Конечно, это было довольно нечестно. Внутренне буржуазия уже давно порвала с монархией; но моральный разврат, воцарившийся с пришествием республики, в достаточной степени разложил и лагерь буржуазных партий. Заурядный буржуазный политик ныне чувствует себя гораздо лучше в обстановке грязи и продажности, созданной республикой, нежели он чувствовал себя раньше в суровой обстановке прежнего государства, требовавшего еще известной чистоты нравов.
* * *
Как мы уже сказали, революция после разгрома старой армии вынуждена была заботиться о создании новых вооруженных сил, способных подкрепить новую государственную власть. В силу всей создавшейся обстановки революция могла вербовать себе новые вооруженные силы только из лагеря, придерживавшегося прямо противоположного ей мировоззрения. Только в этих рядах можно было постепенно навербовать армию, размер которой был заранее сильно ограничен мирным договором. Со временем эта именно армия и должна была стать инструментом нового государства.
Итак, если мы попытаемся отвлечься от всех действительных ошибок старого государства, конечно сильно содействовавших революционному движению, и если мы попытаемся спросить себя, как же все-таки при описанной обстановке революция могла удаться, то мы должны будем ответить так. Революция удалась:
1) в результате окостенения наших понятии о долге и дисциплине и
2) в результате трусливой пассивности наших так называемых государственных партий.
К этому приходится прибавить еще следующее.
Основной причиной окостенения наших понятий о долге и дисциплине в последнем счете явилось наше совершенно анациональное и только формально государственное воспитание. Благодаря этому и в этой области у нас перестали понимать действительную роль средства и цели. Понятие о долге, исполнение своих обязанностей, дисциплина - все это отнюдь не самоцель, совершенно так же, как самоцелью не является и государство. Нет, все эти понятия должны быть только средством к цели. Сама же цель заключается в том, чтобы обеспечить обществу, состоящему из физически и морально однородных живых существ, возможность достойного существования на этой земле. Когда гибнет целый народ, когда он стоит перед тягчайшими испытаниями главным образом в результате действий отдельных негодяев, тогда было бы чистым безумием руководиться соображениями формальной дисциплины по отношению к этим негодяям, хотя бы они и были у власти. Нет, при таком положении вещей действительное исполнение долга требует нарушить формальную дисциплину, но спасти свой народ от гибели. Согласно современным ходячим буржуазным понятиям, если солдату сказали сверху, чтобы он не стрелял в бунтовщиков, то дисциплина требует от него, чтобы он действительно не стрелял. Такая бездушная формальная дисциплина кажется иным более ценной, чем жизнь собственного народа. Согласно нашим национал-социалистическим понятиям, дело обстоит совсем не так. В такие моменты солдат должен соблюдать не формальную дисциплину по отношению к своему слабому начальнику, а подлинную дисциплину по отношению к своему народу. В такие минуты каждый из нас должен помнить о всей своей личной ответственности перед нацией в целом.
Ноябрьская революция могла удаться только потому, что это действительно живое представление о подлинной дисциплине к этому времени совершенно исчезло в нашем народе - вернее, в правящих кругах его. Это живое чувство уступило место доктринерским и чисто формалистическим понятиям о дисциплине, что при данной обстановке было только на руку революции.
В пояснение второго из вышеприведенных пунктов мы должны сказать еще следующее.
Действительная причина трусости так называемых "государственных партий" в последнем счете заложена в том, что во время войны мы потеряли наиболее активистские, наиболее доброкачественные элементы нашего народа. Далее, крупную роль сыграло тут и то обстоятельство, что все наши буржуазные партии стояли исключительно на почве борьбы только так называемым духовным оружием, а применение физической силы предоставляли только государству. Конечно такой взгляд говорит только о слабости и даже прямо о вырождении буржуазных партий. Взгляд этот был совершенно бессмыслен хотя бы уже по одному тому, что ведь политические противники буржуазных партий давным-давно отказались от подобной точки зрения и заявляли совершенно открыто, что они готовы бороться за достижение своих целей также и путем применения физической силы. Идейный мир буржуазной демократии неизбежно должен был породить марксизм. Но в ту самую минуту, когда марксизм родился на свет божий, апелляция к борьбе только духовным орудием стала уже совершенной бессмыслицей. За эту нелепицу нам пришлось впоследствии расплатиться ужасающей ценой. Ибо ведь известно, что сам марксизм всегда и неизменно доказывал, что вопрос о выборе средства борьбы есть вопрос одной лишь целесообразности. И сам марксизм считал себя вправе выбирать любое средство борьбы, лишь бы только оно сулило успех.
Насколько правы мы, оценивая так намерения марксистов, доказали события 7 - 11 ноября 1918 г. В эти дни марксисты ни на минуту и не подумали даже в какой бы то ни было мере связывать себе руки принципами парламентаризма и демократии. Нисколько не колеблясь, они пустили в ход вооруженные банды преступников, нанесших смертельный удар этим "великим" принципам. Ну, а буржуазные организации болтунов, само собою разумеется, оказались в этот момент совершенно безоружными.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |