Откровения о Баяне, людях, мастерстве, вообще о жизни

ОТКРОВЕНИЯ О БАЯНЕ, ЛЮДЯХ, МАСТЕРСТВЕ, ВООБЩЕ О ЖИЗНИ…

29 августа 2012г. Есть в нашем городе фотомастера, чьи имена не просто на слуху, но уважаемы и, безусловно, авторитетны. В этом ряду, без сомнения, имя Сергея Гришина, павлодарца по рождению, воспитанию и душевному настрою.

Как сказал другой известный павлодарский фотограф Владимир Бугаев: «…если в городе для меня есть знаковые люди в творческом кругу, то чета Гришиных одна из них. Я считаю, что они являются культурным слоем нашего города. Не будь их, он бы стал беднее. Фотография для них – это образ их жизни».

Чета Гришиных, Татьяна и Сергей, недавно вернулась из поездки в Баянаул. С Баяна и о Баяне начался наш разговор с Сергеем.

Сергей Гришин: Поездки в Баянаул, в первую очередь, это подпитка, хотя и связанная с большим напряжением, потому что мы каждый день очень много ходим. Фотографа же ноги кормят. И плюс там откровения какие-то приходят, всегда неожиданные. Я начал ездить в Баян с очень юного возраста. Тогда мы ходили в настоящие, двух-трехдневные, походы с кострами и ночевками… Уже потом, будучи фотографами, мы ездили зимой в 84-м в Баян всем фотоклубом отдыхать и снимать. Ездили на 150-летие Жаяу-Мусы. 30 мая выехали, а 1 июня (я эту дату хорошо запомнил, потому что это был первый день введения сухого закона), что самое удивительное – выпал снег. Небольшой, но было холодно. У меня есть серия фотографий с той поездки, где люди в фуфайках сидят, кутаются в теплую одежду. Потому что продавали один лимонад. И когда я на детской железной дороге вел фотостудию, мы регулярно выезжали с ребятами в Баян. Но когда Ниязов сделал свои два цикла «Баянаул» и «Каменные фантазии», лично для меня как будто наступил некий ступор. Я закрыл для себя эту тему. И долгое время не был в Баяне. Лишь где-то в 95-м или 96-м году мы съездили в Баянаул с Меттусом. И только где-то с 2002 года мы стали снова ездить в Баян. Когда уйдешь в скалы, там практически никого нет, что мне нравится. Только лесники периодически попадаются с предупреждениями, что нельзя разжигать костры, курить, рвать цветы. При этом рядом пасутся стада коров. В урочищах ходят косяки лошадей, хотя это национальный парк, где вроде бы ничего этого не должно быть.

- Ты сказал, что каждый раз в этих поездках случаются какие-то откровения. При том, что все фотографы, кажется, уже там все нашли, увидели, отсняли. И все равно – вновь откровения и открытия?

С.Г.: Для нас, жителей степи, Баянаульские горы - удивительное место. Хотя, по большому счету, это не горы, а скалы и достаточно небольшие. Гора там самая высокая всего 1026 метров. Кстати, мы ежегодно с Татьяной обязательно на нее поднимаемся. Чем интересен Акбет? С его вершины видны сразу все три озера – Джасыбай, Сабандыколь и Торайгыр. Баянаул настолько многообразен, что каждый находит там свое. Мне интересны структура, пластика, формы, которые рождаются природой. И таких вещей там очень много. Там есть такой район скал, в которых все эти формы наверху, где есть лужи, маленькие озерки с камышом, где идет своя жизнь. Там прогревается вода, и совсем другие ландшафты. И удивительно, что все это разнообразие находится на микроскопических площадях. В этом году, я обратил внимание, стало значительно больше животных. Я впервые увидел в скалах архара. Очень много сейчас там куропаток, которые просто из-под ног стаями вылетают. Стало больше белок. Природа реагирует на заботу.

- Вы перед поездкой намечаете, где и что будете снимать?

С.Г.: В принципе, да. Обязательно поднимаемся на Акбет, это уже традиция. Сейчас, кстати, тропы на Акбет стали нахоженными. Мы встретили группу молодых людей с инструктором. Значит, туда стали водить людей. Лет десять назад тропы были все заросшие, и мы, может быть, даже случайно нашли удобную дорожку, по которой поднимались на вершину.

- Сколько лет ты уже в фотографии?

С.Г.: Фотографией я занимаюсь со школьных лет. В итоге попал в фотоклуб. Сейчас даже затрудняюсь сказать, в каком году это было. Может быть, в 81-82-м. В клуб тогда обязательно нужно было принести какую-то небольшую подборку снимков. Потом сделать отчет, и уже по результатам творческого отчета становишься кандидатом. Я вступал в кандидаты фотоклуба слайдами и несколькими фотографиями. И где-то в 1984 году стал полноправным членом «Ориона.

- Значит, почти тридцать лет.

С.Г.: Не знаю, как бы сложилась моя жизнь без «Ориона». Дело даже не в фотографии. Дело в том, что в «Орионе» я встретился с людьми, которые мне были интересны и тогда, и сейчас. Кто я был, например, по отношению к Ниязову 30 лет назад? Но было у нас что-то общее по интересам, что мы могли разговаривать почти на равных. Точно также и с Меттусом. А где бы мы могли еще познакомиться с такими людьми? Тогда не было ни интернета, ни социальных сетей, только живое общение. Благодаря фотоклубу жизнь в городе не проходила мимо нас. Мы знали обо всех важных и не очень событиях, происходящих в городе. И в результате появлялись документальные свидетельства произошедшего. Они существуют. Но меня всегда поражает, почему они остаются невостребованными. У нас есть историко-краеведческий музей, основателем которого был фотограф Багаев, который в принципе строил свое краеведение, в первую очередь, отталкиваясь от фотографии. А на нынешнем этапе никто фотографией как таковой не интересуется. Есть фотодокументы 70-80-х, даже творческие работы тех же членов «Ориона». Они нигде не представлены. Только какие-то случайные кадры. Почему-то фотография у нас считается чем-то второсортным и третьесортным, чем-то обыденным, хотя это настоящие документы эпохи. Нет этих свидетельств. Как будто люди не жили, не было обыкновенной жизни. Очевидно, что утерян огромный пласт городской истории. Остались лишь несколько человек, которые эту жизнь наблюдали, фотографировали. Тот же Борис Захарович Краснянский. Но большого интереса к его подборкам даже простой архитектурной съемки 70-х я не заметил. Не слышал, чтобы хоть кто-то купил хотя бы одну фотографию его. У нас можно на фейерверк выпулить 10 тысяч долларов, а потратить одну тысячу за достойную подборку фотографий для истории, для памяти никто никогда и не подумал.

- Конечно, наши музеи, тот же историко-краеведческий, должны бы заинтересоваться тем, что снимал «Орион» в разные годы

С.Г.: Мне кажется, что в первую очередь это должно интересовать художественный музей. Что-то дарил, какую-то небольшую коллекцию, художественному музею Ниязов. Конечно, лучшие свои кадры он снял не в Павлодаре. Это очевидно, что как фотограф он был признан на питерских, на московских фотографиях. Но у него замечательные и казахстанские пейзажи. Он выдающийся фотограф – это бесспорно. Но Ниязов в наших музеях не представлен. Я понимаю, что наши музеи какие-то третьестепенные учреждения, их скверно финансируют, но десять лет пройдет, двадцать… Ждать, что кто-то повторит жест Ивана Васильевича Лагутина, который всю свою фотоколлекцию и все живописные работы отдал в дар музею, несолидно. У него пытались покупать некоторые работы, он не продал, сказал, что хочет сохранить свою коллекцию цельной. И безвозмездно отдал труд всей своей жизни в музей. И речь не о корысти идет. Просто всякий человеческий труд должен уважаться и достойно оплачиваться. У нас человек в ресторане может спокойно чаевыми тысячу тенге отдать, но чтобы заплатить эти деньги за настоящую хорошую фотографию, создание которой требует значительного труда, в голову никому не приходит. Это грустно.

- Сергей, что послужило для тебя толчком к собиранию видеоматериалов, воспоминаний, документов о людях, истории нашей, фактах культурного развития города.

С.Г.: Просто в силу того, что мне приходится сейчас уже делать выставки «датские», то есть посвященные датам и памяти людей. Артуру Меттусу в этом году было уже 90. Ниязову – 70. И когда начинаешь обращаться к документам, очень тяжело найти какие-то свидетельства даже о нашей жизни в 80-х- 90-х годах. Это, конечно, определенный труд - запечатлеть какое-то событие. Не всегда это люди делали и не всегда запечатленное сохраняли. Я знаю, что даже телевидение не сохраняло то, что снимало в свое время. Может быть, это было идеологически задумано? Может, от нищеты. Трудно сказать, почему. Но даже в государственном архиве практически нет кино-фотодокументов. Сталкиваясь постоянно с этим, я почувствовал, что надо что-то делать. Потому что эпоха уходит, люди уходят, свидетельства просто теряются. Что-то где-то подсобрать – такую задачу я поставил перед собой. Мне это интересно делать. Я все записываю на камеру. Таким образом знакомлюсь с информацией, людьми, событиями. И теперь у меня есть некоторая коллекция видеоматериалов, то, что можно было найти и сохранить.

- Вы с Татьяной единомышленники?

С.Г.: Татьяна недавно стала заниматься фотографией. Но всегда была рядом с фотографами. Кстати, в фотоклуб пришла даже раньше меня. В какой-то мере фотоклуб нас и познакомил. Насчет того, единомышленники мы или нет. По крайней мере, я хочу верить, что она с терпением относится к моим некоторым причудам. Если, например, вернуться к Баянаулу, там приходится неоднократно по одним и тем же местам ходить, чтобы поймать разное освещение. Другие бы просто этого не выдержали и на все бы давно плюнули. Выматывает это. Но она терпеливо к этому относится…

- По-моему, не просто терпеливо, а и сама также увлечена всем этим.

С.Г.: Надеюсь. Хотя интересы у нас разные. Когда я вижу одно, Татьяна всегда подмечает другое…

- Вы с Татьяной уже объездили Алтай, Боровое, Баянаул, были в Алма-Ате и его окрестностях, весь Иртыш облазили… Отовсюду везли фотографии.

С.Г.: Нет, Иртыш мы не весь облазили, только в пределах городской досягаемости. Но это наш любимый и самый вдохновенный объект. И еще наша любовь Узбекистан – Бухара. Там мы были четыре раза. Сейчас сознательно взяли перерыв, чтобы немножко заскучать. - У вас, вероятно, за многие годы накопилось огромное количество фотоснимков?

С.Г.: Нет. Я никогда не считал, что фотографий должно быть много. Задача фотографа, если он художник, вычленить из огромного многообразия что-то наиболее характерное, наиболее достойное, уйти от повседневности, чтобы остались какие-то знаковые вещи. Не просто иллюстрации, а вещи достойные хранения. В принципе, чтобы хорошему фотографу состояться, достаточно иметь сто хороших фотографий. Это будет уже большое достижение в жизни. Ну, если их будет больше, то это уже замечательно.

- Как ты считаешь, «Орион», который для многих стал стартовой площадкой в жизни, сформировал биографии многих своих членов, в люди вывел, продолжает играть ту же роль?

С.Г.: Сегодня судьба у фотоклуба немного другая. Кстати, и раньше он не был единственным фотообъединением в городе. Помимо, «Ориона» работал еще фотоклуб «Кадр» у энергетиков. Там был замечательные люди - большой энтузиаст фото Володя Никифоров и Виктор Шаповалов, инженер-энергетик и поэт по сути. Если личности действительно Личности, от них всегда можно набраться каких-то удивительных впечатлений и знаний. Сейчас в Павлодаре очень много фотографов, разных по взглядам, творческим настроениям, по жизненному опыту, и объединяют их тоже два клуба «Орион» и «ПРОявление». Вероятно, каждый из этих клубов представляет определенный срез отношений к жизни, к человеку, к делу, которыми они и разнятся. Сейчас и жизнь, не только фотографы, резко поменялась. Темпо-ритм совсем другой. Люди спешат. Они не помнят, что было вчера, не то, что бы год назад. Никому не приходит в голову мысль, что кроме каких-то амбиций, фотография несет другие, более значительные нагрузки, что есть другие ценности. Мне ближе такая фотография, когда я через нее вижу человека, понимаю, для чего он жил на земле, чего он хотел от этой жизни. Вчера я размещал в интернете на сайте фотоклуба небольшой сюжет о выставке «Ориона» 2008 года и обратил внимание на выступление Ниязова, где он говорит, что самое важное и ценное в том, чтобы фотограф, занимающийся творческой фотографией, понимал, для чего он это делает, и понимал, чем он занимается. Я двумя руками голосую за это.

Тамара Карандашова

Дата добавления: 2015-10-21