Для меня он как мост между летней невыносимой жарой и дождливой сонной осенью. Часто говорят, что ты влюблен в то время года, в которое ты родился, но это не про меня. Родившись в середине ноября,

1.

Я очень люблю август.

Для меня он как мост между летней невыносимой жарой и дождливой сонной осенью. Часто говорят, что ты влюблен в то время года, в которое ты родился, но это не про меня. Родившись в середине ноября, за тридцать один год жизни я так и не смог привязать к себе любовь к поздней осени.

Часть отпуска я всегда старался брать именно в августе. При этом мне всегда везло. Уезжая на море, я не попадал в сезонное бешенство. Выезжая за границу, никогда не испытывал проблем с очередями в аэропорту или за визой. Да даже на работе - взять отпуск в пределах августа не составляло особого труда.

В этом году август вернул меня в город моего студенчества.

Данное событие обещало быть масштабным. Друзья и однокурсники с радостью откликнулись на мое предложение встретиться. Забронировав несколько столиков в одном из немногочисленных кафе, мы с нетерпением ждали вечера субботы, чтобы встретиться.

Конечно, время беспощадно поиграло с нами. Возможность всех увидеть была слишком мала. Многие переехали в большие города. Девчонки-однокурсницы повыходили замуж, а ревнивые мужья и маленькие дети не отпускали на подобные собрания. Кто-то просто, не поменяв данной привычки еще со студенчества, не захотел нас всех видеть по ряду глупых и неправдоподобных причин.

Будь что будет.

Я шел по небольшой пешеходной улице в центре города. На встречу мне шли мамы с колясками, мило разговаривая о чем-то своем материнском. Под надзором бабушек ездили на велосипеде детишки постарше. Молодая пара обогнала меня, держась за руки и разделяя одну пару наушников на двоих. На скамейке сидели два старика покуривая и молча глядя на проходящих из-под козырьков льняных кепок.

- Андрей? – Позвал меня знакомый голос.

Я повернулся.

- Аня, - улыбнулся я в ответ. – Вот так встреча.

Мы обнялись как старые добрые знакомые. Вопреки всему, что нас связывало. Вопреки всему, что было между нами, когда мы вместе учились.

- Ну, рассказывай, как ты, где ты? – Мне показалось, что ей мало воздуха – до такой степени встреча со мной потрясла ее.

- Я сейчас в Москве, - начал я. – Вот на неделю отпуска вырвался к вам. Может зайдем куда-нибудь, кофе попьем. «Аркона» еще работает?

- Да. Пойдем, конечно. Спорим, ты не узнаешь ее сейчас? – Мы направились в сторону кафе.

Девять лет назад кафе «Аркона» была местом тусовки всех рокеров и металлистов этого маленького городка. Многие мои друзья дебютировали со своими командами на сцене «Арконы». Здесь же я впервые попробовал запивать водку пивом и наоборот; здесь же один знакомый бармен тайком из под полы разливал нам хороший ирландский виски и здесь же я получил перелом руки во время сумасшедшего джема, когда одни малоизвестные немцы рубили бесподобный грув.

Сейчас же моим глазам предстало здание, ничем на «Аркону» моей молодости не похожее.

От старого кованного орнамента на окнах и дверях осталась лишь пара пик, выкрашенных в иссиня-черный цвет. Дерево оконных рам заменил современный алюминий обтянутый белым пластиком, а две урны-пепельницы в форме ковбойских сапог превратились в бетонные горшки с какими-то белыми цветами и надписью «У нас не курят».

- Ты права. – Согласился я. – Это теперь совсем другое место.

Аня кивнула в ответ. Блеск ее глаз во время признания ее правды, не исчез с годами. Как и во времена наших отношений, взгляд маленькой девочки, получившей конфетку за правильный ответ, улыбка и неподкупная радость перекрывали образ серьезной студентки-отличницы, постоянно заваленной работой.

- Прошу, - благородным жестом я предложил даме войти первой в открытую дверь.

Изменения коснулись и внутренней составляющей «Арконы». Пятачок сцены исчез, увеличивая пространство и позволяя на своем месте поставить еще три столика. Огромная барная стойка превратилась в небольшой уголок с красивыми бутылками дорогого алкоголя в зеркальной витрине.

Мы сели за свободный столик и заказали по чашечке медового латте.

- А у тебя как дела? – Продолжил я нашу беседу.

- Я… я все так же. – немного смутившись ответила Аня. – Работа, семья. Все как всегда.

- Ты в той же школе?

- Да. На тех же полутора ставках.

- Муж как? – без стеснения спросил я попробовав кофе.

- Димка на заводе. Мастером цеха работает. – Спокойно ответила она.

Повисла пауза. Нелепая пауза.

Когда мы встречались, в наших молодых планах была короткая карьерная лестница, свадьба в Венеции и жизнь в каком-нибудь городе федерального значения. Я всегда поддерживал ее идеи, старался не подводить, не упускать шанс порадовать ее. Зачастую приходилось многим жертвовать. Несколько друзей, так сказать, потеряли меня, многие мои творческие идеи и желания начали биться о старание сделать Аню счастливой. Но, ничего хорошего из этого так и не получилось. Спустя полгода после окончания института мы приняли решение какое-то время пожить отдельно. Решения же на возвращение друг к другу от нас так и не поступило.

- А ты у нас все тот же учитель-всезнайка? – Спросила она, перебросив расспрос с себя на меня.

- Ну, как сказать. – Я откинулся на спинку удобного кресла. – Я руководитель образовательного центра.

- Ммм… - закивала она, показав на лице восприятие данных слов. – И чему ты, то есть вы учите?

- Иностранным языкам.

- Ого. А как же родной биохим?

Я улыбнулся. По Ане сразу стало видно – моя жизнь после нее кардинально изменилась. Вопросы пошли глубже, конкретней. Но самого главного она пока не задала.

- Биохим для меня закончился, когда я шесть лет назад кандидатскую защитил.

- Сизов, что с тобой случилось? – Она рассмеялась в голос. – Когда ты все успел?

Глаза снова заблестели в ожидании ответа.

- Сразу после того, как мы… разъехались. В общем, - я решил не останавливаться, чтобы не появлялось этих глупых пауз. – Работаю я руководителем центра. Работа, я вам скажу, не пыльная, но пришлось многим пожертвовать. Особенно временем и финансами.

- Ты хоть сам каким языком владеешь? – спросила Аня, сделав глоток латте.

Я посмотрел на нее.

Этот взгляд человека, который сидит и гнобит себя за то, что когда-то отпустил тебя, параллельно с этим осознавая, что будь она со мной – ничего подобного бы и не было.

- Четыре. – ответил я. – Ээ… четырьмя языками: английский, итальянский, финский и французский.

- Здорово. И как по-итальянски будет «Меня зовут Андрей»?

- Интересные вы люди. – Засмеялся я. – Стоит вам сказать, что знаешь какой-либо язык, так вам сразу хочется это проверить.

Она захихикала.

- Ну, мне, правда, интересно.

- Io sono Andre. Довольна?

Она кивнула в ответ.

Оставив недопитым остывший кофе, я расплатился, и мы вышли на улицу.

Теплый вечер растягивался по тенистой улице. На макушках кленов вдоль узкой аллее ветер шумел листвой. Город наполнился молодежью, кучками собирающаяся возле скамеек.

Многое поменялось с моих студенческих времен. В то время, как мы собирались в парке на пяточке, возле памятника основателю города и до поздней ночи распивали дешевое пенное, играли на гитаре и мечтали каждый создать группу, которая покорит весь мир, сейчас молодежь торчит в своих гаджетах, на ходу делясь последними новостями, подтверждая их множеством фотографий из соц.сетей.

Мы медленно шли вдоль большого проспекта в направлении аниного дома.

- Муж не заругает, что с чужими мужиками гуляешь? – Спросил я.

- Он у мамы в деревне. – Спокойно ответила она. – Завтра и я к ним поеду. А госпожа Сизова, извини за любопытство…

- А госпожи Сизовой нет. Пока. – Я посмотрел на нее. – Есть госпожа Тихонова. Но она в Голландии. Договаривается с преподавателем о проведении у нас зимних курсов.

- И когда она все-таки станет Сизовой?

- Успеем. Нам сейчас о другом думать надо.

Пауза. Аня открыла рот, чтобы спросить: «О чем?», но я опередил ее:

- Папкой я буду, через четыре месяца.

Аня засмеялась.

- Ого! Папка! Поздравляю.

Было видно, что Аня рада за меня. Конечно, ощущение, что я добился в этой жизни того, чего когда-то мы хотели вместе, прорывалось сквозь всю ее искренность.

В кармане зазвенел мобильный. Я ответил.

- Не поверишь, кто это мне звонил. – Обратился я в Ане после разговора по телефону. – Ломтева.

- Лидия Викторовна? Чего это она? – Аня удивилась.

- Я приехал не просто так, Анют. Отпуск отпуском, но хотелось как-то отблагодарить родной вуз за все то, чему он меня научил.

- Все выпендриваешься. Когда ты повзрослеешь?

- Анька, я с момента выпуска хочу показать нашим преподавателям, что не лоботряс я и не бездельник, каким они меня считали. Я помню все, и организацию КВНов, и студвесну, и дни факультета. Да, я пропускал лекции, да в лабораториях месяцами не появлялся, но это не повод говорить, что я ничему не научился за пять лет, и что в будущем им было трудно меня кем-то представить.

- Дурак ты. – С тоном наставника в голосе сказала Аня. – Неужели будет приятно услышать это «Ой, какой ты молодец» в лицо? Она чего тебе звонила?

- В будущем году я договорился с ректором прочитать ряд материала по модернизации процесса обучения. А Ломтева попросила для студентов нашего факультета пару лекций прочитать. Она…

- Вот и прочитай. Просто так. Без какой-то мстительной грязи в голове.

Не хотелось портить нашу встречу подобными выяснениями правды. Я согласился:

- Хорошо. Сделаю это с большой радостью.

- Как тогда, помнишь, когда в финале институтской лиги, сборная нашего факультета проваливаться начала, а ты, на капитанском конкурсе, пародию на ректора сделал?

Я улыбнулся. Дар убеждения у нее не пропал.

- Ну, вот и пришли… - сказала она кивнув головой в сторону своего дома.

- Ты про субботу слышала? – Поинтересовался я.

- Андрей, я бы с радостью, но, как уже сказала, буду в деревне. Может как-нибудь в другой раз. – Взгляд ее наполнился грустью. – Просто в гости заходи.

- Ты тоже. Если тебя в столицу занесет. Адрес запишешь? Или может телеф…

Аня поцеловала меня, не дав договорить начатое.

Голова закружилась. Странное ощущение пробило грудь.

Такое чувство, будто я падаю в обморок.

Свет резко погас.

Я открыл глаза…

2.

Задыхаясь, я никак не мог прийти в себя.

В темной комнате было невыносимо жарко.

Чертова жара. Метеорологи предупреждали о жарком июле, но не до такой же степени.

- Ты чего? – Спросила Аня. Я разбудил ее своим резким пробуждением.

- Да, чушь какая-то приснилась.

- Ложись давай. Успокойся. – Она погладила меня по спине.

- Сейчас, попить только схожу.

Я встал с кровати. Часы на стене синими диодами высвечивали третий час ночи.

Спать мне больше не хотелось.

Я достал из холодильника минералку, налил целый стакан и залпом выпил.

«Что же мне такое приснилось, что меня так трясет?» - Подумал я.

Достав из шкафа сигарету, я вышел на балкон и закурил.

«Заработался. Иного оправдания нет» - размышлял я, глядя на редкие огни машин вдалеке.

В редакции уже две недели ждут рукопись. Обещал, что закончу в июне, но что-то, как-то не получилось. Еще на этот форум поехал. На кой черт он мне сдался? Пытаться привлечь внимание участников десятистраничным рассказом в неизвестном журнальчике, или трясти книжкой трехлетней давности? Дурак. Лучше бы сидел и доделывал последнюю вещь. Тем более, Виталик сам сказал, что книга будет бомба.

Я докурил и вернулся на кухню. Немного походив туда-сюда, я закрыл дверь и включил телевизор. Новостной канал показывал последствия лесных пожаров, стирающих с лица Земли деревни и села.

«К черту» - подумал я и выключил телевизор.

Осторожно, стараясь не разбудить спящую жену, я прошел в комнату и взял стоящий на зарядке планшет.

В электронной почте лежало письмо от моего менеджера, с прикрепленным файлом и просьбой перезвонить после того, как ознакомлюсь с ним.

В файле было предложение известной французской кинокомпании на экранизацию моей дилогии.

Сердце бешено забухало в груди. Захотелось кричать. Я схватил со стола мобильный и стал набирать Косте – моему менеджеру.

- Да, - раздалось в трубке. – Андрюх, ты?

Его было очень плохо слышно. Громкая музыка на заднем фоне заглушала его.

- Костя, это я. – Я старался говорить чуть громче, понимая, что могу разбудить Аню.

- Алло, Андрей. Маленько не вовремя. Ты, наверно, письмо прочитал. Давай завтра. Сейчас не могу. Извини. Все. Давай.

И он повесил трубку.

- Черт, - выругался я.

- И что тут происходит? – от голоса Ани я вздрогнул.

Картина была интересная. Муж среди ночи сидит перед включенным планшетом, при этом усердно пытается кому-то дозвониться, у него ничего не получается и за этим всем его застукивает супруга.

- Анька… - я разволновался. – Анька, присядь. Вот. Читай.

Я дал ей в руки планшет с открытым файлом.

Щурясь от яркого света дисплея Аня прочитала предложение.

- Господи… - чуть слышно сказала она. – Это получается… Они будут…

- Да-да, кино. Фильм, экранизация моей «Воспетые тьмой». Обе части.

- Подожди, тут написано, что будет сериал. – Еще раз взглянув на документ сказала Аня.

- Да какая разница. – Я встал со стула. – Они решили снимать по моей книге.

- Хорошо-хорошо. И когда все это начнется?

- До Кости я дозвонился, но он где-то тусит. – Я налил себе еще минералки. – Утром все выясню.

Я все никак не мог успокоиться.

- Пошли спать уже, - сказала Аня, выключая планшет. – Завтра продолжим радоваться.

- Я сейчас. Покурю еще. – Взяв сигарету, я вышел на балкон.

В голове одна мысль наскакивала на другую. Надо будет поговорить с Костей по поводу переводов книг в другие страны. Действующие договоры с Францией и Норвегией – это хорошо. Не мешало бы и в других странах заявиться. Ну, это уже после премьеры. Хотя, куда я спешу. Так, ладно. Спать. Завтра все по полочкам разберу.

Я затушил окурок в пепельнице и зашел на кухню. Странный хрипящий звук раздался из нашей с Аней спальни. Такое чувство, будто спящая Аня что-то шептала во сне голосом ведьмы из какого-нибудь фантастического фильма.

Войдя в спальню, я увидел Аню, лежащую на кровати и вертевшуюся из стороны в сторону.

- Анют, - сказал я. Наверно кошмар сниться.

Я подбежал к ней, схватил за плечи, чтобы повернуть лицом к себе. Ее руки сильно вцепились мне в плечи. В темноте комнаты было трудно увидеть ее лицо.

- Что с тобой? Аня, проснись… - крикнул я.

Одной рукой я включил прикроватный светильник.

То что я увидел заставило меня резко отдернуть руки от… чужой женщины. Ее глаза, белки которых были красными от лопнувших сосудов, бешено смотрели на меня, из открытого рта вырывался хрип, она пыталась что-то сказать. Ее руки перестали впиваться пальцами в мои плечи. Она тянула их к горлу, била себя по грудине.

Я не мог пошевелиться.

Кто она? Где моя жена?

Девушка схватила себя за горло, как будто душила сама себя. В этот момент ее тело выгнулось дугой, из открытого рта вырвался протяжный стон и, обмякнув, словно намокшая тряпичная кукла, оно плавно опустилось на кровать.

Я выбежал на кухню. Схватив со стола телефон, я начал набирать номер скорой. Через миг я сбросил и начал набирать номер полиции (у меня жена пропала, а кто это женщина, что лежит у меня в кровати – пропади она пропадом). А если она умерла там…

- Ты чего тут шумишь, - я вздрогнул от неожиданности. Телефон выпал из рук.

- Аня… - я повернулся. – Аня, ты здесь. – Я бросился обнимать жену. – А где же… а где эта странная…

Я забежал в спальню.

Никого.

- Андрей, что с тобой? – Аня схватила меня за руку и потянула к себе.

Я попытался успокоиться. Чертовщина какая-то.

Я вернулся на кухню, налил себе минералки в стакан и сел на диван.

- С тобой все хорошо? – С осторожностью спросила Аня, присаживаясь рядом со мной.

Я напугал ее своим поведением.

- Наверно, жара как-то действует. – Сказал я, сделав большой глоток воды.

Я рассказал ей все, что мне привиделось (иначе я никак не мог это назвать). Аня посмотрела на меня пустым взглядом.

- Тебе надо отдохнуть. – Тихим голосом сказала она. – Ты всю неделю безвылазно сидишь за своим компьютером, пьешь кофе в такую-то жару, куришь по пачке в день. Тут еще Костя со своим письмом. – Я хотел сказать, что письмо, пожалуй, единственная хорошая новость за последние дни, но она не дала мне даже рта открыть. – Я понимаю, все хорошо, но поберечь себя надо.

Она встала и потянула мою руку за собой:

- Все, спать. Быстро.

Я кивнул в ответ. Допив воду, я встал и пошел вслед за ней.

- Блин, планшетник… - остановился я. – Надо на зарядку вернуть.

Забрав планшет со стола, я вернулся в спальню.

То, что я увидел, пробило меня молнией.

Женщина из минувшего моего кошмара, впившись зубами в шею Ани, жадно пила ее кровь. Аня пыталась сопротивляться, но вялые обессиленные руки ничего не могли сделать с силой этой твари.

Я попытался растащить их, но получив удар в грудь, отлетел, ударившись о стену. В глазах помутнело, все вокруг закружилось. Я видел, как женщина отпустила Аню, та медленно сползла вдоль ее тела.

- Поговори со мной, - произнесла женщина, не шевеля губами.

Шаг за шагом она приближалась ко мне.

Я пытался встать, но ноги не слушались.

Может это все сон? Аня права, я до такой степени вымотан, что мне мерещится подобное.

- Кто ты? – Стараясь увернуться от нее, спросил я.

Она засмеялась противным хриплым смехом.

- Тебе совершенно незачем меня знать.

Холодные пальцы обвили мои плечи, медленно поднимаясь к лицу.

- Вот и все. – Сказала она.

Броском змеи она вцепилась мне в шею. Боль прошила мое тело.

Ощущение падения…

3.

- Семнадцать ноль три. Больной выходит из комы. У него шок. Два кубика протофирона, быстро.

Свет больно ударил по глазам.

Голоса надо мной становились четче.

Головы закрывали лампы, ярко светящие надо мной. Я пытался разглядеть лица, но ничего не получалось.

Писк прибора, измеряющего мой пульс, слился в единый гул.

- Все хорошо. В «интенсивную» его. – Сказал голос.

Кто-то взял меня за руку.

- Андрюша, слава богу. – Женщина, разговаривающая со мной, безостановочно плакала. – Господи, Андрюша. Ты проснулся.

Я ничего не понимал что происходит. Лекарства, введенные мне, расслабили мое тело. Я чувствовал, как капает слюна из моего рта, но совершенно ничего не мог поделать.

Шум везущей меня каталки утих. Как в бреду я чувствовал, что мое тело переложили на мягкую кровать. Как игла вошла в вену, и по руке понеслось обжигающее и ободряющее чувство. Как я, словно бабочка, сырая и противная медленно согреваюсь и сохну на солнце, расправляя крылья и готовясь к первому своему полету.

Мою попытку встать прервали несколько рук, уложивших меня на место.

Я, видимо, отключился.

Придя в себя, щурясь от солнечного света, я попытался сказать:

- Пить…

Получилось что-то хриплое и непонятное. Но рядом со мной подскочила со стула женщина.

- Что? – Спросила она дрожащим голосом. – Андрюша, что ты говоришь?

- Я хочу попить. – Повторил я. – Воды.

Спустя пару минут, к моим губам поднесли стакан с водой, и я сделал несколько глотков. Голова закружилась. Ком собрался в горле и меня вырвало.

- Ничего. Ничего страшного. – Утешала меня женщина.

Мне был очень знаком ее голос. Она знала меня, это было заметно судя по тому, как она заботиться обо мне.

В палату кто-то вошел. Пелена в глазах не давала мне четко разглядеть ничего вокруг. При резких поворотах голову пронизывала сильнейшая боль. Я едва мог поднять руку и пошевелить пальцами.

- Вы зачем поили его? Вы что? Разве можно? Без моего разрешения. – Строго спросила вошедшая женщина.

- Но он сам попросил. – Испуганно ответила та, что ухаживала за мной.

- Без моего ведома ничего не делать. – С еще большей строгостью в голосе сказала та, что вошла. – Иначе я распоряжусь, чтобы вас убрали от сюда.

- Хорошо. – Еле слышно ответила та, что была рядом со мной.

Ее руки, влажные и теплые, взяли мою ладонь. Я почувствовал прикосновение ее губ. Мокрых губ. Мне казалось, она плачет не переставая.

Прошло некоторое время, прежде чем мне рассказали, что женщина, заботящаяся обо мне, была моей женой. Что зовут ее Лидия. Что меня зовут Андрей, что мне сорок шесть лет. Что я попал в страшную аварию по своей вине – я был мертвецки пьян. Что таким за руль меня заставила сесть нелегкая ситуация в семье, о которой мне еще ничего не говорили. Что я почти месяц пролежал в коме и надежда на то, что я выйду из нее, или вообще останусь жив, очень мала.

Однажды утром ко мне в палату пришла девушка.

- Здравствуйте, Андрей Борисович. Меня зовут Анна. Я психолог. – Представилась она. На вид ей было около тридцати лет. Строгий костюм, небольшой кейс в руке, легкий макияж на лице и тугой пучок волос на затылке. А еще очки. После фразы «я психолог», такой аксессуар как очки сам собой выпадает из описания.

- Нам предстоит курс реабилитации. – Продолжила она. – Вы готовы побеседовать со мной? Мне о многом вам нужно рассказать. Да и вам, я уверена, будет, что мне поведать о себе.

Привыкнув слово «психолог» слышать в иностранных фильмах, а уж тем более прибегать к их помощи – было для меня чем-то странным. Но если это поможет мне, то я был только «за». В конце концов, у меня вычеркнут месяц жизни. Что там произошло за это время с моей семьей (из которой я видел только жену), может даже что-то изменилось в глобальном плане – началась война, нас захватили инопланетяне – я не знал. И окружающие меня люди подозрительно молчали по этому поводу.

- Давайте начнем с того, что вы помните о себе. – Начала она.

Я рассказал ей все, что знал, точнее, помнил о себе. После аварии я потерял память. По мере лечения и моего выздоровления память постепенно возвращалась. Я вспомнил детство, школьные и студенческие годы, начало работы в строительной компании. Вспомнились и то, как первый раз пригласил свою будущую жену на первое свидание. Помнил нашу свадьбу. Как стоял под окном роддома в ожидании увидеть в окошке третьего этажа жену с дочкой на руках. Обрывалось все на моменте какого-то скандала. Я помнил крики жены на дочь, на отношения с человеком, который нам не нравился. Помнил плач жены по ночам в подушку. Постоянно повторяющиеся фразы: «мы не должны этого допустить» и «что мы сделали не так?».

Обо всем этом я рассказал Анне. Она молча слушала меня, кивая в такт моему рассказу, улыбалась на радостных моментах и печально сдвигала брови, если рассказ заходил о чем-то грустном.

Естественно я не мог за одну нашу встречу пересказать ей всю нашу жизнь. Прошло, наверно, дней пять, прежде чем мой рассказ закончился (закончить я мог и раньше, вот только Анна просила рассказывать все до мелких подробностей, заверив меня, что ей можно во всем доверять).

- Анна, я не могу вспомнить период перед моей аварией. – Сказал я на нашей очередной встрече. – Да и саму аварию я не помню. Вы скажите мне, у меня это пройдет? Я все это вспомню?

Она одобрительно кивнула:

- Несомненно. У вас сильный шок. Наши беседы помогут вам восстановиться.

Пустые слова. Каждый день врач мне говорит, что переломанная ключица срастется, и я буду как новенький, что порванная печень зарубцуется, вырезанная селезенка, конечно, важный орган, но жить можно и без нее, часть зубов выпала, но их можно восстановить. А про то, что смогу ли я снова сесть за руль, поиграть с внуками в футбол, поесть шашлыка с друзьями – про это молчание. Для я пятилетний, которого можно убедить во многом.

Вот и сейчас. Я наизнанку весь вывернулся при ней. Она знает, что я в детстве в лагере провалился в дыру в туалете, что в школе избила одноклассница за то, что признался ей в своих чувствах, что молодая математичка ублажала меня на выпускном, и что в институте мы с товарищами пили портвейн на заднем ряду, прямо на лекции у декана. Только что мне это дало? Как мне это помогло? А еще все молчат. Жена не говорит ни слова, ссылаясь на то, что «врач не велел», врачи молчат, друзья молчат. Дочь я не видел ни разу за все время. Как она? Все ли у нее хорошо?

- Анна, позвольте мне поговорить с женой, - перебил я ее. – Пожалуйста. Пусть хотя бы в общем мне расскажет. Я хочу знать про дочь… все ли хорошо.

Анна задумалась.

- Ну, хорошо. – Ответила она. – Я позволю вам поговорить с супругой, но только в моем присутствии.

Я вздохнул.

- Хорошо.

На следующий день ко мне пришла Лидия.

- Я понимаю тебя, Андрюша. – Сказала она мне, гладив рукой меня по лицу. – Я все расскажу тебе, как только они разрешат.

Она заплакала:

- Они могут отнять тебя. Отнять тебя у меня.

Она закрыла глаза.

Что-то происходит. Не просто так ей велено молчать.

- Доброе утро. – Анна зашла в палату. Она поставила стул напротив кровати, и присев достала блокнот и ручку. – Как вы?

Мы улыбнулись ей, почти одновременно произнеся «хорошо».

- Давайте тогда начнем. Лидия, мы вас слушаем.

Моя жена глубоко вздохнула.

- В последнее время ты был очень возбужден от происходящего в нашей семье… - начала Лида.

Ее рассказ длился около часа. Из всего сказанного я понял, что у нас идеальная семья. Есть пара ситуаций, которые на данный момент мы считаем временными трудностями, но скоро мы с этим справимся. Говоря об этом, Лидия не смогла сдержать слез. Наша дочь успешно работает в хорошей компании. У нее все просто замечательно. Мне хотелось расспросить по поводу ссоры между ними, но глядя на Анну, сидевшую за ее спиной, я не решился.

- Что ж, сейчас Андрею Борисовичу следует отдохнуть, - сказала Анна по завершению рассказа Лиды. – Вы хорошо себя чувствуете? Может какие-то вопросы ко мне или к вашей жене?

- Аня, вы издеваетесь? Я битый час слушал эту отрепетированную байку о прекрасной жизни. Я знаю, что все не так. Расскажите мне правду.- Я повысил голос. В палату тут же вбежали двое мужчин в полицейской форме.

- Все хорошо, ребята. Просто Андрей… - Анна замешкалась с ответом. – Он немного растерян от беседы с супругой. Все хорошо. Идите.

Мужчины вышли.

Молчание висело несколько минут.

- Что это? – Тихо спросил я, обращаясь к жене и психологу.

- Андрюша, - Лида снова залилась слезами. – Андрюшенька, ты потерпи. Потерпи и все будет хорошо.

- Что мне терпеть, Лида? Конкретней, скажи, что со мной?

В палату вбежала врач.

- Так, Андрей, успокойтесь, - она сделала мне укол в плечо. – Не надо шуметь. Все будет хорошо.

Глаза заволокла пелена. Я потерял сознание.

- Андрей, - меня трясли за плечо. – Андрюша, проснись.

Я открыл глаза. Теплая ладонь сразу же их закрыла.

- Сделай вид, будто ты спишь. Я просто лежу с тобой рядом. – Лида шептала мне на ухо. – Никогда не дадут поговорить по нормальному. А ты должен все знать. Должен, Андрюша.

Часы на стене показывали три пятнадцать.

- Я прошла мимо полиции, сказав, что просто побуду с тобой. – Она гладила мою ладонь. – Ты молчи. Я все тебе расскажу.

Она тяжело вздохнула.

- Наша дочь, наша Настенька связалась с этим типом. Ты не помнишь? Его зовут Аркадий. Они начали встречаться около года назад.

Я кивнул в ответ. Лицо этого не приятного мне человека всплыло в памяти.

- Она ушла, съехала от нас к нему. Она перестала с нами видеться. – Лида начала плакать. – Мы думали, что это он ей запрещает. Потом мы узнали от ее подруги, что она беременна. Представляешь? От этого подонка. Мы узнали с тобой, что он наркотики детям продает. И что у него отец какая-то шишка у преступников, его все боятся. Ты тогда еще сказал, что если что-то случиться – то его папаша забоится тебя.

Она улыбнулась сквозь слезы.

- Потом тебя уволили. Помнишь? Тебя подставил Смирнов с какими-то бумагами. Ты ударил его. Когда ты мне позвонил, ты был просто в ярости. Приехав домой, ты, не сказав мне не слова, взял деньги и пошел в бар. Тебя часа два не было. Я начала переживать.

Потом мне позвонила Настя. Представляешь, как я обрадовалась? Она мне рассказала, что они собираются уехать из города. Насовсем. Что у ее Аркадия какие-то проблемы и надо срочно уезжать. Я позвонила тебе, сказала, что надо срочно поговорить.

Она замолчала, сильно сжав мою руку. Капли слез падали мне на лицо. Она дрожала.

- Зачем… зачем я тебе все рассказала. Зачем сказала, что Настя уезжает.

У меня в голове начали всплывать какие-то образы. Неизвестная мне квартира. Крик девушки. Выстрелы. Меня пытаются задушить. Мне не хватает воздуха.

- Мне позвонили из полиции. Сказали, что тебя задержали. – Продолжила она. – Что ты в больнице. Ты попал в страшную аварию. А еще…- она прикрыла ладонью лицо. – А еще сказали, что ты Аркадия убил… и… и выстрелил в Настю.

Я открыл глаза и повернулся к ней.

- Что? – Спросил я громким шепотом. – Как? Не может быть. Я… я в баре напился и за руль сел.

- Как потом Настя рассказала, ты вломился к ним в квартиру. Начал кричать, что никуда они не поедут и чтобы он оставил в покое нашу дочь. Он нагрубил тебе. Начал угрожать. Дело до драки дошло. Он откуда-то пистолет достал. Стал им размахивать. Ты пытался у него его отнять и тебе это удалось. А потом…

Мое сердце готово было разорваться. В висках начало больно пульсировать.

- Потом ты выстрелил в него. Но Настя… Настя закрыла его собой.

- Замолчи, - сказал я. – Я… я все вспомнил.

Я вспомнил, все именно так и произошло.

После выстрела мы оба бросились к Насте. Кровь испачкала всю ее одежду. Она задыхалась.

Этот подонок зашел сзади и начал душить меня. Мне ничего не оставалось, как прострелить башку этому кретину. Потом я взял Настю на руки и понес ее в машину…

- Где Настя? – Спросил я.

В ответ Лидия посмотрела мне прямо в глаза. Еле губы распухли, лицо было мокрое от слез.

- Насти больше нет…

В сердце сильно кольнуло.

- Как? Я… - я не смог произнести этих слов. – Я убил ее?

- Авария. Она погибла в аварии. Когда ты выстрелил в нее, пуля застряла в плоде. Она сильно не пострадала. Но авария… она сильно ударилась головой. Ее выбросило из машины…

- Что здесь происходит? – Раздался голос возле входа в палату.

Ярко вспыхнул свет. В дверях стояла Анна и те же двое полицейских.

- Вы все ему рассказали. – Продолжила Анна. – Зачем, Лидия? Теперь вы все только усугубили.

Она подошла к моей капельнице и нажала на клавишу подачи лекарства. Я попытался встать и вырвать иглу, но ничего не получилось. Через секунду я потерял сознание.

- Андрей, очнитесь. – Голос будил меня.

Я открыл глаза. Передо мной на стуле сидела Анна.

- Убирайтесь, - сухо сказал я. – Мы наговорились с вами.

Хм, не совсем, Андрей Борисович. – Она встала и стала медленно подходить ко мне. – Вам надо еще кое-что узнать. Георгий Платонович очень огорчен такой утратой. Естественно, он не собирается сидеть на месте и оставить все как есть. Тем более, что даст ему ваш арест? Он попросил меня лично разобраться с вами.

- В конце концов, о ком вы говорите? – Я попытался подняться, но руки были прикованы наручниками к кровати.

Анна, подойдя ко мне, медленно достала из своей сумочки небольшой пистолет и стала приворачивать к нему глушитель.

- Георгий Платонович – отец Аркадия.

Я хотел крикнуть, чтобы охраняющие меня полицейские зашли в палату, но не успел.

Щелчок затвора и темнота разлилась в моих мыслях.

4.

Меня разбудил голос проводницы, зашедшей в купе.

- Через полчаса прибываем. Приготовьтесь к выходу.

Голова гудела от полусонной ночи.

Сосед по купе мирно спал на соседнем месте.

Пустая бутылка коньяка стояла под столиком, на засохших за ночь дольках лимона играло утреннее солнце, падающее сквозь грязное стекло.

Первые августовские туманы тянулись вдоль полей за окном. Вдалеке люди копались у себя на участках. Табуны лошадей застыли, чернея темными фигурами сквозь небольшую дымку тумана.

Через полчаса я прибуду в город своего студенчества. Помимо договоренности со своим вузом о прочтении ряда лекций по модернизации педагогического процесса, у меня намечена пара встреч с приятелями и грандиозная пьянка с однокурсниками.

Только бы ничего не случилось.

Дата добавления: 2015-10-21