…люди, «теплые» и не-мертвые, стремились к Букингему отовсюду. На дворец с одной стороны шли в атаку, а с другой подтягивались подкрепления. В парке хор демонстрантов пел гимны, не позволяя проехать пожарной машине. По дорожкам носились лошади без всадников, копытами взметая гравий.
Чарльз хотел перевести дыхание. Женевьева, крепко державшая его за руку, позволила ему остановиться. Только прекратив бег, Борегар почувствовал, через что прошел, оперся на обнаженный меч и жадно глотнул холодного воздуха. Тело и разум дрожали, как будто он умер там, в тронном зале, и теперь превратился в эктоплазматическую форму, освободившуюся от земной плоти.
Люди кишели около дворцовых ворот. Под собственным весом толпа качнулась внутрь, уронив пару гвардейцев. Бунт пришелся в самое подходящее время. Клуб «Диоген» об этом позаботился. Или же вмешались другие друзья Борегара, Круг Лайм-хауса. Или же Чарльзу просто посчастливилось попасть в один из приливов истории.
Держа высоко над собой факелы и деревянные распятия, толпа головорезов с лицами, разрисованными жженой пробкой, ворвалась во двор Букингемского дворца. Вела их некая монахиня, под покрывалом на голове едва можно было разглядеть миниатюрное лицо с китайскими чертами. Маленькая и гибкая, она что-то крикнула своим людям и указала в небо.
Тьма, чернее, чем ночь, пала на дворец. Все вокруг застила огромная тень, покрывшая толпу. Две красные луны взглянули вниз. Медленно хлопающие крылья сбивали людей с ног. Силуэт летучей мыши заполнил небо над дворцом.
На секунду толпа замерла. А потом вдруг кто-то закричал от ярости. За ним еще кто-то и еще. В воздух полетели факелы, но они не могли достать до цели. Вслед за ними взметнулись булыжники, вывернутые из мостовой. Раздались выстрелы. Огромная тень взлетела выше.
Люди Йорги, перегруппировавшиеся после нелепой суматохи на выходе из дворца, бросились на толпу, размахивая саблями. Бунтовщиков легко отогнали обратно к главным воротам. Борегара и Женевьеву засосало в людской круговорот. Поднялся изрядный шум, но реального ущерба гвардейцы практически не нанесли. Китайская монахиня первой исчезла в ночи, ее последователи рассыпались сразу за ней.
Уже отойдя далеко от ворот, Чарльз позволил себе оглянуться назад. Тень взобралась на крышу Букингемского дворца. Существо, похожее на горгулью, смотрело вниз, плащом сложив крылья. Борегару стало интересно, как долго принц сможет цепляться за свой насест.
В ночи ярко горели костры. Скоро новости разойдутся с эффектом спички, поднесенной к пороховой бочке. В Челси, Уайтчепеле и Кингстеде, в Экзетере, Перфлите и Уитби, в Париже, Москве и Нью-Йорке — везде будут последствия, и они волнами изменят мир.
Парк полнился криками. Темные фигуры танцевали и сражались…
…Она почувствовала укол сожаления об утраченном месте. Женевьева не вернется в Тойнби-Холл, а ее работа перейдет к другим. Вместе с Чарльзом или без него, в этой стране или за границей, открыто или прячась, она начнет все заново, построит другую жизнь. А с собой заберет лишь распятие отца. И хорошее платье, пусть и слегка в пятнах.
Женевьева была уверена, что существо на крыше дворца, несмотря на ночное зрение и высокую точку обзора, не видит их. Чем дальше они уходили, тем меньше становился Дракула. А когда Борегар и Дьёдонне прошли мимо черепа Абрахама Ван Хелсинга, насаженного на пику, Женевьева оглянулась и увидела позади лишь тьму.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ
КОММЕНТАРИИ К «ЭРЕ ДРАКУЛЫ»
С тех пор как «Эра Дракулы» впервые вышла в свет, некоторые читатели сделали собственные списки «заимствованных» (честно говоря, незаконно присвоенных) вымышленных или исторических персонажей, которые появляются на страницах романа. Особенно тех, которые фигурируют безымянными или под маской. Кто-то из читателей выложил свои труды в Интернет. Чтобы поддержать игру, я решил не выдавать происхождение каждого статиста или упомянутого имени (сейчас, впрочем, я даже сомневаюсь, что смог бы сделать подобное). Это вампирский роман, в том смысле, что он наживается на других произведениях литературы (в особенности на «Дракуле» Брэма Стокера) и вытягивает из них жизнь, потому я с удовольствием опознаю своих жертв. Там, где надо, приводятся дополнительные списки чтения или просмотра. Однако я боюсь выболтать слишком много и некоторые тайны все же оставлю нераскрытыми…
Брэм Стокер писал слово «вер-вольф» через дефис, поэтому — из соображений единообразия — оно оставлено в такой архаической форме по всему роману. Впоследствии дефис из серии исчез. Стокер, скорее всего, ссылался на текст преподобного Сабина Бэринг-Гулда «Книга вер-вольфов» (1865). «Не-мертвые» — также стокеровский термин.
Название главы происходит от романа Ричарда Хардинга Дэвиса «В тумане» (1901). Первый фрагмент (ныне утерянный) того, что впоследствии стало «Эрой Дракулы», — где даже не упоминались вампиры — назывался «Борегар в тумане». Насколько помню, там даже были сноски.
Во всех предыдущих изданиях второй абзац включал неуклюжую фразу «записывая мысли человеческого разума».
«Brevis esse laboro, как сказал бы Гораций». Включить в «Эру Дракулы» россыпь латинских и библейских изречений предложил Юджин Бирн, который заметил, что викторианцы в разговорах и письмах обычно цитировали классиков, как мы цитируем тексты поп-песен или фразы из «Терминатора». Между прочим, Гораций имел в виду противоложное тому, что говорил Сьюард. Полная цитата гласит «Brevis esse laboro, obscures fio» («Когда я стремлюсь быть кратким, то становлюсь непонятным»).
В моей библиографии существует несколько разных версий вампирши Женевьевы Дьёдонне, которые можно различить по средним именам. Их жизненные пути столь запутаны, что мне пришлось заглянуть в Википедию, чтобы написать это примечание (и не могу сказать, что оно вышло стопроцентно точным).
Первой появилась Женевьева Сандрин дю Пуант дю Лак Дьёдонне в «Дракенфелсе», романе, чье действие происходило в декорациях вселенной «Вархаммер фэнтези», права на которую принадлежат фирме «Гейме Воркшоп», — этот роман я написал под псевдонимом Джек Йовил. Все романы и рассказы Йовила, посвященные «Вархаммеру», собраны в омнибусе «Вампирша Женевьева».
Женевьева Сандрин де Л'Иль Дьёдонне — персонаж «Эры Дракулы».
Женевьева Сандрин Изольда Дьёдонне появляется в серии текстов, собранных в книгах «Человек из клуба „Диоген“», «Секретные документы клуба „Диоген“» и «Тайны клуба „Диоген“». В них также принимают участие несколько других персонажей из мира «Эры Дракулы» (включая Чарльза Борегара и Кейт Рид), и действуют они в континууме, который больше напоминает тот, где живем мы с вами.
Артур Моррисон. Моррисон был автором историй о Мартине Хьюитте, таких как «Сейф Доррингтона» и «Дитя Джейго». В Уайтчепеле «Эры Дракулы» есть несколько улиц, перекочевавших из книг Моррисона, включая трущобы, которые он назвал Старый Джейго.
Как заметил один критик, причина, по которой Холмс угодил в концентрационный лагерь, заключалась в том, что иначе я не мог справиться с проблемой, которая неизбежно случалась с историями, где фигурировали Холмс и Джек-Потрошитель: великий детектив сумел бы разгадать, поймать и заключить убийцу в тюрьму еще до обеда. Чертов Ров — это реальное место, находящееся в холмах Сассекса.
Клуб «Диоген». Сэр Артур Конан Дойл впервые упомянул Клуб Диогена в рассказе «Случай с переводчиком» вместе с его самым выдающимся членом, Майкрофтом Холмсом, братом более знаменитого Шерлока. Позже, в «Чертежах Брюса-Партингтона» мы выясняем, что брат Майкрофт не только работает на британское правительство, но при определенных обстоятельствах он и есть британское правительство. Упоминание о том, что клуб «Диоген» стал предком «Юниверсал Экспортс» Йена Флеминга, прикрытием для британской разведки, пришло из сценария к «Частной жизни Шерлока Холмса» Билли Уайлдера и И. Э. Л. Даймонда.
Иван Драгомилов, этичный убийца — это главный герой романа Джека Лондона «Бюро убийств» (роман не был завершен, и его дописал Роберт Л. Фиш). Фильм 1969 года по этой книге, поставленный Бэзилом Дерденом, с Оливером Ридом в роли Драгомилова — один из перенаселенных «бурлесков» того времени, которые повлияли на эту книгу. Можете посмотреть также фильмы «Другой ящик», «Лучший дом в Лондоне», «Воздушные приключения» и (особенно) «Частная жизнь Шерлока Холмса».
Лорд Ратвен — это главный герой «Вампира» Джона Полидори, рассказа, который основан на отрывке текста лорда Байрона. Распространено мнение, что Ратвен — карикатура на Байрона. До Дракулы Ратвен считался главным роковым красавцем-вампиром, он появился в ряде продолжений, театральных постановок и опер XIX века.
За перечисление вампирских старейшин лорда Ратвена благодарность уходит писателям Д. М. Раймеру, Чарльзу Л. Гранту, Роберту Маккаммону, Челси Куинн Ярбро, Лесу Дэниэлсу, Сюзи Макки Чарнас, Стивену Кингу, Джозефу Шеридану Ле Фаню, Мэри Брэддон, Ф. Д. Лорингу, Джулиану Готорну, Брэму Стокеру, а также актерам Роберту Куорри, Ферди Мэйну, Дэвиду Пилу, Роберту Тэймену, Беле Лугоши, Джонатану Фриду, Герману Роблзу, Глории Холден, Барбаре Стил и Дельфин Сейриг.
В названии главы кроется отсылка к детективному роману Фергюса Юма.
Красная жажда. Я обязан Джорджу Р. Р. Мартину за этот термин, который впервые появился в его романе «Грезы Февра». Также я использовал его в качестве заглавия к одному из рассказов о Женевьеве Джека Йовила.
Из названных и неназванных блестящих преступников викторианской и эдвардианской эпох один лишь доктор Никола, созданный воображением Гая Бутби, — неоднозначный властитель дум, который дебютировал в «Претензии на наследство» и продолжал искать эликсир жизни в поздних романах, — полностью сошел с радаров читательского внимания.
Полковник Себастьян Моран, впервые описанный Артуром Конан Дойлом в «Пустом доме», появляется в качестве повествователя в нескольких моих рассказах («Бойня в Белгравии», «Том в алых тонах», «Союз красной планеты» и других), действие которых происходит в некоей версии преступного мира, показанного в «Эре Дракулы» (только без вампиров). В конце концов все они окажутся в книге под названием «Собака д'Эрбервиллей».
В своей лекции Оскар Уайльд, разумеется, цитирует сам себя. Длинный отрывок о критике взят из его эссе «Критик как художник: с некоторыми замечаниями о важности ничегонеделания».
Беатрис Поттер. Пояснение — это не писательница Беатрис Поттер («Сказка о кролике Питере» и так далее), а фабианская социалистка, которую больше помнят под фамилией мужа как Беатрис Уэбб.
Антология сэра Хью Грина «Соперники Шерлока Холмса» (1970), у которой было несколько продолжений, а сама она послужила основой британского телесериала, поведала читателям о ряде викторианских и эдвардианских детективов, и именно о них идет речь в главе. Создателями этих сыщиков являются Уильям Хоуп Ходжсон (Карнакки, охотник на привидений), Эрнест Брама (слепой детектив Макс Каррадос), наш друг Артур Моррисон (Мартин Хьюитт) и Жак Фатрелл (профессор Ван Дузен). Котфорд и Кейт Рид — это персонажи, которых Брэм Стокер намеревался поместить в «Дракулу», но просто не нашел для них места. Хоукшоу, когда-то столь знаменитый, что его имя стало синонимом детектива, как имя Шейлока — синонимом ростовщика, принадлежит к более раннему поколению, он появился на свет в пьесе Тома Тэйлора 1863 года «Досрочно освобожденный».
«Появившись в ночи призраком с Друри-лейн…» Королевский театр Друри-лейн, построенный в 1812 году, был известен в конце XIX века своими мелодрамами, зрелищами и спецэффектами. Сьюард говорит о завывающих, покрытых саванами призраках, которые появлялись в пьесах театра, а не о духах, которые, по слухам, бродили по его зданию.
Орландо — персонаж, являющийся чистейшей выдумкой. Он не имеет отношения ни к меняющему пол герою романа Вирджинии Вулф, ни к мармеладному коту, ни к телевизионному негодяю Сэма Кидда, ни к одному литературному и кино-Орландо. Наверное, мне следовало использовать другое имя, не имеющее такого количества ассоциаций, но я этого не сделал. Усугубляя ситуацию, Орландо действует — в другом альтернативном мире — в моем рассказе «Человек в Клэпхэмском омнибусе».
Луис Бауэр — он же Льюис Бауэр, Джек Мэннингем, Пол Моллен и Грегори Энтон — герой пьесы Патрика Хэмилтона «Газовый свет», также известной под названием «Ангельская улица». Это человек, который методически сводит свою жену с ума и словно одержимый ищет рубины, спрятанные в доме по соседству. В конце пьесы он становится совершенно безумным, что объясняет, как он оказался в Перфлитской лечебнице для душевнобольных. Мне особенно нравится исполнение его роли Энтоном Уолбруком в фильме Торольда Дикинсона.
Дизайн Рида. Джон Рид, более известный как «Одинокий Рейнджер», смог финансировать свой крестовый поход под черной маской (кстати говоря, как так получилось, что у одинокого рейнджера есть помощник?), поскольку нашел огромную серебряную шахту. Первоначальный смысл использования пуль, отлитых из серебра, заключался в том, что нельзя дешево забирать жизнь, но Рид располагал неограниченным запасом этого драгоценного металла, и его замысел кажется несколько малопонятным.
Китайская кинотрадиция прыгающих вампиров (цзян-ши) — это одна из самых странных разновидностей вампиризма. Я посмотрел «Мистера Вампира» (1985) Рики Лау в кинотеатре китайского квартала Лондона еще до того, как сам фильм, его многочисленные ответвления, сиквелы и варианты оказали столь сильное воздействие за пределами своей территории. Последствием этого цикла стал тот факт, что теперь во многих фильмах жанра, от «Блэйда» до «Баффи», даже западные вампиры знают кун-фу.
Я действительно планировал написать в цикле «Эра Дракулы» вампирский вестерн, где Эдгар Аллан По преследовал бы кровососа Билли Кида. По даже упоминается в «Кроваво-красном бароне», подготавливая почву для этого так и не написанного романа, к тому же исторически в отряде Пэта Гарретта, когда тот отправился убивать Билли Кида, присутствовал человек по фамилии По. В «Эре Дракулы» есть момент, когда Женевьева упоминает, что была на Диком Западе в то время и видела Дока Холлидея. Оба героя участвовали бы в этом романе вместе с Дрейком Роби, моим любимым стрелком-вампиром из фильма «Проклятие мертвых», и множеством других персонажей Дикого Запада, как подлинных, так и вымышленных. Я хотел назвать историю «Шестнадцать серебряных долларов», давая отсылку к одной из жертв Кида, Бобу Оллингеру, который, по крайней мере, в паре киноверсий угрожал Билли дробовиком, заряженным измельченными монетами, и в конце получал пулю из него же («Оставь сдачу себе, Боб», — говорит Пол Ньюман в фильме «Пистолет в левой руке»). Неприятно, но теперь я не смогу написать такой роман, так как кое-кто другой воплотил сценарий с вампирским Билли Кидом. К сожалению, это был не кто иной, как Уве Болл, поставивший слабую, снятую сразу для DVD картину по компьютерной игре «Бладрейн 2: Освобождение».
Фрэнк Харрис когда-то был знаменит своими скандальными, хвастливыми мемуарами «Моя жизнь и любови». Джек Леммон играет его в «Отчаянном ковбое» (1958) Делмера Дейвса, но ковбойская часть его карьеры не так известна, как лондонские литературные связи, среди которых приятельство с Оскаром Уайльдом, Гербертом Уэллсом и Джорджем Бернардом Шоу. Леонард Росситер сыграл Харриса в «Бесстрашном Фрэнке, или Пикантных новостях из жизни авантюриста», телепостановке Би-би-си 1978 года.
Хотя я до сих пор считаю момент с «рассерженным маленьким американцем в помятом белом костюме и соломенной шляпе, вышедшей из моды десять лет назад» забавным, но жалею, что переместил этого персонажа во времени, так как его надо было приберечь для «Джонни Алукарда», где ему и место. Репортер Карл Колчак появляется в романе Джеффа Райса «Записки Колчака», послужившим источником для телесериала «Ночной охотник», сценарий к которому написал, среди прочих, Ричард Матесон. Роль Колчака сыграл Даррен Макгэвин, и он появился в этом образе еще раз, в «Ночном душителе» и небольшом телесериале; Стюарт Таунсенд сыграл Колчака в халтурной постановке XXI века.
Среди журналистов в «Кафе де Пари» оказались и плодовитый, хотя и совершенно забытый писатель Уильям Ле Кье, автор «Великой войны в Англии 1897 года» (1894), и Роберт д'Онстон Стивенсон, который выдвинул теорию о том, что Потрошитель совершает оккультный ритуал (тема, подхваченная Робертом Блохом в классическом рассказе «Искренне ваш, Джек-Потрошитель»), и числил сам себя в подозреваемых по этому делу.
Нед, посыльный, пришел из рассказа Говарда Уолдропа «Свисток точильщика», где можно встретить «теорию о сбежавшем паровом автоматоне». В своей дальнейшей жизни Нед — Эдвард Данн Мэлоун — стал рассказчиком в «Затерянном мире» сэра Артура Конан Дойла.
Кладбище Кингстед — это другое название для кладбища Хайгейт — его викторианской части, а не современной, где похоронен Карл Маркс, — хотя некоторые ученые, занимающиеся «Дракулой», ставят этот факт под сомнение. Действие моего рассказа «Египетская улица» (из сборника «Человек из клуба „Диоген“») также происходит на кладбище Кингстед.
Монтегю Джон Друитт. Когда я впервые читал о Джеке-Потрошителе в начале 1970-х годов, то Друитта выдвигали в качестве наиболее вероятных подозреваемых — в основном потому, что он совершил самоубийство спустя некоторое время после смерти Мэри Джейн Келли. Впоследствии изрядное число конспирологов разыскало ныне более знаменитых Потрошителей. Авторы исследований посерьезнее обычно оправдывают Друитта на основании того, что тот, кто всю ночь совершал убийства в Уайтчепеле, на следующий день едва ли смог бы так хорошо владеть собой на поле для крикета, находящемся за полстраны от Лондона, как это получалось у Друитта (причем несколько раз). Адвокат и учитель, настоящий Друитт не имел отношения к Тойнби-Холлу; я поместил его туда в качестве аллюзии на музыкальную пьесу Рона Пембера и Денис де Марне «Джек-Потрошитель» (где сам однажды играл).
Медсестра пришла из часто печатающегося рассказа Эдварда Бенсона «Миссис Эмуорт», где автор старается избегнуть господствующих вампирских стереотипов, изображая в качестве злодейки женщину средних лет с совершенно обычной внешностью.
Мари Мэннинг на пару с мужем Фредериком повесили в 1849 году за убийство ее любовника, Патрика О'Коннора. Мэннинги пригласили О'Коннора, ростовщика, к себе домой на обед и убили его, чтобы украсть деньги. Это дело стало известно в желтой прессе под именем «Кошмар в Бермондси». Пришедший в ужас Чарльз Диккенс посетил двойную казнь и написал по поводу нее следующее: «Мне кажется, столь непостижимо ужасающее зрелище, как злоба и неуместная веселость огромной толпы, собравшейся на казнь в то утро, не сумел бы представить ни один человек, и оно не смогло бы случиться ни в одной языческой стране, существующей под нашим солнцем». Уроженка Швейцарии, миссис Мэннинг оказалась в числе наиболее презираемых викторианских убийц и довольно долго пользовалась самой дурной славой, сравнимой с Рут Эллис и Майрой Хиндли.
Я вернулся в дом доктора Джекила в рассказах «Дальнейшие подробности странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» и «Лекарство на рынке» (которые в своем роде составляют «Эру Джекила и Хайда»). Каждый раз, когда я перечитываю «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда», то поражаюсь точности, с которой создана эта небольшая повесть. Значительная часть описаний в главе взята прямо из Стивенсона.
Принц Мамувальде в исполнении Уильяма Маршалла появляется в фильмах «Блакула» и «Кричи, Блакула, кричи».
Кэбмен Клейтон. Читатели «Собаки Баскервиллей» Артура Конан Дойла могут вспомнить его косвенное участие в преследовании сэра Генри Баскервилля. Читатели романа «Тарзан жив» Филипа Хосе Фармера узнают гораздо больше об этом выдающемся кэбмене и его взаимоотношениях с Джоном Клейтоном, лордом Грейстоком. Мне кажется, что «Эра Дракулы» принадлежит к немалому числу книг, комиксов и телевизионных программ, которые никогда бы не появились, если бы Фармер не написал книги «Тарзан жив» и «Док Сэвидж: его апокалиптическая жизнь».
Кармилла. Я хотел, чтобы девица Карнштейн появилась где-нибудь в книге, хотя ее уничтожили в «Кармилле» Ле Фаню, действие которой происходит задолго до «Эры Дракулы». Кармилла — это один из самых интересных вампирских персонажей до и после «Дракулы», а ее любопытное пассивно-агрессивное хищничество кажется мне гораздо более жутким, чем мелодраматическая плотоядность и соблазнительность, столь свойственные мужчинам-вампирам XIX века. Она также появляется в фильмах «Вампир, кровь и розы», «Вампиры-любовники», «Кровавая невеста», «Влечение к вампиру» и так далее. Оставаясь одним из главных вампирских персонажей, Кармилла редко показывается в компании с другими монстрами в историях, подобных этой (есть исключение в мультфильме «Бэтмен против Дракулы», где Кармилла играет подругу сердца графа).
Мне следовало бы назвать эту главу «Новый мистер Вампир» в китайском стиле именования сиквелов.
Генри Уилкокс. «Финансовый колосс» позаимствован мной из романа «Поместье „Говардс-Энд“» Э. М. Форстера; в фильме Мерчанта и Айвори его играл Энтони Хопкинс. Мне нравится Уилкокс как воплощение викторианского лицемерия, и я сделал его персонажем рассказов «Семь звезд: сердце мумии» (где он ссорится с Кейт Рид) и «История о шести проклятиях» (где его приглашение на эксклюзивную оргию оказывается похищено полковником Себастьяном Мораном).
Генерал Йорга. Изначально задуманный как порнофильм «Любовницы графа Йорги», «Граф Йорга, вампир» Роберта Келджана стал одним из представителей волны динамичных, созданных на современном материале вампирских фильмов, которые появились в начале 1970-х годов, хотя сам Йорга (Роберт Куорри) подражал Дракуле и был обычным аристократическим хищником в плаще. Он становится более разговорчивым в «Возвращении графа Йорги», фильме с большим бюджетом, но меньшей запальчивостью. Какое-то время Йорга был вторым по известности вампиром во всем мире — хотя вся серия выдохлась после сиквела. В мире «Эры Дракулы» я изобразил его как вульгарного подражателя Дракулы из карпатской клики. Он появится снова, вместе с вампиром-хиппи Хордой, которого Куорри играл в «Повелителе смерти», в романе «Джонни Алукард», где окажется в своем изначальном месте и времени, Калифорнии 1970-х годов.
Руперт из Хентцау. Естественно, лихой злодей из «Пленника Зенды» Энтони Хоупа. Дуглас Фэрбенкс-младший выбрал решающую роль для своей карьеры, сыграв удалого негодяя в фильме 1937 года, где главная партия досталась Роберту Колману.
Художник-прерафаэлит Уильям Холман Хант вынужден был жениться на Эдит Во, сестре своей покойной жены Фанни. Всю вторую половину XIX века брак на сестре умершей жены считался согласно английским законам инцестом. В эпоху частых смертей при родах и большого количества девушек, которым не хватало женихов, случай вдовца, желающего сочетаться узами брака с невесткой, не был столь необычен, так что разразилась длительная кампания за отмену закона (об этом есть шутка в «Иоланте»), увенчавшаяся Актом о браке сестер умерших жен 1907 года. В первом черновике «Эры Дракулы» Пенелопа и Памела были сестрами; моя благодарность Юджину Бирну, который указал мне на историческое обстоятельство, согласно которому помолвка Чарльза в таком случае оказалась бы незаконной.
Мистер Крофт. Калеб Крофт, он же Чарльз Кройдон, — это один из самых скверных вампиров в литературе. Созданный Дэвидом Чейзом (тем, который снял «Клан Сопрано»), он был сыгран Майклом Патаки в фильме 1972 года «Могила вампира». Сценарий Чейза предположительно основывался на его собственном романе «Натюрморт», правда, его текст никогда никому не попадался на глаза, да и искали его немногие.
Граф Орлок. Это персонаж Макса Шрека в «Носферату. Симфонии ужаса» (1922), фильме Фридриха Вильгельма Мурнау. В данной киноленте он и есть Дракула, фигурирующий под псевдонимом, который понадобился, чтобы избежать исков по авторским правам со стороны Флоренс Стокер. В романе он приходится Дракуле отдаленным родственником.
Название главы взято из одного письма Джека-Потрошителя. Его использовали Алан Мур и Эдди Кемпбелл для своего графического романа, по которому впоследствии сняли фильм братья Хьюз.
Название произошло от часто публикуемого и экранизируемого рассказа Ричарда Коннела, оттуда же возник русский с татарским боевым луком.
Название главы отсылает к стихотворению «Домашний ягненок: пастораль» Уильяма Вордсворта.
Доктор Равна. Высокомерный, холодный вампирский патриарх, сыгранный Ноэлем Уилманом в «Поцелуе вампира», фильме производства студии «Хаммер».
Название главы происходит от (возможно, апокрифического) высказывания, обычно приписываемого одной из фрейлин королевы Виктории, которая, наблюдая за игрой Сары Бернар в «Антонии и Клеопатре», произнесла: «Как же это отличается от семейной жизни нашей возлюбленной королевы».
Броненосец. В один из самых странных моментов «Дракулы» (1931) Тода Броунинга среди всяких хищников, населяющих замок Дракулы в Трансильвании, можно увидеть броненосца. Да, броненосцы живут в Америке и едва ли могут встретиться в Румынии. Лично я думаю, что это было не ошибкой со стороны создателей фильма, а символом неправильности — и он вышел более жутким, чем попытка изобразить гигантское насекомое (обыкновенных размеров жука снимали на миниатюрных декорациях) в той же сцене. Вот почему в романе этот броненосец появился снова.
Графиня Барбара Цилли (ок. 1390–1452). Императрица Священной Римской империи, королева-консорт Венгрии и Богемии, известная как «Мессалина Германии». Она сыграла важную роль в основании ордена Дракона, где Дракула получил свой титул. В ее потомках ходят все королевские дома Европы. Кроме заговоров и предательств, которые были неотъемлемой частью такого титула, как императрица Священной Римской империи германской нации, она провела свои последние дни — после неминуемого отстранения от власти, — изучая алхимию и оккультизм. Некоторые источники предполагают, что именно она послужила для Ле Фаню прототипом Кармиллы, хотя императрица удивительно редко появляется в вампирских романах.
«Кончик его меча метался, подобно стрекозе». Мои благодарности Хелен Симпсон, первому редактору «Эры Дракулы», за знание того, что я на самом деле имел в виду, хотя в рукописи было написано «метался, как львиный зев». Хелен исправила многие из моих глупых ошибок.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Когда мне было одиннадцать лет, родители позволили мне поздно вечером посмотреть по телевизору «Дракулу» 1931 года, версию Тода Броунинга с Белой Лугоши в главной роли. Я не могу преувеличить эффект, который этот фильм оказал на мою последующую жизнь, так как именно он стал той искрой, которая разожгла мой интерес к ужасам и кино. «Дракула» очаровал меня, и я стал одержим, как только может быть одержим одиннадцатилетний ребенок. Думаю, родители ждали, что мания со временем пройдет, но, как видно, этого так и не случилось. Среди моих первых опытов сочинительства была одностраничная пьеса, основанная на фильме, которую я напечатал, сыграл в ней главную роль и поставил на уроках драмы в средней школе доктора Моргана. Произошло это осенью 1970 года. К счастью, то юношеское произведение пропало. Вскоре после просмотра я прочитал (и перечитал) роман Брэма Стокера и из кожи вон вылез, чтобы пересмотреть все фильмы о Дракуле, какие только возможно. У меня был «авроровский», светящийся во тьме («Разряд пугающей молнии!») костюм Лугоши в образе графа, и я начал коллекционировать другие романы (а тогда их было гораздо меньше, чем сейчас), которые продолжали, имитировали, пародировали или откровенно заимствовали историю этого персонажа. Когда в феврале 1989 года мне случилось вернуться в здание, где находился актовый зал школы доктора Моргана, то на его сцене ставили пьесу этого года, и ей оказался «Дракула», что я посчитал знаком судьбы.
«Эра Дракулы» появилась не сразу. В 1978 году я учился в университете Сассекса, где посещал курс, посвященный поздне-викторианским протестным движениям, вели его поэт Лоуренс Лернер и Норман Маккензи (биограф Уэллса); для него я написал курсовую работу «Секулярный апокалипсис: конец света в литературных произведениях рубежа XIX–XX веков». Позднее изысканиями именно в этой области занимался главный герой моего третьего романа, «Джейго». Собирая материал для этой работы, я прочитал немало романов, посвященных вторжению на Британские острова («Битва при Доркинге» Джорджа Чесни, «Войну в воздухе» Уэллса, «Когда пришел Уильям» Саки), в которых Англию захватывали враги (обычно немцы). Уже тогда я заинтересовался «альтернативной историей» и узнал в этих практически забытых текстах, составляющих целый жанр, предвестников многих произведений XX века, в которых воображалось иное окончание Второй мировой войны с нацистской оккупацией Британии («SS-GB» Лена Дейтона и фильм Кевина Браунлоу «Это случилось здесь»). Впрочем, существовали и другие варианты: коммунистическая Британия («Когда поцелуи прекратились» Константина Фитцгиббона и «Русские прятки» Кингсли Эмиса), фашистское будущее («В конце концов, это Британия», недооцененный роман Роберта Мюллера, сериал которого, «Сверхъестественное»,[27] тоже повлиял на мир «Эры Дракулы») и Англия, захваченная Америкой, из рассказа моего друга Пола Макоули «Король под холмом». В сноске к одной из глав «Секулярного апокалипсиса», посвященной нарративам о завоевании Великобритании, я описывал кампанию Дракулы по покорению Англии в романе Стокера 1897 года как «единоличное вторжение».
Я не могу сказать точно, когда связал все воедино, но где-то в начале 80-х мне пришла в голову мысль, что в альтернативном завершении романа, в котором Дракула побеждает врагов и выполняет свое намерение завоевать Британию, есть потенциал. Мне до сих пор кажется несколько разочаровывающим то, что злодей Стокера, после столь тщательного планирования и пяти сотен лет чудовищных замыслов, как только приехал в Англию — подставился и посеял семена своего будущего падения, пустившись в неправдоподобное преследование жены провинциального стряпчего. Ван Хелсинг описывает план Дракулы в Британии не иначе как «стать отцом и зачинателем новой породы существ, чья дорога будет лежать через Смерть, а не Жизнь». Тем не менее нападение графа на Англию Стокер превращает в аллегорию атаки на викторианскую семью, символ всех тех вещей, которые писатель ценил и считал хрупкими. Мне показалось интересным исследовать Англию, целый мир, который появился бы в случае, если бы Ван Хелсинг и его группа бесстрашных убийц вампиров потерпели поражение, а Дракула стал «отцом и зачинателем» нового порядка. Я помню, как обсуждал эту идею с Нилом Гейманом и Фэйт Брукер (тогда работавшей редактором в издательстве «Эрроу») примерно в 1984 году. Нил и я тогда составляли для Фэйт книгу под названием «Ужасно до невероятия» и выдумывали идеи романов, которые могли бы ей продать (припоминаю страшные хоррор-задумки под названиями «Мурашки» и «Сцена»), Среди многих проектов, о которых мы тогда говорили, но так и не написали, была моя идея трилогии на тему «победы Дракулы», которая бы сконцентрировалась на работе вампирского государства с 1880-х годов до Первой мировой войны (Нил очень хотел написать парочку окопных сцен). Ничего у нас тогда не вышло, но я помню, что замысел крутился вокруг властных структур: он должен был разворачиваться в коридорах правительства, с Дракулой — главным героем, а сюжетом стало бы то, что на самом деле впоследствии превратилось в фон романов, — функционирование вампирской политики, восхождение Дракулы к власти и попытки британских революционных групп и иностранных держав свергнуть его с трона.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |