права.

Представляется, что это решение должно быть принято в срок не более 5 суток (по аналогии с ч. 4 ст. 231 УПК РФ).

Особо важно законодательно закрепить то, что заявление потерпевшим о поддержании обвинения имеет юридическое значение лишь в случаях, когда оно сделано исключительно в судебном заседании суда первой инстанции.

Это позволит избежать таких ситуаций, когда при рассмотрении дела потерпевший не оспаривает полный либо частичный отказ прокурора от обвинения, а указывает о несогласии в жалобе на приговор, следствием чего является отмена этого судебного решения. Подобные примеры имели место в судебной практике до введения в действие УПК РФ, когда позиция потерпевшего имела значение при отказе обвинителя от обвинения <*>.

--------------------------------

<*> Бурмагин С.В. Направление уголовных дел для дополнительного расследования в условиях развития состязательности судопроизводства (обзор судебной практики районных судов Архангельской области) // Юридическая практика. СПб., 2002. N 2. С. 91 - 92.

Для подготовки к продолжению судебного заседания, в том числе представителя потерпевшего, срок также должен быть ограничен в разумных пределах в зависимости от объема материалов предварительного и судебного следствия.

При этом суду должно быть предоставлено право устанавливать конкретный срок в случаях, если потерпевший и его представитель явно затягивают подготовку к процессу (по аналогии с ч. 3 ст. 217 УПК РФ).

Необходимо предусмотреть и возможность разрешения дела без потерпевшего, поддерживающего обвинение.

Речь идет о ситуациях, когда потерпевший в силу определенных причин (болезнь, выезд в другую местность, в командировку и т.п.) не может присутствовать в судебном заседании.

Участие обвинителя в состязательном процессе обязательно, однако невозможность потерпевшего, осуществляющего уголовное преследование (после отказа от обвинения государственным обвинителем), принять участие в судебном заседании не должна влечь отрицательные последствия для обвиняемого.

Помимо этого, нельзя исключать, что потерпевший может умышленно злоупотреблять тем, что его участие обязательно, и под различными предлогами уклоняться от судебных заседаний, понимая необоснованность поддерживаемого им обвинения, но желая, чтобы ситуация как можно дольше не разрешилась (и подсудимый оставался под стражей либо был ограничен в каких-то иных правах).

Подобный отрицательный опыт уже накоплен при апелляционном рассмотрении дел, поскольку законодатель в ч. 3 ст. 364 УПК РФ закрепил требование об обязательном участии в заседании частного обвинителя, подавшего жалобу.

На практике нередки случаи, когда частный обвинитель подает жалобу на оправдательный приговор, а затем любым способом (болезнь, выезд на курорт, уклонение от получения повестки и т.п.) избегает явки в судебное заседание, не давая возможности суду рассмотреть жалобу по существу.

Чтобы предупредить это, следует законодательно закрепить, что если потерпевший, поддерживающий обвинение по делам публичного (частно-публичного) обвинения, по уважительной причине не может принять участие в судебном заседании, о чем известил суд, то тот вправе назначить потерпевшему представителя (адвоката) и продолжить судебное разбирательство в отсутствие потерпевшего.

Достаточно жесткими должны быть для потерпевшего, являющегося обвинителем, последствия его неявки в судебное заседание без уважительной причины либо неизвещение суда о невозможности явиться в судебное заседание. Следовало бы установить правило о том, что такие действия должны расцениваться как отказ потерпевшего от обвинения и влечь за собой принятие судом отказа государственного обвинителя от обвинения.

Порядок поддержания обвинения потерпевшим по делам публичного и частно-публичного обвинения можно изложить путем дополнения ст. 249 УПК РФ ч. ч. 4 - 7 в следующей редакции:

"4. В случаях, предусмотренных ч. 7 и ч. 8 ст. 246 настоящего Кодекса, суд откладывает судебное разбирательство на срок 5 суток, в течение которого потерпевший вправе заявить о поддержании им обвинения в той части, в которой государственный обвинитель от него отказался. Если при продолжении судебного заседания после указанного перерыва потерпевший не заявит о поддержании обвинения, то суд принимает решения, указанные в ч. 7 и ч. 8 ст. 246 настоящего Кодекса.

5. Для подготовки потерпевшего и его представителя к поддержанию обвинения судебное разбирательство может быть отложено на срок не более 5 суток. В исключительных случаях по мотивированному постановлению суда этот срок может быть продлен.

6. В случае невозможности участия в судебном заседании потерпевшего, поддерживающего обвинение по делам публичного (частно-публичного) обвинения, он либо его представитель обязаны уведомить об этом суд, который вправе назначить потерпевшему представителя (адвоката) для поддержания обвинения.

В случае неизвещения потерпевшим, поддерживающим обвинение по делам публичного (частно-публичного) обвинения, суда о невозможности участия в судебном заседании либо неявки в судебное заседание без уважительной причины суд принимает решения, указанные в ч. 7 и ч. 8 ст. 246 настоящего Кодекса.

7. В случаях, если представитель потерпевшего, поддерживающего обвинение по делам публичного (частно-публичного) обвинения, участвует по назначению суда, расходы на его оплату компенсируются за счет средств федерального бюджета. В случаях оправдания подсудимого по тому обвинению, которое поддерживалось потерпевшим, расходы федерального бюджета на оплату труда представителя могут быть взысканы судом с потерпевшего".

Предлагая такой механизм, автор настоящей статьи исходит из того, что позиция потерпевшего позволяет суду не принимать какое-либо решение по отказу государственного обвинителя от обвинения до того времени, пока потерпевший поддерживает это обвинение. Принятие отказа государственного обвинителя непосредственно после того, как он заявлен, было бы нелогичным, так как в случае прекращения дела в той части, где от обвинения отказался обвинитель, потерпевшему было бы нечего поддерживать.

Представляется, что осуществление уголовного преследования потерпевшим по делам публичного обвинения (если законодатель предоставит такую возможность для этого участника судопроизводства) будет достаточно редким, однако само наличие механизма реализации процессуальных прав, связанных с участием в уголовном преследовании и поддержанием обвинения по делам публичного и частно-публичного обвинения в случаях, предусмотренных ч. 7 и ч. 8 ст. 246 УПК РФ, будет реальной гарантией достижения такого предназначения уголовного судопроизводства, как защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений.

Дата добавления: 2015-11-04