Ну а о том, что должны были знать другие - решал сам Карелиус. И не планировал для восприятия их психикой никакой лишней информации. Ничего лишнего. Так повелось с самого начала. Когда он только приступил к созданию огромной сети после своего назначения на соответствующую должность в системе госбезопасности. Но тогда ему было тридцать с небольшим. В Систему он пришел за год до снятия тогдашнего генсека Хрущева с занимаемой должности. И когда в октябре 1964 Хрущева сняли, Карелиус получил свое первое крупное повышение.
Чем он на самом деле занимался - не знал никто. У Виктора Степановича были полномочия, в соответствии с которыми подчинялся он исключительно председателю Комитета. И даже замы того не имели права вмешиваться в работу Карелиуса. Работа носила секретный характер. И от эффективности ее в конечном итоге зависела безопасность страны. Впрочем, как и от других ведомств единой цепи, именуемой Системой.
Но в случае удачного осуществления плана Карелиуса (и тех научно-исследовательских участков, которые он курировал) все могло произойти значительно быстрее, поставив тех, кто поддерживал Виктора Степановича - в более выгодные условия в сравнение с другими. Потому как, определенная часть находящихся в его подчинении проектов (проектов на самом деле было много, и различные ведомства в той или иной мере курировали какие-то разработки и исследования) на которые он сделал какую-то особенную ставку - на самом деле со временем действительно могли сыграть свою роль. И роль эта, помимо предиката в отрасли, могла помочь подчинить мир. Если не весь, то хотя бы тот, который простирался вокруг Виктора Степановича.
И для успешной работы ему были необходимы свои люди. Один из тех, кого он считал своим - и был Павел Степанович Мишин.
Глава 2
Генерал Громов ждал своего часа. После смерти очередного генсека (бывшего руководителя Комитета), страну вновь возглавил человек из старого политбюро. С Константином Устиновичем Громов познакомился еще в бытность того кандидатом в члены ЦК. Тогда Громов был еще молод. Однако за прошедшие годы знакомство не выросло из разряда шапочного. Федор Геннадиевич никогда не стремился ни перед кем заискивать. И это видимо нравилось определенным людям. Тем, кто поддерживал Громова. Он получил внеочередное повышение звания и повышение должности.
Своей властью он смог вызволить из темницы верных людей. Часть из них вновь заняло прежние должности. Кого-то за это время Громов сумел поднять сам. Теперь важно было не ошибиться. Согласно информации, полученной от Никитина, в самое ближайшее время в стране могут начаться необратимые преобразования. А значит, начинать действовать надо было сейчас. И все делать быстро, срочно, и с самым безжалостным образом расправиться с теми, кто собирался ввергнуть его страну в хаос и анархию, под девизом борьбы с застоем.
И вот тут Карелиус впервые столкнулся с прямым противостоянием Карелиуса. Два заместителя руководителей крупнейших ведомств (разведки и безопасности) должны были впервые столкнуться в открытом противостоянии. Точнее - пока еще тайном противостоянии. Но уже все говорило о том, что предстоит открытая борьба. И одержать победу в этой борьбе необходимо было прежде, чем страну, как уже знал Громов из имеющегося у него донесения, возглавит бывший ставропольский секретарь. После чего страны уже не станет. Потому как далее начнется противостояние того со свердловским секретарем. А потом уже все.
Громов знал, что это 'все' наступит -- потому как пока вся информация, представленная Никитиным подтверждалась.
................................................................................................
Никитина отозвали обратно. После доклада Карелиусу (Глебу Аркадиевичу уже ничего не оставалось, как обо всем подробно доложить своему прямому начальнику), у Никитина остались противоречивые чувства. Причем его не отпускало ощущение, что Карелиус обо всем уже знал. Знал и без его доклада. И тогда получалось, что у него могли бы возникнуть серьезные вопросы относительно того, насколько было необходимо обо всем докладывать. Хотя он и понимал, что отказ в подобном грозил обвинению в неподчинении приказа, а значит, могло закончиться для него плачевно. Да и, как догадывался Никитин, помимо него были засланы еще агенты. И теперь информация самым тщательным образом сверяется. И готовится доклад на самый вверх. Прежде всего, председателю комитета безопасности. А он уже, находясь в подчинении совета министров, обязан будет доложить или им, или, что скорее, как предполагал Никитин, самому генсеку.
И все понимали, что надо срочно действовать. Что страну еще можно было спасти. Что для этого, быть может, надо было срочно ликвидировать врагов народа, находящихся на самом вверху. Предателей великого государства. Империи. Советского союза. Сволочей и негодяев...
Никитин с трудом справлялся с негодованием. Он уже понимал, что никто ничего сделать не успеет. Власть предусматривает также и просчитывание любых ситуаций, чтобы удержаться на соответствующей ступеньке этой самой власти. А значит пока не будет выверенных расчетов,-- все может получиться именно так, как рассказал в докладе Никитин. Даже независимо от предположений неких должностных лиц (как, например, высказался один из заместителей Карелиуса, присутствовавшего при докладе Никитина, сравнив слова Глеба Аркадиевича с вымыслом, а после, в пылу спора, вообще сказал, что все сон или бред, и предпринимать решительные меры было опасно и преждевременно).
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 13 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |