Посвящается всем, кто знает меня.

Посвящается всем, кто знает меня.

Пришло время…

Не знаю, сколько я смогу написать, но сколько – то попытаюсь, а пока приглашаю вас в свой мир.

Начну с ответа на вопрос, который вы могли задать сами себе: «и сколько он напишет?», честно говоря, хотелось бы ответить, что лень писать много, но если бы было так, я бы не стал этого писать. Все просто, мне уже осталось немного и с этим ничего нельзя поделать, я смертельно болен и более того, жить мне осталось несколько часов, грустно, но факт. И когда я умру – не знаю, и поэтому не знаю, сколько смогу написать. А пока начнем.

Итак, мне двадцать лет, понимаю, что мало, но мне уже многое довелось увидеть и пережить, однако пока не будем останавливаться на этом. Для начала я расскажу вам, где я в данный момент (конечно, я уже на том свете). В данный момент ночь и сижу на своем диване в своей комнате освещенный настольной лампой, света от нее мало, но того достаточно, чтобы писать в ноутбуке, сижу, находясь в гордом одиночестве, жаль, что гордится не чем, на этом пока ладно. Мои родители пока сейчас (конечно, я вскоре их покину) в соседней комнате. И они совсем недавно уснули, либо притворяются, что уснули, впрочем, это не важно, я точно знать не могу, что они делают и вполне может быть, они внимательно слушают, что происходит в соседней комнате, где как раз пребываю я (пребывал, как меня это разрывает). И в любой момент они могут прийти мне на помощь, хотя это тоже мне неизвестно, слишком долго они не спали, слишком долго волновались за меня, так что пусть отдыхают, не стану их тревожить.

Продолжим.

Как думаете, есть ли те, кто ни о чем не сожалеет в своей жизни? Ответ очевиден, конечно, нет. А если есть, то эти люди просто сумасшедшие. К счастью и, к сожалению, я к ним не отношусь. Почему к счастью? Ответ очевиден, я психически нормален, ведь в современном мире невроза и депрессии, психическая нормальность стала достоянием.

Почему, к сожалению? Разве не это ли вы хотите спросить? Конечно, это. Я постараюсь вам ответить на этот вопрос, опять же повторюсь, я не знаю, сколько смогу написать.

Я бы мог ответить, что, то как я жил, вызывает у меня сожаление, но подобный ответ ничего бы, ровным счетом, не дал.

Минутку, я подумаю с чего начать, а пока не откажусь от сигареты, да от сигареты, все равно никто ее запаха не почувствует, ведь окно открыто и сигаретный дым будет спокойно выветриваться, заменяя себя на прохладный воздух сентября. Возможно, утром родители почувствуют, что здесь курили, хотя в это верится с трудом, но если и почувствуют, то я, ну вы знаете.

Мне печально осознавать, что сегодня я не готовился к занятиям в университете, в который мечтал поступить. Я бы в него смог поступить, если бы болезнь не поразила меня еще летом, того же года. Что за болезнь, я забыл (конечно, я ее знал, но разве это имеет значение, важно только одно, она смертельная и ничего больше). Я почувствую, как буду умирать, вы об этом тоже узнаете, а пока продолжаем.

Думаю, лучше начать со школы, которая уже так далека, но имена она определила многое в моей жизни (только ничему из определенного, не суждено сбыться). Минуя восемь классов, остановлюсь на девятом, самым лучшим, на мой взгляд. Что же в этом классе было примечательного? Сам постараюсь найти ответ.

Затушу сигарету.

В девятом классе мне, как и всем остальным пришлось готовиться к ГИА по русскому, в чем мне помог репетитор Елизавета Тимофеевна, я ей благодарен, жаль, что этого я сказать ей не могу. Помнится как то на одном из уроков у меня на дому, она мне сказала:

- Я уверена, ты сдашь на пять, ты способен на это.

Она сидела напротив меня, ее тронутое временем лицо освещала лампа, что сейчас освещает (уже освящала) меня. Я посмотрел на нее с сомнением, не веря в сказанные ею слова:

- Я бы не был так в этом уверен.

- Почему?

- Потому что, учась на три, сдать на пять, это слишком, - постарался я ответить на ее вопрос.

- Ты слишком предвзято относишься к себе. Ведь всякое может быть.

- Мне видней, - я закрывал эту тему.

- Да, тебе видней. Хорошо, продолжим занятие.

Она сказала в тот день, что я слишком предвзято отношусь к себе. Это верно, но также следует добавить, слишком шаблонно. Мне было трудно взглянуть на себя под другим углом, я привык думать, что я троечник и ничего больше, но самом деле все было не так, и она видела, чувствовала это. Елизавета Тимофеевна много раз и после подбадривала меня, но все ее попытки внушить мне надежду рушились быстрее карточного домика. Ее слова, словно песок на порыве ветра улетали от меня, теряя свой смысл.

Экзамен сдал я на три, чему был рад.

Троечник обрадовался тройке, как это смешно, хотя, что ожидал, то и получил, разве не этого мы хотим, когда создаем в своем сознании идеальные образы. Но самое смешное, никто нам и не говорит, насколько эти образы идеальны. Я считал себя средним в учебе, когда на самом деле был способен на большее, на этом ладно.

Только что я услышал скрип в соседней комнате. Может кто – то из родителей решил встать и пройтись, но нет, это просто скрип дивана, возможно один из них решил поменять бок.

Что идет дальше. Десятый класс? Нет, это было бы слишком глупо, хотя бы по личной причине, ведь я считал себя средним в учебе, что в одиннадцатом классе ни к чему бы хорошему не привело. Хотя уже все потеряло значение, если бы я знал, как все обернется, но мы не можем знать свое будущее. Чувствую, как слезятся глаза, но не от монитора.

Продолжаем.

Я пошел в десятый класс, а сразу поступил в техникум, и это был лучший выход из ситуации на тот момент, что в дальнейшем подтвердилось на практике. Учеба с первых дней пошла в гору, именно тогда я перестал считать себя средним в учебе, да это так, пусть не все и всегда было гладко, однако неплохо.

Дуновение ветра.

Сентябрьский ветер решил заглянуть ко мне, что ж, я ему рад, но не будем отвлекаться, мне совсем немного осталось.

В техникуме я стал хорошо учиться, это достижение, но я хочу сказать не об этом. Я хочу сказать о своем характере. Я стал особняком, в прямом смысле слова, особняком с высоким забором. Я почти ни с кем не общался и не стремился к этому и только спустя несколько лет, я понял, насколько это было глупо, сколько же я допустил ошибок, сколько я сделал предвзятых выводов, но уже ничего нельзя исправить.

Помнится на очередной паре информатики, точно информатики, ведь только там могли вестись свободно разговоры, потому что все располагало к ним, от положения столов, до вечно пропадающего преподавателя. Столы с компьютерами располагались буквой «П» по кабинету, мой стол был в левом крайнем углу кабинета и если бы компьютеры могли разлагаться, то эти бы точно уже сгнили, не будем об этом. Сидел я с одногруппником, которого в глубине души терпеть не мог. Чем это объясняется? Его наружностью? Нет, выглядел он прилично. Его нагловатым видом? И со второго взгляда не скажешь, что он наглец. Значит, я просто относился к нему предвзято, как это было и раньше, только раньше, как вы знаете, я так относился к себе, потом, видимо, поменял вектор. Люди не меняются и я тоже не изменился.

Прохладный воздух залез ко мне в нос, окутал собой руки и шею, что может продуть, но она не успеет даже заболеть, ведь уже скоро я…

Что - то произошло на улице, кажется это драка, очередная драка пьяного месива, вышедшего из ночного клуба. Отчетливо слышны крики и ругательства. Как все это смешно, но мне не смеется.

Посмотрю, что там происходит. Я сейчас.

Подойдя к окну, я увидел свою старую знакомую улицу, которую видел в последний раз своей жизни, она никак не менялась за последние пять лет точно, но сейчас она казалась мне новой, ее хотелось увидеть снова и снова. Что я еще увидел? Задаю сам себе этот вопрос, ведь я хотел посмотреть, что там происходит. Я увидел как два крупных парня, конечно, отравленных алкоголем сошлись в вялой драке, походившей больше на упершихся друг в друга черепах, никто никому не уступал, но и движения почти не было, забавное зрелище.

Я отвлекся.

Кабинет информатики, я говорил о нем. Одногруппник сидел напротив меня, мы работали в паре в программе «Майкрософт Офис Уорд», не помню, что мы там создавали, но я помню, заданный им мне вопрос:

- Слушай, - отвлек он меня.

- Что, - оторвался я от экрана.

- Почему ты ни с кем не общаешься?

Его вопрос удивил меня, и понятно почему. Во – первых, он первый, кто его задал из всей группы, а, во – вторых, я посмотрел на него под другим углом. Конечно, под другим углом, я имел ввиду не поворот шеи удивленного щенка овчарки, хотя может я, в какой – то степени так и выглядел, я имел ввиду, что он показался мне гораздо более лучшим человеком, даже в плане ума. Черт возьми, как же я относился к людям, пусть и внутри себя, не показывая свое отношение к ним, но, тем не менее, свое личное ни на чем не основанное представление о них я имел. Я ответил вопросом на вопрос:

- Узнать этот ответ для тебя так важно?

- Мне просто интересно, - сказал он прямо в глаза.

Он смотрел мне в глаза, значит, не боялся задать свой вопрос, значит, не хотел спросить это в шутку, он, в самом деле, хотел знать ответ на вопрос. Тогда я постарался ответить, снова уходя от вопроса и от темы, которую не желал разворачивать:

- Знаешь, если я ни с кем не общаюсь, то это не значит, что я мечтаю кого – то убить.

Достаточно странный ответ, не находите? Мне же он не показался тогда странным. Ведь, по моему разумению тогда мой одногруппник подразумевал спросить: «ты ли не задумал убийство?» или «ты не прячешь в сумке нож?» или, еще лучше «может мне стоит держаться от тебя подальше, а то ты какой – то странный», мне казалось, что он хотел узнать именно это. Он спокойно выслушал мой ответ и спокойно сказал:

- Ясно, - дальше он молчал до конца пары.

Что ему тогда стало ясно? Возможно, он окончательно пришел к выводу, что «этот парень не странный, он действительно странный», если он так и подумал, то я с ним соглашусь.

Драка за окном только что прекратилась. Эти пьяные потасовки всегда заканчивались, и будут заканчиваться все так же быстро.

Теперь на улице воцарилась тишина, смешанная в одном коктейле с тьмой ночи. Иногда это нарушается шумом проезжающего по дороге автомобиля, но только дополняет тихую, безлюдную ночь, мою последнюю ночь.

Я смирился, но все равно не хочу.

Не буду терять время.

Я всегда преследовал лично свои цели, с одной стороны это нормально, а с другой, я всегда думал лишь о себе, что бы ни происходило, я в первую очередь думал о себе. Конечно, я могу сказать, что это связано с тяжелыми школьными годами, но все это чушь.

Спина затекла. О нет, это не признак того, что я уже у черты, просто я засиделся. Продолжим.

Мое отношение к людям за прошедшие четыре года учебы в техникуме нисколько не менялись. К счастью я имел круг общения, но и с людьми, входящими в него не поддерживал контакта, они мне были не интересны, я всегда старался избежать их общества, а если и был с ними в одной компании, то лишь делал вид, что проявляю интерес.

Лицемер.

Не станем скрывать, я именно, что лицемер.

Мне все еще есть, что сказать.

Помню, как я со своим лучшим приятелем возвращался домой с пар. Обычно мы говорили редко и зачастую не о чем, но тогда он заговорил серьезно. Он был ниже меня, одет в олимпийку с надписью по - английский «Россия» и синих, потертых джинсах:

- Ты куда потом думаешь поступать?

Я замедлил ход и он тоже, но продолжили путь по асфальтовой узкой дорожке, шли, словно в чаще маленького леса, только разбросанные бутылки и упаковки из - под чипсов портили пейзаж. Я ответил:

- Пока не знаю, но думаю в универ.

- Какой? – вновь глупо спросил он.

- Я же сказал, что не знаю, но точно в универ.

Он закивал, а после сказал:

- Знаешь, я вообще хочу стать прокурором.

На секунду я стал столбом. Это удивило меня. Ведь я думал, неизвестно по какой причине, что его предел мечтаний – это устроиться на работу сразу по окончанию техникума, а там спокойно себе работать и ждать пенсию. Как же я ошибался. Я почти в шоке обратился к нему:

- Постой. Ты, серьезно хочешь стать прокурором? Хочешь стать человеком системы?

Я продолжил свой ход, а он тем временем продолжал рассказывать мне свои планы:

- Ну, да, знаешь для меня это интересно, я уже и университет подходящий ищу, - он говорил без ноток сомнений, он не сомневался в своем выборе.

- Но, думаю, ты знаешь, на что идешь?

- Конечно, я долго думал над своим решением и понял, это лучший для меня выбор.

- Ты удивил меня, - говорил я, хваля его и удивляясь ему.

- Сам удивляюсь, - сказал он улыбнувшись.

Как же я ограниченно думал тогда о том человеке. И в тот день я понял, что – то во мне переломилось, я стал понимать, что поспешные выводы ни к чему. Я умалял того человека у себя в голове, хотя его стремления на самом деле оказались выше моих, он смотрел дальше меня. Он действительно думал за удачность своего будущего. Думаю, что у него все получится, по крайней мере, я в него верю.

Мы продолжили идти по почти безлюдной тропинке, рядом была пыльная дорога, и каждый проезжающий автомобиль поднимал за собой столб пыли и тяжелых металлов. Вскоре мы разошлись в разные стороны, пожав друг другу руки. Нас ждал новый учебный день, а меня в частности и новая точка зрения, одна к тому времени из многих.

Время 3:00 ровно, уже совсем скоро.

За окном послышались голоса, кто – то вновь выходит из ночного клуба, но пока, драки нет. Отчетливо слышу женский голос, она сказала «пока малыш», ей в ответ слышу мужской голос «я позвоню тебе завтра». Драки точно не будет, как и не будет обещанного звонка, не знаю, почему я думаю именно так, возможно, интуиция, либо это опять моя предвзятость. Все же люди не меняются, я понял одно, хочешь измениться, меняй свои поступки, но в моем случае поздно, мне осталось совсем не много, скоро рассвет, нет, я сгорю как вампир от солнечного света, просто я уже говорил, мне осталось совсем немного. И, возможно, меня не станет к рассвету, либо даже раньше, здесь нет определенностей.

Сигаретный запах совсем исчез, выкурю еще одну, терять нечего. В любом случае я оставлю два окурка, плевать.

Я закурил, но это в последний раз.

Не могу не рассказать историю, которая меня мучает, и будет мучить вплоть до самой смерти, а там Господь разберется. Это произошло два года назад.

Я был один дома весь день, родители уехали по делам и пообещали вернуться на следующий день к вечеру, поэтому я был предоставлен сам себе. Чем заняться я не знал, просто сидел на диване, уткнувшись в телевизор. Меня отвлек звонок в дверь, я метнулся к двери и быстро поспешил открыть ее, ведь в глазке я увидел своего друга Владимира. Он выглядел как обычно, а это: аккуратно уложенные черные волосы, его тонкие, нагловатые черты лица не внушали доверия, но я ему верил. Его черная футболка была одного тона с волосами, а порванные на коленях темно – синие джинсы и цепочка на левом запястье добавляли к нему агрессивности, но я его не опасался, ведь мы были друзьями. Единственное, что смягчало его вид – это черно – белые кеды на ногах, но опять же, я ему доверял, и его внешность не была тому помехой:

- Привет, Вов, - радостно поприветствовал я его.

- Да, да, привет, - рассудительно сказал он и замолчал.

- Не стой, проходи, - пригласил я его глазами, показывая на коридор.

- Нет, заходить к тебе нет смысла, может, сходим в бар, я бы не отказался выпить.

- Это, конечно, неплохо, но… - я замешкался, не зная, что ответить.

- Что, но? Нам уже по восемнадцать, не маленькие мальчики, не находишь?

Я смотрел на него, пытаясь подобрать слова. С одной стороны я хотел выпить, а с другой назревал вопрос, а это мне нужно? Владимир увидел мое остолбенение и продолжил меня заманивать:

- Слушай, я могу обещать не только выпивку, - понижая тон, проговорил он.

- Наркотики? – не зная, что еще спросить, поинтересовался я.

Владимир засмеялся в голос, его эхо раздалось по этажам, но никого разбудить он не мог, ведь на улице будний рабочий день:

- Если бы, - вновь засмеялся, достаточно нервно, - я всего, лишь могу, помимо выпивки, конечно, гарантировать приятное знакомство на ночь.

- Хочешь сказать, что там можно снять шлюху?

- Вовсе нет, все, кого ты там увидишь, просто находятся в поиске сладенького на ночь.

- Значит они не шлюхи? – спросил я.

- Я же сказал, они не шлюхи. Они просто хотят потрахаться на стороне, вот и все.

Я задумался, на сей раз Владимир не стал меня тропить, видимо, он увидел энтузиазм у меня на лице. Глубоко вздохнув носом, я сказал:

- Почему бы и нет.

- Наш человек, - сказал он, хлопнув меня ладонью по плечу, - давай собирайся и выходим.

Мы вышли на улицу и отправились в бар, который располагался на соседней улице, буквально через дорогу. Движение на дороге было тихое, лишь редкие машины нарушали беззвучную дневную тишину, но мы чуть не умудрились угадить под колеса семейного «Форда». «Форд» пролетел в считанных сантиметрах от наших задниц. Владимир, отдышавшись, кинул в след уходящей машины первый попавшийся камень и промахнулся, в чувствах выкрикнув:

- Кретин, долбанный, он чуть не переехал мне зад!

- Да, но здесь нет перехода, - спокойно сказал я.

Владимир огляделся в поисках пешеходного перехода, и ничего подобного не обнаружив, с усмешкой сказал:

- И, правда. Значит, кретины – это мы, - подвел черту он.

- Я бы так не сказал.

- Почему? – живо удивился он.

- Этому любителю семейных авто не стоило так гнать, здесь ограничение сорок, а он гнал не меньше восьмидесяти, - заключил я.

- Значит, кретины – мы все, - сказал он, разводя руками.

- И мы все квиты друг пред другом, - поддержал его я.

- Ха! Теперь я точно хочу угостить тебя хорошим виски. Идем, и спешу заметить сразу, - приостановил он меня.

- Чего?

- Это заведение того стоит, - загадочно проговорил он.

- Поясни о чем ты, - я догадывался, но до конца не понимал смысла его фраз.

- Я о том, что здесь стоит выпить, вот и все, ты сам все увидишь.

- Хорошо, идем.

- Да, идем.

Окна бара выходили на улицу, но то, что за ними происходило - скрывала густая тонировка. И только под покровом тьмы можно было узнать, что она скрывает, если только к вечеру не закрываются жалюзи или не занавешиваются шторы. Все это мне только предстояло узнать, не смотря на разгар дня, ведь все еще было впереди.

Я не видел входа, поэтому спросил у Владимира:

-Вов, а где здесь вход?

Он усмехнулся:

- Я тоже раньше этого не знал, пока не обошел вокруг это здание. Сейчас направо, - указал он.

Далее мы зашли за угол, и я понял, где расположен вход, почти там же, где и выход.

- Здесь нет тайного пароля? – поинтересовался я.

- Что? Тебе, правда, интересно? – улыбка опять натянула его лицо.

- Не знаю, просто всякое может быть, как, например, в фильмах.

- Знаю я эти фильмы, - отмахнулся он, - В них и не такую чушь показывают. Конечно, охранник в этом баре работает и не один, но подобной хренью они здесь не занимаются.

Я промолчал, но пауза общего молчания была не долгой, Владимир продолжил говорить.

- Ты меня, действительно, не перестаешь удивлять, может, поэтому мы друзья и, думаю, что на долго.

- Тоже так думаю, - ответил я.

Пока прерву свой рассказ, потому что только что тучи заслонили собой всю черноту ночи, окрасив ее в темно – серый цвет.

Время 4:30. До рассвета осталось не долго. Это мог быть последний рассвет в моей жизни, но, видимо, я его не увижу, ведь свинцовые тучи не дадут даже лучику солнца коснуться земли.

Из ночного клуба уже никто не выходит.

Я бы мог сказать, что воцарилась тишина, но уже в это время дорога начинает оживать. Тишина так мимолетна.

Продолжу.

Тяжелую железную дверь бара на себя открыл Владимир, сказав:

- Добро пожаловать.

Я прошел внутрь и увидел классический в понимании этого слова бар. Его темная обстановка не давила собой. Как и в каждом баре в нем стояли столики с фиолетовой или синей скатертью. Стойка бармена расположилась в дальнем углу, но и это тоже радовало, ведь по этому заведению стоило пройтись. В воздухе витал не навязчивый сладкий запах, смешанный с сигаретной дымкой. Посетителей было не много, впрочем, меня это не удивило.

- Идем к стойке, - поторопил меня Владимир.

Мы сели на высокие, вращающиеся барные стулья, которые стояли настолько близко к стойке, что мне показалось, будто мои колени упрутся в нее, но нет, все было в порядке. Заговорил мой друг:

- Привет, Георг.

Бармен немедленно отозвался:

- Привет, давненько ты к нам не заглядывал.

Я бы мог не обращать внимания на фразу Георга, но обратил. Ведь он сказал «давненько ты к нам не заглядывал», а это значит, что Владимир там был за долго до своих восемнадцати лет и, тем не менее, его принимали, ему наливали. Но все же это не было столь удивительным с его то отцом – политиком. Да, я знал, что отец Владимира достаточно влиятельный политик, но не больше того, пусть и мог найти необходимую информацию о нем в Интернете, но нет, нет, это мне было не нужно.

Владимир тем временем продолжал свой разговор:

- Знаешь, Георг, не было времени.

Тот протирал бокал для вина белым полотенцем:

- Да, понимаю, на все время не найдешь, - скрыл бокал в стойке и поспешил предложить. - Вам и вашему другу, что – ни будь налить?

Ответил Владимир:

- Я обещал виски, так что налей нам Джека, - запнулся, словно вспоминая что – то и вспомнил. – Моего друга, кстати, зовут Евгений или просто Женя.

Бармен тихонько кивнул мне, сказав:

- Очень приятно.

- Мне тоже, – отозвался я.

- Ваш заказ будет исполнен через пару секунд, - бармен обратился к нам обоим.

Отозвался Владимир:

- Хорошо, - потом посмотрел на меня. – Ну как, нравится здесь?

Я вновь оглядел бар и сказал:

- Мне здесь нравится, только не хватает танцовщиц на столах.

Георг уже к концу моей фразы исполнил наш заказ, поэтому с легкостью влез в разговор:

- Извините, что перебиваю вас.

- Ничего страшного, - сказал Владимир.

Бармен заговорил, смотря на меня, иногда поглядывая в сторону, как бы вспоминая что – то:

- У хозяина этого заведения тоже была такая мысль, и он ее смог притворить в жизнь, но после этого лучше не стало.

- Почему? – поинтересовался я.

- Имидж бара после этого упал, - сделал короткую паузу, стараясь акцентировать свою речь. - Наше заведение стало грязным местом, и драки были постоянно и понятно почему.

- Они дрались из – за девушек, - предположил я

- Почти да, то есть они начинали пить из – за девушек, а дрались после не известно зачем, будучи в изрядно пьяном состоянии.

Владимир присоединился к нам, сказав:

- Красота разрушит этот мир.

- Я слышал, что это сделает Третья мировая, - подкорректировал я.

Владимир снова рассмеялся:

- Тогда это будет очень красивая война, - после он обратился к бармену. – Спасибо Георг.

- Это лишь моя работа.

- И ты делаешь ее превосходно, - протянул мне стакан, сказав ему в след. – Вот, это тебе.

- Угу, - отблагодарил я.

Я посмотрел в бокал и увидел там жидкость напоминающую чай вперемешку со льдом.

- За самую верную дружбу, - отсалютировал Владимир, поднимая стакан.

- За нее, - поддержал я.

«Нужна ли мне такая дружба?», - пролетело в голове.

А ведь подсознание ошибается редко, и со временем это понимаешь.

Моя интуиция поставила меня перед вопросом, на который должен был ответить разум, но он ответил вопросом на вопрос, - «Куда эта дружба может меня привести?».

Что это, подозрительность, опасения, страх или все сразу, или меня опять же, просто предостерегает интуиция, голос которой мы слышим часто, не давая ему должного значения.

«Как долго продлится эта дружба, если она вообще есть?»

НЕ ЗНАЮ.

«Может твой дружок планирует тебя использовать?»

НЕ ДУМАЮ.

«Или уже использует?»

ХВАТИТ.

Значит, мое подсознание и раньше относилось к Владимиру предвзято. Вы же помните, что интуиция всегда зрит в корень?

Но именно тогда моя интуиция кричала, что было сил. Ведь все, чему предстояло случиться – положит конец этой дружбе.

- Жень, после тоста обычно пьют, - отвлек он меня.

Я осушил стакан и понял, что виски по вкусу далеко не чай со льдом, а гораздо хуже. Я скривился в отвращении, Владимир, увидев это, лишь поддержал меня:

- Да, та еще дрянь, но вставляет быстро, особенно на пустой желудок.

Он был прав, виски вставляет быстро. Я почувствовал легкое опьянение, но разум пока был со мной.

- Все, Жень, с тебя хватит. Иначе после второй дозы тебя отсюда вынесут.

- Я в норме, - твердо сказал я.

- Да, вижу, даже меня вставило.

- Знаешь, чего здесь не хватает? – спросил его я.

Владимир переглянулся с барменом, усмехнулся и сказал:

- Ты уже понял, что это не «Гадкий Койот», значит, о девушках на столах не заговоришь. Слушай, я понятия не имею, о чем ты заговоришь, - растерялся он.

- Все просто, здесь не хватает джаза или блюза.

Георг вновь вступил в разговор:

- Верно, замечено, об этом хозяин давно размышляет.

- Так в чем проблема? – удивился я.

- Деньги, - утолил мое любопытство бармен. – Все дело в деньгах, впрочем, как и в самих музыкантах.

- Что вы имеете в виду? – не понял его я.

- Не так – то просто найти джаз или блюз группу времен Рея Чарльза сегодня. Раньше было трудно, а про сейчас лучше промолчать.

- Об этом я и не подумал, - виновато сказал я.

- Ничего страшного.

Владимир, выслушав нас, улыбнулся еще шире обычного, обратившись ко мне:

- Жень, после выпивки ты стал разговорчивей.

- Серьезно? А ты похож на доктора Ливси.

Мы рассмеялись, бармен не поддержал нас смехом, ведь он работал, и лишние эмоции позволить себе не мог.

- Кстати, Вов, ты обещал знакомство на ночь, - неожиданно для себя напомнил я ему.

- Выпивка действует на тебя фантастически, - продолжал восхищаться он.

- Не уходи от темы, - надивил я, возвращая его к делу.

- Парень, оглядись по сторонам, здесь сейчас нет девушек, даже уборщицы и той нет. Но я могу предложить кое – чего получше.

- Что может быть лучше…

Он перебил меня:

- Скорость, поверь скорость гораздо лучше.

- О чем ты? – вновь включил я трехлетнего ребенка.

- О гонке, - с триумфом и гордостью произнес он.

- Я не умею водить, - оборвал его идею я.

- Тебе водить не нужно, будешь обычным пассажиром, что – то типа второго пилота.

- Это, конечно круто, - развел я руками. – Но где и когда?

- Сегодня, - подмигнул он. – А где, я покажу. Так ты согласен погонять?

- Не откажусь.

- Ладно, в таком случае, я выйду, сделаю пару звонков.

- Иди, - поторопил его я.

Владимир поспешил удалиться, еще проходя мимо столиков, он доставал свой телефон, нажимая нужные цифры.

Я остался один на один с Георгом, который, как я заметил, никогда не начинал разговоры, но охотно поддерживал их.

- Мне нравится этот бар, - чуть не с восхищением я обратился к бармену.

- Благодарю, - как и положено ответил тот.

Я не знал, что еще могу спросить у него, а он, в свою очередь не стремился к общению, но опять же, поддержать беседу Георг мог всегда.

Мои мысли вернулись ко мне.

«Боюсь ли я своего друга не друга?», - подобное я уже слышал в голове, только сказано то было другими словами, но, тем не менее, актуальность этих слов весела в воздухе.

Не стану скрывать, что я удивил и поразил сам себя, когда с легкость праздного ублюдка согласился пойти в этот бар.

Я удивил себя, когда с легкостью согласился пойти в бар из – за обещанной мне короткой, мимолетной встречи с одинокой незнакомкой. А может и не одинокой, кто знает, кто знает, для меня не могло быть никаких гарантий, ведь вполне может быть после удачно проведенной ночи, ко мне мог явиться ее разъяренный парень, и сказать, что – то типа, - «Ах, ты сволочь!». Конечно, та пара была бы безнадежно разрушена, ведь она предала бы его, а он бы не выдержал этого, забавная история не находите ли? Возможно, в скором времени они бы помирились, сказав друг другу, как все это было глупо.

И почему осознание всего приходит в последний момент, либо все в нас самих? Как часто мы хотим совершить одно, а в итоге выходит совсем другое? И почему все именно так, спросите вы? Опять же, повторюсь, ответ в нас самих. Может, мы хотим заполучить одно, а получается другое, потому что мы об одном, думаем как о другом?

Я сидел погрузившись в себя (слишком часто я уходил в себя) и не заметил, что Владимир шел уже обратно к барной стойке.

- Ну что, машину отца скоро подадут.

- Отец сам дал машину? – чуть не подавился удивлением я.

- Нет, просто я договорился с водителем на сегодня.

- А если…- с сомнением проговорил я.

- Отца не будет до конца недели. Ладно, идем, не будем терять время, я еще хочу зайти сюда вечером.

- Вечером?

- Да, поздним.

Потом он обратился к бармену:

- Георг, - тот окинул его взглядом. – За виски я заплачу вечером.

- Хорошо, - ответил бармен, который, не теряя ни минуты, продолжил натирать очередной бокал.

- Ну что, Жень, идем?

- Да.

Я встал со стула и понял, что своим телом владею неполноценно. Голова кружилась, а ноги так и норовили совершить хитросплетения. Не думал, что опьянеть можно так легко, подумал я. Владимир, прочитав состояние по моему лицу, поспешил спросить:

- С тобой все в порядке?

- Да, мамочка, все хорошо.

Вновь я себя удивил и вновь рассмешил его.

- Тебе нужен свежий воздух.

- Не отказался бы.

Мы направились к выходу, минуя все те же столики. Выйдя на улицу, я чуть не обрадовался как ребенок. Свежий сентябрьский воздух ласкал меня изнутри. Владимир, вдохнув полной грудью, сказал:

- Холодает.

И тут же у него зазвонил телефон, он полез за ним, а достав, и не посмотрел, кто звонит, сразу начал разговор:

- Мы вышли и ждем тебя, - и на этом оборвал связь.

- Кого мы ждем? – позабыл я.

- Теперь у тебя амнезия? – удивился он. – Я же говорил, мы ждем машину.

- Извини, забыл.

- Не бери в голову.

Мы стояли возле бара, машины не было. Я осмотрелся по сторонам, в итоге не зря, потому что узнал название бара, прочитав его над входной дверью, большая подсвеченная, красная надпись гласила:

БАР

ТИХОЕ МЕСТО

- Интересное название, - сказал я.

Владимир посмотрел на меня, после перевел взгляд на вывеску, сказав:

- С танцовщицами он назывался по – другому.

- Как?

- «Сладкие ягодицы»

- М-да, - хмыкнул я.

- Знаешь, согласен с тобой, - поддержал он меня.

Вскоре подъехала машина, черный Мерседес, если не ошибаюсь. Владимир поспешил открыть мне заднюю дверь, сам же сел на переднее подле водителя. После те что – то обсудили, я не разобрал чего, видимо, обсуждали дорогу. После Владимир повернулся ко мне, сказав:

- Ехать придется пару часов, и это еще без пробок, но Влад говорит, что пробок нет, а если и есть, то очень незначительные.

- Так прокатимся.

- Да, прокатимся, - улыбнулся он, отвернувшись.

Дальше мы отправились в путь, вскоре я почувствовал легкое головокружение и сонливость, решил, что не буду сопротивляться сну, и спокойно в него провалился.

Свинцовые тучи светлеют, видимо, солнце пытается пробиться сквозь них, но пока ничего не выходит. У меня кружится голова, возможно, от сигарет, а может это уже началось, не знаю, поэтому продолжу.

Сквозь сон я услышал голос Владимира:

- Ей, проснись, хватит дрыхнуть.

Я с трудом открыл глаза и попытался вылезти из машины, но ничего не вышло, все тело ломило, я чуть не упал.

- Осторожно, - предостерег он мня. – Голова болит, все нормально.

- Да, только тело затекло, и я ужасно хочу есть.

- Ничего, это поправимо, давай вставай, а я посмотрю, что у нас есть поесть, - его голова исчезла из открытой двери автомобиля.

Когда Владимир удалился, я решил немного посидеть, чтобы лучше прийти в себя. Оглядевшись через тонированные окна машины, я понял, что мы находимся за городом, а где именно я не знал, лишь помню, что рядом был лес, а машина стояла на покрытым травой полем.

«Во что я ввязываюсь? Зачем мне это нужно? Что если нас накроют?», - снова забегали мысли в голове, которые так хотелось прогнать, но они были и они пугали, и раздражали.

«А хочу ли я этого?»

Конечно.

«Почему?»

Возможно, интересно

«Страшно ли мне?

НЕТ, НЕ ЗНАЮ

«Может это все просто опасения, а не страх?»

ДА.

Владимир опять заглянул в машину, поторопить меня:

- Ты скоро?

Я помотал головой, словно просыпаясь, но на самом деле я отряхнулся от мыслей:

- Все выхожу.

Я вылез из машины и понял, что мы здесь не одни, неподалеку он нашего Мерседеса стояло еще три черные машины, возможно, среди них были, черные Опель, Тайота и БМВ, а также были их пассажиры. Я спросил:

- Кто это и что здесь происходит?

Тот немного подумал и ответил:

- Пока ничего не происходит, а эти люди – просто мои знакомые.

- А гонка будет.

- Нет, десятки не подогнали, вообще ничего не подогнали, так что гонка отеняется, - с сожалением пояснил он.

- Что тогда?

- Тогда обычный пикник. Ты не откажешься от сосисок – барбекю?

- Я голоден, так что не откажусь, - сказал я.

- Пошли, познакомлю тебя со всеми, - предложил он.

- Хорошо, - согласился я.

Дальше он познакомил меня со всеми своими знакомыми, называл их имена и кто, чем занимается в свободное время, но все это я забыл. А старался ли я их запомнить? Нет. Я просто жал им всем руки, иногда улыбался, но не более того, ведь не мог, же я им сказать, что имена пролетают мимо моих ушей словно ветер.

Обещанное барбекю состоялось. Мы все ели упомянутые выше сосиски (хоть какая – то еда) и пили явно растворимый кофе, что принес один из знакомых Владимира.

Постепенно вечерело, солнце светило, но как – то сдержанно, постепенно убавляя свой, без того ослабленный пыл. Мы сидели кругом, словно вокруг несуществующего костра, как бы рассказывая друг другу страшные истории, но ничего подобного не было, все просто курили травку и дико смеялись. Я с Владимиром отказались курить.

«Зачем, зачем я в это ввязался?»

Мне было интересно.

«И как, доволен?»

НЕ ЗНАЮ, НЕ ЗНАЮ.

Я разрывался изнутри, мне уже не хотелось принимать участия в этом, мне хотелось уехать.

Владимир указал, что мне с ним нужно отойти, переговорить что – то. Мы оба встали и отошли в сторону, он сказал:

- Пошли к машине.

Я, молча, пошел, а он продолжал:

- Знаешь, у меня есть определенные планы на будущее.

- Я не сомневался в этом.

- Да, но в этих планах присутствуешь и ты тоже.

Мы подошли к машине, сзади нас раздался дикий хохот обкуренных парней. Я попытался быстро ответить на его предложение:

- Спасибо, конечно, но в политике я ничего не понимаю, - поспешил снять тему я.

- В политику я тебя не зову.

- Но твой отец крупный, влиятельный политик, значит, и ты можешь занять его место, - предположил я. – Ведь так?

- Да, так, я знаю, что могу занять тоже место, что и он, но мне это не нужно, - начал он. – Я хочу открыть свой собственный бизнес и сделать тебя своей правой рукой, понимаешь?

- Это заманчиво.

Его губы натянула улыбка:

- Вот именно, что заманчиво, тебе лишь остается подумать, принимаешь ли ты мое предложение или же нет.

- Я подумаю.

Теперь он оскалил свои зубы.

- Вот и хорошо. Я тебя не гоню, чтобы ты мог все спокойно взвесить. Ладно, поехали отсюда, нам еще в бар нужно заглянуть.

Помню, как он попрощался со всеми, помню, как мы поехали назад. По дороге назад я не спал.

«Бизнес, это так круто»

Да.

« Ну, если пустят пулю в лоб, то уже не так круто, не находишь?»

ЧЕРТ.

« Или же все будет хорошо, и бизнес пойдет в гору, а жизни ничего не будет угрожать»

Да.

«Но нигде нет никаких гарантий»

ДОСТАТОЧНО.

В какой лес могут привести нас наши мысли, никогда не задумывались над этим? Или же не в лес, а в джунгли, где полно всякой заразы и достаточно маленького укуса, чтобы заразится.

Мне хотелось верить Владимиру, но ничего не выходило, я его опасался.

Приехали быстро, не попав не в одну пробку, потому что время уже перевалило за девять часов вечера, так что было темно и прохладно.

Мы зашли в бар, через всю ту же тяжелую металлическую дверь. Я, было, хотел пройтись к барной стойке, но Владимир сказал, что лучше будет сеть за столик.

Он жестом позвал официанта, (которого я раньше не видел) тот быстро примчался к нашему столику:

- Что – ни будь, будете заказывать? - без эмоций на автомате спросил худощавый официант.

Владимир ответил:

- Да, принеси среднюю бутылку виски «Джека» и два стакана, пожалуйста.

- Сию минуту.

Тот поспешил уйти, но Владимир его остановил:

- И потом внеси в наш счет две выпитые порции того же виски.

- Без проблем, - ответил тот.

Мы остались дожидаться заказа и увидели, как в бар зашли двое мужчин. Владимир спросил:

- Это еще, что за фрукты, я их раньше здесь не видел.

- Они похожи на педиков, - ответил я.

Если бы я знал их.

Те двое вели себя очень странно, постоянно улыбались, что – то обсуждали, даже обнимались, а когда к ним подошел другой официант, то они заказали вино, хотя мы точно не слышали, что вино, но после увидели это точно.

Нам выполнили заказ, мы сидели и спокойно напивались, не выпивали, а напивались. У меня ужасно кружилась голова, а слова так и лились из нее:

- Если подобное станет обыденностью, - я тихонько указал на тех двоих. – То на хрен такую жизнь.

- Черт, не могли найти заведение для педиков, - поддержал меня Владимир. – И да на хрен такую жизнь.

Вскоре те двое встали, обнялись, от чего меня передернуло и пошли на выход. Мой друг тоже заметил, как они выходят и сказал:

- Валите отсюда подальше.

- Точно. Давай, наливай, - уже сам указывал я.

Вскоре бутылка закончилась, Владимир расплатился по счетам, и мы поспешили удалиться из бара. Он шел легко, слегка пошатываясь, я же не чувствовал ног. Пару раз я чуть не повалился на столики, что вырастали у меня на пути, а те, кто сидел за ними говорили: «Осторожней, парень» или «Смотри куда прешь», я никак не отвечал на это, просто потому, что был не в состоянии говорить и думать.

Мы вновь вышли на улицу, воздух вернул меня более или менее на место. Я посмотрел на небо, оно было чернее черного, а звезды на нем светились, словно фары дальних автомобилей, что были на другом конце дороги, как же это красиво.

И тут я услышал озлобленный голос Владимира:

- Эти ублюдки здесь.

Я сначала не понял, о ком он говорит, но потом вспомнил. Это были те двое голубых, ведь они были именно голубыми, разве не так, но человеку свойственно ошибаться.

Они стояли неподалеку от бара спиной и что – то обсуждали. Владимир злобно прошипел.

- Я им сейчас устрою.

Ко мне вернулся дар речи. Услышав слова друга это, я забеспокоился:

- Что ты задумал? – выдавил я из себя.

- Ничего особенного, просто скажу привет, - он наклонился в поисках чего – то. – Вот только камень найду.

- Не надо, - пытался остановить его я, не в силах даже шевельнутся, ведь я мог в любой момент потерять равновесие. И пусть дар речи вернулся, но я по – прежнему все еще мог уверенно ползать и никак не ходить.

- Я сейчас.

- Остановись, - я повалился на землю, но Владимир этого не увидел, он уже шел к ним. – Остановись.

Я не мог встать силы покинули меня. Я ничего не видел, только слышал и услышал голос Владимира:

- Получай, - а после глухой звук соприкосновения камня и плоти.

Кто – то из них попытался что – то выкрикнуть, но ничего не вышло.

Я лежал, не в состоянии встать, нашептывая в землю:

- Зачем, зачем?

Дальше все было смутно, помню, как он поднял меня и доставил домой. Помню, как меня вырвало, помню, как засыпал и не более того. Когда он затащил меня домой, я сказал:

- Спасибо, друг.

- Не за что, - ответил тот.- Я завтра к тебе днем зайду.

- Ладно, - промычал я.

Я еще могу писать, но как, то с трудом. Достану свой мобильник, мне есть, кому позвонить, но это позже, я пока еще не все сказал.

Утром я проснулся как обычно, конечно, голова раскалывалась, но терпимо. Я ничего не помнил, но быстро вспомнил, когда включил телевизор, где в новостях сообщили о нападении, я так, же узнал, что один из них уцелел, а второй попал к кому, но это было еще не все, далеко не все.

Ближе к двенадцати дня заявился Владимир, я открыл ему дверь и сказал:

- Думаешь, я не смотрел новости?

Он сделал непонятный вид:

- О чем ты?

- Тут я говорить, не намерен.

Я схватил его за майку и затащил в коридор:

- Неужели ты забыл, что сделал вчера? Отвечай! – я тряхнул его.

- Черт возьми, успокойся. Ты о тех голубых.

- Ты хотя бы знаешь, что один из них в коме, а другой со сломанными ребрами, ты ублюдок, ты знаешь это!

Словно ударом молнии он ударил меня кулаком в живот. Я почувствовал, как перехватило мое дыхание, я повалился на колени, выпустив его из рук.

Он стоял, я почти лежал.

- Да, я помню об этом, мне их не жаль.

- Ты, что не боишься закона? – глупо спросил я.

- В данном случае, мне никто и ничто не угрожает. Те двое ничего не помнят, к тому же они сами находились в нетрезвом состоянии. А учитывая, кто они, не удивительно, что так легко отделались, ведь избивать мог не я, а кто – то другой или другие.

- Они не голубые, - выдавил я, откашливаясь.- Не голубые.

- С чего ты это взял или придумал, когда был пьян.

- Я об этом узнал в новостях.

- Что там прям так и сказали, да?

- Это сказали их жены, когда у них брали короткое интервью. Они так же сказали, что их мужья очень близкие друзья, и они переживали вместе какое – то горе, понимаешь, они всего лишь друзья.

- Я этого не знал, нужно было вешать табличку, что бы так голубизной не пахло.

- Да катись ты.

- С радостью, дверь как раз открыта.

Он захотел уйти, но я остановил его, чтобы отпустить:

- Ты мне не друг.

- А ведь мы могли быть партнерами, а ты на все это насрал, - сказал он оборачиваясь.

- Ты сам в этом виноват, - поднялся я, держась за живот.

- Может, через некоторое время образумишься? А?

- Не знаю, я тебе с трудом доверяю.

- И все из – за тех двоих?

Я глубоко вздохнул:

- Разве ты тогда не показал себя настоящего.

Он хмыкнул:

- Каков тогда ты настоящий? Ответь, если сможешь, - после чего он удалился, не захлопнув дверь.

Он тогда поставил меня перед вопросом, на который я вам пытался ответить сейчас. Думаю, что у меня получилось. Все теперь мне остается обзвонить всех, кого я знаю и попрощаться, кто – то из них сможет прийти на утро, и тогда мы вместе встретим мою смерть. Я жду кого угодно.

Я позвоню и Владимиру тоже, мне есть, что ему сказать.

Вскоре меня не станет, но для вас уже стало.

Да, я уже там, куда все попадают, рано или поздно.

Роман Мельников июль – август 2013

Дата добавления: 2015-09-29