(написано на конкурс фанфиков)

(написано на конкурс фанфиков)

Фэндом: Дмитрий Емец,

серия о Мефодии Буслаеве

Персонажи:Матвей,

Ирка, Эссиорх

Предупреждение:

AU, возможен OOC

Искренняя благодарность: Наське Вор,

которая и сподвигла меня на это произведение.

Ирка настояла на том, чтобы самой съездить к Бабане. Ну, как – самой. Туда и обратно её обещал свозить Эссиорх, на мотоцикле с коляской. Также он обещал ни на секунду не оставлять бывшую валькирию без присмотра и сдать её строго с рук на руки в оба конца: сначала – Бабане, потом – Багрову. Матвею эта идея не понравилась, но Ирка уже приготовилась вспылить, и он, скрепя сердце, согласился. Примерно так минуты на три. А когда передумал, было поздно: Эссиорх уже транспортировал закутанную в одеяло девушку к мотоциклу. Тогда Матвей вернулся к приготовлению праздничного ужина. Они с Иркой затеяли накрывать на стол с самого утра, чтобы встретить вечер спокойно, без суеты. В январе темнеет рано.

Новый год, как семейный праздник, провели у Бабани. Ещё парочку торжеств – чей-то день Рождения и что-то вроде – у виновников этих самых дат. А Рождество Матвей сумел выторговать лично себе и не желал теперь портить его мелкими обидами. Поэтому и отпустил Ирку с Эссиорхом. А ещё, возможно, потому, что почувствовал: бывшая валькирия хочет самостоятельности. Она начала немного уставать от него, Багрова. От того, что он всегда рядом. Это хорошо, когда есть, кому заботиться и опекать. Но… сам объект, от которого исходила постоянная забота, уже грозил перейти в

~1~

так называемый «режим радио». Извечно бормочущее радио со временем перестают замечать, а, когда кто-нибудь его всё-таки выключает, окружающие невольно испытывают облегчение. Матвей не хотел стать таким «радио» для Ирки. А ещё он чувствовал себя виноватым.

Багров снял с плиты кастрюлю с кипящей картошкой, осторожно слил воду в кухонное ведро и поставил картошку на стол – остывать. Пора уже мыть овощи для салата... Да, он чувствовал свою вину. Потому что именно он, ещё до того как Ирка стала… обычной, желал этого. Там, по дороге в Москву, в холодном товарняке. И Багров не просто этого хотел – он мечтал. Чтобы Ирка оказалась его. Единственной. Любимой. Родной. А для исполнения сей мечты ей нужно было перестать быть валькирией. Он, Матвей, мысленно соглашался на неё любую: красивую и некрасивую, сильную и слабую, с ногами и без. Он, Матвей, был согласен… а она сама? Иногда у юноши появлялось ощущение, что ему довелось решать за неё. Теперь девушка жила, дышала, улыбалась… держалась. Но рада ли она такому решению? И, если бы довелось делать выбор ей самой… и сейчас… Мог бы Багров – отдал бы свои собственные ноги. И руки. И голову. Всё. Но его не спрашивали… а ноги отобрали у Ирки. Если бы

только можно было предложить ей что-нибудь взамен… что-то равноценное. То, чего не имелось у неё тогда, когда она была валькирией, и что стало бы так же дорого, как и ноги. Что-то особенное.

Матвей не позволял себе распускаться. Он знал, что, расслабившись один раз, потом делаешь это ещё и ещё. Тогда воля зарастает паутиной, заплывает жиром. Допускать этого ни в коем случае было нельзя. Иначе для чего страдала Ирка? Багров закончил мыть овощи и принялся чистить лук. Нет, он не позволял себе распускаться. Он не стремился к тому, чтобы ему было удобно и хорошо. Он обещал себе, что хорошо станет его любимой. И жил теперь в отражении её чувств, желаний и идей. Её радость и счастье были его радостью и счастьем. Он сам так решил. Ещё бы только знать, что девушка счастлива… Быть может, это и есть ещё одна причина, по которой Матвей отпустил её сегодня. Ему нужно было убедиться, захочет ли она вернуться…

Багров почистил лук и начал резать овощи. В последнее время он готовил много и часто. Сам некромаг вполне обходился без изысков, а вот удивить любимую девушку ему было приятно. Иногда Ирка неожиданно загоралась и бросалась ему помогать. При этом всё то, что льётся – проливалось, сыпучее – рассыпалось, а остальное размазывалось по столу или вовсе падало на пол. Матвея это нисколько не раздражало. Он смотрел на перепачканное, но довольное лицо бывшей валькирии, на её сильные и ловкие, но такие неумелые во время готовки руки и думал. Думал о том, что никогда бы не поверил, если бы до этого кто-нибудь сказал ему, что существует понятие, подобное этому – умиляющийся некромаг. Хотя, сам Багров упрямо не называл себя некромагом.

Оставалось ещё кое-что, мешающее ему жить спокойно. Зудящее ощущение того, что он что-то забыл и не может вспомнить. Обычные дни заполнялись хлопотами… Праздники проходили в шумном кругу знакомых… А Ирка как будто чего-то ждала и в то же время ускользала. Матвей словно должен был

~2~

сделать что-то важное… что-то, чего хотели они оба… и не помнил – что. Это вызывало у него смутную досаду, которую Багров прятал в глубине своего сознания. Может быть, девушка для того и оставила его? Но единственное, что юноша сумел вспомнить, так это то, что Ирка отсутствует уже больше четырёх часов, хотя обещала только поздравить Бабаню и сразу же вернуться. Поддавшись непрошеной тревоге, Матвей подошёл к большому сундуку, заменявшему им шкаф, и открыл его. Он хотел знать, что все Иркины вещи на месте.

Вещи оставались на месте, но потом Багров вспомнил, что для бывшей валькирии это не показатель. В прошлый раз, уходя из домика в Сокольниках, она забрала с собой только ноутбук. Матвей машинально поправил побросанную кое-как одежду и наткнулся на потрёпанный свитер, сиротливо лежащий в углу. Раньше Ирка носила его везде, почти не снимая, и, сдавшись, он выцвел и растянулся. Тогда девушка сняла его и закинула в сундук, поленившись выбросить. Сейчас Багров достал этот, ранее незаменимый, а теперь ставший ненужным, предмет одежды и встряхнул его. Тот пах целой вереницей смешанных запахов: смолой, дымом, улицей, почти неуловимым ароматом духов… Иркой.

Матвей шагнул в сторону от сундука и лёг на кровать, прижимая свитер к лицу. Двигаться расхотелось. В него уже толстой, холодной, скользкой змеёй вползало понимание, что Ирка не вернётся, и укладывалось тяжёлыми кольцами прямо вокруг сердца. «У тебя нет сердца», - напомнил себе волхв, но легче не стало. Нет, он мог бы, конечно, встать, спуститься из домика на улицу, добраться до Бабани на попутках. И он непременно так и сделает. Вот только означает всё это, что… Матвей почувствовал себя таким же, как старый свитер... Выцветшим.

Полежав так с полчаса, Багров понял, что сглупил. Ирка никогда его не бросит. Юноша встал и кинул свитер в открытый сундук. Взявшись за нож, снова принялся что-то резать. Тонкое, отточенное лезвие постукивало о деревянную доску в такт мыслям Матвея, деля их по слогам: «Ир-ка вер-нёт-ся… Ир-ка вер-нёт-ся…» Но тогда почему её нет так долго? Внезапно в голову закрался новый шальной страх. Воображение услужливо нарисовало зимнюю обледенелую дорогу… Может быть, кто-то ехал по встречной полосе… на большой скорости… его занесло… Эссиорх неловко вывернул руль – байкер не привык ездить с коляской…

Матвей заметил, что не режет овощи, а кромсает, положил нож на стол и начал быстрым шагом ходить по комнате. Он уже готов был бежать на трассу… А вдруг приедет Ирка? Приедет в пустой дом, где его нет… Багров сам себе напомнил тигра в клетке и остановился. Достал свитер обратно и снова лёг с ним в обнимку на кровать. Уткнулся лицом. «Вернись, - мысленно попросил. – Иркой… Валькирией… Кем угодно… Только вернись…»

- Ну да, конечно! – разбудил волхва звонкий, бодрый голос. – Ну, и где обещанный ужин? Хорошо, что я с собой взяла…

Матвей вскочил. Ирка уже сидела в своей коляске и разглядывала его.

~3~

- Вот и надейся после этого на мужчин…

Эссиорх разгружал на стол пакеты. Перехватил вопросительный взгляд парня.

- Это от Бабани. Велено передать и скормить. Извини, что задержались.

- Ты просто ангел, - язвительно сказал Багров. Во-первых, он был ещё зол на Эссиорха. Во-вторых, не очень казалось похожим на то, что тот чувствовал себя виноватым.

Матвей подошёл к девушке и опустился рядом с её коляской на колени, чтобы можно было смотреть глаза в глаза.

- Я вспомнил, - произнёс он негромко, но уверенно и осторожно коснулся кончиками пальцев её щеки. Ирка почему-то не отклонилась.

- Что вспомнил? – спросила.

- Кое-что особенное. То, чего у нас раньше не было… а теперь есть.

- И что же это?

Ирка смотрела на него, не отрываясь, и ждала. Тогда Матвей приподнялся и впервые за много-много месяцев поцеловал её.

Дата добавления: 2015-10-21