- Говори. - Ян с отвращением отодвинул от себя чашку. - Я знаю, у тебя уже есть, что мне сказать.
- Да, я поделил ребят на две группы. Стивенс со своими будет проверять пополнение лицевых счетов, вложения на фондовой бирже и трансферты. Вебстер займётся криминальными связями «клиентов» и их родственников. Мюллера пустим по осведомителям, старые связи не ржавеют, однозначно слушок хоть какой-нибудь прошёл, а ты не цветочками торгуешь, чтобы так незаметно можно было нагадить.
- Это точно. Подготовка видимо была на высшем уровне. Мартин, я вот тут думаю… - Ян потёр гладко выбритый подбородок. – Это точно не просто диверсия какая-то. Устроить всё это только ради того, чтобы мне навредить, даже если учесть, что я потерплю колоссальные убытки – это нелогично.
- Естественно. У меня даже нет сомнений по этому поводу. Ты кому-то серьёзно помешал. Одно из двух: или наступил на хвост, или перешёл дорогу.
- Вот поэтому я и пошарил сегодня в картотеке по тендерам. А особенно меня интересуют госзаказы – это единственный момент, в котором могут пересечься наши интересы. А всё остальное – наши собственные проекты, на наши собственные инвестиции и ни от кого не зависящие. У меня уже давно нет внешних инвесторов, так что этот вариант я вообще исключаю.
Серж подвинул к себе кипу папок и начал бесцельно их перебирать, заглядывая поочерёдно в каждую.
- Н-да, значит - будем работать и над этим тоже…
- Могу облегчить тебе задачу. Я посмотрел навскидку, и есть единственный тендер, который стоил бы таких усилий. Это строительство международного аэропорта.
Мартин сделал выжидательную мину, не высказывая пока своего мнения.
- Серж, я не буду долго изъясняться по поводу премудростей строительства и выгоды этого заказа. Скажу только, что общая стоимость проекта переваливает за пять с половиной миллиардов долларов. Поэтому, предлагаю заняться проверкой компаний, участвующих в этом тендере.
Мартин присвистнул, услышав цифры, отрыл в общей куче папку с данными по упомянутому проекту и быстро перелистал несколько страниц.
- Поднапрягу своих ребят в ФБР, если что есть, то мы это найдём, - уверенно пообещал он, поднимаясь с кресла. - Но всё-таки эти папочки я тоже с собой прихвачу.
- Валяй и держи меня в курсе. Я пока ещё в прострации, мне нужна общая картина, чтобы хоть какие-то выводы сделать, хоть какая-то ниточка. Я бы тоже кое-кого тогда подключил.
- Будет ниточка, Ян, будет, - Мартин понимающе кивнул. - Дай нам немного времени, сейчас ребята засядут по полной, поднимем всё, что можно. Если эта сволочь ещё в наших стенах, то мы её найдём, а если нет, - он зло ухмыльнулся, - …то всё равно найдём.
- Работай, Серж, работай. Я на тебя надеюсь.
У выхода Мартин обернулся и добавил.
- Доступ к резервному серверу я дал сегодня утром. Я всё же склоняюсь, что взлом был из вне.
Ян только кивнул, соглашаясь с Мартином.
Жизнь пробует и испытывает волю людей на разные лады: то сделает так, чтобы ничего не происходило вообще, то обрушит на тебя всё сразу и одновременно.
Рабочий день только начался, а он уже устал. Устал морально, а может физически. Просто не выспался, мучил себя дурными мыслями вместо того, чтобы заснуть полноценным здоровым сном.
Щёлкнул кнопку вызова, потому что обещал перезвонить. Нет, не поэтому. Потому что хотел услышать её голос. Потому что соскучился.
- Да, - она шумно дышала в трубку.
- Эва?
- Да, - ещё один глубокий вдох, чтобы успокоиться.
- Что с тобой? – он нахмурился.
- Я… я со стремянки… - Не могла же она ему сказать, что бегом неслась к телефону, который оставила на диване в гостиной, в то время как сама усердствовала над белой стеной.
Он улыбнулся:
- Только не убейся, я прошу тебя.
- Будешь переживать? – спросила весёлым тоном, а сердце, почему-то замерло в ожидании ответа, ударами отсчитывая проплывающие секунды.
- Буду, - только одно слово, но его было достаточно.
09.12.2010 13:47» Просты слова, скрывающие суть... Lineage fima писал(а):
Открытая на первый взгляд, Эва оказалась недоступной для него. Как книга на иностранном языке. Языке, которого не знаешь … Вот она - книга, прямо перед тобой, открытая … Читай … Не можешь … А если переводить со словарем, исказишь суть … так и не поняв, где ошибся …
вот что видишь вокруг - один единственный мир, который лишь твой и для тебя, на твоем языке... для других этот мир недоступен и непонятен, он неизвестен несуществующим языком...
я не смогла пройти мимо, хорошо это или плохо, но это так...
***
10.12.2010 15:30» Глава 18
Глава 18
Ей хотелось встать из-за стола и уйти. Нет, не уйти, - вскочить и убежать подальше. Как можно дальше от него, от того махрового цинизма, который лился из него сплошным потоком.
Тихий приятный ужин превратился в фарс. Есть совершенно расхотелось. Она ковыряла вилкой в салате, выбирая поначалу только куриное мясо, потом только болгарский перец, а потом и вовсе перестала замечать, что кладёт в рот, запивая всё белым десертным вином. Это был единственный верный способ протолкнуть что-то в себя и не подавиться.
А она была так рада, что он приехал сегодня рано. Минни как раз закончила возиться с ужином, как всегда балуя их кулинарными шедеврами.
…Оперлась на его плечи и спустилась вниз на несколько ступенек по стремянке, но не до конца, а остановившись с ним вровень.
- Видишь, я уже не подкрадываюсь.
- Да, - улыбнулась она довольно, - исправляешься.
- Дай-ка, сюда, - он осторожно забрал из её рук палитру и кисть, чтобы не замазаться в краску.
Обняв его, почувствовала, как душа её наполняется теплом, а тело привычным трепетом.
- Пойдём ужинать?
- Пойдём, - она кивнула, но он не стал снимать её со стремянки, а так и стоял, обнимая.
А ей не хотелось спускаться, хотелось постоять так ещё пару минут, насладиться моментом единения и близости, которые для них уже стали драгоценными. После того совещания, которое довелось наблюдать Эве, Ян стал приходить поздно. Слишком поздно. Бывало, что она засыпала, так его и не дождавшись.
Ей пришлось сменить свой обычный рабочий режим, потому что два раза он устроил ей разнос, когда проснулся среди ночи и обнаружил, что её нет в постели, в то время как она полуголая усердно выписывала штрихи на стене.
Разнос – довольно громко сказано, потому что он всего-навсего стянул её со стремянки и утащил в спальню, попутно сообщая, что его не волнуют её «малевалки» и ночью она должна быть рядом с ним. Наравне с «малевалками» его также не волновало, когда именно её посещает вдохновение, да и на картину ему вообще уже наплевать.
Второй раз, когда он посреди ночи застукал её в гостиной с кистью и красками, она не стала дожидаться, когда он к ней подойдёт, а быстренько всё бросила и помчалась обратно в постель. Таким образом, почти семейным советом, было решено, что спать она будет ночью, а писать днём.
А сейчас его слова хлестали как пощёчины, жестокие и ощутимые.
Кто из лириков придумал говорить, что от любовных страданий рвётся сердце? Значит - они не знали, что такое испытывать боль, потому что орган, который сейчас отказывался работать - её лёгкие. Сплошная ирония, но именно лёгкие свернулись в груди в больной клубок, не давая возможность глотнуть воздуха.
- Отношения между мужчиной и женщиной есть результат элементарной биохимической реакции, а все эти разговоры про любовь - стремление романтиков придать им более предпочтительную для восприятия форму. Вот и всё…
Ей хотелось закричать: «Что с тобой происходит, Ян?», но она только отпила маленький глоток вина, боясь при этом подавиться и закашляться.
Она и сама не поняла, как они вышли на этот разговор, как затронули именно эту тему. При всем неприятии принятого направления, её злобный зверёк уже развопился в противоречии и желании доказать обратное.
- То есть ты хочешь сказать, что любви нет, а есть только та самая реакция и больше ничего?
Он изъяснялся с бесстрастным выражением лица, будто рассказывал об отличительных чертах готического стиля или изменениях в законах штата, или другой подобной ерунде. Заведомо отвергал то, что она даже не успела ему предложить, растаптывал её чувства, смешивая с грязью видимого им реального бытия. Давил на неё взглядом, словно проверяя реакцию и впервые за то время, которое они провели вместе, Эве не хотелось быть с ним рядом. Она ждала, когда они разойдутся по своим делам – он в рабочий кабинет, а она примется за кисть и плевать, даже если ему не нравится, что пишет она по ночам…
- Женщины по натуре и природе своей склоны облагораживать некоторые вещи, придавая им больший смысл и значимость, а самое главное, что они в это верят. Но я уверен, что и среди слабого пола есть, те, кто со мной согласится…
- Ты любил когда-нибудь, Ян? – слова сорвались с языка, прежде чем она смогла остановиться, потому что ей очень хотелось знать ответ на этот вопрос. Даже не сам ответ, а то, как он это скажет, признается ли, выдаст себя или так и будет утверждать обратное, опираясь на свою теорию. Но он мастерски уклонился от ответа, используя, известный ей приём, задав встречный вопрос. И она сомневалась, что он ждал её ответа.
- А что есть любовь, Эва?
Захотелось запустить в него чем-нибудь. Нет не вилкой - вилкой опасно. Тарелкой в самый раз, чтобы сбить с него эту спесь; чтобы его холодный вежливый тон дрогнул; чтобы рассыпалось то безразличие, которое заключило его в оболочку. Он не был таким ещё час назад, когда она стояла в кольце его рук на стремянке. Не был он и таким, когда целовал её, прижимая к себе, как будто кроме них вокруг не было другого мира. Она оставила одного, потратив на душ и переодевание двадцать минут, а пришла к совершенно другому человеку.
- Это чувство, Ян, чувство, которое ты испытываешь к другому человеку, - остановилась было, а потом добавила: - К отцу, матери, ребёнку. Любовь – это не «потому что», Ян.
Эва «примёрзла» к стулу, застыв в оцепенении, не решаясь сделать лишнее движение, боясь выдать своё душевное состояние. Не хотелось развалиться перед ним на части от обиды. Она не собиралась выдавать свою слабость, которая ему не нужна и его не волновала. Она не шевелилась, уверенная, что обязательно неловко что-нибудь уронит. Тарелка была пуста, и надо бы её убрать со стола, но, спускаясь с высокого стула, есть опасность обязательно зацепиться за ножку и споткнутся.
Только не смотреть на него… Не смотреть в его глаза… От его взгляда хотелось поёжиться, хотя выпитое вино согрело кровь.
Она отвлеклась на почти пустую бутылку вина. Бесполезно. Этикетка на французском.
- Любовь родителей к детям, и наоборот, заложена в человеке изначально. Она может измениться под влиянием внешних обстоятельств, если родители жестокие, грубые. Или вообще исчезнуть в этом свете.
Его железные доводы не заканчивались, накладывалась слой за слоем, как мазки на этюдник, рисуя мрачную картину жизни. Кого он хотел убедить в этом? Её? Или всё-таки себя?
- Ян, где ты набрался этой бредятины? Откуда такой цинизм? Я раньше в тебе этого не замечала. Ты не можешь утверждать этого. Это не ты… Я не верю тебе, просто не верю и всё.
Не смогла. Пристально всмотрелась с глубокую синеву, ответила на взгляд. Он не выдержал, отвёл глаза, спрятавшись за бокалом вина.
- Это не бредятина, Эва. Это всего лишь жизнь. Это просто жизнь. И в ней всему есть объяснение, причина и цена.
Она горько и невесело засмеялась, а точнее нервно хохотнула, снисходительно оглядев его, будто ища изъяны или брак.
- Жизнь говоришь? А для чего ты живёшь? Для чего тебе всё это? Для чего тебе твои миллионы? Или ты думаешь, что всё сможешь купить? Всегда и всё что тебе понадобится? В любой момент?
- В жизни всё проходит и всё продаётся, Эва. Это непреложная истина. И не я это сказал.
Она осторожно спустилась со стула и взяла свою тарелку, подошла к раковине, но так и не выпустила её из рук, вцепившись пальцами. Сразу нашёлся встречный вопрос, не пришлось даже думать:
- Ты считаешь, что Человек - такой же товар, как и всё остальное, и у каждого из нас есть свой срок годности? - Ян молчал. Она вдруг обернулась и резко выпалила ему в лицо, то, что мучило её, именно то, что не давало ей покоя раньше, а сейчас особенно: - А какой срок годности у меня? Ты считаешь, что меня ты тоже купил? Или я просто очередной архитектурный проект? Закончишь и перейдёшь к другому? Скажи! Скажи это сейчас!
Она ждала, а он молчал.
Успела. Прежде чем, он опустил ресницы, скрыв взгляд, она заметила. Увидела в нём неуверенность, неприятие собственной фальши, отвращение к тому, что говорил.
Она ждала, а он молчал…
Звякнуло горлышко бутылки о край бокала. Слишком сильно сжал он её, собираясь налить вина. Слишком громкий получился звук, когда он отдёрнул руку, поставив бутылку, положив раскрытую ладонь на стол. Неожиданно громкий, резанувший по нервам в глухой тишине пока он молчал. Всё было слишком для того ледяного спокойствия и уверенности, которые он излучал или которые пытался показать…
- Только не нужно устраивать истерики, Эва. Я этого не люблю. - Он заметил её крепко сжатые пальцы, будто она сейчас шарахнет посуду об пол.
- А с чего ты решил, что я собираюсь устроить тебе истерику? Совсем не собираюсь, - пообещала она и сложила посуду в раковину.
Стало тепло, даже жарко, вино ударило в голову. Эва прикоснулась пальцами к щеке, она горела. Забрала у него бокал и тоже отправила к тарелкам.
Всё зря, все эти увещевания к черту – один взгляд, один жест и всё ясно как белый день. Яснее просто не бывает. Оцепенения как будто не бывало, а перед глазами замелькали привычные приятные картинки, подтверждая её мысли, вытесняя тот бред, что он ей наговорил.
- Это хорошо, - он поднялся и взял себе чистый бокал, доставая вторую бутылку вина, - Будешь? - он потянулся за вторым бокалом.
- Нет, я хочу ещё поработать, - сказала она, а про себя добавила
«Вот, трус! Какой же ты трус!»
- Ты обиделась?
- Нет. Ты прав, Ян. Ты всё-таки прав.
Переодевшись Эва смотрела на стену, на первые штрихи, чувствуя удовлетворение, хотя мысли её были далеки от картины.
«Ну, я тебе устрою… Я тебе устрою такую биохимическую реакцию… ты у меня в ней растворишься как в соляной кислоте…» - приговаривала она про себя, начав осторожно смешивать краски.
Бокал. Второй. Третий. Безвкусно. Нет, кисло и противно. Ян посмотрел на этикетку, удивляясь, как он мог пить это раньше и даже наслаждаться вкусом.
- Нужно поговорить, - сходу начал он после приветствия Мура.
- Фуфф, Ян, сейчас не могу, - в трубке слышался какой-то неясный шум, - Я же тебе говорил, что улетаю в Нью-Йорк на неделю, может больше.
- Черт, Грег, я совсем забыл, совсем… у меня тут полная… задница…
- Твою мать, Ян! Чего ты раньше молчал? Говори, что там у тебя… - шум стих, видимо Грег нашёл место спокойнее.
- Это не телефонный разговор. Поговорим, как вернёшься.
- Точно? Давай я пришлю кого-нибудь из своих ребят? – настаивал друг, и в его голосе звучало неподдельное беспокойство.
- Нет. Это не смертельно, - заверил его Ян.
- Смотри… Но если что…
- Само собой.
Ян развернулся в кресле к окну. Темнота. Хотя территория особняка освещалась фонарями, всё представлялось темным и мрачным.
Эва вздрогнула от звука хлопнувшей двери, выходящей на террасу. Работая она увлеклась, не заметив, сколько прошло времени. После сегодняшнего разговора, она добавила краски потемнее, но это её не расстроило, скорее обрадовало.
Она сидела по-турецки, склонившись над баночкой краски. Отлила немного. Расплескала и выругалась. Порылась в коробке, выудила оттуда какой-то тюбик и отжала немного на палитру. Лицо сосредоточенное. Думает. Вся в себе. Её легко сейчас можно напугать, если позовёшь, он это знал.
- Эва…
Так и есть, вздрогнула. Когда она работала над фреской, окружающий мир для неё исчезал. А для Яна исчезал весь мир, когда рядом была она. Любимое существо, не женщина, а существо, непознанное, необычное, самое прекрасное… Его существо… Его. Только его.
Даже если он так и не поймёт её, и не отступится сам, её не отпустит. Будет держать рядом с собой настолько долго, насколько это будет возможно.
- Ты обиделась? – спросил он мягко, тем обычным тоном, каким всегда к ней обращался, с теплотой и нежностью, которые сразу находили отклик в её душе.
- Нет, - не поднимая головы, ответила она. - Тут не на что обижаться, потому что ты прав, и я это тебе уже говорила. Просто я творческая натура, особенно склонная к романтике.
- Мне это не нравится, – Ян указал на обозначившийся тёмный фон.
- Ах, это? Нет, не переживай, всё будет хорошо, это только фон, общая картина не будет пасмурной, мне ещё много слоёв нужно наложить.
- Хм-мм, - он с сомнением кинул ещё один взгляд, гадая как это возможно будет сделать весёленьким.
- Ну, так ты мне хоть скажешь, что это будет?
- Нет. Хотя, - она загадочно улыбнулась и поднялась с пола, ухватившись за его протянутую ладонь. - Я напишу здесь тебя! Нет, ну не в прямом смысле, а в ассоциативном. Я напишу, как вижу тебя. В картинке. И кстати, я хочу завесить стену, чтобы ты не видел это до самого окончания.
- Как ты себе это представляешь?
- А мне зачем представлять? Ты же у нас архитектор, вот и придумай что-нибудь…
Она бросила ещё один внимательный взгляд на свой труд.
- Изображать здесь твой портрет – много чести!
Эва нагло ухмыльнулась, довольная своим выпадом. Ян только покачал головой.
- Эва? А ты не знаешь, почему я всё это терплю? – мягко, но колко спросил он.
- Знаю, милый, - ехидно сказала она, - потому, что у тебя на меня биохимическая реакция…
15.12.2010 20:45» Глава 19
Глава 19
- Мы не можем этого сделать. Я уже всё испробовал, ничего не выходит, - нехотя прозвучал ответ программиста службы информационной безопасности.
- Объяснись. - Ян откинулся на спинку кресла, чувствуя, что скоро съедет с катушек. Мозги плавились, хотя кондиционеры работали на всю мощность. На улице холодно и сыро, потому что весь день дождь лил как из ведра, что на удивление для августа. А кабинете невыносимо душно, - видимо действовала атмосфера. Она накалялась с каждым часом всё больше и больше, день ото дня, пока сотрудники под началом Мартина вели внутреннее расследование.
- Взлом был из вне, как мы и предполагали. Атака прошла как обновление сервера… как компонент обновления защиты, поэтому система её не распознала. - Дин старался использовать поменьше терминов, и говорить на «простом» языке, поэтому часто останавливался, подбирая нужные слова. - Это не вирус это программа… целая программа. И сколько она у нас сидела - не известно. Сбой произошёл позже, а не в тот день, когда произошло заражение. Были заложены конкретные дата и время, когда программа начала активизироваться, и этот процесс был уже необратим. Подключение к серверу было произведено удалённо.
- То есть ты хочешь сказать, что любой придурок, у которого есть дома компьютер может подключиться к нашему серверу и устроить эту хрень? – Ян давно перестал стесняться в выражениях, а высказывался напрямую, потому что, был зол и устал топтаться на одном месте.
- Нет, этот придурок, как вы говорите, должен был у нас работать, чтобы знать, по крайней мере, IP-адрес сервера и ещё парочку, систему программ защиты, её компоненты и многое другое.
Будучи фанатиками своего дела, даже эти «ищейки», как про себя называл их Грант, уже утомились копаться во всевозможных бумагах, базах данных спецслужб, так и не найдя ни одной конкретной зацепки.
- Да. Вот этого придурка нам и нужно найти… - твёрдо сказал Ян.
- Откуда была запущена программа узнать не представляется возможным, - Дин помялся и продолжил, - ну, во всяком случае, для меня, признаюсь честно. Это было сделано с прокси-сервера.
- Это на практике. А в теории? Теоретически это возможно сделать? – влез в разговор Мартин.
- Да. Теоретически – да, - Дин кивнул. - Но я ещё ни разу не видел, того, кто бы это сделал.
- Ясно. - Это обнадёживало, и Ян мысленно уже искал новый выход из сложившейся ситуации, - Раз теоретически да, значит и практически тоже да. Стивенс?
Ронни Стивенс был похож скорее на химика, чем на бывшего агента ЦРУ, хотя бывших не бывает, тощий и непримечательный с бесцветными глазами, скрытыми за стёклами очков он даже не стал заглядывать в свои записи, чтобы дать ответ.
- По проверке перечислений, пополнения счетов пока ничего. Либо сумма легализована и хвост мы уже не найдём, либо мы ещё не наткнулись на него, но мы его нароем. Я только начал работать. Связался кое с кем, мы их пока через налоговые базы пропустим, потом и по другим, время ещё нужно. Вы же понимаете, что это неофициально.
- Я-то понимаю. Очень хорошо понимаю. Только много времени у нас как раз и нет. Вебстер?
- Засада полная. Нарыл кое-что незначительное. Штрафы за парковку, хулиганство, но ничего связанного с большим криминалом. Мы уже выбросили всё лишнее, ограничили круг и разрабатываем только айтишников и наших, действующих и уволенных. Попробую расширить временные рамки. Мы со Стивенсом параллельно действуем, так вернее и легче.
- Мюллер?
- Пф-ф, кинул клич среди агентов, есть кое-какие намётки, но я бы не хотел их озвучивать. Проверка требуется.
- Ясно, что пока ничего не ясно. - Ян встал с места, давая понять, что беседа окончена. - Все свободны. Мартин задержись.
- Вот такой пока расклад, Ян.
- Да вижу уже, и расклад не очень хороший. Мне это не нравится, Серж. Мне это очень не нравится. - Ян рылся на столе, перекладывая с места на место документы.
- Я знаю, и мне тоже поверь. Нужно больше информации, гораздо больше, а мы как слепые кроты, копаем всё подряд. Нужно отсеять всё лишнее, тогда будет легче.
Пробурчав себе под нос что-то связанное с чёртом, Ян манул рукой и вновь обратился к Мартину.
- Серж, а ты связывался с таможенным комитетом?
- Нет. А нужно?
- Свяжись. Есть контакты?
- Нет. Сейчас нет, был раньше, но сейчас уже нет того человека.
- Тогда я сам. У меня есть выход.
- Зачем?
- Потому что мы ищем деньги. Наличные, которые, должны быть легализованы на биржах или инвестициях, или электронные в форме трансфертов. Есть и другая форма оплаты, о которой мы не подумали, Мартин. Это – драгоценные металлы или драгоценные камни. Нужно узнать ввозилась ли последнее время большая партия.
Ян снял очки, положил их на стол, потёр глаза. Всё это он сделал с таким вымученным вздохом, будто на его плечи опустилась вся вселенская тяжесть бытия. В глаза, будто песка насыпали, а голова раскалывалась. Поддержки в виде кофе уже не осталось, пустая чашка одиноко стояла на столе. В ответ на тихий вопрос, Ян только махнул рукой, отпуская Мартина и заканчивая разговор.
Третий раз он слушал, что абонент вне зоны доступа.
«В какой же он тогда зоне?» - хотелось спросить, поэтому Ян набрал свой городской номер.
Тишина. Вернее не тишина, а ряд длинных гудков.
- Эва звонила, - сходу начала Селеста и Ян положил трубку.
- Продолжай.
- Она сказала… в общем она сказала, что уронила в воду телефон. В ванную что ли… У неё какая-то встреча и она уже выбегала из дома, а до тебя дозвониться не могла.
- Понятно. Эва и сотовый телефон вещи совершенно несовместимые.
***
- Нет.
- Почему?
- Потому что.
- Ну, хорошо, давай белое.
- Даниэлл, посмотри на меня. - Эва засмеялась и оглядела себя. - Одна капля и платью конец.
- А ты не буянь, - он подшучивал над ней, раздумывая, что заказать на ужин.
- Хорошо, именно сегодня я и не буду этого делать. - Эва деловито взяла меню. - Сегодня я сама буду выбирать, а то от того, чем ты меня в прошлый раз накормил, я валялась в больнице.
Дэнни оторвался от папочки в кожаном переплёте и тревожно взглянул на собеседницу.
- Господи, Эва… Почему ты мне не позвонила?
- Ну, сначала я не могла, попросту. Да и зачем мне тревожить тебя?
- Не могла? Эва! Ты должна была мне позвонить!
Слово «должна» как-то сразу резануло, и она совсем не считала, что кому-то что-то должна, во всяком случае, не Даниэллу, это точно.
- Даниэлл, да всё нормально, у меня всего-навсего поболел живот. Ян отвёз меня в свою больницу. Ну, не в свою, а ту, которая обслуживает его компанию. Там хорошие врачи, я только денёк там побыла, а вечером вернулась.
Она поймала себя на том, что с некоторых пор не может называть его уменьшительным именем. Язык почему-то не поворачивался. Она даже не могла припомнить точно, с какого времени, но «Дэнни» выпало из её словарного запаса.
- Ян?..
Ей совершенно не нравилась та вопросительная интонация, с которой он говорил, будто ждал от неё объяснений.
- Да, он вовремя побеспокоился. И всё сложилось как нельзя лучше.
- Побеспокоился?..
Почувствовала со стороны Дэнни давление, и это стало раздражать. Усиленно делая вид, что внимательно изучает меню, Эва проигнорировала вопрос, хотя готова была заказать первое попавшееся.
- Скажите в этом нет грибов? – обратилась она к подошедшему официанту, указав пальцем строчку с названием блюда «Баранина по-тулузски».
- Нет, мисс, - последовал вежливый ответ
- Отлично, тогда меня это устраивает. И вот этот салатик пожалуйста.
Заглянув в меню, официант понимающе улыбнулся.
Название «Аида» сразу привлекло её внимание, а савойская капуста, помидоры, болгарский перец в составе манили ещё больше, обещая «смягчить» сытное горячее блюдо.
Пока Даниэлл делал свой заказ, она порылась в сумке, но потом вспомнила, что осталась без телефона. Можно попросить телефон у Даниэлла – это была не проблема. Проблема была в том, что не хотелось говорить при нем, а удалиться в дамскую комнату, означало снова вызвать вопросы. Оставалось смириться, в надежде, что Селеста правильно передала её слова Яну.
- Ну, расскажи как твои дела, а то, что мы всё обо мне?
Попытка вновь завести непринуждённый разговор не удалась, потому что Даниэлл вновь свёл всё к тому, от чего она пыталась уйти.
- Почему это только о тебе? По-моему, ты так толком ничего о себе не рассказала. Как твоя работа? Продвигается?
- Семимильными шагами. А если по-честному, топчусь на месте, - пыталась она уклониться.
Отпила вина, поставила на стол бокал, взглядом давая понять, что вопрос исчерпан, но мужчина не отставал:
- А что ты вообще пишешь на этот раз? Вы о чем-нибудь договорились или всё воюете? Успокоился твой заказчик?
- Это скучно Даниэлл. Всё очень скучно. Ты меня не жалеешь, у меня и так одна работа, вот вырвалась к тебе … и ты всё о том же.
- Да, наверное. Прости. А я уезжаю на днях обратно в Нью-Йорк. Не знаю точно, когда вернусь.
- Ты здесь всё закончил уже?
- Нет, но сейчас этим другие будут заниматься.
Почему-то Эва почувствовала облегчение от его слов. Большое облегчение, которое помогло ей расслабиться и сбить чувство неловкости. Прощальный ужин… ну и прекрасно…
***
В который раз Ян спрашивал себя, что он здесь делал, хотя мог быть где угодно, с кем угодно и сколько угодно. И в который раз давал себе исчерпывающий ответ. В трёх словах. Их было достаточно.
Ко всем прочим чувствам, что клокотали в нем, прибавилось ещё одно. Беспокойство. Беспокойство за любимого человека, потому что было поздно, темно, а у неё даже не было сотового. Можно подумать, что вокруг нет ни одного телефона. Он бы точно нашёл возможность с ней связаться, а вот Эва даже не удосужилась дать о себе знать.
Видимо вечерок проходил на славу, и у неё были более важные вещи, чем звонок ему. Чем два простых слова, что всё в порядке.
Он стоял на террасе, глядя вдаль на бушующий океан, и чувствовал себя так же. Чувствовал, как волны его собственных ощущений захлёстывали с головой. Темно и сыро, даже холодно, а казалось, что температура тела подскочила на несколько градусов.
Он шарахнул дверью и остановился напротив стены, уставившись на непрозрачный матовый полиэтилен. Видимо, будет сюрприз, но он не собрался заглядывать, что она там рисовала три ночи к ряду игнорируя его.
- …Ты спать собираешься? Или ты эту ночь тоже проведёшь в компании акрила и разбавителей? – Тон далёк был от довольного.
- Нет.
- Что нет?
- Не собираюсь.
- Ты не права.
Размыто, но наводило на определённые мысли, и Эва стала задумываться не перегибает ли она палку, устраивая ему террор такого рода. Ей и самой надоело вторую ночь не спать, доказывая, что развлечения окончены и главное для неё работа, а не он, что она не преминула ему сообщить:
- Мой дух, настроен на творческое вдохновение, а не на биохимическую реакцию. Развлечения окончились, а то я совсем забыла, что я здесь на работе, а не на отдыхе.
Она не подняла головы, чтобы посмотреть, какую реакцию вызвала в нём, продолжала рыться в коробке с тубами краски, через мгновение услышав его удаляющиеся шаги.
От своих же собственных слов, стало неприятно. Как бы она его не отталкивала сейчас, потерять его совсем не хотелось. Но где та золотая середина, на которой можно остановиться, она не знала.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |