Допущено Министерством образования 45 страница

Теоретические истоки феноменологической социологии в творчестве Э. Гуссерля

Теоретические истоки феноменологической социологии связаны в первую очередь с именем немецкого философа Эдмунда Гуссерля (1859—1938), который стремился создать философски обоснованную феноменологическую теорию научного знания. Главная ее задача — изучать «чистое сознание», исходить из «первоначального опыта» и «первоначального знания». Понять «чистое сознание» можно лишь путем интуитивного описания, лежащего в основе феноменологического анализа, т.е. описания феномена, данного сознанию индивида.

Центральное, ключевое понятие феноменологии — интенциональ-ность, что означает направленноегь сознания на определенный, значимый для него объект. Следовательно, интенциональность конституирует сознание и наделяет его содержанием. Признание постоянной направленности сознания на объект и необходимости для науки описывать этот процесс и есть существо феноменологического подхода.

В рамках своей феноменологической философии Гуссерль сформулировал учение о «жизненном мире», оказавшее наибольшее влияние на возникновение феноменологической социологии. Что такое гуссерлевский жизненный мир? Это целостная структура человеческой практики, это то, чем люди живут, имея об этом часто смутное, непроясненное, нерефлекти-ровапное знание. Обращение ученых (философов, психологов) к этому миру, стремление проникнуть в него ее гь попытка выяснить глубинные реальности повседневной жизни. Учение немецкого философа о жизненном мире направлено против «чистого» познания, оторванного от непосредственной реальности человеческого бытия. Ратуя за развитие науки таким

Часть II. Современный этап

феноменологическим путем, Гуссерль хотел «снять» ее объективную односторонность (особенно естествознания), что было свойственно позитивизму и имело большую популярность в первые десятилетия XX в.

Обратившись к изучению жизненного мира, наука, по мнению Гуссерля, совершит определенную редукцию по отношению к самой себе. Почему? Потому что она таким образом уйдет от изучения только лишь научной картины мира и обратится к его донаучным значениям, т.е. к миру повседневной жизни, или, в терминологии философа, к жизненному миру. Это нужно сделать еще и потому, считает философ, что жизненный мир выступает как некая целостность, самоочевидность, самодостоверность. Он представляет собой основу для любых научных идеализации, хотя и субъективен. Дело в том, что жизненный мир — это культурно-исторический мир, точнее, его образ, который дан сознанию индивида, социальной групп ьг, социальной общпосч и.

Следовательно, жизненный мир — это сфера непосредственно переживаемого опыта, которая может быть описана феноменологически. Знание, полученное таким образом, — это научное знание о повседневной жизни, которое превратится впоследствии в социологии знания в повседневное, или в обыденное, знание, имеющее определенную социальную природу. Все сказанное даст основание считать взгляды Гуссерля важной теоретической предпосылкой не только феноменологической социологии в целом, по и феноменологической социологии знания.

Теоретические истоки феноменологической социологии в творчестве М. Шелера

Сформулированные выше идеи развивал в своем творчестве ученик и последователь Гуссерля, немецкий философ и социолог Макс Шелер (1874—1928), который, кстати, ввел в научный оборот сам термин «социологая знания». Исходной позицией феноменологической социологии Шелера явилось разграничение всего бытия на две сферы: субструктуры (или реальных социальных факторов) и суперструктуры (или духовных, идеальных форм). К первой немецкий мыслитель относит географические, биологические, демографические, экономические, политические феномены (явления). Они представляют собой определенную базу социальной детерминации идей. Что касается суперструктуры, то она существует, по Шелеру, независимо от субструктуры, поскольку является сферой «абсолютного духа», «идеальных сущностей», а человеческое познание есть способ приобщения к этой сфере.

Переход из сферы субструктуры в сферу суперструктуры осуществляется, согласно Шелеру, через «структуру человеческих побуждений». Это определенные импульсы, инстинкты, которые порождаются биологическими, географическими, экономическими и иными явлениями. В свою очередь, эти импульсы, побуждения вызывают стремления к тому или иному типу знания. Например, импульс, побуждение к спасению порождает тягу к религиозному знанию, а такое интеллектуальное побуждение, как чувство удивления, порождает стремление к философскому, «образовательному» знанию.

Глава 27. Феноменологическая социология и этнометодология

В связи с феноменологическим подходом к пониманию общества ученый вывел «закон трех фаз», характеризующий исторический процесс. На первой фазе возникает «независимая переменная» в виде кровнородственных связей и основанных на них социальных ииститугов. На второй фазе появляется совокупность политических факторов, на третьей фазе — экономических факторов. Они и влияют на возникновение тех или иных идей и знаний. Поскольку вместе с истинным знанием возникают предрассудки, иллюзорное знание, то задача феноменологической социологии состоит в том, чтобы изучать и их. Стало быть, знание как таковое выступает для ТТТе-лера как совокупность самых разнообразных представлений: научных, философских, религиозных, мистических и др.

Отсюда вытекает классификация знания, рассматриваемого немецким социологом в качестве ценностного феномена. Он выделяет три «высших рода» знания: знание ради господства, или деятелыюстное знание позитивных паук; знание ради образования, или образовательное знание философии; знание ради спасения, или религиозное знание. Для краткости Шслер определяет их как позитивное, метафизическое и религиозное знание. Каждый из этих трех родов знания несводим к другому, он существует, «заложен» в самой природе человека.

Все они различаются между собой по социальным формам, мотивации, познавательным актам, целям познания, образцам типов личностей, формам исторического движения. С точки зрения выделения в качестве критерия познавательных актов первый род знания (позитивное) характеризуется наблюдением, экспериментом, индукцией, дедукцией, второй (метафизическое знание) — созерцанием, познанием сущности путем усмотрения, третий (религиозное знание) — верой, страхом, надеждой, любовью. В плане критериального выделения образцов типов личностей первый род знания базируется на исследователе, второй — на мудреце, третий — на святом.

Говоря о социальных формах каждого рода знания, Шелер считает, что для позитивного знания создаются учебные и исследовательские организации, более или менее тесно связанные с техническими и промышленными организациями, профессиональными сообществами (юристов, врачей, ученых, государственных чиновников). Для образовательного знания существуют «школы мудрости» (в античном смысле) и образовательные сообщества, которые связывают воедино учебную, исследовательскую и жизненную практику своих членов и которые сообща признают какую-либо относящуюся к мирозданию «систему» идей и ценностей. Для религиозного, целительного знания существуют общины, церкви, секты, объединенные теологически направления мысли1.

Идея Шелера сводится к тому, что имеется определенное внутреннее сродство между данными типами знания (научно-позитивное, метафизи-

' Шелер М. Формы знания и общество // Социол. журн. 1996 № 1/2. С. 135—143.

Часть II. Современный этап

ческое, религиозное), типами их носителей (ученый, исследователь; мудрец, мыслитель, философ; провидец, святой) и типами (формами) организации (школа в современном смысле, исследовательский институт; школа мудрости в античном смысле; церковь или секта). Как пишет социолог, «все эти формы, каждая на свой лад, разрабатывают догмы, принципы, теорий в таких формулировках, которые, возвышаясь над естественным языком, составляют сферу "образовательного языка", выражаются в "искусственных" знаковых системах в соответствии с сообща признаваемыми ими конвенциями измерения и определенной "аксиоматики"»1.

В связи с «аксиоматикой» феноменологической социологии знания необходимо сказать о ее «высших аксиомах», которые Шелер формулирует и провозглашает в работе «Проблемы социологии знания» (1924) как исходные принципы феноменологического учения о знании. Их три.

1. Знание индивида (если его рассматривать не как обособленного чело

века, а как члена социальной общности) по существу априорно, т.е. предше

ствует всем этапам развития его самосознания и ценностного сознания.

2. Способы общения индивида, передачи знания различаются в зависи

мости от структуры социальной общности, к которой человек принадлежит.

Среди этих способов Шелер выделяет «идентификацию», «подражание»,

«понимание», «сопереживание на основе бессознательного заражения»,

«вывод по аналогии».

3. В основе происхождения нашего знания о реальности и наполнения

его знанием предметных сфер — «внешний мир», «внутренний мир», «мир

живой природы», «мир мертвой природы» — лежит «закон порядка», в со

ответствии с которым первый мир первичен по отношению ко второму, а

третий мир — по отношению к четвертому.

Основные идеи творчества Гуссерля и Шелера сыграли заметную роль в появлении феноменологической социологии, а концепция одного из ее основателей и наиболее ярких представителей — А. Шюца оказалась сформулированной иод непосредственным влиянием идей немецких мыслителей начала XX в. К ее рассмотрению мы и переходим.

§ 2. А. Шюц - основоположник феноменологической социологии Краткий биографический очерк

Альфред Шюц (1899—1959) в течение своей жизни не был широко известным социологом. Только после смерти его работы привлекли интерес и внимание большого количества социологов. Научная, социологическая карьера Шюца была абсолютно необычной. Родившись в Вене, он получил академическое образование в Венском университете. Вскоре после его

1 Там же. С 138.

Глава 27 Феноменологическая социология и этнометодология 491

окончания начал работать в банке, и почти вся последующая жизненная карьера оказалась тесно связанной с его работой в качестве банкира. Эта деятельность, удовлетворяя его в экономическом и финансовом отношениях, не приносила глубокого внутреннего, смысложизиенного удовлетворения, которое давали ему занятия феноменологической социологией. В 1932 г. он опубликовал на немецком языке свою наиболее важную работу «Феноменология социального мира», которая многие годы оставалась неизвестной широкому кругу социологов. Лишь спустя 35 лет, в 1967 г., уже после смер-{ ти социолога, она была переведена на английский язык и вызвала значительный спрос и интерес.

В 1939 г. Шюц эмигрировал сначала во Францию (Париж), а затем в США, где делил свое время между работой консультантом ряда банков и преподаванием феноменологической социологии. Последним он стал заниматься лишь с 1943 г. в Нью-Йорке, где начал читать курс в Новой школе социальных исследований. Его «двойная» карьера продолжалась вплоть до 1956 г., когда он окончательно отошел от банковских забот и весь сосредоточился только на занятиях феноменологической социологией. Как видно, то, о чем он писал в своих работах — разделении научного знания и знания повседневной жизни, — нашло своеобразное отражение в его личной жизненной судьбе. В то время Новая школа социальных исследований считалась авангардистской, и внимание в ней к идеям Шюца не стало заметным явлением в ее деятельности. Зато отдельные студенты, в первую очередь П. Бергер и Т. Лукман, проявили к концепции своего педагога большой интерес, став его учениками и добившись значительных научных результатов в области феноменологической социологии.

Повседневная социальная реальность и жизненный мир как предмет феноменологической социологии

Рассмотрим основные положения феноменологической социологии А. Шюца. Его взгляды базировались на идеях У. Джемса, М. Вебера, Дж. Мида, а также, как было отмечено выше, Э. Гуссерля и М. Шелера. Социолог критиковал позитивизм за неверное понимание природы социальных явлений, которую его представители приравнивали к природе естественных, т.е. природных, явлений. Главное отличие, по Шюцу, состояло в том, что природные явления не имеют внутреннего смысла, тогда как социальные явления его имеют. А смысл этот придает социальным явлениям интерпретирующая деятельность человека. Отсюда — центральные понятия его феноменологической социологии: жизненный мир, повседневный мир (повседневность), социальный мир. Все названные понятия тождественны. В целом это мир, наполненный смыслом, который придают ему люди в повседневной жизни. Задача социологии — изучать не реальность мира, а те смыслы и значения, которые люди придают его объектам. По существу, мы видим здесь определенную разновидность понимающей социологии.

Часть II. Современный этап

Близость Шюца идеям Вебера состоит и в юм, что он использует понят ие конструктов (у Вебера это идеальные типы). В концепции австрийского социолога рассматриваются «конструкты первого порядка» (повседневныетипы) и «конструкты второго порядка» (объективные научные понятия). Вторые связаны с первыми генетически и отражают их. Но обычно социолог имеет дело с конструктами второго порядка, т.е. с научными понятиями, и через них получает знание о повседневном мире. Таким образом Шюц пытался установить связь между абстрактными научными понятиями и жизненным миром, миром повседневной деятельности и знания. Здесь главное заключалось в том, чтобы понять процесс становления объективности социальных феноменов на основе субъективного опыта индивидов.

Люди, считал социолог, живут в целом ряде миров (мир опыта, мир науки, мир религиозной веры, мир душевной болезни, мир художественной фантазии и т.д.). Каждый из них есть совокупность данных опыта, которая характеризуется определенным «когнитивным стилем». Когнитивный стиль — это сложное образование, показывающее специфическую форму вовлеченности личности в активную деятельность. Австрийский социолог считает, что «исследование основных принципов, в соответствии с которыми человек в повседневной жизни организует свой опыт и, в частности, опыт социального мира, является первостепенной задачей методологии общественных наук» [Шюц. 1996. С. 536].

Для австрийского социолога как для феноменолога основное — это не сами объекты, а их значения, созданные деятельностью нашего разума. Самый значимый итог феноменологической социологии Шюца — это анализ свойств обыденного мышления и повседневное! и, которую он рассматривал как одну из сфер человеческого опыта, характеризующуюся особой формой восприятия и осмысления мира.

Следовательно, главной задачей социологии является получение «организованного знания социальной реальности», открыт ие общих принципов организации социальной жизни. С этой целью Шюц формулирует «правила» социальной жизни, предназначенные для оптимизации взаимопонимания людей (например, правило «взаимозаменяемости точек зрения»: «если я поменяюсь местами с другим человеком, то буду воспринимать ту же самую часть мира в той же перспективе, что и он»).

В соответствии с научной позицией люди воспринимают различные объекты как феномены (явления) на основании пяти чувст в, присущих человеку. Однако выявление формы, цвета, звука и.т.д. объекта позволяет сказать нам о нем не так много, как хотелось бы. Для того чтобы объект стал для людей значимым, они должны перейти от чувственного опыта по отношению к нему к его логическому упорядочению и определению. Этот переход осуществляется сначала в сознании отдельного индивида, а затем, что еще более важно, во взаимодействии между индивидами (происходит переход от субъективности к интерсубъективности).

Глава 27. Феноменологическая социология и этнометодология

Здесь приобретает значение особое понимание того, что такое человеческое действие. Если в рамках многих теоретических подходов действие выступает как отношение к внешним объектам и другим людям, то в феноменологической социологии оно рассматривается как воздействие сознания на чувственный опыт с целью получения знания. Другими словами, действие есть внутренний процесс осознания — как индивидуального, так и группового, коллективного. В этом состоит суть феноменологической социологии. В го же время нужно иметь в виду, что особую роль в пей играет знание, без него упорядочение чувственного восприятия мира человеком невозможно. Поскольку чувственное восприятие — компонент повседневной жизни, постольку главную роль в феноменологической социологии играет повседневное знание.

Шюц исходит из того, что мир, в котором живут люди, — это мир объектов с более или менее определенными качествами. Каждый из этих объектов связан с предшествующим опытом обыденного сознания людей, живущих в своем повседневном бытии среди себе подобных. Человеческий мир — это и мир природы, и мир культурных объектов и социальных институтов. Люди стремятся наладить с ним взаимоотношения и воспринимают его как не субъективный, а интерсубъективный мир. Последний и есть социальная реальность. Задача же социологии состоит в том, чтобы получить о нем упорядоченное знание, а также раскрыть значения и смыслы, которые лежат в основе этого знания.

Интерсубъективный мир, по Шюцу, — это общий для всех людей мир, актуально данный или потенциально доступный каждому на основе интеркоммуникации и языка. Социолог называет этот мир «высшей реальностью», потому что, с какой бы иной реальностью ни имел дело человек, как бы далеко он ни удалялся от повседневной действительности, в конечном счете он всегда в нее возвращается. В этом смысле она является первичной и высшей по отношению к другим реальностям.

Повседневное знание и его социализация как проблема феноменологической социологии

В своей повседневной жизни, утверждает Шюц, люди имеют обыденное знание о самых различных сферах социального мира, в котором живут. Конечно, это знание может быть фрагментарным (хотя и не обязательно), непоследовательным, но сто достаточно, чтобы наладить взаимоотношения с людьми, культурными объектами, социальными институтами. Происходит это потому, что с самого начала мир является не просто интерсубъективным, а выступает как мир значений, многие из которых люди в состоянии распознавать. Любой человек воспринимается нами как такой же, что и мы. Это касается в первую очередь его наблюдаемого, явного поведения. Мы, как правило, знаем, что делает другой человек, ради чего он это делает, почему делает именно так, а не иначе в данное время и в дан-

Часть II Современный этап

ных обстоятельствах. Это означает, что мы воспринимаем действия гого человека с точки зрения его мотивов и целей.

Каждый член общества создает запас того, что Шюц называет знанием здравого смысла. Это знание разделяют и другие члены общества, что позволяет им нормально жить и общаться. Именно такое знание наиболее важно для решения практических задач повседневной жизни. Однако знание здравого смысла не является раз и навсегда данным, оно постоянно изменяется в процессе взаимодействия, интеракции. Так происходит потому, что каждый человек по-своему интерпретирует мир. В данной интерпретации есть значения, которые понятны другим, и это помогает каждому иметь необходимый запас знания здравого смысла, чтобы понимать действия других и видеть в них нечто повое, изменяющееся.

На характер знания здравого смысла накладывает отпечаток биографическая ситуация индивида. В течение жизни она постоянно изменяется. Биографическая ситуация способствует накоплению знаний о мире, поскольку она есть не что иное, как осмысленный опыт человека. Задача социолога состоит в том, чтобы его увидеть и зафиксировать.

Здесь возникает главный вопрос: как это сделать? По мнению Щюца, делать это надо не на индивидуально-личностном уровне, а в процессе взаимодействия людей в рамках их интерсубъективного мира. Причем большую роль при этом играет принадлежность человека к собственной «домашней» группе, как называет ее социолог. Это узкая социальная группа, в рамках которой формируется социокультурный мир данного человека. Поскольку человек из одной социальной группы видит мир несколько иначе, чем человек из другой, необходимо понимать, что приход в эту последнюю всегда чреват для появляющегося в ней возникновением проблемных ситуаций — с учетом наличия у членов этой группы отличающихся шкал измерения значений и социальных объектов.

Интерсубъективный характер повседневного знания ставит, как считает австрийский социоло!, проблему его социализации. Шюц называет три аспекта этой проблемы: а) взаимность перспектив, или структурная социализация знания; б) социальное происхождение знания, или его генетическая социализация; в) социальное распределение знания.

Взаимность перспектив рассматривается как их взаимозаменяемость, находящая отражение во взаимозаменяемости точек зрения: если я поме-, няюсь местами с другим человеком, то буду воспринимать ту же самую часть мира в той же перспективе, что и он. Следовательно, структурная социализация знания, т.е. его усвоение и освоение как социального опыта, осуществляется благодаря относительно одинаковому восприятию этих знаний как мной, так и другими людьми.

Рассматривая второй аспект социализации повседневного знания — его социальное происхождение, Шюц отмечает, что лишь очень малая часть знания о мире и о людях рождается в личном опыте. Большая его часть пе-

Глава 27 Феноменологическая социология и этнометодология

редается родителями, друзьями, педагогами и, стало быть, имеет социальное происхождение. В этом процессе в качестве средства, механизма выступает словарь и синтаксис повседневного языка. Диалект повседневности, считает социолог, — это по преимуществу язык имен, вещей и событий.

В отношении третьего аспекта социализации знания — его социального распределения — позиция социолога состоит в следующем. Знание следуег рассматривать как форму связи между людьми. О нем мы можем говорить только гогда, когда оно релевантно (соотносимо) другому знанию, точнее, знанию другого человека. Это и есть социальное распределение знания. В связи с поставленной таким образом проблемой Шюц подчеркивает: «Любой индивидуальный запас наличных знаний в тот или иной момент жизни разграничен на зоны в различной степени ясности, отчетливости, точности. Эта структура порождается системой преобладающих релевант-ностей и, таким образом, биографически детерминирована. Знание этих индивидуальных различий само по себе уже элемент обыденного опыта: я знаю, к кому и при каких типичных обстоятельствах я должен обратиться как к компетентному доктору или юристу. Другими словами, в повседневной жизни я конструирую типологию знаний другого, их объем и структу-v ру. Поступая таким образом, я предполагаю, что он руководствуется определенной структурой релевантностей, которая выражается у него в наборе постоянных мотивов, побуждающих его к особому типу поведения и определяющих даже его личность» [Шюц. 1988. С. 132]. Социолог отмечает, что запас наличного знания у людей различается его объемом, качеством и структурой. В чем-то человек является экспертом, в чем-то — дилетантом.

Социализация знания, в том числе и его социальное распределение, имеет место оттого, что каждый из нас как бы «разделяет» время и пространство другого, находящегося в той же системе отношений, что и мы. Здесь приобретает важность следующее суждение Шгоца: «Временная общность — здесь имеется в виду не только внешнее (хронологическое), но также и внутреннее время — означает, что каждый партнер соучаствует в непосредственно текущей жизни другого, что он может схватывать в живом настоящем мысли другого шаг за шагом, по мере их смены. Происходят события, строятся планы на будущее, возникают надежды, беспокойство. Короче говоря, каждый из партеров включается в биографию другого; они вместе взрослеют, старятся; они живут в чистом "мы-отношении"» [Там же. С. 133J. Аналогичные суждения могут быть отнесены и к пространственной общности индивидов, которая связывает их не просто в силу территориальной близости, контактов, связей, но главным образом благодаря обоюдному восприятию знаний, отражающих пространственную включенность людей в жизнь и биографию друг друга.

Размышления Шюца приводят нас к осознанию того, что мы отчетливо осмысливаем общее и различное между нами и другими людьми. При всей уникальности жизненного пути, биографического опыта, образова-

Часть II. Современный этап

ния, воспитания, социального окружения, профессионального и социального статуса каждого из нас, при всем понимании того, что мы смотрим в разные стороны, стоя фактически лицом друг к другу, нам удается без труда действовать совместно, заключать сделки, получать услуги, оказывать их самим и т.д. Решающую роль здесь играет повседневное знание, которым владеет каждый из нас на уровне, необходимом для достижения различных целей. Этот уровень мы можем вслед за Шюцсм определить как повседневное знание личности в рамках его определенной типизации.

Таким образом, особую роль приобретает типизация повседневного, обыденного знания, к которой прибегает австрийский социолог. Речь идет о том, что это знание не индивидуальных особенностей и характеристик, а типов личности (например, тин «продавец», тип «страховой агент», тип «парикмахер», тип «клиент» и т.д.), из которого складывается запас наличного знания, являющийся основой социального мира. Эти типы являются «кровью повседневной жизни» (по мнению одного из исследователей творчества Шюца).

Человек ориентируется в социальном мире, взаимодействует с другими людьми прежде всего благодаря тому, что обладает запасом знания о многочисленных типах личности. Именно такое знание и лежит в основе научных абстракций. Научная типология знания, в соответствии с позицией австрийского социолога, не появляется на голом месте, сразу и из ничего. Она строится прежде всего на элементарных типах повседневного знания. Следовательно, его типизация, отражение ее в сознании людей являются основным инструментом получения научного знания, которое базируется на обыденном, повседневном знании.

Обращение социолога к анализу структур жизненного мира, обыденного знания, его стремление рационализировать это знание путем его различных типизации и доказать, что на такой основе возникает научное знание, позволяет говорить о создании, особой концепции, даже методологии, которая затем активно применялась рядом социологов, таких, как П. Бергер и Т. Лукман. Но прежде чем мы перейдем к рассмотрению их взглядов, остановимся еще на одной концепции Шюца, тесно связанной с его феноменологией и вытекающей из нее. Речь идет о концепции «возвращающегося домой».

Концепция «возвращающегося домой»

«Возвращающийся домой» — так называется одна из работ Шюца, посвященная описанию и анализу взаимопонимания между людьми, процесса возвращения домой человека, который в нем давно не был. В основе ее — автобиографические наблюдения и воспоминания, фрагменты собственной жизни социолога периода Первой мировой войны: в качестве солдата австрийской армии он успел принять участ ие в последних боевых действиях. Молодой Шюц испытал на себе все трудности и самой войны, и воз-

Глава 27. Феноменологическая социология и этномстодология

вращения домой после ее окончания. Причем речь идет не столько о трудностях житейских, бытовых, чисто физических страданиях, сколько о явлениях социально-психологического порядка, связанных с установлением взаимопонимания, диалога с близкими людьми по возвращении домой.

Неожиданно оказалось, что эта проблема вообще в высшей степени актуальна и для личности, и для общества в лице тех или иных социальных общ-посгей, фупп, институтов. Ведь в принципе человек возвращается домой не только после войны, но и после длительного отсутствия, связанного с иными причинами. Это могут быть путешествия, эмиграции, продолжительные командировки и т.д., в ходе которых индивид лишен тесной связи с домом. И каждый раз возвращение в него чревато непредсказуемыми последствиями.

Другими словами, концепция «возвращающегося домой» дает возможность социологического исследования поведения различных групп людей (военнослужащих, эмигрантов, чужестранцев, путешественников, обучающихся в других городах и странах студентов, находящихся в деловых командировках людей и т.д.), выключенных на длительное время из привычной для них повседневной жизни вдали от своего дома и затем включающихся в нее. Более того, речь может идти о только появляющихся социальных группах, в том числе маргинальных, у которых возникают свои образы новой социальной реальности, несовместимые с первой, старой, домашней, привычной для них в прошлом. Следовательно, феноменологическая социология позволяет изучать, как представители определенных социальных групп сквозь призму своих биографий (или биографических ситуаций) интерпретируют социальные связи и отношения, многие социальные объекты и явления, а также то, к каким возможным социальным действиям ведет несовпадение различных образов социальной реальности, включая реальность дома.

В связи со сказанным возникает вопрос, что такое «дом», что стоит за этим понятием. Под ним Шюц понимает определенный образ, или способ, жизни, который «составляется» индивидом из привычных для него человеческих связей и отношений, существующих в семье, дружеской среде, включая привычные повседневные вещи, общение, разговор и т.д. «Составляется» не в смысле «создастся», поскольку человек застает готовым все это и просто воспринимает его как данность, формируя, складывая в своем сознании привычную картину образов и отношений. Понятно, что человек знает прежде всего свою социальную реальность. Он в ней формируется, проходит основные фазы социализации, из этой реальности уходит в другую, привыкает к другой (или не привыкает, если это, к примеру, война — разве можно привыкнуть к ней, забыв все остальное?).

Дата добавления: 2015-10-21