– Я не буду подниматься к тебе на чашку чая, а то наши посиделки затянутся до утра, а ты уставшая, тебе надо отдохнуть.
– Кирилл, спасибо тебе за чудесный вечер, – чуть разочарованно откликнулась Вероника. – Следующий ужин за мной. Я тебе продемонстрирую, что тоже умею готовить, а не только руководить и говорить по-английски.
Он рассмеялся. Ей хотелось броситься ему на шею, и она с трудом сдерживала свой порыв. «Что он обо мне подумает? – она замерла в нерешительности. – Нет, нельзя же вот так». Она топталась на месте, не зная, куда девать руки, ноги, как замаскировать полный желания взгляд. Она пыталась сочинить какую-нибудь изящную фразу, типа «спасибо, до свиданья», но слова как-то не складывались.
Кирилл, вероятно, почувствовав ее внутреннюю борьбу, пришел ей на помощь и взял ее ладонь в свои руки.
– Договорились. Звони, теперь у тебя есть мой телефон.
– Хорошо, – тихо сказала она.
От этих воспоминаний на душе у Вероники стало особенно тепло. Она слышала его голос, и вдруг ей нестерпимо захотелось увидеть его снова, поэтому она сказала:
– Кирилл, я знаю, что за мной должок, домашний ужин, – напомнила она.
– Хорошо, что ты помнишь, – обрадовался он, – я тоже об этом не забыл.
– Когда ты сможешь со мной поужинать?
– А что ты делаешь в выходные? – вопросом на вопрос ответил Артемьев.
– В первой половине дня по традиции иду в велнес-клуб, а потом собиралась поработать.
– Работу надо беречь, – шутливо сказал он. – Я предлагаю забыть о ней до понедельника. Приходи в Крылатское, на гребной канал. У нас в субботу тренировка, а в воскресенье небольшая регата, первые соревнования этого сезона.
– Хорошо, я приду. В субботу, – она решила не откладывать их встречу.
Глава 23
Пара сильных рук и два горячих сердца
Конечно, в субботу ни в какой спорт-клуб она не пошла, а побежала в салон красоты в надежде помолодеть лет на пять и выглядеть так же сногсшибательно, как и фотомодель на фотографии в гостиной Кирилла. Ей хотелось удивить его, ведь он привык видеть ее только в рабочей обстановке, сосредоточенную, напряженную и немного уставшую. Артемьев был интересен ей как мужчина, и ее занимал вопрос, пробуждает ли она у него подобные чувства. Он никак этого не обнаруживал, но и не демонстрировал обратного, подчеркивая партнерский и дружеский характер их отношений. Несмотря на значительную разницу в размере компаний, которыми они владели, а значит и в размере капитала, во взгляде Кирилла сквозило ощутимое превосходство. Хотя его компания была ничтожно мала по сравнению с корпорацией «Джусинг», Артемьев выглядел равноправным партнером, готовым придти на помощь тому, кто в этом нуждался. Эта внутренняя сила и уверенность невероятно притягивали Веронику. Ее манило тепло его сильных рук, и она была совсем не прочь оказаться в его объятиях.
Со стильной укладкой и макияжем выходного дня, облаченная в джинсовый костюм Trussardi, Разумовская припарковала свой консервативный учительский Мини Купер у входа в гребной канал и набрала номер Кирилла.
– Привет, ты уже подъехала? – оживился он.
– Да, я на месте. Как мне тебя найти?
– Я в эллинге.
– Не поняла, – переспросила Вероника.
– В эл-лин-ге, – по слогам повторил он. – Ладно, оставайся у входа, я сейчас приду за тобой, а то ты заблудишься.
Дожидаясь Артемьева, Вероника закурила. Гребной канал был похож на просыпающийся муравейник. Мимо нее то и дело проходили люди, преимущественно мужчины. Девушек с веслами почему-то не было. Это наблюдение развеселило Нику. «Вот где можно познакомиться с широкоплечим и непьющим мужчиной», – подумала она. Только проходившие мимо не обращали на нее никакого внимания. Они были погружены в свои заботы. Вдалеке она заметила, как спортсмены переносили лодки, держа их над головами. Словом, здесь был другой мир, мир коротких слов и четких, хорошо отработанных, заученных и многократно повторенных действий. Веронике не терпелось увидеть Кирилла, поэтому она, щурясь на апрельском солнышке, вглядывалась в лица гребцов. Оглянувшись по сторонам и уверившись, что маркетолога пока нет в поле ее зрения, Вероника достала пудреницу и взглянула на себя в маленькое зеркальце. «Не слишком ли яркие губы?» – засомневалась она, строя зеркалу привычные гримаски.
– Пускаешь солнечных зайчиков? – где-то над собой услышала она знакомый голос.
Она подняла голову, поспешно убирая пудреницу в сумку.
– Привет, – она увидела Кирилла.
– Привет, – он наклонился к ней и едва коснулся губами ее щеки. «Поистине дружеский целомудренный поцелуй», – отметила про себя Вероника.
– Молодец, что приехала. Вот, знакомься.
Ника увидела, что рядом с Кириллом стоит мальчик лет десяти, тот самый, которого она видела на так хорошо запомнившейся ей фотографии.
– Это Мишка, мой сын.
– Очень приятно, – стараясь скрыть свое удивление, сказала Вероника, протягивая мальчику руку, – я – Вероника.
– Тетя Вероника, – поправил Артемьев.
– Да, тетя Вероника, – согласилась Разумовская, понимая, что мальчик годится ей в сыновья и называть ее только по имени ему будет неловко.
Мальчишка молча пожал ей руку. Судя по всему, он тоже был смущен этой встречей.
– Ну что ж, пойдемте, – нарушил Кирилл неловкое молчание и, встав между Вероникой и Мишей, обнял их за плечи. – Вперед, победе навстречу!
Ника чувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Она никак не ожидала, что Кирилл окажется здесь в компании со своим сыном. Зачем он устроил эту встречу?
Артемьев, словно прочитав ее мысли, сам ответил на этот вопрос:
– Мы с Мишкой здесь проводим почти каждые выходные. Он, как и я в детстве, занимается греблей здесь, в детской спортшколе, а по выходным мы тренируемся вместе.
Вероника понимающе кивнула и спросила мальчика:
– Миш, а тебе нравится гребля?
Глаза мальчишки загорелись, и он быстро затараторил:
– Да, очень нравится. А еще я хочу быть таким же сильным, как мой папа, и хочу побеждать во всех соревнованиях как папа и дядя Петя.
Артемьев засмеялся и похлопал сына по плечу.
– Мы с моим товарищем Петром Шевкуном – экипаж двойки распашной. Пока мы не ушли из большого спорта, с большой воды, как у нас говорят, мы выигрывали почти все регаты. И Михаил подрастает, думаю, будет достойная смена. А вот это и есть эллинг.
Они подошли к большому помещению, больше напоминавшему ангар.
– Здесь зимой хранятся лодки, а спортсмены приходят и потихоньку готовят лодки к сезону, – раскрыл тайну необычного слова Артемьев.
Они вошли внутрь, где взору молодой женщины открылись бесчисленные стеллажи, с хранящимися на них лодками. В центре по всей длине лодочного хранилища сидели люди, вооруженные наждачной бумагой, баночками со специальными маслами и добавками. Они будто колдовали, склонившись над своими лодками, потирая их округлые бока, любовно проводя ладонью по лоснящейся от смазки древесине.
– Да, зимой надо обязательно тщательно драить свою лодку, чтобы донышко было гладеньким, как мамина щечка, – со знанием дела пояснил Миша.
Вероника улыбнулась.
– А у твоей мамы гладкие щечки?
– Да, Мишина мама была вице-мисс Самары, – за сына ответил Кирилл.
– Моя мама очень красивая, – с гордостью сказал мальчик.
– Это правда. Она победила в конкурсе красоты, когда ей было всего девятнадцать лет. О ней тогда много писали в местных газетах, потом к ней посыпались предложения ведущих рекламных агентств, и она долго работала моделью. Так мы и познакомились. Я был фотографом и делал репортаж об одном из известных домов моды. Я увидел Иру на показе, сделал несколько снимков, а потом предложил встретиться, чтобы отдать фотографии. Ей понравилось то, как я ее снимал, и мы стали встречаться.
– Она действительно очень красивая женщина, я видела фотографию у тебя в квартире, – сказала Вероника и прикусила язык, испугавшись, что сболтнула лишнего при мальчике. Откуда ей было знать, какие отношения связывают сейчас Кирилла и Мишину маму. И снова, будто услышав ее внутренний голос, Артемьев сказал:
– Мы с Ириной уже несколько лет не живем вместе. А вот, посмотри, Вероника, это наша лодка. Мишка, пойди, проверь, готовы ли мы к спуску на воду, – он легонько подтолкнул сына вперед к лодке. Тот понял жест отца, и оставил взрослых наедине.
– Мы прожили вместе больше пяти лет. Она родила и перестала ходить по подиуму, а я наоборот, раскрутился, приобрел связи, известность, оброс заказчиками, много времени проводил вне дома. А Ирина, как выяснилось потом, почему-то ревновала, обижалась, что ей приходится сидеть дома, в то время как я бывал на всех крупных мероприятиях и светских тусовках. Она скучала, смотрела сериалы, обсуждала меня с подружками. Я точно не знаю, что она делала в то время, когда меня не было рядом, но однажды она сообщила мне, что пришла к выводу, будто я недостаточно успешен и богат, и она уходит к другому мужчине. И вышла замуж за какого-то бизнесмена. По-моему, его бизнес связан с газом, – без стеснения рассказал Кирилл свою семейную историю, хотя по его голосу Вероника слышала, что говорить на эту тему ему не очень хотелось. Она вспоминала лицо девушки с точеными чертами на семейной фотографии и поймала себя на мысли, что ее самолюбию польстил тот факт, что этот мужчина предпочел модели ее, Веронику, барышню, безусловно, обаятельную и привлекательную, но не королеву красоты.
– Ты жалеешь, что так получилось? – осторожно спросила она.
– Как говорится, чему быть, того не миновать, – произнес Кирилл. – Когда Ирина сказала, что хочет развестись, я буквально обезумел от горя. Я не мог представить себе, как я расстанусь с Мишкой. Он был тогда еще маленьким, ему было всего четыре года, а я очень сильно его любил. Для меня разлука с ним была абсолютной трагедией. Но мы с Ириной смогли сохранить дружеские отношения.
«Да, – подумала Вероника, – вы – молодцы, а я ни с одним из обоих своих супругов даже не разговариваю».
– Но у нее сейчас другие интересы, и у нее мало времени на сына. Поэтому по моей инициативе он стал заниматься греблей, и я почти каждые выходные провожу с ним здесь.
– Он – славный мальчишка, – улыбнулась Ника и кивнула головой в сторону Мишки, обстоятельно и придирчиво обследовавшего перевернутую вверх дном лодку.
– Верно. Он хорошо учится и занимается греблей, – по-отечески тепло сказал Кирилл. – Даже если он не станет настоящим спортсменом, я уверен, что настоящий мужик из него непременно получится.
Вероника посмотрела на Кирилла. В его взгляде, устремленном на ребенка, было столько любви, что она почувствовала внезапный укол ревности. Ей захотелось, чтобы часть этой искренности была предназначена и ей, и она инстинктивно приблизилась к мужчине, нечаянно коснувшись его мускулистого бедра. Это ощущение словно обожгло ее. Ей показалось, что Кирилл почувствовал ее импульс и одной рукой обнял ее.
– Мы сейчас будем спускать лодку на воду. Первый раз в этом году. Для гребцов это большое событие, и мне очень приятно, что ты будешь рядом со мной в эту минуту, – произнес он ей на ухо. – Выходи к воде, а мы с Мишкой сейчас тебя догоним.
Вероника стояла у воды и смотрела на уже яркое и лучистое солнце, отражающееся в зеркале водоема. Была середина апреля. Листочков на деревьях еще не было, но кое-где на свет пробивались отдельные травинки, уверенные, что назад к холодам дороги нет. Она поежилась от дувшего от воды холодного ветерка, ведь ее модный наряд не был предназначен для длительного пребывания на открытом воздухе. Она подняла воротник и втянула плечи, подставляя лицо первым теплым лучам.
– Вероника, ты не замерзла? – услышала она голос Кирилла.
Она не успела ничего ответить. Обернувшись, она увидела, как к ней бежит Мишка, а в руках у него что-то коричневое и бесформенное.
– Вот, – чуть запыхавшись, мальчик остановился около нее и протянул ей свою коричневую меховую ношу.
– Что это? – удивилась Вероника. – Медведь?
– Нет, – рассмеялся мальчуган, – это же плед. Папа всегда возит его с собой в машине и укутывает меня, если я продрогну у воды. Возьмите, он теплый.
– Спасибо, Мишенька, – она накинула плед на плечи.
Мальчик повернулся и быстро побежал обратно в направлении эллинга. Ника смотрела ему вслед, пока не встретилась взглядом с его отцом, который смотрел на нее, приложив руку к бровям вместо козырька. Она улыбнулась ему и помахала рукой. Он тоже помахал ей в ответ и с сыном скрылся в недрах вместительного эллинга. Через несколько минут по специальному деревянному настилу дружная семейная команда спустила лодку на воду.
– Ура! – закричала Вероника, размахивая своим шейным платочком Armani.
– Новый сезон открыт! – в ответ ей закричали отец с сыном. – Ура!
Она с удовольствием смотрела на дружный экипаж, ритмично заработавший веслами. Их небольшая лодка, словно перышко, скользила по водной глади. Казалось, гребцы совсем не прикладывают усилий, как крыльями взмахивая веслами. На душе у Вероники стало так радостно и легко, будто свежий апрельский ветерок прогнал угрюмые тучи проблем и печалей. Вместе с каждым движением ее знакомых спортсменов растворялись ее заботы, позволяя освободиться в ее сердце месту, которое должен был занять близкий человек, ее вторая половинка.
После часа тренировки Кирилл повел Веронику и Мишку обедать. Раскрасневшиеся от свежего воздуха, солнца и ветра, все трое с аппетитом поглощали шашлыки, зажаренные самим Кириллом на переносном мангале.
– Пап, я никогда не ел такой вкуснятины, – уплетая очередную порцию душистого мяса, проговорил десятилетний спортсмен.
– И я тоже, – призналась Вероника, обмакивая кусок мяса в кетчуп.
– Я знаю, чем ты питаешься: йогурт, морская капуста, салатики.
– Шашлыки я тоже ем. Иногда, – возразила Разумовская, – то есть очень редко.
Кирилл засмеялся и сказал:
– Сегодня у нас праздник, открытие сезона. Мне хотелось, чтобы вам обоим запомнился этот день.
– Конечно, запомнится, – подхватил Мишка. – Ведь завтра у нас первые старты. Я очень хочу победить.
– Я, ты знаешь, не спортивный комментатор, и не очень хорошо разбираюсь в гребле, – сказала Ника, – но мне кажется, Миша, ты обязательно завтра выиграешь. Ты так ловко управляешься с веслом, что я ни капли не сомневаюсь в твоей победе.
Миша заулыбался.
– Да, сынок, ты действительно молодец, очень прибавил в мастерстве, – похвалил его отец. – Если и завтра будешь работать в таком темпе, я смогу тобой гордиться.
– А я тебе пожелаю быстрой воды, – сказала Вероника, поднимая пластиковый стаканчик с соком.
– А разве Вы завтра не придете за меня болеть? – удивился Миша.
Вероника смутилась. В ее планы на воскресенье не входило повторное посещение гребного канала, потому что ее ждало огромное количество работы. В последнее время, занимаясь только сочинским проектом, она совсем забросила московских клиентов, которых курировала лично. В свой выходной она планировала поработать дома и, может быть, поужинать с подругой и рассказать ей про Артемьева.
– У тети Вероники на завтра другие планы, – пришел ей на помощь Кирилл. – Она много работает, даже по выходным, потому что она – директор большой компании.
– У тети Вероники такая же большая компания, как у тебя? – заинтересовался мальчик.
Взрослые рассмеялись.
– Даже немножко больше, – ответил Кирилл.
– Ну, это только пока моя корпорация больше, чем компания твоего папы, но скоро…
Кирилл удивленно посмотрел на нее.
– Мы с твоим папой – деловые партнеры, мы с ним обсуждаем условия дальнейшего сотрудничества.
Мальчик переводил взгляд с Вероники на Кирилла, пытаясь понять, о чем идет речь. Артемьев старший тоже не совсем понимал, что происходит.
– Кирилл, я хотела тебе предложить работать вместе. Мы можем объединить наши компании. Знаешь, я подумала, что мы вместе сможем запустить совершенно уникальные проекты…
Закончить ей не дал пронзительный Мишкин крик.
– Что? Что с тобой? Что случилось? – закричал Кирилл. Он тряс мальчика за плечи, а у того из глаз градом катились слезы.
– Кирилл, ты сам не кричи так, – Вероника хотела остановить его. – Сейчас Миша нам все сам расскажет.
Но, как оказалось, мальчик не мог говорить. Он только стоял, обливаясь слезами и высунув язык. Когда взрослые посмотрели на распухший язык, то стали догадываться, в чем дело.
– Так и есть, здесь оса, – заключила Вероника, заглянув в стакан сока, из которого пил сын Кирилла. – Мишку укусила оса.
– Как это, укусила? – переспросил Кирилл.
– За язык, – Вероника достала из своей красной сумочки пачку бумажных платочков и стала смахивать слезы со щек рыдающего мальчика.
– Если бы он так не плакал, это было бы даже смешно, – Кирилл присел на корточки. – Мишка, тебе очень больно?
Мальчик по-прежнему не мог говорить, он лишь кивнул и пуще прежнего залился слезами.
– Что же делать? – в голосе всегда спокойного Артемьева угадывались тревожные нотки. – Может быть, стоит в больницу поехать?
– Не думаю, что это так серьезно, – Вероника не знала, кого из двоих мужчин ей надо успокаивать. – Мишенька, я понимаю, что тебе сейчас очень-очень больно, но это скоро пройдет.
– Кирилл, ты пойди, позови все-таки врача, – она обернулась к Артемьеву. – Мало ли что, вдруг начнется аллергия на укус. Пусть специалист посмотрит, так спокойнее будет. Давай, беги. Здесь же есть доктор.
Она присела на корточки и взяла плачущего ребенка за руки:
– Давай, я подую, – она тихонько стала дуть ему на лицо, стараясь отвлечь от дергающей боли укуса. – Так лучше?
Мальчик, всхлипывая, кивнул. Кирилл, поняв, что ситуация под контролем, тоже кивнул:
– Я сейчас, мигом сбегаю за доктором.
– Я думаю, что все обойдется, но лучше поговорить с врачом, – подтвердила Вероника. – Мишенька, давай я еще подую, как будто это ветерок от воды прилетел к тебе.
Кирилл смотрел на то, как спокойна Ника, и у него отлегло от сердца, тревога за сына понемногу отступала. Он бросился за помощью в медпункт гребного канала, а Вероника усадила мальчугана на скамейку, стараясь отвлечь его и успокоить.
– Мишенька, ты же такой сильный и смелый мальчик, – говорила она. – Пожалуйста, не обижайся на осу. Она только проснулась после зимы, увидела солнышко, и ей захотелось вместе с тобой попить вкусного сока. Вот она и залетела в твой стаканчик, чтобы угоститься.
Когда через несколько минут Кирилл вернулся вместе с медсестрой, ему показалось, что сынишка начал успокаиваться, слушая тихий голос Вероники. Женщина и закутанный в плед мальчик сидели на скамейке, нахохлившись, как два воробышка. Ника мягко гладила его по светлым волосам и что-то негромко говорила. Мальчик уже не плакал и сидел, прижавшись к Веронике, которая одной рукой обнимала его. Кирилл невольно прислушался:
– Мишка, Мишка, где твоя улыбка? – напевала она старую песенку, которую его сын, конечно же, никогда раньше не слышал.
Кирилл выжидающе поглядел на ребенка. Тот встретился с ним взглядом, потом посмотрел на Веронику и попытался улыбнуться.
– Хочу вас успокоить, – сказала медсестра, осмотрев Мишу, – все в порядке. Да, редкий, удивительный случай, укус в язык. Наверное, это очень болезненно. Я, пожалуй, оставлю пару таблеточек обезболивающего и жаропонижающего, сами дадите, если понадобится. И, уважаемые родители, везите его скорее домой, пусть полежит под одеялом, смотрите, как он дрожит. Полежит дома, попьет чайку и успокоится.
– А завтрашние соревнования? – заметно шепелявя, очень тихо спросил Миша.
– Доктор, скажите, завтра он сможет принять участие в регате? – обратился Кирилл к медсестре.
– Это уж вам решать, – развела руками женщина в белом халате. – Мамаша, последите за температурой, и если жара не будет, то пусть участвует. Я никаких противопоказаний не вижу.
– Спасибо, – вслед удаляющейся медсестре сказали Кирилл и Вероника.
– Ну, как ты, сынок? – Кирилл усадил мальчика к себе на колени.
Мальчик поднял глаза на Веронику, она подошла ближе и прижала его голову к своему животу. Мишка закрыл глаза, успокоенный теплом ее тела.
– Кажется, обошлось, – с облегчением выдохнул Кирилл.
– Я же тебе обещала, что все будет хорошо, – улыбнулась Вероника.
Вдруг Миша оторвался от Ники и, посмотрев сначала на отца, а затем на Нику, спросил:
– Тетя Вероника, а Вы выйдете замуж за папу?
На секунду Вероника потеряла дар речи. Такого неожиданного финала происшествия с осой она не ожидала. У нее было мало опыта общения с детьми, и она не знала, как ответить на такой серьезный вопрос. Поэтому она взглянула на Кирилла в поисках поддержки, но тот тоже смотрел на нее вопросительно.
– Знаешь, Миша, твой папа мне еще не предлагал ничего такого, – овладев собой, сказала она.
– А я был бы не против, если бы он предложил, – высказал свое мнение десятилетний мальчик. – Вы мне нравитесь.
Артемьев, ободренный таким заявлением сына, поспешил с ним согласиться:
– Ты прав, Мишка, мне тоже очень нравится тетя Вероника.
Разумовская смущенно хихикнула.
– Вероника, почему ты смеешься? – поинтересовался Кирилл. – Это наше настоящее предложение.
Она покачала головой. Тогда мужчина встал на колено и взял ее за руку. Его сын, посмотрев на отца, повторил его жест.
– Вероника, мы предлагаем тебе наши сильные руки и горящие сердца и просим тебя стать третьим членом нашей дружной команды. Ты нам очень нужна, такая нежная, ласковая, заботливая и добрая, – с жаром сказал Артемьев.
Мальчик тоже хотел что-то добавить, но язык еще плохо слушался его. Поэтому вместо слов, он лишь с мольбой посмотрел на нее. От нахлынувших эмоций у нее закружилась голова, ей показалось, что она сейчас упадет в обморок.
– А это игра не по правилам, уважаемые спортсмены, – от такой трогательной картины на глазах Вероники выступили слезы. – Ну-ка, ребята, поднимайтесь с колен, земля еще холодная, простудитесь.
– Мы не встанем, пока ты нам не ответишь, – требовательно сказал Кирилл. Мальчик тоже смотрел, не сводя с нее заплаканных глаз.
– Но я не разу ни каталась на лодке, я не умею грести, – попыталась отшутиться Ника. – Зачем вам такой товарищ?
Миша встал с колен и снова прижался к Веронике. Она не заметила, как слезинки все-таки побежали по ее щекам. Она погладила мальчика по голове и, посмотрев в глаза Кирилла, утвердительно кивнула.
– Я согласна.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |