Я так и подпрыгнула. Эффектная длинноволосая брюнетка в мини-юбке, бритой шубке до пупа и замшевых сапожках до колена оказалась не то что моей знакомой – соседкой по родительскому дому и школьной парте. Просто увидеть ее тут я никак не ожидала.
– А ты? – Насколько я помнила, год назад Наташка с отличием закончила иняз и устроилась в какое-то посольство переводчицей, чем кичилась непомерно, отдалившись от старых друзей. Впрочем, позвонить и поздравить с днем рождения она никогда не забывала, полагая, что бесполезных знакомств не бывает.
– Да ну тебя! – хохотнула подруга, кокетливо махнув ухоженной рукой с длиннющими ногтями. – Я к Светке в гости пришла, помнишь ее? Ну из параллельного класса, на год младше нас, Анина сестра?
Я и Аню-то не помнила, но кивнула. Иначе Наташка не отцепится, пока в подробностях не опишет мне обеих сестер и места, где мы могли пересекаться. По части таких деталей память у нее была уникальная.
– Она лаборантка на здешней кафедре, – продолжала трещать подруга, «незаметно» присматриваясь к моему лицу. Я тоже любила дорогую косметику и умело ею пользовалась, однако под жалостливым взглядом Наташки почувствовала себя деревенщиной, впервые приехавшей в столицу. К макияжу самой брюнетки не придрался бы даже профессиональный визажист… или штукатур. – И заодно духами приторговывает, французскими, от самих производителей, сегодня как раз новую коллекцию представляет. Ой, слушай, а пошли со мной? Заодно поболтаем, столько ж не виделись… или ты спешишь?
Духи мне были совершенно не нужны, к тому же я терпеть не могла говорливых распространителей, способных втюхать тебе кастрюлю за сто долларов, отличающуюся от продающейся в ближайшем хозяйственном только формой ручки, «идеально приспособленной к вашей ладони». Ну и втрое большей ценой, разумеется.
– Знаешь, Наташ… – Но тут мне подумалось, что лаборанты знают о преподавателях даже больше студентов. – Давай! Я тоже… знакомого навещала, но уже освободилась.
– Ну расскажи, как ты? – Подруга с дурацким хихиканьем подхватила меня под локоть, увлекая вперед. – Все в той же госконторе?
– Нет, в другой, – подстраховалась я, хоть и знала, что Наташка использует телевизор только в качестве окна в мир мексиканских сериалов. Перипетии интриг между Хуанами-Мариями исторгали из нее обильную женскую слезу, в то время как собственных кавалеров брюнетка держала на скупом пайке обещаний, выжимая до последней конфетки и меняя, как перчатки.
– И что, хорошо платят? – первым делом поинтересовалась подруга.
– Нормально…
– Зато, наверное, коллектив прекрасный? – с фальшивым восторгом предположила Наташка, оценив уже мои простенькие джинсы и заляпанные дачной землей кроссовки.
– Изумительный, – с чувством сказала я. – А у тебя как дела?
– Ох, не спрашивай! – скорчила печальную гримаску подруга и тут же воодушевленно затараторила: – Представляешь, познакомилась с таким…
Как назло, лифт не работал, и пришлось слушать Наташкину болтовню целых шесть пролетов. Причем у нее даже дыхание ни разу не перехватило. Вот уж кому стоило родиться блондинкой!
– Кажется, эта. – Подруга сверила номер аудитории с записанным на бумажке. – Тук-тук! Свет, ты там?
Изнутри ответили что-то утвердительное, и Наташка распахнула дверь во всю ширь.
Открывшаяся мне картина живо напомнила книгу Патрика Зюскинда «Парфюмер» – про психа, способного на убийство ради приглянувшегося ему запаха. За преподавательским столом, сдвинув стулья, сидели аж шесть маньячек, от студенческого до предпенсионного возраста, которые с упоением наркоманов нюхали тонкие бумажные полоски, по кругу брызгались из флакончиков с пробниками и старательно терли ароматизированные страницы каталогов. В комнате стоял запах взорвавшегося химзавода, из соображений конспирации (ни один шпион не должен пронюхать, что в нашей прекрасной стране произошло ЧП такого масштаба!) обрызганного смесью «Тройного» одеколона и «Шанель № 5». Дамы уже успели притерпеться к этому убийственному коктейлю, я же с тоской уставилась на пожарный стенд с висящим в центре противогазом. Баллон с нейтрализующей пеной тоже бы не помешал, но разгильдяи-химики приколотили его под самым потолком, даже со стула не достать.
Я наконец вспомнила Светку – пухлую крашеную блондинку с крупными чертами лица и таким же самомнением, – а та узнала меня. Пришлось изобразить бурную радость от встречи: «сколько лет, сколько зим!» (прекрасно прожила бы без тебя вдвое дольше) – «ах, ты почти не изменилась!» (только постарела и подурнела). Остальные дамы едва обратили на меня внимание – только потеснились, давая место, и свалили передо мной уже отсмотренные каталоги и обнюханные флаконы.
Пришлось приобщаться. Я наугад открыла первую цветную брошюру. «Природный аромат со свежими нотами красных яблок и горячим сердцем из можжевельника вдохновит мужчин, способных смело выражать свои чувства. Ощутите мгновение чистоты чувств и эмоций!» А чего только мгновение-то? Я перелистнула страницу. «Соблазнительный и мужественный аромат с легкими нотами цитрусов, лаванды и пачули будоражит воображение. Наносится на пульсирующие участки тела». Последняя фраза действительно взбудоражила мое воображение. Интересно, кто сочиняет этот бред?!
– Ой, Лен, а вот эти прямо как для тебя созданы!
Прежде чем я успела увернуться, мне в висок пшикнули из ядовито-зеленого флакона. Запах был сладкий до одури, таких я даже в школе избегала.
– «…ощутите тягу к авантюрам и приключениям!» – с выражением зачитала Наташка. – Ну как?
– Изумительно, – криво улыбнулась я. – Именно этого мне сейчас и не хватает!
– Есть фасовка по пять, двадцать и сто миллилитров, – оживилась Светка. – Последняя самая выгодная, всего семьдесят девять долларов…
– Спасибо, я еще подумаю. – Я отгородилась от подруги каталогом и действительно задумалась – как бы поделикатнее начать расспросы о постигшей нас утрате.
– Девочки, посоветуйте – эти или эти? – жалобно поинтересовалась сухощавая женщина в очках, исключительно кандидатского вида. – Мне оба нравятся, но что муж скажет…
Дамы снова авторитетно зашевелили носами.
– В синем флаконе оригинальнее…
– А мне с ванилью как-то больше…
– Попробуй еще вон те, они похожи, но более терпкие…
– Лен, а ты как считаешь? – Наташка сунула мне под нос два разноцветных колпачка. – Какой мужчине больше понравится?
– Даже и не знаю, – тактично сказала я, потому что лично мне не нравились оба. – Это у самого мужчины спросить надо. У вас на кафедре хоть один есть?
– Ох, бедный Валера, как же нам его не хватает, – заглотнула приманку самая молоденькая девчушка. – Он-то ни разу с подарками не промахивался, что духи, что белье – идеально подходило…
При упоминании имени покойного дамы дружно завздыхали и застонали.
– Да, вот уж кто понимал толк в женской красоте…
– Каждую мелочь замечал…
– Такой молодой, такой одаренный…
– А как его студенты обожали…
Об усопшем положено либо хорошо, либо ничего, но тут дамы перестарались. Можно было подумать, что на химфаке восемь лет обитал замаскированный ангел, и только с его возвращением на небеса коллеги поняли, кого они лишились.
Когда поток стенаний иссяк и потянулась минута молчания, толстая тетка бальзаковского возраста вытащила из кармана платочек и картинно промокнула уголки глаз.
– Помяните мое слово: это Игорь его сглазил.
– Лидия Михайловна! – тут же напустились на нее остальные химички. – Хватит мистику разводить! Уже десять раз обсудили: это простое совпадение, мало ли что у человека с языка сорвалось…
– Смотря у кого, – с достоинством возразила толстуха. – От этого сектанта всего можно ожидать!
– Не сектанта, а ролевика! – со знанием дела бросилась на защиту Игоря девчушка. – Это игра такая – ну, как раньше под Рождество колядовать ходили или на демонстрации майские.
– На демонстрациях мы флагами махали, а не мечами, – парировала дама. – И песен про Сатану уж точно не пели!
– Лидия Михайловна! – безнадежно простонала лаборантка. – Ну сколько можно повторять: не про Сатану, а про Саурона! И, если на то пошло, чем ваш Ленин лучше?
– Ну милочка, ты и сравнила, – фыркнула толстуха. – Он, по крайней мере, существовал! И умный был мужик, между прочим…
– А что этот Игорь сделал? – снова вмешалась я, видя, что разговор сворачивает с нужной мне дороги.
– Да так, местные сплетни, – отмахнулась Светка, – тебе неинтересно будет.
Я задумчиво понюхала еще один пробничек. Тоже не ахти, но хотя бы не такие приторные, можно будет кому-нибудь подарить.
– Как это местные, если про убийство даже в новостях показали? Ну пожа-а-алуйста, расскажи! А я пока решу – брать или нет?
Светкины глаза алчно заблестели.
…Игоря на кафедре хорошо знали – он действительно был закадычным другом Валерия. Профессиональный эльф частенько забегал к оному в гости, выдергивая с лекций и отвлекая звонками посреди планерок, за что его тихо ненавидели, но ради Валерия Дмитриевича терпели. Если кандидат химических наук был человеком приветливым и добродушным, то вспыльчивый Игорь пару раз нахамил совестившей его Лидии Михайловне, чем окончательно настроил против себя «бабское царство» друга.
Так что, когда Валерий начал увиваться вокруг смазливенькой студентки Ирочки, Игоревой невесты, коллеги только тихо злорадствовали, прикрывая химика от праведного эльфийского гнева. Даже интеллигентная Лидия Михайловна, нацепив улыбку гиены, врала Игорю в глаза, что Валерий, увы, уже час назад ушел домой – в то время как пять минут назад самолично вручила ему ключи от лаборантской.
Я насторожила уши. Толик дал нам телефон какой-то Иры – может, это она и есть?
К сожалению, в прошлую среду Игорю каким-то образом удалось застукать влюбленную парочку на горячем. Шум поднялся такой, словно эльф гонялся за изменщиками по всему кабинету, пытаясь их забодать, но путался развесистыми рогами в мебели. Потом дверь распахнулась, чуть не сбив Лидию Михайловну с ног, и в коридор выскочила полуодетая, растрепанная и красная как мак Ирочка. Не поздоровавшись, студентка кинулась наутек, а Игорь с порога заорал ей в спину, что свадьба отменяется, потому что такой… падшей женщины свет не видел. Когда помятый, но вполне живой Валера виновато попытался успокоить приятеля, тот напустился уже на него. Мол, нет у меня больше друга, а тебе, врагу, желаю издохнуть страшной смертью, и как можно быстрее… Саданул кулаком по двери, развернулся и ушел.
– Я ж говорю: проклял он его! – встряла неугомонная толстуха.
– Лидия Михайловна!!! Если б от проклятий так запросто помирали, у нас бы после каждой сессии преподавательский состав обновлялся!
– Ирка весь день с мокрыми глазами ходит, – злорадно добавила Света. – Целый куст роз приволокла, дура…
Из роз я, кажется, записку и вытащила. Но на полигоне Валера и Игорь мирно сидели у одного костра, хоть и не в лучшем настроении. Была ли на игре Ирина? Может, за четыре дня друзья успели прийти к выводу, что все беды от женщин, послать ее к черту и помириться?
Духи пришлось купить, но информация того стоила.
– Наташ, а сколько времени?
– Начало девятого… ой, девочки, мне уже пора!
– Мне тоже. – Я подскочила даже раньше подруги. Нервировать Саню чревато, вдруг он вообразит, что со мной что-то случилось, и отправится на поиски с обрезом наперевес?
Но волновалась я напрасно. В смысле, по этому поводу.
«Фольксвагена» во дворе не было.
– Что, угнали?! – испуганно спросила Наташка, глянув на мое вытянувшееся лицо.
– Н-н-нет, – пробормотала я, взяв себя в руки. Спокойно, Лена, пятнадцать минут еще не повод для паники… – За мной знакомый обещал заехать.
– Давай я тебя подкину, – без особой охоты предложила подруга.
– Спасибо, не надо. Я лучше его подожду, а то обидится.
– Ладно, тогда до встречи. Звони! – Мы с Наташкой символически чмокнулись в щечки, и подруга поцокала каблучками к припаркованной в переулке машине.
…Спустя час я наконец сочла повод для паники достаточным. В здании факультета погасли почти все окна, а в соседних домах, напротив, зажглись. За это время к одиноко зябнущей под фонарем блондинке подошло несколько прохожих: двое – спросить дорогу, трое – попросить прикурить, и один – прицениться. Пришлось ретироваться в тень, где было еще холоднее и страшнее. Ну где же носит этого контуженного гада?!
Интересно – коль уж выяснилось, что русалки, домовые и лешие вполне себе существуют, какая еще хре… нежить значится в списке? Соловей-разбойник? Змей Горыныч? А может, и рогато-копытный также имеет вполне материальный… нематериальный облик, чем черт не шутит? «Надо будет спросить у Ленки», – выруливая на проселок, озабоченно подумал я и почти сразу же рассмеялся. Толку мне сейчас с подобных знаний, разве что на суде под психа закосить. Хотя стоит ли? Сменить нары на уютную белую палату – нет уж, к черту такие альтернативы!
Колхоз «Щедрая нива» выглядел так (даром что находился вблизи столицы), словно на календаре не третье тысячелетие, а расцвет эпохи застоя. Образцово-показательный расцвет – тут и там сквозь заборы проглядывали жигуленки. Тишь да гладь, да божья благодать, нарушаемая только далеким тарахтением и мычанием. Для полной лепоты не хватает лишь кумачового транспаранта над главной улицей, с лозунгом типа: «Догоним и перегоним фермеров Оклахомщины!» Судя по троице аборигенов (которых я чудом объехал, не снеся при этом ползабора), деловито прущих огромные мешки, фермерам было кого бояться.
Окончательно же я убедился в этом, подъехав к ангару для сельхозтехники. Даже внутрь заходить не пришлось – от распахнутых настежь дверей за десять метров тянуло сивушным духом. С соответствующим звуковым сопровождением.
– А-а я мии-и-ла-а-ва у-у-у-зна-а-аю-у-у, аф-аф, а-а-а па-а-а па-а-хо-о-дке-е-е…
Любителей хорового завывания было четверо: белобрысый парень примерно моих лет, в выгоревшей почти до белизны джинсовой куртке, мужик в когда-то синем, а теперь масляно-черном комбезе, дедок с козлиной бороденкой и шавка «дворянской» породы.
– А-а-а он но-о-оси-и-ит, аф-аф, но-о-сии-и-т брю-у-уки-и-и да-а-а га-а-али-и-ифе-е-е…
Рисковать здоровьем, слушая куплет до конца, я не стал и, вдохнув поглубже, рявкнул на весь ангар:
– Здорово, мужики!
Четверка певцов дружно уставилась на меня, видимо, пытаясь сосчитать и понять, откуда к ним на вечеринку нагрянула толпа народу. Длилось это секунд десять, затем мужик в комбезе взмахнул рукой, снеся при этом собачонку на добрый метр, и, требовательно хлопнув по насиженному ею газетному листу, хрипло выдохнул:
– Садись!
Не сказать, что мне очень хотелось выполнять этот приказ. Слишком уж хорошо я представлял, что последует дальше. Тут, что называется, к гадалке не ходи – до краев наполненный стакан возник передо мной еще до того, как я подогнул под себя ноги.
– Пей!
Трудно поверить, но на вкус пойло было еще гаже, чем на запах. Вдобавок ничего похожего на закуску в пределах видимости не имелось.
– Ыгкхыг.
Продышаться мне удалось через полминуты. Чуть позже вернулся и дар речи.
– Хы-хы-ы… чего празднуем-то?
– Не празднуем, – одернул меня дедок. – А поминаем.
– И кого же?
– Его! – кратко ответствовал парень, тыча пальцем в доску перед собой.
В первый момент я ничего не понял – на доске наличествовала лишь бутыль и стаканы. Затем до меня дошло: доска была уложена поперек тракторной покрышки.
– Разбили?
– Угнали! – Парень стиснул кулаки. – На минуту, б… оставил… за кустом присесть. Выхожу – трактора нет! У-у-у, падлы… Плесни еще, Иваныч!
– Главное ж, – мужик в комбезе ловко набулькал безутешному трактористу очередные «наркомовские», – и следов нет! До леса колея идет, а дальше – как сквозь землю провалился! Каким хреном… вертолетом, что ль, подцепили?
– А я те говорю, Иваныч, – дедок яростно взмахнул непонятно когда и откуда взявшейся вилкой с крохотным огурчиком, – ето все пришельцы, гады зеленые, воду своими щупальцами мутят. Токо на чуть отвернешься, они тут как тут! Вот и Серегин трактор уперли, для музею своего. Им-то просто – в тарелку летучую всосал и поминай, как звали. Фють – и уже на Центавре своей.
– Да отвянь ты со своими пришельцами, дед! – Парень зажал нос и одним движением опорожнил стакан. – У-х-х! Нету их!
Я только хмыкнул. После знакомства с нежохраной меня б ничуть не удивило появление в ангаре хоть инопланетян, хоть агента Смита.
– Да как же нет?! – фальцетом взвизгнул дед. – Когда я их самолично видел! На огороде Митрофанихи! Я, значит, сидю, ну, лежу, тут эта красная опускается, а из нее, что твои тараканы, – они, зеленые!
– Змеи! – увесисто буркнул Иваныч. – Раз зеленые, то змеи.
– Тьфу на тебя! Я ж в тот вечер и не брал-то, почитай, ни капельки.
– Я скорее в НЛО поверю, – сосредоточенно глядя куда-то в пространство между дедом и собачонкой, процедил тракторист. – Иваныч… еще!
– В самом деле, Фома Лукич, ты уж это, леща-то урежь.
– Ну была, была капелюсечка, – скороговоркой признался дед. – Так ведь я с полбутылки да в новолуние завсегда чертей зрю, обрати внимание – синих. А тут – эти, зеленые.
– Дед… у-у-у-уймись.
– Тебе чего надо? – В первый момент я даже не поверил, что источником вопроса был Иваныч, – слишком уж он трезво звучал.
– Мне бы бензину.
– Вертаешься на шоссе, а там пять кэмэ в одну сторону или семь в другую, – категорично махнул рукой мужик. – Верно говорю, Машка?
– Аф-аф!
– Мне б бочонок.
– Да хуть цистерну. Дизельные мы.
В принципе, солярка для моих целей тоже годилась – хотя с бензином вышло бы много лучше. Но прежде чем я успел сообщить об этом, в разговор вновь встрял Фома Лукич.
– А бензинчик-то есть, – хитро щурясь, выдал он. – И аккурат в бочонке, прям на заказ.
– Дед, ты чё? Откуда? – изумились и одновременно оскорбились односельчане – как это они не в курсе.
– А от председателева «козла». Дегаев-то нонеча все на своем «ниппоне»…
– «Ниссане»! – перебил деда Серега. – «Ниссан», епить его, «патруль». Иваныч… еще!
– …а «козел», значица, в гараже стоит, и бензинчик при нем, – торжествующе закончил Фома Лукич.
– Ну ты вспомнил, дед! – разохались остальные. – Тому бензину годов хрен знает сколько. Его ж потому и не прут, что протух. Октановое число – слыхал про такого зверя? Лямпортный мотор, – Иваныч мотнул головой в сторону видневшегося в проеме «гольфика», – на раз угробит.
– А мне как раз и не в бак, – сказал я. – На дачу, для растопки. Гореть этот бензин еще не разучился?
– Гореть-то, пожалуй, что и горит.
– Так сможете достать? – уточнил я.
– Сможем, – уверенно кивнул Иваныч, – с чего б не смочь. А скоко дашь?
– Тридцать тыщ.
– Иди дальше! – разочарованно присвистнул дедок.
– Ну сорок.
– Другой разговор, – оживились мужики. – Пошли!
Сэкономленной десятке я радовался недолго. Ровно до момента, как мы с Иванычем опытным путем выяснили, что в багажник «гольфика» бочонок «нэ лэзэ». Пришлось закупать брезент – за испорченные задние сиденья, уверен, Ленка пришибла б меня на месте. Заодно уж я прихватил рабочие перчатки, чему изрядно порадовался спустя десять минут и пятнадцать километров – снаружи бочонок изрядно проржавел, и катить его голыми руками значило бы остаться без ладоней.
Катить, впрочем, пришлось недалеко. Установив бочонок точно в центр поляны, я сел сверху – не очень удобно, металлический край ощутимо врезался в бедро – вытер со лба трудовой пот и заорал на весь лес:
– Ау-у! Эй-гей-гей!
Больше всего я опасался, что на мои вопли выбежит какой-нибудь шальной грибник или, того хуже, лесник – разумной причины для сидения посреди леса на бочке с бензином у меня не было. Такой причины, как я подозревал, не существовало в природе.
– Ау-у-у!
– Ну чего шумишь-то, мил-человек, чего надрываешься-то? И так уж всех белок распугал, а все орет и…
– Здорово, дедушка! – Я улыбнулся, хотя, подозреваю, со стороны моя улыбка походила на пиратский стяг. Или вывеску «Не подходи, убьет!». – Не ждал? Не ждал, вижу… ты рот-то закрой – желудок застудишь!
– Да я так, мимо проходил, – опомнившись, суетливо забубнил старикан в брезентовом плаще с кучной россыпью дыр, одновременно пятясь назад. – Слышу, кричат, дай, думаю, гляну, мож, помочь кому надо. А у вас-то и в порядочке все, так я пойду себе…
– Стоять!
Леший замер.
– Нет, не там. Здесь, – я ткнул пальцем в кочку перед собой, – стоять.
– А это еще почему я должен стоять? – с вызовом осведомился леший. – Мне, промежду прочим…
– Подойди сюда, кому сказано!
Оглянувшись на кусты, старикан осторожно – бочком, мелкими шажками да еще по спирали – начал подбираться ко мне, готовый в любой момент отпрыгнуть и раствориться среди деревьев.
– Ходют, понимаешь, всякие, – ворчливо бормотал он, – шумят, покоя не дают… Ужо я жалобу напишу, ох и накатаю…
Леший успел обойти вокруг два раза, когда заглушка наконец поддалась, и по поляне разлился резкий запах.
На старичка он оказал поистине волшебное действие.
– Ты что в мой лес приволок?! – гневно заорал он, вмиг очутившись рядом со мной. – Да это ж… это ж…
– А ты чего нам подсунул?!
– Знать ничего не знаю! Убирайся отсель вон!
– Ах не знаешь. – Я спрыгнул на землю и, схватившись за край, чуть наклонил бочонок.
– Ты что делаешь?! Нет, чего творишь?!
– Не догадываешься? Лес твой собираюсь подпалить к свиньям собачьим!
– Не-е-е-т!
Леший завизжал так, что уши мне словно пробками забило. Видать, проняло, злорадно подумал я. А то «не можем ничем угрожать, не можем ничем угрожать!». Еще как можем – если хорошенько подумать.
Ход моих размышлений был довольно прост и базировался на Леночкином рассказе о домовых. Если Федькины сородичи так привязаны к конкретным постройкам, то почему бы лешему не питать аналогичных чувств к «своему» лесу?
– Что, не нравится перспектива?
– Нарушение конвенции! Жаловаться буду!
– Ах конвенция…
Глючность китайской зажигалки оказалась неожиданно кстати: при каждом щелчке леший судорожно втягивал башку в плечи.
– Ну а про фальшивые улики в конвенции что записано? – вкрадчиво спросил я. – А?
– Так ведь я эта, – развел руками леший. – От чистого сердца, помочь хотел.
– Помочь?! Ты невинного человека под монастырь чуть не подвел!
– А пусть не ломает деревья почем зря! – выпалил старикашка. – Еле выходил ту осинку…
– Осинку?!
– Молоденькое совсем деревце, а он – дубину ломать…
– Ах вот оно что. Дубина… И ты из-за какой-то хреновой палки сначала его в болоте утопить попытался, а потом под статью подвести? Ну все, друг осин, прощайся со своим лесом!
– Эй, эй, полегче! – возопил леший. – Я тебе щас правильный сапог вынесу!
– Я тебе дам сапог, скотина! Говори, кто убийца!
– А я знаю?!
– Знаешь!
В этом я был уверен процентов на девяносто. Леший не просто подкинул нам свою улику – он еще и позаботился о том, чтобы возле тела не осталось следов настоящего убийцы, явно рассчитывая выставить в этой роли неугодного лично ему ролевика. Конечно, настоящая экспертиза в два счета бы определила, что сапог пробыл в болоте почти год, но тупая нежить вряд ли задумывалась о подобных мелочах.
– Ну!
Леший застыл с открытым ртом, завороженно глядя, как я наклоняю бочонок. Вот прозрачная жидкость выплеснулась из отверстия, перетекла через край…
– Будешь говорить?!
– Буду, – обреченно всхлипнул старичок и почти без паузы зачастил: – Высокий, статный, одеянье будто парчовое, глазищи огнем пышут…
– Стоп! – оборвал я лешего. – Давай без фольклорных элементов.
– А я, промежду прочим, сам – фольклорный алимент!
– Хочешь без леса остаться, алимент? – Я вновь качнул бочонком.
Леший отчаянно замотал головой.
– Тогда по порядку. Рост?
– Говорю ж, высокий.
– Высокий – это сколько? Метр восемьдесят, девяносто, два?
– Непривычный я к метрам, – отперся леший. – Вершок знаю, аршин знаю, сажень… во, маховая сажень в нем была.
– Ладно хоть не косая, – хмыкнул я. – Дальше. Волосы какого цвета?
– Борода у него была. И усищи – во! – почему-то радостно заявил старичок, показывая при этом пальцами нечто вроде усиков ефрейтора Шикльгрубера.
– Угу, – насколько мне помнилось, бородой и усами щеголяла большая часть сидевших в тот злополучный вечер у костра. – А цвет?
– Темно было, – виновато вздохнул леший. – Ну и цвет – темный.
То есть от брюнета до шатена. По крайней мере, подумал я, альбиносов можно вычесть. А то «глазищи»…
– Ну а еще чего-нибудь ты запомнил?
– Все как на духу выложил, – снова зачастил старикашка, – что видел, то и говорю, а сочинять-то мне не с руки, ты сам потом обижаться будешь…
На этот раз я наклонил бочонок резко, почти к самой земле и также резко выпрямил.
– Игорем его звать! – Леший верещал так, словно каждая падающая на землю капля иголкой вонзалась ему в задницу. – Тот, убиенный, только крикнуть и успел: «Игорь, ты чего?!» А больше ничего знать не знаю, ведать не ведаю, жаловаться буду, найду на вас управу…
– Замолкни! – повелительно рыкнул я. – Дай подумать.
Разумеется, среди ролевиков на Игоря мог откликаться хоть каждый второй – но чем дольше я размышлял, тем крепче становилась уверенность, что спутником незадачливого химика в ту ночь был не кто иной, как светлый эльф Игуариан.
– Убери бочонок, а? – совершенно по-человечески заканючил «фольклорный алимент». – Лес-то… не виноват…
– Без тебя разберусь, кто в чем виноват, – буркнул я, нащупывая в кармане заглушку. – Не сбрехнул бы тогда, не имел бы проблем сейчас.
– Да я ж по привычке…
– «По привычке»… Ты учти, – сурово произнес я, – в третий раз я никого звать не буду. Просто возьму и пролечу над твоей деляночкой на «кукурузнике» с пестицидами.
– Да я, – леший всплеснул руками, – да что бы я…
– Да не суетись ты так, – заваливая бочонок на бок, проворчал я. – И вообще… пока свободен.
– От спасибушки, так я побежал, а если что, завсегда… – зачастил дедок, пятясь к кустам.
– Стой! – В последний момент я вспомнил об еще одной проблеме – хоть и не задевающей лично меня, но раз уж я взялся строить этого народного вредителя по стойке «смирно»…
– Трактор на фига угнал?
– А он того, свояченицу мою переехал, – пожаловался леший. – Идет она себе по дорожке к колхозу, никого не трогает, месяцем любуется, а он из-за угла ка-ак выедет.
– Какую еще свояченицу?
– Дак это, – леший ненатурально всхлипнул, – Смерть Коровью. Ее в «Щедрой ниве» уже заждались, с таким-то комбикормом…
– А. Ну-ну, – с умным видом поддакнул я, не нашарив в памяти сведений о данном мифологическом существе. – Короче… через неделю чтобы трактор был на месте.
– Никак невозможно, – заюлил старикашка, отводя глаза. – Его болотник небось уже…
– Не волнует! – отрезал я. – Трактор – вернешь! Срок – неделя! Проверю стопудово, и если… Ну ты меня понял.
Через полтора часа, когда я уже была готова не просто лезть на стенку от страха, а бегать по ней кругами, крашеный «гольф» с самым невинным видом въехал во дворик, остановился посредине и пару раз мигнул фарами. Машина была целая и даже почти чистая – по крайней мере, без пятен крови от сбитых пешеходов и прилипшего к капоту гаишника. Саня открыл дверцу и неспешно вылез, уступая мне водительское место.
– Ну узнала что-нибудь? – как ни в чем не бывало осведомился он.
За следующие три минуты напарник тоже много чего узнал – о себе лично. Я бы и дальше рассказывала, за полтора часа у меня скопилась куча изумительных метафор, но тут терпение Сани лопнуло, он бесцеремонно сгреб меня в охапку и затолкал в машину.
– Нашла время скандалить… Подумаешь, опоздал немножко.
– Немножко?! Ты на часы когда последний раз смотрел? – Я резко провернула ключ зажигания, представляя, что это воткнутый в Санину спину нож.
Напарник с таким интересом ознакомился с машинным табло, что я поняла: впервые с момента нашего расставания.
– Ух ты-ы… Ну так делом же был занят, а не по бабам шлялся! – тут же нашел отговорку он.
– Каким еще делом?!
– Приедем – расскажу, – сдержанно пообещал Саня – не то назло мне, не то опасаясь, что тогда ему уж точно не поздоровится. Господи, что ж он еще напортачил?!
Скандалить во время вождения было опасно, машина начинала дергаться и выползать за дозволенные шестьдесят, поэтому я сосредоточилась на дороге и молчаливом презрении. Которое Саня, как и все эти сволочи мужики, принял за капитуляцию и расслабился.
– Чем это от тебя несет? – удивленно спросил он.
– Чарующим ароматом, пронимающим до самого сердца, – мрачно буркнула я.
– На «черемуху» похоже.
– Разве? – удивилась я, крутя головой в попытке учуять исходящий от волос запах. Тщетно: за время презентации обоняние мне отбило напрочь. – Вроде ж было «нежное сочетание гиацинта и нарцисса с легким шлейфом сирени».
– Может, и «сирень», один фиг, – согласился напарник. – Они оба слезу на раз вышибают. Помню, как-то брызнули мне в рожу из такого баллончика…
– А тебя только так пронять и можно! – с досадой перебила я наконец сообразив, что он имеет в виду.
– Ну-у… в глаз я тому брызгателю заехать успел. Так что слез из него как бы не больше выкапало. – Было видно, что сии воспоминания Сане весьма приятны и он не прочь поделиться ими в подробностях, но я снова замкнулась, демонстративно глядя в темную даль.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |