Петр открыл еще одну дверь и юркнул внутрь. Через секунду раздался лязгающий металлический звук, и Лена еле сдержала крик, так как из дверного проема на нее катилось какое-то металлическое чудовище. При ближайшем рассмотрении чудовищем оказался манекен на колесиках, у которого туловище, руки, ноги были собраны из тоненьких алюминиевых трубочек. Голова у фигуры отсутствовала, но так как манекен был прозрачный, а сзади шел Петр, то казалось, что это у него такое страшное туловище или металлические кости, просвечивающие, как на рентгеновской пленке.
– Подойдите к нему, – попросил он Никиту. – Вот, у меня глаз – алмаз, правильно выбрал и рост, и ширину плеч. Это будет ваш скелет, Никита, а вокруг него я буду потом наваривать воск в несколько слоев. Каждый слой надо сформировать и разгладить, поэтому это весьма трудоемкий процесс.
Затем художник усадил Никиту в высокое деревянное кресло и приступил к работе над эскизами его портрета, зарисовки делал со всех сторон.
– Вы – красивый мужчина, у вас очень правильные, классические черты лица. Вы, наверное, нравитесь женщинам? – спросил художник.
– Не жаловался раньше, – ответил Никита, скосив глаза на Лену.
Он восседал в кресле, как египетский фараон, так как корсет не давал ему возможности согнуть спину.
– Вы пока можете чем-нибудь заняться, – обратился к Лене Петр.
Она прошла в дальний угол подвала и стала рассматривать две фигуры, которые оказались голыми, так как их тела уже были отлиты из воска, но еще были не облачены в одежды. Их желтая «кожа» мерцала в электрическом свете.
– Это еще неготовые экспонаты, – сообщил Петр, не оборачиваясь, словно у него на затылке были глаза.
– А кто это? – указала она на куклу.
– Мужчина, который становился богатым вдовцом восемь раз и ни разу не был уличен в убийствах. Он был гениальным химиком и просто опередил свое время. Разработал такие яды, которые останавливали сердца его жен, но потом не могли быть обнаружены в крови жертв. В то время не существовало еще таких реактивов.
– Этот человек реально существовал на свете?
– Вполне.
– А женщина?
– По легенде, она убила десятерых своих детей.
– Как это?
– Очень просто: рожала и закапывала в своем саду, и так повторялось десять раз. Трупы детей были обнаружены уже после ее смерти под яблонями. Такой вот у нее был яблоневый сад…
– Какой кошмар! – прошептала Лена, всматриваясь в улыбающееся, приветливое лицо детоубийцы.
Больше в подвале смотреть было нечего.
– Можно я поднимусь в музей? Еще раз полюбуюсь на ваши великолепные работы? – спросила Лена у Петра.
– Да, конечно. Лестница выведет вас прямо в зал экспозиции.
Она бросила многообещающий взгляд на Никиту и покинула подвальное помещение.
В утренние часы посетителей в музее было мало, и Лена начала бесцельно слоняться от одной фигуры к другой. Все экспонаты она уже видела, и сейчас пока не знала, на что надо обратить внимание. Восковые фигуры были выполнены очень реально, но у них был существенный недостаток: они не умели говорить и не могли поведать Лене свои тайны – то, что могли здесь видеть.
Лена снова погрузилась в свои мысли. А все ее мысли были о сегодняшних вещих снах и словах ясновидящей: ключ к решению – женщина в парче. Что в ней было такого особенного? Лена ломала себе голову, терзаясь. Платье… прическа… бижутерия… может быть, то, что она похожа на Варвару? Варвара замешана в исчезновении Иры? Какой-то бред… Они были едва знакомы. Однако чудесным образом Варя тоже оказалась в Румынии… Нет, Лене не хотелось думать, что Варвара может быть причастна к исчезновению Ирины. А при чем тут тогда смерть несчастной Маргариты? Скорее всего, она пострадала из-за своей наблюдательности и словоохотливости.
«Нет, не думаю, что Варя замешана в преступлении… – метались мысли Лены. – Итак, возвращаемся к женщине из сна. Что она мне говорила? Да ничего! Несла полный бред. Платье, прическа, бусы… Стоп! На арене цирка она стояла в ядовито-красных бусах, а во сне о музее восковых фигур явилась уже без бус. Я нашла отличие! Вот ключевое слово и ключевая вещь из моего сна! Значит, бусы…»
Лена сфокусировала взгляд на том, какие украшения висели на шеях восковых фигур – шейный платок, бусы из стекла, галстук, бирюзовые бусы, жабо… Минуточку! Лена приблизилась к фигуре женщины, обозначенной как реально жившая ведьма, причем на табличке было написано, что фигура выставляется впервые. Красное шелковое платье, красные губы и нитка бус из настоящей бирюзы. Эти бусы Лена знала очень хорошо, и во рту у нее моментально пересохло. Еще бы – она сама их и покупала под джинсовый костюм Ирины!
«На одном камешке там должна быть маленькая рытвинка», – вспомнила она и, привстав на цыпочках, взяла бусы в руки. Действительно, на одном из камней с тыльной стороны имелась ощутимая ямочка. Лена застыла в оцепенении, сама напоминая восковую фигуру, а к ней уже спешила служительница музея, что-то крича. Не надо знать язык, чтобы понять, что она просит ничего не трогать руками. Холодный камешек выскользнул из рук Лены, она растерянно опустилась на мраморный пол, усилием воли пытаясь привести себя в чувство. Мысли неслись, как сумасшедшие: «Не может быть… на этой кукле бусы Иры… Что это такое?! Почему они здесь? Ира носила их все время, значит, она действительно мертва. Но ее разобрали на части, что ли?»
Лена больше ничего не видела и не слышала, перед глазами стояла Ира в этих бусах. Ей стало нечем дышать, и она, с трудом поднявшись на ноги, вышла на свежий воздух. Прошлась вокруг музея, слушая, как под ногами шуршит пожухлая листва. В воздухе пахло осенью. Ноги Лены сами вынесли ее на старое, заброшенное кладбище. Могилы, фактически сровнявшиеся с землей, покосившиеся старинные кресты со стертыми временем надписями и отсутствие должного ухода ввиду полного отсутствия каких-либо родственников – вот что отличало это кладбище от остальных мест упокоения. Легкий ветерок срывал листочки с веток. Они, кружа, падали вниз, убирая могилы ковром из желтых сухих листьев.
– Странные мысли приходят в голову в этом месте, не так ли? – раздался за спиной Лены мужской голос.
Она вздрогнула и обернулась. Кутаясь в шерстяную кофту, позади невдалеке стоял Владимир и с интересом рассматривал ее.
– Я увидел, что вы ходите вокруг музея, и поспешил догнать вас, – сообщил он.
Лена заметила, что он был в стоптанных домашних тапках. «Эка, спешил-то как…» – пронеслась у нее мысль.
– Чувствуете, что в этом месте особая аура? – продолжал Владимир. – Я часто здесь гуляю и размышляю. Петр же здесь черпает свое вдохновение для творчества, словно ему помогают духи усопших людей, захороненных на здешнем кладбище. Ведь мы даже не знаем, какими тайнами окутано это место. А вдруг здесь лежат останки какого-нибудь злодея, который доволен тематикой моего музея и потому покровительствует мне?
«Ого! – подумала Лена. – Такой большой дядя и совсем без ума!»
– Вы так говорите, словно рады этому, – сказала она вслух.
– А я не против. Отрицательные личности тоже обладают сильной энергетикой.
– Надо думать. Но я бы не хотела жить в таком месте и подпитываться такой энергией. К добру она не приведет.
– Вы просто не прочувствовали этого, – снисходительно улыбнулся Владимир и залюбовался ее огненными волосами. – Вы сами удивительная женщина! Вы даже в уставшем мужском сердце можете разжечь большой огонь. Такие удивительные волосы при такой безупречно белой, прозрачной коже. А где же ваши веснушки?
– Никогда не было, – вяло ответила она.
– Так вы пытаетесь обмануть природу? Вы красите волосы?
– Это мой натуральный цвет.
– В Средние века вас бы сожгли на огне как ведьму, оказывающую эротическое влияние на мужчин, – выдал он.
– Очень приятно, – кисло улыбнулась Лена, уже уставшая от его плоских комплиментов.
– Я могу пригласить вас на свидание? – уточнил Владимир, зябко кутаясь в кофту.
– Я пришла не одна.
– Я понял. Наверное, Петр уже ваяет вашего артиста цирка. Вас тянет на дрессировщиков?
– А это вас не касается, – прямо посмотрела на хозяина музея Лена, вздернув подбородок.
– Он, по-моему, несколько нездоров?
– Это тоже вас не касается.
– Ну, не будьте злючкой, Лена, при его профессии вы можете остаться вдовой очень скоро.
Внезапно Лену обуяла паника. «Чего он хочет? Почему в его словах я слышу скрытую угрозу? Интересно, он и Иришку так же обрабатывал на этом кладбище с его отрицательной аурой? Вдова… Почему вдова? Черт! Что они сделали с Никитой? Ах, зачем я ушла оттуда и бросила его одного!»
Она резко развернулась и побежала в сторону музея, громко стуча каблуками по каменистой дорожке.
– Куда же вы, Лена? Стойте! – прокричал ей вслед Владимир.
Но она неслась, слыша только свое сердце, мимо восковых лиц, мимо посетителей к потайной двери, ведущей в подвал. По ней она чуть ли не кубарем скатилась вниз с криком:
– Никита! Никита! Как ты?
Никита, как и раньше, сидел в кресле, продолжая позировать. И он, и Петр удивленно посмотрели на девушку.
– Что с тобой, Лена? На тебе лица нет. Ты чего-то испугалась? – спросил Никита.
«Наверное, у меня паранойя», – грустно подумала она, переводя дух.
– Мы уже заканчиваем на сегодня, вечером я буду лепить форму, завтра увидите свое лицо, – многообещающе улыбнулся редкими зубами Петр.
Лена успокоилась только тогда, когда они с Никитой в целости и сохранности покинули музей. Они вышли на дорогу, ведущую в город, и поймали такси.
– Зря съездили? – покосился на Лену Никита.
И тут она рассказала ему о бусах Ирины, обнаруженных на восковой кукле в красном платье. Никита задумался. Лена вдруг кинулась ему на шею и расплакалась.
– Это страшное место! Я уверена, что Ира тоже там, как и ее бусы. Я была права, что мой сон имел какую-то смысловую нагрузку. Знаешь, мне не дает покоя одна мысль: что, если труп Ирины спрятан под восковой корочкой? Внутри куклы, которая была изготовлена совсем недавно, как раз после ее исчезновения?
– Это, конечно, бредовая идея, нелепость, – успокаивал ее Никита, гладя по голове.
– А я не смогу успокоиться, не проверив.
– Хорошо, мы проверим твою версию.
– Как?
– Ну, это уже моя забота, – ответил Никита.
– Мне так жаль! Мы оказались в таком красивом месте, и я обещала тебе, что подлечим здесь твою спину… А на самом деле я только и занимаюсь тем, что подвергаю твою жизнь опасности, – всхлипнула Лена.
– Все будет хорошо, не волнуйся. Я тоже не забыл, для чего, собственно, мы сюда приехали, а моя спина – бог с ней, сама пройдет со временем. Ты со мной, и это главное!
Глава 22
Легкий, свежий ветерок из приоткрытого окна освежал лицо спящей Лены. В этот вечер она уснула рано – видимо, сказалась предыдущая ночь с кошмарными видениями. Сквозь сон ей казалось, что Никита куда-то уходил, затем возвращался. Но она на это не реагировала, слишком хотелось спать. Затем кто-то легонько потрепал ее за плечо.
– Лена… Лена, проснись!
– А? Что?
На нее смотрели темные, внимательные глаза Никиты. Он был одет.
– Вставай, соня.
– А который час?
– Два часа ночи, – спокойно ответил он.
– Почему я должна вставать в такое время?
– Мы сейчас пойдем в музей и проверим твои предположения, чтобы ты наконец успокоилась. Больше мы не будем возвращаться к этой теме, и ты перестанешь изматывать себя всякими ужасами, – сказал Никита.
Лена села на кровати.
– Он разве ночью работает? Я имею в виду музей.
– Ну, конечно, нет. Мы проникнем туда противозаконным путем, и ты покажешь мне и бусы, и восковую фигуру, которая показалась тебе подозрительной.
Услышав последние слова Никиты, Лена проснулась окончательно.
– Противозаконным путем? Что ты задумал? – встрепенулась она.
– Увидишь… Так ты со мной?
– Конечно! – Лена вскочила с кровати, натянула джинсы, джемпер и скрутила волосы в тугой узел. – Я готова!
Никита, прихрамывая, направился к террасе.
– Выход там! – прокричала ему Лена, вытянув руку к двери.
– Я правильно иду, – покачал отрицательно головой Никита и, открыв балконную дверь, вышел наружу. – Сегодня выход будет здесь.
Ночи и здесь, в Трансильвании, стали уже достаточно холодными. Порыв ветра ворвался в номер сквозь распахнутую на террасу дверь, принеся с собой ворох сухих листьев. Лена направилась за уверенно идущим Никитой, заметив, что на его плече болтается холщовая сумка. Уже на террасе тот пояснил:
– Я хочу повторить твой спуск, твой маневр, и оказаться в саду музея восковых фигур с задней стороны. Потому что если у них есть охрана, то нас сразу же засекут, как только мы приблизимся к музею по основной дороге.
– Это чудовищно! Ты не можешь говорить об этом серьезно. Я едва осталась жива после того спуска! Нет, ты шутишь?
– На сей раз все пройдет гораздо удачнее, безопаснее и даже удобнее, будь уверена. – И Никита указал на закрепленное на дереве на уровне их этажа какое-то устройство.
– Что это? – зябко поежилась Лена.
– Приспособление, которое используют в своей работе альпинисты. Здесь же горы, разного снаряжения в магазинах, в специальных фирмах много. Я сходил и договорился. Не знаю, как эта штука называется, но благодаря ей мы беспрепятственно спустимся вниз.
Он пристегнул вокруг себя трос и снова спросил у Лены:
– Ты со мной?
– Я боюсь…
– Как же так? Ты же у нас бесстрашная…
– Никита, куда ты лезешь? Давай лучше сообщим в полицию.
– Они пальцем о палец не ударят.
– Но ведь ты же с палкой ходишь! А рвешься в альпинисты!
– А я трость с собой возьму, ты не переживай, – невозмутимо ответил Никита.
– Ты чокнутый! Ладно, что я должна делать?
– Застегнуть вот этот пояс вокруг талии и прижаться ко мне как можно теснее. Меня уверяли, что тросы выдержат и не такую тяжесть.
– А пристегиваться обязательно?
– Обязательно. И верь мне, ты же знаешь, что я несколько лет выступал под куполом цирка. Ты со мной ничего не бойся, я доставлю тебя до земли целой и невредимой, – темные глаза Никиты смотрели на нее мягко и призывно.
Лена не любила этот взгляд. Или, наоборот, любила? Во всяком случае, она от него теряла голову, и ей это не нравилось. Словно под гипнозом, она зацепила на своей талии пояс, Никита пристегнул ремешки, щелкнул замками и приблизил ее к себе. Над ними было звездное небо, под ними была пропасть, поросшая сосновым лесом…
– Оттолкнись от земли и больше ничего не делай. Положись на меня, я все сделаю сам, – сказал Никита, и его слова прозвучали музыкой. Если бы все было так просто…
Она выполнила его просьбу, безоговорочно доверяясь партнеру, и они плавно заскользили сверху вниз, к подножию горы. Колючие ветки, задевая, снова щекотали нежную кожу Лены, она, словно птица, парила, уносясь со своим любимым куда-то далеко от обыденной жизни, навстречу неизведанному. Она слышала только, как стучат ее и Никиты сердца, стучат в унисон. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем их ноги коснулись земли. Лене показалось – прошла вечность. Но вот Никита отстегнул тросы, она почувствовала под ногами твердь земли.
– Вернемся таким же путем, – сообщил он.
Они пошли по лесу, который язык не поворачивался назвать садом, настолько он был запущенным, и вскоре приблизились к зданию музея с торцевой стороны. Все окна в доме были темными, вокруг царило безмолвие. Само здание окружали колючие кусты – стражники, «мертвые сучья которых корчились в муках», как выражался директор музея.
– Никого нет, нам повезло, – сказал Никита тихо.
– А как мы попадем в дом? – поинтересовалась Лена.
– С помощью отмычки, – постучал по сумке ее спутник.
– Не знала, что ты взломщик, – хмыкнула она.
Никита достал какие-то железки и стал ковырять ими в замке двери в торцевой стене. Лена оглянулась опасливо. Ей казалось, что даже деревья осуждают их поступок, недовольно шурша ветками. Добровольным сыщикам повезло, что не сработала сигнализация и их вторжение осталось незамеченным. Собственно, скорее всего, в музее и не было сигнализации. Дверь, которую открыл Никита, вела сразу в подвал, и Никита с Леной стали осторожно спускаться по ступеням. Он шел впереди, освещая дорогу фонариком и стуча тростью, и этот стук глухо раздавался по всему пространству, она спускалась следом с замиранием сердца. Когда оба очутились в подвале, им сразу бросился в глаза металлический корсет, сделанный для отливки фигуры Никиты – на него уже был частично нанесен воск. Рядом с еще слегка теплым чаном лежали сложенные пластины воска кремового цвета. Сам чан был на одну треть заполнен застывшим воском. Чувствовалось, что работа по изготовлению куклы шла полным ходом, Петр не обманывал. В помещении был душный, спертый воздух, к тому же специфически пахло воском.
– Где ты видела бусы? – спросил Никита.
– В зале с экспозицией, – ответила Лена, чуть дыша.
– Идем, – направился он к лестнице, ведущей в демонстрационный зал. – А ты знаешь, ты сильно изменилась…
– Конечно, изменилась! Я поседела, связавшись с тобой!
– Нет, ты изменилась характером, стала значительно мягче и начала прислушиваться к мнению других людей. Раньше ты слышала только себя.
– Это хорошо или плохо? – сопела она ему в спину.
– Я восхищен! Любовь изменила тебя.
– Какая такая любовь? – нахмурилась Лена.
– Ко мне, конечно.
Лена легонько пнула спутника, попав пониже спины и прошипела:
– Много на себя берешь, самоуверенный тип!
– Не бойся быть пушистой и мягкой. Я вообще-то уж знаю, что в принципе коготки у тебя имеются, так что необязательно ежесекундно их демонстрировать. Хотя ты нравишься мне любая. Ну, показывай, какая тут фигура обзавелась бусами Иры? – спросил Никита, входя в зал музея.
Здесь была уникальная акустика, приходилось говорить шепотом, едва шевеля губами. И очень хорошо, что пол был мраморный – не скрипел при каждом шаге.
– Третья скульптура справа, – мрачно ответила Лена.
Восковые куклы при лунном свете выглядели как-то по-особенному. Их стеклянные глаза поблескивали в темноте. Позы были настолько естественны, что казалось: еще немного, и фигуры начнут двигаться, закружатся в дьявольском танце. Лене стало бы по-настоящему страшно, если бы не присутствие Никиты. С ним она ничего не боялась, хотя это было странно, ведь особой физической силой он в данный момент не был обременен. Они приблизились к фигуре женщины в красном.
– Значит, ты после своих странных снов думаешь, что под этим воском спрятана Ирина? Вернее, ее труп? – спросил Никита, внимательно всматриваясь в лицо куклы.
– Ты просто читаешь мои мысли, – прошептала Лена, стуча зубами.
Никита достал из кармана зажигалку, поднес ее к восковой руке женщины и щелкнул спуском. Воск от язычка пламени сначала заблестел, как будто в него вдохнули жизнь, а затем стал оплавляться. С руки фигуры закапали густые, медовые капли. Лена замерла, она ждала, что вот сейчас из-под слоя воска появится рука Ирины с маникюром… Но вместо этого воск стаял, и показался металлический остов скелетной заготовки Петра.
– Что вы тут делаете?! – раздался за их спиной гневный голос.
Никита моментально выключил зажигалку, и они с Леной повернулись на звук. В проеме открытой двери стоял Петр с искаженным от злобы лицом. Он щелкнул выключателем, и ровный свет залил зал музея.
– Вы?! – удивился он.
Никита попытался встать так, чтобы загородить покореженную руку куклы, но расплавленный воск предательски громко капал на мраморный пол за его спиной.
– Зачем вы залезли в музей в такое время? Я сразу заподозрил, что ваша история была какой-то надуманной. Дрессировщик, которому откусывают голову… Просто бред! Понятно, вы, маньяки, решили изувечить мои работы? – Он стал приближаться к ним.
Лена только сейчас заметила в руке художника нож, которым он при ней кромсал пласты воска.
– Я постараюсь все объяснить, – подал голос Никита, загораживая собой Лену. – Петр, успокойтесь…
– Мне не надо ничего объяснять, я все вижу, вы сейчас поплатитесь за свое коварство!
– Вы не можете нас за это убить! – закричала Лена. – В крайнем случае, вызовите полицию, а нож уберите!
– Вы смогли запудрить мозги моему боссу, но меня вам не обмануть! Не двигайтесь! – приблизился к ним Петр. Вид его был безумным.
Никита не стал ждать, когда чокнутый художник нападет. Одним ударом он выбил из его руки нож, а вторым сбил с ног.
– Беги отсюда! – крикнул он Лене, но она не сдвинулась с места.
Никита с Петром покатились по полу, дубася друг друга кулаками.
– Прекратите, пожалуйста! – причитала над ними Лена, не зная, как унять драчунов.
Наконец Никита прижал художника к полу и, тяжело дыша, прошипел:
– Угомонись! Мы ничего не сделали! Повредили только руку одной фигуры, я заплачу за ее ремонт. Дай нам объясниться.
– Ты хочешь все рассказать ему? – удивилась Лена. – Он же первый подозреваемый!
Петр тяжело выдохнул:
– Подозреваемый? В чем вы меня подозреваете?
– В убийстве! – ответил Никита.
– Чего?! Кого я убил? Вы о чем говорите? – настолько удивился он, что перестал сопротивляться.
Никита отпустил его и сел на полу рядом. Держась за бок, крякнул:
– Ну ты и здоров, а с виду ничего особенного…
– Может, все-таки объяснитесь? – спросил художник.
– Моя идея, мне и рассказывать, – вздохнула Лена. – Мы думали, что внутри восковой куклы ты спрятал труп.
– Какой еще труп?! – изумленно вопросил ошарашенный Петр, потирая запястья рук.
– Труп Ирины, – невозмутимо пояснила Лена.
– Опять Ирина! Я же говорил вам, что в глаза не видел никакой Ирины! – всплеснул руками Петр.
– Может, ты лгал? – надула губы Лена.
– Как такое вообще могло прийти в голову нормального человека? Думаете, если мы тут выставляем зловещих личностей, так и людей убиваем? – возмутился Петр.
– Я сожалею, – ответила Лена, – но вот на этой восковой кукле действительно Ирины бусы из бирюзы.
– Бусы? – переспросил Петр и перевел взгляд на шею женщины в красном.
– Кто у вас одевает восковые фигуры, которые ты делаешь? – спросил Никита.
– Я сам и наряжаю. И мой помощник… – ответил Петр, задумавшись. – Да, я вспомнил про эти бусы! Я сам же и повесил их на шею куклы! Вы у меня не могли спросить по-хорошему, где я их взял, прежде чем уродовать мою работу?
– А где ты их взял? – в один голос спросили сыщики-любители.
– Я их нашел недалеко от нашего музея.
– Нашел?
– Да, вот просто шел и нашел, и все тут. Бездоказательное утверждение, я понимаю, но это правда. Я, помню, ужасно обрадовался, что нашел такую стильную вещицу. Я тогда работал над этой дамочкой и не знал, чем дополнить ее образ. И бусы как раз вовремя нашел. Откуда я мог знать, что бусы принадлежат вашей Ирине? Она, кажется, встречалась с Владимиром? Может, приходила к нам в музей, вот и потеряла бусы, – ответил Петр, вставая с мраморного пола. Подошел к испорченной скульптуре и горестно воскликнул: – Вот ведь вандалы!
– Я заплачу за испорченную руку и моральный ущерб, – сообщил Никита.
– Заплатишь двести долларов, я все забуду, – сказал Петр.
– Заметано. Ты довольна? – обратился Никита к Лене.
– Чем тут можно быть довольной? Скажите, Петр, а бусы были порваны?
– Нет.
– А тогда как же они могли упасть с шеи Ирины? – спросила Лена. – Это невозможно. Женщина может потерять серьгу, если у той слабый замок, но никак не бусы. Если только женщину не волокли по земле… – сказала Лена и сама испугалась своих слов.
Никита и Петр молча уставились на нее.
– Опять ты за свое! – воскликнул Никита, доставая бумажник.
– Ты же сам слышал, что бусы были найдены рядом с музеем! Значит, и тело Ирины несли здесь, – не унималась Лена.
– Поверьте мне, я здесь, как говорится, и днюю, и ночую и никакого тела в глаза не видел, – уже несколько добродушно ответил Петр, получивший оговоренную сумму денежного вознаграждения.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |