Надо различать Феникса и Огненного Петуха, — сказал он нам напоследок.
Сегодня пришла смуглая женщина неопределенного возраста в странной пестрой одежде.
— У тебя порча, чавела, - сказала она.
— Вам нужна порча? — удивился я.
— У тебя порча, — сказала она.
— Да у меня этой порчи сколько хотите, — сказал я, — причем по сходной цене. Кому будем делать порчу? — деловито спросил я. Женщина явственно побледнела.
— Так снять с себя порчу не хотите? — спросила она. Я снял с шеи черный талисман с изображением Анубиса.
— Ну снял. Что дальше?
— Это я снимаю порчу, — сказала женщина истерично.
— А, так вы Белый Маг?- спросил я. Ее аж подкинуло.
— Белый — не белый, а порчу снять могу.
— Интересно, — сказал я. — А что вы заканчивали?
И тут она просто как взорвалась.
— Я ничего не кончала! — заорала она.
Я талантливая от природы — заявила она безапелляционно.
— Сейчас проверим, — сказал я, прикасаясь к черному талисману с Анубисом. Я произнес формулу отрицания и ритуал свершился. Женщина завизжала и упала на землю.
— Ну, начинайте снимать, — предложил я.
— А-а-ай, — визжала женщина.
— Это же простая порча, — сказал я, — из учебника для четвертого класса.
Женщина визжала все громче. На шум прибежал Годзилла. А я все гадал, чувствительны ли крокодилы к звукам. Оказывается, да. Женщина, видимо, это тоже поняла, так как враз замолчала. Из-за развалин вышел Анубис и вопросительно на меня посмотрел. Я помотал головой. Он внимательно посмотрел на женщину и ушел. Я заметил у него в руке знакомый свиток. Кажется, это был учебник по черной магии за четвертый класс.
— Снимите! — закричала женщина.
— Ладно, — сказал я, но экзамен ты не сдала.
Я произнес формулу дизъюнкции и женщина встала. Она смотрела на меня с ужасом.
— Кто ты такая, странная женщина? -спросил я.
Я предсказательница конца, Света — ответила женщина.
— А я — Ожидаемый Писец.
— Уже пришел? — изумилась Света.
— Это вы у меня в гостях, — ответил я. — Так что с порчей?
— Всё-всё, чавела, никогда больше не буду, — ответила она скороговоркой. — Ну я пошла? — спросила она, глядя на Годзиллу.
Годзилла промолчал, но посмотрел на нее оценивающе. Что-то, видимо, ему в женщине не понравилось, так как мой крокодил отвернулся. Светлана тут же бросилась прочь и исчезла за развалинами. Я опять впал в медитацию, избрав на этот раз в качестве объекта развалины. На этот раз это была расколотая и поваленная на бок статуя солнечного бога Амона в солнечной короне, с лицом женщины, держащая над головой факел. Светлана назвала себя предсказательницей конца. К чему бы это? — подумал я.
С точки зрения крокодила
Двуногое работает медленно и непроизводительно. Его умозрительная морковка все время держит меня на голодном пайке. Дойдет до того, что придется моделировать самому. То есть, бросить все мои исследования, оставить на время многомерную философию и тратить время на тупую прозу жизни. Хорошо еще, что сам процесс питания происходит автоматически и не требует моего внимания. Вообще, эти двуногие стоят в принципе включения в мою модель мира. Просматривая бегло воспоминания своих генетических предков, я обратил внимание на некоторую роль двуногих в нашем мире. Конечно, их разум несовершенен, и ожидать, когда мой слуга научится моделировать сложный животный белок можно еще долго. Я изучал повадки их самок и убедился, что у них способности к абстрактному мышлению даже выше чем у самцов, что является биологическим нонсенсом. Приготовленная самками еда была совершенно непригодна не только для их пищеварительной системы, но даже представляла некоторую опасность для моей. Как можно приготовить такое из обычных, в общем-то, продуктов — для меня просто биохимическая загадка. Вообще эти двуногие, конечно, создают определенную проблему, постоянно отвлекая меня от размышлений о n-мерной природе времени. Хотя у некоторых из них весьма неплохое на вкус мясо, но моя этическая система каждый раз испытывает перегрузку от мысли, что приходится питаться существами, которые если и не являются вполне разумными, в нашем понимании разума, то в принципе способны к эволюции, что не оспаривают даже такие признанные авторитеты как МБХ-10350. И тут началась передача данных. Передача велась как обычно в шестизначном коде с переменным ключом шифрования, характерном для обитателей реальности ИФ-21. Я полностью ушел в дешифровку послания и на какое-то время совершенно отключился, и, как выяснилось, совершенно зря. Мой слуга опять принимал каких-то гостей. Судя по запаху, гости, навесившие на себя кучу металла, были настроены весьма агрессивно. Кстати, неплохое качество низкоуглеродной обработки железа со сложным графиком изменения температур. Коллеги из Реальности АЕ-54/21 считают металлургию одним из возможных признаков цивилизации, хотя, конечно, большинство авторитетов в один голос утверждают примат биотехнологий и ускоренной эволюции биологических механизмов тела. Итак, мой слуга опять влип во что-то. Придется все бросить и идти его выручать. В противном случае придется тратить время на моделирование еды самому.
Двуногое сидит и притворяется что думает. На самом деле это еще большой вопрос: способны ли они к мыслительному процессу. Например, ММК-124036 предполагает, что у них сильно развит механизм подражания, аналогичный механизму подражания у попугаев и обезьян.
Периодически двуногие издают низкочастотные звуки. Например, АККХ-12543 считает, что это может быть средством коммуникации. Конечно, идея общения через звуковые волны абсурдна, но, в принципе, иногда мне кажется, что вносимая ими модуляция имеет некоторый смысл. Или может иметь, по крайней мере. Иногда я наблюдаю корреляцию между издаваемыми ими звуками и реакцией двуногих друг на друга. Но мой двуногий слуга издает звуки реже остальных. Не знаю, если это средство коммутации, то, видимо, это признак умственной отсталости. Я всегда подозревал что это не самый продвинутый экземпляр.
Сижу один. Годзилла опять куда-то ушел. Надо все-таки помимо крокодила создать в этом пространстве живое существо, которое было бы для меня собеседником и постоянным спутником. Можно бы конечно сделать Голема. Или, например, вызвать Духа Стихии. Эта идея, пожалуй, самая интересная. И вот в этот момент к нам пришло странное существо. Никогда не видел големов из дерева. Да еще с таким носом.
— Пр-ривет, — сказал голем, — я Бур-ра-тино.
Мать наша Исида! Это полено вполне сносно разговаривает. Сразу видно, что его делал могучий чародей.
— Кто тебя сделал, голем? — спросил я.
— Папа Кар-рло, — ответил голем.
— А как зовут этого отца Карло? — спросил я.
— Его зовут Карло.
— Тоже Карло? Странно. А папу того папы?
Голем очень быстро завращал глазами. из его длинного носа потекла струйка дыма. Сильно запахло смолой.
— Каррло, Каррло, Карло сын Карло, Карло Карлович, — заговорил он скороговоркой.
— Ладно, сказал я. — Ты останешься со мной здесь?
— А кто ты?
— Я — Ожидаемый Писец.
— Пиз...?
— Нет-нет, именно Ожидаемый Писец — придворный чародей фараона.
— Конеч-чно останусь, — сказал голем. — А ты дашь мне пять сольдо?
Как хорошо было раньше. Голем все время крутится вокруг. То просит загадочные пять сольдо, то задает странные вопросы.
— Ты не отдашь меня Кар-рабасу? — спросил голем.
— А он тебя заберет? — спросил я.
— Забер-рет, забер-рет, — ответил голем.
— А зачем ты ему нужен? — спросил я, надеясь узнать что-либо о неизвестном для меня применении големов.
— Нуж-жен, нуж-жен, — заверил меня голем.
Я представил себе неизвестного мне Карабаса, которому очень нужен этот голем, бесполезно снующий вокруг меня. Буратино сделал сальто в воздухе и встал на руки. Стоя на руках, он болтал вытянутыми вверх ногами и ныл "дай мне пять сольдо..." Уже на второй день я стал мечтать о Карабасе. Предатель же Годзилла стал с Буратино играть, вместо того чтобы сожрать деревянную куклу. Понятно, что даже сидящий на морковной диете крокодил не польстится на кусок дерева, но где же тогда дружба?
Двуногий опять прикидывается что думает. А я исследую странное устройство, пришедшее к нам. Это довольно странная имитация двуногого, сделанная по продвинутой технологии "проращивание в живом". Устройство имеет мощный мыслительный аппарат, работающий в шестеричном коде. Судя по примененной технологии, это исследовательский зонд, заброшенный к нам Шовинистами из реальности АЭР-350. Зонд все время отправляет послания с перекрестным шифрованием. Мне пришлось связаться со своими, чтобы декодировать одно послание. Это оказалось мое собственное трехмерное визуальное отображение.
Создание големов нам преподавали на третьем курсе института. Как ни странно, сначала нас учили лепить глиняных кукол. Куклы изначально выходили ужасными, но постепенно мы научились создавать вполне приятные для взгляда экземпляры. В конце занятий по лепке нас сводили в некую пещерку и показали трехметровые каменные гробы. Согласно легенде там лежали самые первые люди, созданные Творцом из глины. Ад-Ам и Е-Ва. Мы очень хотели поднять крышку и посмотреть, но нам не дали. Крышки прикрыты защитными заклинаниями, и если их отодвинуть, то бессмертные перволюди снова освободятся, что может привести к катастрофе. Поэтому нам велели смотреть третьим глазом. И мы стали смотреть. Посмотрели? — спросил доцент Аминареп-3. Мы молча кивали, так как слов у нас не было. Вот, — сказал Аминареп, — никогда так не делайте. И мы поклялись так не делать.
Курс оживления был долгий и нудный. Если мертвая материя в результате начинала подавать признаки жизни, то живая явно переставала. Когда на лабораторном занятии мой первый голем задышал, то я уже почти что и не дышал вовсе. Простенькое заклинание оживления легко умещалось в свиток тридцатиметровой длинны, исписанный мелким аккуратным шрифтом. И еще надо было не перепутать аминокислоты и упомянуть все медиаторы и перечислить все витамины. А после этого следовало произносить мантру. Выйдя из лаборатории, мы без сил падали на циновки и лаборанты отпаивали нас апельсиновым соком. Наконец после долгих изматывающих тренировок у нас что-то начало получаться. Големы получались загадочные. Никто не мог за ранее предсказать что получится. Моя первая полноценная кукла изображала собой красавицу. Глиняная красавица стояла посреди лаборатории и крутила головой.
— Ну, пошевелись, что ли, — с тоской попросил я. Красавица похлопала глиняными ресницами.
— Это еще зачем? — спросила она.
— Ох, мать Исида, она же разговаривает! — закричал мой соученик Тутмонтал.
— У нас тут конкурс красоты, — сказала Пандора. И тут моя Красавица задвигалась. Основное применение Големов — охрана сокровищ. Поэтому главным критерием их оценки являются боевые качества. Каких только монстров ни создали мои сокурсники. С зубами, рогами и когтями. У некоторых был настолько страшный вид, что дрожала комиссия. Испытания проводили в свежеоткрытой усыпальнице тетки Фараона Глафиры. Тестировали Големов как обычно воры. Через месяц испытаний было выяснено, что лучший показатель у моей Красавицы. В то время, как зубастые и рогатые Големы были не в состоянии поймать ловких мастеров из гильдии Грабителей могил, моя Красавица уболтала двоих, а одного обольстила на месте и залюбила до смерти. В связи с чем гильдия Грабителей выразила протест и потребовала признать использование подобных Големов аморальным. В противном случаи воры грозили мораторием на ограбления, что могло подорвать экономические основы государства. Так мою Красавицу объявили "запрещенным оружием".
Где живет Карабас? — спросил я у голема, деловито тащащего моего крокодила за хвост.
— Кар-рабас, Кар-рабас, — запричитал голем, не отрываясь от своего дела.
— Так где он? — спросил я.
— Он, он, — забубнил голем. Крокодил пытался сопротивляться, но голем продолжал тащить.
— Куда ты его тащишь? — спросил я.
— Реп-птилия, — сказал голем.
— Ну? — спросил я.
— Ж-живет в воде, — сказал Буратино. Я встал и пошел смотреть. Голем упрямо тянул Годзиллу к "Большой Луже". Вода, — сказал он. — Вода, Вода, вода. Реп-птилия, — сказал он и, размахнувшись, запустил Годзиллой в лужу. Годзилла, растопырив ноги, влетел в лужу как большая зеленая бабочка.
— Н-нырнул, — глубокомысленно заявил голем. — Хор-рошо. Годзилла, вовсе не обрадованный купанием, тяжело выбрался из лужи. Тусклым взглядом он посмотрел на своего мучителя.
— Вода, вода, — запричитал голем. Крокодил пополз к Буратине. Примерно с трех метров он выстрелил своей раскладной челюстью и схватил голема за ногу.
— Д-дерево, д-дерево, — забормотал голем. Крокодил не слушал. Он мотнул головой и Буратино улетел в лужу. Шлепнувшись на спину, голем поднял вверх одну ногу.
— П-плывем, п-плывем, — сообщил он окружающим, то есть, нам с Годзиллой.
На втором курсе института меня вызвал господин Старший Преподаватель Аменхотеп.
— У нас на кафедре есть разнарядка. Надо отправить десять студентов на на месяц на строительство пирамиды. Вопросы есть?
— Есть. А почему я?
— У меня что ли папа Верховный жрец? — изумился моей наглости Аменхотеп. — Я же тебя не Крокодилов кормить посылаю, а на производственную практику. Будешь там археологов проклинать.
— Наших? — удивился я.
— Нет, грядущих. Которые в пирамиду через две тысячи лет полезут.
— А зачем? — удивился я. — Там же ничего ценного нету.
— Это для нас, — сказал Господин Старший Наставник. — А если я вот этот золотой браслет в пирамиду положу, то через две тысячи лет он будет стоить дороже алюминиевого.
— Простой золотой браслет с тремя брильянтами? — удивился я.
— Да, — уверенно ответил Аменхотеп. — Иди и без папируса от начальника стройки Ебикулуса, о прохождении тобой производственной практики, на кафедру не возвращайся.
И я пошел. Нас, как студентов разместили в местной третьесортной гостинице. Тараканов, клопов, змей и крыс пришлось выгонять с помощью магии. Крыс съели змеи. Змей изгнали объединенные силы тараканов и клопов, которые потом утопились в тазике. И тут мы вспомнили про мух. Пришлось вызывать ласточек, которые, склевав мух, нагадили где смогли. Каждый вечер в гостиницу являлись местные дамы, изнывающие от безделья, в то время как их мужья руководили стройкой. Существует странное поверье, что все студенты одержимы стремлением к сексу и ужасно неразборчивы в личной жизни. Никто нас не спрашивал, верим ли мы в это. В общем, хоть мухи с тараканами и исчезли, но лучше спать мы не стали. На третий день наш коллега Еррунтеп предложил вернуть клопов. Только у них какая-то связь есть. Откуда-то они знали о печальной участи собратьев и никакими чарами не приманивались. Приманились большие черные муравьи. Так что спали мы потом на потолке, что неудобно, так как одеяло все время падает на пол. Каждый день приходил старший надсмотрщик Укугар и начинал ныть: "Господа студенты, вставайте, меня из-за вас со стройки выгонят и на галеру отправят, а я качки боюсь". И так каждый раз. К слову сказать, на галеру он все равно попал, так как в следующем семестре им ведьм прислали с Белого Факультета, а они, как известно, не накрасившись из дома не выходят.И мы шли на завтрак. Кормили отвратно. Большая часть строителей была из Израиля. Они задолбали поваров своей кошерной пищей и пристрастием к фаршированной рыбе. А когда мы возмутились наконец, (после трех дней непрерывного поноса), они нас обвинили в антисимитизме (хотя мы такие же семиты как и они). После завтрака мы все шли в пирамиду. Там нас уже ждали художники. Они должны были по нашему указанию расписывать стены. Ну, что можно написать на могиле? Даже и любимого нами ныне здравствующего Ивана-9. Вот мы и оттягивались в ожидании будущих археологов. Конечно, самая распространенная надпись была "кто прочел-тот осел". Ну и далее в том же духе. Мой приятель Аменореп был зол с самого начала — он как раз планировал отправиться с папой флотоводцем куда-то на острова, и уже взял больничный на месяц, но тут случилась практика. Так что ему либо идти вырезать придуманный геморой, либо топать вместе с нами строить эту пирамиду.
Аменореп возненавидел будущих археологов люто. Придумал он такое, что никакое проклятие сравниться не может. Начал он летопись сочинять. С ног на голову поставил все династии. Фараонов сочинил столько, что мама не горюй. А что он с хронологией сделал — ни один извращенец до такого изврата не додумается. И вот он это свое творение по-тихому, в рабочей подсобке, куда жрецы не заходят, на стенке и написал. "Всё, — говорит, — хана. Можете пирамиду не заколдовывать. Когда их ученые это прочтут — сами руки на себя наложат." Но мы все-таки все положенные проклятия все равно наложили, зачет получили и на кафедру вернулись. Когда съезжали с гостиницы, за нами долго еще бежали черные муравьи.
Сидим с Годзиллой, кормлю его нашей любимой морковкой. Голем куда-то подевался, возможно нашел таки своего Карабаса-Барабаса. И тут идет целый отряд. Я даже подумал что Вандалы, от Гуннов отпутались и идут. Одеты странно. Нет, очень странно. На некоторых доспехи. Но тоже странные. Как бы изображение доспехов. По такому доспеху если настоящим оружием... но и оружие у них тоже условное, как бы изображение. Вот если таким оружием, да по этому доспеху, вот тогда, конечно, ничего. И вот они подходят. Выходит вперед их старший и спрашивает:
— Ты кто такой будешь?
— Буду, — отвечаю, — Полный Писец, но пока что Ожидаемый.
Старший засомневался.
— Возможно, — говорит, — мы куда-то не туда забрели.
— Это, — говорю, — ничего, где-то тут блуждает патентованный гид и лицензированный групповод Иван Сусанин, уж он-то вас выведет.
Тут в отряде заволновались.
— Это вот он явный Иван Сусанин, говорят. — Сам врал, что дорогу знает. Говорит, я Торин буду. Ну вот и завел, враг народа. Явный Назгул, или даже хуже.
— А вы сами-то кто, воины? — спрашиваю.
— Мы-то сами гномы. Боевой отряд.
Я удивился. Гномы вроде малютки, а вы вон какие.
— Эх ты, — сказал старший, — ты видишь, что здесь написано? — и указал на табличку, висящую у него на груди. Я посмотрел. Вроде какие-то знаки, похожие на буквы.
— Здесь написано "метр десять" и печать, видишь, стоит. А вот у него, — он указал на знаменосца, — написано "девяносто сэмэ". И тоже печать. А выше ста двадцати вообще нет. Понял?
— То есть, как бы? — сказал я.
— О, врубился, — сказали из толпы гномов.
— А что на вас за доспехи такие странные? — спросил я.
— Ах да, — сказал старший, — ты же читать-то не умеешь. Написано "Мифрил три миллиметра". Никакой топор не возьмет. И печать видишь? Написано "сделано в Мории".
— А у меня еще, видишь, написано "Мастер Кожедуб", — сказал рослый гном в вязанной из ниток кольчуге.
— А вы куда идете гномы? — спросил я.
— Ищем кого-нибудь из наших. Хоть Гэндольфа, хоть Элронда.
— А зачем?
— Еще сами не знаем, — сказал старший гном. — Или привал устроим, или пойдем Саурону морду бить.
А если он вам? — спросил я.
— Не-а, — уверенно сказал старший. — Мы утром на отряд великанов наткнулись. Так они нас так от.... победили, то есть. Теперь наша очередь.
— Эти великаны ва-аще беспредельщики, — пожаловался кто-то из толпы. — Меня мало того что убили и съели, так и ва-аще щит эксклюзивный забрали. Сказали репа-рация какая-то.
— Да, не повезло, — посочувствовал я.
— А меня ва-аще изнасиловали, — гордо сказал один из гномов.
— Это на войне бывает, — посочувствовал я.
— Бывает, но редко, — вздохнул сосед пострадавшего гнома.
— Ихняя троллиха сказала, что устала она и голова у нее болит...
— А ты бы чаще мылся, — посоветовал более удачливый гном.
— Гномы мыться не любят, — уверенно сказал гном, отвергнутый троллихой. И тут годзила выплюнул морковку и принюхался к толпе. Гномы, первоначально принявшие его, видимо, за бревно, прыснули во все стороны.
— Вперед, гномы! — закричал старший и бросился в чащу. Годзилла проводил убегающих гномов голодным взглядом.
— Ты не огорчайся, — сказал я Годзилле, — тут еще где-то великаны бродят...
Сижу один. Два раза мимо проходил потерявшийся ранее голем. Бубнил "пять сольдо — это шесть евро или четыре доллара..."
Я сидел тихо и он на меня внимания не обратил. Потом пришла очень странная девочка с голубыми волосами.
Я Мальвина, — представилась девочка.
— А я — Писец, — представился я.
— То-то я смотрю, Буратино за шесть евро четыре доллара дает, — сказала девочка. — Теперь все понятно. Он сказал, что вы колдун.
— Ну да, — согласился я. — И еще немного писец.
— Про пиз...ц я уже все поняла, — сказала девочка с голубыми волосами. — А вот не могли бы вы мне кого-нибудь приворожить?
— А кого желаете? — спросил я деловым тоном, которым обычно разговариваю с клиентами.
— Да хоть кого-нибудь, но только реального, — девочка едва не рыдала. — Кругом одни извращенцы. Артемон все руку лижет, мерзавец, пудель стриженный, Пьеро стихи читает как заведенный, вы бы их послушали, сразу бы фригидным стали, а Буратино все время объясняет, что у него только нос длинный.
— Так кого привораживать будем? — спросил я, нарочито зевая.
— Ах, мне теперь уж все равно, раз пи...сец пришел.
Может, Дуремара? — спросила Мальвина. — Он,судя по всему, богатый, раз торгует пиявками. Но от него тиной все время пахнет... А может кота Базилио? Говорят, он в авторитете. Но какой-то он драный, и к тому же одноглазый. И еще я думаю, может, он кастрированный? — совсем на меня не смотрит. А знаете что, — оживилась Мальвина, — давайте Карабаса приворожим. У него вон какая борода. Явно мужик реальный. И Буратино пять Сольдо дал, значит добрый и при деньгах. Старый, правда, так остается только Карло, а тот еще старше и все полено строгает...
— Значит, Карабаса? — спросил я.
— Ага, — обрадовалась странная девочка.
— Нам для приворота нужен будет его волос, — сказал я.
— А, сейчас, — сказала Мальвина и повернувшись ко мне спиной задрала спереди юбку. — От бороды подойдет? — спросила она, протягивая мне длинный черный волос.
— Да в самый раз. Теперь ваш.
— Сейчас, — сказала Мальвина, снимая парик из голубых волос. Под париком были короткие волосы красного цвета, подстриженные как петушиный гребень. Она дернула волосок и протянула мне. Я связал волосы и начал читать заклинание. Когда закончил, вдали раздался страшный рев. Как будто самцу гориллы стукнули между ног.
— Где это девка? — заорал страшный голос. — Я теперь жить без нее не могу... у-у-у.
— Вот, это мужик, — сказала странная девочка, надевая парик из голубых волос. — Милы-ый, — заорала она, как ошпаренная кипятком, — я бегу к тебе!..
Голем вернулся около полудня. В руке нес ящичек. Он открыл его и показал много-много маленьких зеленых папирусов. Сказал "Баксы".
— Это я пять сольдо менял, — объяснил голем. — Сходил в Страну Дураков. Там у них Поле Чудес — Биржей называется.
Он лег под дерево и задрал ноги за голову.
— Йога, — объяснил он. — Полезно для позвоночника.
— Но у тебя нет позвоночника, — сказал я, разглядывая папирусные Баксы.
— Это не уменьшает пользу самого упражнения, — резонно возразил голем. Как-то он сильно поумнел, вернувшись из страны дураков.
Увидев мой удивленный взгляд, голем спросил:
— Какой самый ходовой товар в стране Умных?
— Наверное Ум, Знания...
— Ну вот, — сказал голем, — а Дуракам я свою глупость продал, и, кстати, отсутствие образования, — он показал на зеленые бумажки. — Хотел уж и дубовость с деревянностью продать, да биржу закрыли. Сказали, из-за меня цены на древесину возросли.
Я посмотрел на него с уважением.
— Как же ты теперь, Буратино?
— Нормально, — ответил голем. — С баксами и умом везде хорошо. И зови меня теперь,.. — он задумался. — Леонардо, понял? На завтра с плотником-косметологом договорился. Он мне обрезание носа сделает. И еще костюм куплю, и тачку. И на Мальвине женюсь.
— Нет, — сказал я. — Она Карабаса любит.
— Ну, тогда на Пьеро, - сказал бывший Буратино. — Так даже прикольней. Может мне Сэра за это дадут. И на прием к королеве попаду. — Он посмотрел на ящичек с баксами. — Надо бы их во что-то вложить, — наконец сказал он после некоторого размышления. — Я тут неподалеку дерево видел. Вложу в дупло.
Он встал, отряхнулся и, схватив ящичек с баксами, скрылся за развалинами рухнувшего сервера.
Я тут уже давно сижу в Интернете, укрываюсь от мобилизации в доблестную армию Фараона Ивана-9 из 13-ой династии, да будет благосклонен к нему Осирис. А все началось с того, что я, Ожидаемый Писец (спасибо папе, давшему мне такое имя), разбирая дворцовые ведомости, случайно ошибся и направил сумму, отпущенную казначейством на царский гарем, на нужды нашей доблестной армии, а деньги отпущенные военным отправил на содержание гарема. Если военные увеличению военного бюджета явно обрадовались и тут же закупили где-то партию боевых слонов, то фараонские жены уменьшению денег отпущенных на их содержание не обрадовались и бросились выяснять, кто именно посадил их на диету. В это время наши мудрые ученые открыли интернет, но ознакомившись с содержанием некоторых археологических сайтов по-быстрому его закрыли. Я же узнал, что разъяренные жены фараона, лишившиеся по моей вине десерта и большей части импортной косметики, составили против меня заговор.
Как ни странно, к заговору жен фараона примкнули военные. При этом те и другие сошлись на идее перевести меня из ведомства управления делами двора в военное ведомство. Военные решили, что человек с такими недюжинными способностями (они уже шесть лет добивались увеличения военного бюджета), который мгновенно решил их проблемы, достоин звания Полководца. С другой стороны, если враги нашего государства узнают что на них (или вернее к ним) идет Ожидаемый Писец, то низкий моральный уровень их армии заранее обеспечен. А полководец, наводящий на врагов ужас одним своим именем, это мечта любой армии. Я же, будучи пацифистом, совершенно не стремился к военной карьере, а потому решился скрыться в закрытом уже к тому времени нашими учеными, да пребудет с ними мудрость Гора, Интернете. Прихватив свое домашнее животное (жертва моих школьных генетических экспериментов, крокодил по имени Годзилла), я быстренько оцифровал нас обоих и теперь мы сидим в пустынной местности неподалеку от развалин рухнувшего в глубокой древности сервера, около большой лужи Лжи, вылившейся из какого-то сайта новостей. Справа от нас простираются зеленые Заросли Дремучих Измышлизмов, а на горизонте возвышаются прекрасные Горы Эротических Фантазий.
Некоторое время я провел в медитации, посвятив ее осмыслению фразы, оброненной самими великими богами: "не пейте паленой водки", и извлек из нее много мудрости и полезного опыта. Теперь же, когда великий труд завершен, а приблудившийся к нам голем Буратино поумнел и преобразовался в мудрого Леонардо, настала пора нам с Годзиллой отправиться в путешествие. Взяв направление на Дневник Одинокого Неудачника, мы вышли на Верную Дорогу и зашагали насвистывая (насвистывал я, а Годзилла только подпевал) марш Волшебников (не кочегары мы не плотники...). Увидев росшее у дороги Генеалогическое Дерево какого-то Простолюдина, я обломал одну достаточно прямую ветвь и сделал себе дорожный посох. Я шел не торопясь, так как Годзилла на суше не может развить крейсерскую скорость, и размышлял о возможных в дороге приключениях. В этот момент с какого-то вполне вроде бы респектабельного сайта, расположенного в непосредственной близости от Верной Дороги произошел выброс спама. Мать наша Исида, куда смотрят экологи, мы были по уши в жирном зловонном спаме. Пришлось мне срочно вызвать дождь. Второй уже раз получился кислотный. Хотя мы быстро отмылись, но некоторая аллергия на спам осталась. Хорошо, правда, и то, что прошедший дождь изрядно подмочил репутацию злокозненному сайту. Пройдя немного вперед, мы добрели до мрачного ущелья Черного Пиара, у входа в которое висело на шесте Чучело Конкурента. Оно изрядно страдало и корчило ужасные рожицы.
— Возьмите меня с собой, — попросило чучело.
— Такого Страшилу? — спросил я и посмотрел на жмущегося к ногам Годзиллу.
— На самом деле я весьма симпатичный, — заныло чучело, — это все конкуренты и Черный Пиар.
— Ну ладно, — решил я, — возьмем тебя с собой.
Годзилла перекусил кол, и мы общими усилиями (годзилла вцепился в кол) стянули с него Страшилу.
— Как тебя зовут, чучело? — спросил я.
— Только не надо меня называть по имени, — шепотом попросило чучело. — Я вполне респектабельный бизнесмен, но из-за происков политических врагов вынужден скрываться. Я даже не могу вернуться на родину, — чучело зарыдало. — Они мне там напридумывали преступлений лет на двести строгого режима.
— Ну ладно, — сказал я, — не плачь, пошли с нами.
— Знаешь, — сказало чучело шагов через двадцать, — давай подпишем с тобой договор.
— О чем? — удивился я. — Мы не воевали, я у тебя ничего не покупаю и ничего тебе не продаю.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |