В вышедшей в 1958 г. книге «Метафизика 41 страница

Но этот союз никак не устраивал те силы, которые подспудно контролировали объединенную Италию.

Несмотря на попытки замолчать этот факт, стоит отметить, что нашлось немало итальянцев, которые после объединения Италии предприняли попытки вывести новое государство из-под французского влияния и, в более широком смысле, из под влияния тогдашних наследников якобинских идей. В этом отношении решающую роль мог сыграть Тройственный Союз, если бы соображения реалистичной политики, которые подвигли к его заключению, были бы дополнены соответствующей твердой духовной ориентацией. Действительно, Тройственный Союз на протяжении определенного времени казался частичным воплощением зарождающейся наднациональной коалиции на традиционно-идеологической, а не просто политической основе. Он мог реализовать те принципы, которые в свое время привели к образованию Священного Союза. Еще в 1893 г., ссылаясь как раз на Тройственный Союз, Вильгельм II предложил будущему царю России Николаю II создать лигу трех императоров (Германии, Австрии и России, а впоследствии и Италии), задачей которой было бы не только обоюдное обеспечение территориальной целостности и защита интересов государств-участников, но в первую очередь образование единого традиционного фронта против социализма, радикализма и анархии – то есть сплочение самодержавных и монархических европейских государств против марксистского интернационала и либерально-революционных движений, оплотом которых была Франция. В 1906 г. Николай II вернулся к этой идее, одобрив докладную записку своего министра иностранных дел графа фон Ламсдорфа, в которой были вчерне набросаны основы для создания союза и организации «крестового похода против революционной и иудо-масонской угрозы», против всех антихристианских и антимонархических сил – что могло заинтересовать не только Германию, но и Ватикан[58]. Впрочем, схожей идеей вдохновлялся и Бисмарк, который в своей докладной записке, представленной Вильгельму II в 1887 г. по случаю визита русского царя Александра III, в частности писал: «Сегодня борьба идет не столько между русскими, немцами, итальянцами и французами, сколько между монархией и революцией. Революция завоевала Францию, она нанесла урон Англии, она сильна в Италии и Испании. Только три Императора способны оказать ей сопротивление… Будущая война будет не просто войной одного правительства против другого, но войной красного знамени против охранительных сил порядка»[59]. Пророческие слова, дальновидные проекты по сплочению тех, кто, утверждая принцип авторитета (воплощенный тогда в виде монархии), был вдохновителем Тройственного Союза. Если бы Италия прислушалась к ним, перед ней также открылся бы путь естественного развития, ведущий к сильному, антиреволюционному государству, к созданию которого можно было бы приступить после искоренения остатков злосчастного идеологического наследия предшествующего периода. К сожалению, идеи Тройственного Союза оставили Италию равнодушной, так и не выйдя за рамки обычной дипломатии и не дав толчка к внутреннему созидательному развитию, которое подняло бы нашу страну на один уровень с ее союзниками. Призыв к сплочению традиционных сил не был услышан, напротив, его исподволь саботировали, что со всей очевидностью проявилось в момент испытания, в 1915 г.

Интервенция 1915 г. также требует решительного разоблачения как не имеющая никакого националистического оправдания. Общеизвестно, что Италия путем соответствующих дипломатических соглашений, не требующих нарушения нейтралитета, могла бы добиться почти того же, что позднее, скрипя зубами, ей даровали новые демократические союзники. Точно так же совершенно очевидно, что даже исходя из чисто «реалистичной» политики национальные интересы Италии в вопросах контроля над Средиземноморьем не совпадали с интересами ни Англии, ни Франции, тогда как схема, намеченная Тройственным Союзом, позволяла найти продуманное, последовательное и действенное решение этого вопроса. Поэтому в 1914–1915 гг. сработали не столько национальные и реалистические соображения, сколько «традиция Рисорджименто», точнее, ее идеологическая составляющая. Именно она способствовала разжиганию антинемецких настроений любой ценой, сделав из ведущих Империй чуть ли не «фашистских» угнетателей и «агрессоров» avant la lettre[60] и настаивая на совпадении итальянских «национальных интересов» с истинными целями первой мировой войны. Эти цели были сформулированы на тайном международном масонском конгрессе, состоявшемся в Париже в 1918 г., буквально в следующих выражениях: нашей целью является крестовый поход, который должен стать великим шагом к демократии, хранительнице принципов Французской революции, и к устранению отживших средневековых деспотических режимов (под которыми подразумевались центрально-европейские государства), где еще сохранились (несмотря на ту власть, которую начинали обретать деньги и капитализм) структуры, основанные на иерархии, авторитете и традиции. Вдобавок к этому как раз в момент начала итальянской интервенции, совместно с союзниками, наши доморощенные масоны решили выступить с заявлением, одобряющим это решение, ибо оно соответствовало тем идеям, которые всегда поддерживало масонство. Лишь в последний момент из соображений безопасности текст был изменен и в новой редакции ограничились поддержкой интервенции как движения, отражающего идеалы, за которые сражались патриоты и пророки Рисорджименто, «которые всегда служили примером для членов масонских лож».

Дата добавления: 2015-10-21