тояла ночь. Свет полной луны освещал пустырь и человека на нем. Человек направлялся к мосту, под которым проходили железнодорожные пути. Местность была глухой и лишь изредка машины, летевшие по

С

тояла ночь. Свет полной луны освещал пустырь и человека на нем. Человек направлялся к мосту, под которым проходили железнодорожные пути. Местность была глухой и лишь изредка машины, летевшие по находившемуся невдалеке шоссе, высвечивали фарами фрагменты земли, покрытой разнообразным мусором. Ни одного облака. Изо рта человека вырывался пар. Человек шел встречать свой последний поезд.
В его жизни не случалось ничего плохого ни в последнее время, ни в достаточно далеком, но обозримом прошлом. Ему стало просто скучно, как становиться скучно человеку, пресытившемуся всеми благами, но так ничего не познавшему до конца. Человеку, который не смог реализовать себя ни в чем из-за страха сделать осознанный выбор между всем, что у него получалось. Ей-богу, этот парень все быстро схватывал! Но при этом лишь вскользь овладевая техникой и чуть окунувшись в глубину принципа. Обыкновенный глупец, каких много.
Под ногами шуршали бумажные пакеты, упаковки из-под молока. Тихим скрежетом раздавались голоса ржавых консервных банок. Что-то из этого парень обходил, на что-то, не видя, наступал ногой, отбрасывая в раздражении. Он не смотрел ни на что конкретно. Его сознание утонуло в собственных иллюзиях и страхах, и варилось в них, точно в котле. Эмоции не находили выхода и не к кому было пойти. Просто кто-то, кто был бы рядом и держал за руку. Может парень просто не хотел видеть этих людей?
В двадцать четыре года он решил, что познал жизнь до конца, выпил ее до капли. Он не был испорчен внутри, не был убийцей, не был наркоманом. Он просто потерялся в себе. Пусть бы эта жизнь и шла под откос. Ему скоро станет все равно. «Неужели? Странно. Мне не страшно…»
Парень шел по пустырю, которому люди когда-то и до сих пор определяли быть свалкой. Он думал о себе сейчас, впрочем, как и всегда, хуже, чем он был на самом деле. Со стороны. Ему казалось, что если он попытается быть «как все», ему станет хорошо. У него появятся друзья, семья, работа, собака. Все как в классических романах. Он не читал классические романы и с общественной жизнью как-то не получалось. А врать он не мог и не хотел. Он искал себя и не мог решиться, наконец, найти. Когда все получалось, с легкостью, он бросал начатое и опускал руки. Он ненавидел себя. Боролся с собой и от того ненавидел еще сильнее. Сотни статей по самоанализу и психологии не привели к требуемому результату: он не мог поверить в себя. Ему было страшно. Он боялся. Смерть не была выходом, и он понимал это, но силы духа, как парню казалось, оставили его жить, а он отчаянно не умел этого.

Парень выкинул очередной окурок, протянув руку за следующей сигаретой. В ночном небе, хрипло каркая, пролетела ворона. Парень усмехнулся. Скользнула мысль:«Обо мне. О, да!… Только что-то мало карканья для такого веселья». Под мостом загремел «товарняк». «Вот она, конечная станция» - подумалось парню.

Одинокая фигура ступила ногой на насыпь, и гравий захрустел под ногами. Приближался поезд. Ни одной мысли не пронеслось в голове. Луну заволокло тучами. «Тем лучше, - думал молодой человек, - машинист не успеет затормозить». В сердце его были скука и разочарование. Парень встал между рельсами, наблюдая как поезд, на полной скорости прорезая ночную тишину, приближается. Парень не стал закрывать глаза. Раздался пронзительный гудок товарного поезда. И лицо машиниста в лобовом стекле, исказившееся от страха… Пролетевшая ворона снова хрипло кричала. Тучи, унесенные ветром, открыли луну, И она с мертвенным спокойствием освещала пустырь.
Машинисту дадут три дня отгула, за сбитого человека – как трогательно – но это будет потом. А пока пустырь разрывал резкий звук торможения товарных вагонов на железнодорожном полотне.

Парень очнулся, словно от прикосновения. В носу стоял резкий запах железа и гари. Вокруг был все тот же пустырь, только небо было светлым: утро или день? Странное ощущение, что свет струится вокруг и сквозь него. Парень осторожно поднял руку к лицу и изучающе посмотрел на нее – рука, как рука. И все-таки что-то едва уловимое шевелилось в мозгу. Что-то заставлявшее робко замирать сердце, прислушиваясь к тихим одиночным ударам. Сердце! Парень дотронулся до груди. Сердце билось, но очень слабо, и парень не ощущал ударов. Он потряс головой. «Да, - ухмыльнулся парень, поднимаясь на локтях, - выходные удались. Даже выше ожидаемого. Я даже не помню, какой сегодня день. Черт! Надо заканчивать, определенно! Я даже не помню, какой год сейчас!» Парень, запрокинув голову, посмотрел в небо.
- Алкоголь способствует головной боли, - произнес кто-то рядом с ним, - и снижает уровень страха, но здесь его магическое действие заканчивается. Последствий гораздо больше, чем опорожненной стеклотары.
- Все равно, - проговорил парень, все также глядя вверх. – Санька, вечный ты моралист, почему ты не растолкал меня раньше? Мы же договорились!
«Как же хорошо, все, что хорошо кончается», - подумал он, и удовлетворенно выдохнув, опустил голову.
Сидевший напротив него незнакомец не был Санькой. Более того, парень вообще никогда не встречал этого человека. Парень уставился на незнакомца, пытаясь сообразить, что же происходит, и где, черт возьми, Санька.
Незнакомец сидел на рельсах и смотрел на парня сверху вниз с высоты насыпи. В правой руке у него были часы с цепочкой и без ремешка. Одет он был в кожаную куртку, потертые джинсы, темные кроссовки и вообще выглядел довольно свежо.
Солнце стояло уже высоко, но было скрыто облаками. На лице незнакомца играла едва заметная улыбка.
Рядом, вприпрыжку и протяжно мяукая, стрелой пронесся серый в полоску кот. Он взлетел по гравийной насыпи вверх к незнакомцу и стал усиленно тереться об его левую штанину своей пушистой, свалявшейся шерсткой, мурлыча очень громко и без перерыва.

Парень онемел, потому что кот пробежал СКВОЗЬ него, а незнакомец, казалось, не обратил на это никакого внимания.

- Рановато тебе, дружок, - проговорил Незнакомец, гладя кота по спине. – Иди домой, тебя хозяйка заждалась.

Кот посмотрел незнакомцу в глаза, лизнул, по-собачьи, его руку, и побежал через пустырь туда, где на расстоянии от моста и сидящих под ним виднелось несколько девятиэтажек.

Незнакомец вновь обратил взгляд к часам.

Парень подтянул колени к груди и поежился от зябкого холода. Голову давило словно тисками, и каждая мышца говорила о себе жуткой болью внутри тела. Парень застонал, решив, что лучше будет пока не двигаться.

- Посиди. – Промолвил Незнакомец, поднимая на парня взгляд и наблюдая за его движениями. - Еще секунд двадцать. Время на осмысление, так сказать.

- Осмысление чего? – Враждебно и почти зло сощурился парень. Человек, на которого приходилось смотреть снизу вверх, начинал вызывать в парне неприязнь. – С чего бы мне сидеть здесь?

Незнакомец не ответил. Открыв крышку часов, он тронул стрелки, и они тотчас же с огромной скоростью завертелись в обратном направлении.

По небу побежали тучи, словно стирая серебристый цвет дня, заменяя его золотисто-розовой утренней дымкой, появлялись и исчезали звезды, небо темнело и вот уже ночь вчерашнего дня. Тот же пустырь.

Вдруг все вокруг, замерев на мгновение, пошло в направлении, которое принято считать «будущим». Несколько машин, двигающихся «задним ходом», остановились, словно задумавшись. И, замерев на мгновение, двинулись в привычном для них направлении.

На железнодорожном полотне послышался шум и из-за поворота, стуча по стали колесами, вылетел товарный поезд. Незнакомец продолжал сидеть на рельсах. Товарняк пролетал сквозь Незнакомца и машинист не подавал тревожного пронзительного гудка.

Парень заметил движение слева и, повернув голову, увидел приближающимся самого себя. Темно-серый свитер, светлые кеды, та же походка – ошибки быть не могло. Словно в трансе парень сидел и наблюдал, как он сам идет к насыпи.

Его тело, или что это было, остановилось на рельсах под мостом. Между парнем и тем, стоящим на рельсах было всего метров пять. Можно было даже рассмотреть замерзшие на щеках слезы. «Неужели я еще и плакал? Мне казалось, что …»

Кто-то дотронулся до рукава парня. Он резко обернулся и увидел Незнакомца. Парень хотел что-то сказать этому странному кому-то, но язык прилип к гортани. В голове разом промелькнула вереница знакомых ему людей, которых он когда-либо видел. Но сейчас он видел все эти лица отстраненно: мать – светлая, теплая, заботливая; отец – любящий и защищающий… Друзья. Настоящие друзья, которым было больно видеть, как парень спивается. Девушка. Теперь парень понимал, что его милая действительно любила его. Соседи, знакомые, все, кого он знал. Он вдруг вспомнил даже забытые имена, вспомнил всех до одного. И все эти люди, как бы ни хотелось думать парню, не желали ему зла.

Отчаянный гудок машиниста рассеял липкую тоску на душе парня. Тело, стоящее на рельсах и товарный поезд разделяло меньше тридцати метров.

Парень вспомнил, что должно случиться, но внезапно понял, что ничего не сможет сделать.

- Нет – закричал он изо всей силы. – Нееет!

Он верил, каким-то внутренним чутьем, что сможет докричаться, сможет изменить что-то. Он кричал, а время будто замедлилось. Парень видел каждое движение своего тела и

лицо машиниста, перекосившееся от ужаса. Затем медленно-медленно поезд коснулся его. Голова начала менять форму, послышался хруст костей черепа и от головы медленно отделились сначала лицевая часть, а затем и обе оставшиеся. Также медленно куски начали падать. Брызнула кровь. Парень в немом ужасе наблюдал, как его правая рука, коснувшись передних огней состава, изогнулась, хрустнула, и ее в безумно медленно вывернуло из плеча. Верхнюю часть туловища оторвало от места, где по законам природы она располагалась, и толкнуло вперед, в перемешивающихся алых струях, совсем недавно питавшим ее жизнь. Железнодорожный состав продвигался вперед, и вот уже ноги фигуры на его пути исчезли под тяжелыми стальными колесами. Шнурок на левом ботинке развязался. Левую ногу раздробило о рельсу, и она, будто бы уступая дорогу неминуемой смерти и повинуясь ей, выпала за железнодорожное полотно, подкатившись прямо к парню. Тот в брезгливом ужасе отбросил ее от себя, вскочив на ноги. Все это время тревожная кнопка гудка была нажата машинистом и этот пронзительный свист рвал сознание. Сознание парня с нормальной скоростью наблюдало ужасающую картину. Он стоял рядом с Незнакомцем потрясенный, оглушенный тем, что произошло. Со стороны все выглядело совсем не романтично.

В следующее мгновение время восстановилось и сцена уничтожения человеческой оболочки стала идти с нормальной скоростью. Все, что осталось от тела разлетелось вокруг дымящимися кусками, остывающими на морозе. На лицо парня брызнула его же кровь, и его чуть не вывернуло. Его тело сотрясали беззвучные рыдания от пережитого шока. А потом парень закричал.

Спустя некоторое время гудок стих. Наверное машинист понял, что трагедия совершилась, и перестал давить на ярко красную кнопку, которой, он надеялся, ему не придется воспользоваться никогда в жизни.

Парень упал на землю, продолжая кричать. И в наступившей тишине его крик звучал резко. Потом перешел в рычание, завершившись под конец сдавленным хрипом.

- Понравилось? – Насмешливо спросил Незнакомец, стоя возле парня.

-Заткнись! Заткнись, ублюдок! – Парень попытался вскочить на ноги, чтобы выместить на Незнакомце всю боль и злость, разрывавшие его на части в эти минуты. Ноги подкосились и он, упал на спину. Сил подняться не было, словно их выкачали. Горечь и боль пронзали сознание, но он не мог пошевелить ни одним мускулом. Слезы застили глаза. В голове продолжала крутиться страшная картина.

- Родственников уже известили. – Спокойно проговорил Незнакомец, презрительно глядя в глаза парню. – В твоей куртке нашли паспорт. Твое тело просто разорвало – столько крови! Даже удивительно, что документ сохранил более или менее приличный вид, и его смогли прочитать.

- Удача. – Хриплым упавшим голосом, глухо проговорил парень. Он не мог смотреть на Незнакомца. Его разрывала и давила к земле тяжесть абсолютной бессмысленности совершенного самоубийства.

- Неужели это все произошло со мной? – Внезапно все осознав, медленно проговорил парень.

- Да.

-Если бы я только мог все исправить, - прошептал он, прижимаясь лбом к холодной земле.

Слезы прошли, и парень пил из тишины внутри себя. Каждая мелочь была несущественной и при этом невероятно важной: положение тела, движение мысли – все находилось в гармони с абсолютным покоем.

Все вокруг изменилось. Даже не открывая глаз, парень ощущал присутствие, или, скорее, отсутствие…чего? – Земли? Звуков? Форм?

Парень, перекатившись на живот, поднимался с земли, помогая себе локтями и коленями. Незнакомец продолжал стоять не двигаясь. Изображение сцены самоубийства стиралось, растворяясь в действительной реальности. Краски бледнели, небо светлело и сквозь прозрачность ночи начало проглядывать тусклое дневное солнце. Мост, пустырь, железнодорожные пути заволакивало туманом. Сквозь молочную пелену стали видны неясные, но довольно реалистичные фигуры людей. Каждый был чем-то занят, и парень понял, что эти люди сейчас говорят и думают о нем. Это были фигуры полицейских, судебных медиков и железнодорожников, которые приехали осматривать место самоубийства. Давно-давно он видел по телевизору репортаж по той же теме. Рассказывали про мужчину который решил таким образом избежать долгов. Все кому не лень прошлись по поводу мужчины, его жены, его безответственности, его собаки и тараканов. Парень примерно представлял, как теперь будут думать и говорить о нем. Он знал, что его будут осуждать, ненавидеть, и чувствовал при этом жгучий стыд: «как же родители теперь будут людям в глаза смотреть?.. Почему я раньше не подумал об этом. А ведь не было ничего, чего нельзя было бы исправить». Он осознавал, что виноват перед всеми этими людьми, профессионалами, которые поневоле обязаны сейчас думать о нем и собирать остатки ЕГО тела. Хотя каждый из них, возможно, хотел бы быть дома, с семьей, а не проводить воскресное утро за составлением картины самоубийства, в которой крови, кусков мяса и эгоизма было во много раз больше, чем простого здравого смысла.

…Молочная дымка забирала в себя предметы, растворяя их очертания – от предметов шел пар, как от еды, когда ее, сильно замороженную, вытаскивают из морозильной камеры. Картина реальности почти растворилась, но теней вокруг стало больше. Пропали четкие контуры: офицеры полиции, начальник ближайшей станции и парочка репортеров, дерущихся за материал. Зато парень теперь мог точно сказать, кто есть кто: он узнавал каждую фигуру – они все были ему знакомы.

- Макс! – Позвал парень, увидев приятеля. Парень попытался дотронуться до своего друга, но его рука прошла свободно сквозь «тело», как сквозь вязкую гелиевую массу. «Друг», естественно, даже не оглянулся. Ни одна тень не обратила на парня никакого внимания. Парень хотел снова закричать и вдруг с ужасом осознал, что не нуждается в кислороде – грудь не поднимается как обычно, легкие не наполняются с детства знакомым воздухом. Он попытался сделать привычное движение грудной клеткой – она послушно поднялась и опустилась, но при этом совершенно не требовала необходимой смеси газов. Очертания предметов все также медленно исчезали в, испускаемых ими же, ледяных испарениях. Вокруг становилось очень холодно. Парень запаниковал. «Неужели смерть вот такая» - пронеслось в его голове. Он крутился на месте, пытаясь зацепить руками хоть что-нибудь, кричал, звал знакомых ему людей, метался из стороны в сторону, смотря на растворяющиеся вместе с туманом фигуры. Ему нестерпимо хотелось назад на землю. Парень ясно понял, что больше не увидит никого из тех, чьи тени он видел сейчас, а они не увидят его. Он рвался ко всем этим людям-теням. Парню хотелось обратно, хотелось дышать воздухом, хотелось щуриться от яркого солнца и прятаться от дождя в подъездах. С друзьями…только не здесь. Не сейчас – сейчас еще слишком рано умирать! Лет через шестьдесят, к примеру.

-Я здесь! – Крикнул парень. – Здесь! Хоть кто-нибудь! - Взмолился парень. - Пожалуйста!

Он остановился на одном месте, с мольбой вглядываясь в растворяющиеся в тумане фигуры и по-прежнему надеясь. «Здесь… И уже не там...» - раздалась в голове грустная одинокая мысль.

- И никто меня не услышит, - закончил вслух парень.

- Вот тут ты прав, - проговорил Незнакомец.

Парень резко обернулся. Их разделял туман, но в отличии от «теней», Незнакомец был не черно-белый.

Парень рванулся к нему и схватил за кожаную куртку. Незнакомец был таким же реальным, как и он сам.

- Верни меня обратно, - в отчаянии, смешанном с яростью, прокричал парень. – И я больше никогда не вспомню про этот пустырь!

Незнакомец с равнодушием глядел на парня, стоящего перед ним. У молодого человека был жалкий вид – Он был подавлен и сломлен духом.

- Твоя жизнь была подарена тебе за бесценок. Ты не до конца усвоил это.

Незнакомец презрительно посмотрел на парня и растворился в воздухе.

Молочная дымка стала теперь непроглядной, густой и влажной на ощупь. Потеплело.

«Небо» - с отчаянным благоговением подумал парень, будучи твердо уверенным в том, что здесь его уж точно не погладят по голове.

- Это не небеса, - послышался откуда-то из-за спины голос незнакомца. Парень оглянулся – он был один. - Это ВО ВНЕ. Тот свет, если хочешь знать. Не имеет ничего общего с серым и голубым светом, просто так кажется из-за скудности возможностей твоего зрения.

- Самоубийство же смертный грех, или я был неправильно информирован при жизни? – С напускной иронией осведомился парень. - А тут относительно светло, только влажно. – Он оглянулся снова. Надо было как то приспособиться к существующему положению дел, раз изменить его все равно не получается.

- Тебе еще предстоит вернуться сюда. Правда, не скоро. Это место для отчистки грехов. Плохих дел, которые были направлены тобой, или кем-то, чья очередь еще подойдет, против других людей. Своего рода Чистилище, как люди привыкли его называть, хотя лично я сравнил бы это место с душевой. В нем человек смывает с себя боль, причиненную с умыслом.

- Смывает?

- Да, смывает. Собственной болью.

- Мне не больно сейчас, - парень приосанился. – Вероятно, меня простили? Я ведь такой неправильный и причинял боль. – Последнее слово он нарочно растянул. С превосходством и нарочито медленно, парень посмотрел наверх, ожидая увидеть солнце и всю оставшуюся ему вечность сидеть на троне из облаков.

- А ты себя прощаешь? – Голос незнакомца был непривычно суров, словно гром ударил над головой. Парень растерялся, опуская глаза и съеживаясь.

- Ну…, - виновато начал парень, – вообще-то я не…

Внезапно отовсюду послышался нарастающий гул. Зазвучал разрывающий уши бой часов, в котором каждый последующий удар звучал медленнее и громче предыдущего, пока, наконец, не застыл один последний бесконечный удар. У парня давило в груди и висках. Он попробовал закричать, но даже не понял, получался ли у него звук – ведь легкие теперь не вдыхали воздух, а, стало быть, и не тратили его. Вдруг все стихло. Наступила бесконечная, всепоглощающая тишина. Пространство вокруг слегка подрагивало. Парень теперь ощущал себя единственным живым существом во вселенной – появилось, стонущее внутри, чувство бесконечного одиночества. Словно он только что осознал, что для жизни и гармонии ему нужен как минимум еще один человек. Хоть кто-нибудь.

- Эй, - сказал парень незнакомцу. Он не знал, как его звали на самом деле, да и кричать почему то было страшно, но он надеялся, что незнакомец непременно его услышит. «Ведь это он заварил всю эту кашу, притащив меня непонятно куда!»

Ответа не последовало. Слабость сковала парня и он упал на колени, в бессилье повалившись на колени. Он плакал. Мысль о беспросветном одиночестве сжимала ледяной хваткой сердце и свинцом давила в виски.

- Почему ты не убил меня?! – закричал парень в неистовом отчаянии с мольбой. – Я же не смогу быть один. Я же умру так!.. Я уже убил себя! Так зачем же ты убиваешь меня вот так снова? Зачем?!

Тишина. Сверху закапало. Нечто, очень похожее на дождь, и он с усилием перевернулся на спину. Он лежал, смотря вверх, на светло-серую холодную морось, и чувствовал, что ему немного лучше от этого неземного дождя. Мыслей не было, и только обжигающие холодом струи омывали теперь его лицо. Капли упали на грудь, и, словно бы душа загорелась. Закапало сильнее. Все внутри парня теперь горело от боли, которую не выразить словами. Он не мог пошевелиться, просто лежал, приоткрыв рот, широко распахнул глаза. С его уст срывались хрипы, говорившие о безумстве эмоций внутри. Глаза раскрылись шире. Ливень теперь пошел сильнее.

- Мама… Отец… Алена… Где вы? Почему вас нет рядом? – с трудом проговорил парень, делая ударение на слове «почему», и не в силах пошевелиться.

- Боль, которую ты сейчас чувствуешь внутри, - прогремел в его ушах голос незнакомца, - ты причинил близким своим глупым поступком. Это их слезы тебя сейчас омывают. Это их дух серый и грустный, как небо, под которым ты лежишь. Ты причинил им боль, поэтому должен заплатить своей болью, чтобы сохранить равновесие. Так было и так будет – это закон. – И сейчас же, все эмоции, принявшие образ дождя, словно бурная горная речка, сокрушившая долго державшую ее плотину, обрушились на парня, и он почувствовал все: беспросветное отчаяние матери, потерявшей единственного сына. Бессильную ярость отца, которую он пытался залить алкоголем. Ох и надрал бы отец ему сейчас уши – но не в силах был парень почувствовать тогда, до того рокового поступка все, что чувствовал теперь. «Папа, - еле слышно сорвалось со странно сухих губ, - прости». Парень мог плакать, но каждая слеза обжигала, слизывая кожу, оставляя на лице глубокий шрам. Парень не мог двинуться и просто лежал, ловя ресницами капли. Чувствуя тупую боль в груди его девушки. На земле он был не сильно к ней привязан, но сейчас он отдал бы все, чтобы не причинять ей столько страданий. Он не злился, не ненавидел и поэтому любил. И эта любовь делала его слабым как никогда. «Любовь всегда делает людей слабыми…Я помню, ты говорила». Парень знал это и старался не любить, чтобы не быть уязвимым, но сейчас… Сейчас он чувствовал силу слабости искренней любви, которая только одна и дает крылья и одна же способна отнять их. Вдруг вены на руках парня разошлись, словно под бритвой, жизнь стала уходить, и он знал, что это Алена пыталась покончить с собой. Он чувствовал в ее душе пустоту и обиду, но она не ушла. Жизнь ее стала спокойнее, сознание пришло в норму. «Значит, спасли», - пронеслась светлая мысль.

Страшная пустота в душах друзей стала его пустотой. Теперь парень не мог отличить чувства – он принял на себя все разом, пытался кричать, но получались лишь хрипы. Когда становилось совсем невыносимо - он широко открывал глаза. В душе кричали сотни голосов. Сотни рук, зовущих обратно, пытающихся отменить, предотвратить, рвали душу на части. Казалось, что время остановилось или сделало паузу только у него в голове. От тела парня отрывались кусочки, растекаясь и пропадая, но это было почти неощутимо. Эмоции людей, таких близких и родных, жгли, словно огнем, сжигая эгоизм. «Остановитесь, - хотелось крикнуть парню. – Я не знал, что вы все будете так несчастны. Я не знал, что я вам нужен. Я раскаиваюсь! Пожалуйста, не плачьте!»

Его тело медленно расщеплялось, пока не осталась одна только боль.

- Хватит... – прошептало бессильное сознание.

Голоса и боль пропали. Душа, без тела пребывала в спокойствии. Он все еще был личностью, осознавал, что у него теперь нет тела, и чувствовал свободу облегчения от чужих страданий.

- Ты действительно раскаиваешься.

Перед ним на корточках сидел незнакомец. Взгляд и голос его стали теперь не такими холодными. Парень не ответил. Он все еще ощущал отголоски обрушившейся на него боли. Ощущения тела, к которым он так привык, сопровождали его, и теперь он бы описал положение относительно места, как «я лежу». Наверное, так и было, ведь душа имеет привычку привязываться к телу, которое дано ему на одну жизнь. Поэтому он лежал, а незнакомец сидел перед ним на корточках. Парень перевел на него взгляд, задержался глазами на лице незнакомца. Лицо было красивым. Правильные черты лица – парень не разглядел его раньше. Темные глубокие глаза серо-карего цвета, точеный нос, широкий мужской подбородок. В лице не было утонченности. Оно было по земному привлекательным, а в глазах была мудрость и глубина. Лицо незнакомца ничего не выражало, но парень чувствовал где-то внутри, что теперь к нему относятся с меньшим осуждением. Конечно, этому мог способствовать голос, но было что-то еще, ощущаемое лишь пресловутым шестым чувством.

- С чего ты взял? – Спросил парень, нарушая молчание.

- Ты хочешь вернуться? – вопросом на вопрос ответил ему незнакомец.

- Я не знаю. – Честно ответил парень. – Я люблю их всех, но мне… стыдно. Я не смогу снова посмотреть в их лица. – Парень закрыл глаза.

Наступило молчание. Парень решил, что незнакомец снова исчез, приоткрыл глаза, но тот все так же сидел рядом. Только теперь он внимательно смотрел на часы. Парню показалось, что он даже слышит слабое тиканье. Сделав какие-то подсчеты и хмыкнув, незнакомец перевел взгляд на парня.

- Кое с кем ты еще сможешь встретиться. Но лишь в том случае, если ты больше не откажешься от Жизни, какой бы тяжелой она тебе не казалась. Ну и если конечно ты действительно хочешь их увидеть.

Незнакомец смотрел парню в глаза. Тот молчал.

Незнакомец встал.

- Хорошо, тогда тебе стоит знать о правилах. - Место, где они находились начало постепенно меняться. – Для удобства можно использовать привычную тебе обстановку.

Сказав это, незнакомец слегка обернулся и взялся за спинку стула, материализовавшегося возле него. Парень осторожно встал и огляделся.

Они с незнакомцем находились в обыкновенном московском офисе какой-нибудь фирмы, имеющей среднее положение на рынке товаров – красиво, качественно, но без излишков и пафоса. В центре офиса располагался круглый стол для переговоров. У дальней стены, за спиной незнакомца, находился большой стеллаж для документов, с картотекой. У окна, также возле дальней стены, стоял цветок в горшке. На полу был светлый линолеум, темно красная обивка стен и флуоресцентные лампы на потолке. Светлая мебель претендовала на звание массива из ясеня, но была сделана из древесно-стружечных плит, как и большинство мебели по всему миру. В современной жизни можно быть уверенным только в качестве спичек, каким бы глупым не было это утверждение, и мебель в помещении только подтверждала эту истину.

Незнакомец жестом пригласил парня присаживаться, а сам направился к картотеке у стены.

- Вообще-то я никогда не был в таких местах, - заметил парень

- Привычное - значит стандартное: стол, стулья, шкафы. Мне нравиться этот вариант. – Отвечая, незнакомец достал из картотеки совершенно заурядную папку, цвета бумажных пакетов из кафешек быстрого питания, без каких-либо опознавательных знаков. Подойдя к столу, он сел напротив парня, положив перед собой папку.

- Пожалуйста, протяни руку.

Парень послушно вытянул руку вперед, незнакомец поднес папку, и она слабо засветилась. Послышался едва слышный треск и на папке тотчас же возник странного вида символ. Парень мог бы поклясться, что при жизни никогда не видел ничего подобного. Он медленно убрал руку.

- Итак, - произнес незнакомец, открывая папку, - уровень девять. Неплохо. Именно на нем происходит больше всего самоубийств. – Незнакомец перевел взгляд на парня. – Знаешь, какое качество проходят на этом уровне?

Парень молча пожал плечами.

- Ответственность.

- То есть я поступил безответственно? И только? – Парень с удивлением и насмешкой глядел на незнакомца.

Незнакомец поднял бровь и посмотрел парню прямо в глаза, отчего тот смутился.

- И только? Мне показалось, что ты на собственной шкуре ощутил все свое «и только»?

- Да. – Парень опустил голову. - Я имел в виду... мне казалось, что ответственность это нечто, что… ну не слишком важное что ли.

- Ответственность это важнейшее качество личности. Именно это качество делает душу зрелой и способной развиваться самостоятельно. Ответственность за мысли и поступки.

- Тогда почему это качество не стоит на первом уровне?

Незнакомец откинулся на спинку стула с откровенной насмешкой во взгляде.

- Разве не так? – Парень был возмущен реакцией Незнакомца. - Я считаю, что душа имеет право на саморазвитие и определение. И вообще думал, что душа может все.

- Если бы ответственность нужно было бы проходить на первом уровне, то все остальные качества душ вряд ли бы развивались в положительном ключе. Не было бы времени сделать выбор, найти что-то свое. Ты думаешь, что вся жизнь решается за один раз? Что человека грузят всеми качествами и проводят отбор типа «выживает сильнейший»?

Парень пожал плечами:

- Ну, где-то…

- Нет, это не так, - снисходительно улыбнулся незнакомец, подвинувшись вперед и опершись головой о скрещенные руки. – Со временем требования каждого уровня повышаются, не небольшую величину, чтобы люди на Земле не сошли с ума. Только представь если предложить вам все на максимально возможном пределе: бесконечная любовь, бесконечное сострадание, доброта, мудрость, творчество? Неподготовленная душа захлебнется от всего этого. Тебе понадобилось полторы секунды, чтобы страдания лишили тебя физической оболочки. Твое тело просто сгорело от боли.

- Полторы секунды?! – Парень опешил.

- Да, всего лишь полторы секунды по земному времени. Тебе же они показались вечностью. А ты уже дошел до девятого уровня, вроде бы должен быть подготовлен. Представь, если бы каждый испытал то же самое?

- Но любовь… Это же другое..

- Эффект тот же. Это тоже чувство, вызываемое гормонами, вроде боли от потери или доброты к ближнему. Меняется лишь эмоциональный окрас, то есть личные характеристики происходящих в вас химических процессах. По сути, все названия, которые вы придумали тому, что ощущаете, даны одному явлению с разными гранями, имя которому Жизнь. Люди сами все усложнили правилами, стереотипами, и до сих пор думают, что так проще и понятнее. На самом деле каждую эмоцию нужно почувствовать, когда она проходит через вашу суть, субстанцию, принятую называть душой. И если так будет происходить, то человек будет совершать меньше ошибок и быстрее совершенствоваться в данных ему на определенном уровне заданиях по накоплению качеств. Все до банальности просто: любое чувство, заставляющее организм реагировать на него, чувство, вызывающее химическую реакцию внутри живого существа, говорит лишь о жизни этого организма и ни о чем другом... – Незнакомец вытянул руки и сложив замком, положил на верх папки. – Чувства это жизнь и они помогают жить и понимать жизнь, а энергия, это то место, где жизнь существует. Энергия не чувствует, а потому не может развиваться, она имеет свойство накапливаться и расти, но не трансформироваться. По крайней мере, не на вашей планете.

- А камни, - спросил парень, - а цветы, деревья? Разве это энергия?

- По сути, да. Мир флоры чувствует вовне, а не внутри себя. Они обладают почти абсолютной гармонией. Они не задумываются над тем, что им кто-то что-то сказал, не обижаются, если не получили подарок на день рождения. Если отношение к цветку или дереву хорошее, они проявляют это во внешнем мире – лучше растут, дают более сочные плоды. Это свойство даже не портится из-за удобрений и химии, которыми вы травите их. А вот камни полностью не живые. Это энергия, накопленная наслоением остатков спрессованной органической материи, такой как останки живых существ и растений. Они отражают энергию космоса, преломляя ее в зависимости от структуры вещества – кристаллической решетки, из которой состоят их тела. Процесс накопления энергии из остаточных материалов у них очень долгий, но они не жалуются и не пытаются сбросить с себя это. Не покушаются на собственную жизнь. – Незнакомец с упреком посмотрел на парня.

- Вы же сказали, что я не один такой, - обиделся тот.

- И из-за этого обстоятельства не стоит осуждать тебя?

- Ну, хотя бы не с таким выражением лица.

- Знаешь, - вздохнул незнакомец, - Человеческая оболочка хрупкая вещь. Чтобы воспроизвести себе подобных, вырастить их, вам требуется много времени. Попытки клонировать человека не приведут ни к чему, потому что душа входит только в, так сказать, оригинальное тело, воспроизведенное человеком. Клоны же без души не смогут обучиться ничему новому, обладая всеми свойствами оригинала, они никогда не будут иметь души, которая позволяет обработать и накопить чувственные восприятия. Вы сами наказываете себя осуждением. Мы считаем вас безрассудными, хотя и делаем это с понимание того, что на земле отсутствуют знания. Мы даем вам второй шанс, напоминая после, в земной жизни, что второго шанса не будет. Если же человек с таким знание пренебрегает полученной от нас информацией – его душу, после причиненной себе смерти, уничтожают. Если он развивается и умирает естественным путем, даже в результате несчастных случаев, то его душа продолжает проходить следующие уровни, из жизни в жизнь.

Парень удивленно слушал незнакомца. Было так необычно сидеть в простом офисе, слушать про энергию, про живые деревья и осознавать при этом, что ты умер.

Незнакомец замолчал и вновь перевел взгляд на часы, которые лежали перед ним недалеко от папки.

- Перейдем к делу. Остальные детали, если они будут тебе интересны, спросишь в процессе отработки. Тебе все объяснят, либо здесь, либо на земле – снами, совпадениями, дежа-вю, всем тем, что принято считать мистикой, хотя на самом деле это ваша энергия тянется к ответам в энергетическом поле Земли, и вы их получаете. Кого-то, правда, откровенно приходиться тыкать в них носом.

- Так я все-таки вернусь? И все всё забудут?

- Ты вернешься на Землю, это я уже сказал. Но твой проступок серьезен. Страдания, которые ты причинил своим эгоизмом, достаточно понизили энергетический уровень близких тебе людей. Кое-что из этого ты уже отработал, - незнакомец, откинувшись на спинку стула, сложил руки на затылке. – Также белый туман. Этот туман на самом деле является нейтральной энергетической субстанцией с особо низкими температурами, чуть ниже вашего абсолютного нуля. Мы вынуждены замораживать реальность на ментальном и энергетических планах, чтобы земля восстановила свои энергоресурсы. Он отчищал от скверны место не Земле, которое ты испортил своим проступком. Эгоизм не позволяет видеть человеку ничего и никого вокруг себя. Поэтому в определенном смысле, ты был очень далеко от близких за некоторое время до того, как оставил свое физическое тело.

Парень опустил голову и рассматривал колени. Незнакомец глядел на него без напряжения. Он много раз повторял то одному, то другому человеку эти слова, и вот сейчас говорил их, наверное, в миллионный раз.

- А почему тогда не сжечь все к чертям, - с вызовом бросил парень, вскинув голову. – Чтобы уж наверняка.

- Был бы взрыв, - просто ответил незнакомец. – Энергия своевольного лишения себя жизни сама по себе очень разрушительна. Она как яд отравляет все живое вокруг в радиусе около десяти метров, а дальше постепенно сходит на нет. Это энергия отрицания жизни, а Жизнь этого не забывает. Можно сказать, переводя на ваш язык, что Жизнь в самом глобальном вашем понимании, злиться. Она начинает мстить, как женщина. Мы же в свою очередь часть Жизни и уважаем ее. Мы ее замораживаем, чтобы она сама решала, когда ей оттаивать и расцветать. Поскольку ты причинил боль Жизни, то на первых уровнях тебе придется сложнее, - изрек незнакомец, вновь обращаясь к папке со странным символом и вытягивая из нее лист с таблицей.

- Первых уровнях? Я, что же, начну все сначала?

- Ты начнешь все сначала, но с людьми, которых ты знал, ты даже не встретишься. Вы просто будете не интересны друг другу и непонятны, так как качества, которые один человек уже прошел полностью, не имеют значения в текущей жизни, - если конечно в задачи человека не входит обучение других, – они достигли достаточно высокого уровня. Твои же качества будут на минимальной стадии. И тут только сердце сможет тебе подсказать.

- Как все сложно, - протянул парень. – Видимо во второй раз будет еще хуже. – Он иронически поднял бровь.

- Я же говорил: второго раза не будет. Жизнь прекрасна и необыкновенна, она горда и не желает добровольно уродовать свои чувства. В следующий раз тебя просто сотрут, как вирусный файл из системы.

Парень сглотнул. Незнакомец ухмыльнулся, разглядывая таблицу.

- А ты дурак, парень. – Незнакомец усмехнулся и его тон сделался чуть более дружеским, - Не смотри на меня, я действительно так считаю. Знаешь, почему у тебя все так хорошо получалось? Все качества и навыки, которыми ты так умело пользовался в жизни, ты отработал на отлично при прохождении прошлых уровней, но решил, что вдруг сделался молодцом. Великое эго! Да, это самосознание – творение Жизни. Ее вам подарок. Дар творчества, возможности воплощения желаний. Я говорю о достижениях и открытиях, а не о физических отношениях двух полов. А ты одним дурацким поступком перечеркнул все, что имел. Сколько раз ты споткнулся, пока шел к мосту? Сколько раз до этого тебя отвлекали делами и заботами, а ты остался глух в своем высокомерии? Жизнь пыталась помочь тебе увидеть ее течение, а ты не хотел участвовать в этом, не пытаясь понять, что все живое только маленький пазл в необозримой картине. Ты представить себе не можешь, насколько Жизнь многогранна и велика, насколько она простирается вширь, вглубь, вверх и вниз. Нет места, где нет Жизни или энергии для ее обитания.

Парень слушал, затаив дыхание. Его сознание теснили противоречивые чувства: он отчаянно раскаивался и при этом ждал услышать больше. Он думал, что ради этого стоило умереть.

- Ты все равно не вспомнишь, - прочитал незнакомец его мысли, – я рассказал все это, чтобы объяснить тебе масштаб совершенного тобой поступка, а не для того, чтобы было интересно и увлекательно. Дать тебе почувствовать себя важной и нужной частью огромного необъятного пространства. Помочь увидеть, сколько нитей шло к тебе и от тебя. Ты никогда не был одинок, ты был важной частью многих событий. У машиниста, кстати, который вел тот поезд, проблемы и дома он проводит мало времени… А теперь ему дали три дня отгула. Он расскажет обо всем жене, и она будет волноваться, снова обнимет его, как уже давно не делала. Так что косной причиной их долгожданной встречи явился ты. Хотя не главной. Через неделю он бы отпросился, потому что жену забрали бы в больницу – она беременна, но еще не знает об этом. Им нужно было чуть подождать, а тут ты со своим эгоизмом вмешался. Теперь машинист сам повезет ее. Вот уж воистину: нет худа без добра.

- Я дурак, - обреченно и устало промолвил парень.

- Да, - просто ответил незнакомец, - голова болит?

- Немного, - удивился молодой человек, - откуда?..

- Первый уровень – Принятие. Ты будешь учиться принимать все проявления Жизни, не отрицая. Это не Смирение. Смирение – это блокирование гордыни, подавление ее. Оно не делает душу лучше. Поскольку ты был отличником в первый раз, - тебе придется набирать больше очков.

- Чего? – Парень схватился за голову – каждая клеточка черепной коробки хрустела, будто под прессом. Было невыносимо. «Неужели меня уничтожат?» - обреченно подумал парень.

- Нет, постойте! Я могу все исправить! Я же хочу!

Незнакомец вложил лист в папку, положил ее на стол и, улыбаясь, сложил перед собой руки.

Сознание парня накрыла темнота. Через мгновение показался яркий свет и парень закричал, боясь, что свет погаснет, что его не заметят и оставят одного в темноте. Легкие бешено сокращались и горели от крика, но он молился, чтобы его снова не оставляли одного…

Дата добавления: 2015-10-21