Http://ficbook. Net/readfic/3185963

Щербатое, юное

http://ficbook.net/readfic/3185963

Автор: Kinimona (http://ficbook.net/authors/231478)

Беты (редакторы): Alex Faradei (http://ficbook.net/authors/16855)

Фэндом: EXO - K/M

Персонажи: Чанёль/Бэкхён

Рейтинг: PG-13

Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, AU, Songfic

Размер: Мини, 9 страниц

Кол-во частей: 1

Статус: закончен

Описание:

Где-то между "прощай" и "привет". Где-то между потерянными годами и надеждами на новые, вместе. Взрослые, с щербатыми, почти мертвыми юными сердцами.

Со взглядами, полными тоски и любви на дне. С песней, что дерет горло и душу.

О точках, которые иногда невозможно поставить.

Посвящение:

Пенсионерке Инне

Кирюше-хену

и конечно Ане

Примечание к части

https://vk.com/kinimona?w=wall-63877058_1782 советую включить

L

- Сегодня гениальный композитор и автор многих популярных песен Пак Чанёль споет для своих фанатов! Это ли не…

Чанёль устало вздохнул, опустив взгляд на миниатюрную девушку-визажиста, из-за которой ему приходилось наклоняться, потому что малышка до него даже на носочках не дотягивалась. Менеджер рядом что-то говорил, где-то отдалённо орали фанаты, а Чанёль в сотый раз проклял тот день, когда пьяный друг уломал его на живое выступление, мол, это поднимет его рейтинги. Хотя, если честно, Чанёлю хватало. О нем и так постоянно говорили, хотя сам он не понимал, почему. Его доставали и постоянно гнались за ним безумные фанатки - куда еще больше? Но слово дал, слово надо держать.

- Пак Чанёль, у вас интервью! – его нагло схватила какая-то полная дама из стаффа и быстро потащила в сторону кабинета с видеокамерами. Перед входом он выдохнул и натянул добродушную улыбку.

- Здравствуйте, - поклонившись. Ему сразу показали, куда сесть, и снова какие-то косметические кисти запорхали по лицу. – Какие будут вопросы?

- Простите, мы хотим живое интервью, поэтому не подготовили для вас возможные вопросы. Я думал, вас предупредил менеджер. Так будет лучше для фанатов, да и…

- Да, я понимаю, видно, пропустил слова менеджера. Начнем?

Чанёль отвечал скорее на автомате; он смеялся, улыбался и постоянно кивал, вел себя, как какой-то идиот, которого и полюбили сотни.

- Сегодня 6 мая - а это значит, что прошло три года с вашего дебюта - и вот вы решили показать свой голос. В чем причина?

- Я получал много писем от фанатов с просьбами спеть. Вы, наверное, видели мои маленькие выступления на передачах… В общем, в знак признательности перед фанатами я решил спеть песню, которую сочинил от и до, наполненную собственными чувствами.

Когда Чанёля спросили о том, не скрывается ли за текстом послание любимому человеку, в комнату резко ворвались. Очередной айдол, вероятно, новичок. Чанёль взглянул на него в тот момент, когда тот склонился в поклоне, и тут же отвернулся.

- Простите, мне сказали, - а дальше Чанёль не слышал, потому что сердце так громко застучало, что в ушах зазвенело. Поджав губы, он старался скрыться от проснувшегося монстра внутри.

- О, вы ведь учились в одной академии искусств, верно? Пак Чанёль и Бён Бэкхён – все говорили, что вы лучшие друзья навеки, - журналист вдруг встрепенулся, чувствуя интересный материал, и тут же усадил Бэкхёна рядом. Камера вновь начала записывать, и он повторил вопрос. Бэкхён заискивающе посмотрел на Чанёля и мягко улыбнулся, нежно и с какой-то заботой, будто бы говорил: «все хорошо». Зачем – непонятно, но Чанёлю стало только больнее. Бэкхён отвечал, а он поддакивал. Да, лучшие друзья, да, вечно смеялись и шалили, да, были неразлучны, да, да, да…

- Поддерживаете ли вы связь до сих пор? – Бэкхён беззастенчиво врал, ослепляя своей яркой улыбкой зрителей, говоря о том, что они частенько созваниваются, когда есть свободное время. Да, созваниваются… Конечно, как же…

- Сегодня твой долгожданный камбэк, Бэкхён-щи, говорят, у тебя просто огромная фанбаза, да еще и день рождения! И плюс ты встретился с другом, рад ли ты? И что помогло тебе стать успешным?

Чанёля забрал менеджер, но его сердце дрогнуло, когда Бэкхён сказал, что многим обязан поддержке Чанёля и его успехам – это делало его сильнее; Чанёля сейчас это едва ли не сломало.

O

Крики фанатов заглушаются командами стаффа, Чанёль становится рядом с микрофонной стойкой, поправляет наушник и смотрит вдаль. Свет софитов не слепит (он давно привык), а море из светлячков-мобильников, что подняли фанаты, каждый раз что-то чинит внутри.

Первыми заступают ударные, а потом присоединяется Чанёль, надеясь, что Бэкхён не смотрит, и надеясь, что смотрит. Стоит где-то поодаль и смотрит.

Щербатая луна,

И мы не в одной постели,

Светло, потому несмело

- Идиот, - фыркает Бэкхён, наваливаясь на Чанёля сверху, практически прыгая со своей кровати на его спину, - зачем только влез в этот спор? Теперь мне постоянно твою покалеченную спину лечить? – легкий подзатыльник и легкий поцелуй на место удара.

- Нет, конечно, ты можешь еще немного на ней попрыгать - и обо мне будут заботиться в клинике.

Чанёль смеется на демонстративное ворчание и затихает, когда длинные пальцы начинают втирать крем в мышцы. Внутри гулко бьется сердце и разливается хаос из чувств и эмоций. Чанёль ждет, когда его всепоглощающая любовь спадет, когда исчезнет желание задушить в своих объятиях или кричать о своих чувствах. Бэкхён снова целует его, но на этот раз в лопатку, и шепчет беспокойно: «идиот, я же волнуюсь».

Я разбегусь - и с окна.

Я верю - не будет больно,

Я помню, как это делать.

- Слушай, хватит! Вся эта хандра и депрессии, достало! Что ты нюни-то распустил? Господи, Чанёль! – очередной тычок куда-то в район груди и попытка стянуть его тело на пол. – Мы ведь мечтали об этом! Мы шли в эту академию не романы крутить, слышишь? Помнишь, когда мы еще были друзьями, мы мечтали о публике, о фанатах, о том, чтобы наши песни слушали миллионы! Чанёль!

Чанёль медленно перевел взгляд с потолка на Бэкхёна, рисуя на лице какую-то едкую улыбку.

- А когда мы перестали быть просто друзьями… Разве ты… Бля. Ты не мечтал все бросить и остаться вдвоем? Нет? – внутри что-то рвалось, что-то наподобие каната, ниточка за ниточкой. В ответ тихий смех и родительская улыбка.

- Конечно, нет. В смысле, да, я люблю тебя, но эта любовь не может помешать нашим мечтам, понимаешь? И… Господи, давай останемся друзьями? Расстанемся со смехом и весельем? Ты проводишь меня до компании, где я подпишу контракт, и…

- Ты не понимаешь, да? С моими чувствами, - Чанёль прикрыл глаза, - я не могу даже смотреть на тебя. Уходи, ладно? Успехов на сцене.

Мои тебе поздравления,

От крошки, от гения.

Мое в тебе сердце юное,

Щербатое, лунное.

- Эй, Пак. Па-а-а-ак! Остановись твою мать! – Чанёль, почувствовав сильный удар, вынул наушник и удивленно посмотрел на друга. – Перерезать бы тебе все провода, - шипит, хватает за руку и тянет на себя, чтобы сказать на ухо: – Я влюбился в тебя, мудак. И либо мы такие на приколе расходимся, либо ты говоришь «да» и мы идем в нашу комнату целоваться, понятно? – и отталкивает. Чанёль усмехается про себя, глядя на маленького, очаровательного и мило пышущего гневом Бэкхёна. Хочется потрепать волосы и сказать «утю-тю», что он и делает.

- Да ты охрене…

- Да.

Улыбка у Чанёля тянется набок, а глаза приобретают иной блеск; Бэкхён глупо хлопает глазами и хочет уточнить: Чанёль охренел или Чанёль сказал ему «да» и они идут целоваться? Но тот, строя из себя какого-то мачо, вальяжно ушел вперед.

- Что «да», ублюдок ушастый?! Эй!

Орбиты вдоль полос,

Напрасно гудели вены,

Я выбрал самый белый

В твоих глазах вопрос.

Тебя бы вот в эти стены.

Придумай, что надо сделать.

Нежные касания и первые поцелуи, смеющееся счастье и постоянное «идиот» - все это раз за разом всплывает в памяти. И несмелое, робкое, почти неслышное дыхание в унисон и теплые пальцы в руке, слова о вечности и всяких глупостях.

- Забудешь меня? Когда станешь звездой мирового масштаба, как ты хотел? – Чанёль щурит глаза, что горят озорством, вытягивая парня из-под одеяла, и сонного, словно куклу, ставит на кровать, всучивая в руки расческу.

- Дай мне немного сна, Чанни, - голос хриплый и уставший, совсем не готовый к идиотским поступкам. Но Чанёль хочет, чтобы Бэкхён пел - и тот поет какую-то ерунду по типу «дай мне сна, дебила кусок», а Пак лыбится совсем как безумный и прижимается к бедрам, слегка покачиваясь.

- Так забудешь?

Бэкхён затихает, впутывая пальцы в копну рыжих волос, и закусывает губу. У Чанёля сердце бьется так, будто бы совсем не бьется, пока он ждет ответа. Бэкхён спускается и затягивает его в свой кокон из одеял под задушенное: «Чанни, давай спать».

Мои тебе настроения,

От крошки, от гения.

Мое в тебе сердце юное,

Щербатое, лунное.

Оно в тебе

Мое прошлое,

Не пошлое.

В трубке

Губки

Говорят

Сказки, ласки, да все подряд.

- Так просто? – Бэкхён стоит с чемоданом, неловко закусывает губу и обессиленно сжимает кожаную ручку. – Чанёль, ты не попрощаешься? Просто «пока»? – с голоса давно сбита вся спесь, дрожь не слышится, но ощущается. Чанёль сидит в наушниках спиной к выходу: там якобы играет музыка, грохочет на самый максимум, но голос Бэкхёна все равно проникает внутрь, заставляя дрожать, и холодит все тело.

Чанёль вроде бы все сказал, что говорить еще?

Я тебя люблю? Не уходи? Я не смогу без тебя? Это глупо и лишнее, может, правдиво, но точно лишнее. Ему бы сил в себе найти, чтобы гадостей наговорить и разорвать связь навсегда, но… Но среди них всегда сильнее морально был Бэкхён, не он. Чанёль не может поставить точку. Чанёль хочет верить. Надеяться.

Умирать.

Особенно когда слышит ненужное. Слышит, как Бэкхён, едва не переходя в истерику, говорит о своих чувствах, а еще добавляет слова о вечности и о том, что, как бы он ни хотел, пойти против мечты не может. А любить будет всегда. Его голос срывается до хрипа и едва ли не до слез на громком «ЧАНЁЛЬ!», а Чанёль, сжимая кулаки, старается сдержать соль внутри. Его неловко обнимают со спины, чужие плечи дрожат, губы шепчут что-то вроде «прости меня, ради Бога» и целуют в затылок - и прекращается это так же импульсивно.

Закрывая глаза и чувствуя теплые дорожки на щеках, Чанёль понимает, что Бэкхён ушел, оставив вместо себя пустоту.

Мои тебе настроения,

От крошки, от гения.

Мое в тебе сердце юное,

Щербатое, лунное.

Оно в тебе

Мое прошлое,

Не пошлое.

Что-то замирает в Чанёле, когда, отвернувшись, чтобы сглотнуть, он натыкается на стеклянный взгляд Бэкхёна, стоящего за кулисами. С закушенными губами и океаном сожаления и боли в глубине карих глаз. Он снова начинает что-то шептать, но Чанёль резко отворачивается к публике, которая кричит что есть сил, а кто-то и плачет - и краем глаза замечает, что менеджер Бэкхёна цепляет подопечного и уводит подальше.

Что-то говоря фанатам, Пак не может выкинуть из головы то, что увидел. Хочется стиснуть зубы до боли и заорать о несправедливости. Да, сегодня день рождения Бэкхёна – о его камбэке Чанёль не знал, да, это была песня посвященная ему, да, да, да. Но это была прощальная песня.

Исполняя ее, Чанёль надеялся окончательно сказать «прощай», поставить долбаную точку и перестать надеется, ждать, верить… Умирать. Но Бэкхён оказался поблизости. Серое и щербатое сердце зачем-то снова ожило, забилось иначе, пуская по телу тепло, а не леденящую пустоту.

Невыносимо. Все это просто невыносимо.

Чанёль закрывается в гримерке, запрещая пускать кого-либо внутрь, и сходит с ума. А в голове строчки собственной песни, криком, повтор за повтором:

Мое в тебе сердце юное,

Щербатое, лунное.

Оно в тебе

Мое прошлое,

Не пошлое.

V

В гримерку стучат. Тихо, практически эфемерно - и Чанёль знает кто это. Чувствует каким-то шестым чувством и от страха поджимает пальцы и вертит головой из стороны в сторону. Через три стука слышатся долбаное «прости» и отдаляющиеся шаги.

Наплевав на все, хватает куртку, ключи от машины и, не слушая менеджера, уезжает.

Стрелка спидометра мечется между 160 и 180 километрами в час. Окна настежь, ветер словно снимает скальпель - а Чанёль задыхается. То ли от скорости, то ли от эмоций, что нахлынули лавинным потоком.

Он успокаивается ближе к ночи, заезжает обратно в город, забирается к себе и, отказывая себе в желании напиться, упивается холодным апельсиновым соком. И ждет, верит, надеется. Сердце екает на каждый шаг на лестничной площадке, на каждый отдаленный визг шин. Тянется раз за разом к алкоголю, но сам себе обрубает руки – он и так еле вылез из той ямы.

- Если я приду, ты пустишь? – шорохом опадающих лепестков. Голос родной, теплый, пусть и придушенный.

Чанёль молчит. Три года же прошло. Он ведь остыл. Правда, остыл. Он собирался прощаться. Правда, собирался. У него почти получилось. Но сейчас словно по новой.

- Неужели тебя отпустят? Ты же такой популярный, но еще зеленый. День рождения, камбэк… Поздравляю, кстати, - голос хрипит. Чанёль не знает: то ли от большого количества кислого, то ли от раздирающего кома в горле.

- Отпустили. Пустишь?

- Откуда у тебя мой номер? – Чанёль усмехается, глядя на часы, и впивается когтями в ладонь, останавливая от фразы «приезжай, пожалуйста».

- Чанёль. Пожалуйста. Можно я приеду?

Когда он трет лицо от раздражающей его безысходности, пытаясь стереть с себя неизвестность, чувствует влагу. Становится мерзко. Он стучится головой о стену и произносит адрес, сразу же сбрасывая. И тут же ищет пути к отступлению.

Но не находит.

Бэкхён приходит слишком тихо. Весь из себя хрупкий и почти воздушный, совсем не тот придурок, который носился вихрем и придумывал всякие идиотские авантюры, куда они обязательно влезали. Прыгали с головой. Получали, а потом ржали.

Они оба изменились.

В них будто лопнула лампочка. А заменить на новую то ли сил, то ли времени не хватает.

- Привет, - кротко, сразу же поднимая взгляд и делая шаг вперед. – Можно? – ладонь ложится на щеку Чанёля без разрешения. Бэкхён сжимает губы в плотную полоску, а Чанёль жмурится, сопротивляется, но поддается и сильнее прижимается к теплой руке. Долгий взгляд глаза в глаза, где оба делятся всем, что пережили. Делят все, даже злость и обвинения. Проходит что-то около вечности, когда Бэкхён мягко опускает кисть и стягивает с себя плащ и маску.

- Привет, - Чанёль слабо улыбается. Где-то в сердце разрастается надежда, а где-то в черепной коробке кричит сигналом «спасите мою душу» разум, которого еще не задушила новая волна светлых эмоций. – Ты надолго?

Но не позволяет ответить, когда Бэкхён испуганно и быстро поднимает на него глаза, затыкает поцелуем - порывисто. Стоп краны летят к чертям. Он сжимает хрупкое тело до боли, до судорожных и коротких вдохов кислорода, целует рьяно, сбивчиво и с соленым привкусом. Горьким привкусом. Бэкхён прижимается к нему, несмотря на боль, ластится, как котенок, и хочет постоянно шептать: «прости», но губы горят от чужих поцелуев, и они оба не думают останавливаться.

Время сказать раздражающее Чанёля «прости» еще найдется.

E

Чанёль лениво наполняет чайник водой, поправляя спадающее с бедер полотенце. Хочется курить. Много и крепко. Пока ничего непонятно; неправильно вот так поздороваться, ничего не решить и сразу же лезть куда-то внутрь. Снова сливаться и чувствовать себя одним целым с ним.

Халат Чанёля на Бэкхёне: он в нем тонет и фыркает постоянно, садясь за стол.

- Я в нем как принцесса какая-то! Платье, не иначе, - ворчит и хищно щурит глаза, когда видит усмешку Чанёля и еще не сорванное с губ «ты и так принцесска». – Ой, не стоит, Пак Чанёль.

Тот хмыкает и отворачивается, разливая заварку по кружкам, добавляя:

- Ну, мы же оба поняли, что я подумал, - и хохочет, когда сердитый Бэкхён дарит ему синяк пяткой по голени.

Садясь за стол, он уже понимает, что веселье кто-то резким нажатием на кнопку высосал - и между ними напряжение, тишина и прошлое. Гулкий звон ложки и стенки керамики, хруст сахара, когда в него окунают ложку, и громкие глотки. Они не смотрят друг на друга прямо, но пытаются куда-то внутрь. Хотя у самих себя там порядок толком не навели.

- Ну? – первым подает голос Чанёль, когда видит вторую попытку Бэкхёна что-то сказать.

- Мне сложно без тебя, - он не поднимает головы и смотрит на жидкость в кружке. – Все это время, Чанёль, я… Ох. Я жалею. Жалею, что сказал тебе, что романы временны, что мечта важнее. – Переводя дух, он делает несколько больших глотков воздуха. – Сейчас вроде бы все у меня есть. Тогда не дебютировал, но и без дебюта меня так разрекламировали, что фанбаза у меня… Это неважно. Вот что я хочу сказать. Точнее… Петь я все еще хочу, и мне нравится петь. Но… Я жалею, Чанёль. – младший замечает, как длинные пальцы, обхватившие горячую кружку, начинают дрожать, у него тоже внутри все натянуто струной и дрожит, грозясь порваться. Бэкхён распинается, и Чанёль вроде бы пропускает все через себя, но все равно слышит краем уха. Ловит взмахи ресниц и алые от поцелуев губы со стертыми границами и следит за кроткой родинкой над губой. – Я думал, что это временно. Что вот мы полюбили друг друга, а через время разбежимся, и у меня ничего не останется. Ни сцены, ни тебя. Только теперь… У меня все есть. И сцена, и фанаты, как я мечтал, даже кот - кстати, его зовут Чанни, - он хихикает, - ты прости. Он рыжий, огромный - точнее, жирный - и постоянно портит мебель. Шкодит, но… Всегда спит рядом и греет, когда зябко, понимаешь? Я уже начинаю нести чушь… О чем я там? А… Временно… - вздох, - еще жалею, что клялся, что буду любить тебя всегда. Но не потому, что не сдержал… Мне кажется, эта клятва сковала меня, и я правда обречен любить тебя постоянно.

Чанёль опустошает кружку и смотрит как-то спокойно, отстраненно.

- Скажешь что-нибудь? – тихо роняет Бэкхён, обжигая язык чаем.

А он молчит. Смотрит на Бэкхёна, изучает все детали по новой, впитывает его. Думает, думает, думает. Пока все внутри кричит «да», серое вещество просит думать, а он и думает. Но понимает, что не может отказаться от Бэкхёна сейчас. Мог бы сегодня, если бы тот не появился, но не сейчас.

- Ну. Что мне сказать? Ты нужен мне. В данный момент, по крайней мере, и три года до этого - нужен, - Чанёль старается сдержать улыбку, хотя Бэкхён видит ее в его глазах, когда сам непроизвольно улыбается от счастья, как подросток. – Я не знаю, что будет завтра или через неделю. Не будем раскидываться вечностью и клятвами, ладно? Посмотрим, что будет дальше. А пока ты нужен мне, и я надеюсь, что ты будешь рядом.

Бэкхён… Нет, они оба задохнулись счастьем, когда поняли, что вот сейчас они снова вместе. Когда снова целовались бездумно и долго, пока звонили их мобильники с иконкой менеджеров. Бэкхён пропускал вечеринку в честь своего дня рождения, а у Чанёля вот-вот должны были начаться съемки. Но сейчас это было неважно.

Они целовались, жались друг к другу, а потом смеялись и плакали. Они снова счастливы - где-то на грани «в прошлом» и «сейчас». Чуть позже будут проблемы: знакомство с новым Бэкхеном и новым Чанёлем. Все будет заново и сложно. Может, недолго. Может, день, может, месяц, может, год. И они, может быть, будут жалеть, но это уже потом. Сейчас они счастливы.

И хрупкие, серые, щербатые сердца постепенно оживают, наливаясь красным, нежным.

Возможно, вечным.

Мое в тебе сердце юное,

Щербатое, лунное.

Оно в тебе

Мое прошлое,

Не пошлое.*

Земфира – не пошлое

(желательно открыть по ссылке, там нужный лайв)

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/3185963

Дата добавления: 2015-10-21