Анализ произведения Краснов П. Н. «Картины былого Тихого Дона»

Анализ произведения Краснов П. Н. «Картины былого Тихого Дона»

1. Источниковедческая эвристика (поиск источника).

Труд Краснова П. Н. выходит в 1909 «Картины былого тихого Дона», представляющая собой «краткий очерк истории Войска Донского для чтения в семье, школе и войсковых частях». Как и в ранних своих произведениях о героическом прошлом донского казачества, Краснов смотрит на историю Войска Донского глазами монархиста. В основе «Картин…» лежит идея государственного и христианского домостроительства. Идеи православной монархии пронизывают и книгу «Российское победоносное воинство. Краткая история русского войска от времени богатырей до Полтавской победы (1709)» (1910), представляющую собой популярный очерк истории русской армии и русского оружия.

Как только книга была издана, тогда же она удостоилась скрупулёзного внимания со стороны военного историка М. С. Жирова, который на страницах «Донских областных ведомостей» в 1909 и 1910 годах дал к нему подробнейшие замечания. Жиров полагал, что вскорости возникнет необходимость во втором издании этой книги. Жиров выделялся среди других донских краеведов тем, что предметом своих изысканий сделал военную историю донского казачества, работая почти исключительно в области истории донской артиллерии. Немало написал об атамане М. И. Платове.

П. Н. Краснов «Картины былого Тихого Дона» ( изд. 1909 год) "Печатано по распоряжению Войскового Наказного атамана Войска Донского генерал-лейтенанта Самсонова" 1909, переиздавалось издательством "Граница" в 1992 году (правда, без указания автора). История Войска Донского. Картины былого Тихого Дона, М., Вече, 2011.

Основной поиск информации об источнике П. Н. Краснов «Картины былого Тихого Дона» осуществлялся с помощью Internet и каталога Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге, также централизованная библиотечная система г.Ростова-на-Дону и Донская электронная библиотека. В работе использована информация с сайтов:

http://www.dspl.ru/eLib/

http://royallib.ru/book/krasnov_petr/kartini_bilogo_tihogo_dona_kniga_pervaya.html

http://lib.aldebaran.ru/author/krasnov_petr/krasnov_petr_istoriya_voiska_donskogo_kartiny_bylogo_tihogo_dona/

http://www.russia-talk.org/cd-history/krasnov.htm#bio

http://www.hrono.ru/biograf/bio_k/krasnov.php

1. Определение подлинности источника

Это живая история казачества со времен его зарождения до начала двадцатого столетия, свободная от последующих наслоений, искажающих действительно героический образ защитников Отечества. Настоящее издание содержит первый том. Генерал Петр Николаевич Краснов вошел в историю России прежде всего как доблестный воин, один из лидеров Белого движения, а также как военный историк и писатель. Литературное творчество П.Н. Краснова многообразно. Его перу принадлежат прекрасные путевые дневники, яркие исторические работы, любопытные мемуарные очерки, глубокий труд по военной психологии, исторические романы и исследования. П.Н. Краснов был большим знатоком и патриотом донского казачества. Одна из его лучших исторических книг – «Картины былого Тихого Дона», где он ярко и увлекательно описывает славные страницы истории Дона, традиции, быт казачества, рассказывает о казачьих героях – Краснощекове, Денисове, Платове, Бакланове и др. По мнению Краснова, слава Дона связана именно с самоотверженным служением казаков общерусскому делу. Причем имперский период дал наибольшее число казачьих имен, ставших национальной гордостью всей России. “Широко, в приволье зеленых степей, течет Дон. Зеркальною лентой блестящего серебра извивается он среди полей, меж белых мазанок станиц, меж зеленых садов, по широкому степному раздолью. И медленно и плавно его течение. Нигде не бурлит он, нигде не волнуется. Зеленые деревья обступили его берега, придвинулись близко к воде, отразились в зеркальной глади широкой реки и будто глядятся в нее...” Так возникает первая картина. Вернее, приоткрывается маленький пейзажный фрагмент монументального исторического полотна донского края. Медленно отодвигая завесу, мы знакомимся с его отдельными деталями, персонажами, событиями. Читая эту книгу, нельзя, конечно, забывать, к какому периоду наших знаний о прошлом она относится, чтобы разумно воспринимать встречающиеся элементы идеализации и романтизации донской истории. К началу XX века сложилась уже обширная историография донского казачества. На протяжении XIX века постепенно растет интерес к его историческому прошлому. Выходят труды с описаниями военной истории казачества, устройства жизни, этнографии, фольклора. Начинается изучение и публикация документов из архивов центральных органов управления и местной донской войсковой канцелярии. Автору “Картин...” удалось в полной мере использовать весь арсенал накопленных к началу XX века знаний по донской истории, почерпнуть в уже известных сведениях яркие образы и красноречивые сюжеты. Обилие песен, стихотворных строф, удачно увязанных с предметом повествования, позволяет почувствовать атмосферу жизни Дона, его тихую, немудреную музыку. Книга содержит множество фактов и сведений о разнообразных событиях и сторонах казачьей жизни. Мы встретим в ней подробное описание вооружения казака, рассказ об устройстве полка и боевой тактике в разные эпохи. Познакомимся с историей становления поселений на Дону, возникновения войсковой столицы, формирования Донского, Терского, Сибирского, Забайкальского казачьих войск. Проследим все основные вехи их участия в исторических событиях России, оценим огромный вклад казачества в укрепление и развитие русского государства. Особого внимания интересующихся историей казачества заслуживают собранные в приложениях ко второму тому исчерпывающие списки войсковых выборных и наказных атаманов, перечень высочайших грамот и регалий, пожалованных Донскому казачьему войску, гвардейским и армейским донским полкам.

1. Определение достоверности исторического источника.

Широкий круг источников, привлекаемый автором, делает книгу маленькой популярной энциклопедией по казачьей и военной истории, хорошо представившей взгляд традиционной российской историографии XIX века. В тексте имеется ряд незначительных ошибок и отклонений в некоторых датах и описаниях событий, что связано, вероятно, с недостаточно тщательным редактированием. Однако мелкие грехи не нарушают общего благоприятного впечатления от этой книги. В публикации Краснова было несколько искажены некоторые временные рамки, в публикации Жирова,было несколько исправлены ошибки, но далеко не все. Учитывая замеченные в «Картинах…» принципиальные ошибки, Жиров предлагал, до выпуска нового издания книги П. Н. Краснова, издать «особое приложение». Однако «Приложение» не вышло, а газетные публикации с поправками Жирова оказались издательству «NB» недоступными. Может, случится третье издание, и тогда жировские поправки будут учтены? Вот некоторые недочеты в «Картине былого тихого дона»:

-Под этою картиною подпись: «М. И. Платов в 1812 г.». Все казаки, несущиеся за Платовым в атаку, одеты в мундиры Атаманского полка (образца второй половины XIX столетия). Эта форма одежды – исторически не верна. Такого мундира атаманские казаки в 1812 г. не имели.

-Гл. 19. «Пожалование Войску Донскому первого царского знамени в 1645 году». Во-первых, знамя это было пожаловано в 1646 г. («лета 7154») [8], а, во-вторых, оно не первое; как о том и сказано на С. 104 этой же главы: первое знамя было дано в 1614 г., а на С. 68 приложен и снимок с картины художника Кардовского с обозначением: «пожалование знамени в 1614 г».

- Гл. 27 о некрасовцах, на странице 137, между прочим, говорится, что будто «во время последней турецкой войны они были гребцами на лодке, перевозившей Государя через Дунай». Когда же это случилось? До сих пор нам было известно, что Императора Александра П через Дунай, из с. Зимницы в Систово, перевезли на катере моряки гв. экипажа, имея на руле лейтенанта Полтавцева С. 137. «Казаки не были в Полтавской битве 27 июня 1709 г. Они опоздали к ней, и виною тому – Булавин». Те несколько сотен донских казаков, которые находились в отряде Шереметева, не могли опоздать к битве 27 июня 1709

- Гл. 32. С. 154. «В 1738 г. казаки первый раз выступили в поход, вооружённые копьями (пиками и дротиками), вместо луков и стрел». Указание очень важное для истории донских полков, но, к сожалению, нет ссылки на тот источник, из которого это сведение почёрпнуто. Такое же бездоказательное указание дал и Броневский.

- Гл. 47. С. 226. Донской казачий полк во время Суворовских походов. Весьма жаль, что в этой главе не указаны те источники, на основании которых она составлена, вследствие чего некоторые места рассказа кажутся сомнительными. Прежде всего, представляется невероятным, чтобы у нас существовало такое положение, в силу которого полки, перед выходом их на службу, оставлялись в сборе на Дону на 4–6 месяцев, как о том сказано на С. 227. Конечно, здесь говорится про мирное время, но ведь в мирное время для того, чтобы иметь подножный корм, донские полки, по большей части, выходили на службу весною. Следовательно, собирать их приходилось бы в глубокую осень, если бы действительно существовало положение держать полки до выхода на службу в сборе 4–6 месяцев. Казна на довольствие их денег не отпускала, а войско наше не настолько было богато, чтобы могло содержать восемь или десять полков, наряжённых на перемену других, в течение целого полугода. Исторические документы свидетельствуют вам, что правительство, в большинстве случаев, требовало отправлять наряжённые на службу полки «как наискорее возможно». Так, например, 17 марта 1763 г., указом Императрицы Екатерины II, требовалось отправить с Дона 8 полков в Смоленскую и Курляндскую губ. с таким расчётом, чтобы полки эти во второй половине месяца были уже у Киева. Долго эти полки могли пробыть в обороне на Дону? Точно также Император Павел I, повелев в феврале месяце 1798 г. атаману Орлову подготовить к походу 22 полка, писал ему, чтобы он лишь держал эти полки готовыми «не трудя понапрасну». Полки эти были собраны только перед самым отправлением их в поход. Чем же был занят командир полка, находясь на сборном месте 4 – 6 месяцев? Об этом на С. 227 говорится следующее: «Полковой командир был хозяином и создателем своего полка. Ему только указывался срок, четыре – шесть месяцев, к которому полк должен быть обучен; в остальные распоряжения его не вмешивались». «Большая часть времени уходила на устройство полкового хозяйства, обозов, на выездку и усмирение лошадей; только самые последние дни можно было посвятить на занятие «экзерцированием» или «наездничаньем». Но у нас до 70-х годов прошлого столетия полкового обоза, за исключением повозки денежного ящика, не было. Артельные казачьи «вьючки» и те заведены были гораздо позже времён Суворовских походов. Кроме забот по хозяйству, на командире полка, оказывается, лежала ещё и такая обязанность. Он «писал устав строевой и гарнизонной службы, на основании или личного опыта, если он был пожилой человек, или советов бывалых товарищей, если он был молод, – в 19 лет тогда уже командовали полками. Командир полка был всегда грамотен, были даже командиры, знавшие иностранные языки…». Весьма сомнительно, чтобы командиры донских полков рассматриваемого времени писали какие-либо уставы для своих полков, тем более что между ними встречались иногда и неграмотные. Какой, в самом деле, устав писал командир донского полка, если у казаков до 1838 года была только лава и строй по шести. А ведь, как сказано на С. 230, «лава не есть строй, но самобытный казачий способ воевать. Лава сегодня строилась так, а завтра уже иначе, в зависимости от цели её атаковать или заманивать, и от желаний командира полка…». «Доносили передовые разъезды о приближении неприятеля – полковой командир созывал к себе сотенных и говорил им, как он думает атаковать или заманить на сзади находящееся подкрепление; говорил, с чего начнут, кому и как стрелять, с коня или спешившись; объяснял им те знаки, которые он будет подавать. Сотенные рассказывали младшим офицерам, младшие – всем казакам». Значит, всё дело разъяснялось на месте, непосредственно перед боем, так для чего нужно было писать еще уставы? Относительно офицеров (С. 227) справедливее было бы сказать, что между ними были и люди хорошо грамотные и знавшие языки французский или немецкий, в особенности хорошо грамотными были офицеры из старшинских детей. О казаках, на С. 228, между прочим, сказано, что они с древних времён смотрят на службу как на нечто прибыльное, и что взгляд этот сохранился даже и теперь, а в те времена вернуться домой без маленькой добычи, без лишнего платка или монисты для молодой жены было не принято. Вследствие этого-то казак хватал и прятал в свою суму всё, что ему под руку попадалось: склянку, старую подкову, костяную пуговицу, изломанный железный подсвечник, одним словом, весь тот скарб, от которого отказывались хозяева его двора. Вот это всё следовало бы выбросить из книги «Картины былого Тихого Дона», так как трудно верить тому, чтобы наши предки, соратники Суворова, собирали всю ту дрянь, какую выбрасывали их хозяева, и наполняли ею свои сумы. Что казаки в старое время возвращались домой с подарками и добычею (допускавшеюся обычаями войны) – это так, но всё-таки не с таким мусором, какой перечислен на С. 228. Какие же, однако, получались результаты собственно по строевой подготовке полка от долгого пребывания его на Дону? Да почти что никаких. «Какой же строй, какие команды», читаем мы на С. 229, «мог иметь полк без устава, без обученных начальников, без установленных команд и сигналов? Собравшись, все люди полка были заняты выездкой диких и весьма злых лошадей, приготовлением сёдел, шитьём мундиров (?), заготовкой военного обихода. На ученье оборотам «казачьей службы, на хитрые „шермиции", подобные регулярным, оставалось весьма мало времени…. А между тем, когда казаки стояли в передовой цепи, отряд спал спокойно». Во времена суворовские и донские офицеры, и казаки обязаны были служить 25–80 лет; войны почти не прекращались; донские полки требовались постоянно то в одну, то в другую армию, так что, за недостатком служилых офицеров и казаков, наряжались на службу и отставные. При таких условиях редкому офицеру и казаку не приходилось раза 3–4 побывать на службе, а большинству – и в боях. Полки составлялись так, что в них не более ½ людей выходили в первый раз на службу, а остальные казаки были уже люди опытные, бывалые. Об офицерах же нечего и говорить. Этим-то бывалым людям не только обороты казачьей службы хорошо были известны, но, пожалуй, были знакомы и некоторые «шермиции». С таким полком можно было прямо идти в бой, что и доказал в 1770 г. полк Иловайского, который, явившись с Дона в армию Румянцева, через три дня сразился уже с турецкими рыцарями, по словам Броневского, «как на турнире». Оттого и отряд спал спокойно, когда в передовой цепи стоял подобный полк. - 8-я батарея. Петлицы на офицерские мундиры были пожалованы за 1812–1814 гг., а не за 1828–1829 гг. Вообще, нужно сказать, что всё это приложение следовало бы пересоставить вновь.

Но все же современному широкому читателю “Картины былого Тихого Дона” будут интересны и как литературный памятник своего времени, и как самостоятельный исторический источник по казачеству.

Дата добавления: 2015-10-21