Опубликовано в журнале: «НЛО» 2005, №74

Опубликовано в журнале:
«НЛО» 2005, №74

НОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ ПАМЯТИ

РУТ ВАЛЛАХ

Out of the box: научные библиотеки в США

Задача этой статьи — описание проблем, которые стоят перед американскими библиотеками и архивами. Речь пойдет прежде всего о формировании библиотечных фондов и о том, как появление новых технологий ведет к трансформации роли библиотек, научных и культурных институций, которые обеспечивают хранение информации и доступ к ней. Я пишу, отталкиваясь от собственного опыта библиотекаря, работающего в крупном американском университете. Однако мои заметки адресованы не только коллегам-профессионалам.

Начать их можно с символического описания Библиотеки и ее функций, а потом я перейду к проблемам сегодняшнего дня. С определенного момента библиотеки перестали осуществлять позитивистский контроль за нашими представлениями о мире через определение иерархии печатных носителей информации, а превратились в социальный институт, обеспечивающий гибкий гипертекстуальный доступ к широкому спектру информационных носителей. Доступ этот должен носить долговременный характер, давая пользователю возможность ознакомиться с “текущими материалами” многолетней давности. Именно эта задача, а также задача описания фондов и предоставления сопутствующей информации о хранящихся материалах особенно остро стоят перед современными американскими библиотеками. Во многом я согласна с Гари П. Рэдфордом: долгое время библиотека выступала идеальной метафорой порядка и рациональности, каждая единица хранения “имела жестко закрепленное место и a priori была иерархически связана со всеми прочими материалами” (Radford, p. 617). Иными словами, библиотеки были вписаны в созданный Просвещением порядок рациональности: знание может и должно быть лишь научно организованным знанием, при этом всякое исследование встраивается в фиксированную систему классификации. В эссе “Вавилонская библиотека” Хорхе Луис Борхес довел эту идею фиксированного порядка до предела, выстроив семиотическую модель, согласно которой вселенная — это библиотека, с бесконечным числом шестигранных галерей, “оснащенная изящными полками, загадочными томами, нескончаемыми лестницами для странников…”¹.

Мироздание-библиотека “может быть только творением Бога”. Это вселенское книгохранилище вмещает в себя все истинные и ложные высказывания, оно воистину “безгранично и периодично”. И сколько же боли причиняет мысль, что в этой библиотеке могут храниться книги, недоступные человеку в силу его несовершенства! Нужно ли говорить, что этот идеально организованный универсум знания пробуждает у цензоров, государственных или добровольных, соблазн вмешаться и уничтожить “бесполезные книги”?

…Они врывались в шестигранники, показывали свои документы, не всегда фальшивые, с отвращением листали книги и обрекали на уничтожение целые полки. Их гигиеническому, аскетическому пылу мы обязаны бессмысленной потерей миллионов книг. Имена их преданы проклятью, но те, кто оплакивает “сокровища”, погубленные их безумием, забывают о двух известных вещах. Во-первых: Библиотека огромна, и поэтому любой ущерб, причиненный ей человеком, будет ничтожно мал…

Библиотеки могут гордиться: они — хранилище рационального знания и тем самым находятся на передней “линии огня”, ибо постоянно вынуждены отбивать атаки очередных “инженеров человеческих душ”, занятых упрочением того или иного политического порядка. Однако библиотеки выполняют не только охранительную роль. Будучи организованной вселенной, они притягивают и в то же время отталкивают исследователей, вынужденных полемизировать со знанием, пропущенным через “сито” физической и интеллектуальной классификации. Приведем цитату из работы Умберто Эко, рассматривающего библиотеки из более прагматичной перспективы, чем Борхес. В лекции, прочитанной по случаю 25-летнего юбилея Миланской публичной библиотеки, Эко указывает на следующие типичные функции библиотеки: подбор, накопление и обработка информации, поощрение чтения, обеспечение доступа к материалам, разрешение или запрет доступа, предоставление возможности делать открытия на основе хранящихся материалов (Winter, p. 119). В отличие от Борхеса, Эко ни слова не говорит о радости или отчаянии, возникающих при работе в библиотеке.

Я сослалась на Борхеса и Эко не только потому, что мне нравятся их произведения, но и потому, что эти два автора описывают двусмысленное положение библиотек в более широком контексте культуры: библиотеки, с одной стороны, представляют собой место осуществления власти (это связано с присущим библиотекам свойством организовывать знание как род силы; библиотекари при этом выступают своего рода информационными брокерами), с другой стороны — они обеспечивают доступ к любому знанию и тем самым формируют социальный и политический климат. Библиотеки — место потери и обретения знания, его сокрытия или обнародования. Библиотекари выступают сторонниками и хранителями порядка, а читатели вносят в этот порядок двусмысленность, хаос, а порой — и безумие. Сама мысль о том, что библиотеки склонны пренебрегать интересами пользователей и не спешат ответить на запросы общества, во второй половине ХХ века становится все актуальнее. Именно это представление во многом способствовало распространению компьютерных технологий. А те, в свою очередь, стали движущей силой в эволюции американских библиотек.

До недавнего времени библиотека определялась физическим пространством, которое она занимает, книжным фондами, которыми она располагает, и кругом лиц, к ней причастных. Книжные фонды были организованы в пространстве библиотеки таким образом, чтобы пользователь легко мог установить местоположение той или иной единицы хранения, хотя это порождало определенные неудобства, связанные с тематическими или иными принципами организации хранилищ. Исследователь должен был хорошо знать библиотеку, “привыкнуть к ней”, чтобы в полной мере воспользоваться преимуществами, заложенными в ее сложной иерархической структуре. Библиотекари отдавали себе отчет, что процесс исследования носит сложный и разнонаправленный характер, однако библиотечные фонды были жестко организованы в соответствии с дисциплинарной и содержательной иерархией знания. Так, справочная литература выделялась в один фонд, источники и архивные документы стояли отдельно от работ, написанных на их основе, книги сортировались сами по себе, журналы — сами по себе, материалы по той или иной отрасли знания выделялись в самостоятельную группу, и так далее. Эта иерархия знания влияла и на обучение методам библиотечного исследования — здесь у американских библиотек очень давняя традиция. Я хорошо помню, как я готовилась к своей первой лекции перед аспирантами и директор моей библиотеки посоветовала рассказать слушателям о “правильной организации исследовательской работы”, при которой необходимо 1) сформулировать тему исследования; 2) прочитать соответствующую статью в энциклопедии (предпочтительно — энциклопедии специальной, а не популярной); 3) просмотреть научную библиографию, если таковая существует; 4) определить стратегию исследования (так, выясняется, будут положены в основу работы статьи или монографии); 5) сформулировать ключевые темы для поисковой работы в библиотеке; 6) в соответствии с этими терминами выбрать каталог книг или тематический индекс журналов и т.д.

В библиотеке я была новичком — я только-только получила магистерскую степень по библиотечному делу. В этом алгоритме больше всего меня озадачил тот факт, что в мою бытность студенткой я никогда не действовала по предложенной схеме. Когда я писала студенческие работы, я исходила из принципа экономии, то есть пыталась получить максимальный эффект, приложив к этому минимум усилий. Энциклопедические статьи я читала только в том случае, если хотела быстро ознакомиться с предметом, имевшим косвенное отношение к моим исследованиям. Я редко просматривала библиографии, ибо убедилась, что они дают слишком большой охват тем и организованы таким способом, что мало удовлетворяют нуждам конкретного исследования. И, наконец, я знала: просмотр книги или статьи дает намного больше, чем поиск по каталогу. Я полагалась на “знакомство с темой на ощупь”, исходя из того, что если на книжной полке нашлось нечто интересное, то и рядом будет стоять что-нибудь, достойное внимания. (Библиотеки американских университетов дают читателям свободный доступ к стеллажам в хранилище.)

И вот, став сотрудником библиотеки, я чувствовала дискомфорт, предлагая студентам иерархическую модель знания, которой сама не пользовалась. Из этого видно, насколько присущая библиотекам структура проявляется как в физической организации библиотечных фондов, так и в интеллектуальных основах библиотечного дела.

Современные библиотеки — организации гибридного типа, использующие в своей работе целый ряд различных технологий. Библиотекари все больше заняты оценкой, интерпретацией и фильтрацией информации, причем не столько ради того, чтобы обеспечить доступность определенных текстов для различных типов пользователей, сколько ради того, чтобы выстроить определенные связи между информационными массивами, которые иногда даже не имеют отношения к данной библиотеке. “Поиск в современной библиотеке не ведет из точки А (каталог, справочная) к точке B (книга, ответ, истина), но предлагает пользователю, на его страх и риск, все новые и новые входы в лабиринт, раз за разом ставя его в ситуацию выбора” (Garrett, p. 381). Представление о том, что содержание библиотеки имеет потенциальную ценность или лишено таковой лишь постольку, поскольку связано с содержанием других библиотек и запросами пользователя, описано в эссе Мишеля Фуко “Воображаемая библиотека”: пользователь следует за своим воображением и связывает несопоставимые, казалось бы, элементы и тексты совершенно новым образом. “Воображаемое формируется не как оппозиция реальности, в попытке ее отрицания или компенсации; оно растет в просветах между знаками, нарастает от книги к книге, в складках повторов и комментариев; оно рождается и обретает форму в просветах между книгами. Это феномен библиотеки” (Foucault, p. 91).

Позволю себе сопоставить этот феномен с замечанием Ролана Барта о разнице между произведением и текстом: их различение ныне стало важным не только для ученого, но и для библиотекаря. По Барту, произведение есть физическая цельность, которая может быть подвергнута каталогизации и помещена на полке в библиотеке, причем местоположение будет отвечать связи данного произведения с другими. Что до текста, то он является “методологическим полем… существующим в движении дискурса” (Barthes, p. 156), пересекающим иные произведения, — полем, “пронизанным цитатами, отсылками, эхом, языком культуры” (Ibid, p. 160). Подкрепленная электронными технологиями, идея библиотеки, как она была сформулирована Фуко, — библиотеки, в которой пользователь располагает возможностью определять таксономию, связи, фонды, хранители информации и, по сути, саму онтологию знания, — оказала глубочайшее влияние на американские библиотеки. О некоторых из них и будет дальнейший рассказ.

Состав печатных изданий и пространственная структура хранилища и читальных залов и сегодня во многом определяют лицо университетских библиотек. При этом все чаще и чаще раздаются голоса, настаивающие на том, чтобы библиотеки и дальше были реальными помещениями, куда приходят работать с книгами и печатными материалами: физические книги — гораздо более сильный интеллектуальный (и тактильный) стимулятор, чем “картинка” на экране компьютера, они провоцируют “случайные” ассоциации и ведут к “случайным” открытиям. Кроме того, читальные залы университетов позволяют ученым почувствовать себя интеллектуальным сообществом. Одновременно от университетских библиотек ждут, вернее — настойчиво требуют, чтобы они предоставили доступ к своим электронным материалам. По мере того, как все больше ученых, особенно молодых, при написании работ пользуются информацией из Интернета, в обществе растет убежденность в том, что университетам следовало бы заняться оцифровкой соответствующих печатных материалов и обеспечением доступа к ним: это обязательно должно сказаться и на качестве прочей информации, доступной в Сети. Многие библиотеки активно заняты “оцифровкой” своих фондов, получая на это гранты и участвуя в межбиблиотечных проектах. Так, в моей родной Калифорнии с 1997 года университет штата участвует в проекте по созданию Калифорнийской электронной библиотеки (California Digital Library — http://www.cdlib.org/), предоставляющей исследователям, независимо от их места жительства, свои ресурсы, оцифрованные архивные материалы, каталоги и поисковые средства, инструменты для создания информационных массивов и службы доступа. Аналогичные библиотеки создаются в других штатах, а также на основе Библиотеки Конгресса, главной национальной библиотеки США. Помимо этого, существует ряд некоммерческих консорциумов, объединяющих библиотеки, исследовательские центры и организации, — консорциумы эти заняты разработкой информационных технологий. Такие проекты (назовем здесь хотя бы Коалицию сетевой информации [The Coalition for Networked Information — http://www.cni.org/], Совет по библиотекам и информационным ресурсам [Council on Library and Information Resources — http:// www.clir.org/] и Федерацию электронных библиотек [Digital Library Federation — http://www.diglib.org/dlfhomepage.htm]) видят свою задачу в том, чтобы обеспечить максимальный прогресс технологий доступа к информации, способствовать формированию цифровых информационных массивов, сетевому общению ученых, сетевой публикации трудов, качественному и количественному приращению сферы интеллектуального труда. Эти организации спонсируют проведение конференций и исследований по данной тематике, создание электронных каталогов, разработку стандартов, способа хранения материалов и доступа к ним, развитие новых издательских моделей и информационно-библиотечных технологий.

Одновременно американские университеты начали создавать в Интернете структуры, призванные поддерживать работу своих факультетов и исследователей. Через эти структуры можно получать учебные материалы, используемые во время аудиторных занятий, и “подсобную информацию”, которую исследователи выкладывают на университетских серверах или высылают друг другу по электронной почте, а также статьи и информацию, размещенные на сайтах факультетов, кафедр и т.д. Примером может служить интернет-портал Массачусетского технологического института, известный в Сети как “MIT D-space” (http://web.mit.edu; https://dspace. mit.edu/index.jsp). Его создатели сформулировали свою задачу следующим образом: представить “исследования Массачусетского технологического института в оцифрованном виде, в том числе препринты, технические отчеты, рабочую документацию, материалы конференций, фотографии и пр.”. Тем самым, крупные университеты начинают развитие собственных порталов, призванных сохранить в оцифрованном виде память соответствующей институции и информацию о ней.

Организация и работа таких порталов привлекла внимание специалистов по библиотечному делу, которые увидели в этих проектах серьезную проблему. Львиная доля материалов, выложенных на университетских серверах, традиционно относится к разряду рабочей документации — отчеты, технические руководства, меморандумы, материалы неопубликованных исследований, тезисы и диссертации, препринты и постпринты, учебные материалы, биографии сотрудников. В целом это — ресурсы, важные для сохранения и передачи научного знания. Но “сетевая” форма размещения материалов не предполагает долговременного хранения. Несколько лет назад Клиффорд Линч (Коалиция сетевой информации) в статье, на-писанной по заказу организации библиотек академических исследовательских институтов (Academic Research Libraries), коснулся ряда проблем, связанных с функционированием таких интернет-структур: как сочетаются контроль университета за информацией, размещенной на его сайте, с частным вкладом авторов конкретных материалов? Кому при этих публикациях принадлежат авторские права и как их соблюдать? Насколько необходимо вырабатывать и соблюдать долговременные стандарты таких публикаций? Последняя проблема волнует библиотеки больше всего, ведь именно они, как я уже говорила выше, исконно выступали как институции, обеспечивающие сохранение и трансляцию знания.

С разработкой стандартов каталогизации и структурирования печатной и электронной информации для поиска и архивации связан целый ряд инициатив, выдвинутых крупными электронными библиотеками. В то же время нет единых стандартов, указывающих на то, кто является собственником тех или иных материалов. По мере того, как университеты предпринимают попытки выстроить систему, допускающую хранение и последующее использование всего массива научных и педагогических материалов, создаваемых их сотрудниками, ученые осознают преимущества “предоставляемого им долговременного хранилища оцифрованной информации (особенно, если такого рода “архивы” курируются библиотеками)” (Seaman). В то же время они озабочены тем, что им приходится затрачивать все больше и больше усилий на подготовку текстов к архивации, получение соответствующих разрешений и согласия со стороны правообладателей материалов, использованных в работе. Кроме того, всякий раз, как происходит обновление архитектуры информационных ресурсов или реорганизация соответствующего института, всплывает проблема доступа к старым материалам. Другая широко обсуждаемая проблема, касающаяся в первую очередь самих университетов и научных институций, но все больше затрагивающая и ученых, — юридические аспекты охраны авторских прав и интеллектуальной собственности при необходимости предоставлять информацию государственным органам в силу так называемого Патриотического акта, принятого Конгрессом США 9 ноября 2001 года. Все это оказывает влияние на библиотеки.

В современном научном процессе все чаще используются информационные ресурсы, изначально существующие в электронной форме, а также средства электронной коммуникации (прежде всего e-mail), сетевые источники, чаты, блоги, произведения сетевого искусства (нет-арта) и т.д. Та-кое обилие и разнообразие материалов препятствует их документированию, хранению и предоставлению пользователям и требует дополнительной экспертизы со стороны библиотекарей прежде, чем осесть в библиотечных хранилищах. Примером совместных усилий по созданию таких многоплановых архивов нетекстовых носителей информации может служить проект “Архивирование авангардизма” (“Archiving the Avant-Garde project” — http://www.bampfa.berkeley.edu/about_bampfa/avantgarde.html), осуществляемый совместно Университетом Калифорнии в Беркли, Музеем искусств Беркли, Музеем Гугенхайма и рядом некоммерческих организаций, связанных с искусством и кино. Цель проекта — разработать модели, позволяющие оптимально документировать и хранить различные произведения медиаискусства (видеоарт, нет-арт и т.п.), поощрять изучение лучших произведений этого искусства, вырабатывать новые стандарты хранения художественных произведений и гарантировать их соответствие прочим стандартам метаданных, применяемых библиотеками и институциями, занятыми сохранением культурного наследия.

В заключение я хотела бы кратко упомянуть, что американские библиотеки продолжают работу над стандартизацией метаданных (электронные каталоги и т.п. структурные модели) электронных библиотек, часто — в сотрудничестве с другими институтами и сообществами, занятыми сохранением культурной информации. Эти попытки выходят за рамки внедрения стандарта библиографического описания MARC ², ставшего уже частью истории, и предусматривают повсеместное внедрение стандарта EAD ³ для обработки архивов, стандарта метаописаний “Dublin Core” для нахождения ресурсов ⁴, стандарта VRA ⁵ для описания произведений визуальной культуры и графических изображений и других данных, относящихся к концу ХХ — началу XXI веков. Управление электронными архивами приобретает все большее значение: библиотеки, бизнес-сообщества и другие организации ищут максимально эффективный способ использовать и хранить электронные записи — e-mail’ы, чаты, блоги и всю информацию, связанную с данными способами коммуникации.

Одна из самых острых проблем, возникающих при этом, — поддержание стабильности электронной среды. Так, представитель Федерации электронных библиотек Давид Симэн отмечал, что барьером на пути широкого использования сетевых ссылок учеными является проблема перманентного доступа к соответствующим материалам на основе их адреса, который легко может меняться, а сами материалы — исчезать из Сети. Это тормозит серьезные инвестиции в обширные научные архивы, построенные на принципе гиперссылок. Барьерами являются недостаточная распространенность инструментов, позволяющих собирать информацию из различных источников и скачивать ее вместе с ее метаописаниями; трудности, возникающие при поиске графических изображений; нехватка инструментов, позволяющих визуализировать данные в их динамике; отсутствие эффективных инструментов, дающих аннотации к текстам, графическим объектам и мультимедийным файлам, и т.д.:

Ученые стремятся к тому, чтобы они могли получить собрание электронных объектов, а затем использовать его в собственном локальном контексте. Далеко не всегда для этого достаточно поставить ссылку на соответствующий ресурс, существующий в чужой системе, даже если эта ссылка будет гарантированно “работать” — во многих случаях необходима локальная копия объекта. Так, например, для исследователя нужна программа визуализации данных, лежащая на рабочем столе компьютера, или же ему нужно найти целый ряд материалов одновременно. Подобная задача часто оказывается невыполнимой, если книги или тексты “выложены” в разных системах с различными интерфейсами поиска. При этом весьма и весьма нелегко побудить держателей соответствующих информационных массивов пойти навстречу столь, казалось бы, простым нуждам пользователей, [как унификация стандартов представления данных]. Организации, выступающие хозяевами оцифрованных материалов, редко придерживаются политики, предусматривающей использование их контента (содержания ресурса. — Примеч. перев.) другими сетевыми проектами и институциями, или передачу прав на такое использование (Seaman).

Все эти проблемы сетевой коммуникации, создания, описания, хранения объектов в Сети и распространения на них авторского права дали толчок дискуссиям об объеме и границах общественного доступа к сетевым материалам. “Интернет предлагает невиданные возможности для творческой активности, общения и получения информации в масштабах всего мира. Однако цифровые технологии породили и новые формы ограничения доступа к информации. В последние десятилетия компании, владеющие СМИ, разработали и внедрили методы контроля, подрывающие саму идею традиционного права граждан на использование и обмен информации, создание на ее основе новой информации и обмен идеями” (Kranich). При том, что данное заявление сделано в связи с юридическими спорами об авторском праве и правах интеллектуальной собственности в рамках рыночной экономики, оно во многом применимо и к ситуации электронных библиотек, университетских сайтов и электронных архивов. Целый ряд институций, прежде всего — библиотеки и ученые сообщества, все настойчивее высказываются в том духе, что виртуальная информация должна рассматриваться как публичное достояние. В состав возможностей, которые доступны любому пользователю, — “public domain” — должны входить программное обеспечение ⁶, лицензирование ⁷, доступ к научным журналам (часто существующим за счет средств университетов или ассоциаций ученых), хранилищам электронной информации и т.д. На какие средства будет обслуживаться это “общественное достояние”, какие материалы будут отнесены к “общественному пространству”, в какой мере организации культуры будут выступать их хранителями — все это ныне является предметом оживленного обсуждения. Долговременное хранение оцифрованных данных, создание необходимой для этого среды и обеспечение доступа являются серьезной экономической проблемой, отчасти затронутой в отчете за 2003 год, заказанном Центром сетевых компьютерных библиотек (обслуживающим более 43 000 библиотек). В отчете были проанализированы пять моделей, предполагающих объединение усилий держателей прав (институций, которым принадлежат права на соответствующий массив данных), архивов/библиотек и тех, кто извлекает какую-либо выгоду из доступа к этому массиву; в нем также рассмотрена экономическая жизнеспособность каждой из моделей в долгосрочной перспективе. Нужно ли говорить, что организационная модель, из которой исходят большинство библиотек и научных институций, предлагает минимальные экономические стимулы для долговременного хранения электронных массивов и обеспечения доступа к ним?

В этом кратком очерке проблем, стоящих перед американскими библиотеками и учеными в мире коммуникаций, основанных на высоких технологиях, и в ситуации все большей распыленности знания, я не коснулась таких видов деятельности библиотек, как реферирование и создание инструкций для работы с информационными массивами. Не написала я и об изменениях в самой природе образования и обучения библиотекарей. Не было здесь упомянуто также ни о междисциплинарной природе американского научного сообщества (например, исследователи литератур ныне затрагивают проблемы естественных наук, а историки высказываются о природе визуальной культуры), ни о том, как эта междисциплинарность влияет на организацию и обслуживание библиотечных фондов. Я всецело сосредоточилась на том, как технология оказывает воздействие на содержание научного знания и на библиотеки, являющиеся функцией этого знания. Но все эти аспекты серьезнейшим образом влияют на изменения самой природы американских научных библиотек. Не знаю, можно ли назвать это “кризисом”. Точнее было бы это назвать “вызовом нашего времени”.

Облик американских библиотек меняется, причем меняется неотвратимо. Расширение пространственных и временных границ в том, что касается доступа к информации, освобождение текста из оков контекстуальной иерархии, таксономическая фрагментация — все это оказало глубочайшее влияние. Я не задавалась вопросом, выживет ли Библиотека с большой буквы как принцип организации. Но миф о Библиотеке живет и будет жить — хотя бы в высказываниях, вроде того, что встречаешь в статье Гая Браунинга в “Гардиан”: “Библиотеки — бордели рассудка. Всякий библиотекарь — бандерша, завлекающая клиентов, изучившая их диковинные вкусы и пристрастия и предлагающая им… книжку под стать. Чушь? Конечно, чушь, но ведь есть в библиотекарях какая-то странность…” (Browning). Меня интересовал прежде всего вопрос: что это за институт — библиотека, во имя чего она существует и каким может быть ее взаимодействие с другими организациями?

Пер. с англ. А. Нестерова

ЛИТЕРАТУРА

Barthes — Barthes R. From Work to Text // Barthes R. Image Music Text / Transl. by

Stephen Heath. N.Y.: Hill and Wang, 1977. P. 155—164 (Барт Р. От произведения к тексту // Барт Р. Избранные работы. М.: Прогресс, 1989. С. 413—423).

Borges — Borges J.L. The Library of Babel // Borges J.L. Ficciones / Ed. by Anthony Kerrigan. Franklin Center, PA: The Franklin Library, 1985. P. 67—76. (Борхес Х.Л. Вавилонская библиотека // Борхес Х.Л. Вымышленные истории. СПб.: Азбука, 1999. С. 88—102).

Browning — Browning G. How to… Use a Library // The Guardian. 2003. October 18. (http://www.guardian.co.uk/weekend/story/0,3605,1064101,00.html, accessed March 2005).

Foucault — Foucault M. The Fantasia of the Library // Foucault M. Language, Counter Memory, Practice: Selected Essays and Interview / Transl. by Donald F. Bouchard. Ithaca: Cornell University Press, 1977. P. 87—109.

Kranich — Kranich N. The Information Commons: A Public Policy Report. 2004. June (http://www.fepproject.org/policyreports/infocommons.contentsexsum.html, accessed March 2005).

Lynch — Lynch C. Institutional Repositories: Essential Infrastructure for Scholarship in the Digital Age // ARL: A Bimonthly Report on Research Library Issues and Actions. 2003. February. P. 1—7 (http://www.arl.org/newsltr/226/ir.html, accessed March 2005).

OCLC. Incentives to Preserve Digital Materials: Roles, Scenarios and Economic Decision-Making. 2003. April (http://www.oclc.org/research/projects/digipres/ incentives-dp.pdf, accessed March 2005).

Radford — Radford G.P. Flaubert, Foucault, and the Bibliotheque Fantastique: Toward a Postmodern Epistemology for Library Science // Library Trends. 1998. Spring. Vol. 46. № 4. P. 616—634.

Seaman — Seaman D. Scholar’s Panel Explores Digital Scholarship Needs // CLIR Issues. 2005. January — February (http://www.clir.org/pubs/issues/issues43. html#panel, accessed March 2005).

Winter — Winter M.F. Umberto Eco on Libraries: A Discussion of “De Bibliotheca” // The Library Quarterly. 1994. April. Vol. 64. № 2. P. 117—129.

___________________________________________________________________________

1) Здесь и далее эссе Борхеса цитируется в переводе В. Кулагиной-Ярцевой.

2) Machine Readable Cataloging — машиночитаемая каталогизация, предполагающая маркировку любой части каталогизационной записи так, чтобы она могла быть обработана с помощью компьютера.

3) Encoded Archival Description — кодированное архивное описание.

4) Для определения каждого элемента “Dublin Core” используется набор из десяти атрибутов из стандарта ISO/IEC 11179 (см. его описания в Интернете: http://metadata-standards.org/11179-4/ISO-IEC_11179-4_1995_IS_E.pdf и http://metadata-standards.org/11179/) для описания элементов данных, которые включают в себя: имя — метку, определяющую элемент данных; идентификатор — уникальный идентификатор, присвоенный элементу данных; версию — версию элемента данных; указание на орган регистрации — на организацию (или лицо), имеющую полномочия регистрации элемента данных; язык — язык, на котором дается характеристика элемента данных; определение — формулировку, которая четко представляет содержание и внутреннюю природу элемента данных; обязательность — указание на то, требуется ли элемент данных всегда или может быть представлен в зависимости от необходимости; тип данных — указывает тип данных, которые могут быть представлены в качестве значений элемента данных; максимальную распространенность — указание на какие бы то ни было ограничения повторяемости элемента данных; комментарий — примечание, касающееся применения элемента данных.

5) Visual Resources Association — стандарт Ассоциации визуальных ресурсов.

6) Имеются в виду свободно изменяемые программные системы, подобные Linux.

7) В 2001 году в США был создан проект “Creative Commons”, в рамках которого создается база “юридически чистых”, произведенных и распространенных по лицензии медийных материалов всех типов — текстов, графики, звука и видеоматериалов. Тем самым пользователи Интернета могут применять содержимое этой базы для своих творческих продуктов без боязни стать объектом преследования со стороны владельцев авторских прав.

Дата добавления: 2015-10-21