Вы когда-нибудь смотрели на мир глазами ребенка? Все ново, все интересно. Не зря же дети задают так много вопросов. Хорошо наверное жить, и каждый день узнавать что-то новое. Мы, сейчас, наверно уже

Чудо

Вы когда-нибудь смотрели на мир глазами ребенка? Все ново, все интересно. Не зря же дети задают так много вопросов. Хорошо наверное жить, и каждый день узнавать что-то новое. Мы, сейчас, наверно уже очерствели, или только начинаем засыхать. Грустно…

Но и дети уже не те.

«Мама, хочу поиграть в футбол – купи мне фифу» - возьми мяч, и бегай целый день

«Папа, своди меня в Макдональдс – хочу чизбургер» - я в детстве мазал хлеб маслом и посыпал его сахаром. Поверьте, это было вкусно.

«Купите мне новый Айфон – мне не хватает общения с друзьями» - черт, да выйди ты на улицу, и общайся с ними.

Да, дети уже не те… но все же это дети. Наши дети. И как говорится – «чужих детей не бывает»

Недавно меня спросили – что для меня было самым большим потрясением в последнее время. Я в шутку ответил, что это было, когда я узнал, что Деда Мороза не существует. Шутка? Да. По детски наивно? Не спорю. Но кто мы такие, чтобы лишать себя сказки?

Я начал вникать в свое ремесло пару лет назад. Заправившись под завязку новогодними фильмами, я взял у друзей в школе костюм. На новогоднюю премию накупил конфет, и пошел поздравлять по улицам детей. Малыши – верят. Детям постарше просто весело. Жаль, наверно, только то, что все родители считают меня сотрудником мерии. Это не правильно, что чудеса можно купить. В чудо надо верить.

Вот и сейчас я стою с мешком конфет за плечами. Каждому ребенку, проходящему мимо меня, я вручаю по конфете. Мелочь, а приятно. Что бы немного согреться, я зашел в торговый центр. Сегодня понедельник, 24 декабря, а куча людей в эти предновогодние дни, носятся в поисках подарков, стараются решить свои какие-то неотложные проблемы. А мне никуда не надо. Я просто вышел пройтись.

Да, я конечно понимаю, что Дедом Морозом мне не быть, но подготовился я основательно. Шикарный советский костюм был сшит как под меня. Да и я то вполне подходил на эту роль. Звучный голос, высокий рост и мягкое дедморозовское пузико мне достались от природы.

Кстати, зовут меня Женя. Мне всего то 23. Живу я в славном городе Одесса. Работаю в брокерской кампании. Получил офицерские погоны черноморского казачества. Увлекаюсь музыкой, постапокалиптической литературой и парой-тройкой сериалов. Вот, пожалуй, и все, что я могу рассказать о себе. Жизнь вполне активная, но привыкнуть ко всем неожиданностям судьбы, видимо, ни кто не в силах.

Милый карапуз с восхищением смотрел на меня.

- Дедуска, я говолил, сто ты есть, а мне не велили. Это плавда ты?

- Я, внучек. Ты себя хорошо вел в уходящем году?

- Холосо!

- Ну тогда держи от дедушки волшебную конфету. Загадаешь желание, и оно обязательно сбудется. – я взлохматил копну его соломенных волос, и вытащил из мешка самую вкусную конфету.

- Пасиба.

Малыш заулыбался во все свои двенадцать зубов, и убежал хвастаться сладким подарком маме. Женщина приветливо мне улыбнулась, а в ее взгляде я прочитал благодарность. Та-ак, можно ставить еще один плюсик в реестр хороших дел.

В следующий момент я чуть не свалился с ног от сильного толчка в спину. Хех, веселенькое зрелище бы было – Дед Мороз на карачках посреди торгового центра за неделю до Нового Года. Я обернулся. Мой обидчик, или точнее обидчица, все же не удержалась на ногах и шмякнулась прямо на мраморный пол. На меня смотрела пара удивленных глаз. Но удивление продлилось буквально секунду, сменившись взглядом загнанного зверя. Девченке на вид было не больше 15. Худенькое лицо с огромными глазами цвета миндаля. Из под шапки выглядывали пара маленьких косичек грязно-каштанового цвета, да челка. При чем «грязный» - это не оттенок, а состояние. Одежда ее была явно потертой, но вполне целой, хоть она и нуждалась в стирке. Легкий осенний свитерок, был великоват хозяйке, в отличии от болоньевой ветровки с капюшоном. Истинный цвет джинс сейчас, наверное, можно было бы выяснить только с помощью экспертизы, да и то вряд ли. Смею предположить, что исходник был синим. Картину дополняли псевдо-абибасовские кроссовки совершенно дикого бирюзового оттенка. Мда… стыдно конечно, но признаюсь, что первым моим желанием было отряхнуться. Я все же совладал с собой и протянул замухрышке руку. Вместо того, чтобы принять мою помощь, девочка сжалась, будто я собирался ее ударить. Но при этом она нисколько не подала виду, а лишь больше нахмурила брови.

Только сейчас я заметил причину столкновения. К нам приближались двое отважных блюстителей правопорядка. Это была по истине комичная парочка. Прям слон и моська какие-то. На лицах сержантиков играла злорадная улыбка. Слон грубо схватил мою обидчицу за шиворот, и что есть силы, дал ей оплеуху. Да так, что у девченки аж слезы брызнули из глаз. Она постаралась вывернуться, но ментовская хватка была железной. Еще бы, при его то весе, а на глазок, в сержанте было центнера полтора.

- Ну что, шалава, добегалась? – оскалился мелкий. – Думала не возьмем? Гы-гы. Все, теперь не отвертишься. Как миленькая сейчас за все нам ответишь, тварь. Спасибо, Дед, с наступающим. Милиционер козырнул мне, и они потащили брыкающуюся девку прочь.

Меня удивило безразличие проходящих людей. Им было все равно. Да что уж там, им было глубоко… все равно.

- Постойте-ка, молодые люди. – сказал я вслед троице.

- Че? – удивленно обернулся Моська.

- Я хотел бы узнать, по какой причине вы задерживаете эту молодую особу.

- Слышь, Дед, оно тебе надо? Тормознул ее, да и спасибо. А то мы еще и тебя задержим на предмет выяснения личности.

Благо, на этот случай, у меня всегда была при себе ксива. Помахав ею перед носом у бравых полисменов, я с наслаждением заметил, как вытянулись их лица.

- Прошу прощения, товарищ старший лейтенант. Эта су… эм… девушка, только что произвела хищение в продуктовом магазине, что располагается этажом ниже. Мы ее засекли, а она на утек.

Я посмотрел на девушку. Меня удивило то, что она не проявила никакого интереса к нашему разговору. В ее отрешенном взгляде читалось безразличие и апатия из серии «а, вы и так все уже решили».

- Что именно она украла?

- Мы заметили, что она стащила булочку и пачку сигарет.

Я молча достал двадцатку и протянул его сержантам. Те с удивлением посмотрели на меня.

- Будем считать, что инцидент исчерпан.

- А как же протокол? Надо бы составить…

Наша милиция нас бережет. До полного счета я добавил еще 30 гривен. После чего Слон отпустил девочку, и они с напарником откланялись. Мы остались вдвоем, не считая неиссякаемой толпы прохожих, что все так же безучастно проходила мимо.

- Респект, дедуля - произнесла она и шмыгнула носом. Голос был хрипловат, как для ее фактуры, но вместе с этим, достаточно приятным. Я на автомате достал из мешка конфету и протянул ей со словами:

- С наступающим Новым годом.

Девченка приняла подарок, ухмыльнулась и неспешной походкой, как будто ничего не бывало, пошла к выходу из торгового центра.

Даже не знаю, что на меня нашло. Вроде и не правильно я сделал, что отмазал ее. Ведь это поощрение детской преступности. А что, если она опять попадется, а меня не будет? Все равно ведь накажут, так почему не сейчас? Глупо с моей стороны…

Но и из-за мелочи то… жалко ребенка.

Эх, ладно, обойдемся без мук совести. Сделал, да и сделал. Что уже то теперь. Надо конфеты дарить – праздник детям делать.

Медленно, но уверенно, мой сладкий запас подходил к концу. Пройдясь по центральным улицам города, я заторопился домой. Шутка ли – так долго не снимать костюм. У меня уже такое чувство, что эта борода скоро прирастет к моему подбородку, и я ее уже никогда не сниму. Резинка от этой самой бороды так впилась в мои уши, что мне кажется, что скоро они отвалятся. Я конечно понимаю, что уши в процессе эволюции вскоре исчезнут, но не так же быстро!

Смеркалось. Промозглый ветерок мел снежные пылинки по дороге, то и дело пытаясь забраться под воротник. Я прошел мимо огромного игрушечного магазина. Когда у меня появится ребенок, я обязательно свожу его туда. Справа от меня распространяла свои аппетитные запахи будка с не полезной, но очень вкусной шаурмой. В животе заурчало. Все-таки брожу я уже прилично…

Взгляд мой выхватил бирюзовое пятно. Поравнявшись с газетным киоском, я увидел свою новую знакомую. Из губы и носа у нее сочилась кровь, которую она старательно пыталась остановить подуставшим платком. Я смял в руке охапку снега и приложил его к переносице. Через минуту крови больше не было.

- Как же тебя так угораздило то? Опять во что-то вляпалась? – пожурил я девченку.

- Не твое дело. - буркнула та.

Руки ее приобрели нездоровый оттенок. Еще бы, на улице минусовая температура который день, а малая легко одета.

- Вот что, подрывайся и пошли ко мне. Перекусишь, отогреешься, а там – решим что делать.

По ее недоверчивому взгляду я понял, что она мне не очень то и доверяет.

- Не боись. Я дедушка спокойный. И не педофил – точно.

- Только чур не на долго.

- А я и не собирался с тобой цацкаться долго. У самого дел еще выше крыши.

Жил я не далеко, поэтому спустя 10 минут мы входили в мою скромную обитель. Сосед по квартире уехал на праздники к родителям, так что в моем распоряжении были все 64 квадратных метра. Помню, как я впервые зашел сюда. Ремонт начала шестидесятых был прочно пропитан колоритом одесской коммунальной квартиры. Со всеми ее высоченными потолками, книжными стеллажами, увитым виноградной лозой балкончиком, и сварливыми соседями. Так и живу…

Девченка подозрительно осмотрелась. Заходить она не торопилась, хотя по дрожи в ногах я понимал, что она замерзла, а тепло квартирки уже успело ее прельстить.

- Да заходи ты! – подтолкнул ее я. – Мы же не будем тут до утра стоять.

Я разулся, положил в угол мешок, и отправился переодеваться. Спустя несколько минут я стоял перед ней уже не седым дедом, а румяным парнем с глупой улыбкой на лице и красными ушами.

- Ну что, давай знакомиться? Я – Женя. Можно просто Евгений Павлович.

Девушка явно не представляла меня таким, что было ясно видно по ее выражению лица.

- Н.. Настя. Я думала ты старше. Сколько тебе?

- Мне еще не 80, так что будем считать, что я – «мужчина в полном расцвете сил».

Пока я хлопотал на счет ужина, моя гостья устроилась на полу возле книжного шкафа и увлеченно листала страницы старых книг. Мы поели и выпили горячего чаю с плюшками - от кофе она отказалась. Почему-то я знал, что к ней бесполезно лезть с расспросами, поэтому мы лишь изредка обменивались взглядами.

- Можно я приму ванну? – спросила Настя.

- Прими, а то и в правду заболеешь. Намерзлась наверное.

- Да нет, я привыкла уже. С марта могу уже и на скамейке перекантоваться раз-другой. Я - крепкий орешек.

- Ну-ну… моржиха…

Я набрал воды в ванную. Дал ей полотенце и халат. Не выгонять же ее сразу. Пусть хоть обсохнет. Пока Настя плескалась, я решил заняться своими делами. «Цена на золото пошла на убыль, зато нефть растет. Это хорошо…»

Размышляя, сверяя и считая, я так и не заметил, как прошел час. Опомнился, когда часы на Соборной площади огласили одиннадцать вечера. А где это моя замухрышка подевалась? Я на носочках зашел в соседнюю комнату. Настя склонила голову на подушку и тихо сопела. В руке у нее был не доеденный бутерброд. «Веселенькая история… Чисто ночлежка для бомжей…»

Я уже было хотел ее разбудить, но девочка дернула своим носиком, и на секунду мне показалась улыбка на ее губах. Про себя отметил, что она хоть и не сногсшибательная особа, но черты ее лица достаточно правильные, и ее пожалуй даже можно назвать симпатичной. Я осторожно вытащил у нее из руки еду, и укрыл теплым пледом. Настя заворочалась, но не проснулась. Еще бы, день то выдался напряженный. Хотя откуда мне знать, какие у нее обычно дни? Одежда моей случайной квартирантки была аккуратно сложена на стульчике у дивана, на котором она спала. Я взял этот не затейливый гардероб и отправил все в стиральную машинку. По хорошему счету все это стоило спалить, но я все же решил в пользу сохранности одежды. До утра должно высохнуть.

Перед сном я сделал еще кое-что. Закрыл двери, спрятал ключи, деньги и ценности. Кто знает, что ей в голову придет.

Спал я крепко. Вот только будильнику на это было начхать. Песня популярной рок-группы вот уже несколько раз подряд выводила свой мотив на тумбочке у кровати. Вы замечали, что стоит поставить любимую песню на рингтон будильника, как вы постепенно начинаете ее люто ненавидеть? Я потянулся. Тут меня как из ведра окатило. «А Настя где?». Я встал и потопал в комнату, где ее вчера оставил. Потом вернулся, и оделся. «Нечего девочку с утра смущать видом… м… моих мохнатых ног». С кухни доносилось шкварчание.

- О, встал уже? Мери крисмас. Я не знала, какую яичницу ты любишь, поэтому приготовила и глазунью и болтунью. Кофе на столе. – в отличии от меня, гостья не стеснялась вида своих ног. Халат, в котором она уснула, уже висел на спинке стула. Сейчас на ней была моя футболка, в которой она была как в тунике. Правду сказал Воля: «девушки – наши младшие братья, ведь они донашивают наши старые вещи». Настя была не первой, кто позарился на мои футболки. Фигурка, кстати, очень даже миленькая. Худющая правда, но если откормить, то девченка что надо.

- Спасибо, я не завтракаю. – я взял чашку, пододвинул пепельницу ближе, и глубоко затянулся палочкой смерти.

- Курить – вредно.

- Угу, меня предупреждали. – съязвил я. – А сама то вчера в магазине что стащила?

Видимо сказал что-то не то – Настя покраснела (что я, кстати, видел впервые у нее) и отвернулась. Хриплым голосом она ответила:

- Это не мне. Это… в общем надо было.

- Не хочешь говорить – не надо.

Я все-таки взял немного еды. Поковырял вилкой. Отправил в себя немного. Допил кофе.

- Мне уходить надо.

- Опять дедморозить?

- Нет. Сегодня на работу пойду. Надо закончить парочку отчетов перед праздниками.

- Ок. Я тоже пойду соберусь. Спасибо, что постирал вещи.

- Не за что.

Через пол часа мы уже попрощались перед парадной. Я пошел на работу, а Настя, не спеша, поплелась в другую сторону. Я не донимал ее вопросами. Захотела бы – сама бы рассказала, зачем воровала, почему кровь шла, откуда она вообще.

День начался. Я не загружался по поводу вчерашнего, и, уйдя в работу с головой, почти забыл Настю.

Легкий морозец щипал лицо. Невысокие заносы снега лежали у обочин. Воздух был свеж и приятен. Солнце ярко светило в окна одесситам. Еще бы, ведь солнечные дни - одни из наших главных достопримечательностей. 290 солнечных дней в году – это вам не абы что.

Но не только этим славится Одесса. Привоз, 7-й км, Староконка. Изначально, именно базары зажгли жизнь в город. Именно вокруг них выросли дома, протянулись улицы. Торговля – легкие нашего славного города. Как говорила одна одесситка: «Покупать легко. Трудно только платить». С этим не поспоришь. Но были в Одессе и счастливые дни, когда подобную трудность одесситы преодолевали легко. Это был канун Рождества и Нового года. Хотелось купить как можно больше, чтобы порадовать домашних как можно лучше.

Примечательно, что когда город только возводился, у нас практически не было бездомных, попрошаек. Просить милостыню разрешалось лишь на паперти, а всех годных к труду, отправляли на работу в порт. Никто не был голоден. В конце рабочего дня обрезки с мясных рядов сваливались в огромный чан, где с них варили всевозможные похлебки и каши. Не то, что сейчас…

С такими мыслями я возвращался домой. Солнце пыталось удержаться за крыши домов, но с каждой минутой, оно постепенно терялось перед наступающей ночью.

Настя сидела на крыльце. Голова была опущена. Она обхватила покрепче колени, и старалась не дрожать от холода. «Тоже мне… крепкий орешек».

- Привет, подруга. Не думал, что мы еще встретимся.

- Простите, Евгений Павлович, не угостите ли чашечкой чая? А то прохладно.

- Да я уж вижу. Хех, моржиха… Пошли, будем отогревать тебя.

Мне приятно льстило, что она впервые обратилась ко мне на Вы, еще и отчество не забыла.

Настя набросилась на еду как маленький звереныш на миску молока. На этот раз мы даже удосужились немного поговорить. Так, о мелочах. Она спрашивала о моей работе – я отвечал. На мои вопросы она отвечала достаточно односложно, если и говорила вообще. Чаще – отмалчивалась или переводила тему. Так что, узнать, что-либо конкретное о моей гостье, не представлялось возможности. Я начал понемногу привыкать к ее не навящевому присутствию, поэтому позволил ей остаться у меня на ночь. Так продолжалось несколько дней. Я ходил на работу, или бродил ряженым по улицам, а она всегда ждала меня под подъездом.

Вообще, как гостья она была великолепна. Она делала мне уборку, готовила, стирала. Я ей даже покупки доверил сделать. Первый раз, когда я ее отпустил в магазин, она долго не возвращалась. «Ну все, плакали мои денежки» - грешным делом подумал я. Но Настя вернулась. Она бегала аж на рынок, так как там продукты свежее и дешевле.

Настала суббота. Будильник был заранее предупрежден, что я сегодня высыпаюсь, так что пробуждение мое отложилось до 10 утра. Не уловив знакомого запаха кофе и какой-никакой еды, я заволновался. Настенька лежала на своем диване. Ее колотило. Цвет лица желал оставлять лучшего. Когда она увидела меня, то попыталась встать.

- Я… я сейчас. Я все приготовлю. Мне просто немножко плоховато…

- Хрена себе, немножко. Сейчас же в кровать, подруга!

Я прикоснулся губами к ее лбу. Явно температура. Эх… угораздило же ее заболеть перед самым Новым годом. Никогда раньше не замечал за собой обходительности, но девченку мне стало действительно жалко. Градусник показывал не менее радостные 39.7. Таблетки ее не брали. Мне пришлось спуститься в аптеку за антибиотиками в ампулах.

Видели бы вы ее лицо в тот момент, когда я приказал ей развернуться и подставить свое причинное место под укол.

- Уйди, не надо иголки! Мне уже лучше! Я больше не буду!

- Угу, скажешь это градуснику. Мне не улыбается рассказывать патологоанатомам, откуда у меня в квартире появился трупик девченки. Не было мозгов когда заболевала, так что будь любезна хоть теперь не ерепениться, а развернуться ко мне своей тощей задницей и стойко принять дозу лекарства!

Сцепив зубы, и заливаясь краской смущения, Настя поддалась на уговоры.

Как много выдерживает это хрупкое тело. До вечера я практически не отходил от нее. Компрессы, таблетки, бульон, фрукты…

На следующий день болезнь все же отпустила. Настеныш и в правду оказалась крепким орешком. Я уже было боялся, что она подхватила воспаление, но, слава Богу – обошлось…

Под вечер она уже вновь порхала по квартире как ни в чем не бывало.

Я, уставший, повалился в кровать. Спать хотелось невыносимо. Сказывалось напряжение последних двух дней.

Под утро меня ждал сюрприз. Я почувствовал на своих губах робкий, несмелый, но очень теплый поцелуй. Гибкое тело Насти прильнуло ко мне. Она обняла меня и положила голову мне на грудь.

- Хм… и что это было?

- Я… Я не знаю… Хочу отблагодарить тебя. Мне кажется… я люблю тебя.

Мне было невероятно приятно чувствовать близость ее обнаженного тела, но здравый смысл все же возобладал, и я взял себя в руки.

- Настена, таким словом, как «люблю» нельзя раскидываться. Очень часто мы его говорим не тем людям, а они после этого пользуются этим.

- Но ты ведь не такой… - ее губы опять потянулись к моим, но я смог подавить животные инстинкты, и не дал возможности девушке еще больше пожалеть потом о своем поступке.

- Нет, Настя, именно потому, что я не такой как все, я не могу позволить тебе делать не обдуманные решения. Не обижайся пожалуйста, но ты еще слишком юна для меня. Твои действия порывисты. Ты сама не понимаешь, что тебе действительно надо.

- Ко мне никто не был так добр, как ты.

- Благодарность за доброту и любовь – разные вещи. Как ты можешь знать, что испытываешь ко мне эти чувства?

- А ты когда-то любил?

- Любил…

- И что? Тебе не хотелось быть с этим человеком каждую секунду, каждой клеточкой своего тела? Он не дарил тебе крылья?

- Все было, малышка, все было… Но если бы это было искренне, будь оно взаимно, я бы был сейчас с ней.

Мы молчали. Пауза затягивалась, также как и неловкость самой ситуации. О сне уже не было и речи. Наконец Настя спросила:

- Кто она? Какая она была?

- Она? Человек. Очень милый и добрый. Нам было хорошо, по крайней мере, некоторое время.

- А потом?

- А потом даже не знаю что произошло. В один момент мы устали быть вместе. И, получается, что все слова, которые мы нечаянно обронили в адрес друг друга, оказались просто звуком.

- Ты говоришь об этом так, как будто все еще что-то чувствуешь по отношению к ней.

- Думаешь? Не знаю. Она занимает очень значимое место в моей, пусть и прошедшей, жизни.

- Дура она! Ты мог подарить ей сказочный, романтичный рай.

- Не говори так. Нельзя все время жить в сказке. Есть множество более приземленных вещей.

- Тебе не приятно о ней вспоминать?

- Да нет. Я спокойно отношусь к нашим отношениям. Прошло много времени. Я уже не тот мальчишка, да и она уже успела превратиться в красивую, взрослую женщину.

- Вот видишь, значит вы не стоите на месте. Так позволь кому-то еще заботиться о тебе, быть рядом, любить тебя. Я тебе не нравлюсь?

- Нравишься. – без тени сомнения ответил я.

- Ты считаешь меня ненормальной?

- А что такое нормальность? Все люди разные и не похожие друг на друга, и, мне кажется, это и есть нормально.

- Тогда почему я не могу быть с тобой?

- Настя, тебе необходимо сперва определиться с собой. Я ведь ничего не знаю о тебе. Вспомни, как мы познакомились.

- А, ты про это… у меня не было выбора. Я хотела есть.

- Ну а сигареты?

- Я же говорила, это – не мне. Все вольные (так мы себя называем) разделены на районы проживания. Украла? Отдай часть крышующему. Подали в переходе или на остановке? Будь любезна поделиться. Правила улиц. Без них – долго не протянешь.

- Хорошо, и долго ты этим занимаешься? И вообще, сколько тебе лет?

- Я с 13 на улице. Сейчас мне 19.

- Честно? – лукаво глянул я на собеседницу.

- А это так важно?

- Да. Я же честно отвечал на твои вопросы.

- 16

- А как же родители?

- Мать умерла, когда я еще маленькой была. Отец долго горевал. Пил много. Потом женился второй раз. Начали они с женой пить вместе. Я им стала не нужна. С тех пор и мыкалась по приютам.

- А почему ты сейчас не живешь в детском доме?

- В этом клоповнике? Где каждый директор дальше своего кармана не видит? Где над тобой издеваются старшие ребята? Когда воспитатель-урод пытается к тебе приставать, а за то, что ты ему не дала – он тебя, совсем еще ребенка, избивает до полусмерти, а дело спускают на тормозах? Спасибо, плавали, знаем.

Когда Настя говорила это, в ее глазах стояли слезы отчаянья. Вот почему она ничего не хотела говорить о себе. Не хотела ворошить старые раны. Я обнял ее. Правда, опять вспомнил, что на ней ничего нет…

- Малышка, я могу помочь. У меня есть хорошие знакомые, которые тебе помогут.

- Я поняла. Ты не хочешь, чтобы я была рядом! Трус! Убери руки от меня. Это моя жизнь. Ты не имеешь права мною командовать. Я тебе не нужна. Я никому не нужна.

Настя выпорхнула из-под одеяла и убежала к себе. И минуты не прошло, как входная дверь хлопнула за ней.

Черт, как же погано то на душе… А что я мог сделать? Броситься за ней? Дать ей еще одну пустую надежду на туманное будущее? Бред это все. Глупая ситуация. Так и знал, что ни чем хорошим это все не кончится. Так, спать!

Но как спать, когда сон уже не идет? Провалявшись около часа без малейшего намека хотя бы на дремоту, я глянул на экран телефона. 6 утра…

- Здравствуй ж… ёлка новый год… - процедил я сквозь зубы.

Кофе выпил через силу. Дым сжимал легкие. Мда… так праздник я еще не встречал. Упав на диван, я начал тупо щелкать каналы. Лица пробегали мимо. Безразличная череда образов киногероев, телеведущих, прохожих, пойманных в кадр. Всем своим видом они говорят, что им глубоко начхать на тебя. Безразличие, апатия… ведь именно из-за этого я тогда помог Настене. Так почему же сам сейчас поступаю так же? Я что, такой же? Хрен вам!

Я пулей оделся и выскочил на улицу. Людей было не очень много. В это время большинство обывателей топчется в огроменных очередях магазинов, лавок и гипермаркетов. Если реклама – двигатель торговли, то соответственно торговля – машина. Огромная машина, которая пожирает наши деньги. Все в нашем мире покупается и продается. А то, что мы не можем найти на прилавках, мы порой ищем всю жизнь. Но как узнать, что рядом с тобой находится тот самый человек? Будь он другом, любовью, или просто не равнодушным человеком.

Мы живем в потребительском обществе. Мы перерабатываем товар, и продолжаем гонку. Мы работаем сами на себя каждый, и все вместе на тех, кто это все затеял. Все относится к торговле.

Какие бы ни были научные открытия – они имеют свою цену.

Искусство – продается.

Земля – продается, а если и не продается, то она уже имеет хозяина.

Человек – продается. Целиком, по частям, его свобода, его жизнь.

Мда… не хило меня зацепило. Я не знаю, сколько я уже брожу по улицам в поисках этого ребенка. А ведь именно так. Она – озлобленный, дикий, но все же еще ребенок. Так, думай, Женя, думай. Районы проживания!

Я обшарил массу закутков, обошел множество близлежащих переходов, подъездов и часть открытых подвалов. Я общался с дворниками. Они то мне и посоветовали выйти непосредственно на представителя «вольных бродяг», или, попросту говоря, бомжа. С этими людьми нужно быть на чеку. У них свои порядки, свое мировосприятие, своя жизнь и, естественно, своя «валюта».

За палку колбасы, буханку хлеба и три бутыля водки, я узнал у бомжа, вполне интеллигентного вида, где может быть Настя.

- Как же, знаем такую. Она к нам прибилась годика 3 назад. Хорошая девченка. Мне с бутылками помогала. Дворником иногда заметала тротуары – с того и кормилась. Ленчику, кенту моему, как-то лекарства притащила. И ниче, вычухался Ленчик, а я уж и похоронил его досрочно.

- Геннадий Аркадиевич, не отвлекайтесь пожалуйста. Мне очень нужно найти Настю.

- А по какому такому вопросу?

- Я… - сказать, что помочь хочу? Не поверит. – Я хочу попросить прощения у нее.

-Эх…молодежь… вечно вы, натворите глупостей, а потом прощения просите. Ладно…

К моему удивлению, дед сказал, что ее лежка была не далеко от моего дома. Почему же я ее раньше то не видел? Может потому, чтобы ее заметить, ей необходимо было врезаться в меня со всего маху? Ведь мы так часто не замечаем таких людей. Мы, сейчас, наверно уже очерствели, или только начинаем засыхать. Грустно…

Вот тебе и сказочка…

Я спустился в полуподвальное помещение. Везде было более-менее чисто, но ужасно холодно. По углам валялись матрасы и горы тряпья. В самый дальний угол, кажется, забился какой-то зверек. Я осторожно направился туда. Зверек сидел на исхудавшей подушке. Он закрывал лицо лапками. Каштановая шерсть была взлохмачена. Задние лапки имели синеватый оттенок с бирюзовыми каплями на кончиках. Зверек всхлипывал и периодически высмаркивался в старый, затертый платок.

Я подошел к девушке, провел рукой по волосам, и обнял ее.

- Насть, а как твоя фамилия? Только честно.

- Чудаева…

- Вот как. Ну что, Чудо ты мое, пошли домой. До Нового года совсем чуть-чуть осталось. А тебе еще оливье заправлять. – я поцеловал ее волосы, и она наконец подарила мне взгляд своих миндальных глаз.

Я накинул не нее свое пальто, и мы пошли. Не знаю, что будет дальше, но уверен, что нашел свое Чудо, а поэтому, все будет хо-ро-шо…

Посвящается тем, кто это не прочтет.

24.12.12 – 31.12.12

Одесса - Сергеевка

Дата добавления: 2015-10-21