Азузу. Говорящая с Камнями

Азузу. Говорящая с Камнями

Фантастико-философская повесть

…Азузу жила у двух валунов, в домике, в незапамятные времена сложенном из огромных каменных плит. Точнее говоря, это был и не совсем домик – просто большие плоские блоки, положенные один на другой, а в одной из плит было отверстие в середине, и дыра эта, видимо, изображала выход. Или вход, хотя входить сюда вряд ли кто-то вознамерился бы.

Она и жила в таком домике. Он стоял посреди деревни, и в соседних строениях, вероятно, обитали такие же, как она. Она их не знала, как и не помнила Она, когда и при каких обстоятельствах были построены эти домишки.

Хотя, Ее существование с трудом можно было назвать жизнью в полном смысле этого слова. Насколько можно считать жизнью бытие бесплотного духа.

Но Ей нравилось. У Нее даже было свое имя.

По вечерам Она выходила из своего убежища и с плоской крыши наблюдала за перемещениями небесных светил. Ей казалось, она могла бы вечно созерцать их холодный свет, и напитываться благодатью, которая была разлита вокруг.

И очень часто, гораздо чаще других обитателей деревеньки, Она вела долгие беседы с каменными блоками, из которых были сложены строения, и знала много-много из того, что повидали они – ведь они появились здесь задолго до нее, задолго до них всех, и были такими же древними, как и сама земная твердь.

А может быть, даже такими древними, как сама твердь звездная.

Сменялись цивилизации, века проносились мимо, а Она все жила и жила в своем маленьком домишке из каменных блоков с круглой дыркой вместо входа.

Многие существа из соседних лесов знали, или даже скорее чувствовали, что в этих небольших строениях кто-то есть.

А иногда – иногда поля и леса приносили с собой странный звон, который не слышал никто, кроме обитавших в домишках духов. И тогда они, словно повинуясь какому-то своему бесплотному инстинкту, по очереди покидали свои убежища и шли на этот странный, неотвратимый зов, которому невозможно было сопротивляться. Каждый из них каким-то неведомым способом знал, когда звон относился именно к нему. Наверное, это знание было заложено в них кем-то свыше, кем-то, более могущественным, чем они все, вместе взятые.

И тогда Она принимала облик либо старой старушенции с узловатыми пальцами, отвисшими грудями и старой-престарой клюкой, либо образ молодой девушки со странными сияющими глазами, и шла на этот вечный, неотвратимый зов….

…Колдунья Соломия поселилась за лесом, подальше от человеческого города, потому что не была согласна с нынешней властью. Она обладала каким-то своим тайным знанием, разлитым в глубине лесов, она чувствовала его и ощущала всем своим существом, она чуяла его в воздухе и слышала его внутренним слухом. Она выходила на порог избушки и слушала, слушала, бесконечно долго, и иногда ей казалось, будто она слышала что-то, не доступное обычному человеческому уху. Но, то ли от неумения облечь это знание в слова, то ли звуки эти были настолько неуловимы, что казались лишь отголосками ночного сна, то ли уши обманывали ее из-за надоевшей тишины вокруг, она, злясь на себя за свое бессилие, прятала свою хижину в тени старого вяза и гадала на разноцветных камушкам всем ее посещавшим. Только она да камни знали истинную суть предсказаний, но она, по большей части, говорила людям лишь то, что они желали слышать. А что они желали, узнать было немудрено. Как водится, что в бедах их да невезении виноваты то ли зависть соседей, то ли корысть врагов, то ли сглаз да порча. И что волшебные отвары, зелья да заклинания помогут решить все наиболее легким способом.

И не была она такой уж и старой, хотя тяготы да невзгоды оставили свой отпечаток на ее некогда красивом лице.

Неприветливой и ранней выдалась нынешняя осень, даже холоднее нескольких предыдущих. Люди все более беспокоились, тревожно поглядывая в мрачное небо, все чаще и чаще затянутое низкими тяжелыми тучами. На смену ледяным ливням слишком рано приходили заморозки, не давая хорошенько созревать плодам. Зерно и виноград гнили, зато корнеплоды давали отличный урожай.

Назревали войны. Соседние племена не могли ужиться рядом, постоянно грызясь и враждуя, отнимая у народа последние силы, и без того растраченные на холод, дождь и недоедание.

Что-то зловещее повисло в неприветливом сыром тумане.

Камни безжалостно предсказывали перемены.

Но сегодня… сегодня был особенный день, потому что загадочный звон с полей немного изменил свое обычное звучание.

Повинуясь зову, Азузу уселась возле хижины колдуньи, и, задумавшись, обхватила руками худые коленки. Она пока еще не знала, зачем вечные силы мира привели ее сюда, но за тысячелетия Она привыкла безоговорочно доверять им.

Колдунья, наконец-то, изволила показаться из своего убежища. Девушка уже давно слышала ее шаркающие шаги да вздохи, которые то и дело доносились из дому. Ведьма была закутана в кусок старого войлочного одеяла и опиралась на узловатый посох.

- Камни сказали мне, что сегодня ждать гостей, - глухо сказала она, глядя мимо гостьи. Безусловно, она знала, кто перед ней находится.

Девушка молча подняла голову. Женщина лениво посторонилась, пропуская ее в свое жилище. – Входи.

- Зачем ты здесь? – спросила ведьма, вешая над очагом старый, почерневший от времени котелок с водой.

- Силы мира привели сюда, - ответила Она, пожав плечами. – Вероятно, они и скажут, зачем. Как твое имя?

Ведьма, наконец, соизволила разглядеть свою незваную гостью. Перед ней была миниатюрная девушка с выгоревшими на солнце волосами и загорелой кожей, оттенявшей яркую голубизну странно сияющих глаз.

Совершенно обнаженная.

- Рахну, - подумав, сказала колдуья. – Зови меня Рахну.

- Рахну? – переспросила гостья. – Но ведь это не имя.

- Не имя, - согласилась Соломия. – Но зови меня так. А твое имя как?

- Обычно среди людей меня зовут Азузу, - отозвалась девушка. – А мое истинное имя не выговорить ни на одном человеческом языке.

Ведьма молча кивнула, отвернулась и принялась рыться в своем тряпье, изредка поглядывая на Азузу. В общем-то, ей было все равно, как зовут эту странную девочку. Хотя, самые настоящие духи в человеческом обличье впервые посетили ее вот так запросто, и в этом визите она усмотрела возможное долгожданное исполнение своего предназначения. Хотя, о предназначении ее камни ей ничего не рассказывали.

Колдунья выудила из своего хлама вполне приличную куртку из мягкой замши на меху, замшевую юбку, сапожки, и протянула их девушке.

Та улыбнулась.

- Я вижу, ты готова к приходу духов, - хмыкнула она. И, оглядев полученную одежду, спросила. – Сейчас такое носят?

- Сейчас и не такое носят, - ухмыльнулась Рахну. – Кожа - это очень удобно и практично.

- Не боишься жить в лесу одна? – спросила Азузу.

Рахну хмыкнула.

- А если бы я не одна жила, ты бы пришла ко мне?

Азузу понимающе улыбнулась.

- Вот еще что, - сказала женщина, снова отвернулась и принялась копаться в белье. Потом вытащила нижнюю белую рубашку из мягкой ткани, белый подъюбник и красивый плетеный пояс.

- Кожа на голое тело не очень, - пояснила она. Подумав, добавила еще пару красиво выделанных деревянных бус.

Азузу пожала плечами.

- Тысячу лет назад такое не носили, - заметила она, облачаясь в поданную одежду и придирчиво разглядывая себя в начищенном медном зеркале, висевшем на стене.

- Да, немного не в моде, - согласилась Рахну, не очень прислушиваясь. Безусловно, она говорила про бусы. – Поклонник дарил в свое время.

Ведьма, наконец, посмотрела на Азузу и мрачно хмыкнула. На ней самой была длинная тканевая юбка с оборками непонятного цвета, клетчатая блуза и серая шерстяная кофта, вытянутая и протертая на груди. На ногах – войлочные башмаки.

Все это тряпье скрывало ее некогда крепкую красивую фигуру. Хотя, в ее движениях и сейчас видны была прежние сила и стать.

- С оружием умеешь обращаться? – спросила ведьма.

Азузу усмехнулась.

- Умею, но оно мне обычно не требуется.

- Да ты не хвастайся, не хвастайся, - поговорила Рахну, вытаскивая свою гордость - длинный острый кинжал в кожаных ножнах. – Сейчас времена такие, что нужно быть начеку. И волосы подбери, а то где-нибудь на дверной крючок намотаешься.

Она протянула Азузу нож и сплетенный в косичку шнурок. Девушка надела его на голову, перехватив густые распущенные волосы. Нож засунула за пояс.

- Ты хороший образ выбрала, - одобрительно заметила колдунья, разливая по деревянным кружкам душистый травяной настой. – Хотя, и не похожа на местную. У нас столько солнца уже давно не было. А ты похожа на дитя Солнца.

Азузу снова широко улыбнулась, аккуратно беря кружку обеими руками, как это обычно делают маленькие дети.

- Может, так оно и есть?

- И у нас здесь много молодых мужчин, - добавила ведьма. - Так зачем ты здесь? – спросила она, шумно прихлебывая кипяток и строго глядя на нее поверх чашки.

- Пока не знаю. Видимо, из-за молодых мужчин, раз мне велено явиться сюда в таком виде. Силы мира дадут мне какой-то знак, - спокойно отозвалась девушка, внимательно разглядывая настой и осторожно пробуя его на вкус.

- Хочешь, давай поговорим с камнями, - предложила ведьма.

Девушка вскинула голову. На ее лице отразилось легкое удивление.

- Ты говоришь с камнями?....

На деревянном столе появился кожаный коврик с начерченными на нем кругами, а также мешочек, в котором гремели небольшие камушки.

- Я когда-то сама собирала все эти камни, когда была еще девчонкой, - пояснила колдунья.

Разноцветные камушки упали на стол. Какие-то – в первый, второй и третий круг, какие-то за него.

Ведьма принялась разглядывать составленный из камней узор, а Азузу терпеливо наблюдала, поджав ноги и обхватив руками колени.

Внезапно она встрепенулась, подняв светлую головку, и внимательно прислушалась. Рахну, словно угадав ее мысли, нетерпеливо привстала на лавке.

- Много больших людей и коней скачут сюда, - произнесла Азузу, глядя на дверь и сквозь нее, словно ее глаза могли видеть через дерево.

- Наш вождь Севеок едет за предсказанием для своего наследника, - пояснила женщина и торопливо смела камушки в мешок.

- Вот почему силы мира… - начала Азузу и посмотрела на пожилую женщину.

- Привели тебя сюда именно сейчас, - кивнула та, перехватив ее взгляд. Женщины переглянулись, очевидно, прекрасно поняв друг друга.

Молодой и пожилой мужчины оказались очень похожи друг на друга – высокие, статные, темноволосые, темноглазые, их кафтаны были густо расшиты богатыми узорами, а пояса инкрустированы золотом. В темных волосах старшего мужчины пробивалась едва заметная седина. На голове он носил искусно выделанный золотой обруч. Длинные, до плеч волосы младшего перехватывал тонкий кожаный ремешок с золотой нитью, продетой в него крупными стежками.

Вооруженные до зубов воины сопровождали их.

- Ты уже ждала нас? - поклонившись, увидел разложенные на столе гадательные принадлежности князь Севеок. Он держался прямо и нарочито уверенно, хотя и не мог скрыть заметного благоговения перед колдуньей. Его красивый голос был высоким и чистым.

Рахну склонила голову. Азузу, лишь едва глянув на Севеока, молча принялась разглядывать вошедшего за князем юношу в богатых одеждах. Тот держался спокойно, гордо и прямо, словно был здесь властелином.

Заметив необычное внимание красивой девушки, он еще более подбоченился. Но было очевидно, что он чувствовал себя неловко под ее пронизывающим взглядом.

Он был высок, крепок и широк в плечах, его грудь и спину защищал кожаный панцирь, а на бедре висел короткий меч в богато украшенных ножнах.

Он тоже принялся гордо рассматривать ее, ожидая, что она сейчас смутится и опустит глаза, но Азузу даже не замечала его вызывающего поведения.

В конце концов, не выдержав такого пристального внимания, и, наконец, уразумев, что она рассматривает его отнюдь не в брачных целях, он сделал шаг в ее сторону, крепко сжав кулаки.

- Почему ты так смотришь на меня?! – воскликнул он.

Она не ответила, словно не услышала его вопроса, и продолжала разглядывать его лицо.

- Чего ты уставилась, женщина?! – вскипел он. - Ты не знаешь, кто я?

Она, сощурившись, принялась изучать его еще внимательнее.

- Отнюдь, я знаю, кто ты, - спокойно кивнула она. – Ты - старший сын этого человека, - она указала на князя Севеока.

Потом взглянула в потемневшие от гнева глаза юноши.

- Как ты смеешь смотреть мне в лицо, женщина?! – все более ярясь, воскликнул тот. – Женщины вообще не смеют смотреть в глаза мужчинам!

- То ваши женщины, - мягко произнесла она. – Вы сами придумали эту ерунду. А теперь жалуетесь, что сохранившие женскую силу живут отшельницами и не хотят идти за вас замуж.

Кровь неожиданно прилила к лицу Севеока, невольно слушавшего перепалку. Колдунья Рахну сделала странное движение, понятное, видимо, только ей. И невозмутимой Азузу.

Наследник, не заметив всего этого, побелел, широко раскрыв глаза, и только открывал и закрывал рот в беззвучном приступе ярости. Опомнившись, он схватился за рукоять своего меча. Князь поспешно удержал его руку и нахмурился.

- Успокойся, Оснай-Барган, – мрачно сказал все еще красный как рак князь Севеок. - Кто эта девушка? – спросил он, обращаясь к Рахну. - Как она смеет так говорить с моим сыном? Я прикажу вывести ее на улицу и выпороть плетьми.

Азузу не выказала на это заявление никакой реакции.

Соломия же медленно поднялась с лавки и уперлась ладонями в стол, заслоняя собой очаг. Тень ее массивной фигуры зловеще упала на людей. Глаза сверкнули.

Воины сразу же попритихли и как-то съежились, попятившись назад, к выходу, словно это могло уберечь их от гнева колдуньи. Опешив, отступил на несколько шагов даже сам наследник.

Еще совсем недавно красный, князь побелел как полотно.

- А тебе все лишь бы плетьми пороть, - тихо и сумрачно произнесла Соломия, обращаясь к нему. - В моем доме мои законы. Коли они тебе не нравятся – скатертью дорога. Твои люди не смеют трогать мою ученицу.

Наследник опять схватился за рукоять короткого меча. Князь Севеок снова успел преградить ему путь.

Азузу спокойно и с интересом смотрела наследнику прямо в глаза.

- А, так это твоя ученица, - с наигранным облегчением произнес князь. – Не трогайте ее, это ученица Рахны.

- А, так это ученица Рахны, - тут же понимающе и заискивающе закивали воины. – Князь сказал не трогать ученицу Рахны.

- Да, не будем трогать ученицу Рахны!

- Да, кто же будет впредь гадать князю, если у Рахны не будет ученицы!

- Да, кто же будет говорить с камнями.

- Да заткнитесь вы уже, - не вытерпев, огрызнулся Оснай- Барган.

- Пусть твои воины выйдут на улицу, - приказала колдунья, опускаясь на скамью. – Я дам тебе предсказание, только если ты останешься тут один.

- Я тоже останусь! – воскликнул Оснай-Барган.

- Нет, ты тоже выйдешь, - поморщившись, спокойно произнесла Рахну. – Ты как молодой бычок, кидаешься на все, что шевелится, а потому выйди вон. Время твоих предсказаний еще не пришло. Я кину камни лишь для твоего отца. А ты сядь, - она указала князю Севеоку на деревянный табурет напротив себя.

Азузу с неподдельным интересом наблюдала, как колдунья вновь принялась раскидывать разноцветные камушки на куске кожи с нарисованными на ней тремя идеальными окружностями.

Она тихонько сидела, подперев ладонью подбородок, и с увлечением следила за каждым движением ведьмы.

- Твой народ и тебя ожидают большие перемены, князь, - сказала Рахну, разглядывая узор. - Ты можешь задать мне три вопроса, касающиеся прошлого, настоящего и будущего, касающиеся того мира, и этого, в общем, ты можешь спрашивать все, что угодно.

- Должен ли я сделать Оснай-Баргана своим преемником? – голос князя дрожал, хотя было очевидно, что он подготовил вопросы заранее.

- Только человек, который не связан ничьими ожиданиями, сможет через все трудности провести твой народ к новой жизни.

- О чем ты? Означает ли это, что я должен уйти и дать своему сыну свободу?

- Ты всегда готовил своего старшего сына стать князем. Только человек, который не связан ничьими ожиданиями, может повести твой народ к новой жизни, - повторила Соломия.

- Скажи мне, долго ли Оснай-Барган будет править нашим народом?

- Оснай-Барган будет править твоим народом до тех пор, пока одна эпоха не сменит другую. Твои три вопроса истекли, князь.

- Это несправедливо! – вскочил князь. – Рахну, ты, как всегда, вынудила меня задать один лишний вопрос! А на один и вовсе не ответила!

Рахну подняла на него молчаливый взгляд.

Тот поспешно сел на лавку. Его лицо как-то осунулось.

- Хорошо, - смилостивилась Рахну. – Задай еще один вопрос. Два ты уже задал.

- Сколько еще лет неурожая? – упавшим голосом спросил князь.

- Тяготы только начинаются, - тихо сказала Рахну. – Прости, Севеок. Вы должны учиться жить по-другому – без былого расточительства.

Князь сидел, ссутулившись, и молча кусая губы. Рахну уставилась на свои камни. Азузу с живым интересом наблюдала за обоими собеседниками.

Наконец, Севеок поставил ладони на деревянный стол и тяжело поднялся на ноги.

- Спасибо, Соломия, - тихо произнес он, назвав ее настоящим именем. – Я могу еще придти?

Она решилась взглянуть на него.

- Конечно, Севеок, когда захочешь.

- Да, теперь я понимаю, почему ты так неприветлива, - тихо сказала Азузу, когда смолк конский топот за дверями хижины.

Ведьма взглянула на нее исподлобья и не ответила.

- У тебя не хватает смелости говорить людям правду, а потому ты злишься на саму себя, - констатировала девушка. - Но я должна тебя успокоить. Можешь говорить, что хочешь - они все равно услышат то, что услышат. Мы не можем влиять на то, как именно люди слышат твои предсказания. Поэтому - неважно, соврала ты или нет. Человек все равно поймет все так, как нужно ему. Твое предназначение все равно не в этом.

Колдунья снова промолчала. Она сидела, уставившись в узор, составленный из цветных камней. Азузу терпеливо ждала.

- А ты умеешь читать тайные знаки? – наконец недоверчиво спросила ведьма.

- Не совсем, но что сказали твои разноцветные камушки – знаю совершенно точно.

- И что же они сказали?

- На этой территории в скором будущем ожидаются большие смены климата и война, - спокойно сказала девушка, указывая на те камни, которые, по ее мнению указывали именно на это. – Вернее, они уже начались, но дальше будет еще хуже.

Рахну замолчала и взглянула на девушку.

- Дальше, - хрипло произнесла она.

- Князь воспитывал своего старшего сына в соответствии с традициями, принятыми в этой семье и на этой территории, - продолжала девушка, указывая на камушки изящными пальчиками. - Но его сын слишком тщеславен, и думает лишь о власти. Чтобы этот народ выжил, другой человек должен возглавить людей.

Ведьма помолчала, кусая губы.

- И кто же этот человек? – тихо спросила она.

- Ты знаешь, кто этот человек. Лишь он сможет спасти этот народ и дать ему новую жизнь, - глухо повторила Азузу.

- Даже если бы я и сказала князю это, он бы все равно не поверил мне. Он бы попросил повнимательнее посмотреть на знаки. Князь очень большие ожидания возлагает на своего старшего.

- Да, я это вижу, - кивнула Азузу. - Если ты не могла ничего сказать, значит, так было нужно.

- Другой... тот самый человек, от которого никто ничего не ждет, - тихо сказала колдунья, не особенно слушая ее, и показывая на небольшой белый камушек, лежавший в стороне от других.

Азузу кивнула.

- Ты тоже занимаешь свое место в этой цепи. Из-за своих страхов ты дала князю предсказание, которое он воспримет, исходя из своих убеждений и представлений. Таким образом, он идет на встречу к своей судьбе, ты — к своей, а Оснай — к своей. Тщеславный человек, его сын, для которого нет ничего святого, воспользуется слабостью князя в своих целях. У них между собой свои счеты, и все это длится уже долгие годы. А я должна увести отсюда младшего сына вождя. Он должен отправиться в изгнание, чтобы позже вернуться и возглавить этих людей. Они должны свести свои счеты сами, без его участия, хотя… может быть…. – она замолчала.

Колдунья будто бы и не слушала ее. Ее словно интересовал только тот юноша, о котором шла речь.

- Он не готов. Тот мальчик еще не готов....

- Не готов - ну так что ж, не всегда все линии сходятся точно и одновременно в одну и ту же точку. И тогда какую-то из линий приходится пнуть, чтоб она двигалась чуть быстрее.

- Ты… не видела этого... юношу, - вздохнула Рахну. – Но эти камни… они всегда говорят одно и тоже.

- Если бы тогда – ты знаешь, когда – ты стала бы его женой, у вас сейчас был бы один сын. И он был бы очень силен. Но жизнь ничего не знает о «если бы...». Об этом знают только теневые силы... демоны. И теперь, если силы мира желают сохранить этих людей, и этот мальчик должен вести их, значит, так и должно быть. А ты здесь... оберегаешь чужого ребенка?....

Лицо Азузу исказило легкое удивление.

Ведьма печально взглянула на нее и принялась собирать камушки в мешок.

- Да. Он в саду, под грушей, - мрачно ответила она. Азузу взглянула туда. Ее взгляд неожиданно стал мягким, и она слабо улыбнулась.

- Девочка?....

Ведьма печально кивнула.

- Люди князя привезли ее сюда, маленькую и умирающую, и забрали моего… нашего с князем, сильного и здорового сына. Мне не удалось выходить ее. Если бы ее оставили с матерью, сейчас и она, и жена князя были бы живы…. Но князь не захотел выхаживать слабую больную дочь. Ему нужен был еще один сильный, здоровый сын. И он решил подменить ребенка. Мать девочки умерла от тоски. Их даже не дали похоронить вместе. А Оснай озлобился.

Азузу энергично кивнула, хотя было очевидно, что ее не особенно интересует ни судьба девочки, ни судьба ее матери, ни, впрочем, судьба самой Соломии.

Демоны, безусловно, знали о сослагательном наклонении в истории, но оно их совершенно не беспокоило, как, впрочем, не беспокоила их еще масса других вещей, таких, например, как жалость людей к самим себе.

- Итак, мне пора, - нетерпеливо произнесла Азузу. - Нужно осмотреться и взглянуть на… твоего сына. Как его зовут?....

- Его зовут Ануш – Истарган, младший сын вождя Севеока.

* * *

...Ануш–Истарган, по своему обыкновению, валялся на кушетке в доме своего отца, поигрывая с ножом с красивой костяной рукоятью.

За свою недолгую жизнь юноша уже перечитал все деревянные таблички и рукописные летописи в княжеском хранилище, каждый день оттачивал свое мастерство в стрельбе из лука и владении мечом и кинжалом, и все это лишь ради того, чтобы, возможно, стать сотником при своем брате. Если тот, после смерти их отца, вообще не задумает убить или сослать его.

Ануш зевнул.

Он постоянно слышал отцовских звездочетов и военачальников, которые наперебой прочили его брату Оснаю великую судьбу, а на него не обращали никакого внимания. Ну, что ж, справедливости ради следовало отметить, что это было заслуженно – брат действительно отличался и военным талантом, и был прирожденным правителем – гордым, резким, властным, воинственным.

А он, Ануш, сколько бы ни читал и как бы внимательно он ни слушал своих разумных учителей, все знания тут же улетучивались у него из головы. И даже, несмотря на то, что его брат с большей охотой предавался охоте и развлечениям с красивыми женщинами, в нем всегда чувствовалось значительно больше силы и способности подчинить себе их непокорный народ, чем у Ануша. Впрочем, Анушу это было и не нужно, хотя он невольно постоянно сравнивал себя с братом. И, вероятно, Оснай тоже грешил этим, хотя и ни за что бы в этом не признался.

В любом случае, пока их отец был еще вполне здоров, и в силах возглавлять людей, и брат его был крепок, вынослив и искусен в военном деле, беспокоиться было не о чем – на его век хватит здесь правителей.

Ануш перевернулся на другой бок и прикрыл глаза. Солнце, пригревая, светило в окно, и пылинки кружились над деревянным полом, навевая дремоту.

- К вам просится какая-то женщина, господин.

Ануш от неожиданности сел на кушетке. Сон пропал сам собой.

- Женщина?

Он задумчиво почесал в затылке. К нему так редко кто-то просился, а тем более женщины, что это само по себе казалось чем-то из ряда вон выходящим.

Он протер глаза.

- А что за… женщина? – нарочито лениво поинтересовался он.

- Говорит, что она ученица старой Рахну.

- Рахну? - Ануш нахмурился. - Она принесла мне какое-то предсказание? – а потом, подумав, добавил. – А что, у Рахну разве есть ученица?

- Она сказала, что будет говорить только с вами, господин.

- А… ну…. Пусть войдет.

- Может быть, вы сами выйдете к ней, господин?

- Нет, пусть сюда войдет, - сказал Ануш, снова опускаясь на кушетку. – Приведи ее. Если окажется, что дело неважное, получится, что я зря вставал вообще.

- Здравствуй, Ануш, - сказала Азузу. Он приоткрыл глаза.

- Здравствуй, - отозвался он. Интересно, эту женщину не обучали правилам приличия? Он, вообще-то, Ануш-Истарган, и для нее, скорее всего, «господин». - Мне сказали, что ты ученица ведьмы Рахну? – спросил он, садясь на кушетке.

Она пристально рассматривала его. Он был похож на своего отца и брата, такой же темноволосый, темноглазый, но что-то другое было в его чертах, что-то более тонкое, правильное, и темное, как у странной изящной остроносой птицы, и не такое резкое, как у его родичей.

- Ты, вероятно, похож на свою мать, - констатировала Азузу. Ануш пожал плечами.

- Так говорят, - сказал он. – Но я ее почти совсем не помню.

- Почему? – спросила Азузу, уже зная ответ.

- Она умерла, когда я был маленький. Отец считает, что я слабее брата, и меня нужно оберегать, - он пожал плечами.

- Да, Сила принимает различные формы, - задумчиво вглядываясь в него, произнесла Азузу.

– Так ты ученица Рахну? – нетерпеливо переспросил он.

- В некотором роде, - улыбнулась Азузу, продолжая рассматривать его. Он, казалось, не замечал ее столь пристального внимания.

- И давно?

- Нет, недавно.

- А, тогда ясно, что я ничего о тебе не слышал. Ты принесла мне предсказание?

- Ты знаешь, мы кидали камни для твоего отца, - неопределенно ответила девушка.

- Да? И что? – без особенного интереса спросил Ануш. И так было понятно, что предсказали камни – долгие годы правления Оснай-Баргана.

- Они сказали, что этим народом будешь править ты.

Ануш от неожиданности поперхнулся.

- Что? – переспросил он, закашлявшись.

- Этим народом будешь править ты, - ровным тоном повторила Азузу.

- А… отец знает? – Ануш даже привстал с кушетки.

- Говорят, ты много читаешь, - сказала Азузу.

- А что же мне еще делать, - торопливо отозвался Ануш. – Так отец знает?

- Для тебя важно его мнение? – медленно спросила девушка.

- Конечно! – пылко воскликнул Ануш. – Но… я… он….

- Он не знает, - улыбнулась Азузу.

Ануш широко раскрыл глаза, пошатнулся и опустился на кушетку. Кровь прилила к его лицу.

- Нет, это глупости, - быстро проговорил он. – Все это глупости.

Он улегся обратно, и даже отвернулся, чтобы скрыть разочарование, отразившееся в его глазах.

- Рахну не открыла истинную суть предсказаний, - словно наслаждаясь его смятением, продолжала Азузу.

- Ну да, конечно, - глухо произнес Ануш. – Она всегда врет.

- А ты откуда знаешь?

- Догадался, - буркнул он. Потом, решив, что невежливо лежать спиной ко все еще стоявшей посетительнице, он снова повернулся и сел.

- А ты-то зачем здесь? – наконец спросил он, жестом указывая ей на кресло. Азузу даже бровью не повела.

- Я пришла за тобой.

- За мной?

- Камни сказали, что тебя нужно увести отсюда. Только человек, свободный от чужих ожиданий, способен возглавить этих людей в эпоху перемен. А перемены эти уже начались, - не обращая внимания на его вопрос, сказала Азузу.

- Что? – переспросил Ануш, очевидно, не особенно слушавший ее. - Как я должен толковать твои слова?

- Мои слова не нужно никак толковать. Они значат именно то, что они значат. Твой народ ожидают перемены. Только человек, свободный от чужих ожиданий, сможет помочь ему выжить. Этот человек – ты. Так сказали камни. И камни сказали, что тебя нужно увести отсюда, - равнодушным тоном отчеканила она, заметив его невнимание.

- Прямо сейчас?

- Нет. Я даю тебе один день, чтобы привыкнуть к этой мысли, - спокойно произнесла она, уверенно разворачиваясь и направляясь к двери. Он проследил за ней удивленным взглядом.

- А потом ты должен будешь уйти со мной, - твердо сказала она. С этими словами она вышла вон.

Ануш молча почесал в затылке, а потом покрутил пальцем у виска.

Однако, всю ночь он не смог сомкнуть глаз. Или он спал, но слишком уж был похож на явь этот сон.

Сможет ли смерть отца освободить Осная от возложенных на него ожиданий? Вряд ли. За такое время он уже настолько сросся с ними, что вряд ли сможет отделить их от себя.

Ясно теперь, почему он такой злобный. Ясно, все давно уже ясно. Оснай не смог доказать и отстоять право на собственный выбор. Вина ли Осная? Вина ли отца?

Зато он, Ануш, затаился, и предпочел молчание. Было ли это верно с его стороны? Или он, таким образом, предал брата?

Боги, да о чем это он. Какое предательство, если от этого молчания зависела его жизнь и благополучие? Кто-то впадает в гнев, а кто-то молчит и ждет своего часа. Или просто… молчит. В любом случае, ему не о чем было беспокоиться – на людях Оснай умеет себя вести, и народ поддерживает его.

…Зато князь был настолько увлечен подготовкой наследника, что совершенно отвлекся от тебя. Все трое были расставлены в соответствии с замыслом Силы….

…Ануш крупно вздрогнул и открыл глаза. Так он спал все-таки?...

На следующее утро Азузу, как и обещала, снова явилась к Анушу.

Но в полутемных коридорах княжеского дома она столкнулась с Оснай-Барганом. Тот словно рыскал в поисках чего-то – или кого-то - такого, на ком он смог бы сорвать свою непреходящую ярость.

- Куда это ты, красотка?

Даже не взглянув на него, девушка хотела спокойно пройти мимо, но он схватил ее в охапку и сжал ее подбородок, разворачивая к себе.

- Куда это ты, цыпа, пошли со мной, - прошипел он прямо ей в ухо. – Чего ты здесь ищешь? Лучше чем я, тебе здесь все равно никого не сыскать.

Без лишних слов, она со всего размаху въехала головой ему прямо в лицо. Он завопил, тут же выпуская ее из медвежьих объятий, хватаясь за разбитый нос. На пол закапала кровь.

- Дура! Ты что творишь? Я наследник трона!

Не обращая совершенно никакого внимания на его вопли, она равнодушно прошествовала мимо него, прямо к покоям Ануша.

Тот уже с нетерпением ожидал ее, расхаживая по своей комнате взад-вперед. Увидев девушку, он тут же бросился к ней. У него была такая масса вопросов, но он не успел задать ни одного, потому что, не говоря ни слова, она вплотную приблизилась к нему и впилась губами в его губы. Ануш опешил. Но она целовала и целовала его, и он, осмелев, уже притянул ее к себе, обхватив рукой ее гибкое и слишком уж совершенное тело….

- Ах, вот оно что, - раздался громовой голос. Ануш и Азузу оторвались друг от друга. Оснай, зажимая рукой разбитый нос, стоял в дверях, и неконтролируемая ярость, казалось, окутывала его с головы до ног непроницаемым туманом. – За братом моим, значит, бегаешь?! А я думал, ученицы колдуний хранят девственность!

И он кинулся на нее и замахнулся, чтобы ударить. Но его руку остановила другая, худая и жилистая рука Ануш-Истаргана.

Лицо Осная перекосила насмешливая гримаса. Он без особого труда вырвался и отступил на полшага назад. Ануш не выказывал агрессии, все еще, однако, стоя между ним и Азузу.

- Что-то ты себе много стал позволять, мой покорный братец! - потирая запястье, прошипел Оснай. - Пошел вон, - он решительно отпихнул юношу с пути и снова двинулся на девушку. Что было дальше, Ануш помнил смутно.

Каким-то образом в его руке оказался нож, и, не помня себя от гнева, он с коротким воплем кинулся на брата. Оснай едва успел увернуться от удара, перехватить запястье Ануша и защитить шею. Нож с пожелтевшей костяной рукоятью с глухим стуком полетел на пол. Братья сцепились и с воплями и руганью покатились по деревянным доскам, пытаясь дотянуться до горла друг друга. Худощавый Ануш уже не помнил, куда и по какой причине он лупил крепыша Осная, но в его движениях было столько прежде сдерживаемой злобы, что даже телохранители наследника не сразу поверили своим глазам.

Очнулся он только тогда, когда двое охранников, наконец, сумели оттащить его от ругающегося всеми известными ему словами брата. Ануш орал и размахивал ссаженными кулаками так, что стражники были вынуждены заломить ему руки и скрутить их за спиной. Ануш вопил и извивался, пытаясь вырваться, но охранники отлично знали свое дело.

Тем временем опомнившись, Оснай вскочил на ноги и с явным удовольствием несколько раз пнул связанного брата ногой.

Ануш, стискивая зубы от боли, успел бросить быстрый взгляд в комнату в поисках виновницы произошедшего, но Азузу уже и след простыл, словно и не было ее там вовсе.

- В подземелье его! – сквозь зубы прорычал Оснай. – В подземелье! Я сам лично сдеру кожу с его лица!

- Что тут произошло? – раздался громовой голос отца.

- Покушение на жизнь наследника, господин!

Ануш успел заметить, как кто-то из стражников услужливо поднял с пола нож Ануша и протянул Севеоку. Оснай торопливо перехватил его и сразу же спрятал. Утер ладонью разбитый нос.

Ануша поставили на ноги.

Севеок посмотрел сначала на одного, а потом на другого. Оба выглядели не лучшим образом – изодранные, лица в крови, разбитые кулаки, расквашенные носы и губы.

- Это правда? – сурово спросил князь. Ануш отвел глаза. Оправдываться было бессмысленно – Оснай все что угодно будет рассматривать как покушение на свою жизнь.

- Ануш, это правда? – еще раз спокойно спросил князь. Ануш тяжело сглотнул.

- Отец, все воины – свидетели! – воскликнул Оснай. – Этот щенок набросился на меня! Этот приемыш!....

При этих словах кровь отлила от лица Ануша.

- Замолчи, Оснай! – холодно произнес Севеок, заметив это. – Он - мой сын, так же, как и ты!

Ануш все это время молчал, скрипя зубами.

- Отец, ты должен запереть его! – воскликнул Оснай. – Так велит закон!

Севеок взглянул на белого как полотно Ануша.

- Ты хочешь что-то сказать в свое оправдание? – спросил он. – Ты же знаешь, что покушение на жизнь наследника – это очень серьезный проступок!

Ануш неожиданно выпрямился. Его бледное лицо искривила усмешка, а темные глаза гневно сверкнули.

- Для чего вы тогда обучали его военному делу, если он не может справиться с врагом один на один? – хрипло и с вызовом спросил он. – Даже с таким врагом как я?! И сразу же бежит за защитой к отцу?!

Оснай вспыхнул и сделал двжение в сторону Ануша. Севеок нахмурился и удержал его.

- Ануш, ты знаешь, что полагается за покушение на жизнь наследника, - спокойно повторил он.

- Да, я знаю, - злорадно кивнул Ануш. – Я знаю, что он может делать со мной, что захочет, а если я буду защищаться, вы накажете меня. Оснай не наследник. Он уже правит в этом доме. Он и так будет делать, что захочет, и вы не можете ему противиться! Это ты должен менять законы, отец, а не он!

Он замолчал и снова отвернулся. Его грудь тяжело вздымалась от переполнявшей его ярости.

- В тюрьму его! – заорал Оснай, стискивая кулаки.

Князь молча наблюдал за тем, как Ануша волокут по коридору. Тот не сопротивлялся.

- Прости меня, - тихо произнес он вслед младшему сыну.

Ануш сидел в камере, обхватив руками колени. Что с ним произошло несколько минут назад, и из-за чего была у него стычка с братом – сейчас он понимал довольно смутно. Но понимал он, что это было далеко не из-за девушки. И понимал это не только он.

- Ануш, - чей-то вкрадчивый голос окликнул его по имени. Он встрепенулся. За прутьями клетки снова стояла Азузу.

Он вскочил на ноги и приник к прутьям решетки.

- Как ты сюда попала?

- Навела морок на охранников, - усмехнулась она, обнажив в улыбке нереально белоснежные зубы.

- Я уже думал, ты мне... ты мне приснилась, - тихо сказал он. - Я уж подумал, что все, что ты сказала — все ложь.

- Ложь? - она тихо засмеялась. - Ты даже подумать боишься, что это может быть правдой? Но так хочется, да?

Он внезапно нахмурился, словно вспомнив что-то. Отошел вглубь камеры.

- Зачем ты сделала со мной... то, что сделала?....

- Столько вопросов! Я здесь только из-за тебя. Я хотела увидеть, какой ты настоящий.

- Подхожу ли я для твоих колдунских целей? Ты решила околдовать меня?

- Для моих целей? - она нахмурила прелестный лобик. - Что это значит?

- Тебе же что-то нужно от меня? Кстати, как тебя зовут?

- Азузу.

- Азузу? - он задумался. - Но это же имя какого-то демона?

- Духа, если быть точными.

- Духа?! Да ты что, издеваешься надо мной?

- Я — дух. Мне прислали за тобой.

- Ты дух? Ты что, совсем решила свести меня с ума? Или сама свихнулась? Хорошо, если ты дух, то освободи меня отсюда!

- Нет, посиди пока тут, до утра!

Несколько мгновений он молча смотрел на нее. Ее глаза, ее лицо как магнит притягивали его, и не было возможности отвести взгляд. Внезапно что-то словно пронзило его, холодом прошило позвоночник, он дернулся как от предчувствия близкой смерти, дрогнули его брови, он крепче сжал в кулаках прутья решетки.

- Да меня казнят завтра утром! - глухо произнес он. - Ты что-то скрываешь от меня! Ты что-то знаешь, и скрываешь от меня! Говори! Они убьют меня? Ты проводник между тем миром и этим, и уже пришла за мной? Присмотреться? Или что? Хочешь забрать меня? Мою душу? Или что?

Она очень внимательно вгляделась в его лицо, нахмурив изогнутые брови.

- Нет, ты точно придурок, - наконец констатировала она. И, замолчав, снова принялась пристально рассматривать его тонкие черты.

- Слабый дар предвидения? - наконец медленно произнесла она, склонив голову на бок. - Бедный мальчик. Весь в мать.

И тут же добавила решительным тоном.

- Тебе нужно побыть здесь. Сиди и жди меня. Я приду за тобой.

- Ага, да, я так и знал! - в сердцах воскликнул Ануш, не обратив внимания на ее предыдущие слова, и отошел в угол камеры. - Я так и знал. Дух, да, - он прислонился спиной к стене. - Оставь меня, женщина. Уходи. Никто мне здесь не поможет.

- Да, мне пора, - невозмутимо сообщила девушка. - Жди меня, и я приду за тобой. Только никуда не уходи!

- Да-да, хорошо, - не глядя на нее, из своего угла отозвался Ануш.- Иди, давай, до встречи, ага.

Обреченно махнув рукой, он медленно сполз вниз по стенке. Обхватил руками голову. Внезапно он вспомнил, что у Осная все еще оставался его нож. Ясно, что ничего хорошего он им делать не собирается. Было бы неплохо забрать его.

Он запрокинул голову и прикрыл глаза.

...Ануш ворвался в комнату князя Севеока. То, что он там увидел, повергло его в ужас. Нет, вовсе не то, что Оснай -Барган стоял над телом отца, и не липкая темная лужа, растекшаяся по полу спальни, и даже не выражение лица брата.

В комнате был еще один человек. Вараш-Анзыл, самый преданный и верный человек князя, генерал, много лет прослуживший Севеоку верой и правдой.

Вот уж от кого Ануш никогда не ожидал ничего подобного. От Осная ожидал. От кого угодно ожидал. Но не от Вараш-Анзыла, нет, только не от него!

Ануш прислонился спиной к дверному проему, зажимая ладонью рот. Он почувствовал, как внезапно обессилевшие ноги отказываются держать его, и он начинает медленно оседать на пол, даже через одежду обдирая спину о дверной косяк.

- Что вы наделали, - прошептал он. - Что же вы наделали....

В руках Осная был окровавленный нож с пожелтевшей костяной рукоятью.

…Он вздрогнул и открыл глаза. И не сразу понял, где находится.

- Отец, - тихо произнес он и вскочил на ноги. Отец.

И тут же заметался по камере.

Отец, дар предвидения, весь в мать, демоны, Оснай-Барган, человек, свободный от ожиданий, злодеяние, ты будешь править этим народом, мы с Рахну гадали на камнях, весь в мать, Оснай спрятал его нож – все смешалось в кучу и заплясало у него перед глазами. Он с силой сжал ладонями виски, пытаясь навести в скачущих хороводом мыслях хоть какой-то порядок.

Неужели Оснай задумал убить отца?... Это невозможно.

Нет.

Нет?...

Но он должен убедиться. Он просто обязан убедиться.

Ануш решительным шагом подошел к решетке и подергал ее. О, чудо – не заперто.

Он усмехнулся. Наверняка эта девчонка отперла дверь. Вот пройдоха. Ну, недаром же она ученица Рахну, но называть себя именем демона, который, по слухам, повелевает стихиями и говорит с камнями и звездами - даже для ученицы Рахну это чересчур.

Он вгляделся в полутемный коридор. Кажется, никого. Тоже странное совпадение. Может быть, и правда девчонка навела морок?.... Ну да, кто его знает, на что способны эти ведьмы.

Все женщины — ведьмы, это он совершенно точно знал еще с самого детства.

Он осторожно вышел в тускло освещенный коридор и еще раз огляделся. Подземелье он знал как свои пять пальцев.

Недолго думая, он сразу же отправился заглянуть к отцу. Он должен был убедиться, что с ним все в порядке. Второе дело, которое он должен был сделать – это забрать свой нож у Осная. Кто его знает, какие злодеяния задумал брат. А уж то, что он решил воспользоваться стечением обстоятельств и подставить Ануша, втянуть его в какую-то гадость – это как пить дать. Иначе – зачем взял его нож?....

...Ануш осторожно приоткрыл дверь в комнату князя Севеока.

Но то, что он там увидел.... Он уже был готов видеть это.

Он ощутил, как похолодели его руки, а ноги стали ватными, а беззвучный крик словно застыл в горле.

И Вараш-Анзыл стоял поодаль, не мешая Оснаю делать то, что тот делал. И лужа крови, растекшаяся по полу.

И нож с пожелтевшей костяной рукоятью.

Все, как во сне.

Ануш замер. В какой-то момент он понял, что пытается вдохнуть, и не может, и ему вдруг стало не хватать воздуха.

И этот ком в горле, не дающий вымолвить ни слова. И крик, застрявший в груди. Он стоял и открывал и закрывал рот, открывал и закрывал.

Ануш тяжко прислонился спиной к дверному проему, прижимая руку ко лбу. Он почувствовал, как внезапно обессилевшие ноги отказываются держать его, и он начинает медленно сползать на пол, даже через одежду обдирая кожу о дверной косяк.

- Что вы наделали, - прошептал он. - Что же вы наделали....

И вот только тогда Оснай медленно повернулся к нему. И тогда во мраке блеснули его черные глаза. И это были глаза зверя или демона. И его оскал — это был не оскал человека. И только тогда, в тот самый момент, когда его брат взглянул на него, настоящий ужас охватил Ануш-Истаргана.

Он попытался вскочить на ноги, но не смог. А этот человек, в котором уже невозможно было узнать брата, с усмешкой, неторопливо двинулся на него.

Тогда Ануш не понимал, что происходит. Он и не думал защищаться. Он не думал бежать. Он вообще не знал, что ему делать.

Он только инстинктивно поднял руку, чтобы защитить лицо.

Он даже не понял, зачем чья-то могучая рука сгребла его в охапку и подняла на ноги, зажав рот огромной ладонью. Он хотел вырваться, но ему не дали. Кто-то мощный силой оттащил его назад, вниз, по лестнице, не давая ему вздохнуть, не обращая внимания на его глухие вопли протеста и жалкие попытки сопротивляться.

Краем глаза Ануш видел, что это был полководец его отца.

- Отпусти меня, - промычал Ануш.

- Пойми, я защищаю тебя от него, - прошипел ему в ухо Вараш-Анзыл, ослабив, однако хватку. – Ты же видишь, что это уже не он. Закрой рот и иди со мной.

- Как ты это допустил, - прохрипел Ануш. – Как ты то допустил…. Ты должен был защищать его…. Отпусти меня!

Ему, наконец, удалось вырвался из лап княжеского военачальника. Юноша нарочито брезгливо оправил свою помятую одежду.

- Как ты мог, - повторил он.

Вараш-Анзыл как-то весь съежился, ссутулился, и худощавый, взъерошенный Ануш с перекошенным лицом и крепко сжатыми кулаками сейчас выглядел даже более угрожающим, чем огромный, похожий на медведя воин.

- Что ты знаешь, мальчик, - глухо произнес военачальник. – То была воля твоего отца. Он приказал мне не мешать Оснай-Баргану!

- Ты не выполнил свой долг! – продолжал настаивать Ануш.

- Мой долг – служить князю, - тихо сказал Вараш-Анзыл. – Князь приказал мне не мешать. Даже тогда, когда твой брат.... когда Оснай стоял над ним, даже тогда.... Даже тогда Севеок приказал мне не мешать, - Вараш-Анзыл закрыл руками лицо. Его неподвижные плечи темной тенью загораживали окно, не давая лунному свету проникать в помещение. – Он сказал, что должен освободить сына… освободить, от каких-то ожиданий….

Ануш прижал ладони к глазам и сдавленный резкий крик вырвался из его груди.

Стража нагнала их, и теперь они стояли, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

- В темницу его, - мрачно велел Вараш-Анзыл, отняв руки от лица. – Приказ князя.

Стражники надвинулись на юношу. Ануш не сопротивлялся. Он обессилено сдался в руки княжеских воинов, которые в полном молчании повели его вниз по лестнице, а потом по полутемному коридору подземелья. Военачальник без единого слова проводил его до самой камеры.

Ануш очнулся только, когда за ним захлопнулась решетка и зловеще лязгнул замок.

- Ануш. Ануш-Истарган.

Юноша обернулся и угрюмо повернулся в сторону Вараш-Анзыла

- Пойми, я лишь хочу защитить тебя. Оснай сейчас не в себе. Только богам известно, что он может сделать и с тобой. И с собой.

Ануш стиснул зубы. А потом хрипло сказал.

- Что уж тут гадать – он спит и видит, как бы избавиться от меня. Он убил отца моим ножом.

Убил отца. Ануш повторил эту фразу про себя еще несколько раз, словно пытаясь осознать ее смысл. Оснай убил отца.

- Я не допущу, чтобы он что-то сделал и с тобой, - снова прохрипел Вараш-Анзыл. – Я приставлю к тебе своих людей. Здесь ты в безопасности на ночь, поверь мне. Иначе он убьет тебя. Он будет тебя искать.

- Он и так убьет меня, - отворачиваясь, с неожиданной холодностью ответил Ануш. – А ты не даешь мне самому решить свою судьбу.

- Я знаю, куда ты отправишься, если я отпущу тебя. Я не могу сейчас этого допустить. Твой отец перед смертью настоятельно просил меня позаботиться о тебе, - виновато развел руками полководец. Ануш не ответил.

Заперев юношу, Вараш-Анзыл с тяжелым сердцем отправился к себе.

Он молча сидел на своей постели, рассматривая нож. Он думал, что теперь он должен делать со всем тем, что свалилось на него сегодня вечером.

Убить Осная? Спасти Ануша?... Убить Ануша, а потом убить себя, и тем самым привести Осная к власти?

Или все же убить Осная, потом убить себя, и тем самым обречь Ануша на неизвестное будущее? Когда-то он случайно подслушал тайный разговор двух княжеских оракулов о том, что народом будет править сын ведьмы…. Но тогда он быстро позабыл о нем – ведь князю-то они рассказывали совершенно другое. Да и какая разница - судьбу ведь не изменить. А что же судьба?.... Где, и в чем она?....

Неужели все действительно предрешено?....

Внезапно ему показалось, что чьи-то внимательные глаза неотрывно наблюдают за ним. Он поднял голову.

На подоконнике, скрестив стройные ноги, сидела девушка со светлыми волосами, которые отливали золотом в лунном свете.

Ее глаза и рот были озерами с черной холодной водой, в которой отражались ледяные серебряные звезды.

Вараш-Анзыл вскочил на ноги. От страха и неожиданности перехватило дыхание.

- Кто ты, ведьма?! - сдавленно спросил он.

- Я Азузу, - тихо произнесла она.

- Азузу?... Ты - демон?

- Я дух.

- Откуда ты явилась?

- Из другого мира, ты же видишь, - она мягко провела рукой по своим волосам. – Сядь, человек. Я должна кое-что сказать тебе.

- Но…

- Сядь и слушай. Убери оружие, оно тебе не поможет. Сядь.

Он покорно уселся обратно на постель, неотрывно глядя на нее.

- С сегодняшнего дня ты будешь верно служить князю Оснаю.

- Но…

- Слушай меня. Ты же знаешь, кто на самом деле убил Севеока?

Вараш-Анзыл хотел снова вскочить на ноги, но пронзительный черный взгляд остановил его, словно приковав к месту.

- Ты будешь верно служить Оснаю, - спокойно повторила она. – А когда придет время, я вернусь, и мы вместе расскажем, кто на самом деле должен править вашим народом.

- Но Ануша могут казнить! – неуверенно воскликнул военачальник. – Я хотел убить Осная…. Я же должен защищать Ануша!

- Если ты убьешь Осная, кто будет править твоим народом?

- Ануш-Истарган! Я возьму на себя вину за оба убийства!

- Ануш еще не готов! Ануш не успел пройти свой путь, и он должен еще завершить кое-что. Он еще ребенок. Если он придет к власти, здесь начнутся паника и беспорядки! Сейчас ты должен оставить все как есть. Об Ануше позаботятся другие силы. Ты должен служить князю. Воля Севеока была сделать Осная своим преемником, разве нет? Пусть так и будет. Ты здесь, чтобы выполнять волю князя. Придет время, и все встанет на свои места. Помоги княжеской семье и выполняй свою задачу. Во имя князя.

- Кажется, я вспомнил тебя, - вдруг произнес он – Ты называла себя ученицей Рахну.

- Верно, - кивнула Азузу. – Ты сделаешь то, о чем я говорю?

- Хорошо, - Вараш-Анзыл склонил голову. – Хорошо. Я сделаю. Во имя князя.

- Отлично. Во имя князя.

С этими словами она кинулась с подоконника вперед спиной, так, что он даже не понял, что произошло. Он подскочил к окну, посмотреть, куда же она делась, но не увидел ровным счетом ничего. Ему показалось, он слышал шелест крыльев какой-то маленькой птички наподобие соловья, но в темноте ночи он так и не смог ее разглядеть.

Ануш забился в угол, поджав колени к подбородку и опустив на них голову. Азузу неслышно ступила на пол, пройдя прямо сквозь решетку.

- Я… видел что-то в его глазах, - глухо произнес Ануш, даже не подняв головы, словно ощутив ее присутствие. – Это был не мой брат. Что-то овладело им. Мне показалось… мне показалось, что он лишился разума, Азузу.

- Так и было, - мягко произнесла она.

Он вопросительно взглянул на нее.

- Это была сила ожидания.

Ануш на мгновение поднял брови, а потом снова уткнулся лицом в колени.

- Ты слишком спокоен для человека, которого казнят сегодня утром, - заметила Азузу, прямо руками чертя какие-то знаки на каменных плитах пола. Ануш пожал плечами, невольно следя за ее движениями.

- Мне все равно, - глухо сказал он.

- Это хорошо, - кивнула она.

- Да?...

- Да.

Он бросил быстрый взгляд на вход в камеру, и отпрянул, увидев, как две полупрозрачные фигуры, закутанные в сине-черные плащи с капюшонами, скользят внутрь прямо через решетку. Ануш невольно вскрикнул и вскочил на ноги.

- Не бойся, - поворачиваясь, произнесла Азузу. Идем, - она откинула каменный люк идеально круглой формы, обнажив под ним совершенно черное непроглядной темнотой отверстие. – Это Воины Тени. Они еще не могут материализоваться.

- Ч… что?....

- Еще не могут обретать человеческую форму.

- Воины Тени, понятно, - по телу Ануша пробежала дрожь. Азузу смерила его долгим пронизывающим взглядом.

- Не бойся, - сказала она. – Они будут тебя охранять. Ты зашел слишком далеко, и просто уйти тебе теперь не удастся. Я же сказала тебе сидеть здесь. А теперь тебя будут искать. Впрочем… все было так, как было. Идем, - она указала на открывшееся совершенно черное отверстие в полу.

Ануш с сомнением глянул в темноту.

- Что, туда? – уточнил он.

- Да, иди за мной, - велела девушка, уверенно шагнув вниз. Она, вероятно, стояла на какой-то невидимой ему ступеньке.

Ануш опустил ногу в отверстие, но его нога нащупала лишь пустоту, и, чуть не свалившись, он торопливо выбрался обратно. Азузу рассмеялась.

- Что, не нашел? В отверстие, которого не существует, ты вступил, а ступеньку, которой нет, нащупать, значит, не смог?

Он побледнел и покачал головой. Она тоже вылезла наружу и внимательно осмотрела его.

- Ты слишком тяжелый, и линии мира не могут удержать тебя.

Все еще бледный, он вскинул на нее непонимающие глаза.

- Много думаешь, - пояснила она, шлепнув его по макушке.

Он словно очнулся от странного сна.

- Что же мне делать? – дрогнувшим голосом спросил он.

- Не думай, - пожала она плечами так, как будто сказала что-то совершенно очевидное.

Он страдальчески взглянул на нее.

- Как?....

- Ну,… напевай про себя какую-то песенку. Вспомни-ка.

Он задумался. Азузу снова уверенно и нетерпеливо шагнула вниз. Через пару минут, набравшись мужества, он опустил ногу в дыру и нащупал ступеньку. Она была упругой, и словно прогнулась под его весом, но все же держала его уверенно и крепко. Старательно продолжая напевать про себя, он спустил в дыру вторую ногу. Сердце бешено колотилось в груди.

Он сделал еще шаг вниз, в пустоту. Где-то там, в беспросветной мгле подземелья, Азузу зажгла яркий белый фонарик.

Воины Тени бесшумно скользили за ними по пятам.

Все, что ранним утром нашли стражники – это непонятные, словно начертанные огнем знаки на каменных плитах камеры, и погнутые прутья решетки.

Ануш-Истарган исчез.

Беглецы быстро продвигались по подземному туннелю, следуя за фонариком Азузу. Она не разрешала ему разговаривать, и все, что ему нужно было делать – это следовать за светом и тихонько напевать. Если становилось совсем страшно, она велела ему петь вслух, но не слишком громко, чтобы не растревожить силы земли.

К концу пути страх его испарился.

Они вышли на поверхность в стороне города, далеко от дома Соломии, и от всех близлежащих поселений, но все же недостаточно далеко, чтобы бесследно уйти от преследования. Особенно, если учесть, что у них не было никаких средств быстрого передвижения.

Они остановились у заснеженной обочины. Занимался поздний холодный рассвет.

Азузу заявила, что дальше идти под землей уже нельзя. Слишком уж он злоупотребил ее разрешением петь вслух.

Она сказала еще, что воины Тени не могут ехать верхом, но в случае нападения должны были задержать преследователей.

Ануш ответил, что если бы не она, он был бы уже мертв.

Не обратив особенного внимания на его слова, Азузу разрешила ему передохнуть всего минуту.

- Нас преследуют, - уверенно произнесла она, нюхая воздух, как охотничья собака. Он взглянул на нее измученным взглядом.

- Куда мы пойдем? – обреченно спросил он.

- К Рахну, - ответила Азузу, внимательно прислушиваясь к звукам окружающей природы.

- К Рахну?! Да мы вообще в другой стороне! Нам тут до Рахну пешком дня два пути, не меньше! Ты под землей сбилась с курса, что ли? – воскликнул он.

– Но не сейчас, - добавила Азузу, словно не слыша его. - Все знают, кто я, и… также, кто ты. И будут искать нас там. Мы немного запутаем их. Они уже переполошились, - она довольно усмехнулась белоснежной улыбкой. – Позже мы добудем лошадей. Ваши пути должны пересечься, это неизбежно. И ты должен быть к этому готов.

- К чему все это? – вдруг сдавленно проговорил Ануш, упершись руками в колени. – Пусть они лучше сразу найдут меня….

Он обессилено опустился на землю, охватывая руками голову.

- Пой, - сказала она, даже не взглянув на него. Он не ответил.

- Вставай, - приказала она. Воины Тени шевельнулись, словно пытаясь поднять его.

Он молчал.

- У тебя что-то болит?

Он покачал головой.

- Ты голоден? Замерз?

Он снова отрицательно мотнул головой.

- Тогда вставай и пошли. Иди и пой.

Он поднял глаза.

- Ты всегда такая бесчувственная? – сдавленно спросил он.

- А что, ты хотел бы, чтобы я тебя пожалела?

Он снова уставился в никуда.

- Поднимайся, - властно произнесла она.

- Азузу, зачем? – едва слышно проговорил он. – Зачем? Почему ты так стараешься помочь мне против моей воли? Разве духи могут помогать, если я не хочу этого? Зачем куда-то тащить меня? Оставь меня, иди по своим делам. Найди кого-то еще. Дай им найти меня, мое место там. Пусть убьют меня.

- Я же сказала тебе, хватит себя жалеть, - неожиданно резко произнесла она. - Поднимайся.

- Что ты хочешь, Азузу?

- Я – ничего не хочу. Но силы мира приходят на помощь, когда это нужно. Даже если вы в это и не верите. Хотя это… даже немного обидно, - усмехнулась она. – Если человек очень чего-то хочет, то все Силы Мира приходят ему на помощь. Мир верит человеку! А человек все сопротивляется и сопротивляется, хотя все уже куда более чем очевидно....

Ануш вяло взглянул на нее.

- Как я должен понять, что мир мне верит?

- Все просто. Когда мир перестанет тебе верить, ты умрешь.

- Почему вы решили, что я чего-то хочу? Разве я говорил такое?!

Она подняла одну бровь.

- А разве нет?...

- Что-то я не припоминаю.

Она вскинула брови. Усмешка исказила ее губы.

- Если человек принял решение, но по каким-то причинам не успел, а мир ему уже поверил и готов, тогда человека приходится немного пинать под зад, иначе он так и будет плестись, распуская нюни от жалости к себе и своей никчемности.

Это было уже чересчур.

- Ты заставляешь меня делать выбор против моей воли! – взвился он.

Она пожала плечами и отвернулась, тряхнув влажными золотистыми волосами.

- Если ты не хочешь делать этот выбор – не делай, - фыркнула она. – В любом случае, чтобы сделать или не делать этот выбор, ты должен быть живым, а не мертвым. Или если ты считаешь, что это не твой путь, мне больше незачем тебя защищать, и мы расстанемся прямо здесь, у этого камня. Оставайся, дай Оснаю закончить то, что он начал. Или реши сам, чего ты хочешь.

Ануш сжал кулаки и заскрипел зубами. Словно почувствовав его злость, она повернулась и, смерив его пронзительным взглядом с головы до ног, удовлетворенно кивнула.

- То-то же, - произнесла она. – Я не собираюсь с тобой нянькаться.

- Ты мой манипулируешь!

- А ты – мной, - кивнула она. - Удивительные вы существа – люди! Вот, вот уже сейчас становится ясно, что на самом деле важно, но нет, а ты все равно зажмуриваешься и говоришь – нет, нет, все пройдет, и я пережду. Я смогу переждать, ничего не делая, ничего не меняя. Все стихнет, и все снова будет как раньше. Мир вокруг тебя разбивается и осыпается осколками, а ты сжимаешь кулаки, зажмуриваешься, и изо всех сил пытаешься удержать свою непрерывность, так, словно ничего бы не происходило. Сколько времени ты еще будешь делать вид, что ничего не происходит?? Сколько ты еще будешь жалеть себя, Ануш-Истарган, а?!

Он молчал, раздраженно кусая губы и стискивая кулаки. Потом нехотя встал на ноги и глубоко вздохнул.

- Ладно, - покорно произнес он. - Ладно. Ты права.

Они шли и шли целый день. В обед они вошли в лес, и идти стало совсем уж тяжко. Ветки то и дело хлестали по лицу, ноги утопали в мокрых гнилых листьях, приходилось перелезать через поваленные деревья, задумчивый Ануш без конца спотыкался о торчащие из-под земли корни, – мудрая Азузу, само собой, старалась держаться подальше от протоптанных дорог. В те редкие моменты, когда Ануш пытался возражать против их маршрута, она заявляла, что он должен быть благодарен, ведь она не стала вести его весь путь под землей.

Остальное время, когда он не спотыкался и ветки не били его по лицу, Ануш витал в облаках и почти не следил за их передвижениями. Лес зловеще шевелил мокрыми набухшими ветвями, навевая тревогу и тоску. Юноша несказанно обрадовался, когда к вечеру они снова выбрались на открытую дорогу. Хотя, на поверку, они оказались не так уж далеко от того места, где начали путь.

- Ты водишь меня кругами, - сказал он, наконец, узнав местность. – То-то мне показалось, что о какой-то корень я споткнулся не меньше пяти раз!

Она повернулась и вопросительно взглянула на него.

- И?

- К дому ведьмы можно было идти более коротким путем.

- Быстрее? – искренне удивилась она. - Что это ты вдруг заторопился?

- Ну, зачем ходить кругами, если можно добраться по прямой? – смущенный ее тоном, и уже не так уверенно проговорил Ануш.

- Ну, это ты мне ответь, зачем было столько лет делать вид, что ты ничего не знаешь, а потом за несколько дней наверстывать упущенное.

Ануш замолчал.

- Я не понимаю, - наконец, сдавленно произнес он.

- Да все ты понимаешь, - бросила Азузу. – Будем делать все так, как ты любишь - ходить кругами до тех самых пор, пока нас не подтолкнут в нужном направлении.

- А как мы поймем, что нас подталкивают? – осторожно поинтересовался Ануш.

- О, поверь мне. Мы поймем. Ты поймешь, - поправилась она. – Тебе вернут ту часть твоей силы, которую ты все это время распылял в пространство, закрывая глаза на то, что творят твой брат и отец. Вопрос в том, как тебе ее вернут, - она снова повернулась и смерила его внимательным взглядом. – Не думаю, что это будет что-то приятное для тебя. Хотя….

Внезапно она остановилась и прислушалась.

- Они едут, - произнесла она, быстро разворачиваясь обратно к лесу. – Прячемся. Еще не время.

- Следы, дура, - хрипло произнес Ануш, все еще ничего не слыша.

- Заткнись, - тихо сказала она, ускоряя шаг. – Посмотри-ка, погода портится.

Ануш мельком взглянул в серое небо, затянутее тяжелыми снеговыми тучами. Откуда они, вроде, с утра было ясно? Или ему показалось?

- Да они же тоже в лес поедут! – прохрипел Ануш. – Надо ж быть идиотом….

Но договорить он не успел – в то же мгновение их накрыла стена ледяного дождя со снегом. Холодный ветер швырял в лицо горсти мокрых листьев.

Следуя за ней, Ануш быстро оглянулся, и сквозь сумрачную пелену увидел две узкие дорожки следов, предательски тянувшиеся за ними. Когда он обернулся в следующий раз, следов уже не было. Даже, несмотря на погоду, они не смогли бы так быстро исчезнуть. Хотя, кто его знает….

Не успев подивиться такой странности, он поспешил за своей спутницей.

…Она подгоняла и подгоняла его, не обращая внимания на его изнеможение. Душевная боль, усталость, злость, тоска неумолимо делали свое дело, и он уже едва держался на ногах, и когда сумерки начали сгущаться, Ануш почувствовал, что если сейчас они не сделают привал, он заснет прямо на ходу. Азузу скептически-пренебрежительно оглядела его и разве что вслух не назвала слабаком, хотя он и сам все понял по ее взгляду. Но ему уже было все равно — он хотел только одного — лечь и забыться хотя бы на какое-то время.

И его желание сбылось — они сделали привал, забившись в темный неприветливый уголок холодного осеннего леса. Впрочем, Ануша это тоже не сильно беспокоило — присутствие Азузу странным образом лишало его чего-либо, даже отдаленно похожего на страх. Ему казалось, что он стал ощущать себя сильнее и могущественнее, и даже как-то немного воспрял духом.

Дата добавления: 2015-09-29