Чьи-то руки обхватили его сзади и потянули в сторону. Марк упал вместе с Полиной, которая кричала ему на ухо:
– Нет, не смей этого делать! Я тебе не позволю!
Марк закрыл глаза на мгновение и глубоко вздохнул. Тело химеры заслонило от него Солнце. Момент был упущен, но он не чувствовал страха.
– Ты должна жить, – сказал он. – Я все на это поставил.
– Только не так, – прошептала она.
Химера не торопясь обошла их кругом. Теперь уже она теснила их к краю. Марк встал прямо, девушка прижалась к нему со спины, обхватив его руками.
– Я сожалею, – произнес Марк спокойным голосом, обращаясь к химере. – Я не хотел этого.
Разумеется, она его не понимала. Или понимала? Даже если и так, могло ли это действительно ему помочь? Марк так никогда и не узнал этого. Химера подошла вплотную, раскрыла пасть и наклонила голову вбок, собираясь похрустеть человеческими костями. Она двигалась не особо быстро, словно предоставляя людям выбор – отдаться клыкам или спрыгнуть вниз.
Сзади нее послышалось тихое мяуканье.
Химера закрыла пасть, выражение ее морды, если это понятие было уместно, изменилось. Она обернулась. Тот самый котенок стоял перед ней, глядя с невыносимой надеждой. Он был не длиннее, чем коготь химеры. Его раненая лапка подергивалась. Ему явно было больно.
Хищник Зоны смотрел на котенка в полном оцепенении. К нему подошло еще двое котят, неслышно вышедших из укромных углов. Все разной расцветки, но одного размера, с общим выражением одиночества и просьбы в маленьких глазках.
Медленно наклонив огромную голову, химера обнюхала каждого из котят. Тот, что находился в центре, осторожно встал на задние лапки, вытянул мордочку и лизнул химеру в нос.
Моментально вздернув голову, химера издала громкое и продолжительное рычание. Лишь близость пропасти не дала Марку и Полине отступить назад. Химера наклонилась ниже, и котята, неумело цепляясь за ее шерсть, взобрались к ней на голову.
Сделав несколько шагов вперед, обитательница Монолита повернулась к Марку и вытянулась в полный рост. Котята вцепились в нее, со страхом глядя по сторонам. Закат мягко осветил химеру, придав ей величественный облик. Благородством прежнего Монолита веяло от этого удивительного создания, и Марк наконец догадался, кого ему напоминает блеск этих зеленых глаз.
Сделав прыжок с места, химера перелетела на соседнее здание. У Марка перехватило дух, когда он глядел на этот грациозный прыжок. Он готов был поклясться, что перелетевшая на другое место гигантская химера с тремя маленькими котятами, удобно устроившимися между ее ушей, была самым красивым зрелищем, которое он видел за свою жизнь. Мягко приземлившись на крышу, химера перепрыгнула на следующую, и скоро скрылась вдали. Она возвращалась домой, унося с собой своих новых детей.
Марка и Полину больше не видели в Зоне. Исчезновение всех туристов попросту официально отменили, признав предыдущие свидетельства и постановления ложными. Все могло сложиться гораздо хуже, если бы не некоторые меры, предпринятые Борландом в тот момент, когда автобус Asia оказался на границе Барьера.
Как только транспорт окружили дула автоматов, один из военных в чине не меньшем, чем майор, с пистолетом в руке и на полусогнутых ногах подобрался к двери автобуса, которую Борланд услужливо открыл для него. Стоило майору заглянуть внутрь, предварительно сделав соответствующее ситуации грозное выражение лица, как Борланд закончил бодрый рапорт на базу туристического агентства о благополучном окончании несколько затянувшейся поездки по окрестностям Припяти, после чего отрубил радиосвязь. Не сделай он этого, вполне могло случиться, что автобус так бы и сожгли на месте, не дав никому выйти. Система была суровой и безоговорочной. Все, что выходит из Зоны, подлежит уничтожению.
Однако в свете новой ситуации положение уже нельзя было принудительно замолчать, и вполне справедливая военная расправа была заменена на вполне нудную цивилизованную бюрократию. Никто из пассажиров не смог дать четких и внятных показаний. Когда военные следователи, занявшиеся допросами поодиночке, пытались им объяснить, какой на самом деле год стоит на дворе, туристы мигом забывали обо всех потрясениях и лишь хитро подмигивали в ответ, давая понять, что оценили шутку.
Некоторые из лагеря знали в лицо шофера автобуса и экскурсовода. Гид только мотал головой и протягивал всем и каждому список туристов. Страница с перечнем имен благополучно вылетела где-то на проспекте Энтузиастов во время сумасшедшей тряски по припятским просторам. В документах лишь осталось количество участников.
В Припять отправились шестеро туристов.
Вернулось тоже шесть.
Никто не придал значения отсутствию семнадцатилетней девушки, вместо которой вышел молодой парень в гражданской одежде и плеером Полины в ушах, который девушка потеряла на своем месте в автобусе. Брошенный сзади автобуса сталкерский комбинезон поначалу приняли за рабочую робу. Ясное дело, Орех никогда не был в Зоне и просто выдрал свободный выходной для поездки по местам давней Чернобыльской катастрофы, с целью проникнуться масштабами крупнейшей технологической аварии мира. Безусловно, его родители будут очень рады снова обрести любимое чадо спустя пять лет.
Шофер тоже на все вопросы блаженно улыбался и, показывая в сторону автобуса, неустанно повторял: «Служба Безопасности Украины».
Никто не распорядился навечно отослать туристов в исследовательский центр или в другое не столь отдаленное место, хотя прибывший полковник не преминул послать их всех короткой и лаконичной фразой. Они были проблемой, а, значит, просто никому не были нужны. К тому же финансирование Барьера было в очередной раз урезано, а сэкономленные средства пошли на подготовку команд для ближайших Олимпийских Игр. Вклады Украины и России в общее мировое движение по популяризации спорта были расценены как более оправданные статьи расходов.
Таким образом, туристов с успехом вывезли на ближайшую станцию всего спустя несколько часов, где и покинули. Держать их дольше не было смысла, так как все уже успели позвонить родным и рассказать о насыщенном приключениями дне.
Это ни в коем случае не касалось Борланда, с кем на скорую расправу приехал сам полковник. Вероятно, он тоже принадлежал к тому сорту, которых в полевых условиях называли таинственным и громким словом «сэр», но Борланд не стал дожидаться его появления, чтобы спросить о причинах столь странного обращения. Когда полковник прибыл на место, то оказалось, что Борланда и след простыл. Стащив с вешалки халат и прикинувшись одним из ученых, прибывших с другой стороны Барьера для изучения опасного сталкера, Борланд не только выбрался на военном джипе в неизвестном направлении, но и успел предварительно загнать местному ученому торговцу уникальный хабар, полученный им от Ореха, а до этого созданный Марком. Так что единственным вещественным доказательством послужил издевательски выглядевший артефакт Графи, положенный между двумя половинками Слюды, разрезанной вручную. Оба артефакта, равно как и их вполне низкая стоимость была отлично известна полковнику. С выражением его лица, когда он узнал, что именно Борланд продал за несколько тысяч евро, могла посоперничать лишь вытянутая физиономия торговца, получившего за свои деньги тупое сочетание копеечных артефактов. Впрочем, через минуту он потерял и это, когда полковник в бешенстве выбросил артефакты в окно, где их и съел патрульный пес, хотя никто его этому не обучал.
Брошенный джип нашли километров через сорок на обочине трассы. Искать Борланда, который запросто мог поймать попутку, было делом совершенно безнадежным, поэтому за это никто не взялся. Тем более что проблем добавило обрадованное туристическое агентство, потребовавшее себе обратно свой драгоценный автобус.
Больше известий от Борланда не было. Вернее, почти не было. Через несколько месяцев Марк получил по почте бумажное письмо из одной из стран Европы. Оно было доставлено на адрес Полины, который в связи с выпавшими на долю девушки испытаниями можно было как-то найти в Интернете через туристическое агентство, но предназначалось Марку. Имя отправителя было Марку незнакомо, и он был уверен, что в природе такого человека не существует. Вскрыв конверт не отходя от почтового ящика, он извлек один-единственный клочок бумаги, оказавшийся фотографией. На ней была изображена последняя модель Ламборджини. На обороте было от руки написано: «Еще одна сбывшаяся мечта».
Зона никуда не исчезла. Хорошо было уже то, что границы Барьера не пришлось расширять. Монолит успокоился и затаился до лучших времен. Опасность и непредсказуемость повисли в воздухе. Купола, скрывавшего северный участок Зоны, больше не существовало, и последствий никто предугадать не мог. Самые отважные сталкеры начали делать первые рейды в расширенные участки Зоны, принимая во внимания новые рейды военных. Одним из них стал Ханта, когда его, раненого, в Бар приволок на своих плечах верный Варяг. У Ханты были множественные поверхностные царапины. Придя в себя, он уверял, что на него напали три не то маленькие химеры, не то огромные кошки. Поначалу решили, что он бредит, но в скором времени подобные истории начали повторяться все чаще.
По мере роста противостояния всех сил, вовлеченных в тайну Зоны, где каждый стремился удовлетворить свой собственный внутренний голод, в сталкерских компаниях, собиравшихся ночами у костров, еще долго ходили легенды об огромной химере, воспитавшей трех маленьких бездомных котят как родных детей. Поговаривали, что их силуэты можно увидеть на закате каждого дня, в любом месте, если всматриваться в нужном направлении. И еще долго в ночных просторах Зоны слышался хищный рев четырех загадочных созданий, нашедших в Зоне свой дом и ставших одной великой семьей.
* * * * *
Песочные Часы
Сергей Недоруб
russell@front.ru
cентябрь-декабрь 2007г.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |