А дата аборта уже была назначена. И я был как никогда решительно настроен.
Никто и никогда об этом не узнает. Это будет так, словно этого и не было никогда.
Я недавно наткнулся на передачу по TV о жесткости аборта. Там кто-то спрашивал «неужели не жалко ребенка?»
И я думал про себя в тот момент… «нет, не жалко». Чудовище внутри меня рожденное от такого же чудовища… я так не могу.
Я ни секунды не колебался. Я принял решение сразу же, как мне сказали о беременности. Я ничего не чувствовал к этому плоду. Это что-то инородное. Паразит, который живет во мне и питается мной.
На сегодня была назначена эта процедура. Я медленно собирался, готовясь к тому, что будет.
Умылся, оделся, привел себя в порядок и принялся ждать, когда же будет пора выходить. На часах было девять утра и через полчаса нужно было выходить, чтобы за полчаса доехать ровно к десяти в клинику, в которой я договорился все это провести.
Я нетерпеливо постукивал ногой по ковру, сидя на мягком диване и бездумно глядя в одну точку, как вдруг в дверь кто-то позвонил. Я нахмурился, медленно вставая и проходя в холл, а потом и к двери.
Странно, я никого не ждал, но может это был кто-то из соседей?
Недолго раздумывая, я открыл дверь и застыл на месте. За ней стоял мой личный кошмар.
- Привет, Билл, - бесцеремонно произнес он, нагло входя в квартиру. Я не в силах ничего произнести, только и смог, что попятиться назад.
Два месяца счастья и свободы и снова все возвращается на круги своя?
- Что ты здесь делаешь? – в ужасе прошептал я, не узнавая своего мигом охрипшего от страха голоса.
- Может, пройдем? – он кивнул в сторону гостиной, и я на ватных ногах с трудом добрался до нее, цепляясь за стенку, пока шел.
- Я скажу все прямо, Билл, я следил за тобой, - равнодушно изрек Том, сразу же переходя к делу, заставляя меня недоуменно взирать на него.
- Что? – чуть не задыхаясь от всего этого, спросил я.
- Да, следил. И… совсем недавно узнал о твоей беременности, - меняясь в лице, произнес он. – Я знаю и об аборте, - жестко выговорил Трюмпер.
- Но… как? Это невозможно! Зачем ты следил? – истерично выкрикнул я.
Нет-нет-нет! Только не это, только не это! Это просто дурной сон…
- Не важно, - отрезал он. – Аборта не будет. Звони и отменяй все. Я не позволю тебе.
- Это…
- Этой мой ребенок, - перебил меня он. - Все совпадает точно. Это случилось тогда… прямо перед твоим отъездом. Я не думаю, что ты приехал сюда и тут же начал зажигать с другим мужчиной, - холодно, равнодушно отчеканил он приказным тоном. Тоном, наполненным властью и холодным расчетом.
Несколько минут я смотрел то на него, то на ноги, то на пол или стену, пытаясь переварить все, пытаясь понять, как Тому стало все известно, думая о том, что же будет дальше. А затем набрался решимости и прошел к окну, закуривая и демонстративно смотря на него. Надоело прятаться, играть, подстраиваться, бояться. Этот человек мне никто. И он не посмеет распоряжаться моей жизнью, как ему вздумается. Слишком долго я был безвольной куклой в его руках, лишенной своего мнения, силы воли и уважения к себе.
- Я не стану рожать от тебя, - выдыхая едкий дым тонкой сигареты, решительно произнес я, сам поражаясь своей смене настроения.
- Почему же? – тихо спросил Том, опасливо глянув на меня, а я успел заметить, как сжались его кулаки и как заходили желваки на лице.
- Потому что ты урод, - выдохнул я. – Моральный урод. И я не собираюсь множить такую мр*зь как ты.
Я выговорил все это так спокойно и четко, что сам себе удивился. Том медленно подошел ко мне и остановился совсем рядом. – Значит, не хочешь именно моего ребенка? – прошипел он.
- Да, именно твоего, - подчеркнув слово «именно», ответил я. – Я не хочу рожать твоего убл*дка и ты не заставишь меня это сделать, - все таким же спокойным тоном, выговорил я, в очередной раз затягиваясь сигаретой, понимая, что сейчас что-то начнется, судя по лихорадочно блестящим глазам Тома.
В следующую секунду он резко ударил меня по руке, выбивая из нее ранее зажатую сигарету, а затем я почувствовал сильное жжение в области правой скулы. Он вновь поднял на меня руку, но на этом не остановился.
По инерции, я попятился назад, хватаясь за щеку рукой, но не тут-то было, он притянул меня обратно за волосы и сжал одной рукой мое горло. Мои руки легли на его, пытаясь отнять ее от себя, чтобы вновь иметь возможность свободно дышать, но он легко удерживал меня, не давая и шелохнуться.
- Слушай меня сюда, др*нь, - словно змея, прошипел Том, а я понял, что сейчас вижу его таким уже во второй раз – злым и гневающимся. – Ты родишь этого ребенка, потому что он МОЙ и если ты, грязная шл*ха еще раз так заговоришь о моем ребенке или попытаешься от него избавиться или я услышу подобную мысль от тебя… я убью тебя, понял?
Я сглотнул, как мне позволяла эта сделать рука Тома, которая потом разжалась. Я тут же начал потирать шею, жадно хватая ртом воздух.
Я проследил взгляд Тома и наткнулся на фотографию в рамке, которая стояла на книжной полке. На ней были я, родители и Эрик… самые близкие люди, моя семья…
- И они тоже пострадают, - бесстрастно добавил Том. – Ты знаешь, я это могу, - он вздернул бровь и издевательски ухмыльнулся.
- Ты не посмеешь, - отчаянно прошептал я.
- Неужели? – насмехаясь, спросил Том. – Ты всерьез сомневаешься в моих способностях? Ничему тебя жизнь не учит, детка, - фыркнул Трюмпер, поражая меня своей циничностью и бесчеловечностью.
- Я не хочу! – закричал что было силы я, сошвыривая все, что было на книжной полке, которая оказалось под рукой.
- Мне все равно. Собирайся, - равнодушно бросил он, отворачиваясь от меня.
Я не мог поверить в то, что все это происходило наяву. Я не хотел этого ребенка и если до прихода Тома я ничего к нему не чувствовал, кроме легкого оттенка отвращения, то теперь я ненавидел это существо, что жило во мне. Я не хотел рожать это чудовище.
- Ты не можешь меня заставить…
- Билл, я тебе все объяснил, - вновь обернувшись ко мне, спокойно повторил Трюмпер. – Хочешь, чтобы твои близкие пострадали?
- Но так нельзя… - больше не найдя, что сказать, прошептал я.
- Нельзя ненавидеть своего ребенка, - многозначительно ответил он.
- Ты не можешь меня заставить! – повторил я, все еще не веря, что мне придется рожать этого убл*дка.
- Могу, Билл! – резко выговорил он, подлетая ко мне и хватая за руку. – Я устал тебе объяснять! Плевал я на тебя, если ты трясешься за свою задницу, то скажу сразу - ты меня не интересуешь! Если бы не ребенок, я бы на хр*н тебя не трогал! – повышая тон, пояснил Трюмпер.
- Тогда зачем ты следил? – весьма резонно спросил я, заставляя его тут же поменяться в лице.
- Это не важно, - собравшись, вновь холодно процедил он. – Сейчас важен ребенок. Родишь мне его, это не обсуждаешься, и я отпускаю тебя на все четыре стороны, если хочешь, даже приплачу. После этого, я обещаю, я тебя не трону.
- Ты это уже говорил! И про «не трону» и про «отпускаю»! – зло выговорил я. – Как ты не поминаешь? Я не хочу этого ребенка! – сквозь зубы проговорил я, чувствуя, как гнев новой волной поднимается во мне от одной мысли, что этот моральный урод диктует мне каждый мой шаг.
Оглядываясь назад, я не понимаю, как я сразу не разглядел это чудовище за красивой оболочкой, как мог когда-то желать его, хотеть быть рядом, прощать его, оправдывать, на что-то надеяться! Я был таким идиотом! И я не хотел возвращаться к этому ужасу после того, как два месяца мог спокойно дышать, свободно жить!
- Мне плевать, чего ты хочешь.
- Как я жалею… - всхлипывая, прошептал я, хватаясь руками за голову. – Как я тебя ненавижу, как ненавижу этого ребенка… - продолжал шептать я, сползая по стенке вниз. – Как я жалею о том, что когда-то устроился к тебе в компанию, как жалею о том, что тогда не отказался спать с тобой и не сел в тюрьму…
- Замолчи! – закричал Том, хватая меня за руки и заставляя встать. – Замолчи, иначе я не отвечаю за себя!
- А ты никогда и не отвечаешь! – криком на крик, ответил я. – Знал бы ты, - уже тихо продолжил я, - как я жалею о том, что не сел тогда в тюрьму. Лучше бы меня тр*хали там, грязные, незнакомые мужики, в любом случае, они были бы лучше, чем ты! Ты отвратителен мне, - я поморщился, - да так, что от одного твоего вида меня тошнит!
Конечно, я получил ответ на свои слова. Размахнувшись, Том в очередной раз дал мне увесистую пощечину, от которой все вокруг поплыло, но, тем не менее, сил смачно плюнуть ему в лицо у меня хватило. Он резко отшатнулся от меня.
- Ах ты… - он замер, в очередной раз замахнувшись на меня, но затем, кажется, передумав и опустив руку. Медленно, Том вытащил белоснежный платок и тщательно вытерся им, после отшвыривая кусок ткани прочь от себя.
- Повторяю тебе еще раз и запомни хорошенько все, что я скажу, иначе обещаю, ты поплатишься, - холодно, бесцветно отчеканил Том, взирая на меня пугающим взглядом. – Ты родишь этого ребенка, отдашь его мне и покатишься на все четыре стороны. Во время беременности, ты будешь со мной, не думай, что я позволю тебе *баться со всеми подряд, пока ты носишь моего ребенка. Когда он родится, можешь отправляться хоть в Зимбабве! И Билл, - он серьезно взглянул на меня. – Не думай, что я просто шучу и разбрасываюсь словами. Ты, и не только ты ответишь, если с этим ребенком что-то случится.
- Хватит угрожать…
- Замолчи, - уже беззлобно отмахнулся он. – Звони, - он протянул мне мобильный. – Отменяй процедуру аборта.
Я несколько секунд вглядывался в протянутый мне телефон.
Я ненавидел себя, ненавидел Тома, ненавидел этого ребенка, что сейчас был внутри меня, но зато я любил родителей и Эрика, и я не мог позволить причинить им вред. Я боялся за них. А Том… он ведь действительно может пройтись по головам…
- Зачем тебе этот ребенок? – неожиданно спросил я.
- Как это зачем? – удивленно воскликнул он. – Ты шутишь?
- Нет…
- Это мой ребенок, моя частичка, я не понимаю, как ты можешь ненавидеть существо, которое является твоей частью и живет в тебе! – как ребенку, объяснил мне он, а мне не оставалось ничего, кроме как взять в руки телефон.
Набрав номер клиники, я извинился и отменил все, прекрасно понимая, что заплаченных денег мне никто не вернет.
- Вот и умница, - Том забрал мобильный и опустил его в карман явно дизайнерских брюк. – А теперь собирай вещи, мы летим обратно в Германию.
POV Bill
Все вернулось на круги своя. Все стало как прежде.
Было очень сложно объяснить родителям и Эрику, почему я собрался обратно в Германию. В особенности, Эрику, который прекрасно понимал, что вся вина на Томе, а я и не скрывал от него ничего, понимая, что это глупо.
Я нехотя уволился с работы, на которой успел проработать лишь один месяц. Я уже так привык жить свободно, нормально, а теперь нужно было вновь отвыкать от этого.
Весь перелет на личном самолете моего личного кошмара прошел тяжело, меня тошнило, я плохо себя чувствовал, а бесконечные гляделки с Томом меня раздражали. Он пытался играть роль заботливого любовника, каждый раз спрашивая меня о том, нужно ли мне что-нибудь, но тем самым только еще сильнее раздражал меня.
Когда гр*банный перелет закончился, я был счастлив. В аэропорту нас ждала машина Тома и уже через час, мы уже находились в доме Трюмпера. Здесь практически ничего не изменилось, все было на своих местах, а у меня было ощущение, словно я покинул его только вчера.
Том провел меня в комнату, которую назвал моей и я принялся раскладывать свои вещи по полкам в шкафу. Зачем я это делал? Просто, чтобы занять чем-то руки, мысли, потому, что мне было настолько хр*ново, что я не знал, как мне быть.
Все пошло по новой. Все стало так, как было два месяца назад. Том каждый день уходил на работу и целый день я сидел дома в одиночестве. Выходить куда-то за пределы своего поместья, Том мне запретил, машины у меня не было, и я мог только гулять в саду. И все. Без общения, без дела… за неделю проживания в этом доме, я произнес не больше нескольких предложений.
Мне было ужасно одиноко, я мог только созваниваться с Эриком и родителями.
Вот и сейчас я сидел в своей комнате и не знал, чем себя занять. Я весь день слонялся по дому и наконец, спустился вниз, и налив себе мартини, присел на диван и медленно закурил. Делать было нечего, и я позвонил Эрику.
- Привет, милый, - услышал я с того конца трубки.
- Привет, - вяло поздоровался я, отпивая свой мартини. – Как ты?
- Я-то ничего, ты сам-то как?
- Никак… ненавижу все…
- Все так ужасно? Он плохо обращается с тобой, Билл? – встревожено спросил друг, но я лишь покачал головой.
- Нет, Эрик, он нормально себя ведет, даже наоборот, словно мы любящая пара, а я его ненавижу! – прорычал я, нервно втягивая в себя никотиновый дым.
- Тогда в чем дело?
- В чем дело? Наверное, в том, что я нашу в себе его убл*дка!
- Билл…
- Я не хочу его рожать, не хочу, но он угрожает! Он пригрозил тем, что пострадают самые мои близкие люди, если с ребенком что-то случится…
- Билл, нужно обратиться в полицию, - в очередной раз, произнес Эрик.
- Ты не понимаешь, - проныл я. – Том с потрохами купит эту полицию и даже не почувствует, что денег у него стал чуть меньше, я бы давно это сделал, если бы это имело хоть какую-то пользу и шанс на успех!
- Но Билл так нельзя…
- Вот именно, что нельзя! Я бы давно избавился от этого чудовища, что живет во мне! Я чувствую себя грязным и отвратительным, - тихо проговорил я, оставляя сигарету в пепельнице и закрывая рукой лицо.
- Билл, мне кажется, что ты преувеличиваешь…
- Ты не понимаешь… я не хочу этого ребенка, не хочу, не хочу!
- Но он ни в чем не виноват…
- Если бы не его папочка, я бы давно избавился от него, и глазом бы не моргнул, но не могу, это не честно! Я должен таскать в себе этого урода еще семь месяцев, я отвратительно себя чувствую, я устал и хочу нормальной жизни, почему я такую не заслужил?
- Малыш, это ведь и твой ребенок…
- Он будет похож на своего отца! Будет такой же мр*зью, как и он! Эта с*ка распускала руки даже после того, как узнал, что я ношу в себе его ребенка! – возмущенно проговорил я.
- Что я могу для тебя сделать? – тихо спросил Эрик.
- Ничего, сладкий, прости меня, я все время ною…
- Нет, Билл, я люблю тебя, ты же знаешь!
- Да… просто мне больше не с кем поговорить…
- Ты всегда можешь позвонить мне, малыш…
- Да, я знаю, спасибо, Эрик.
Мы поболтали еще пару минут о разных вещах, а потом попрощались и я, вновь взялся за мартини и сигареты. Конечно, это было вредно, но плевал я на этот плод! Плод этого урода! Я не должен о нем заботиться. Я хочу от него избавиться, но нельзя.
- Привет, Билл! – я вздрогнул от голоса, раздавшегося совсем рядом, за моей спиной. Том вошел в гостиную с хмурым выражением лица.
- Ты все слышал, да? – предположил я, а он просто кивнул.
- Ты все еще воспринимаешь нашего ребенка как урода. Как так можно?
- А должен по-другому? – вздернув бровь, дерзко огрызнулся я, отпивая свой мартини, не отводя взгляда от потемневших глаз Тома, присевшего рядом.
- Отдай мне это, - он забрал мартини и допил его залпом, громко ставя пустой стакан на стол, что стоял рядом с диваном.
- Не смей командовать! – начал злиться я.
- Не смей пить, пока носишь в себе моего ребенка! – заводясь, выпалил Том. – И курить тоже! Какого хр*на ты это делаешь? Неужели тебе непонятно, что ты плохо делаешь ребенку?
- Это твой ребенок!
- Ты совсем идиот? – изумился Трюмпер. – Это существо, что внутри тебя сейчас, нуждается в тебе, только ты сейчас можешь защитить его, ему неоткуда ждать помощи и защиты, как не от тебя, кретин!
- Хватит оскорблять меня! – прокричал я, вскакивая с дивана и вновь хватаясь за пачку сигарет. Том тут же подскочил ко мне и, вырвав пачку, отшвырнул ее от меня, взирая на меня диким взглядом.
- Ну что? – я вызывающе улыбнулся и подошел к нему вплотную. – Ударишь меня? Давай! – довольно произнес я, кивая. – А еще лучше, избей меня! – наверняка с маниакальным выражением лица, произнес я, хватая Тома за руку и притягивая к своему животу. – Бей!
- Прекрати! – взревел он, отшатываясь от меня и вырывая свою руку.
- Ну что же ты так? Давай, ребенку это будет полезно! Избей меня, как тогда, выпори ремнем! – прокричал я. Том дернулся так, будто я дал ему пощечину и тяжело выдохнув, отвернулся.
- Если бы я мог что-то изменить, - очень тихо проговорил он несколько секунд спустя. – Я очень жалею…
- Неужели? – издевательски протянул я, а он неожиданно оказался совсем рядом, притягивая меня за шею.
- Мне очень жаль, Билл, - повторил он, кладя вторую руку на мой живот. – Но я очень хочу, чтобы наш, слышишь, именно наш малыш родился здоровым. Я… - он отпустил меня и вновь присел, а я невольно опустился напротив него, на журнальный стол, понимая, что от долгого стояния и напряженности, у меня начала кружиться голова.
- Я стараюсь измениться, Билл. После того случая, - он закусил нижнюю губу, выдавая свое напряжение, - я решил, что так больше не может продолжаться… я уже два месяца хожу к психоаналитику…
На этих словах я чуть было не открыл рот. Том? И к аналитику?
- Это, конечно, сложно для меня, но я так больше не могу… - он потер рукой подбородок, а затем серьезно взглянул на меня. – Иногда я весь сеанс молчу, но иногда и говорю, - улыбнулся он.
- Это не касается меня, - холодно прервал я. – Твой психоаналитик поддерживает тебя в твоем шантаже касательно того, чтобы я тебе родил? – я заметил, как он резко поменялся в лице.
- Ты не понимаешь, Билл! – резко прокричал он, сжимая руки в кулаки.
- Чего не понимаю? – равнодушно изрек я.
Он тяжело вздохнул и откинулся на спинку, на секунду устало прикрывая глаза.
- Однажды… мне было лет десять… - медленно начал говорить он, - я услышал, как родители ругаются. Я стоял под дверью и подслушивал, пытаясь понять, что же они не могут поделить, и вот, в один момент, отец закричал… Эти слова навсегда врезались в мою память, навсегда поменяли мою жизнь и мое мировоззрение. Он кричал о том, что никогда не хотел меня, что не зря настаивал на аборте, кричал, что из меня ничего не выйдет, что я просто взбалмошный придурок, от которого не будет пользы… тебе не понять, что это такое, когда твой родитель, твой родной и любимый папа, которого ты обожаешь, на которого пытаешься ровняться, которого каждый вечер ждешь с работы, наблюдая у окна, говорит о том, что никогда не хотел тебя и не хочет по сей день…
Я молча слушал его, не зная, что сказать. Да, это было ужасно, то, что рассказывал Том, но это не могло его оправдать в том, что он сделал со мной. Но как бы я не старался, я чувствовал, как медленно, но верно начинаю жалеть его.
- Именно поэтому, Билл, я и не хочу, чтобы моего ребенка ненавидели еще в утробе, не хочу, чтобы он вырос таким же как я… я надеюсь, что он будет похож на тебя, именно поэтому я так настаиваю на его рождении. Я хочу любить его, хочу, чтобы он рос в ласке и любви, заботе и счастье, потому что каждый, Билл, каждый ребенок и человек заслуживает этого.
Я смог только растеряно кивнуть. На самом деле, я много не знал о Томе, я никогда бы ни подумал, что с отцом у них все так серьезно. Конечно, услышать такое в десять лет и всю жизнь осознавать свою ненужность – это ужасно, у меня все было по-другому. Но я не обязан был отвечать за это.
- Том… - зачем-то позвал его я, а он встрепенулся, по всей видимости, от каких-то воспоминаний и взглянул на меня.
- Да… - я не знал, что говорить и я не хотел еще раз наступать на одни и те же грабли.
- Не поднимай на меня больше руку.
- Не буду… - тихо произнес он с болью в глазах. Встав, он подошел ко мне и опустился на колени одновременно с этим, поднимая мою водолазку. Я испуганно отодвинулся, скользнув пятой точкой по столу, но он удержал меня, тут же целуя живот и прикрывая глаза. Я только и смог, что положить руки на его голову, чувствуя мягкие, теплые, некогда такие желанные губы на своем животе, инстинктивно втягивая его вначале, а затем расслабляя под напором теплого дыхания.
Это продлилось около минуты, погружая меня в какое-то иное, ранее невиданное состояние покоя и уюта. Но сразу же, как Том отстранился от меня, аккуратно прикрывая тканью мой живот, все очарование момента исчезло.
- Том, скажи, зачем ты следил за мной? – тихо спросил я. Он сидел на полу, у моих ног, серьезно оглядывая стену, находившуюся напротив.
- Я…
- Скажи правду, - опередил его я.
- Я не собирался вновь врываться в твою наладившуюся жизнь, - он покачал головой. - Я следил просто потому… что скучал по тебе. И еще я не хотел, чтобы кто-то причинил тебе вред, кто-то вроде меня… - грустно усмехнулся он.
- Скучал? – тихо произнес я, а Том поднял на меня взгляд.
- Скучал, - повторил он, а я нерешительно положил руку на его плечо, несильно сжимая его. Он положил свою поверх моей и начал поглаживать ее.
Не знаю, что это было, но все между нами, все то, что происходило, стало чуточку теплее.
POV Bill
Я медленно умывался холодной водой. На часах было давно за полночь, а мне опять приснился какой-то кошмар. Я подскочил на кровати с тихим криком и слезами, льющимися по щекам. Вскочив, я направился в ванную и начал умываться, пытаясь прийти в себя. С начала беременности, а если быть точнее, то с того момента, как я узнал о том, что беремен, мне все время снится что-то плохое, тревожное, неприятное, реже, кошмар, как сегодня.
Устало взглянув в свое отражение в зеркале, я криво усмехнулся и побрел обратно в комнату. Подойдя к окну, я настежь распахнул его, забывая о том, что на мне одни пижамные штаны, а на улице еще совсем еще ранняя весна. В лицо дунул холодный ветер, который заставил зябко поежиться и тут же закрыть его.
Достав из задвижки письменного стола, стоявшего в углу, пачку припрятанных сигарет, я медленно закурил, злорадно усмехаясь про себя и отмечая, что Том-то об этом не узнает. А ребенок пусть наслаждается!
Да, наверное, это жестоко, так относиться к еще не рожденному существу, но оно еще даже не родилось, но успело причинить мне столько хлопот. И все бы даже ничего, если бы только не его отец… я не хочу именно его ребенка.
Порой, мне кажется, что Том не дружит с головой, так резко он меняется в своем настроении, поведении, настолько он непредсказуем. Отчего-то мне кажется, что он не предсказуем даже для себя и от того становится еще страшнее.
В тот раз, когда он избивал меня… наверняка он не контролировал себя. Если у него не в порядке с головой, то какова вероятность, что ребенок будет таким же? Слышал от знакомого специалиста, что достаточно высокая. Появится еще одна выскочка, которая будет думать, что за деньги папы может купить все. И будет портить жизни людям, думая, что чем-то лучше их.
Да, то, что я говорил Тому поначалу, было просто защитной реакцией. Про урода, ненависть и прочее. Я не ненавижу этого ребенка, нет, мне просто все равно. Чувство ненависти вспыхивает лишь когда Том начинает унижать меня. В целом же, я не чувствую к нему ничего. Не любви, не ненависти, не жалости. Мне почему-то кажется, что я его даже как человека не воспринимаю. Вообще никак. Это… то, что живет сейчас в моем животе… ничто.
Оставшуюся часть утра, я так и промаялся в своей комнате, больше не сумев заснуть. В моей голове без конца носились мысли о беременности, об отнятой свободе, о том парне – моем соседе, очаровательном французе, который мне успел понравиться, о Томе, который менялся, словно хамелеон, об Эрике и родителях, за которых я боялся и еще много о чем.
Более всего я опасался непредсказуемости Тома. Сегодня он говорил о том, что ему достаточно, чтобы я просто выносил его ребенка, а потом, через семь месяцев, он может заявить, что ему необходим человек, который выносил его и начать требовать того, чтобы я остался с ребенком. Кто знает, что ему придет в голову? И самое ужасное, я ведь не смогу отказаться, а от Тома вполне можно ждать того, что он не отпустит меня после родов. Он же сказал, что скучал… я красивая игрушка для него, которую можно спокойно держать как собаку на привязи, я удобный вариант, который ни на один его удар, каким бы он не был - телесным или моральным, ответить не сможет.
И будет самым ужасным, если через почти семь месяцев мучений и надежд, он изменит свое мнение. Я просто не выдержу этого…
Утро и день начались с тревоги. Я спустился вниз и не обнаружил Трюмпера в столовой, завтракающим или пьющим кофе. Поймав прислугу, я просил о том, где он, но мне сказали, что он даже не возвращался домой на ночь.
Я, тихо фыркнув, отпустил служанку, велев ей накрывать на стол.
Похотливая мр*зь, кабель, он отрывается, пока я ношу его уродца в себе! Убл*док!
Зло шипя проклятия, я прошел в столовую и принялся уминать все, что было приготовлено. Аппетит в последние дни был неслабым и я съедал практически все, что готовили повара.
Том вернулся уже тогда, когда я пил кофе, после того, как умял весь завтрак. Послышался звук открываемой двери, а потом, буквально через несколько секунд какой-то непонятный скулеж.
Я поднялся с места и пошел на звук и вскоре заметил топчущегося на пороге дома Трюмпера с чем-то мохнатым в руках.
- Том? – позвал я, а он вскинул на меня взгляд, снимая с себя мокрую верхнюю одежду. В принципе, на улице шел дождь, но я не понимал, почему Том мокрый, ведь он определенно шел не пешком.
- Привет, Билл! – весело отозвался он, подходя ко мне. – Смотри, кого я принес! – он развернул ко мне мордашкой существо, которое держал на руках.
Я замер, не ожидая увидеть ничего подобного.
- Это…
- Щенок, - с широченной улыбкой, заявил он. Я же несмело протянул к нему руки и взял его к себе. Щенок тут же завозился и посмотрел на меня своими огромными глазищами.
- Какой хорошенький, - невольно вырвалось у меня, впрочем, как и умиленная улыбка. – Где ты его взял и почему он тоже мокрый? – спросил я, поглаживая мокрую шерстку собаки, вместе с этим, проходя внутрь нашей гостиной через огромный холл.
- Подобрал на улице, - пожал плечами Том. Я неверяще взглянул на него, а он лишь улыбнулся. – В детстве я хотел собаку, но мне не разрешали, - коротко пояснил он, вновь забирая щеночка на руки. – А тут такое чудо само попалось. Я подобрал его на дороге. Малыш мерз и совсем промок, кто-то выбросил его прямо на трассе, - почесывая его за ушком, объяснил Том. – И ничего, что мы не породистые, зато мы такие милые, - промурлыкал Трюмпер, обращаясь к псу, более не обращая на меня внимания и говоря все это исключительно собаке, которую унес куда-то на второй этаж, бережно прижимая к себе.
Этот человек никогда не перестанет меня удивлять. Странный, одним словом. То жесток, то забавен.
Том все утро возился с щенком, мыл его, кормил, а потом уложил спать на дорогущий диван в гостиной, который щенок уже успел поцарапать в нескольких местах.
Я же успел проголодаться и ушел в столовую, уплетать весь обед, приготовленный поварами. Я был неприятно удивлен, когда Том присоединился ко мне за трапезой.
- Как назовем щенка? – радостно спросил он, прожевывая мясо, а я лишь пожал плечами.
- Мне до этого нет никакого дела, твой щенок, ты и называй.
Том сразу же как-то дернулся и все его лицо, до этого такое радостное и цветущее стало вновь холодным и безразличным ко всему.
- Зачем ты все портишь? – резко выговорил он.
- Я ничего не порчу, твоя собака, ты и называй ее, как хочешь! – вспылил я, повышая голос. Том только тяжело вздохнул и вновь принялся есть, только уже как-то задумчиво, и на мое счастье, молча.
Весь остальной день прошел для меня как обычно. Я слонялся из угла в угол, не зная, чем себя занять, а Том был на работе. Он позвонил и предупредил, что сегодня будет поздно, и чтобы я ужинал без него. Я только обрадовался, будто бы я собирался его ждать! Я был бы рад, если бы он остался жить на своей гр*банной работе!
О ней, кстати, он больше ничего мне не рассказывал, а я не интересовался. Его же деньги пропадали – его проблемы. Если он разорится, мне это только на руку. Тогда я смогу быть свободен.
Только вот боюсь, до этого слишком далеко, да и вряд ли он это допустит.
Я поужинал, погулял с собакой во дворе, и когда было уже одиннадцать часов, вернулся к себе в спальню. На улице вновь начался дождь, а совсем немного погодя началась и самая настоящая гроза. Молния сверкала каждые несколько секунд, а за ней следовали сильные раскаты грома, сопровождавшиеся порывистым ветром.
Что ни говори, а уж такая погода не могла радовать и вселять надежду на лучшее.
Я медленно снял с себя одежду, принял душ и уже вылез из него, накинув на себя тонкий, шелковый халат, когда рука сама потянулась к задвижке, в которой хранились помимо нужного мне сейчас крема, кое-что еще.
Несколько светлых таблеток в такой же светлой упаковке. Я не знаю, зачем их приобрел, все равно собирался делать аборт иным, более безопасным путем, но их почему-то не выкинул. Даже тогда, когда Том пригрозил мне расправой с моими близкими.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |