Тема 6. Западные школы управления XX В. 6 страница

интерпретаций и т. п., обеспечивающих одну и ту же модель ре­альности для всех подразделений, деятельность которых должна осуществляться на координируемой основе.

В отличие от Саймона и Марча, Селзник рассматривает про­блему создания структурных подразделений в организации в свете выдвинутой им концепции институционального воплощения цели и сохранения институциональной интегральное™ организации. При создании структурных подразделений, утверждает он, сле­дует учитывать присущую им тенденцию к автономии, стремление считать себя своего рода специальными стражами своих особых целей и задач. В целях создания прочной базы для общей политики организации Селзник рекомендует высшему руководству посто­янно искать внутренние источники потенциальной поддержки, как используя существующие подразделения, так и создавая (осо­бенно для решения новых задач) специальные новые.

Селзник делает еще одно интересное замечание относительно вновь создаваемых подразделений. Эти вначале обычно слабые формирования, созданные для выполнения новых задач, на пер­вом этапе являются несколько неустойчивыми и нуждаются в за­щите от давления со стороны длительно существующих структур­ных подразделений. Целесообразно поэтому новые подразделения на некоторое время непосредственно подчинять одной из высших руководящих инстанций или придавать какому-либо существу­ющему подразделению, имеющему совершенно иную функцию, но институционально сильному. Среди обстоятельств, которые должны быть приняты во внимание при принятии такого реше­ния, Селзник указывает, что более сильные существующие под­разделения, имеющие функции и обязанности, аналогичные вновь созданному подразделению, будут видеть в нем угрозу своим ин­тересам и, следовательно, могут подвергать его нападкам. Эту опасность, по убеждению Селзника, в значительной мере снижает предлагаемый им порядок первоначального подчинения новых структурных подразделений.

Предметом специальных исследований школы социальных систем является также проблема, которую классическая школа определяла как координацию посредством иерархии. Задача коор­динации деятельности организации неразрывно связана с суще­ствованием в ней различных подразделений, дифференциацией функций, специализацией. Сторонники системного подхода пол­ностью признают важность этого классического принципа.

Одной из главных задач руководства, с точки зрения Селзника, является устранение соперничества и раздоров между подгруппами, осуществление институциональной миссии, институционального воплощения цели, защита институциональной интегральности и упорядочение внутреннего конфликта. Эта задача решается ко­ординацией посредством иерархии. Последняя в значительной мере обеспечивается также за счет централизованного принятия решений. Это особенно важно в первоначальный период деятель­ности организации. Когда, пишет Селзник, высшее руководство не может положиться на то, что" подчиненные придерживаются его концепции, необходимы формальные средства контроля. Если же исходные положения официальной политики хорошо поняты и повсеместно приняты, гораздо легче обойтись без централизации. Таким образом, относительно высокая степень централизации ожидаема на ранних стадиях институционального развития. Позднее, когда будет достигнута гомогенность, децентрализация станет осуществляться без контроля.

Значение централизованного принятия решений как средства координации, профессиональной компетентности и ответствен­ности подчеркивал также Г. Саймон. Вместе с тем он указывал и на некоторые недостатки централизации: задержка принятия решений, закупорка каналов коммуникации, отвлечение внимания высшего руководства от важных вопросов к незначительным. Наиболее существенным недостатком централизации Саймон и Марч, как и представители школы человеческих отношений, считали ее дисфункциональные воздействия на мотивацию.

С точки зрения Саймона, проблемы централизации и децент­рализации не существуют безотносительно к процессу принятия решений. Принятие решений, относящихся к организации в целом, отражает существо централизованного руководства. Поскольку каждый человек, принимающий решения, обладает лишь «огра­ниченной рациональностью», т. е. ограничен своими бессознатель­ными навыками, привычками и рефлексами, своими ценностями и концепцией цели, которая может расходиться с целями органи­зации, а также степенью своего знания и владения информацией, то лица, находящиеся в подчиненном положении, вероятно, в меньшей степени, чем руководители, способны принимать ра­циональные решения с точки зрения организации в целом. * При определении уровня принятия решения Саймон отме­чает важность учета такого фактора, как соответствие этого уровня с точки зрения формальной системы уровню групповых ценностей, групповой социальной среды. Другим критерием определения места процесса принятия решений в организации Саймон называет

соответствие этого уровня наличию необходимой информации и рациональной координации определенных функций.

В книге «Организации» Марч и Саймон, рассматривая более подробно проблему централизации и децентрализации в связи с вопросами мотивации, проблемой конфликтов, принятия реше­ний (как рутинных, так и новаторских), приходят к выводу, что децентрализация неизбежна независимо от того, имеет она нор­мальные функциональные или дисфункциональные последствия, так как это обусловлено самой природой процессов принятия организационных решений.

Особенно важно прибегать к децентрализации с участием многих подразделений и многих уровней иерархии в тех случаях, когда принимаются принципиально новые решения, причем не столько при окончательном решении, сколько при поиске альтер­нативных вариантов решения проблем, сравнении их друг с дру­гом и подготовке рекомендаций наверх. Необходимость децент­рализации и привлечения к подготовке решений большого числа участников обусловлена ограниченностью познавательных воз­можностей человека, невозможностью одновременного охвата всего комплекса многогранных проблем, требующих соответст­вующего анализа. Подобные проблемы должны быть фракцио­нированы, т. е. расчленены на части, затем распределены между различными специализированными подразделениями, из которых состоит система.

Этот принцип, по мнению Марча и Саймона, следует учиты­вать даже при выработке самых детальных программ. Это вызвано тем, что, с одной стороны, программы не могут быть настолько детализированы, чтобы устранить все возможности самостоятель­ных действий, а с другой стороны, составлять их надо так, чтобы они могли быть выполнены независимо друг от друга, оставаясь лишь слабо связанными одна с другой. Что касается координации рутинной работы, то она в основном должна обеспечиваться пу­тями и средствами, не затрагивающими высших уровней органи­зации.

Характерно, что в ранних работах, относящихся к периоду, когда еще не стояла задача широкого использования вычислитель­ной техники в управлении, Саймон включал в процесс принятия решений разделение вопросов на части, которые, в свою очередь, распределялись бы по подразделениям, настаивая на том, чтобы при этом доминировала децентрализованная форма. В более позд­ней работе «Новая наука управленческих решений» он приходит к выводу, что появление вычислительных машин и вместе с ними новых методов принятия решений ведет к рецентрализации, т. е. к восстановлению и дальнейшему развитию централизации и иерархичности руководства.

Саймон указывает, что применение экономико-математичес­ких методов и электронно-вычислительной техники существенно изменяет отношение к проблеме делегирования ответственности и децентрализации принятия решений, позволяет находить и пере­давать решения проблем среднего уровня более рациональные, лучше скоординированные и быстрее поступающие, чем это было возможно при традиционных методах.

С той же исходной позиции (рассмотрения функции управ­ления в организации как процесса принятия решений) Саймон подходит и к проблеме линейно-штабных взаимоотношений, под­робная разработка которой принадлежит, как мы помним, еще классической школе. Лишение штаба всякой власти над линией «начальник — подчиненный» в интересах единства начальствова­ния, рекомендуемое классицистами, противоречит, по мнению Саймона, принципам специализации, последовательное приме­нение которых предполагает их распространение и на процесс принятия решений. Возложение единства начальствования исклю­чительно на линию означает, по Саймону, что решения будут гото­виться и приниматься далеко не самыми компетентными в этом отношении лицами.

Однако неверно было бы заключать, будто Саймон упрощенно трактует проблему и не видит объективной сложности правиль­ного совмещения линейной и штабной функций в управлении организацией. Он подвергает критике принцип единства началь­ствования в том виде, как его выдвигает классическая теория, и предлагает несколько иной способ решения конфликта между штабом и линией. Рекомендуемые им два метода могут быть при­менены как порознь, так и в комбинации.

1. Единство начальствования в более узком смысле. Оно означает, что индивид может получать приказы от нескольких началь­ников, но в случае конфликта есть только один начальник, которому он, как предполагается, должен повиноваться.

2. Разделение власти. Здесь имеется в виду, что каждому подраз­делению выделяется какая-то конкретная область (тематика), в отношении которой оно обладает исключительной властью, и предполагаемые решения любого индивида, относящиеся к данной области, должны подчиняться этой власти.

Предложенные Саймоном методы встретили весьма слабую поддержку у теоретиков управления. По их убеждению, эти ме­тоды, по существу, почти ничем не отличаются от классического принципа единства начальствования и далеко не обеспечивают разрешения этой проблемы.

В данной связи уместно упомянуть об отношении школы чело­веческих отношений к постоянно обсуждаемому всеми западными школами управления вопросу о линейно-штабных взаимоотноше­ниях. Так, Э. Лернед и некоторые другие представители этого направления выступают против того, чтобы полагаться на фор­мальные определения взаимоотношений, усматривая в них потен­циальную угрозу успешным взаимоотношениям между штабом и линией. В книге «Административное действие» (1951) Э. Лернед, Д. Ульрих, Д. Буз пишут по этому поводу: «Частично путаница и трения, существующие между линейным и штабным персоналом, создаются, по-видимому, из-за того, что обе группы в поисках путеводной вехи для своего поведения обратились скорее к опре­делениям, чем к ситуации, в которой они работают. Игра в дефи­ниции не помогает». По мнению авторов, гораздо более важное значение, чем формальное решение о подчинении штабного ра­ботника центральному аппарату или руководству на местах, имеет задача воспитать в нем чувство ответственности перед обеими этими инстанциями. Анализируя состояние дел, штабной работник обязан делать все, что в его силах, для устранения недостатков, нести одинаковую ответственность как перед уровнем управления, отвечающим в организации за состояние изучаемой им работы, так и перед инстанцией, которой он докладывает о результатах проверки и вносит соответствующие предложения.

Решающим фактором, определяющим поведение штаба в орга­низации, является, по мнению авторов, поведение высших ли­нейных начальников по отношению к штабу. На вопрос о том, кто кому должен подчиняться, они отвечают: «Проблема заключается не в том, в какой степени штаб контролирует деятельность линии, а в том, чтобы получить через посредство линейной структуры организации результаты, воплощающие в себе мастерство штаба». В том же примерно духе предлагает решение этого вопроса и другой видный представитель школы человеческих отношений Д. Макгрегор. Он считает необходимым создание доверия между линией и штабом на основе признания ответственности послед­него перед всеми уровнями руководства, а не только перед тем, которому он непосредственно подчинен, а также ограничения

сбора контрольной информации как линией, так и штабом. Эта мера обусловливается тем, что главным принципом управленчес­кого контроля объявляется самоконтроль, в то время как штаб выступает прежде всего как консультант по отношению к линии. Поэтому взаимоотношения между ними напоминают взаимоот­ношения между профессионалом-консультантом и клиентом — ситуацию взаимозависимости, в которой никто, как правило, не осуществляет власти над другим, хотя обе стороны оказывают влияние друг на друга. Эта развиваемая школой человеческих отношений трактовка природы взаимоотношений между подраз­делениями оказала значительное влияние на теоретические по­строения школы социальных систем.

Рассматривая перспективы развития организации управления в свете все более широкого применения экономико-математичес­ких методов и использования электронно-вычислительной техники, представители школы социальных систем стремились предвидеть влияние подобного рода нововведений на человеческие отноше­ния. Саймон полагал: хотя новая техника управления и усиливает централизацию, она тем не менее существенно изменяет ее формы по сравнению с традиционными методами, поскольку в новых условиях централизация приобретает безличный характер. Более того, всесторонняя механизация и автоматизация определенных управленческих функций будут способствовать, по мнению Сай­мона, изменению характера работы управляющих среднего звена как в смысле ее упорядочения на основе централизации, так и в плане осуществления этого наиболее благоприятным путем (нивелируются противоположно направленные воздействия, обыч­но испытываемые этим звеном управления, в результате создается более здоровая психологическая обстановка).

Принципы системного подхода имели, как нам представляется, наиболее полное воплощение в трудах Э. Голднера. По его мнению, есть два основных направления в анализе организации: модели рациональной и естественной систем. Первая из них наиболее ярко представлена в трудах Макса Вебера, вторая — в работах Ф. Селз-ника и Т. Парсонса. Если Вебер и его сторонники трактовали организацию как инструмент, т. е. рационально задуманное сред­ство для достижения ясно выраженных групповых целей, а струк­туры организации — как орудия, специально созданные в интере­сах эффективного осуществления этих коллективных намерений, а саму деятельность организации в целом считали сознательно и рационально управляемой, то согласно естественной модели реализация целей системы — это всего лишь одна из нескольких важных потребностей, на удовлетворение которых ориентируется организация. Составные структуры последних представляются в виде самозарождающихся институтов, которые можно осмыслить лишь в связи с разнообразными нуждами всей системы.

Предполагается, что организации присуще стремление к про­должению своего существования и сохранению равновесия, причем такая тенденция присутствует даже после успешного достижения ею ясно сформулированных целей. Структуры организации под­держиваются стихийно и гомеостатически, изменения в органи­зационных типах трактуются как результат совокупных, незапла­нированных приспособительных реакций на угрозы нарушения равновесия системы в целом. Утверждается, что реакции на те или иные проблемы принимают форму защитных механизмов, в со­здании которых важную роль играют прочно укоренившиеся в сознании членов организации разделяемые ценности. Тем самым эмпирические исследования сосредоточиваются на анализе само­произвольно возникающих и нормативно санкционированных структур, при этом, поскольку упор делается не на отклонение от рациональности, а на нарушение равновесия в организации, в отклонениях от запланированных целей видится не столько след­ствие неосведомленности или просчета, сколько результат накла­дываемых данной социальной структурой ограничений.

В основе модели естественной системы лежит, как правило, органическая модель, особое внимание в которой обращается на взаимозависимости составных частей. Вот почему предполагается, что планируемые изменения должны иметь разветвляющиеся по­следствия для всей организационной системы, а если последствия оказываются непредвиденными, они обычно толкуются как откло­нения от плана. Вообще же долгосрочное развитие организации рассматривается как эволюционный процесс, подчиняющийся не планам, а естественным законам.

Голднер ввел понятие организационной напряженности. По его мнению, трудности в организации возникают, например, тогда, когда технические специальности, организационный опыт, спо­собности подчиненных отличаются от аналогичных признаков администратора. Естественно, в современных организациях с глу­боким разделением труда и специализацией управляющие часто малокомпетентны в различных конкретных областях деятельности подчиненных. Отсюда возникает необходимость в утверждении их власти главным образом на правовых основах, т. е. самим фактом пребывания в руководящей должности. Это, однако, не исключает власти, основанной на специальных знаниях и опыте. Конфликт между этими двумя типами власти проявляется обычно в виде противоречий между штабным и линейным управлением.

Это противоречие можно разрешить, если управляющий пойдет на добровольное самоограничение в осуществлении контроля за работой подчиненных специалистов, в частности за технической стороной их деятельности, и сведет его лишь к оценке результа­тов. Другой путь — сведение управления только к так называемой работе с людьми. По мнению Голднера, сторонники как естествен­ной, так и рациональной модели недооценивают значение тех трений, которые появляются при попытке удовлетворения разно­речивых потребностей, возникающих в организации. Источником трений в организации может явиться несоответствие между бюро­кратической рациональностью и свойствами организации как соци­альной системы. Так, рациональная предпосылка о том, что власть в организации должна предоставляться лицам с соответствующей квалификацией, может столкнуться с традиционными ценностями окружающей среды, требующей, чтобы властью наделялись старые, а не молодые работники, мужчины, а не женщины и т. д.

Голднер обратил внимание и на тот факт, что некоторые части организации могут сохраняться и после их отделения от других, так как, во-первых, части организации в неодинаковой степени зависят друг от друга, во-вторых, эта зависимость неоднородна, несимметрична. Для объяснения этих явлений он вводит понятие функциональной автономии. Более высокая степень функциональ­ной автономии означает низкую степень зависимости, и наоборот. Поскольку же части организации не в меньшей степени, чем сама организация, стремятся сохранить свои границы и поддержи­вать равновесие, следует ожидать, что они будут защищать свою функциональную автономию от посягательств извне. Центр же стремится к ее ограничению. Примером подобных трений служат противоречия между оперативными, исполнительными отделами и главными управлениями, колебания между централизацией и децентрализацией и т. д.

Таким образом, по Голднеру, организационная структура фор­мируется под действием перманентной напряженности, возника­ющей как следствие борьбы центробежных и центростремительных сил, которые, с одной стороны, навязывают контроль над частями организации, а с другой — ограничивают его; с одной стороны, соединяют части, а с другой — разъединяют их.

В начале 60-х годов появилась еще одна значительная фигура в школе социальных систем — А. Этциони. Подобно другим пред­ставителям системной школы, он характеризует организацию как крупный, сложный социальный агрегат, в котором взаимодейст­вуют много социальных групп. Хотя эти группы имеют некоторые общие интересы (например, экономическая жизнеспособность организации), у них есть и интересы несовместимые (например, в связи с вопросом о распределении валовой прибыли организа­ции). Они одинаково относятся к некоторым ценностям, особенно национальным, влияние которых становится очевидным в периоды кризисов, но расходятся во мнениях относительно многих других ценностей (например, относительно труда в обществе). Различные группы могут сотрудничать в одних областях и конкурировать в других, но они вряд ли являются или могут стать одной большой группой счастливых людей, на что часто намекают авторы, при­надлежащие к школе человеческих отношений. Этциони отмечает, что две группы внутри организации, интересы которых часто всту­пают в конфликт, — это администрация и рабочие, ибо усилия руководства, направленные на то, чтобы заставить рабочего рабо­тать, в своей основе действуют на него отчуждающе. В принципе, теоретические построения Этциони по данному поводу исходят из того, что право собственности дает право власти, те, кто обес­печивают средства, также определяют их использование. Таким образом, все работники всех организаций разочарованы и недо­вольны, поскольку они не могут определить, для чего они будут использованы, так как не владеют орудием, необходимым для независимого выполнения работы, которую требуется сделать.

Школа человеческих отношений, справедливо утверждает А. Этциони, указала лишь некоторые способы, как уменьшить чувство разочарованности, но коренным образом она не способна решить эту задачу. День, проведенный рабочим на производстве, может быть более приятным благодаря развитию на заводе не­формальных групп, но от этого его работа не становится менее монотонной или более творческой.

Этциони выступает и против другого, настоятельно рекомен­дуемого школой человеческих отношений метода проведения с участием представителей низшего уровня организации всевоз­можных демократических обсуждений для принятия совместного решения, хотя фактически это решение уже принято в верхах, и истинная цель обсуждения — убедить работников согласиться с ним. Он видит в этих процедурах (или вариациях их) создание ложного чувства участия и автономии, которое вызывается пред­намеренно, чтобы добиться сотрудничества со стороны рабочих в организационной деятельности и их обязательств содействовать выполнению задач, стоящих перед организацией.

У Этциони организационный анализ шире, чем в концепции человеческих отношений. Он включает:

• формальные и неформальные элементы организации и связь их между собой;

• сферу неформальных групп и отношения между ними внутри и вне организации;

• высшие и низшие слои организации;

• социальные и материальные вознаграждения и их влияние друг на друга;

• взаимодействие между организацией и ее окружением;

• рабочие и нерабочие организации.

В своем анализе организаций А. Этциони пользуется терми­ном «сложная организация» или же «современная организация», отождествляя эти понятия с комплексным, всесторонним подхо­дом. Организация у него — это многофакторное и многоцелевое образование. Причем та организация, которая реализует парал­лельно несколько целей, оказывается, по мнению Этциони, не­сравненно эффективнее, чем организация, ставящая цели строго специализированные.

Ставя во главу угла фактор рациональности, он выводит две модели этой рациональности применительно к различным эле­ментам организационной системы. Модель выживания определяет совокупность условий и требований для обеспечения существо­вания системы. Невыполнение этих условий вызовет дезорганиза­цию системы. Эта модель разделяет все организационные действия дихотомически: функционально или дисфункционально каждое из них для организации. Модель эффективности предполагает больший диапазон оценок — более эффективно, менее эффективно и т. д. с точки зрения выполнения данной цели.

А. Этциони формулирует также принципы сравнительного ис­следования организаций, делая при этом попытку определить универсальный показатель для этого сравнения. В качестве такого показателя у него выступает независимая переменная — согласие, которое расценивается им как фактор социального порядка внутри организации. В соответствии с этим подходом главной проблемой такого согласия он называет отношение между типом власти, ис­пользуемой для обеспечения контроля, и установками, интересами,

мотивами членов организации. Таким образом, Этциони делает как бы попытку соединения социологического и психологического подходов, сопоставляя такие организационные факторы, как власть и мотив.

Таким образом, школа социальных систем стремится в значи­тельной мере использовать выводы представителей школы чело­веческих отношений, рассматривая человека в организации как социально ориентированное и направляемое существо, облада­ющее многочисленными потребностями, которые влияют на про­изводственную среду и в свою очередь испытывают воздействия с ее стороны; существо, реакции которого частью предвидимы, частью же совершенно непредсказуемы. Однако, в отличие от сто­ронников концепций человеческих отношений, представители школы социальных систем стремятся преодолеть переоценку зна­чения неформальных факторов. Они пытаются в какой-то степени осуществить синтез классической теории организации управле­ния с доктриной человеческих отношений. Ряд исследователей видят в этих стремлениях тенденцию к реалистическому синтезу. Такой синтез осуществляется на основе системного подхода, рас­сматривающего организацию как сложный комплекс взаимозави­симых и взаимодействующих переменных, а члена организации — как одну из переменных величин в системе.

Сущность системного подхода заключается, как мы видели, в исследовании наиболее общих форм организации, которое пред­полагает прежде всего изучение частей системы, взаимодействия между ними, анализ процессов, связывающих части системы с ее целями. Основными частями организационных систем являются индивиды, формальные структуры, неформальные факторы, груп­пы, групповые отношения, типы статусов и ролей в группах. Связь между компонентами системы осуществляется посредством слож­ных комплексов взаимодействий, которые вызывают изменение поведения людей в организации. Основные части системы связа­ны друг с другом определенными организационными формами, к которым в первую очередь относятся формальные и неформаль­ные структуры, каналы коммуникации и процессы принятия решений. Таким образом достигается преодоление центробежных тенденций со стороны отдельных частей системы и направление всех ее составных частей к конечным целям организации.

Видя в индивиде одну из частей организационной системы, школа социальных систем изучала его отношение к другим час­тям организации, пыталась воссоздать картину их динамического взаимодействия, следствием которого являются изменения внут­ри системы, а конфликт внутри организации трактовался как естественный побочный продукт групповых устремлений. Мы го­ворили о том, что сторонники системного подхода положительно оценивали значение хоторнских экспериментов для исследования проблемы «человек и организация», но выдвигали при этом ряд новых идей, по существу принципиально чуждых доктрине чело­веческих отношений. Главной такой'идеей, составляющей отправ­ной пункт системного подхода, является признание того, что потребности человека и потребности организации не совпадают. Поведение человека в организации рассматривались данной шко­лой как мотивированное иерархией потребностей. Как только основные потребности индивида в организации удовлетворены, он обращается к конечному источнику удовлетворения самоакту­ализации. Для достижения ее необходимо, чтобы индивид сохра­нял свои независимость, автономию, развивал и выражал свою индивидуальность в условиях полной свободы. Однако сама по себе природа любой организации такова, что она неизбежно ставит определенные преграды на пути развития самоактуализации инди­вида. Следовательно, конфликт между организацией и индивидом неизбежен, и его закономерным следствием является фрустрация. Таким образом, если механистическая традиция в теории управ­ления основывалась на том, что конфликт между человеком и организацией — это аномалия, которая может быть предотвра­щена или преодолена благодаря правильному использованию материального поощрения, если доктрина человеческих отношений рассматривала конфликт как дисфункцию, которая нейтрализуется разработанными этим направлением методами гуманизации труда, то школа социальных систем констатирует: конфликт является нормальным аспектом функционирования организации.

6.7. НОВАЯ ШКОЛА НАУКИ УПРАВЛЕНИЯ

Очередным направлением западной управленческой мысли была так называемая новая школа науки управления, выросшая на дости­жениях в области электронно-вычислительной техники, эконо­мико-математических методов и имитационного моделирования. Идейно-содержательный задел был сделан, как и в предыдущих случаях ИУМ, предшественниками (в частности, Саймоном и его коллегами), но поворот новая школа сделала назад в сторону повы­шения рациональности (вместо удовлетворительности, по Саймону)

управленческих решений, но уже на новом качественном уровне. Если в рамках школы социальных систем, в силу определения, использовался и совершенствовался системный подход силами философов, социологов, экономистов, практиков и теоретиков управления, то и в новой школе системный подход оставался стержневым, но мозговым штабом выступали специалисты в об­ласти кибернетики, исследования операций, системотехники, математики, программисты.

Поскольку превалирующими в новой школе были методы и технические средства исследований, а не научные концепции, есть у школы не только достижения, но и достаточно серьезные методологические ограничения. Однако нельзя не отметить и тот факт, что новые средства исследований позволили не только по­высить методическую культуру и научную строгость исследований в области управления социальными объектами, но и существенно расширить их проблематику. Сам подход новой школы к изучению проблем управления является скорее нормативным в отличие от большинства предыдущих дескриптивных научных направлений, за исключением, пожалуй, только Тейлора. А поскольку методы исследований являются достаточно редким признаком классифи­кации научных исследований, то объединение ученых в одну школу на этом этапе развития управленческой мысли представ­ляется достаточно условным.

Дата добавления: 2015-11-04