Для люберов эта война имела двойное значение. Во-первых, как мы уже говорили, она послужила окончательному объединению всех люберецких команд и прекращению между ними внутренних территориальных конфликтов. Во-вторых, она способствовала росту самосознания субкультуры. Все это способствовало тому, что спустя некоторое время люберы, осознав себя как социальную силу, не побоялись взять на себя столь серьезную задачу, как «завоевание» Москвы с целью наведения в ней порядка.
3.5. Идеология как фактор перевоспитания.
Истоки идеологической трансформации подростковой субкультуры агрессивного типа существовали до последнего времени в слабооформленном состоянии не только в городе Люберцы, но и во всем советcком обществе. Появление данной традиции восходит к 20-м годам, к самому началу возникновения Советской власти. Речь идет о возникновении и попытках реализации идеи идеологического перевоспитания «шпаны» на основе коммунистической идеологии. [5] Как уже говорилось выше, в отношении пионерской организации, в целом эти попытки потерпели неудачу, однако, локально благодаря усилиям отдельных энтузиастов они порой приносили впечатляющие успехи. Такими энтузиастами могли быть участковые милиционеры, отставные военные, учителя физкультуры, работники ЖЭКов и т.д. Все они искренне исповедовали официальную коммунистическую идеологию, однако именно в силу своей искренней убежденности вносили в нее те или иные модификации. Наиболее часто встречающейся в таких случаях была «неосталинистская» модификация с характерными для нее идеями построения основанного на силе порядка, милитаризации и уважением к физической силе. Такая модификация, с одной стороны, часто встречала определенное сочувствие со стороны местных органов КПСС и ВЛКСМ, а с другой, обладала определенным сродством с уголовным мировоззрением «шпаны» и облегчала таким образом ее переход в идеологизированное состояние. Сочувствие со стороны органов КПСС, о котором говорилось выше, было, впрочем весьма осторожным, так как власти понимали, что движение такого типа могут набрать силу и выйти из-под контроля, аккумулируя в себе нарастающее исподволь общественное недовольство на платформе сталинистской идеологии. Позднее деятельность «афганцев», самих «люберов» и других аналогичных движений показали обоснованность таких опасений.
Таким образом, на протяжении всего советского периода в различных местах и в различное время в стране предпринимались разрозненные попытки идеологического перевоспитания шпаны, осуществлявшиеся своего рода «фанатиками»-энтузиастами. Эти попытки были относительно редким, но устойчиво воспроизводящимся социальным феноменом. Существование таких явных или потенциальных энтузиастов можно сравнить с рассеянными повсюду спорами растений, которые всегда могут прорасти при наличии определенных благоприятных условий.
3.6. Трансформация субкультуры: второй этап.
В г.Люберцы основными благоприятными условиями идеологической трансформации подростковой субкультуры были, во-первых, сформировавшаяся сеть подвалов, сделавшихся «центрами кристаллизации» новых социальных структур и довольно нетипичное для эпохи застоя «благожелательное попустительство» со стороны местных властей, которые обычно склонны были проявлять значительно большую осторожность, в смысле недопущения какой-либо неформальной деятельности. Дополнительным важным фактором была полная поддержка со стороны взрослого населения города, усматривавшего в увлечении культуризмом одновременно и способ преодоления подросткового хулиганства и способ реализации идеала «настоящего» мужчины.
Первоначальными проводниками идеологического влияния стали группы, серьезно занимающиеся культуризмом, для которых драки отошли на второй план. Особенно это характерно для тех групп, в которых лидерами сделались взрослые («старики»), уже лет десять отзанимавшиеся этим видом спорта, прошедшие армию, работающие, имеющие семью. Наряду с чисто спортивными навыками они стали прививать подросткам свою идеологию. В частности, они много, причем с позитивной точки зрения, рассказывали о службе в армии, о трудностях, которые ждут там призывников (тогда уже было известно, что в армии не ломается только физически сильный, здоровый человек) [6], о несовместимости спорта с алкоголем и наркотиками. В качестве антитезы выдвигается идеал физического здоровья и крепких мускулов. Особую популярность приобретают фигуры некоторых западных культуристов. Идеальной, хотя и труднодостижимой целью стало иметь такие же мускулы, как у Арнольда. Между подвалами возникло соревнование по степени накаченности (по аналогии, вероятно, с социалистическим соревнованием). У некоторых команд появляются примерно следующие девизы: «Физическое совершенство вместо наркот ч ского и алкогольного балдежа». Группы ставят себе вполне конкретные цели: достижение физического совершенства и подготовку к службе в Советской Армии. Последнее, со значительной долей искренности, характеризовалась подростками как патриотический долг каждого мужчины, хотя на более глубоком психологическом уровне армейская служба воспринималась ими скорее как испытание, которое должен пройти каждый «настоящий» мужчина. Такие настроения были живы еще в 1987 году, когда авторы данной работы впервые приступили к изучению «люберов». Пропагандируя военную службу как необходимое условие превращения подростка в мужчину, «старики» исподволь разъясняли своим подопечным подлинную ситуацию в армии и обучали их наиболее успешной стратегии выживания в этих условиях. При этом, несмотря на исповедуемую «стариками» официальную «коммунистическо-патриотическую» идеологию, их фактические рекомендации заимствовались не из устава советских вооруженных сил, а скорее имели черты сходства с «блатной» этикой шпаны и уголовного мира.
Наряду с идеями физической подготовки и необходимости успешно пройти испытание армией, «старики» прививали подросткам и определенное политическое мировоззрение. Это мировоззрение не представляло собой детально разработанной идеологической системы, а состояло скорее из определенного набора эмоционально окрашенных тезисов. В числе этих тезисов были уже упоминавшаяся выше идея военизированного, основанного на силе порядка и дисциплины, идея превосходства СССР над всеми другими странами, ненависть ко всем, кто мешает реализации указанных идеалов.
Эта последняя группа «мешающих» была весьма многочисленной и разнородной, включавшей в себя как врагов внешних (американцев, людей с Запада вообще), так и внутренних (бюрократов, «торгашей», фарцовщиков, диссидентов, а также представителей иных молодежных субкультур - «металлистов», «панков», «хиппи» и прочих. Во второй половине восьмидесятых годов к этому списку добавились политические «неформалы»). В целом данное мировоззрение практически по всем пунктам совпадало с официальной идеологией тогдашней эпохи, однако при этом высшая государственная власть критиковалась за нерешительность и непоследовательность в реализации этих идеалов. Отсюда возникала мысль о возможности собственными решительными акциями помочь власти преодолеть нерешительность и приступить к наведению порядка в стране.
Итак, второй этап трансформации подростковой субкультуры г. Люберец завершился значительным идейным ее перерождением. В художественных произведениях советской эпохи такое перерождение, как правило, завершалось интеграцией бывшей «шпаны» в комсомол и организованной поездкой на стройки народного хозяйства. В действительности, однако, интеграция в бюрократизированный комсомол меньше всего прельщала подростков. Участники субкультуры и их наставники предпочли остаться самостоятельной социальной силой, причудливым образом сочетавшей в себе элементы уголовной и коммунистической традиций. В соответствии с этим феномен «люберов» и некоторых других идеологизировавшихся агрессивных подростковых субкультур может быть охарактеризован как «шпана с идеологией».
В результате описанных выше трансформаций люберецкая подростковая субкультура превратилась в организованную силу, имевшую свою идеологию и свой образ «врагов». Для начала выступлений необходимо было лишь появление конкретного врага, который мог послужить объектом нападения.
3.7. Кульминация движения
Название «люберов» субкультура получает в начале восьмидесятых годов, когда ее отдельные группы начинают выезжать в Москву с целью, как они говорили, «восстановления справедливости». Конечно, отдельные группы выезжали в столицу и раньше, чаще всего на дискотеки и в кафе, где их пребывание нередко оканчивались драками. Но в Москве эти поездки практически остались незамеченными общественным мнением, так как носили не массовый и стихийный характер. Однако, к началу восьмидесятых годов на улицах Москвы появляются молодежные группы, именующие себя «наци». Их массовое выступление в центре столицы потрясает большую часть населения, как Москвы, так и Люберец. Широко распространенная социальная реакция взрослых, выражавшаяся фразой «таких подонков на месте убивать надо» наводит люберецкую молодежь на мысль избавить Москву от этого явления. Автоматически происходит объединение люберецких команд в единое сообщество для борьбы с «наци». Причем борьба с «наци» - это уже не разминочная драка, а идеологически мотивированная война: «наци» идейный враг, который должен быть уничтожен. Наряду с «наци» в состав идейных врагов («подонков»), к которым необходимо применение физических методов воздействия, были включены хиппи, панки, металлисты, а позднее и политические неформалы.
Акции по «уничтожению» перечисленных выше «мешающих жить подонков» приняли характер организованных выездов и массовых избиений в излюбленных местах сбора представителей перечисленных выше субкультур или групп, сделавшихся для люберов объектами идейной ненависти. Люберецкая и московская милиция поначалу поддерживали и поощряли добровольных стражей порядка. Достоверно известны случаи, когда агрессивные подростковые группы (люберецкие и другие) специально приглашались для разгона различных «антиобщественных» собраний. Один из участников движения вспоминал об этом так: «Все взрослые тогда были за нас, хвалили: молодцы, ребята! Когда мы этих подонков забивали, милиция не нас, а их, полуживых, в свои машины забирала. Ведь милиционеры такие же парни, как и мы, им самим их всех расстрелять хочется. Да и кому это понравится, когда кто-то с длинными волосами, грязный ходит, или, тем более, «хайль Гитлер» кричит?».
Приблизительно к 1985 году, к моменту выхода на сцену различных неформальных молодежных групп, люберы окончательно идеологизируются. Многие команды меняют свои прежние лозунги на новые: «Очистим Москву от фашистов и подонков», «Бороться со злом можно только силой» и т.д. Своей кульминации движение достигает в 1986 -1987 годах. Благодаря публикациям в прессе вся страна узнает, что «люберы» - это «объединение подростков-качков, которые ездят в Москву, чтобы избивать неформалов и очищать от них столицу». На волне всеобщей идеологизации, вызванной начавшейся горбачевской перестройкой, люберецкая субкультура очень быстро распространилась на периферийные московские районы (Капотня, Перово, Волгоградский и другие), а с появлением публикаций в СМИ подобные объединения с таким же названием появились в некоторых других городах. Таким образом, к концу 1987 года «люберов» можно было встретить в различных регионах нашей страны (об этом см. ниже).
3.8. Характеристики субкультуры в период идеологической кульминации.
Субкультура «люберов» в период идеологической кульминации (1984-1987 годы) состояла из множества команд, которые всячески взаимодействовали и поддерживали друг друга. В интервью не зафиксировано ни одного случая крупного конфликта между командами на протяжении этого периода. Формируются команды по месту жительства, учебы и по «качалкам». Типичная численность команд - от 10 до 30 человек. В каждой команде есть свои авторитеты (наиболее сильные или опытные ребята), которые играют роль лидеров. Статус лидера непостоянен: время от времени они сменяются, но это не значит, что авторитет освободившего место падает. В любой момент (в зависимости от ситуации) он его может занять снова. В командах не существует строгого распределения должностей и связанных с ними обязанностей (чего не скажешь о многих других агрессивных субкультурах - см. след. главу). Также отсутствует требование обязательного участия в мероприятиях. Вообще, в сравнении с другими агрессивными субкультурами, внутреннее устройство «люберов» (но не внешние их акции) выглядит довольно демократичным.
Членство в команде служит подростку опознавательным знаком, дает возможность заявить о себе, завоевать авторитет. Из страха потерять все это, подросток добровольно выполняет требования лидеров. Участие в мероприятиях является добровольным, но оно подкреплено общей солидарностью и условием членства в команде. Для подростка принять участие в «деле» - это лишний раз проявить себя и доказать свою преданность. Нет строгой организации, но при необходимости «люберы» могут быстро собрать в нужном месте до двухсот человек и более. Происходит это с помощью телефонной «обзвонки» (каждый обзванивает всех своих знакомых, а те своих), посылки гонцов во все качалки, и с помощью условленных мест.
В период кульминации субкультуре «люберов» были свойственны следующие основные черты:
1. Отношения внутри группы. Главные требования к каждому члену были примерно следующие: не предавай, не трепись, уважай старших (авторитетов), будь солидарен с группой. В понятие «уважать» входило гласное признание авторитета «старшего». Быть солидарным означало не препятствовать общим целям группы, всячески помогать своим товарищам. Как уже говорилось, внутренние отношения внутри групп были довольно либеральными: разрешалось иметь свое мнение, можно было свободно выйти из группы. Участие в акциях не было обязательным, но отражалось на авторитете члена группы.
2. Отношения между группами. В период, непосредственно предшествовавший кульминации, группы могли между собой мелко враждовать или просто соперничать, но к этому времени уже возникли такие понятия, как «общее дело» и «свои». Если кто-либо из «чужаков» обижал люберецкую команду, все остальные группы должны были встать за нее горой и мстить (что и осуществлялось на практике). В таких общих делах, как оборона города от чужаков (команд из других городов и районов), принимали участие все команды, входящие в субкультуру. В период кульминации, когда общим делом сделались поездки в Москву для избиения «подонков» и неформалов, всякая вражда между группами прекратилась, а соперничество приобрело форму соревнования в доблести.
3. Отношение к внешнему миру. Для «люберов» характерно деление мира на «своих» и «чужих», на «наше» и «не наше». Такое деление имело два аспекта. Первый аспект являлся чисто территориальным: свои - это люберецкие, чужие - это все прочие. Этот принцип деления характерен в принципе для всех агрессивных подростковых субкультур. Второй аспект являлся идеологическим. «Наше» в этом контексте означало «советское», а «не наше» - все то, что, по мнению «люберов», возникло под влиянием Запада. В соответствии с этим, «чужими» сделались все те, кто поддался западному влиянию. К концу рассматриваемого периода идеологической кульминации, в субкультуре стали происходить дальнейшие трансформации (о них пойдет речь в следующем параграфе), сместившие акценты в определении термина «чужой». Чужими сделались все те, кто не с «люберами». Этих чужих «люберы» уже не стремились «уничтожить», но ненавидели за то, что они «не свои».
4. Идеологией субкультуры была официальная идеология СССР. Отсюда у «люберов» своеобразная форма патриотизма - неприятие всего западного и избиение проводников «западного влияния». Характерен культ государства, подготовка себя к службе в армии, безоговорочная вера всем официальным источникам (например, вера в коммунизм).
5. Субкультура сформировала определенную эстетику, которая опять же была схожа с общепринятой официальной. Так, считалось, что у всех, принадлежащих к мужскому полу, должна быть короткая стрижка. Отсюда полное неприятие длинноволосых мужчин (аргументы: «некрасиво», «что он, баба, что ли?»). Характерна простота одежды и неприязнь ко всему броскому и оригинальному, как то: характерные для металлистов цепи, крашеные волосы у мужчин, прически-гребешки, рваные брюки и т.д. Для субкультуры свойственен культ «мужика» и отсюда ненависть к гомосексуалистам и ко всем женоподобным мужчинам.
6. Атрибутика внешнего вида. Это своего рода форма одежды и знаки отличия: широкие брюки, заправленный свитер или футболка, иногда кепка, и прическа - очень короткая стрижка. Надо отметить, что и до возникновения субкультуры подростки одевались примерно так же. Но затем эта форма одежды стала как бы демонстративной: мы, мол, в отличие от всех этих заграничных подражателей, одеваемся в традиционном народном стиле, на нас нет ничего импортного, мы патриоты. Таким образом, данная форма одежды была принята в пику пришедшим с Запада модам. Кроме того, в ней было удобно драться. Позднее к этой атрибутике присоединился значок с изображением Ленина. «Люберов» легко можно было опознать по накаченной фигуре, описанной выше атрибутике и развязной походке (руки в брюки), характерной для шпаны вообще.
Все сказанное выше относится к «люберам» как таковым, но ни в коем случае не может быть распространено на всех люберецких подростков. Упомянутый выше «демократизм» «люберов» проявлялся также и в том, что они (в отличие, например, от казанских «контор») не стремились к увеличению своей численности путем насильственного рекрутирования в свой состав невключенных в субкультуру подростков. В зависимости от отношения к субкультуре, мужскую часть подросткового населения Люберец можно разделить на следующие три части: «ядро» субкультуры, ее «периферию» и неучаствующих подростков. «Ядро» субкультуры составляло несколько десятков команд, которые своим поведением наиболее полно воплощали в себе все перечисленные выше черты. Наиболее вероятная оценка их общей численности - от шестисот до одной тысячи человек. «Ядро» было окружено «периферией», состоявшей из подростковых компаний и отдельных подростков, которые в той или иной степени испытывали влияние «ядра», могли участвовать в отдельных мероприятиях «люберов», частично соблюдали их атрибутику, сочувствовали идеям «люберов», но полностью в субкультуру не входили. Наконец, неучаствующие - это подростки, знавшие о существовании субкультуры, но находившиеся вне зоны ее воздействия. В состав последних нами включаются и подростки, принадлежащие к альтернативным субкультурам, например не очень многочисленные, но реально существующие люберецкие металлисты. Несмотря на идеологическую ненависть и практику избиений представителей этой субкультуры, «своих» металлистов «люберы» не трогали.
Количественную оценку соотношения численности «периферии» и неучаствующих, без специального обследования дать трудно. Для справки укажем, что мужская часть подросткового населения от 12 до 16 лет Люберец составляет около 17 тысяч человек.
Женская часть подросткового населения делилась на сочувствующих и неучаствующих. Сочувствие выражалось, главным образом, в более тесном общении и частичном согласии с идеями (частичном потому, что женщины, как правило, менее склонны одобрять насилие). Сделать количественную оценку соотношения численности сочувствующих и неучаствующих на базе имеющихся данных не представляется возможным.
3.9. Упадок движения: первый этап.
Упадок движения «люберов» начался практически сразу после его кульминации 1986 года. Первая причина упадка заключается в том, что сами «люберы» не смогли строго придерживаться моральных принципов своей собственной идеологии. Напомним, что идеология «люберов» разрешала и даже требовала избивать «врагов» типа «нацистов» и «панков», но в то же время осуждала такие чисто уголовные преступления, как разбой, грабеж, немотивированное насилие. Безнаказанность, возникшая благодаря одобрению их действий со стороны милиции и взрослого населения Люберец, привела к возникновению вседозволенности: уже начиная с 1986 года «люберы» начинают избивать всех, кто им не нравится, либо высказывает недовольство по поводу их поведения. Обостряется разделение социального мира на своих и чужих. В принципе такое разделение было характерно для субкультуры и раньше, но сейчас оно доходит до крайности: кто не с нами, тот «враг». Возрастает частота и жестокость избиений, некоторые из которых заканчиваются смертельными исходами. Появляются элементы садизма (например, длинноволосых стригут ключами и т.п.). Все явственнее на первый план начинает выходить стремление обогатиться за счет грабежа. Первое время под него еще пытаются подвести теорию, суть которой видна из следующей цитаты из интервью: «Если мы с металлиста не снимем его кожаную куртку, то он отойдет от побоев и опять будет в ней щеголять, а если мы у него все отнимем, то ему трудно будет опять это все достать». Резко изменяется отношение к Москве и ее жителям: они объявляются чужаками. Усиление неприязни к москвичам обосновывается, с одной стороны, тем, что Москва - это «рассадник» неформалов («чуждых элементов»), которых в Люберцах практически нет, а с другой стороны - наличием в Москве более развитой досуговой инфраструктуры (бары, парки и т.д.), которая в Люберцах также отсутствует. Становится доминирующим мнение, что «Москва зажирела за счет нас (люберецких)». Особую ненависть вызывают подростки, проживающие в Москве: «они там привыкли жить на всем готовеньком, и сами хиляки, ничего делать не умеют. Их и в армии за это никто не любит: подтянуться не умеют, а гонора много». Теперь основной задачей «люберов» становится перераспределение материальных благ в свою пользу, своего рода борьба за «социальную справедливость», а попросту - грабеж [7]. Грабились не только неформалы, ограблен мог быть любой молодой житель Москвы, а заодно и избит. В распределение материальных благ входил и раздел территории. Велись драки за престижные кафе, бары, дискотеки, парки. В завоеванных местах устанавливались свои порядки. Москве была объявлена самая настоящая война.
Московские подростки приняли вызов и некоторое время пытались бороться с «оккупантами» своими силами: вылавливали небольшие группы «люберов» и избивали. Возле баров и в парках, велись постоянные бои. Благодаря хорошей физической подготовке, «люберы» нередко выходили победителями. Их террор становился все более систематическим, а поведение все более вызывающим, наглым и циничным, хотя формально они по-прежнему действовали под лозунгом очищение Москвы от «мрази» и наведение в ней порядка. Но и москвичи не хотели уступать. 22 февраля 1987 года в парке им. Горького собралось около тысячи подростков от 12 лет и старше под лозунгом: «Отстоим Москву от люберов!» Это событие вызвало большой резонанс. О «люберах» узнали даже за границей.
В 1987 году растущее возмущение действиями «люберов» и бездействием милиции возымели, наконец, свое действие. Милиции был отдан приказ принять меры для прекращения массовых поездок «люберов» в Москву. Для этих целей были мобилизованы также комсомол и даже партийные работники. Милиция установила дежурства в местах, которые наиболее часто посещаются «люберами» (парк им. Горького, кафе «Метелица», ул. Арбат и другие). У подростков внешне похожих на «люберов», спрашивали паспорт. Безпаспортных и с люберецкой пропиской отправляли в отделения милиции. По субботам и воскресеньям комсомольцы из люберецкого райкома ВЛКСМ выезжали в Москву, отлавливали «люберов» и на автобусах отправляли их домой. Наиболее активные «люберы» ставились на специальный учет. Вместе с комсомольцами в парках дежурили люберецкие инспектора по делам несовершеннолетних, высматривая своих подопечных, директора и преподаватели ПТУ и школ. По праздникам на границе, соединяющей Люберцы с Москвой, ставились милицейские кордоны. «Люберы» снимались с автобусов и электричек. Благодаря этим энергичным мерам удалось прекратить массовые драки, которые прежде возникали достаточно часто и в которых с каждой стороны участвовало более ста человек.
Предпринятые милицией меры не только физически остановили экспансию «люберов», но и нанесли движению чувствительный идеологический удар. До сих пор во всех своих бесчинствах, «люберы» были уверены, что взрослые и милиция «с ними». Крах этой уверенности породил сильное разочарование. Особенно сильно разрыву прошлого единства с милицией способствовали отдельные факты избиения милиционерами «люберов» (в прошлом, по свидетельству самих люберов, в милиции избивали только неформалов).
Насколько можно понять, под действием описанных выше факторов в субкультуре начался процесс переосмысления идеологии. Однако, в чистом виде ход этого процесса проследить не удалось, так как в него вмешался новый фактор, а именно публикации в прессе.
3.10. Публикации в прессе и их последствия
В январе 1987 года в «Огоньке», а затем в «Собеседнике» появились статьи, в которые обличали люберов за то, что они под прикрытием лозунга наведения порядка занимаются хулиганством и грабежом, избивая тех, кто слабей. Это было первое публичное обвинение в адрес люберов. В самом городе Люберцы публикации вызвали взрыв возмущения, как у люберов, так и у взрослого населения. Журналистов обвиняли в клевете. Началась полемика в средствах массовой информации, в которой некоторые газеты и журналы выступили в защиту люберов, либо пытались опровергнуть материалы «Огонька» и «Собеседника».
Публикации в прессе оказали неоднозначное влияние на субкультуру. Прозвучавшие в них обвинения в адрес милиции и властей побудили последних увеличить силовое давление, которое в некоторых отношениях оказалось довольно успешным.
В то же время публикации в прессе обращают на люберов внимание всей страны, включая и население самого города Люберцы. Взрослое население города, сочувствовавшее движению, и в особенности «старики», то есть бывшие люберы, выбывшие из его состава по возрасту, но в той или иной степени сохранившие с ним контакт, были возмущены публикациями. В интервью они заявляли, что эти публикации извратили и дискредитировали саму идею их движения. В то же время люберецкие подростки не скрывали радости, что об их городе и об их движении узнала вся страна. Они даже специально сгущают краски, объявляя себя чуть ли не мафией, выдумывают свой герб и гимн. Для них главным становится уже не идея очищения Москвы, а желание напугать страну, чтобы их все боялись, а значит - уважали. О направленности их новой идеи может свидетельствовать куплет из «гимна» (шуточной песенки, которая, однако, отражала их настроение, заменившее собой прежние лозунги стариков): «Родились мы в городе Люберцы, в центре грубой физической силы. И мы верим, мечта наша сбудется: станут Люберцы центром России».
В целом можно сказать, что упомянутые публикации сыграли роль допинга в начинавшем клониться к упадку движении [8] и способствовали дальнейшей его трансформации. Благодаря им, люберы оказались в зените славы: ими восхищаются, их ненавидят, их движение пополняют группы из других городов. В самих Люберцах число членов движения также значительно возросло вследствие того, что его атрибутикой, названием и другими указанными в прессе чертами воспользовалась описанная выше «периферия» субкультуры. Кризис идеологии в «ядре» и одновременный приход массового пополнения привели к значительному ослаблению организующей роли идеи и выдвижению на первый план атрибутики и обрядов, а также к усилению, свойственному другим агрессивным субкультурам, стремления к поиску боевой славы. Движимые этим стремлением, молодые люберы произвели ряд организованных выездов в Ленинград, Прибалтику, Одессу и другие регионы для установления своего влияния, где, однако, потерпели поражение.
3.11. Упадок движения: второй этап.
Допинговое влияние публикаций продолжалось приблизительно год, после чего на протяжении 1988 года движение пришло в окончательный упадок и прекратило свое существование. К этому времени перестройка дискредитировала сталинистскую идеологию и тем самым окончательно лишила смысла первоначальную идею люберов «навести порядок». К тому же власть сама отреклась от люберов: если раньше милиция их поощряла, то теперь она с ними же и боролась. Важную роль в распаде идеологии движения сыграло появление кооперативов. Во-первых, кооперативы и сопутствовавшая им пропагандистская кампания в прессе означали официальное признание того, с чем прежде власть призывала бороться. Во-вторых, на хорошо накаченных крепких парней стали обращать внимание представители преступного мира, которые с успехом начали использовать их в своих целях. Перспектива заниматься тем же самым, чем занимались прежде ради идеи, но при этом еще и получать хорошую оплату, оказалась соблазнительной. Внимание люберов переключается с неформалов на кооператоров. С 1988 года происходит утечка люберов в рэкетиры. Само движение резко идет на спад.
3.12. Люберы сегодня (1989-1990 годы).
Прекращение существования движения не означает исчезновение выработанных субкультурой традиций, составные части которых продолжают существовать и развиваться. Ниже будут перечислены четыре основных класса социальных явлений, возникших в результате распада прежней субкультуры, но сохраняющих в том или ином отношении преемственность с ней. Это спортивный культуризм, рэкет, «обыкновенная» шпана и, наконец, подростковые группы, использующие атрибутику люберов.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |